Текст книги "Гарри Поттер и Истинный Наследник (СИ)"

Автор книги: Аргус Филченков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 32 страниц)

У Гарри немного отлегло от сердца. Ну да, от Джинни не воняло ни чесноком, ни гнилью, и значит, она не должна была умереть, как Квиррелл в прошлом году.

– Во-вторых, – продолжил Фред, – мы попытались дать ей конфету с этим твоим Ясномысленным Зельем.

– И что? – спросил Гарри, хотя уже знал ответ: слово «попытались» говорило само за себя. А больше зелья у него не было.

– Она как-то умудрилась скормить ее нам, – понурился Джордж. – Нам самим, представляешь, какой позор?! Сначала МакКошка, потом Джинджер…

– Мы поняли это, только когда уже проглотили эту конфету, по половинке каждый, – пояснил Фред. – Видимо, мы слишком хорошо натренировали Джинджер еще в Норе. И теперь я понял, что на самом деле мне нравится не Анжелина, а Алисия.

– А мне наоборт – не Алисия, а Анжелина, – кивнул Джордж. – Наверное…

– …ДЕВЧОНКИ НАС ОПОИЛИ!

Гарри тяжело вздохнул. Близнецы отказывались меняться даже в такой ситуации.

– Если не шутить – впору повеситься, – пояснил Фред. – Мы ей, Джинджер, виду не подали, ну, что конфета с начинкой была. Хотя, ты знаешь, бьет по мозгам это зелье качественно. Как будто взрыв в голове, у кого она, конечно, не пустая. Но это еще не все. В-третьих…

– Во-третьих, она действительно пишет в этой книжке, – продолжил Джордж, – с принцами и принцессами.

– Мы подсмотрели, через зеркальце, чтобы не палиться…

– …В ней одни пустые страницы.

– А то, что она пишет там, исчезает…

– …А потом там же, на пустой странице, сам собой появляется ответ. Почерк незнакомый.

– Это он, – сказал Гарри, – тот самый дневник. Гермиона говорила, что Джинни сразу после каникул интересовалась у мадам Пинс переплетными чарами, и значит, она просто переклеила обложку!

– Мы не смогли отобрать его.

– Джинджер оттолкнула Фреда…

– …На самом деле, она оттолкнула тебя, Джордж!

– Короче, она оттолкнула нас обоих с такой силой, как если бы она была Хагридом!

– Так что отнять у нее эту книгу…

– …Без скандала…

– …НЕ ПОЛУЧИТСЯ.

– А скандал привлечет внимание Малфоя, и…

– Не продолжай, Гарри, все и так понятно. Но…

– Но попытайтесь хотя бы не давать ей гулять по замку. И будьте очень, очень осторожны, парни! Если это то, что я думаю…

– Ничего, Гарри, уж летучемышиный сглаз мы как-нибудь переживем!

– А если серьезно?

– Если серьезно – нам всем придется поехать на пасхальные каникулы в «Нору», – сказал Фред. – А там, думаю, папа и мама смогут разобраться.

– И господин Временный Директор Лорд Малфой будет достаточно далеко и ничего не узнает, – пояснил идею Джордж. – А то сам понимаешь…

Гарри понимал. «Было бы намного хуже, если бы… Министр Фадж отправил бы туда ребенка», – вспомнил он слова Дамблдора.

– А пока мы действительно будем очень осторожны, – уверил его Фред.

Когда близнецы Уизли ушли, Гарри достал из сумки мизерикорд. Уколол палец и напитал кровью руны. Не глядя, метнул стилет через плечо, услышал глухой удар и обернулся. Как и в конце прошлого года, лезвие вошло прямо в смотровую щель стоящего в нише доспеха. Стало легче. Ненамного.

Джастина на Гербологии не было. Гарри мигнул Невиллу и мотнул подбородком в дальний конец теплицы; Лонгботтом кивнул и двинулся туда, откуда доносился голос профессора Спраут. Сам Гарри подошел к Сьюзен Боунс и Ханне Аббот, с которыми Джастина видели чаще всего. Девочки посмотрели на него с прежним недоверием. Но хотя бы не убежали.

– Что с ним? – спросил он у рыженькой, так как беленькая не могла вымолвить ни слова.

– Профессор Спраут сказала, что родители забрали его домой, – настороженно прошептала она, сразу поняв, кого имел в виду мальчик.

– Но? – спросил ее Гарри и понял, что они опоздали: и близнецы, и он сам.

