Текст книги "Гарри Поттер и Истинный Наследник (СИ)"

Автор книги: Аргус Филченков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 32 страниц)

– А, Гарри, Гарри Поттер! – преувеличенно-бодро воскликнуло лавандовое недоразумение. – Я должен перед тобой извиниться. Вы позволите, Помона? – он снова улыбнулся профессору Спраут.

Та заторможено кивнула. Ничего не понимая, Гарри огорошенно взирал на Локхарта.

– Когда я узнал об этом, я сразу понял: во всем, что произошло, виноват я. Я готов был себя убить!

Гарри понятия не имел, о чем это он, и хотел прямо спросить. Но Локхарт продолжал:

– Никогда в жизни я не был столь сильно ошеломлен! Прибыть в Хогвартс через кабинет Директора! Но меня тут же осенило, почему ты совершил этот поступок. За милю видно! Гарри! Гарри! Гарри!

Даже когда Локхарт молчал, он умудрялся выставлять напоказ свои жемчужные зубы. Девочки млели – Гарри чувствовал это спиной. Рон выпустил воздух через крепко сжатые зубы, и Гарри понимал, в чем дело: их с Дином прибытие было более… впечатляющим. Но Локхарт все равно прицепился именно к Гарри.

– Я пробудил в тебе тщеславие! Что, не так? Я заразил тебя этой бациллой. Ты вместе со мной попал на первую полосу газеты. И ты просто не мог ждать, когда это опять случится!

– Нет, профессор, видите ли…

– Гарри! Гарри! Гарри! – Локхарт крепко схватил Гарри за плечо. – Я понимаю. Раз подвергшись этому искушению, начинаешь прямо-таки жаждать славы. Я очень виноват перед тобой. Этот хмель должен был ударить тебе в голову. Но пойми: не стоит примериваться к кабинету директора раньше времени. Пожалуйста, веди себя осмотрительнее, идет? Вот станешь старше, у тебя будет столько времени и возможностей. Да, да, я знаю, о чем ты сейчас думаешь! «Хорошо ему говорить. Он всемирно известный волшебник!» Но когда мне было двенадцать лет, я был тоже еще никем и ничем, как ты сейчас. Даже больше, чем ты. Ты уже в какой-то мере человек известный, так ведь? Я говорю об этой истории с Тем-Кого-Нельзя-Называть! – он выразительно посмотрел на шрам в виде молнии на лбу Гарри. – Знаю, знаю, – продолжал он, – это совсем не то что пять раз подряд получить приз газеты «Магический еженедельник» за самую очаровательную улыбку. Но для начала и это хорошо, Гарри, очень хорошо!

Он снова улыбнулся и легонько подтолкнул Гарри к двери теплицы, за которой уже скрылись и профессор Спраут, и школьники.

Профессор стояла у небольшого столика, на котором лежало пар двадцать или около того наушников совершенно маггловского вида. Какие-то напоминали стрелковые, вроде имевшихся на ферме МакФергюссона, одни были совсем как те, что Гарри видел у безумного барабанщика, а одни были розовенькие и меховые. Профессор с неудовольствием посмотрела на Гарри, но брошенный ею в проем двери за спиной мальчика взгляд был доброжелателен – видимо, Локхарт напоследок улыбнулся ей.

– Сегодня, дети, мы будем пересаживать мандрагоры, – сказала профессор. – Кто хочет рассказать о свойствах этого растения?

Никто не удивился, что первой подняла руку Гермиона.

– Мандрагора – сильнодействующее целебное средство, – отчеканила Гермиона, слово в слово цитируя учебник. – Мандрагору используют для снятия самых опасных заклятий с тех, кто этим заклятиям подвергся.

– Отлично. Пять баллов Гриффиндору, – сказала профессор Спраут. – Мандрагора является главной составляющей частью большинства противоядий. Поэтому она так высоко ценится. Но и сама мандрагора небезопасна. Кто может сказать почему?

Гермиона снова взметнула руку, чуть не сшибив с носа Гарри очки.

– Плач мандрагоры смертельно опасен для всех, кто его слышит, – без запинки ответила Гермиона.

– Совершенно верно. Припишем еще пять баллов. Мандрагоры, которые сейчас перед вами, – рассада, совсем еще юная.

