Текст книги "Гарри Поттер и Истинный Наследник (СИ)"

Автор книги: Аргус Филченков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 32 страниц)

– Джинни, – позвал он, – Джинни, очнись!

– Она не очнется, – раздался рядом холодный голос, неуловимо похожий на шипение Волдеморта-Из-Головы-Квиррелла. «Запах» Реддла покинул девочку и сместился чуть дальше к уродливой статуе.

– Привет, – поднял голову Гарри. На конкурсе красавчиков молодой Волдеморт занял бы место сразу за Локхартом. Хотя если немного поработать над улыбкой… – Ты кто? Ты… Ты мне не поможешь? Нам надо выбираться отсюда, и Джинни надо доставить в Больничное Крыло.

Разумеется, единственное, чем ему мог бы помочь Волдеморт, была бы быстрая и безболезненная смерть. Тем более что в руках у красавчика была палочка Джинни. Но Гарри нужно было время.

– Ты меня знаешь, мы разговаривали с тобой через мой дневник. Возможно, я и помог бы тебе в чем-то, – как-то нехорошо улыбнулся Том, – но… я пока бестелесен. Пока.

– Так ты… Том Реддл? Тот самый, из дневника? Но… – Гарри действительно мог рассмотреть ноги статуи через тело Волдеморта, – но как тогда ты можешь держать ее палочку?! Она ведь материальна? – надо было спросить хоть что-нибудь, чтобы дать Тому возможность разговориться.

– Это очень интересный вопрос, – улыбнулся Том, – а ответ прост. Мне помогла мисс Уизли, щедро поделившись своей силой. О, Джинни так много общалась со мной, она доверила мне так много своих девчоночьих секретиков… «Дорогой Том, – писала она, – я не знаю, что мне делать! Я думала, что я люблю Гарри, а теперь…» Ты знаешь, что она предпочла тебе твоего друга, Гарри Поттер?

– Предпочла? – если это сработало с привидением, домовиком, великаном и вообще кучей народу, почему бы этому не сработать и с Темным Лордом?

– Наверное, дело в том, что ты слишком жалок, – пояснил Том, – настолько жалок, что ни одна девочка не способна остановить на тебе свой взгляд. Даже мисс Грейнджер – да, она слишком рациональна, она подпитывала меня своими эмоциями не так сильно, как малышка Джинни… Но видишь ли, когда я пытался расспросить ее о тебе, с таким трудом налаженный контакт вдруг обрывался, раз за разом. Видимо, ты просто занимал слишком незначительное место в ее жизни. И именно поэтому я выбрал не ее.

– Выбрал?

– Разумеется. Мне очень нужно было узнать о тебе как можно больше, а сам ты все время надоедал мне этими своими арифмантическими задачами. И знаешь… это было оскорбительно, Гарри Поттер. Можно подумать, что я создал этот дневник для того, чтобы решать уравнения для младшекурсников!

– Создал?

– Ты удивлен? Да, я создал этот дневник, чтобы… сохранить свои воспоминания, скажем так. И Герпий не врал, это сработало!

– Сработало?

– Разумеется. Я снова жив и снова в Хогвартсе. И, как видишь, я разговариваю с тобой. Мне очень надо понять, что случилось в тот самый Хэллоуин, когда ты, по слухам, победил меня…

– Победил? Тебя?! – удивился Наивный Гарри, Не-Знавший-Кто-Такой-Том-Реддл. – Но я вроде бы…

– К сожалению, никто из тех, с кем я общался, не знает деталей, – будто не слыша его удивления продолжил призрак. – А сам ты отказывался делиться со мной и памятью, и силой. И даже когда ты спросил меня про старого маразматика, ты не пустил меня в свою душу, несмотря на всю свою злость и обиду. Я чувствовал себя запертым в глухом ящике, за стенками которого бушует пламя. Но я нашел другой источник силы, и теперь я снова жив, и даже мой призрак, мои воспоминания смогли выдворить из замка – теперь МОЕГО замка – старого манипулятора, перед которым трепетали все мои слуги, даже самые верные и хитрые из них.

– Слуги?

– Ты уже оценил моего верного скользкого Люциуса? Полагаю, он доставил тебе массу неприятных моментов.

– Да вроде нет, – пожал плечами Гарри, – вроде мы с ним нормально пообщались. Два раза. Он, правда, думал, что я это ты, Том…

Призрак взмахнул палочкой, и Гарри пронзила острая боль, такая сильная, что Гарри не удержался и рухнул на спину.

