Текст книги "Гарри Поттер и Истинный Наследник (СИ)"

Автор книги: Аргус Филченков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 32 страниц)

– Тогда получается, что спасать Пенни все-таки придется нам. Предположим, как ей зелье дать, я уже знаю, но вот потом… Из-за этого «потом» я и просил тебя, ну, поискать информацию.

– Там плохо все, – грустно сказал Гермиона. – Я ж еще не совсем выросла, хотя и начинаю, а у нее-то самый опасный возраст, «Гормональная буря», по-научному говоря. И комплексы, психологические, – она бросила взгляд на книжку в руке, видимо, это было что-то как раз по психологии. – И поддержка… сильно так себе. Ну, ты сам сказал. А в… таких случаях, особенно если… до конца дошло… Там у трех четвертей женщин после такого суицидальные намерения разной степени проявляются, вот.

Что такое «суицидальные намерения», Гарри знал от старушек еще с лета девяностого года. Да уж, ничего хорошего.

– Лаванда сказала, что Пенни нарвалась на отработку прямо сегодня, сходу. Видимо, что-то вроде этой твоей абстиненции, – Гарри не смотрел на девочку, но почувствовал, как Гермиона кивнула, – и…

– И там еще непонятно, кто кого, ну, это… до конца доведет.

– И поэтому я дам ей зелье прямо сегодня. И попытаюсь... эээ… поддержать ее. Потом.

– Но… Ты же один не… А я? В общем… Что. Мне. Делать? Командуй, Гарри, – смешно, но Гермиона произнесла последнюю фразу самым что ни на есть командирским тоном.

– Будешь дежурить у Главного Входа. Ну, если она вдруг с изменившимся лицом к озеру побежит. Там лед, конечно, но… Еще и Запретный Лес есть, а там не все зверюшки в спячке.

– И? Какую именно поддержку я ей смогу оказать?

– «Ступефай» – «Петрификус» – «Инкарцеро», конечно. Мне близнецы на каникулах показали – для такого случая самая лучшая комбинация. А потом уже поговорить.

– А ты?

– А я буду стоять у входа на Астрономическую Башню. С тем же планом.

– Так себе план, – с сомнением сказала Гермиона.

– «Так себе план» сегодня лучше идеального, но завтра, – решительно ответил Гарри.

– Дин, – оторвал сокурсника от изучения какого-то замысловатого чертежа Гарри, – мне нужны оба твоих таланта. Ну, «тех самых».

– Тебя снова поразил близнецовый вирус? – заинтересовался Дин. – Давно пора! А то с самого лета вместе не развлекались.

– Вроде того. Во-первых, вот на этом, – он протянул Томасу выкрашенный Лавандой в миленький розовый цвет пергамент, – мне надо написать вот что, – рядом с пергаментом лег вырванный из маггловской тетрадки листочек в клетку.

– Ага. Угу. Понятно. Ну, чьим почерком писать, говорить излишне. Хочешь подшутить над кем-то из его чокнутых поклонниц?

– Нет. Над объектом их воздыханий.

– Тогда это будет подарок от фирмы, ну разве что… упоминание в титрах.

– Титры могут быть… неприятными.

– Ах вот как. Долго же ты злость копил за Ге… Да посрать за кого, – поправился мулат, увидев недовольную гримасу на лице Гарри. – Впрочем, правильно. Так меньше шансов попасться. Завтра будет. Еще чего?

– Завтра никак. Сегодня, до семи вечера надо. И… надо будет открыть дверь… в кабинет ЗОТИ. Тоже сегодня.

– Та-а-ак. Что бы ты ни задумал, я в деле. Близнецов звать? На стреме кто – Гермиона?

– Да. Она может заговорить до смерти любого профессора, кроме Бэтмена. А близнецы… Их привлечем на втором этапе, если удастся первый. Это будет в три раза круче, чем та история со скелетом, отвечаю.

– Верю слову пацана! – сказал Дин. – Жди здесь.

Он быстро метнулся наверх, в спальню, и вернулся с пачкой фломастеров.

– Наверное, этот, – задумчиво сказал он, глядя на небрежно нанесенные золотые полоски на одном из них, – да, этот.

«Дорогая мисс Клируотер, – шептал мулат, выводя букву за буквой, – глубоко страдаю от нашего расставания и посылаю Вам этот маленький подарок.

Выпейте его прямо сейчас, чтобы скрасить ожидание нашей следующей встречи.

