Текст книги "Гарри Поттер и Истинный Наследник (СИ)"

Автор книги: Аргус Филченков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 32 страниц)

– Ага, – сказал Гарри, – я ей валентинку прямо с утра у нее на подоконнике оставил. Открытую, чтобы она прочитать могла. А еще Чжоу Чанг с Рэйвенкло и Миссис Норрис. Я еще специально выписал для нее пакетик кошачьего корма, потому что она совсем не умеет читать. Хотя… Хотя я не был бы так в этом уверен, – закончил он.

– Почему? – недоумевающе спросила Гермиона через несколько секунд.

– Ну, она ж непростая кошка, – объяснил ей Гарри, – так что кто ее знает, что она умеет, а что нет.

– Я не про то. Почему ты считаешь, что девушка тебе не светит?

– Потому что я мелкий, – ответил он, – ты ж сама говорила.

– Я тогда, ну… Гарри, ты обиделся?! Прости, пожалуйста, – с ноткой отчаяния в голосе произнесла девочка. – Я же правда-правда тогда не в себе была!

– Я тогда не на тебя обиделся, а за тебя испугался, – честно сказал Гарри, – и что ты не в себе была – помню, так что не волнуйся. Ну да, ты тогда хотела меня обидеть, точнее, не ты, а эта гадость, которая в тебе была. Но сказала-то ты правду! Смотри, – отмел он ее возражения, – Рон сам сказал, что Джинни по мне раньше сохла. А когда вживую увидела, какой я мелкий – успокоилась, в прошлом году еще. А теперь, когда ей эту книжку подарили, где все принцы здоровенные, так она выбирает между Дином и Невиллом, – он обернулся и кивнул на младшую Уизли, которая, не видя ничего вокруг и время от времени цепляя носками форменных туфель чужие ноги, пробиралась вслед за ними по коридору, уткнувшись носом в упомянутую книжку со здоровенным принцем и миниатюрной принцессой на обложке. – Ну и Пенни…

– Пенни? – голос Гермионы снова был хриплым.

– Угу. Она сказала, что ей очень жаль, что я мелкий такой. Кстати… – проводил он глазами гнома-купидончика, которого запустил на дальность Фред (или Джордж), – тебе не кажется, что она…

– Что?

– Она нам что-то сказать хотела. Тогда, когда нас Снейп с Филчем чуть не застукали. И еще раньше, когда я ей кубки драить помогал.

– Ага. Надо поговорить с ней, обязательно, после… ну ты понял. Гарри, но… Но ты же вырастешь!

– Нет, – покачал он головой, – не вырасту. В смысле, вырасту, но не сильно. Плохое питание в детстве не компенсируется.

Гермиона замолчала, и Гарри показалось, что она вот-вот заплачет.

– Да забей, – решительно сказал он, – что толку переживать-то. Тем более, что…

Гарри вовремя прикусил язык. Он умудрился до сих пор не раскрыть Гермионе полное содержание методички миссис Бересфорд, в смысле, теперь уже миссис МакФергюссон, и намеревался сохранять такое положение дел как можно дольше, тем более что его обещание девочке позволяло умолчания по вопросам жизни и смерти.

Гарри, не отрываясь, смотрел на дополнительно зачарованный Пенни секундомер.

– Сливочное пиво по сравнению с этим – отстой, – услышал он голос Пенни с характерной интонацией Фреда.

– Да, Пенни вкусная, – услышал он точно такой же голос, но уже с интонациями Джорджа; впрочем, близнецы временами мастерски копировали интонации друг друга, да так, что и не отличить. – Просто прелесть, какая вкусная.

– Не говоря уже о том, что теперь ты настоящий красавчик, брат мой Джордж!

– Красавчик, брат мой Фред? Ты ничего не перепутал?

– Ах, прости, сестричка Жоржетта! Можно я…

– О, нет, сестричка Фрида! Иначе дома мне придется переехать на чердак к упырю. Ты спросонья подслеповата и дурновата, сестричка, и мне бы не хотелось, чтобы ты привыкла вот так вот…

– Ну же, сестричка Жоржетта, в этом нет ничего дурного, правда? – мурлыкающий голос Пенни-Фреда по-настоящему пугал.

– Но-но-но, сестричка Фрида, я честная девушка! И если ты перепутаешь и начнешь лапать меня вместо Анжелины…

– То ты сделаешь со мной то же самое, что я сделаю с тобой, если ты начнешь делать со мной те же самые грязные вещи, которые ты собираешься сделать с Алисией, прямо на глазах Пятикратного Красавчика? Это так романтично и возбуждающе, сестричка!