– Пожалуй, – сказал призрак, – пожалуй, отныне я буду безжалостно карать тех, кто использует это имя по отношению ко мне. Я слишком ненавижу эту маггловскую кличку.

«ТОМ ОРВОЛ РЕДДЛ», – огненными буквами написал он в воздухе.

– Отныне и навсегда я – ЛОРД ВОЛДЕМОРТ! – по взмаху палочки буквы перемешались и сложились в новое имя. «Анаграмма» – вспомнил мальчик умное слово, которое он узнал, разумеется, от Гермионы.

– ЛОРД ВОЛДЕМОРТ – МОЕ ПРОШЛОЕ, НАСТОЯЩЕЕ И БУДУЩЕЕ! – прогремел призрак.

Гарри подумал, что если бы Волдеморт вместо сокращенного «Том» использовал для анаграммы полное имя – Томас – то с этим лишним «ас» в конце Лорда Волдемортаса можно было бы принять за эмигранта откуда-то из Восточной Европы.

– А, тогда понятно. В смысле, про Лорда понятно. Но я и сам про это ничего не помню, маленький был. А… а зачем Вы убили Миртл, Лорд? – морщась от боли, спросил он.

– Зачем? Бессмертия невозможно достичь без жертв, – снисходительно пояснил Том. – Герпий был прав и в этом. Но я превзойду и этого мерзкого старикашку. Точнее, если верить мисс Уизли, мисс Грейнджер или Люциусу, уже превзошел. Но мне нравится твоя вежливость, Гарри Поттер. Кстати, именно вежливость помогла мне избежать наказания за тот самый случай с мисс Уоррен. Я свалил все на Хагрида, и… бедный глупый директор Диппет. С одной стороны – умный и вежливый храбрый префект, с риском для жизни изгнавший из замка чудовище, а с другой – неотесанный мужлан, выращивающий под кроватью детенышей вурдалака, разводящий акромантулов и постоянно бегающий в Запретный лес сражаться с троллями! Как ты думаешь, кому он поверил?

– Поверил?

– Разумеется, он поверил мне, как и все остальные! Только Дамблдор не поверил, он даже взял этого получеловека на должность помощника лесника. Старик Альбус знал, насколько притягательна Тьма, но у него просто не хватило смелости понять, что Тьма – это всего лишь отсутствие всех этих глупых предрассудков, которые глупцы называют Светом, хотя на самом деле они всего лишь мешают обрести подлинную Мощь. Знаешь, Поттер, – задумчиво сказал Реддл, – без Дамблдора я никогда не стал бы тем, кем я стал. Он столько времени забивал мне голову своей любовью, в которой не понимал ровным счетом ничего, что заставил меня задуматься, а что же такое есть в этом глупом чувстве.

– Глупом?

– Крайне глупом, мистер Поттер, крайне глупом. Любовь к кому-то, помимо себя, делает тебя слабым. Ведь ты отдаешь силы совершенно постороннему человеку, отрывая их от себя самого. Да ты ведь и сам почувствовал это. Мисс Уизли, мисс Грейнджер, мисс Клируотер… Ты столько сделал для них, и что ты получил взамен? Презрение к лохматому очкастому недомерку? Так было и со мной. Мой отец бросил меня, как щенка, моя мать меня оставила. Женщины… Женщинам нужен лишь твой кошелек и твои услуги. И даже если они поведутся на смазливую мордашку – это ненадолго, Поттер. Я – поздний я – был прав, когда избрал устрашение вместо обольщения и изменил свой облик. Дамблдор, выживший из ума старик, утверждал, что любовь – сила, а я решил, что любовь – слабость! Важны только мощь и власть. Даже богатство не имеет значения, если у тебя есть власть и сила. Дураки. Они пытались убедить меня… Ну и кто в итоге оказался прав?

– Кто?

– Разумеется, я. Хагрид арестован, Дамблдор вылетел из МОЕГО замка, сраженный даже не мной, а моим воспоминанием, почти все грязнокровки превратились в камень, Люциус готов предоставить мне все свое богатство, склонившись в ужасе перед моей мощью, а я… Я уже в одном шаге от телесного воплощения.

– В шаге?