С искренней страстью,

Гилдерой А. Д. Локхарт,

Влюбленный в Вас профессор ЗОТИ,

Рыцарь ордена Мерлина третьего класса,

Почетный член Лиги Защиты от Темных Сил,

Пятикратный обладатель приза «Магического еженедельника» за самую обаятельную улыбку».

– У меня есть нейтрализатор, – пояснил Гарри, – он против всякой такой гадости. Зелья там, чары… Ну, передам, типа от него. С этой запиской.

– Вот как даже, – мрачно сказал Дин. – Зелья… Чары… Да еще и Пенни… Ну тогда близнецы ему за Перси… Когда идем?

– Как будешь готов. Чем раньше, тем… проще.

– Уже бегу. Инструмент только захвачу, – Дин снова исчез в спальне.

Гарри кивнул Гермионе, и они пошли в сторону выхода из гостиной. Дин нагнал их уже за Полной Дамой.

– Я тут еще пятый прототип соннопортретного зелья захватил, – пояснил он, – для полевых испытаний типа. Вроде работает.

– Тогда дополняем план, – сказал Гарри. – Гермиона, бери мантию и распылитель. Пройдешь впереди нас и пшикнешь на портреты на противоположной от двери стене. Потом бросаешь мантию прямо там и идешь к Главному Входу.

Девочка кивнула и приняла у Гарри мантию-невидимку, а у Дина – все тот же баллончик от лака для волос, что выделила еще в прошлом году близнецам на эксперименты Кэти.

Зелье сработало просто замечательно: все три портрета, контролировавшие вход в кабинет ЗОТИ, сладко спали. Дин присел на колени, достал из кармана обычный (или уже не совсем обычный?) маггловский фонендоскоп, тот самый, и приложил мембрану к замку.

– Дело дрянь, – прошептал он, – вскрыть-то я его вскрою, это несложно даже. Но тут какой-то псих когда-то был, на должности. Ну и зачаровал его. Так что без громкого щелчка открыть никак не получится.

– Нормально, – тоже шепотом успокоил его Гарри, накидывая на голову капюшон мантии-невидимки, – тогда, как щелкнет, легонечко толкни дверь и быстро сваливай. Беги к Главному Входу, там Гермиона, она скажет, что делать. А я под мантией буду.

Дин кивнул, приладил к замочной скважине свое памятное по дому Дурслей хитрое устройство, выдохнул и показал Гарри три пальца… Два… Один…

ЩЕЛК!

Дин припустил по коридору совершенно бесшумно: тихая обувь стала своего рода визитной карточкой «Новых Мародеров». Откуда взялось это название, Гарри не знал, да и не до того ему было. Он оказался совершенно не готов к тому, что предстанет перед его взором за открывшейся от не такого уж и легкого толчка дверью.

Стройная женская ножка, вся, от задранной сбоку почти от пояса юбки до изящной ступни, продолженная каблуком-шпилькой дюйма на четыре, на бесконечно-длинное мгновение стала центром его вселенной. Все прочее служило лишь обрамлением. Обрамлением было темное дерево шкафа, к которому прижималась спина Пенни. Обрамлением была мужская фигура в чертовой лавандовой мантии, которую эта ножка бесстыдно обвивала. Обрамлением была и холеная рука профессора Локхарта, сжимающая нежную кожу бедра. «Синяк останется», – почему-то подумал мальчик.

И два ошеломленных лица – одно, сверкающее белозубой, но испорченной внезапным испугом улыбкой и другое – со смазанной помадой и чистым ужасом в глазах – тоже были всего лишь обрамлением. Гарри подумал, что вот сейчас профессор Локхарт рванется к двери, а его ноги словно приросли к месту и стали ватными, как после соответствующего заклинания.

Но Локхарт находился в полнейшем ступоре, чему сохранивший хоть какое-то подобие мыслей Бесстрастный Гарри внутри головы совершенно не удивился: профессор был сволочью, профессор был трусом и, как это часто бывает со сволочами и трусами, наглухо зависал и замирал при любой внезапной опасности.

Поэтому Пенни среагировала раньше: палочка волшебницы уставилась в проем двери, и Гарри уже приготовился встретить лбом что-нибудь крайне неприятное: ноги по-прежнему отказывались шевелиться. Значило ли это то, что он сам тоже был трусом и сволочью? – отстранённо подумал Бесстрастный Гарри. Но выпущенное мисс Клируотер заклинание оказалось всего лишь чем-то вроде хитрого и очень мощного «Коллопортуса» – дверь захлопнулась с пушечным грохотом, сверху на Гарри посыпалась пыль и мелкая каменная крошка.