Профессор указала на глубокие ящики с торчащими из земли пучками лилово-зеленых листьев – десяток рядов по десять пучков в каждом. Плача было не слышно, но Гарри понял, что наушники лежат на столике не просто так.

– Разбирайте наушники! – подтвердила его догадку профессор.

Все мальчики, кроме Дина Томаса, бросились к столику, видимо, опасаясь, что останутся только те самые розовенькие-меховые. Дин достал из сумки свои собственные – те самые, которые защищали его от Громовещателя Молли в Большом Зале. Впрочем, опасения оказались напрасными: розовое недоразумение недрогнувшей рукой выхватила из-под пальцев Ханны Аббот блондинистая Лаванда Браун. И, между прочим, они ей оказались к лицу. Профессор Спраут навела палочку на наушники Дина, что-то прошептала и удовлетворенно кивнула.

– Хорошо, – сказала она, – надевайте их плотно, так, чтобы ничего не слышать. Когда можно будет снять их, я подниму большой палец. А сейчас – НАУШНИКИ НАДЕТЬ!

Гарри словно оглох. Когда обрезиненные чашечки изолировали его уши от внешнего мира, профессор Спраут с тоской посмотрела на розовые наушники Лаванды, надела стрелковые, цвета хаки (к слову, к ее перепачканной в земле и драконьем навозе мантии они подходили как нельзя лучше), схватила один из пучков и сильно дернула.

Гарри не удержался от восклицания, но его, конечно, никто не услышал: вместо корней или клубней из земли выскочил крошечный, испачканный землей, безобразный младенец. Листья росли у него прямо из макушки, кожа бледно-зеленая, вся испещренная разноцветными точками, и было очевидно, что он истошно орет.

Профессор Спраут взяла из-под стола большой цветочный горшок и посадила мандрагору в темный влажный компост, оставив снаружи только пучок листьев. Затем она отряхнула от компоста руки, подняла вверх большой палец и сняла наушники.

– Поскольку наши мандрагоры совсем еще маленькие, – пояснила она, – их плач не убивает, – она говорила так спокойно, точно полила горшок с бегонией, а не пересаживала волшебное растение третьего класса опасности. – Но их вопли могут часа на четыре оглушить. Я уверена, что никому из вас не хочется пропустить первый день занятий, поэтому следите, чтобы наушники плотно закрывали уши. Когда урок окончится, я подам знак. С каждым ящиком будете работать вчетвером, компост – вот здесь, в мешках. И следите, чтобы жгучая антенница не коснулась щупальцами, она жжется.

С этими словами профессор довольно сильно шлепнула темно-красное колючее растение, тянувшее исподтишка к ее плечу длинный щуп. Щуп дернулся и быстренько свернулся от греха подальше.

Гарри замешкался и понял, что из гриффиндорцев он остался один. Лаванда с Парвати и Фэй Данбар затащили себе крайне довольного таким раскладом Дина, а Рон и Гермиона присоединились к Шимусу с Невиллом, которые всю вторую половину прошлого года работали на Гербологии в паре. Гарри растерянно осмотрелся и увидел, как Джастин Финч-Флетчли с Хаффлпаффа, магглорожденный волшебник из довольно влиятельной семьи, машет ему рукой. В принципе, майор Бутройд не рекомендовал Гарри близко сходиться с этим мальчиком, но, во-первых, отказаться было бы невежливым, во-вторых, сам Джастин, Сьюзен Боунс и Ханна Аббот единственные остались без четвертого члена команды, а в-третьих, все равно пора было начинать заводить приятелей на других факультетах, и дружный Хаффлпафф был однозначно лучшим вариантом, особенно учитывая совпадение фамилий симпатяжки Сьюзен и мадам Амелии.

Гарри включился в работу. Это было потруднее, чем ухаживать за садом что у тети Петуньи, что у миссис Кейн: мандрагоры извивались, кусались и ни за что не хотели погружаться в компост – возможно, из той самой ямы, которую Невилл и Шимус использовали для получения драконьей селитры. Особо толстый и вредный экземпляр Гарри запихивал в горшок минут десять.

К концу урока они все были потными и перемазанными в земле и компосте, так что девчонки побежали в замок со всех ног, чтобы успеть принять душ и привести в порядок одежду. Гарри и Джастин немного отстали.