– Бедняжка Джинни уже достаточно напитала меня своей силой, делясь со мной своими эмоциями. Еще перед каникулами я стал достаточно силен, чтобы без риска доверить ей свои секреты. Секреты, которые я копил пять долгих лет. Думаешь, так уж просто было найти эту комнату? Думаешь, легко было договориться с питомцем моего предка? Я жил в библиотеке, у меня даже не хватало денег на пергамент, и только благодаря моим слугам я смог… Я СМОГ!!! Если бы я захотел, я сделал бы замок полностью безлюдным, лишь Смерть гуляла бы по его коридорам. Но я не желал смерти, я желал бессмертия!

Гарри подумал, что речь Тома очень похожа на оправдания. «Так вот в чем секрет говорливости всяких там Темных Лордов, – догадался он, – они просто оправдываются! Может быть, не перед другими, а перед собой… Нет, и перед другими тоже. Если кого-то интересует власть – этот «кто-то» не может без признания, пусть даже основанного на страхе!»

– Маленькая мисс Уизли так страдала, – издевательски продолжал Том, и Гарри молился только о том, чтобы Фред, Джордж, Рон, да и Невилл тоже, выдержали. Джинни все еще была в поле зрения Волдеморта, и утащить ее, особенно когда у него в руке палочка, просто не вышло бы.

– «Дорогой Том! – писклявым голосом продолжал свои излияния красавчик. – Куртка, которую подарил мне Гарри, вся в петушиных перьях, а я не помню, откуда они там взялись… Дорогой Том, сегодня окаменили Пенни Клируотер, Гарри снова под подозрением, а я снова ничего не помню!»

– Она была так любезна, – тон Тома стал еще более издевательским, – что держала меня в курсе вашего расследования, так что я успешно мешал ему – причем ее собственными руками. Хотя, признаться, я опасался, что ты успеешь рассказать все Дамблдору, но я опередил тебя!

Гарри заметил, как чуть позади Тома, футах в четырех от головы Джинни, беззвучно переломилась крысиная косточка. Близнецы вышли на позицию.

– Да он, Дамблдор, в смысле, в общем-то, и так знал, кто это, – пожал плечами Гарри, – я имею в виду и про Джинни, и про тебя. И Хагрид, кстати, тоже! – тут, в том, что касалось Тома, он был немного неточен, но это была не ложь, а военная хитрость.

– Вот как? – удивился Том. – Так почему же ты и она здесь, а Дамблдор с Хагридом – там?

– Потому что у волшебников слабо с логикой, – пожал плечами Гарри. – И их решения, на мой взгляд, слишком запутаны.

– Я совсем забыл, что ты магглолюб, Гарри Поттер, – улыбка Тома превратилась в оскал, – хотя вот здесь я не понимаю хода твоих мыслей. Твое детство, твое окружение, было таким же мрачным, как и мое, и ты, верно, очень силен, раз уж смог воспользоваться какой-то моей ошибкой одиннадцать с половиной лет назад. Тогда почему ты не презираешь этих червей, сделавших твою жизнь столь безрадостной?

– Да не такой уж и безрадостной, – пожал плечами Гарри, принимая более удобную позу: пора было заканчивать с разговором, ведь Джинни слабела с каждой секундой, а близнецы, при всем их терпении, отточенном ночными прогулками и дневными шалостями, могли и сорваться. – Тяжелой – да, бывало. Но и с радостью все было в порядке. Может быть, дело не в окружении, а в тебе, Том? – и он стремительно перекатился подальше от сломанной Фредом-или Джорджем косточки; слабый серый луч ударил в то самое место, где он только что лежал.

– НЕ СМЕЙ НАЗЫВАТЬ МЕНЯ ЭТИМ ИМЕНЕМ! – услышал Гарри истошный вопль и, прежде чем Том попытался поразить его еще раз, закатился за колонну. Видимо, Том воплотился недостаточно полно для того, чтобы сдвинуться с места, поскольку три или четыре заклятия ударили в колонну с того же самого направления.

– Храбрый гриффиндорец отважно отступил, бросив подружку? – прошипел Том. – Ну что ж. Пожалуй, пора познакомить тебя с питомцем моего благородного предка.

Гарри подумал, что с постоянным упоминанием благородного предка что-то не так. Том все больше напоминал ему Драко, поминающего своего могущественного папочку по пять раз на дню. Но Драко без своего отца был никем и ничем, а Том и сам по себе был очень опасен. Может быть… «Надо победить, дождаться, пока вылечат Гермиону, и поспрашивать ее о тех самых подростковых комплексах уже применительно к Тому», – подумал он.