– Ну, не такие уж они и грязные, сестричка Фрида, грязные – я имею в виду по-настоящему грязные штучки – мы прибережем для…

– МИЛАШКИ ГИ-И-ИЛЛИ!

Больше всего Гарри хотелось оказаться подальше отсюда.

– Ты взяла с собой этого милого херувимчика, Жоржетта?

– О, да, сестричка, даже семерых! Я специально выбирала тех, которые улетели дальше всех. Ведь семь лучше, чем один, правда? Ну и в этой сказке из книжки Джинджер гномов было как раз семеро!

– И куда же мы… Ведь у нашей Белоснежки всего…

– Так что же – выбрасывать лишних, что ли? – возмутилась Пенни-Джордж. – Ну или лишнего. К тому же есть ведь и трансфигурация! И кстати, ты не забыла «Энгоргио»?

– Время! – сказал Гарри, когда мучительно-медленно движущаяся стрелка коснулась деления с крупной буквой «Ч» на циферблате. – В коридор!

Он, наконец, поднял глаза. Две совершенно одинаковых Пенни переглянулись, синхронно схватили его и прижали к… декольте так, что он сначала чуть не задохнулся, а потом чуть не сгорел со стыда.

– Ты все-таки извращенка, Фрида!

– Я знаю, Жоржетта, я знаю!

– В коридор, блин! – рявкнул Гарри. – А то опоздаем!

Еще пять Пенни показались из-за угла через три минуты после «времени Ч». Гарри уже начал нервничать: рассчитанный Роном безопасный интервал истекал, хотя опоздание все еще было в пределах допустимого. Все пять негромко шлепали по полу босыми пятками, держа туфли на высоченном каблуке в руках. Вид у них был… решительный, не предвещающий профессору ЗОТИ ничего хорошего. На боку у нескольких из Пенни висели довольно объемистые, хотя и изящные сумочки.

«А вот о сумочках-то мы и не подумали, они же разные все. Интересно, что у них там?»

– Так, девочки, – с нехорошей улыбкой осведомилась идущая первой, скорее всего это была Пенни-Которая-Пенни, – мы готовы к нашей маленькой шутке?

Пенни-Фред (с починенным Дином Томасом фотоаппаратом Колина Криви) и Пенни-Джордж (с набитым гномами пакетом «Теско») кивнули.

– Ты…

– …Заходишь первой…

– …Потом, через две минуты, мы с Фридой…

– …Или мы с Жоржеттой…

– …Ну, а мы – еще через минуту, – не дала им закончить Пенни-С-Изящной-Сумочкой, в сумочке что-то бугрилось, шевелилось и чавкало, – не переживайте… девочки. Мы все помним, – и она улыбнулась как-то совсем нехорошо.

Все пять Пенни нагнулись, надевая туфли, и вырезы блузок почему-то оказались развернуты строго в сторону Гарри. Он рефлекторно сглотнул и услышал еще два аналогичных звука рядом.

– Время, – выпрямившись, коротко сказала Пенни с Универсальной Нумерологической Линейкой и плоским кейсом в руках. – Десять секунд! Девять! Восемь… – считала она как бы не лучше, чем секундомер Гарри, хотя на часы и не смотрела.

– …Три! – Гарри и шесть Пенни из семи скучковались у стены рядом с дверью.

– …Две! – из Изящной Сумочки одной из Пенни вылезла какая-то извивающаяся ветка со странным набалдашником на конце, но девушка легко шлепнула по ней, и она скрылась обратно. «Наверное, это Энн, – подумал Гарри, – хаффлпаффки все к разным интересным травкам неровно дышат…»

– …Одна! – Первая Пенни встала прямо напротив двери.

– …Пошла!

– Здравствуйте, профессор! – услышали они млеющий от предвкушения счастья голосок из-за дверных створок, которые Первая Пенни не соизволила плотно закрыть за собой. – Я… Я не опоздала?! Я так торопилась, знаете ли, но эти каблуки… Они такие высокие, просто ужас, но ведь правда, они мне идут? С ними нога кажется намного длиннее, вот посмотрите!

Гарри и две из шестерки Пенни, те самые, что уже вышли на исходную позицию, немного покраснели. Остальные четыре мило улыбались. Гарри поразился их самообладанию.

