Текст книги "Гарри Поттер и Истинный Наследник (СИ)"

Автор книги: Аргус Филченков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 32 страниц)

После чего ему наговорили массу приятных слов – и о том, как трудно разговаривать с таким опытным манипулятором, и о том, как замечательно он вышел из положения («В которое я сам себя загнал», – подумал Гарри), и как вовремя он пошел на обострение на втором квиддичном матче и после него…

Его операция по спасению друзей от отработки в Запретном Лесу удостоилась восторженных эпитетов от самого майора Бутройда, его поведение в этом самом лесу – от МакФергюссона и Лесли. А подход к полосе препятствий, ее проход и встреча с учебно-тренировочным Томом – от всех. Директора, правда, при этом не хвалили. Совсем не хвалили. А Гарри – да. В том числе и за грамотный подбор команды (хотя вот это, скорее была заслуга именно директора, а не Гарри), ее подготовку, и за собственно командование тоже (в последних двух случаях Гарри считал, что его похвалили за дело).

Но все это была полная ерунда. Потому что все эти успехи были попыткой исправить последствия провала. Он спалился – спалился так же, как миссис Кейн два года назад в Коукворте.

Тогда миссис Кейн подставила под удар своих подруг. Теперь Гарри подставил своих друзей.

И слово «приемлемо» теперь всегда будет для него синонимом неудачи.

Это и правда надо было заесть чем-нибудь повкуснее.

– Итак, леди и джентльмены, – продолжил майор, когда чай и пустые тарелки из-под сладостей унесли, – подоспели результаты от наблюдателей. Пока мы не обнаружили никакой реакции волшебников на весьма интенсивное колдовство Гарри. Ни один волшебник за шесть часов наблюдений так и не приблизился к складу, а около дома Дурслей все идет как обычно. Никаких сов, никаких новых лиц вокруг, видимых или невидимых, и никакой внезапной активности со стороны мисс Фигг или мистера Флетчера.

– То есть, они не могут отследить меня, когда я колдую чужой палочкой? – радостно спросил Гарри.

– Это было бы замечательно, и потому это совсем уж маловероятно, – печально покачала головой миссис МакФергюссон. – На их месте я бы не спускала с тебя глаз.

– Возможно, они просто не решились соваться в людное место. Возможно, они решили создать у тебя иллюзию безнаказанности. Ну или мы просто не смогли засечь их.

– Что ты вообще знаешь об этом Контроле, или как его там, Супермен? – спросила его Делла.

– Эээ… нам сказали, что он, в смысле, Надзор, не Контроль, а Надзор, существует. И все. И что до совершеннолетия – а оно для волшебников наступает в семнадцать лет – на каникулах нам колдовать нельзя, а то могут исключить из школы. А слухи разные ходят. Кто говорит, что это чары на палочках, кто – что на домах, где маленькие волшебники живут.

– А что твои друзья? Этот запрет действительно есть и работает? Они, часом, не пробовали его нарушать?

– Ну, Рон дома не колдует, хотя в школе пользуется палочкой старшего брата, а он, его зовут Чарли, уже совершеннолетний давно. И Невилл тоже не колдует, причем у него тоже палочка отца, он говорил. Но вот Пенни Клируотер… Она говорит, что помогает отцу, он у нее строитель, маггловский. А когда ей делать это, если не на каникулах?

– Да, мы нашли и проверили «Клируотер Констракшнс»… Это небольшая компания, и она, хм, процветает. Хотя некоторые источники дохода, если и выглядят вполне обоснованными, при внимательном изучении наводят на определенные размышления.

– Нелегальный бизнес? Отмывание денег? – уточнил мистер МакФергюссон.

– О, нет. Просто стоимость некоторых контрактов оказалась на пару десятков процентов выше рынка. Хотя я проверил – все такие «чересчур щедрые» заказчики после исполнения контрактов рекомендовали мистера Клируотера своим знакомым. То есть остались в высшей степени довольны. Скорее, тут некоторые… нестандартные дополнительные услуги, которые не отражены в документах.

– Пенни говорила что-то про руны и чары. И даже научила меня кое-чему.

– Да, мы сделали ксерокопию той брошюрки, что ты купил у нее, – кивнул Бутройд, – она вполне читается, хотя для обычного человека это просто какой-то бред.

Гарри кивнул. Иные волшебные книги казались бредом даже для него. Только Гермиона могла грызть этот гранит круглый год, шестнадцать часов в сутки, семь дней в неделю, без ущерба для психики.

– При этом сам мистер Клируотер заведомо не является волшебником, – продолжил майор, – вся его жизнь, в том числе и учеба с одиннадцати до восемнадцати лет, не только задокументирована, но и подтверждается показаниями многочисленных свидетелей. К тому же все эти, скажем так, странности начались примерно пару лет назад, то есть после третьего курса мисс Клируотер.

– Или она раздобыла где-то вторую палочку, или вступил в действие еще какой-то фактор, – задумчиво сказала миссис МакФергюссон.

– Может быть, это руны? – предположил Гарри. – Как раз с третьего курса в Хогвартсе начинают изучать рунную магию. Хотя…

– Хотя?..