– Что «но»? – прищурилась та.

– Ты сказала это таким тоном, как будто не веришь в это, – пояснил Гарри. – Потому и «но».

– Мальчики говорят, – сказала она, – что вечером воскресенья он вышел, чтобы отправить домой сову. И не вернулся. Утром сказали, что его забрали родители, но…

– Я же говорил, что «но» будет, – невесело усмехнулся Гарри.

– Я лучше покажу, – сказала Сьюзен и выложила из сумочки мутный осколок стекла, маленький, в четверть дюйма размером.

– Я нашла это в коридоре, – сказала она. – Я специально прошла весь путь от совятни до… Я хотела пройти до наших спален, но это я нашла раньше, на втором этаже.

– Снова второй этаж, – печально сказал Гарри, достав лупу. – Ну, посмотрим…

– Это явно осколок от его очков, – сказал он. – Ему недавно прислали.

– Да, – Ханна, наконец, открыла рот, – он нам тоже такие обещал подарить, когда ему пришлют, ну, как ты Лаванде и мисс Грейнджер.

– Вот кстати, – подхватил идею Гарри, – Лаванда, не могла бы ты подойти к нам?

Блондинка отложила ножницы, переглянулась с Парвати, и обе гриффиндорки подошли к троице.

– Рассказывайте, чего уж там, – ясно было, что две главные сплетницы Гриффиндора не могут ничего не знать.

– Говорят, мадам Помфри… – начала Парвати.

– …Объявила в Больничном Крыле карантин… – подхватила Лаванда.

– …И никого внутрь не пускает…

– …Даже директора, в смысле, Временного Директора.

– А еще говорят…

– …Что всем деканам приказали…

– …Готовиться к эвакуации учеников и преподавателей.

– Профессор Спраут… – тут Лаванда обернулась туда, где толстенькая профессор что-то объясняла Очень Непонятливому Невиллу, – очень беспокоится, что будет с мандрагорами.

– …Но Временный Директор Малфой, – продолжила Парвати, – успокоил ее и сказал, что о мандрагорах позаботятся. Без нее. Потому что она будет отвечать за их, – она кивнула в сторону Ханны и Сьюзен, – эвакуацию.

– А всех обитателей больничного крыла переведут в Мунго, – закончила Лаванда.

– …А при транспортировке что-нибудь случится, – задумчиво сказал Гарри, – чтобы они не выдали Наследника.

– Это все-таки не ты, – выдохнули четыре девчонки разом.

– Не я. Но тот, кто все это придумал, думает, что я… – непонятно пояснил Гарри.

– Тогда… Если это тот-на-кого-я-думаю, – удивилась Сьюзен, – ему ведь как раз выгодно, чтобы…

– Он думает, что я – это уже не я, – пояснил Гарри, еще более запутав хаффлпаффочку, – значит… Значит, сегодня он вызовет меня в свой кабинет. Кстати, девочки, а вы не знаете, почему Лорд Малфой сидит где-то в подземельях, а не в кабинете Дамблдора?

– Его Горгулья не пускает, – хихикнула Ханна. – Ему Дамблдор, когда уходил, пароль не сказал. Он из кабинета вышел, а обратно она его не пустила. Энн… Ну, ее назначили в эту самую дружину, и она вечером подсмотрела, как Временный Директор пытался с ней, с Горгульей, договориться. А она ни в какую.

– Ясно, – сказал Гарри, – тогда расходимся, а то Невилл профессора из последних сил держит. И, Лаванда, попроси Дина подойти, будь другом?

– Буду, – деловито сказала Лаванда, – сейчас.

Дин подошел очень скоро, и они продолжили обрезку, чтобы не привлекать внимания.

– У нас все получилось, – сказал мулат. – Утром мы выбрались, ну и… ух, и весело было, там пауки набежали, Рон чуть не обделался. И если бы не Шимус и не двустволка…

– Про это потом, – сморщился Гарри, – сейчас другое важнее.

– Другое близнецы сделали, – сказал Дин, – но получилось не очень. Часа на три чар хватит, а дальше сдыхает все.

– Хоть так. Тогда, как только меня дернут, выжди минут пятнадцать и начинай слушать.

– Ага, – сказал Дин, – придется прогулять дополнительные Чары, ну и Мерлин с ними. Держи! – он протянул Гарри металлический кругляшок с обрезком резиновой трубки, к другому концу которой была прицеплена какая-то блямба. – Только осторожно, там под бумажкой Суточный Клей, оторвешь ее – и сразу лепи куда-нибудь, а то не отцепишь потом.