– За неделю до школы нам нанес визит старый приятель дедушки, – как бы между прочим заметил Джастин, не спеша ступая по ведущей к замку тропинке, – очень старый, еще с войны.

– Я думаю, чин у него не меньше майора, – подумав с полсекунды, ответил Гарри. Вряд ли хаффлпаффец завел бы разговор о том, кого Гарри не знал и знать не мог. Джастин довольно кивнул. Видимо, Гарри ответил именно так, как это диктовали светские правила – не прямо, но определенно.

– Папа прислушивается к его советам, – продолжил Джастин, – особенно когда дело касается... эээ… минимизации рисков, как он говорит.

Джастин явно копировал кого-то из взрослых. Было ясно, что миссис Кейн – тогда еще Бэлтимор – в юности вращалась примерно в тех же кругах, где прочно обосновалось семейство Финч-Флетчли. Эта манера говорить о довольно-таки страшных вещах примерно таким же спокойным тоном, каким обычно говорят о погоде, была ему хорошо знакома. Так что Гарри тоже попытался выставить вперед не кого-то из маленьких Гарри, а, пожалуй, Шарлин: ему было нетрудно завести в голове маленькие копии всех своих наставников и наставниц.

– Это мудро, – ответил Гарри-Шарлин, – те, кто воевали… Они понимают толк в некоторых вещах.

– Мама была очень обеспокоена некими… предупреждениями, – как бы ни о чем заметил хаффлпаффец, – единственное, что примирило ее с необходимостью моего возвращения в Хогвартс… Ты знаешь, до того, как стало известно, что я волшебник, семья планировала отправить меня в Итон… Так вот, она… сняла свои возражения только после того, как прочитала все книги профессора Локхарта. За одну ночь. Она считает, что человек, победивший вампира, напавшего на него в тесной телефонной будке, не позволит, чтобы с учениками произошло что-то плохое.

– Я заметил, что женщинам, да и девчонкам тоже, нравятся его книги, – светским тоном подхватил мысль Гарри, стараясь говорить так, как общались друг с другом три пожилых леди. – А твой отец разделяет ее... эээ… мнение?

– Он находит книги профессора забавными. Как и некоторую экстравагантность предшественника мистера Локхарта, – при этих словах Джастина Гарри кивнул. – И мы с отцом и другом дедушки немного поговорили об этом.

– Полагаю, твой отец был бы не против… дополнительных гарантий безопасности?

– Увы, – заметил Джастин, – его возможности обеспечить такие гарантии… как и возможности друга дедушки… несколько ограничены.

– Понимаю, – кивнул Гарри. – Тогда я несколько удивлен, что он не принял решение в пользу Итона.

– Я – представитель младшей ветви Финч-Флетчли, – объяснил Джастин, – и даже не старший сын в семье. То есть возможные... ммм… неприятности не приведут к фатальному ущербу для фамилии в целом. А с другой стороны, возобновление более тесных контактов нашей семьи с волшебным миром спустя почти четыре века стоит некоторого риска, особенно учитывая некоторые детали семейного бизнеса. Разумеется, отец выслушал и мое мнение.

– Я рад, что ты высказал именно ту позицию, которую высказал, – спустя несколько секунд сказал Гарри, понимая, что если бы сам Джастин хотел поехать в Итон, отец не стал бы посылать его в Хогвартс помимо его воли.

– Я тоже рад, что все твои недоразумения успешно разрешились и ты здесь, в школе.

«Если бы все», – подумал Гарри, но всего лишь кивнул в ответ.

Следующим уроком была трансфигурация, и Гарри пришлось нелегко. Им нужно было превратить навозного жука в большую пуговицу, но то ли Гарри попался особо шустрый экземпляр, то ли отсутствие летних тренировок с безумным барабанщиком сыграло свою роль, – но пол-урока Гарри в основном тренировал своего жука в уворачивании от кончика своей же палочки. Только когда первый жук сбежал и пришлось идти к столу МакГонагалл за вторым, он стал относиться к упражнению как к тренировке меткости и скорости движений, дело сдвинулось.

Впрочем, Рону пришлось намного хуже: его перемотанная волшебным скотчем палочка плевалась во все стороны искрами и единственное, чего добился Рон, была жуткая вонь, напомнившая Гарри о тухлых яйцах.