Том тем временем отвернулся от Джинни и воздел руки, обращаясь к уродской статуе.

– Говори с-с-со мною, С-с-слизерин, Величайш-ш-ший из Хогвартс-с-с-ской Четверки! – прошипел Реддл.

Гарри понял, что произойдет сейчас. Борода статуи пришла в движение, опускаясь вниз и открывая огромный черный зев, пол знакомо затрясся. Гарри выхватил стилет, полоснул лезвием по ладони и окровавленной рукой схватился за гарду. Мизерикорд задрожал, как никогда раньше, руны обжигали ладонь.

– С-с-сиди там! Не вы-с-с-совывайс-с-ся! – отчаянная попытка Гарри не возымела действия. Из отверстия послышалось яростное шипение, а со стороны Реддла – хохот.

– Ты с-с-смешон!  – прошипел красавчик в сторону Гарри – Поторопис-с-сь! С-с-скорее! – приказал он тому-что-пряталось-за-статуей.

Гарри увидел первое шевеление в черном провале, развернулся, пробежал три шага и, закрыв глаза, с разворота метнул дрожащий от предвкушения схватки и вроде бы даже поющий что-то на каком-то из древних языков клинок в сторону уродливой статуи.

Глухой, еле слышный удар – и что-то среднее между воем и свистом сотрясло воздух. Не помня себя, Гарри все-таки бросил взгляд через плечо. Огромная змеиная голова на длинной гибкой шее, увенчанная короной из бугристых рогов, торчала изо рта статуи, извиваясь довольно-таки неприличным образом. Там, где положено было находиться обращенному в сторону Гарри глазу, сверкала в неверном свете серебром и кровью рукоять Хагридова подарка. Из-под нее при конвульсивных рывках головы разбрызгивалась блевотного цвета слизь. Не дожидаясь, пока чудище придет в себя и попытается развернуться к нему другим глазом, Гарри побежал в сторону ближайшей колонны… и подальше от Джинни.

– Рас-стерзай его! Повернис-с-сь з-с-сдоровым глаз-с-с-сом! – исходил на шипение Том за спиной, но Гарри был уже за колонной.

Пол трясся все сильнее и сильнее. Василиск подползет к колонне правым боком, и… Хватит ли у него времени наколдовать ему в глаз «Редукто» быстрее, чем сам он окаменеет? Наверное, нет. Значит…

Едва чешуйчатое рыло показалось из-за колонны, он рванулся влево, подпрыгнул и перескочил через спину огромной змеи. Пока Гарри-Птица летел, оттолкнувшись окровавленной ладонью от чешуйчатого загривка, словно от тех самых изгородей или того самого парапета, Наблюдательный Гарри успел увидеть торчащую из уже вытекшего левого глаза рукоятку мизерикорда, руны на которой почему-то не погасли, а горели изумрудно-зеленым, повелительно вытянутую в его сторону руку полупризрачного Реддла с палочкой Джинни, лежащий у носков его начищенных штиблет замаскированный дневник и… ноги, ноги Джинни, каблуками туфель бороздящие пол в сторону дальней стены: все, что было выше пояса купленных тогда в магазинчике Дейдре джинсов, словно исчезло. Видимо, близнецы подхватили сестренку под локти и, прикрыв ее, насколько хватит, полой мантии, потащили прочь. Гарри успел даже заметить каблук ботинка Фреда-или-Джорджа, мелькнувший из-под мантии-невидимки.

Он не смог, приземлившись, устоять на ногах и покатился по усеянному крысиными косточками полу. Голова василиска дернулась вверх в попытке понять, что же там произошло с ее собственным загривком.

– Он с-с-слева! – увенчанная рогами голова начала поворачиваться в его сторону, с огромных клыков капал и шипел на полу яд.

Оглушительный дуплет, свист проносящейся мимо дроби, легкий удар в бедро – и снова что-то среднее между воем и шипением. Гигантская змея извивалась в конвульсиях, задрав теперь уже полностью слепую голову к потолку.

В голове Гарри маленький МакФергюссон усмехнулся и взлохматил свою мысленную шевелюру: «Заложник – в процессе эвакуации. Цель один – поражена, боеспособность ограничена».

Ярдах в двадцати подальше огромной змеи, возле одной из колонн, Гарри увидел Рона. Рон, жмурясь изо всех сил, оттаскивал в укрытие неестественно-неподвижного мистера Томаса с двустволкой в окаменевшей вытянутой руке.