– Здорово, – восхитился Гарри.

Урок кончился, и они под обеспокоенным взглядом профессора Спраут двинулись к замку.

За обедом объявили об отмене занятий, которые вели деканы всех четырех факультетов, а Гарри ожидаемо вызвал к себе Временный Директор Малфой. В сопровождающие ему выделили Хиггса.

– Я поставил против тебя, Поттер, – сказал он, едва они вышли из зала, – десять галлеонов. Не подведи меня.

– А коэффициент какой? – спросил Гарри.

– Сейчас один к трем, – ответил ловец Слизерина, – но я ставил еще до окаменения мисс Клируотер, и он был один к двенадцати.

– Жаль, что я об этом не подумал.

– Но я еще одну ставку сделал, – продолжил Хиггс, – что это кто-то из ваших, но не ты. Там вообще один к тридцати.

– Хм. А можешь объяснить логику?

– У волшебников плохо с логикой, – усмехнулся Хиггс, – но я у тебя нахватался. Смотри. Это все крутится вокруг тебя, но это не ты. И ты этого кого-то прикрываешь. Какой отсюда вывод?

Гарри промолчал. Вывод был правильный.

– Пожалуй, увеличу-ка я ставку, – пробормотал Хиггс. – Отсутствие ответа само по себе является ответом. Говорят, в следующем году выходит совершенно зверская метла, и стоить она будет тоже совершенно зверски.

Временный Директор встретил Гарри с бесстрастным лицом, его палочка вновь пряталась под столешницей.

– Вы были неосторожны, Лорд, – ровным голосом сказал он.

– Нет, сэр, – вежливо возразил Гарри, – по-моему, я как раз был достаточно осторожен. Ведь куча народу может подтвердить, что я не покидал спальни, правда? – с этими словами он наклонился вперед и прилепил под столешницу мембрану от фонендоскопа Дина, перед этим сорвав бумажку, защищавшую слой Суточного Клея.

– Я не об этом, – Малфой на мгновение сморщился, – просто… Я понимаю вашу ненависть к… магглорожденным волшебникам, да и к собственно магглам, но, знаете ли, есть магглы и магглы. Некоторые из них способны… создать нам определенные трудности и помешать иным нашим планам.

– Понимаю Вас, сэр, но… ему же тысяча лет! И он очень, очень голодный, – вспомнил Гарри тот самый голос. – И хочет убивать. Так что сдерживать его… ну, питомца… очень трудно. А мне всего… Я не могу понять, сколько мне лет – двенадцать… почти тринадцать, – поправился он, – или шестнадцать, например.

Разумеется, «для себя», чтобы не соврать, он имел в виду психологический возраст, но Малфой ожидаемо понял его совершенно иначе.

– Тем не менее…

– А иногда… – Гарри задумчиво смотрел куда-то за спину Малфою, – мне кажется, что… Но мне ведь не шестьдесят пять?

Том учился на первом курсе на пятьдесят три года раньше них с Гермионой, и значит, ему должно было быть именно столько. Малфоя проняло.

– Вы… Помните что-нибудь, Лорд? – бесстрастная маска темного волшебника разбилась на куски; видимо, пробудившиеся воспоминания Тома об относительно недавних событиях не входили в его расчеты. – Из… тех лет?

– К сожалению, нет, – вздохнул он, – но я вижу сны. Точнее, кошмары. Самый… неприятный из них – это Тот Самый Хэллоуин. Но… я постараюсь вспомнить больше.

– Я… Я помогу Вам, Лорд. Как только вся эта история закончится, я смогу рассказать Вам очень, очень многое из того, что Вы забыли. И пояснить некоторые… тонкости, касающиеся тех событий, включая и…

Гарри пожал плечами. Разумеется, интерпретация событий будет именно такой, которая выгодна Малфою, но…

– И все же, Лорд Малфой. Как Вы планируете… решить вопрос с василиском?

– Василиском?! Мерлин Милостивый! Тысячелетний… василиск?!

– Эээ… Лорд Малфой, ну Вы же не думали, что Великий Салазар завел себе флоббер-червя, правда?