– Почему бы тебе не написать домой и не попросить купить себе новую палочку? – спросила рыжика Гермиона, перед которой уже высилась кучка прекрасных пуговиц, которые можно было хоть сейчас пришивать к пальто.

– Ага, и получить еще один Громовещатель? – пробурчал Рон, заталкивая в сумку палочку, которая укоризненно прошипела «Сам виноват». – Ладно, что у нас после обеда?

– Защита от Темных Искусств, – мечтательно сказала Гермиона, не отрываясь от «Маггловской Мясорубки».

– Рон, – спросил Гарри рыжика чуть погодя, – а твоя палочка всегда такая разговорчивая? Или только когда обижается на тебя?

– Ты о чем? – с подозрением спросил Рон.

– Проехали, – сказал Гарри. Наверное, ему просто показалось.

Пообедав, они вышли во двор. Гермиона, наконец, покончила с «Мясорубкой» и переключилась на локхартовскую же «Встречи с Вампирами». Гарри подошел к Шимусу, чтобы обсудить вопрос поставки бензина, но внезапно почувствовал на себе чей-то взгляд.

– Привет! – сказал ему мелкий первокурсник-гриффиндорец с мышиного цвета волосами и в почти таких же, как у самого Гарри, очках. – Я Колин. Колин Криви.

– Привет, Колин, – ответил Гарри, которого одолевали недобрые предчувствия, – чем могу помочь?

– Эээ… – первачок затеребил висящий на груди фотоаппарат совершенно маггловского вида, – понимаешь… я магглорожденный. Мой отец – молочник. И представляешь, – он совсем не верит в магию! Даже когда со мной, ну, странные вещи творились. И даже сейчас. Он и в Хогвартс-то меня отпустил только потому, что тут не надо платить за обучение. Ты не против, если я тебя сфотографирую?

– И как это тебе поможет? – удивился Гарри.

– Ну… если проявить пленку в специальном зелье, есть такое, я узнавал, правда-правда, то изображение начнет двигаться!

– Это называется колдографии, – с усмешкой сказал Шимус, – они и правда движутся, в отличие от маггловских картинок.

– Ага. И я покажу их папе, чтобы он поверил! – первокурсник аж подпрыгнул от воодушевления.

– Но твой папа обязательно решит, что это опять японцы что-то новенькое придумали, только и всего. Разве не так? – пытаясь не проявлять раздражения, спросил Гарри.

– Ага, – подумав, печально согласился Криви, – японцы – они такие, чего хочешь придумают… Но… можно, я сфотографирую тебя просто так, для себя? А если ты подпишешь… Понимаешь, я все-все про тебя знаю, – воодушевленно затараторил он, – и про Сам-Знаешь-Кого, как он тебя убить не смог, и про шрам…

Гарри бросил взгляд на слегка покрасневшую Гермиону – видимо, она тоже вспомнила свое поведение в их с Роном купе год назад.

– Ммм… Предлагаю сделку, – предложил Гарри, лихорадочно прикидывая, к чему можно приспособить фаната-фотографа. То есть просто фотографу-то он место нашел бы, но вот фанату… И майор, и миссис Кейн специально предупреждали его не связываться с маньяками. Значит, надо просто откупиться. – Ты меня фотографируешь, я тебе расписываюсь – и ты больше не пытаешься снимать меня до следующего года. Учебного года, – уточнил он. – Идет?

– Идет, – печально вздохнул Криви, запуская внутренний счетчик оставшихся до следующего сентября дней. – Только давай твой друг сфотографирует нас так, чтобы мы рядом стояли. И ты на снимке потом распишешься?

Гарри кивнул. В конце концов, отвязаться совсем без крови не получится, так что надо попытаться обойтись малой.

– Что, Поттер, – раздался у него за спиной противный голос Драко Малфоя, – газетных фотографий тебе мало, начал раздавать фото с автографами?

– Я уже говорил тебе, Малфой, что ты завидуешь вовсе не тому, чему надо, – обернулся Гарри. Разумеется, рядом со слизеринцем ошивались оба его телохранителя – здоровенный, тупой и толстый Крэбб и здоровенный, тупой и высокий Гойл.