– Ну, а Вы, мистер Поттер, – подмигнула ему Пенни-С-Сумочкой, – будете ждать нас или?..

– Договорились же, – буркнул Гарри, – буду тут на шухере торчать. Только бы Снейп не застукал.

– Профессор Бэрбидж, – улыбнулась Пенни-С-Сумочкой, – примерно час назад попросила профессора Снейпа помочь ей с алхимическим анализом новых образцов маггловской косметики, которые кто-то очень милый сегодня подарил всей женской части преподавателей. Разумеется, анонимно.

Гарри, Джордж и Фред потупились. На такую удачу они не рассчитывали. У них, конечно, был еще один рубеж обороны в виде Гермионы, которая, под мантией-невидимкой, должна была в случае приближения преподавателей свалить какие-нибудь доспехи и убежать, но так было лучше.

– Время! – снова сказала Пенни-С-Линейкой. – Фрида, Жоржетта – на позицию!

Пенни-Джордж и Пенни-Фред с удивлением поглядели на девушку, но ничего не сказали. «Это, наверное, Анжелина, – подумал Гарри, – она покомандовать любит. Наверняка станет капитаном после Олли!»

– Пошли!

– Здравствуйте профессор! Мы решили…

– …Нет, я решила!..

– …Нет, я!..

– Что одной меня для помощи такому Великому Герою, как Вы…

– …БУДЕТ МАЛО!..

Раздавшееся в ответ паническое лепетание Локхарта Гарри разобрать не смог.

– Ты не забыла инструкцию? – спросила Пенни-С-Тубусом-Дюймов-Пять-В-Диаметре, в таких носят не совсем уже ученические телескопы, у Пенни-С-Торбочкой-В-Которой-Звякали-Пузырьки. – Вряд ли у тебя была большая практика с этими маггловскими инструментами! А то я как взгляну на них, меня просто дрожь пробирает!

Гарри насторожился. Он знал, какие маггловские инструменты могут вызвать такую дрожь. Неужели…

– Не беспокойся, Гарри, – заметила его состояние Пенни-С-Торбочкой, – мисс Грейнджер находится там, где она должна быть. Может быть, она и была бы не прочь, но ей все-таки еще рановато заниматься… такими вещами.

Пенни-С-Торбочкой повернулась к подругам:

– И ничего я не забыла, – улыбнулась она Пенни-С-Тубусом, – в первый раз, что ли, за ночь учебник наизусть учить?

Гарри выдохнул. Ну да, родители Гермионы дантисты, что-то из этой области она наверняка если не знает, то хотя бы слышала, так что привлечь ее к этой части операции было бы логично. Но Пенни-С-Торбочкой права. Рановато ей пока. Он хотел было согласиться с предположительно-Алисией, но тут Пенни-С-Линейкой снова сказала: «Время!»

Хуже всего было то, что Пенни-С-Линейкой, заходившая в кабинет последней, хоть и прикрыла створку двери и даже щелкнула замком, но взамен (или в отместку), как понял Гарри, инвертировала наложенные на дверь Заглушающие Чары.

А уйти от двери Гарри не мог. Во-первых, он действительно должен был стоять на шухере, а во-вторых, уже через три минуты ноги перестали его держать.

====== Лучшая Шутка Года ======

«Наконец-то все кончилось, – подумал Гарри, – наконец-то все это кончилось!»

Ему казалось, что от контакта с его ладонями и затылком древние камни замка вот-вот вспыхнут, как хворост от «Игнис Инферни» в исполнении Августы Лонгботтом. Еще немного – и Гарри вызвал бы Адский Огонь сам, невербально и без палочки, если бы «все это» продолжилось еще хотя бы пять минут.

Все семь Пенни, одна за другой, выскакивали из дверей, поправляя блузки и юбки. Глаза у всех были шальные, как… как Гарри не знал, у кого.

– Ходу! – решительным шепотом скомандовала Пенни-Фред; вряд ли они с братом сейчас затеяли бы подделку интонаций друг друга, да и палочка у этой Пенни была Фредова. – У нас четыре минуты, не больше!

Все семь Пенни переглянулись, скинули туфельки и, решительно шлепая изящными ступнями по холодным камням пола, припустили в сторону Гриффиндорской башни.

Гарри бежал первым – исключительно для того, чтобы не видеть мелькающие в беге стройные ножки, круглые попки и всякое другое, тоже изящное. Ему хватало и непередаваемого ощущения в затылке: горячее дыхание и распаленные взгляды словно сверлили ему череп, пытаясь оставить еще один шрам. «Ухо пикси!» – бросил он на бегу, и портрет Полной Дамы без возражений отъехал в сторону.