– Клянусь Вам… Вы тогда… Вы не упомянули о… Вы просто написали, мне в… своем вместилище, что нужно, чтобы Вы оказались в Хогвартсе и…

– А как иначе-то? Ведь, если бы дневник у Вас дома оставался, единственным кандидатом был бы…

– Мерлин! – Малфой снова побледнел. – Мой Лорд, Вы… Ваша мудрость…

– К тому же, – добавил Гарри, загнавший все эмоции куда-то глубоко в попный мозг, – пока ничего непоправимого не произошло?

Разумеется, он имел в виду, что окаменевших скоро можно будет вернуть к жизни, но Малфой понял его по-своему.

– О, да, – сказал он, – к счастью, Вы… мастерски выбрали цели. Визенгамот не будет поднимать шум из-за магглорожденных. Конечно, лучше бы было, если бы это произошло позже, но… По крайней мере, никто из чистокровных не пострадал. Но ведь это действительно мог бы быть…

Гарри понял, что Малфой не способен думать ни о чем, кроме того, что на месте Дж… Наследника или его жертв мог оказаться Драко.

– Что же до прерывания Рода Поттер, – сказал Малфой, – в конце концов, они сами вычеркнули себя из числа Двадцати Восьми и…

– А Род Поттер, он правда прервался? – поднял в Снейповском жесте бровь Гарри. – Вроде бы он по праву мой, да, Лорд Малфой?

– О, разумеется, Лорд. Право Завоевания – священно. Но…

– Но?

– Возможно, когда придет время… Вам стоило бы появиться... ммм… во всем величии? Чтобы… разобраться, скажем так, с оппозицией?

– Ну, оно же еще не пришло, правда? – пожал плечами Гарри. – Но все же… что Вы планируете делать с василиском и… окаменевшими?

– Грязнокровкам придется полежать в Мунго. Вряд ли стоит возвращать их к жизни, пока не уляжется шум. Возможно, где-то к созреванию следующего урожая придется сделать исключение для Финч-Флетчли… Понимаете, Лорд, мы… вынуждены сотрудничать с некоторыми маггловскими семьями, этим связям сотни, если не тысячи лет, и несколько неразумно было бы обрывать их вот так сразу.

– Неразумно?! – Гарри попытался представить, как выразил бы свое неудовольствие мальчик по имени Том.

– Временно, мой Лорд, временно, – Малфой явно паниковал, к беспокойству за сына явственно добавилось беспокойство о собственных капиталах. – Разумеется, в конце концов мы покажем магглам их истинное место, но пока…

Гарри кивнул.

– Что же касается… питомца Вашего предка… Признаться, я рассчитывал, что один из моих коллег, мистер Уолден МакНейр – разумеется, чистокровный волшебник и, разумеется, Ваш верный слуга… Что он разберется с… питомцем тем или иным способом. Он служит в комиссии по ликвидации опасных существ, и нам казалось, что он не только способен заменить этого грязнокровного мужлана, но и… решить проблему. Но василиск… тысячелетний василиск… Вы же не откажете своим верным слугам в помощи? В конце концов, Вы всегда мечтали остаться на лето в Замке, и теперь, я полагаю, он станет Вашим истинным домом.

– Я уже считаю его домом, Лорд Малфой. Но… Вы не возражаете, если я покину Вас?

– Да, Лорд. Но позвольте предостеречь Вас от… неосторожности. Если – если! – пострадает кто-то из… более уважаемых семей… Боюсь, в этом случае мы не сможем уберечься от… нежелательного внимания. Боюсь, что выступить в открытую было бы несколько… несвоевременно, не так ли, мой Лорд?

– Вы правы, лорд Малфой. Но…

– О, мой Лорд, потерпите всего неделю. Через неделю Вам в помощь прибудет мистер МакНейр и…

– Вы полагаете, министерский палач, – разумеется, Гарри навел справки об обоих собеседниках Малфоя, – справится с питомцем моего предка? – и он скорчил рожу, которая возникала на лице Саманты-Шарлин каждый раз, когда она вспоминала Локхарта.

Малфоя перекосило.

Гарри думал, что после окаменения Джастина Малфой опять закрутит гайки и снова заставит всех ходить строем, но этого не произошло. Так что до своей секретной лаборатории они с Гермионой добрались под мантией-невидимкой без помех.

– Я все слышала, – сказала Гермиона. – Дин дал один наконечник от этого вашего фонендоскопа мне, и мы вместе слушали. Я же пишу быстрее всех вас, ну вот и…

– И что там было после того, как я ушел?