– Я? Завидую?! – блондинчик порозовел так сильно, что, при его белых волосах, стал похож на гламурный, в стиле Лаванды Браун, негатив. – Чему тут завидовать? Тому, что тебе полчерепа снесло? Или тому, что Лорд разобрался с твоими…

– Это наши с ним проблемы, Драко, – прервал засранца Гарри, запихивая Взбешенного Себя поглубже, – и уверяю тебя, когда мы с ним будем решать их снова, – это «снова» он выделил, – твоего мнения никто не спросит. Максимум, до чего тебя допустят – это целовать край его мантии, как это делал твой папочка.

– Когда мой отец узнает…

– Он не узнает – ты же побоишься даже сказать ему об этом, правда?

– Откуда ты…

– Ну это же очевидно – ты ведь уже побоялся сказать ему о том, что не явился на дуэль с Наследником Рода Лонгботтом? И о том, что знакомая с магией меньше года девчонка победила тебя не только на уроках, но и на палочках? – подмигнул он, намекая на неудачную попытку Драко с вассалами напасть на них в Хогвартс-Экспрессе после первого курса.

– Ты… Откуда ты знаешь?!

– Нетрудно было догадаться, правда? – это не было прямой ложью, которой Гарри старался избегать, в конце концов, подслушанный в Лютном разговор действительно всего лишь дал ему дополнительные аргументы, а не прямое подтверждение. – Но заметь, ты сам только что признался, что я был прав и тебе не хватило храбрости даже на то, чтобы рассказать отцу, какое ты сцыкло. Боюсь, что Шляпа теперь распределяет на Слизерин не по хитрости, а по тупости в сочетании с трусостью.

Крэбб и Гойл переглянулись. Надо было отдать им должное: одного компонента для распределения на Слизерин (по версии Гарри) им все-таки недоставало. А судя по тому, что они поняли сарказм – возможно, даже и обоих. Хотя и в незначительной степени. Крэбб хрустнул костяшками пальцев, каждый с небольшую сливу размером, а Гойл повел плечами.

– Как полагаешь, Гарри, – раздался у левого уха голос Рона, – рискнут они трое на трое?

– А, Уизли, – прищурился Малфой, сделав шаг назад, – ты тоже стоишь в очередь за автографом Поттера? Понимаю, он стоит больше, чем вся ваша дыра!

Рон длинно выдохнул сквозь сжатые зубы. Рыжика уколы Малфоя цепляли гарантировано.

– Что тут происходит? Я слышал, что ты, Гарри, раздаешь автографы? – в личном рейтинге Поттера этот голос с недавних пор стал вторым по критерию ненавистности. – Гарри, Гарри, Гарри. Я же говорил, что тебе еще рановато купаться в лучах славы! Впрочем, если хочешь, мы сфотографируемся вдвоем и оба подпишем фотографию этому замечательному молодому человеку! – разумеется, Локхарт, будучи дураком, указал не на Колина, а на Драко.

Малфой отскочил сразу на пару шагов и покраснел еще больше, растеряв гламурную лавандобраунистость. Теперь цветовая гамма его лица соответствовала скорее старой-старой коричневой от времени фотографии – разумеется, тоже негативу.

– Вы правы, профессор! – воскликнул Гарри. – Пожалуй, давать автографы мне действительно рановато. Так что мистеру Малфою придется подождать. И… Мы… можем идти на урок? На Ваш урок? – спросил он профессора с позаимствованным у Гермионы придыханием.

Удивительно, но Локхарт выглядел разочарованным. Хотя и кивнул.

– Позже, – шепнул Поттер, проходя мимо Колина Криви, – давай вечером, в гостиной, хорошо?

Малек ошарашенно кивнул и мудро смылся, унося с собой фотоаппарат. Профессор проводил первокурсника и его камеру разочарованным взглядом. Затем он полуобнял Гарри (мальчик еле сдержался, чтобы не сбросить руку) и повлек его в сторону класса ЗОТИ.

– Когда-нибудь, – ласково говорил он Гарри, который крепился уже из последних сил, даже искры в волосах уже начали проскакивать, – тебе понадобится много, очень много таких фотографий!