Они ворвались в Общую Гостиную… и натолкнулись на пять пар в высшей степени злых и недружелюбных девичьих глаз.

Анжелина, Алисия, Кэти, хаффлпаффка Энн и сама Пенни-Которая-Пенни смотрели на них с двух диванчиков. Гарри ошарашенно обернулся. Сзади него стояли только Фред с Джорджем – уже в своем естественном облике. Ну, если, разумеется, можно считать естественными короткие юбочки поверх рыже-волосатых ног и потерянно свисающие на груди блузки.

– Как… Как вы… – Гарри впервые видел Джорджа настолько ошарашенным. – Как вы успели?!

– Вот именно, джентльмены. Только не «как, а «что». Что все это значит? – прищурила глаз Анжелина. – Сначала вы присылаете какую-то белобрысую малявку с Рэйвенкло с паролем отмены, причем она еще добавляет от себя: «быстро, быстро, ничего не берем, а то все пропало!» Мы бросаем все, включая зелье, несемся через весь замок, как угорелые, ждем вас здесь полчаса, час, а вас нет и нет! Вы представляете, как мы волновались?!

– Ах, Энжи, разве ты не понимаешь? Они были там, с ним, это же видно! Нас отправили, а сами… Я думаю, что наши мальчики решили, так сказать, сменить команду. Наверное, им просто очень хотелось пообщаться со сла-адким Гилли без свидетелей. Ведь так? – съехидничала Алисия.

Близнецы стояли, как громом пораженные.

– Но… Но нас было семеро! Там, у… – воскликнул в отчаянной попытке оправдаться Джордж. – Там все были! Мы думали…

– Вот как? – качнула бровью Кэти. – Вы нашли еще пятерых таких же любителей?

– Надеюсь, вы хотя бы не испортили нам нашего ловеласа? – грозно сверкнула глазами Пенни-Которая-Пенни. – Иначе половина населения Хогвартса вас просто линчует. Лучшая половина, – уточнила она. Энн кивнула, поигрывая палочкой.

– Я… Я в коридоре стоял! – выпалил уже совершенно бордовый, как свитер Рона, Гарри. – Я не входил туда и даже не подглядывал! Только слышал, ну… всякое.

Девушки переглянулись, пряча улыбки.

– И вас… И их и правда семеро было! И входили, как договаривались. Сначала одна, потом еще двое – ну, это были как раз Фред и Джордж, я их по палочкам узнал, ну, а потом…

– По палочкам, значит… – задумчиво протянула Пенни-Которая-Пенни. – А ну-ка, мальчики…

Она встала, прошла мимо Гарри, обдав его знакомым волнующим ароматом, и, что-то прошептав, коснулась своей палочкой сначала головы Фреда, а потом и Джорджа.

– А теперь, – бархатным шепотом обратилась она к близнецам, – давайте-ка хорошенько вспомним все волшебные палочки… ээээ… нас. В смысле, меня. Всех меня. Я надеюсь, эти чары вам помогут, они замечательно освежают память.

Близнецы стремительно покраснели снова, а сидевшая до того под чарами неприметности в углу-без-портретов Гермиона уставилась на Пенни-Которая-Пенни влюбленно-жадными глазами.

– Пинцет, – наконец произнес Фред. (англ. – SNAFU – АФ)

– Песец, – поправил его Джордж. (англ. – FUBAR – АФ)

– Ну?! – рявкнула Пенни-Которая-Пенни.

– Первой… ПЕРВОЙ ВОШЛА МАКГОНАГАЛЛ!!! – синхронно закрыли лица ладонями близнецы.

– Профессор МакГонагалл, – автоматически поправила их мисс Грейнджер. – И Пенни… Ты… ты же научишь меня этим чарам? Мне правда-правда надо, ну очень-очень!

Раздался двойной шлепок: это близнецы плюхнулись задницами на ковер и замерли, спрятав лица между голыми коленями; Гарри только сейчас отметил, что камеры Криви с ними не было.

– Теперь нам лучше не появляться…

– …Ни на нумерологии…

– …Ни на астрономии…

 – …Ни в Больничном Крыле!

– И мы… Мы переобжимали половину деканов, брат мой Фред…

– Не тешь себя иллюзиями, брат мой Джордж. Это они нас переобжимали.