– Был звон бутылки о стакан. А потом… Потом он вызвал по камину этого МакНейра и долго на него кричал. Он пьяный был. Но про то, что это василиск, он ему не сказал, чтобы не пугать, наверное. А потом он Эйвери про мандрагоры спрашивал. Требовал сделку ускорить. А тот говорил, что уже через неделю покупатель должен приехать. И знаешь, похоже, больше мандрагор в Британии нет, ну совсем. Даже в Мунго. Их то ли магглам продали, то ли на континент. Наверное, все нового урожая ждали. И еще он сказал, что Фадж уже объявил о запрете на ввоз мандрагор в Британию. То есть…

– То есть Малфой все-таки установил монополию. Ну или это покупатель был, а не Малфой. А окаменевшие… они их просто использовали для того, чтобы паники нагнать и цену увеличить.

– Да. Там, в условиях контракта, похоже, полная эк-склю-зивность. В смысле, Хогвартс обязан передать все мандрагоры до последнего корешка, отсюда и цена такая высокая. И что мы можем сделать? – внезапно всхлипнула Гермиона. – Ты же не хочешь…

– Сдать Джинни? Нет. В этом случае Малфой сделает все то же самое, только еще и Артура закопает. И Дамблдора. А Джинни или в Азкабан посадит, или вообще убьет. Чтобы заявить о победе. А я… Меня он пока боится… а если узнает, что наследник – не я, а Джинни, то и меня бояться перестанет.

– А ты не можешь попробовать напугать его и потребовать…

– Понимаешь, он не то чтобы боится меня, а так, побаивается. Он думает, что я, в смысле, Том-Который-Теперь-Я, всего-то сопляк. И если ему надо будет выбирать между Томом и деньгами – он, конечно, деньги выберет. Он же не то чтобы любит Тома, Том ему только как пугало нужен.

– А он вообще кого-то может любить? Если он так детей использует? – пробормотала сквозь слезы Гермиона, и вдруг ее глаза как по волшебству высохли. Взгляд девочки стал колючим и жестким.

– Может. Ты же помнишь разговор? Единственное, чего он боится по-настоящему, это потерять Драко, – медленно сказал Гарри.

– Хорошо, – ответила, подумав, Гермиона, – я ему это устрою.

– Ты?! Ты же не?!..

– Да. Я же – да. Более того, я определенно – да. Давай мыслить логично, – Гермиона ткнула в него пальчиком, – и, пожалуйста, головным мозгом, а не… попным.

Гарри хотел возразить, что вот как раз попным у него получается намного лучше, чем головным, но промолчал. Зачем нужны друзья, если их не выслушивать? А вот соглашаться с ними вовсе не обязательно.

– Смотри. Ты же согласен, что если он говорит о раскаменении одного лишь Джастина, причем через целый год, то остальных, даже своего слугу, он уже все равно что похоронил?!

Гарри кивнул. Гермиона продолжила:

– Кроме того, он же и правда не прочь очистить Хогвартс от… таких, как я. Драко про это все уши прожужжал. А таких остались только я да Дин. Сейчас он надеется, что нас окаменишь ты… Ну или что родители сами заберут нас отсюда. И его мечта исполнится. А если нет… Ну мало ли какие еще несчастные случаи он может организовать. И единственный способ поломать все его планы – это чтобы сам Драко лег в Больничное Крыло – ну, или потом в Мунго – вместе с остальными.

– Ну, для сына-то он мандрагор добудет. Вырвет корешок, и… Ну или контрабандой завезет, что ему тот запрет, он Фаджа-то в грош не ставит!

– А это будет уже неважно. Все на взводе, слухи уже не ходят, а летают, и о новом окаменении, причем чистокровного волшебника, все узнают, как только первая же сова долетит до Лондона. А там… Он же сам говорил, что пока под угрозой такие, как я, никто не почешется. А вот если окаменеет чистокровный – тогда сюда и министерские понабегут, и авроры… И тогда продать мандрагоры ему никто не даст.

– Логично.

– Ну вот. А если окаменеет именно Малфой, Драко который, это будет не только логично, но и справедливо, – отрезала Гермиона. – Нет, если бы это был Малфой-старший, было бы еще справедливее, но… хоть так.

– И как ты собираешься добиться этой справедливости?

– Я вызову Драко на дуэль. Точнее, сделаю так, чтобы он меня вызвал. Потом намекну Наследнику, где эта дуэль случится, ну и обмолвлюсь, что я кое-что про него, в смысле, про нее, знаю. И Драко тоже. Знает.