«Потери… Потери ожидаемые».

– Рас-с-с-стерз-зай парш-шивц-с-с-са! Бей на с-с-слух! – разорялся Реддл.

Гарри перекатился по полу, еле увернувшись от удара тяжелого тела размером с грузовик. Василиск броском назад разорвал дистанцию и приготовился к новой атаке. Рукоятка мизерикорда все так же торчала из его левой глазницы, руны на гарде все так же пылали зеленым. Гарри бросился вперед и, увернувшись от броска тяжелой головы, использовал торчащий стилет как опору.

Теперь он сидел на шее чудовища, держась за рога, василиск тряс головой, пытаясь скинуть его. Он попытался дотянуться левой рукой до стилета и выдернуть его, но корона из рогов не давала ему дотянуться.

– Он слеп! – заорал Гарри. – Давайте, парни!

Слева, из-за той же колонны, за которой прятался Гарри, выскочил Невилл в надвинутой почти до бровей Распределяющей Шляпе. Шляпа орала что-то, вроде бы на древнегэльском, и вряд ли это были детские стишки или даже перевод Киплинга. Невилл с короткого замаха вонзил меч Гриффиндора в шею змеюке, чуть позади головы, Гарри едва успел отдернуть ногу. Чудовище дернулось, меч вырвался из рук Невилла, застряв в шее, и мальчика крепко приложило по лбу рукоятью. Лонгботтом отлетел к стене.

Дальнейшие несколько десятков секунд (или минут?) слились в оглушающий водоворот бешеных скачек (от падения Гарри спасали только шершавые рога Короля Змей, в которые он вцепился мертвой хваткой), хорового шипения Реддла и василиска, свиста дроби над головой (завладевший двустволкой Хагрида Рон стрелял так себе, а потому не попал ни в чудище, ни, к счастью, в Гарри) и прочей какофонии. Сам Гарри вплел в эту какофонию пару «Редукто», одно из которых ушло невесть куда (к счастью, своих тоже не задело), а другое попало прямо в лежащую у ног Тома книжку – обложка с принцем и принцессой разлетелась в пыль, явив миру целую и невредимую тетрадку Реддла. Третье «Редукто» отрикошетило от ежедневника, как «Риктумсемпра» от стены замка два с половиной месяца назад.

Время снова почти остановилось, когда один из Гарри-В-Его-Голове увидел почти замершего в броске Шимуса, от руки которого к распахнутой пасти василиска летела сумка, лениво курящаяся подозрительным дымком.

Гарри заорал: – «Ложи-и-и-ись! Бо-о-о-омба-а-а-а!» – и, отцепившись, наконец, от рогов, бросился в безумном прыжке на пол. С удивлением он обнаружил, что Том тоже упал ничком, прикрывая голову сложенными в замок ладонями; палочка Джинни в его руке смотрела в потолок. Времени подумать над странным поведением Темного Лорда не было, клацнули гигантские челюсти, грохнул еще один припоздавший дуплет из двустволки (пара дробинок попала в дневник, не причинив ему видимого урона), а потом раздался глухой «БУМ!»

Пол содрогнулся. Затем во внезапно наступившей тишине звякнуло металлом о камень, и Гарри увидел меч Гриффиндора, лежащий на полу футах в семи от бока неподвижного чудовища, на краю шипящей и пузырящейся зеленой лужицы довольно-таки смертоносного вида. «Наверное, это яд, – подумал Гарри. – Невилл, видимо, попал прямо в железу, она же как раз в задней части головы, ну а когда там рядом, внутри, бумкнуло…»

Бумкнуло неслабо. Нижняя челюсть чудовища валялась совершенно отдельно, в верхней отсутствовали полтора из двух ранее в ней имевшихся огромных клыков. Оставшийся пенек утыкался в камень пола, и камень под ним тоже шипел и пузырился.

– Грязнокровные твари… – раздался истерический голос Тома Реддла. – Даже здесь… Даже в Хогвартсе…

«Бомбы! – вспомнил Гарри. – Там, в дневнике, он жутко боялся немецких бомб!»

Реддл уже поднялся на ноги. Его глаза пылали красным огнем ненависти. Он вскинул руку, грохнуло, и из палочки Джинни, магическим образом удерживающейся в руке полупризрачного Темного Лорда, вырвался луч чего-то явно смертоносного и ударил в колонну на ладонь выше головы Шимуса.