– Нам…

– …Надо…

– …ОСТАНОВИТЬСЯ, ПОКА НАС НЕ ПЕРЕОБЖИМАЛА ВТОРАЯ ПОЛОВИНА!

– Рада, что в вас наконец-то проснулся здравый смысл, мистер Уизли, мистер Уизли, – голос появившейся в проеме профессора МакГонагалл – разумеется, она была в своей традиционной изумрудной мантии – опустил температуру в гостиной градусов на десять. Однако, как ни странно, на близнецов он подействовал прямо противоположно ожидаемому. Они переглянулись и пали ниц, треснувшись лбами об пол и вытянув руки ладонями вниз к ногам профессора.

– Мы, Дред Уизли…

– …И Фордж Уизли…

– …бывшие лучшие шутники Хогвартса…

– …ПРИЗНАЕМ СВОЕ ПОРАЖЕНИЕ, ПРОФЕССОР!

– Молчать! – декан Гриффиндора подкрепила приказ обнаженной палочкой. Той самой палочкой, да. – И это, кстати, мое требование по праву победителя.

Близнецы кивнули и снова ударили лбами в ковер. Молча.

– Итак, леди и джентльмены. Если бы – если БЫ – сегодня произошло что-то… из ряда вон выходящее… То, боюсь, Гриффиндор потерял бы ни много ни мало, а двести пятьдесят баллов. Рэйвенкло и Хаффлпафф – по пятьдесят. За аморальное поведение своих учеников… и учениц. Хотя мисс Клируотер и мисс Эшли уже совершеннолетние, так что, возможно, Рэйвенкло и Хаффлпафф потеряли бы меньше. Для всех участников этого… маскарада встал бы вопрос об отчислении из школы. Причем, в связи с… некоторыми обстоятельствами, рассмотрение дела велось бы не собранием деканов, а Попечительским Советом во главе с Лордом Малфоем. Разумеется, личное дело мистера Локхарта также было бы рассмотрено этим советом, но…

Гарри подумал, что если бы Пенни просто подала жалобу на преподавателя ЗОТИ, то, судя по тому, что миссис Кейн вроде как вербанула красавчика и этому маккошкиному «но», Локхарт быстренько сдал бы Малфою все, что знал, и отделался бы легким испугом. А значит… Значит, он – они – все сделали правильно. А теперь все будет точно так, как надо. Ведь подобный «гнев» МакГонагалл он уже наблюдал в прошлом году после Астрономической Башни.

– К счастью, – продолжила МакГонагалл, – мистер Локхарт всего лишь… переутомился на дружеской вечеринке, устроенной в его честь на День Святого Валентина, хм, преподавательницами школы. В настоящее время мистер Локхарт проходит… ммм… восстанавливающие процедуры в Больничном Крыле.

Фред поднял голову и руку – из весьма неудобной позы, надо сказать.

– Да, мистер Уизли?

– Эээ… Насчет Больничного Крыла. Скажите, профессор, я… Я не разглядел одной детали. Там, в этой... ммм… резиновой штуке, которую держала, ну… одна из Пенни, там, в кабинете… там было два галлона или три?

– Два и семьдесят две сотых, мистер Уизли, это стандартная медицинская емкость для натуральных… Впрочем, неважно.

– Напомни мне, брат мой Дред, никогда, никогда, никогда…

– …Не шутить с рассерженными женщинами, брат мой Фордж!

– …После прохождения реабилитационных процедур, – невозмутимо продолжила МакГонагалл, – которые, кстати, продлятся до самых летних каникул…

Фред стукнулся головой в ковер третий раз, Пенни-Которая-Пенни мечтательно улыбнулась.

– …Профессор Локхарт, вероятно, удалится в… творческий отпуск. Разумеется, неоплачиваемый. На время его отсутствия уроки ЗОТИ заменяются дополнительной практикой в Чарах. Практические занятия будут проводиться деканами факультетов. Еще вопросы? Нет? Отлично.

В гостиной воцарилось молчание.

– Теперь о дисциплине. Мистер Уизли, мистер Уизли – десять баллов с Гриффиндора за неподобающий внешний вид. И… переоденьтесь.

Близнецы разогнули спины и продолжали внимать, стоя на коленях.

– Мисс Эшби, пять баллов Хаффлпаффу за великолепные портняжные чары. Мисс Грейнджер – пять баллов Гриффиндору за успехи в зельеварении. Мистер Поттер… Десять баллов Гриффиндору за продемонстрированные Вами лидерские навыки.