– Хорошо. Хотя, конечно, не хорошо, а плохо, но… Тогда давай по порядку. Вопрос первый – почему ты, а не я?

– Во-первых, на дуэль с тобой он и так-то не решился бы, а уж когда его папочка уверен, что Наследник – ты… Во-вторых, за тобой следят. А в-третьих – у меня лучше получится.

– Вот это и есть второй вопрос. Как ты собираешься добиться, чтобы он тебя вызвал? Потому что иначе ты не сможешь определить место дуэли, ну и прочие условия, Невилл же рассказывал.

– Да. И я расспросила его еще раз, чтобы быть уверенной. А добьюсь я с помощью вот этого, – разумеется, «вот этим» была книжка, та самая, которую Гермиона читала и вроде бы даже конспектировала с самых каникул. – Я ее у миссис Кейн взяла, еще когда думала, как Пенни помочь. Тут все о подростковых комплексах, я имею в виду психологические комплексы, все-все! И с точки зрения психологии, и социологии, и эндокринологии даже! Представляешь, – оживилась она, – я насчитала у Драко целых семнадцать комплексов, это почти в два раза больше, чем у Рона, который идет следующим!

– И ты?..

– И я собираюсь использовать их все, включая Эдипов. Он меня вызовет, не сомневайся! И даже не подумает пожаловаться папочке, вот.

– Тогда третий вопрос. Как ты добьешься, чтобы вас окаменили, а не убили?

– Я точно не умру, – сказала Гермиона, – я просто окаменею. А он… Ему придется рассчитывать на защиту Замка. Справедливость, помнишь?

– А почему ты уверена, что… ты не умрешь?

– Потому что я думаю головой, а не попой. Скажи, Гарри, ты внимательно рассмотрел тот осколок стекла, которой дала тебе Сьюзен? Ты ничего не заметил?

Она положила осколок на столик, взмахнула палочкой и произнесла:

– «ЭНГОРГИО!»

Осколок увеличился раз в пять, но Гарри все равно использовал лупу.

– Мутный он какой-то…

– Правильно. Потому что что-то случилось с серебром, которым были покрыты очки. Это же были очки Джастина? Такие же, как и у меня?

– Да. И даже той же самой фирмы, только оправа другая.

– Ну вот. Джастин окаменел, потому что был в очках, они ослабили Взгляд. И я буду в точно таких же очках, и тоже окаменею. Только окаменею.

– Но почему ты решила…

– Нет, Гарри, твоим головным мозгом все-таки придется побыть мне. Смотри. Добби поймал Взгляд сквозь флакон, так? Колин – через объектив фотокамеры, и у него только пленка сгорела. Пенни смотрелась в зеркало. Кстати, ты его изучал? Ну, как улику?

– Н-нет.

– А я – да. Я встала на ее место, я же помню, ты мне показывал, где она лежала. На сундук встала, я вытащила его из нашей лаборатории. Кстати, ты сейчас сидишь именно на нем. И там, на зеркале, есть помутневшее пятно. И помутнение очень похоже на то, что я увидела на том осколке. Я построила схему, с помощью Дина, разумеется… И знаешь, куда упирается отраженный луч?

– Дай угадаю… – прикинул Гарри, – в одну из кабинок, тех, что не скрыты?

– Нет. В один из умывальников.

– Вторая попытка, – взъерошил волосы на манер МакФергюссона Гарри. – Это, должно быть, тот самый кран, который не работает?!

– Именно. Когда выйдем отсюда, я тебе покажу.

– Значит… это не кран. Это просто маскировка. А что может маскировать кран в этом месте? Только вход в…

– Да. И именно поэтому я назначу дуэль в этом коридоре, чтобы чудищу не пришлось далеко ползти. А то попадется еще кто-то…

– А ты сама… не боишься? – во рту у Гарри пересохло уже давно, но сейчас там была Сахара.

– Конечно, боюсь, но… Если я не сделаю этого, я буду бояться значительно больше и… дольше. Если Малфой, я имею в виду старшего, конечно, победит, то… То Драко не успокоится, пока не уничтожит меня, ну и Дина тоже. Но в основном меня.

– Да, я помню, как он ныл, что ты сделала его по всем предметам. Но… почему ты? Почему не… Дин?

– Потому что очки Лаванды будут сидеть на Дине как на корове седло. И если он будет, ну, на первых ролях, Малфой сразу заподозрит неладное. А я в очках буду выглядеть естественно и привычно.