Он подпрыгнул – и это было здорово, потому что ноги теперь слушались его. Он отбежал чуть дальше по коридору и спрятался в нише с очередными доспехами.

Минут через пять – похоже, Пенни умела быть прямо-таки стремительной – дверь кабинета открылась, и Пенни, оглянувшись, выскочила в коридор. На ее лице не было ни следа испуга – всего лишь легкое разочарование, почти терявшееся на фоне блуждающей мечтательной улыбки.

Гарри пропустил ее мимо – как и предполагалось, она двинулась в сторону башни Рэйвенкло – скинул мантию и, проклиная чертовы беззвучные кроссовки (сейчас он предпочел бы издавать нормальные звуки бегущего человека), стараясь дышать погромче в качестве не слишком равноценной замены шлепкам подошв, припустил за Пенни.

Та обернулась и зло посмотрела на него:

– Чего тебе, Поттер?

– Привет, Пенни, – не среагировал на ее злость мальчик, – я тут мимо пробегал… А Лок… эээ… профессор Локхарт, в общем, он меня поймал и попросил догнать тебя и передать, ну, эту вот штуку!

Он протянул Пенни купленный у той же Лаванды изящный пузырек с примотанным к нему золотистой ленточкой (она пошла к пузырьку в комплекте) розовеньким листочком пергамента.

– Вот… Держи. Ну… Я побежал?

Лицо Пенни разгладилось, на него снова вернулось глуповато-мечтательное выражение.

– Спасибо, Гарри! Беги, конечно.

Ловеласом она его, что характерно, не назвала.

Звуки рвоты донеслись до Гарри, когда он уже свернул за угол. Наверное, жидкость, извергаемая Пенни, была не зелено-оранжевой, а розовой, как тогда у Гермионы. Гарри прижался спиной к стенке и приготовил палочку. Минут через пять он услышал звук приближающихся неверных шагов и тихие всхлипывания. Гермиона была права: Пенни получила жестокий удар и, похоже, вошла не только в те семьдесят пять процентов, у которых были «намерения», но и в те пять, которые пытались претворить эти намерения в жи… в смерть.

Мисс Клируотер показалась из-за угла, неестественно-прямая и уже по-неземному красивая. Она вся была уже там и даже не заметила Гарри, ну или сочла его слишком незначительной деталью пейзажа. Он навел палочку между вздрагивающих под блузкой лопаток… И не смог. Даже вшивый «Ступефай» он не мог наколдовать в спину этой девушке. Рону, Невиллу, даже, пожалуй, Гермионе… Хотя нет. Ударить в спину Гермионе он тоже не смог бы.

– Стой, Пенни! Стой! Я хочу сказать тебе…

Он повернул за угол и споткнулся о сброшенные туфли. Пенни бежала босиком и бежала очень, очень быстро. Даже Гарри, изрядно поднаторевший в «гонках на выживание» с кузеном и его шайкой, не мог составить ей конкуренции. Длинные… длинные, такие краси… Длинные (мать их за ногу, просто длинные, понял, идиот?) ноги несли девушку намного быстрее.

За последним поворотом перед лестницей на Астрономическую башню он все-таки смог прицелиться в спину, но дыхание было сбито, и вместо полноценного «Ступефая» получилось что-то вроде «Шту-Пфффе-Ыфф-Пхай», на что палочка среагировала обиженной серо-буро-малиновой вспышкой без каких-либо иных эффектов.

Бежать вверх по бесконечной винтовой лестнице оказалось намного легче – помогало «это», но он все равно опоздал: вылетев на площадку, Гарри увидел, как стоящая на парапете Пенни раскинула руки в стороны, приподнялась на носочки и совершенно беззвучно, без криков или плача, рухнула вниз.

Гарри перемахнул через парапет, как когда-то прыгал через живые изгороди Литтл-Уингинга, и полетел следом.

Лежать было мягко. Очень мягко. Особенно лицу. В голове кружилось от последней отчаянной вспышки замешанного на страхе (за Пенни), злости (на себя) и азарте «этого». Рукам, обхватившим Пенни, было немного больно и очень холодно – они упали в глубокий и немного жестковатый снег. Но он все еще крепко прижимал к себе девушку. Живую или?!

– Пенни, – свистящим шепотом осведомился Гарри, – я… Я тебе, ну, эти… Я тебе сиськи не отшиб? Головой?