Их обоих – Гарри от взрыва, а Локхарта от размазывания по стенке – спасло то, что они, наконец, пришли. Гермиона, усевшаяся в первый ряд вместе с остальными девчонками, аккуратно выложила на столик все книжки Локхарта. Сам Гарри решил не наглеть и на первый урок позаимствовал книги у близнецов, хотя и занял место подальше.

Локхарт широко улыбнулся – по классу пронесся дружный девичий вздох – и прокашлялся, привлекая внимание мужской половины класса. Подойдя к Фэй Данбар (Гермиона, Лаванда и Парвати разом повернулись к ней с выражением острой ревности на лице), он взял из ее стопки «Тропою троллей» и поднял его, демонстрируя собственный портрет на обложке. Теперь перед классом сияли два комплекта белоснежных зубов.

– Это я, – сказал профессор, – Гилдерой Локхарт, рыцарь ордена Мерлина третьего класса, почетный член Лиги Защиты от Темных Сил и пятикратный обладатель приза «Магического еженедельника» за самую обаятельную улыбку. Но не будем сейчас об этом. Поверьте, я избавился от баньши – привидения, своим криком призывающего смерть – отнюдь не улыбкой!

Девочки снова вздохнули.

– Я вижу, вы все купили полный комплект моих книг, – продолжил Локхарт, – и это замечательно! Пожалуй, начнем урок с проверочной работы. Не пугайтесь! Я только хочу проверить, как внимательно вы прочитали мои учебники и что из них усвоили…

Вручив каждому листки с вопросами, Локхарт вернулся к столу.

– Даю вам полчаса, – сказал он. – Начинайте.

Гарри уставился в листок. Не сказать, чтобы он был удивлен вопросами вроде: «Какой любимый цвет Гилдероя Локхарта?» или «Какова тайная честолюбивая мечта Гилдероя Локхарта?»

Что касается первого вопроса – это, несомненно, был лавандовый (черт возьми, лавандовый!), а что до второго – судя по диктофонной записи Саманты Шарлин, он уже реализовал ее, став профессором ЗОТИ в Хогвартсе. Это же, видимо, было и «на сегодняшний день самым грандиозным достижением Гилдероя Локхарта» из вопроса номер три.

Последний, пятьдесят четвертый вопрос «Когда день рождения Гилдероя Локхарта и каков, по вашему мнению, идеальный для него подарок?», с точки зрения Гарри, был тонким намеком на подношение от учеников. В маггловской Британии это было бы неплохим поводом для увольнения учителя, но насчет магической Гарри не был уверен.

Гарри вздохнул и принялся за работу. Настроение все ухудшалось, хорошо хоть искры в шевелюре больше не сверкали. Надолго ли?

Спустя полчаса Локхарт собрал работы и быстренько просмотрел их.

– Ай-яй-яй! – покачал он головой укоризненно. – Почти никто из вас не помнит, что мой любимый цвет лиловый. Я об этом пишу в книге «Йоркширские йети». А кое-кому не мешало бы повнимательнее читать «Встречи с вампирами». В главе двенадцатой я черным по белому пишу, что идеальный подарок для меня в день рождения – благорасположение между всеми людьми, магами и немагами. Но, разумеется, двадцать шестого января – да, именно в этот день! – я не отказался бы и от бутылки доброго огненного виски Огдена!

Гарри быстро достал маггловский ежедневник и записал: «26.1 Огден для павлина. Близнецы?»

«12с +20% = 14с 12к» – ответил ежедневник.

«Персональная ставка близнецов для меня 15%» – записал Гарри.

«13с 23к», – поправился дневник.

– А вот мисс Гермиона Грейнджер знает мою честолюбивую мечту! – воскликнул Локхарт. Гарри посмотрел на подругу: Гермиона была еще краснее, чем тогда, перед теплицами. Локхарт продолжил: – Да, я хочу избавить мир от зла и наводнить рынок составами для сохранения шевелюры моего собственного изобретения. Умница девочка! Она заслуживает самой высокой оценки. Где мисс Гермиона Грейнджер?

Гермиона подняла дрожащую руку.

– Отлично! – снова сверкнул зубами Локхарт. – Отлично с плюсом! Десять баллов Гриффиндору. А теперь перейдем к делу…

С этими словами он нагнулся за своим столом и поднял с полу большую, завешенную тканью клетку.