– Все равно я… я не могу рисковать тобой.

– Ты?! Рисковать мной?!

Гермиона вскочила, она была в самой настоящей ярости.

– ДА ЧТО ТЫ О СЕБЕ ПОДУМАЛ, ГАРРИ ДЖЕЙМС ПОТТЕР?! Я что, собственность твоя, что ли?! Ты… – ее волосы распушились, забегали искры…

Гарри вскочил, рванулся вперед и обнял девочку, так крепко, как мог.

– Тихо-тихо-тихо. Не надо, не надо этого делать, Гермиона Джин Грейнджер. Иначе ты разнесешь тут все, и мы скомпрометируем… эээ… нашу тайную лабораторию. Ну и мне говорила одна умная ведьмочка…

– Что надо обнять кого-то, кого ты… кому ты доверяешь. А ты, Гарри Джеймс Поттер, похоже мне не очень-то веришь?

– Верю, – шепотом буркнул Гарри прямо в ее ушко, – я никому так не верю, как тебе.

– Тогда и в меня верь, понял, дубина? Можешь бояться за меня сколько угодно, можешь хоть описяться от страха, но верь. Я все продумала. И я все равно пойду. В крайнем случае брошу тебе в спину «Петрификус» и пойду. Это не только твое дело. Оно даже больше мое, чем твое, если хочешь знать.

– А я? – глупым голосом спросил Гарри, отстранившись и глядя ей прямо в глаза.

– А ты будешь сидеть в Общей Гостиной и играть с близнецами во взрывного дурака, чтобы отвлечь их от Наследника. Да, я знаю, что это подло, но Малфой ее тоже убьет, если его не остановить. Так что можешь продуть близнецам хоть весь свой сейф, можешь выиграть хоть всю их «Нору», но из гостиной ты ни шагу не сделаешь, понял?

– Я помру там, – опустил голову Гарри, – от страха за тебя. И за Джинни тоже.

– Помирать не вздумай. Потому что потом… надо будет… эээ… доиграть партию.

– Это ты не вздумай. Умирать. Потому что если ты… То я пойду за тобой и вытрясу из твоей души всю душу, поняла?

– Это будет взаимно, – прищурилась мисс Грейнджер, – так что давай подождем со всем этим, идет?

– А ты… ты… одна пойдешь?

– Нет. Мне понадобятся секунданты, скорее всего – Дин и Невилл. Рона нельзя.

– Но секунданты…

– Мы устроим дуэль по-американски. То есть мы ждем в разных концах коридора, за углом, потом по сигналу входим в него, только мы входим, без секундантов. И… Мы там, а секунданты в безопасности. Так что василиск сможет полюбоваться только нами обоими. Но я буду в очках. Они, Дин с Невиллом, кстати, тоже. Так что извини, но твои очки я тоже заберу, для Невилла. А ты пока походи в старых. И… не воображай себя центром вселенной, Гарри. Дин магглорожденный, и эта история тоже касается его больше, чем тебя. Да и Невилла тоже.

– А Невилла-то каким боком?

– Нет, ты все-таки безнадежен. Я удивляюсь, как ты смог собрать всех нас – ну и Дина, и близнецов – в команду, совершенно не разбираясь в… некоторых важных вопросах. Из-за Джинни, болван! Да Невилл как взглянет на нее – сразу же краснеет весь! Лаванда с Парвати уже заключают пари, кто из вас у кого ее отобьет.

– Серьезно?!

– Ну да. Но, по-моему, Гарри, ты пытаешься заговорить мне зубы. Итак, есть три человека, которых эта история касается больше, чем тебя. Дай им – нам – решить свои вопросы, а потом разберись с тем, что осталось. Это мы тебе, так уж и быть, доверим. Кстати, держи! – она протянула мальчику пачку пергаментов.

– Что это?!

– Письма. Домой. Я ведь, когда окаменею, папе с мамой писать не смогу, правда? Ну и вот. Тут на каждом дата есть, будешь им отправлять, с Хедвиг. И, Гарри…

– Что еще?

– Верь в меня.

====== Детские Игры В Подвале ======

– Подождите здесь, мистер Филч, – бросил Малфой, открывая дверь своего кабинета. – Поттер, за мной.

Войдя внутрь, он бросил палочку Гарри и его сумку на стол. Дверь за ними захлопнулась.