– Больно, – прошептала мисс Клируотер, – немного. По правде сказать, очень больно. Но… Но если болит – значит, я еще живая.

Гарри попытался приподняться на руках и скатиться с девушки, но та крепко обняла его, прижав лицом к тому, что болело.

– Когда я прыгнула, – тем же хриплым шепотом продолжила Пенни, – я только тогда… Я тогда поняла, что сейчас умру. Разобьюсь. И… И меня не будет. Я поняла, что натворила, и так жутко было, что даже сил не было кричать.

Гарри замер. Он думал, что давно готов к собственной смерти, но этот шепот… он говорил, что тогда, если или когда придется, по-настоящему придется, его… ждут сюрпризы. Но он справится.

– И тут я почувствовала, что ты меня схватил. Я думала… Я думала, меня потащат прямо в ад. Ну, как самоубийцу. А ты потащил меня вверх. Я тебя не видела же, – пояснила она, – сиськи мешали. И… я подумала, что меня простили. Ну, там… И я маму увижу.

– Моя мама… Она тоже умерла, знаешь? – прошептал Гарри.

– Конечно, знаю. Но… я думала, что это ангел… ну, тащит меня. На небеса. А это ты оказался.

– Я точно не ангел, – усмехнулся Гарри прямо в мягкое. – Ангел – это ты!

– Грязных ангелов не бывает, – помотала головой Пенни, мягкое под щеками Гарри зашевелилось, и это было… непривычно, странно и… Нет, пока никакого «и». – А я… Я себя почувствовала такой грязной… И снаружи, и, ну… внутри.

– Фигня, – сказал Гарри уже громче, – грязный в этой истории кое-кто другой. И внутри, и снаружи, и во всех других... эээ… измерениях.

– Ты не понимаешь, – грудь Пенни под его головой вздрагивала. Гарри и раньше люто ненавидел женские слезы, а теперь вообще готов был… пожалуй, что и убивать. Несмотря на все увещевания Директора.

– Но знаю, – сказал Гарри, – то, что я еще маленький, не значит, что я не умею читать. Про всякое. В том числе и про… Вот скажи, если тебя из лужи, ну, машиной обрызгало – это как?

– Тут другое. Я… Я сама этого всего хотела. Я… Ты же не знаешь!

– Это зелье в тебе этого хотело. Химия, биохимия, ну, вся вот эта заумь. Ты же из обычного мира, должна понимать.

– И что? Что это меняет?

– Все. Абсолютно все, – решительно ответил Гарри, быстро сбросив кому-то из своих мелких «я» в глубине видение белоснежно-стыдного девичьего бедра на фоне темного полированного дерева. – Ты подумаешь и увидишь, что я прав. Хотя я и маленький.

– Был бы ты не маленький, – уже спокойнее сказала Пенни, – я перестала бы быть девушкой две минуты назад. Ну, когда мы все-таки упали.

– Извини, – Гарри извернулся и скатился-таки на снег рядом с рэйвенкловкой.

– За что извиняешься-то? – хитро прищурила глаз мисс Клируотер, ее золотистые волосы разметались по снегу, светясь даже в полутьме. – Это же химия, биохимия, вся эта заумь… Ну и немного гидравлики. Ага, покраснел!!! – она, наконец, рассмеялась, негромко, но искренне. Видимо, смущение Гарри было действительно забавным.

– Покраснеешь тут с тобой, – пробурчал он. – Ты это… встала бы уже. А то застудишь… биохимию. Я про это тоже читал, между прочим.

– Все время забываю, что ты всего-то второкурсник, – пробормотала Пенни и взмахнула возникшей в ее руке палочкой. Снег заскрипел, меняясь, собираясь вместе и принимая форму скамейки, теперь Пенни сидела, а не лежала. – Рядом садись. Она не холодная, я чары теплого льда бросила. А ты, как честный человек, теперь обязан хотя бы посидеть рядом, если уж не… Эх, ну почему ты не старше лет на пять хотя бы…

– Сам жалею, – буркнул Гарри, прижимаясь к теплому боку и накрывая руки Пенни своей ладонью. Странно, но его рука была как бы и не побольше ладони старшекурсницы. – Давно бы прибил уже эту тварь лиловую. Эээ… лавандовую.

– Я не про то. Будь тебе семнадцать, я женилась бы на тебе прямо сейчас.