– Сегодня я вас научу, как обуздывать самых мерзких созданий, существующих в мире магов и волшебников. Предупреждаю: вы будете лицезреть в этой комнате нечто действительно ужасное. Но не бойтесь, пока я рядом, ничего плохого с вами не случится. Единственное, чего я прошу – сохраняйте спокойствие.

Он опустил руку на ткань, закрывающую клетку. Девочки охнули. Сидящий рядом с Гарри Невилл напрягся.

– Ведите себя тише, – понизив голос, погрозил пальцем Локхарт. – Они могут перевозбудиться.

Весь класс затаил дыхание, Локхарт сдернул ткань.

– Да, это они, – драматически произнес он. – Только что пойманные корнуэльские пикси!

====== Кишки И Кровища ======

Клетка оказалась заполненной маленькими, дюймов в восемь ростом, крылатыми человекообразными созданиями ярко-синего цвета. Едва Локхарт сдернул покрывало, они заорали, заголосили и застучали по прутьям клетки, создавая невообразимый шум.

– Эээ… Они же совсем не опасные?! – воскликнул Шимус.

– Не скажите, молодой человек! – улыбнулся Локхарт. – Они могут доставить массу неприятностей. А сейчас посмотрим, как вы с ними справитесь! – и он открыл клетку.

Пикси вылетели из клетки, как петарды близнецов, только вот вреда от них оказалось намного больше. Сразу несколько из них вцепились в сидящих в первом ряду девочек, остальные начали переворачивать чернильницы, срывать со стен портреты, бить окна. Все, в том числе и Гарри, дружно попрятались под парты – все, кроме замешкавшейся Гермионы.

– Чего вы испугались? Действуйте! Гоните их обратно в клетку! Это ведь всего только пикси! – кричал Локхарт.

Увидев, что дураков нет, он встал в величественную позу и взмахнул палочкой:

– «ПЕСКИПИКСИ ПЕСТЕРНОМИ!»

«Хортус Дегноминатум!» – подумал Гарри и оказался прав: заклинание красавчика не возымело никакого действия. Точнее, возымело: его крик привлек внимание одного из пикси, и мелкий пакостник, спикировав из-под потолка, выдрал из руки волшебника палочку и выбросил ее в разбитое окно.

– ОСТАНОВИТЕ ИХ! – закричал обезоруженный профессор, отступая к стене.

Его крик вывел Гермиону из ступора. Она взмахнула палочкой и четко, как будто на тихом и спокойном уроке профессора Флитвика, произнесла:

– «ИММОБИЛУС!»

Сразу двое маленьких синих хулиганов замерли в воздухе и упали на пол. Но остальные обратили внимание на девочку и почти всей толпой ринулись на нее. Из-под своей парты Гарри видел, как попа Гермионы отрывается от стула, а ноги – от пола. Он вынырнул обратно и увидел, как три или четыре существа, вцепившись в одежду и волосы Грейнджер, поднимают ее в воздух. Еще один пытался вырвать у маленькой волшебницы палочку, но, видимо, мисс Грейнджер дорожила ей значительно больше, чем профессор своим инструментом.

– Помогите! – из-за повисшего на палочке пикси Гермиона не могла колдовать, и ей оставалось только звать подмогу. Локхарт стоял столбом, забившись спиной в угол, и ошарашенно глядел на болтающиеся в воздухе худощавые ножки в форменных туфельках.

– Помогите, профессор! – снова закричала Гермиона. – Ай! – еще один пикси вцепился в ее волосы и сильно дернул.

Гарри затопило чувство, которого он раньше не ощущал в своей не такой уж и длинной жизни, и это был даже не гнев, а что-то намного, намного худшее. Что-то темное словно бы поднималось из глубин его мозга. Он перепрыгнул через парту, чтобы сократить расстояние, решительно навел палочку на мелкого мерзавца и закричал:

– «РЕДУКТО!»

Это был не двенадцатифутовый тролль (и не его, неизвестного Гарри размера, функция), и даже не шестифутовый (вместе с тюрбаном) Квиррелл. Существо размером чуть больше детской ладони разнесло кровавыми брызгами и алым туманом.