Гарри поднял руку.

– Профессор МакГонагалл, все… темпы, ну, расстояния, время там… это считал Рон!

– Тогда пять баллов Вам, мистер Поттер, и пять баллов – мистеру Уизли. Поздравьте его.

Рон, тихо, как мышка сидевший вместе с Гермионой, Дином и рассматривающими носки своих туфель Джинни с Лавандой в уголке-без-портретов, под теми же самыми Чарами Неприметности, просиял. А поскольку сияющий Рон в последнее время был деталью совершенно нехарактерной для гостиной Гриффиндора, МакГонагалл его заметила и бросила в него персональный леденящий взгляд, не возымевший, впрочем, никакого эффекта.

– Ну, по крайней мере, Уизли в целом ничего не потеряли, хотя и не приобрели, – шепнул Фреду Джордж. – Не зря мама практически усыновила Гарри!

– Надо было привлечь еще и Дина, – так же шепотом ответил Фред, – его папа тоже практически усыновил!

– Ах, да. Мистер Томас. Два балла Гриффиндору в поощрение правильного применения обоих Ваших талантов… эмм… месяцем ранее.

Теперь просиял и Дин.

– Мисс Джонсон, мисс Спиннет, мисс Белл – Вам тоже по одному баллу за проявленный дух товарищества.

Охотницы мило улыбнулись декану.

– …И пять баллов Рэйвенкло, мисс Клируотер, за проявленное самообладание, – закончила МакГонагалл.

Пенни закрыла лицо руками.

– Это… Это несправедливо, профессор, – пробормотала она, – я… я тогда…

– Я имею в виду сегодняшний день, мисс Клируотер. И не рекомендую оспаривать решения преподавателя.

– Да, профессор!

– В случае же, если вы желаете… обсудить некоторые детали, относящиеся к прошлому, – предлагаю Вам пройти в мой кабинет. Ваш декан в курсе. И… Вы не возражаете против присутствия мистера Поттера? Или оно все-таки нежелательно?

– Я? Что? Нет! Разумеется, нет, профессор! Пусть… Пусть Гарри будет тоже!

МакГонагалл повернулась и двинулась на выход. Пенни и Гарри последовали за ней. Уже выходя, Гарри поймал затылком сразу три недобрых и, похоже, девчоночьих взгляда, брошенных на них с Пенни из угла-без-портретов.

МакГонагалл шла так быстро, что, казалось, воздух свистит в полах ее изумрудной мантии. Пенни тоже была девушкой высокой, так что вполне успевала за ней. А вот Гарри приходилось бежать вприпрыжку, чтобы не отстать. Так что, когда они дошли, наконец, до кабинета декана, он снова был весь красный, только уже по другой причине.

МакГонагалл распахнула дверь в кабинет, поманила внутрь замерших было студентов и прямо с порога махнула палочкой. Чайник на столике у стены едва заметно подпрыгнул и засопел, на круглом столе посреди комнаты материализовались три чайных прибора и вазочка с имбирным печеньем.

МакГонагалл села на стул со спинкой чуть повыше, чем у двух остальных, и окинула взглядом двух студентов, так и оставшихся стоять у захлопнувшейся за их спинами двери.

– Итак, мисс Клируотер, Вы по-прежнему не против того, чтобы мистер Поттер присутствовал на нашем… девичнике?

– Нет, профессор, – замотала головой Пенни, хвост ее золотистых волос заметался из стороны в сторону от столь решительного отрицания, – он… Он и так все знает. Я ему все рассказала… тогда. Поэтому он и спланировал…

– Операцию «Валентин-два», профессор, – быстро сказал Гарри, чтобы помочь Пенни, и только произнеся это «два» понял, что в который раз спалился.

– «Два»? Есть еще что-то, о чем я не знаю? Почему именно «Два»? – декан Гриффиндора разлила по чашкам ароматный чай. – И, пожалуйста, садитесь.

«Точно, пинцет. Или песец», – пронеслось в голове у Гарри. Но, к счастью, декан задала сразу два вопроса, а благодаря разговорам с директором Дамблдором Гарри уже знал, как можно действовать в этом случае.

– Ну… для меня это второй курс, профессор! – бодро отрапортовал он. Ну а о чем декан не знает, то ей и не повредит. Так что он с честным видом отпил из чашки. Горячо, но терпимо.