– Я б тебя и сам замуж позвал, – Гарри понял, что она хотела сказать ему этим вот «женилась». И это была не пошлость. – Если бы я был постарше и… повыше. Но – увы. Там, в голове, мне если не семнадцать, то шестнадцать-то точно есть. А вот фи-зи-оло-гически…

– В том-то и дело. Я же говорю – все время забываю, что ты меня настолько младше. С прошлого года еще, прямо с Хогвартс-Экспресса, пожалуй. С тобой разговаривать проще, чем… со многими ровесниками.

Гарри понял, что на ближайшее время имя «Перси» для нее… для них – табу.

– Жизнь заставила, – как и в тот раз, пожал плечами Гарри. – Слушай, – внезапно спросил он, – а ты… А ты помнишь свою маму? Я… Я же совсем маленький был, когда… – про кошмары, в которых Волдеморт убивает его мать, он признаваться не собирался. По крайней мере, не сейчас.

– Я… помню. Хорошо помню. Она ведь недавно умерла. Они с папой двойню ждали. Они родились… милые такие, сестрички, близняшки. Тоже на нее похожие. А потом она словно сгорела. За неделю. Всего за неделю. А сестренки… Им по пять лет уже. Так что, – усмехнулась она, – раз уж с тобой у нас не вышло ничего... эээ… прямо сейчас, то у тебя есть еще два шанса.

– Глупости какие, – снова покраснел Гарри, – ты – это ты, а они – это они. Да и… Я вот что хочу обсудить, – сказал он уже жестко, чтобы сменить тему. – Я про «не про то». Ты же помнишь, на какой факультет меня хотела отправить Шляпа?

– Да.

– Эта тварь… она же не только тебя обидела. На самом деле… на самом деле, если бы не Гермиона, я бы и не догадался в чем дело. Только вот у нее аллергия на такие вот зелья… и чары, – разумеется, о причине этой аллергии он говорить не собирался, – и она сама очистилась. На Хэллоуин еще.

Пенни кивнула.

– Она начала очки носить. А меня они жутко бесили, – сказала она, – а сейчас я понимаю, как они ей шли. Идут, в смысле.

– И… это она рассказала, как ты можешь, ну, отреагировать. На очиститель, – продолжил Гарри. – Она специально на Рождественских каникулах книжки читала. Маггловские, по психологии... ммм… таких случаев. Так что я специально за тобой… сначала шел, потом бежал.

– Я вам должна. Обоим, – сказала Пенни. – И за спасение, и за… – ее лицо на мгновение стало испуганным, и она, замолчав, опустила глаза.

– Между друзьями не бывает долгов. Это Невилл сказал, в прошлом году. А там тоже ситуация была… Тролля помнишь? Вот после… него.

– Интересная у тебя жизнь, – склонила голову Пенни, она все еще смотрела куда-то мимо Гарри.

– Не то слово. И… я хочу сделать ее интересной… еще кое-кому. Но так, чтобы не сесть в Азкабан или чтобы еще таких, – он покрутил рукой в неопределенном жесте, – последствий не было. Но… без тебя не выйдет ничего, без твоей помощи. Ты…

– Я в деле, – с милой улыбкой сказала Пенни, и Гарри стало даже немного жаль Локхарта. Но совсем-совсем немного.

Гарри стоял на стреме у тролльского туалета, точнее, у туалета Плаксы Миртл. Сама Миртл висела рядом и, как водится, жаловалась ему на жизнь.

– Меня всегда отовсюду прогоняли, – ныла она. – Меня не взяли на бал, не тот, на который мы с тобой ходили, а на другой, настоящий. Потом меня прогнали со свадьбы этой мерзкой Оливии. Ух-х-х, как я там повеселилась! А потом меня оттуда прогнали, представляешь? А еще…

Список мест, откуда прогоняли Миртл, оказался внушительным, и Гарри пропустил большую его часть мимо ушей.

– И вот стоило мне заполучить свой собственный туалет, как…

– Ну, это же ненадолго, это ж только пока они закончат там. А потом… мы же теперь будем навещать тебя почаще! – попытался успокоить ее Гарри. – Тебе же, наверное, скучно там одной!

– Да, – согласилась Миртл, – если честно, я так надеялась…

– Ммм? – подбодрил ее Гарри.