Остальные пикси бросили Гермиону и на мгновение замерли в воздухе, Гарри еле успел подхватить девочку «этим», чтобы она не переломала ноги. Воцарилась тишина, которую нарушал только шелест крыльев бросившихся обратно в клетку пикси. Двое последних тащили на себе двух оглушенных Гермионой собратьев, и, как только они оказались внутри, один из влетевших в клетку первыми захлопнул дверцу изнутри.

Девочка обернулась к Гарри, который стоял с палочкой наготове. Ее лицо было красным, и вовсе не от стыда и не от волнения. Это была кровь и какие-то багровые и синие сгустки – наверное, остатки внутренностей и кожи. Она провела рукой по щеке и уставилась на собственную ладошку, на которой остались, как отстранённо подумал Гарри, несомненные кишки маленького создания.

– Ты. Его. Убил, – тихо сказала она и упала в обморок.

– Признаться, я не ожидал так скоро увидеть тебя в этом кабинете снова, Гарри, – мягко сказал Дамблдор, – ведь с твоего предыдущего – замечу, весьма впечатляющего – появления здесь прошло чуть больше суток, не так ли?

– Да, профессор, – тихо ответил Гарри, потому что что еще он мог сказать?

– Присаживайся, Гарри, – сказал директор, – не стой. Я не собираюсь тебя наказывать – на самом деле, ты не нарушил ни одного из школьных правил, что бы ни говорил профессор Локхарт.

– Но? – безучастно спросил мальчик.

– Очень хорошо, что ты понимаешь, что существует это самое «но», – заметил Дамблдор, разливая чай по чашкам.

Гарри-Хранитель-Ключей внутри его головы напрягся. Возможно, ему удастся обблевать мантию Дамблдора в этот раз?

Мальчик решительно взялся за чашку и сделал глоток. Чай был вкусным и сладким, хотя никакого сахара в него Дамблдор не сыпал, по крайней мере, Гарри не заметил этого. Да и никакого внезапного доверия к директору не возникало. Возможно, это зелье действует не сразу?

– Ты же помнишь наш разговор на стадионе? – спросил директор.

– Да, профессор, – ответил мальчик, – это про «Важно не то, что ты умеешь, а то, что ты делаешь»?

– Именно так, Гарри, именно так. И кстати, я очень благодарен тебе за твое письмо, касающееся того несчастного удава и… той способности, которую ты обнаружил в себе. Я имею в виду умение говорить со змеями. Признаться, ты успокоил меня – не тем, что тебе доступен змеиный язык, а тем, что ты не стал скрывать от меня это свое умение.

Гарри кивнул. Он еще с прошлого года, а то и раньше, не верил в «совершенные случайности», и в данном случае Дамблдор был первым кандидатом в организаторы такой вот случайности. А даже если и нет – смысла скрывать это не было никакого.

– Хотя, разумеется, лучше не распространяться об этом твоем таланте, – продолжил Дамблдор. – Люди часто подвержены предрассудкам, знаешь ли.

Гарри кивнул снова, Дамблдор оценивающе посмотрел на него.

– Ты рассказал кому-нибудь об этом случае?

– Да, сэр. Дину и Близнецам, когда они меня выручали. Меня заперли в комнате, помните, я писал Вам? А они вытащили меня оттуда. На машине.

– Да, Артур тоже писал мне об этом, – кивнул Дамблдор, – и, хм, Молли. Признаться, я несколько… разочарован действиями твоих дяди и тети и, хотя мне и не положено по должности, рад, что дух Гриффиндора – дух храбрости и взаимовыручки – никуда не исчез. Но… как отреагировали твои товарищи?

– Нормально, – пожал плечами Гарри, – правда, они посоветовали то же, что и Вы – помалкивать об этом. И про предрассудки сказали точно то же, что и Вы сейчас.

– Они намного умнее, чем стараются казаться, – улыбнулся Дамблдор.

Гарри сделал еще глоток. Его не тошнило, и он был рад этому. «Может быть, в тот раз такое искусственное доверие действительно было необходимо? – подумал он. – Ведь не каждый день в школьника пытается вселиться какая-нибудь бессмертная гадость?»

– Почему ты убил это существо, Гарри? – внезапно сменил тему Дамблдор. Он больше не улыбался.

– Он нападал на Гермиону, – ответил мальчик. – Точнее, они. Но этот… он дернул ее за волосы, у нее аж зубы клацнули, она даже закричала!