Рон ответил очередным дуплетом и даже, для разнообразия, попал, причем звук был другой, воющий – видимо, дробь кончилась, и Рон пульнул картечью. Но серебро прошло сквозь тело молодого Волдеморта, не причинив тому существенного вреда.

– Не стреляй в него, Рон! Джинни от этого плохо! Уходите оттуда!!! – заорал из-за Змеиной Двери Фред-или-Джордж.

Прощальный «Экспеллиармус» лишил Тома палочки Джинни, которую в полете перехватил Невилл. Том замер. Воспользовавшись заминкой, Гарри рывком добрался до ближайшей колонны, вдвоем с Невиллом они подхватили окаменевшее тело Дина – очки смотрели в потолок слепыми бельмами – и перебежками устремились к выходу.

«Закройс-с-ся» – прошипел Гарри, убедившись, что все на месте. Дин лежал, устремив взгляд и руку в потолок, Джинни по-прежнему была бледной, ее дыхание почти не ощущалось.

– Что дальше? – спросил его Фред.

– Метла в порядке? – спросил Гарри.

– В полном, – кивнул Джордж.

– Тогда… – Гарри не закончил.

Джинни открыла глаза и произнесла хриплым полушепотом:

– Мне нужен Гарри Поттер.

====== Салазар Разберет Своих ======

– Мне нужен Гарри Поттер, – повторила Джинни чужим бесстрастным голосом, скорее, даже не бесстрастным, а пустым, – только он. Он один. Иначе девчонка умрет.

– Джинни! – подскочили к ней сразу трое братьев. Глаза девочки не отреагировали на родные лица: они тоже были пустыми.

– Мисс Уизли почти что мертва, – промолвила она, Гарри понял, что не тембром, но интонацией она в точности воспроизводит голос Реддла, – и будет мертва полностью, если я не увижу Гарри Поттера рядом с собой через три минуты. Всего три. И не пытайтесь обмануть меня.

Она захрипела, задергалась в конвульсиях…

– Я иду, – сказал Гарри. – Я приду к тебе ровно через три минуты, Том. Отпусти ее.

– Больше предупреждений не будет, – произнесла Джинни голосом Тома и обмякла.

– Так. Невилл, я видел, как ты сюда влетел, ты ж вроде на метле держаться научился? – тот кивнул. – Тогда садись на метлу, хватай Джинни и тащи к мадам Помфри. Ну или просто как можно дальше отсюда.

Невилл был запасным, что бы это ни значило, возможно, судя по тому разговору в библиотеке, тоже знал змеиный язык, и потому его следовало сохранить – на тот весьма вероятный случай, если сам он все-таки ляжет здесь и сейчас.

Невилл сбегал за метлой («Как тогда, в комнате с ключами!» – подумал Гарри), оседлал ее, братья осторожно посадили Джинни перед ним. Невилл стартовал так резко, как будто был игроком сборной Англии по квиддичу.

– Рон, мне нужна твоя палочка. Сломанная. – Рон, посеявший где-то двустволку и баюкавший поврежденную или вообще вывихнутую отдачей правую руку, без возражений протянул ему левую с перемотанной волшебным скотчем палочкой. Гарри содрал с нее скотч, так что обе части теперь соединял только волос единорога, а свою отдал рыжику, которому Невилл уже вручил палочку Джинни.

– Шимус, у тебя бомбы еще остались? – поинтересовался Гарри.

– Не-а, – радостно ответил Финнеган, – Мордредов червяк все сожрал. Но все ж-таки подавился! Зато у меня есть вот что! Подобрал, пока удирал, ну, потом уже!

Гарри увидел, что рука юного пиромана сжимает клык василиска – один из тех полутора, что были выбиты взрывом.

– Отличный трофей, Шимус, – улыбнулся Гарри-Который-Все-Еще-Был-Немного-МакФергюссоном. – Короче. Возьми мантию-невидимку. Цель – дневник. Он как-то со всем этим связан, от него Волдемортом несет. Я буду с ним, с Волдемортом, в смысле, говорить, надеюсь он не натрепался еще. А вы… как он на меня отвлечется – проскакивайте через дверь и… как получится. Заклинаниями дневник не берется, я проверял. А вот яд василиска может и сработать, это Гермиона в энциклопедии вычитала, помните же? Рон, там меч еще лежит, но хватай его осторожнее, лучше в перчатках – он в луже того самого яда. Братья прикрывают щитами, ну или еще как, сами разберетесь. Все. Я пошел. «Откройс-с-с-ся!»