– Ну, я же тебе говорила. Что тогда, на прошлый Хэллоуин, тролль убьет вас всех, ну или ее хотя бы. Хотя лучше бы только тебя. Ты самый милый, ну, среди вас всех, знаешь? А эта Гермиона – она почти такая же заносчивая, как Оливия. Хотя я думаю, что мы бы вполне могли бы со временем притерпеться друг к другу, если бы она тоже умерла и поселилась в соседней кабинке. Но ты все-таки лучше. Мы могли бы…

– Я подумаю, – дипломатично сказал Гарри, – ну, когда умру.

К своей нездоровой популярности у живых девушек в прошлом году он уже привык, но если они успешно выживут Локхарта из школы, и это все возобновится… И если к живым присоединятся и мертвые девушки… Кто следующий – Серая Дама? Или уж сразу – Полная?!

– Слушай, – спросил он, – а почему мы тебя не видели? Ну тогда, на прошлый Хэллоуин? Потом, ну, когда Хагрид сюда дракончика принес, Гермиона тебя видела же, точнее, и Гермиона, и Хагрид. Хагрид ведь даже разговаривал с тобой!

– Я боюсь, – ее призрачные хвостики опали, – я… боюсь чудовищ. Особенно в этом туалете. Поэтому я пряталась. В кабинке. Но я все-все-все слышала! И… про функцию тоже!

– А дракончик? Он же тоже чудовище, строго говоря!

– Дракончик же еще маленький был, – резонно заметила Миртл, – вот если бы он был большой… И к тому же он был в ящике и не мог на меня смотреть. А Хагрид – он очень милый! Он всегда таким был. Некоторые говорили, что…

Она не успела закончить: дверь отворилась, и Гермиона поманила их внутрь. Гарри с Миртл просочились в туалет, причем Миртл – в прямом смысле, а Гарри (судя по намекам Миртл, пока?) только в переносном.

– Вот, – гордо сказала Гермиона. Пенни улыбнулась и промокнула вспотевший лоб платочком.

– Ничего не изменилось же? – удивленно спросил Гарри. Ну да, краны… зеркало… Три кабинки по левую руку…

– Так и задумано, – важно сказала Гермиона. – А теперь… – Она развернула кусок пергамента, который держала в руках, и протянула Гарри: – Читай!

«Секретная Лаборатория Грейнджер-Поттера находится в заброшенном женском туалете на втором этаже Хогвартса, в трех кабинках правее умывальников», – прочитал он.

Пространство вокруг дрогнуло, стена справа как бы разъехалась, хотя, казалось бы, чему там было разъезжаться, и перед Гарри оказались еще три туалетных кабинки, симметричные тем, что были слева.

– Круто! – воскликнул Гарри. – Пенни, ты настоящая волшебница! Это же… это же «Фиделиус»?

– Он самый, – с гордостью произнесла мисс Клируотер.

– Это же очень сложное волшебство, – удивился Гарри, – я слышал, что далеко не каждый взрослый волшебник… Как ты осилила?

– По-хаффлпаффски, – улыбнулась рэйвенкловка, – путем длительных тренировок. Просто очень нужно было. Ты же помнишь, что мой папа – маггловский строитель? Ну так вот, многие… особые заказчики вовсе не прочь иметь в своем доме скрытую ото всех, даже от домашних, комнату. С разными целями. С очень разными. Вообще-то некоторые и дом были бы не прочь скрыть, но на дом меня пока не хватает. Только на комнату.

– Этого вполне достаточно, – уверил ее Гарри, – спасибо. А Хранитель – это же Гермиона, верно?

Обе живых девушки кивнули.

– Тогда… Давай не будем выдавать секрет никому, особенно близнецам? Хотя их помощь нам и понадобится, но…

– Разумеется, – строго сказала Гермиона, – я не собираюсь открывать этот секрет никому, кроме тебя и Пенни.

– Ах так? – возмутилась Миртл. – Ты устраиваешь лабораторию в МОЕМ туалете и по секрету от МЕНЯ?! Ты… Ты такая же, как Оливия, даже хуже! ВСЕ ХОТЯТ МЕНЯ ОБИДЕТЬ!!! – и она с громким плеском нырнула в унитаз – разумеется, в один из тех, что были слева.

====== Дела Давно Минувших Дней ======

– Так, лаборатория у нас есть, – сказала Гермиона на следующее утро, после того, как они позанимались в пустующем классе: девочка призналась, что она не смогла бы наколдовать «Ступефай» не то что в спину Пенни, а вообще, – теперь нам надо ограбить Снейпа!

– Профессора Снейпа, – поправил ее Гарри. – А зачем?