– Что. Ты. Сделал. С. Моим. Сыном, грязнокровная тварь? – зарычал Малфой, обернувшись к мальчику.

– Ничего, сэр. Я же был в Общей Гостиной. И меня там все видели.

– Мы не в Визенгамоте, Поттер. Или Реддл – мне уже все равно! Кто бы Вы ни были, Драко для меня… И мне не нужны доказательства. Вы понимаете, что сейчас я могу сделать с Вами все, что захочу?

– Да, сэр.

Гарри стоял, сложив вместе кисти рук. Тогда, в драке во «Флориш и Блоттс», Малфой показал довольно слабую физическую и боевую подготовку, уж с полицейскими МакФергюссона, да и даже с самим пожилым суперинтендантом его было не сравнить. Гарри больше волновался бы, если бы сейчас против него стояла одна из тех темных личностей из Лютного.

– Тогда отвечайте! Что случилось с моим сыном?!

– Как я понял, сэр, его окаменил василиск Салазара Слизерина, выпущенный на волю с помощью того дневника, который Вы подкинули маленькой девочке во «Флориш и Блоттс». Правда, она потом подарила его мне, но это неважно. Все равно начали это Вы. Сэр.

– Ты не докажешь!!!

– Ну, Вы же сами сказали, что мы не в Визенгамоте, сэр. И василиск тоже вряд ли ходит на его заседания. Хотя родословная у него ого-го, правда?

На губах Малфоя выступила пена, палочка оказалась в его руке, трость, в которой она была спрятана, с грохотом врезалась в угол, отброшенная взбешенным магом…

– Мерзкое отродье, ты не смеешь! «Кру…»

– «ЭКСПЕЛЛИАРМУС-СТУПЕФАЙ-ИНКАРЦЕРО!!!» – Гарри мог бы поклясться, что палочка вылетела из руки Малфоя-старшего еще на звук «А» в слове «Экспеллиармус». Как показалось Гарри, серебряная змеиная голова на ее рукоятке попыталась укусить его прямо в полете, но приказ на парселтанге «С-с-с-стоять!» заставил ее замереть. А потом Гарри поймал палочку и как следует треснул этой головой о край стола, отчего изумрудные глаза вроде как свелись в кучку.

Гарри сунул палочку Миртл обратно под таннеровский бинт, под которым и носил ее все время, и взял со стола свою, остролистовую.

– «ТЕРЕБРО!» – «ТЕРЕБРО!» – брошюрка о бытовых чарах снова пришлась очень кстати: в толстой дубовой столешнице на расстоянии полутора футов друг от друга образовались две небольших сквозных дырки, каждая чуть меньше дюйма диаметром. Подумав, Гарри с грехом пополам загладил их краешки (трансфигурация до сих пор давалась ему довольно тяжело), да еще и капнул в них маслом из всегда лежащего в сумке флакончика. Теперь ничего не перетрется.

После чего он отменил связывание, с натугой (и с помощью «этого») перетащил обмякшего Малфоя в кресло и в несколько оборотов обвязал ему запястья длинными отрезками капронового шнура, так выручившего их год назад в Запретном Коридоре и в подземелье под ним. Поместив руки поверх дырок, он пропустил концы шнуров сквозь отверстия и обвязал ими ноги волшебника под коленками. Малфой, к слову, тоже презирал штаны, так же, как и приснопамятный мистер Розье. После чего, подтянув шнур, он прижал их, в смысле, коленки, к столешнице снизу. Теперь элегантные штиблеты волшебника болтались в полуфуте от пола, а возить веревку туда-сюда, чтобы все-таки постараться перетереть ее, не получится.

Шарлин рассказывала, что примерно таким образом они в сорок втором привязывали к собственному столу какую-то нацистскую шишку, чтобы она спокойно сидела на своем месте и не привлекала к себе лишнего внимания. Правда, тот нацист был к тому времени уже мертвым, но он-то, Гарри Поттер, он же все-таки волшебник или как?

Подумав, он примотал шею Малфоя к высокой спинке кресла, вернув Люциусу присущую ему горделивую осанку. Он надеялся, что тот все-таки сможет дышать, а вот говорить или там кричать ему будет не очень просто. Ничего, Гарри готов прислушаться и к весьма хриплому шепоту. В качестве завершающего штриха он поправил кружевной воротник и кипенно-белые манжеты волшебника, так что белый шнур на шее и запястьях теперь был совершенно незаметным.