– Хм… – МакГонагалл на минуту задумалась. – Что-то в прошлом году я не припомню в этот день ничего… экстраординарного… Точнее… Были обычные шутки близнецов, но…

– Но ведь никто не пострадал, профессор? – Гарри попытался состроить самую хитрую морду, на которую был способен его Внутренний Слизеринец.

– Ну хорошо, – с сомнением посмотрела на него МакГонагалл, – вернемся к нашим… козлам. Почему Вы не обратились если не к своему декану, то хотя бы ко мне или к Помоне, мисс Клируотер?

– Сначала… Сначала мне казалось, что… – Гарри поставил чашку на стол и взял девушку за руку; Пенни действительно успокоилась. – Сначала меня опоили, – сказала она уже спокойным жестким тоном, и Гарри подумал, что, возможно, когда-нибудь мисс Клируотер сменит профессора Флитвика на посту декана Рэйвенкло. – Точнее, не совсем опоили, но это чисто технические детали. Я проанализировала их уже после.

Теперь Пенни была не миловидной, да что там – красивой! – девушкой, а Вороном из башни Рэйвенкло, «Знания ради знаний».

– Там довольно сложная схема, – продолжила она, уже тоном увлеченного исследователя, – Презентационные Руны на обложке, рассчитанные исключительно на женщин, пропитка страниц Рекламным Зельем, активированным не на саму книгу, а на автора… Все это само по себе достаточно безобидно, если не брать весь комплекс воздействия. И когда на все это наложилось личное присутствие… Вы помните ту давку во «Флориш и Блоттс», профессор?

Профессор кивнула. Гарри не помнил, видел ли он ее в тот день в Косом Переулке, но…

– Улыбка, – сказала Пенни, – я еще не выяснила, что он наносит на свои зубы… Или же сами зубы являются артефактом, профессор Флитвик говорил, что это какая-то разновидность Косметических Чар. Еще, возможно, играет какую-то роль парфюм, но я не успела это проверить. И… профессор Локхарт своей улыбкой рекламирует книги, а книги рекламируют самого Локхарта. И получается самоподдерживающаяся замкнутая система.

– Мерлин Милостивый, – пробормотала МакГонагалл, – так вот о чем была эта маггловская книга…

Гарри и Пенни проследили за взглядом декана. На столике лежал потрепанный томик в мягкой обложке, совершенно маггловский на вид. «Рождение Брендов», – прочитал заглавие Гарри. Кажется, он видел эту книгу у миссис Кейн еще до школы, точнее даже до того оранжево-угрожающего Хэллоуина. Да, точно – вот и уголок обложки надорван. То есть, тогда Локхарт не только стер миссис Кейн память, но еще и пошакалил?!

 – Таким образом, – продолжила Пенни, – улыбка профессора Локхарта служит своего рода активатором для всего этого цикла, увеличивая его эффективность раз за разом. Особенно если за счет постоянного чтения этих книг происходит привыкание к… рекламным зельям. Два часа в день – уже зона риска, профессор, а уж пять…

МакГонагалл призвала со стороны бюро кусочек пергамента и сделала какую-то пометку.

– В результате мне совсем не хотелось что-то кому-то рассказывать. Это было исключено на ментальном уровне, мадам, – закончила Пенни, пригубила чай и даже взяла имбирную печенюшку.

Глаза МакГонагалл были совершенно спокойными, Гарри помнил, что она тоже была наполовину Вороном. Даже чашка в ее руке не дрожала. Но, судя по всему, пребывание мистера Локхарта в больничном крыле может подзатянуться и стать несколько более увлекательным. И познавательным – для профессорш Хогвартса.

– Потом… Когда Гарри дал мне очиститель… Я просто не могла думать, мадам. Даже до очистителя… даже пока я не понимала, что со мной происходит… после каждой такой «отработки», даже когда профессор Флитвик приходил и… мешал… даже не ему – мне!.. Я тогда занимала ванну старост не меньше, чем на час. Я себе чуть кожу до дыр не протерла, так мне хотелось отмыться, хотя я и не понимала, от чего. А уж после того, как эта пелена спала… Но вот это, то, что я тогда чувствовала, я не буду рассказывать не только при Гарри, но и без него. Никому. Никогда. Даже сейчас. Даже Вам или профессору Спраут. Даже мадам Помфри.

Гарри подумал, что в случае профессора ЗОТИ медицина может оказаться и... эээ… совсем не бессильной… в смысле летального исхода.