Он шел прямо к Тому, глядя ему в глаза. Том улыбался. Шрам Гарри прострелила знакомая боль, но он ждал чего-то подобного, и Специальный-Он-Принимающий-Боль-На-Себя уже был на стреме.

– Твою палочку, Гарри, – произнес Том, когда до него оставалось ярдов пять, – и без глупостей! Я могу убить ее в любой момент.

Гарри бросил в него палочку Рона. Удивительно, но волос единорога не порвался, и Реддл с изумлением уставился на две соединенные им половинки.

«Это будет хорошая смерть», – снова услышал Гарри шепот Роновой палочки.

– Вот как… – сказал Реддл, – ну что ж. Ты действительно был довольно… быстр и активен, Гарри Поттер. Неудивительно, что твоя палочка сломалась. Но не переживай, скоро ты присоединишься к ней. И к мисс Уизли. Я ведь не давал тебе никаких обещаний, правда? – усмехнулся он. – А мне нужна вся ее жизнь, чтобы окончательно воплотиться. Иначе уже через несколько часов придется развоплощаться. Быть или не быть… Несложный выбор, не так ли?

Он закрыл глаза и сосредоточился. Его фигура начала уплотняться, терять прозрачность. Боль в шраме усиливалась, и Гарри понял, что сейчас где-то там наверху жизнь стремительно покидает тело симпатичной маленькой девочки, вся вина которой состояла в том, что она оказалась слишком близко от него, от Гарри Джеймса Поттера, Мальчика-Который-Выжил.

И даже влюбленный в нее принц, как и положено – выше ее на голову, только что поразивший мечом страшное чудовище (пусть и не насмерть, хотя какая уже разница) и увозящий ее сейчас из чудовищного логова (пусть даже и не на белом коне, а на квиддичной метле, разницы опять же нет), ничего не сможет сделать.

«Наколдовать просто, трудно удержать», – вспомнил он слова Августы Лонгботтом. Его затапливал гнев, он чувствовал искры, бьющие между прядями его шевелюры. Гнев, страх, азарт…

«Если бы я был действительно Темным и любил бы трепаться так же, как они, я бы прервал его: ну, типа, извини, Том, можно тебя чисто на два слова?» – подумал какой-то из Маленьких Гарри внутри него, но вместо этого (а, точнее, еще до того, как эта мысль была додумана) Большой Гарри просто выдернул из-под бинта палочку Миртл, указал ей на дневник и произнес эти самые два слова:

– «ИГНИС ИНФЕРНИ!»

Огненная струя вырвалась из кончика девчачьей палочки, вытягиваясь в увенчанную рогатой короной змею – только, разумеется, раз в двадцать меньше размером, чем лежащая в десяти ярдах туша. Змея вытянулась и впилась огненными зубами в угол ежедневника, превращаясь в процессе во что-то среднее между драконом и мантикорой.

Гарри не понял, кому принадлежал перекрывший гул пламени вопль: книге или Тому. Скорее всего, они кричали в унисон, хором. Дневник корчился и обугливался, намного медленнее, чем полагалось маггловской бумажной тетрадке, Том Реддл корчился и таял, исходя черным дымом. Боль ушла.

Большой Гарри завороженно смотрел на уже вторую на его памяти смерть – или недосмерть? – своего врага. Он не мог пошевелиться, не мог двигаться, даже палочка все еще смотрела на то самое место, где раньше лежала маггловская тетрадка, причинившая столько боли, а теперь бесновалось всепожирающее пламя. От стоящего неподалеку Реддла не осталось и следа, только сломанная палочка Рона… Хотя и палочки уже не было, и даже пепла от нее не осталось.

Огненный арахнид сыто рыгнул пламенем и огляделся вокруг в поисках новой пищи, пощелкивая жвалами. «Эй, парень, – прошептал в голове Осторожный Гарри, имеющий тесный контакт с попным мозгом, – трудно удержать – не забыл?»