– Чтобы сварить Оборотное Зелье, конечно, – важно ответила Гермиона, – я про него читала в той книге из Запретной Секции. Оно…

– Я знаю, что это такое и зачем оно, – нетерпеливо сказал Гарри. – В конце концов, план-то мы вместе обсуждали! Но Снейп-то тут при чем?

– Ну смотри. Златоглазки у меня есть, и я поставлю их настаиваться завтра утром. Успеем. Спорыш и пиявки тоже есть. Полнолунные Водоросли возьмем у Хагрида, восьмого февраля. Он их забирает у тритонов в Черном озере. Он же не откажет?

– Не откажет, – уверенно сказал Гарри. – Я с ним завтра же поговорю, чтобы отложил. А зачем тогда…

– Шкура бумсланга и рог двурога. Они самые редкие и дорогие, так что сомневаюсь, что они есть где-то кроме шкафа Неординарных Компонентов в кабинете Снейпа. А там они точно есть, я же помогала ему проводить инвентаризацию на тех отработках в начале года! Значит, делаем так. Ты даешь мне свою мантию, и на уроке зельеварения я прокрадываюсь…

– А Снейп куда будет смотреть?

– Профессор Снейп будет смотреть на взрыв! Взрыв котла. Лучше всего – Малфоевского. У тебя же еще остались хлопушки?

– Ага, – сказал Гарри, – тогда пошли.

– Куда? – спросила Гермиона.

– В совятню.

– Ты хранишь тут хлопушки? – пять минут спустя спросила, тяжело дыша, Гермиона. Все-таки физически она была подготовлена сильно хуже Гарри.

– Я храню тут Хедвиг. В смысле, она тут живет. А лавки в Косом и… ну, и там, рядом… в общем, они торгуют всякой всячиной в том числе и с совиной доставкой. Сколько тебе надо этой шкуры и рога?

– Шкуры три драхмы и рога одну, – пыхтя после долгого подъема, сказала девочка. – Но что-то я перестаю тебя понимать. Я даже не допускаю мысли, что ты боишься, но неужели тебе так жалко котел Малфоя? Или это я, еще старая я, ну, в смысле, молодая... эээ… маленькая, Мордред бы тебя побрал, Гарри Джеймс Поттер, я вся запуталась… Короче, Правильная-Я тебя все-таки укусила? Ну тогда, на платформе в Хогсмиде, кстати, это было почти ровно год назад?

– Мне жалко возможности хоть иногда проводить инвентаризацию в запасах Снейпа, – объяснил Гарри. – Он сволочь, но не дурак. Одно дело отлить немного зелья, которого все равно получилось чуть больше, а другое… И если даже он не докажет, что это мы, то одного подозрения – а кого еще можно подозревать во взрыве котла этого блондинчика? – достаточно, чтобы об этом не было бы и речи до конца времен. Ну или до конца Снейпа. Или нашего, – подумав, добавил он. – А укусила меня та пожилая леди, которой ты возила… «кока-колу». Доступ к такой информации, знаешь ли, намного ценнее, чем тот галлеон, который мы сейчас потратим.

– Хедвиг, – обратился Гарри к белоснежной красавице, доставая из кармана брусочек совиного корма, – надо слетать в лавку Трех Сестричек Смаггли, в Лютный переулок…

– В Лютный?! Эмм… Прости, Гарри, что усомнилась в тебе. Надеюсь, ты не был там лично? Хотя… Хотя на что я надеюсь?! – махнула рукой Гермиона. – Ты же даже не спросил меня, сколько нужно денег и сразу назвал цену. То есть, ты там уже был. Значит, тогда я все-таки не укусила тебя, а и правда поцеловала.

Новый семестр начался совсем неплохо.

Казалось, за каникулы все забыли про Наследника Слизерина – все, кроме Драко Малфоя. Но и это тоже было здорово: теперь, завидев Поттера, он мгновенно вспоминал о каких-то делах совершенно в другом месте и стремительно улетучивался в сопровождении своих вассалов.

А вот Гарри не забыл и все так же боялся потерять память, а потом обнаружить себя рядом с кем-нибудь окаменевшим. Впрочем, Гермиона полностью разделяла его чувства – но уже в отношении себя.

– Интересно, чем я могла бы окаменить их, – спросила она, растирая златоглазок в ступке.