– А тогда… тогда такой вариант просто не рассматривался, профессор. На самом деле, – Пенни все еще была в маске исследователя, – я выбирала всего из двух вариантов: Астрономическая Башня или Озеро. Башня была ближе.

– Я знал, что может произойти, профессор, – перехватил разговор Гарри; Пенни надо было спасать, маска уже стекала с ее лица, как косметика под слезами. – Понимаете… Гермиона, ну, мисс Грейнджер, она же дочь врачей, маггловских. Она тоже почувствовала «это», профессор, но… она могла с «этим» справиться. У нее… непереносимость некоторых зелий, Вы же помните, профессор?

Профессор помнила.

– И… когда вся эта гадость из нее вышла, ей тоже было… не очень хорошо. Но это случилось всего-то на Хэллоуин, да и профессор Локхарт не уделял ей… особого внимания. Так что ей было проще.

То, что Гермионе было проще еще и потому, что рядом с ней был известный гриффиндорско-слизеринский отморозок, всерьез рассматривающий (а временами и воплощающий в жизнь) убийство профессоров, а рядом с Пенни – испуганный возможностью навредить своей будущей карьере Перси, Гарри добавлять не стал. Кто он такой, чтобы давать советы девушке на четыре года старше него?

– И… на Рождественские Каникулы она поехала еще и для того, чтобы понять, как бороться с этим… комплексом. Там… есть психологические проблемы. Ну, уже после. Она прочитала, рассказала мне, и… И я, ну, когда Пенни зелье дал, побежал прямо за ней. И все равно чуть не опоздал. Она быстрая такая, ну вааще…

– Я была чемпионкой начальной школы по легкой атлетике, Поттер, – улыбнулась Пенелопа.

– Ты потеряла форму, Пенни, – цинично, так было надо, сказал Гарри, – если будешь бросаться с башни еще раз – сначала недельку потренируйся. Между прочим, я уже слышал шутку, что твое второе имя «снитч». Пенни «Снитч» Клируотер, вроде нормально, не?

– Заткнись, ловелас! И все ты врешь, потому что нас никто не видел!!!

– А НУ ТИХО! Мисс Клируотер, я думаю, нам все-таки придется поговорить без мистера Поттера, иначе он превратит все в балаган.

– Я не против, профессор, – Пенни улыбалась, но глядела на МакГонагалл жестко, – пусть превращает, балаган все-таки лучше, чем…

– Я назначаю Вам отработку, мисс Клируотер, за… Ну сами придумайте, за что. Здесь, в моем кабинете, через два часа. Я приглашу остальных… Пенни, кроме, разумеется, мисс Пенни Фриды Уизли и мисс Пенни Жоржетты Уизли. У нас, у девочек, все же должны быть свои секреты от таких вот… ловеласов. А теперь, пожалуйста, оставьте нас ненадолго вдвоем с мистером Поттером. И… надеюсь, мне не нужно…

– Нет, профессор, Вам не нужно брать с меня никаких обещаний. Я не планирую… глупостей. И… спасибо. Я удовлетворена.

– А с тобой, лове… ловец, – сердито, но в то же время как-то виновато сверкнула она глазами уже от дверей, – у меня будет разговор. Серьезный.

Она еле заметно мотнула головой, и Гарри понял, где ее искать.

– Итак, мистер Поттер, теперь у меня есть вопрос к Вам, – продолжила МакГонагалл, обведя вокруг них круг палочкой. – Вы уже, наверное, догадались, о чем речь, но… почему об этом мне не рассказали ни Вы, ни мисс Грейнджер?

Гарри молчал. Сегодня в гостиной образ комнатной собачки, точнее, кошки директора рухнул, но нового вместо него не сформировалось. А рассказывать что-то пустому месту он был не намерен. Поэтому он просто молчал.

– Судя по всему, Вы не доверяете мне? – голос МакГонагалл был не рассерженным и даже не обиженным, а задумчивым.

Гарри молчал. А что тут скажешь?

МакГонагалл тоже молчала – видимо, догадывалась, в чем дело.

– Хорошо, – сказала она, – я готова дать Непреложный Обет в том, что никому не расскажу о нашем с Вами разговоре. Вы знаете, что это такое? – Гарри кивнул. Непреложный Обет – это было серьезно. Это было даже серьезнее, чем Шахматная Клятва Гермионы. Потому что наказанием за нарушение такого обета была смерть. – Вас устроит профессор Флитвик в качестве свидетеля?