Пламя собралось в клубок, на мгновение сжалось и рванулось прямо в лицо, превратившись в трехглавого цербера. Жить хотелось, и хотелось очень, ну просто очень сильно, поэтому вопль «ПРОТЕГО!» возымел действие. Цербер ткнулся всеми тремя носами в щит, промявшийся почти до лица мальчика, но все же устоявший, и отлетел в сторону, ударившись огненной спиной в зеленый чешуйчатый бок дохлого василиска. Мгновенно развернувшись, он растекся вверх, вниз и в стороны, увеличился в размерах и начал грызть изумрудно-зеленые, сверкающие и тающие в его пламени чешуйчатые пластины. Огонь ширился и делился, порождая все новых и новых пламенных чудовищ, нырял вглубь туши и снова выныривал, прогрызая чешую и вырываясь изнутри на волю в самых неожиданных местах, один напоминавший грифона язык высунулся из ополовиненной пасти, превратив на мгновение Короля Змей в дракона. Огляделся и облизнулся, глядя огненными глазами прямо в широко раскрытые глаза Гарри.

– «ПРОТЕГО!» – так синхронно могли кричать только близнецы. Гарри понял, что его волокут под локти спиной вперед, а пятки его кроссовок вспахивают грязь и плесень на полу точно так же, как всего несколько минут назад вспахивали ее туфли Джинни.

– «ПРОТЕГО!» – Гарри поддержал выставленный Фредом и Джорджем щит. К грифону по другую его сторону присоединилась еще пара огненных монстров, они бились в незримую преграду, продавливая и истощая ее.

– Закрывай! – заорал Фред. – Рон, идиот, назад! Шимус, держи его! Кидаем на счет «Три!» Раз, два…

«Закройс-с-ся!» – прошипел Гарри, лишь только братья, забросив его в дверь, проскользнули следом. Щит, наконец, лопнул, но огненные бестии вызвали лишь легкое сотрясение Змеиной Двери, бессильно разбившись о зачарованное железо.

– Песец! – выдохнул Фред.

– Пинцет! – поправил его Джордж.

– Плюх! – рухнул в грязь за их спинами «Нимбус» Гарри.

– Аккуратнее! – скомандовал Гарри. – Не хватало еще ему руку отломать во время подъема!

– Ничего, – пропыхтел Рон, – мадам Помфри настоящая волшебница же! Тебе вон кости вырастили осенью, и ему, если надо, отрастят. Василиск-то его окаменил только, ну, а сломать руку об тоннель – это никак не нанесенное волшебным существом повреждение, вот!

– Хорошо, что тоннель широкий, – вытер пот со лба Шимус, – должен пройти.

Подошвы Дина уже скрылись в темноте отверстия под потолком.

– Братья у тебя настоящие кабаны, – присел на камень Гарри, – минут за пять дотащат, наверное?

– Должны вроде. Лишь бы веревки не оборвались.

– Не оборвутся. У этого шнура нагрузка на разрыв сердцевины двести пятьдесят фунтов, и на оболочку почти тысяча. Их же для парашютных строп используют. Мне Лесли говорил. Ну и два конца – не один конец, правильно Джордж сказал.

Рон кивнул, делая вид, что в курсе, что это за зверь «парашютные стропы» и кто такой Лесли. Из тоннеля, потревоженные затвердевшим телом Дина, сыпались мелкие камешки.

– Вообще надо было просто дождаться взрослых тут, – задумчиво произнес Гарри, – но…

– Но этих взрослых хрен дождешься, особенно когда они и правда нужны, – солидно возразил Шимус. – Если мы бы на них рассчитывали – Джинни бы давно умерла, а по замку уже То… Волдеморт шастал бы. Так что мы лучше сами, пока можем.

– Что с Джинни-то? – спросил Гарри. – А то я не расслышал.

– Ну я разобрал только, что она жива, ну и что Невилл ее в Больничное Крыло тащит.

– Ну тогда ладно.

– Жаль, что василиск там сгорел, – закручинился Рон, – он же редкий – ужас просто, и здоровый такой! Его тушу, небось, тыщ за сто продать можно. Или даже за целый миллион!

– Ну извини, – ответил Гарри, – он, в смысле, Том, а не василиск… Он же у Джинни уже жизнь высасывать начал. Я-то надеялся, что он еще поговорит со мной, ну, поиздевается, как он любит. Ну и мы сможем дневник этот как-нибудь… попроще убить. А то я чуть не обосрался, – пожаловался он друзьям, – как Гойл. А он, ну, Том, в смысле, Том Реддл, Волдеморт который, сразу начал жизнь из нее сосать. Ну я и…