– Чудовищем, – не раздумывая, ответил Гарри. – Я тут думал, довольно много. Может быть, конечно, и амулет какой, но… Наследник и чудовище в этой легенде рядом стоят. Амулета в легенде нет, так? А палочку твою мы проверили, и к тому же я не знаю, какое такое заклинание, доступное ученикам, не смогла бы вылечить мадам Помфри, ну, или, в крайнем случае, Дамблдор. Значит, там что-то необычное, и первый кандидат как раз чудовище. К тому же это его работа – выгонять магглорожденных.

Он еще с утра продолбил сверлильным заклинанием, описанным в дамблдоровской брошюрке, лаз в соседнюю кабинку, где был совершенно целый унитаз, и теперь пытался завесить дыру куском портьеры, найденным в одном из заброшенных классов. Пусть туалет и был редко посещаемым, но лучше было не выходить за пределы чар, чтобы использовать унитаз по прямому назначению.

– Думаешь, это Медуза? – полюбопытствовала Гермиона. – В смысле, Горгона? Из той книжки, которую я тебе подарила? Может быть, Персей ее не убил, а прогнал из Греции, она приплыла в Шотландию, встретила Слизерина…

– …Они полюбили друг друга, – подхватил Гарри, – ну, Слизерин же змей любил, правда? А у нее их полная голова, там даже картинка есть, в книжке. А смотрел он на нее только через зеркало.

– Кстати, все девчонки у нас теперь ходят с зеркальцами, – подхватила Гермиона, – и не только у нас. Наверное, кто-то уже докопался. Лаванда пытается узнать, но пока никак.

– Вряд ли это Горгона, – задумчиво сказал Гарри. – Когда я слышал тот голос… на змеином языке… Он был всего один. А если бы это была Горгона, их, голосов, было бы много. Кстати, то, что я слышал голос, а ты нет – плюс в мою пользу.

– Ладно, двенадцать-десять. Но я все равно пока веду. Хотя мне так страшно! – жалобно сказала она. – И когда мы закончим с зельем, мне надо будет хорошенько посидеть в библиотеке. Наверное, есть же еще какие-то чудовища, которые могут обращать человека в камень?

– А я Хагрида поспрашиваю, – кивнул Гарри. – Уж кто-кто, а он про зверюшек все знает. И Лаванду. Про зеркала.

Лаванда уже сидела в том самом комфортабельном-уголке-без-портретов и явно ждала их.

– Ужас какие слухи ходят, – затараторила она, – знаете, девочки… и мальчики тоже… Говорят, что Тайная Комната действительно существует, представляете?! И ее открывали уже, очень давно, даже еще до родителей, в смысле до того, как их родители учились в школе. Они, ну, на каникулах поговорили же со своими, все почти. И одна бабушка…

– Моя бабушка, – уточнил подошедший Невилл. – Она сказала, что, когда она поступила на первый курс, старшекурсницы их все время пугали и Комнатой, и чудовищем. И что эта история была совсем недавно, ну, для них недавно, она произошла незадолго до их поступления.

– История?! – приподнял бровь Гарри.

– Из-за которой исключили Хагрида. И сломали ему палочку, – пояснила Лаванда.

– Дедушка Эрни МакМиллана, с Хаффлпаффа который, важный такой мальчик, строго-настрого приказал Эрни ни за что не общаться с Хагридом, – подхватил Невилл. – Потому что из-за него погибла девочка.

– Девочка? – продолжил допрос Гарри, он впервые пытался провернуть этот трюк сразу с двумя источниками информации.

– Да ты ее знаешь, – сказала Лаванда, – и все знают, что она по тебе сохнет.

– МИРТЛ?!

– Ага, она самая.

– Так, – сказал Гарри, – что-то это… Невилл, а в каком году поступила твоя бабушка?

– Ну, у нее на стене диплом висит… закончила школу она в пятьдесят втором… То есть…

– То есть поступила мадам Лонгботтом в сорок четвертом, или почти пятьдесят лет назад, – быстренько посчитала Гермиона.

«Пятьдесят лет против пятисот» – сказал Почти Безголовый Ник про себя и про Миртл перед своими смертенинами. То есть Ник умер пятьсот лет назад. А Миртл – пятьдесят. Ну да, она говорила про полвека… И часы… Наверное, пятьдесят лет назад часы были дорогими, и поэтому у Миртл их нет. И «кока-кола» – насколько Гарри понял из книжек по военной истории, американцы начали прибывать в Британию в сорок третьем году, перед операцией «Оверлорд», и для них тогда завозили в Британию именно эту газировку. Все сходилось, все сходилось один к одному. Было еще что-то, связанное с той же датой, и еще что-то, связанное с Миртл и чудовищами, но пока…