– Пенни сказала, что руны можно использовать далеко не всегда, а то «магглы не поймут», – вспомнил мальчик, – так что она совершенно точно применяет чары, и значит, скорее всего, на третьем курсе она нашла какой-то способ обмануть контроль.

– Может быть, дело попросту в том, что она колдует не дома? – усомнилась Делла. – Возможно, контроль ведется по месту проживания учеников?

– Тогда волшебники просто забирались бы куда-то подальше от дома и колдовали бы там, – сказал МакФергюссон, – я бы так и делал.

– В общем, ясно то, что ничего не ясно. – подытожил майор, – боюсь, нам придется сделать следующий шаг, чтобы определить, так сказать, границы дозволенного. Тем более, что исключать тебя точно не будут: мистер Лонгботтом все же не кажется мне достаточно надежным запасным вариантом для мистера Дамблдора.

– А какой шаг следующий? – спросил Гарри.

– Тут два варианта. Или ты колдуешь этой трофейной палочкой у себя дома (я имею в виду дом Дурслей), или ты колдуешь своей палочкой, но снова подальше от Литтл-Уингинга.

– Первый вариант лучше, – уверенно сказал Гарри, – я помню, как МакКошка смотрела, какие заклинания мы выпускали из наших палочек, ну, когда мы Гермиону от тролля спасали. То есть тут они меня могут прижать точно, с доказательствами.

– Значит, так тому и быть. Оборудование у дома Дурслей мы уже поставили, так что завтра утром…

– Нет, лучше послезавтра, – возразил Гарри, – завтра у меня день рождения, а дядя, как назло, пригласил в гости какого-то мистера Мейсона, что ли. Он хочет продать ему большую партию дрелей. Говорит, это самая важная сделка в его жизни. Так что он будет даже рад, если я проведу свой День Рождения с миссис Кейн.

– Надеюсь, твоему дяде повезет, – как-то очень благостно кивнул майор.

– Ну, он тоже надеется, что подпишет какой-то там контракт.

– Лучше бы ему этот контракт сперва прочитать, причем в высшей степени внимательно, – пояснил МакФергюссон, – про мистера Мейсона мы еще две недели назад узнали, и его компанию тоже, разумеется, проверили. Я тут поднял кое-какие старые связи… Он специализируется на разорении фирм-поставщиков, это называется «рейдерство». В его контрактах обычно есть несколько пунктов, написанных самым мелким шрифтом. И, пользуясь этими пунктами, он загоняет своих поставщиков в долги и скупает их за бесценок, а потом продает. Запомни, Гарри: если вдруг решишь зарабатывать на жизнь грабежом, сначала следует получить юридическое образование.

Гарри заметил, что в течение всего этого разговора мисс Стрит выглядела крайне расстроенной. Но его интересовало другое:

– Но, может быть, следует предупредить дядю?

– Ты так беспокоишься о нем? – вздернул бровь МакФергюссон. – Или считаешь, что этому свину присуще чувство благодарности?

– Ну попытаться-то можно?

– А и правда, Супермен, попытайся, – наконец, улыбнулась Делла, – тогда, когда настанет время для нашего небольшого сюрприза…

Гарри передернуло. Он ненавидел сюрпризы. Но отступать было поздно. Тем более, что и майор хитро улыбнулся, но не возражал.

Утро в доме Дурслей началось не с сюрприза, а с суматохи. Уже за завтраком мистер Дурсль начал репетировать званый ужин:

– Итак, к восьми ноль-ноль каждый должен быть на своем месте. Петунья, ты будешь…

– В гостиной, – подхватила тетя Петунья. – Моя обязанность – со всей учтивостью приветствовать дорогих гостей.

– Прекрасно. А ты, Дадликинс?

Гарри с интересом посмотрел на кузена, бока которого уже свисали над краями табуретки.

– Я открою гостям дверь, – оторвавшись от третьей порции бекона, ответил толстый кузен Гарри и, приторно улыбнувшись, продекламировал: – Мистер и миссис Мейсон, позвольте взять ваши пальто!

– Ах! Они сразу его полюбят! – всплеснула руками тетя Петунья.

– Молодец, Дадликинс! У тебя есть хватка! – похвалил сына мистер Дурсль. – Затем я веду их в гостиную, представляю Петунье и предлагаю что-нибудь выпить. В восемь пятнадцать…

– Я приглашаю гостей к обеду, – важно произнесла тетя.

– А ты, Дадликинс, скажешь…

– Мистер и миссис Мейсон, позвольте проводить вас в столовую. – Дадли протянул пухлую руку невидимой даме и прибавил, гордо взглянув на родителей: – Ну как?

– Маленький мой, ты истинный джентльмен! – Тетушка чуть не прослезилась.

– В «Смеллтингсе» плохому не учат, – важно кивнул окончивший ту же частную школу Вернон. – За обедом каждый скажет гостям что-то приятное. Петунья, ты что придумала?

– Вернон рассказывал, как вы прекрасно играете в гольф, мистер Мейсон! Миссис Мейсон, позвольте вас спросить, где вы купили это очаровательное платье?

– Очень хорошо! А ты, Дадликинс?

– На прошлой неделе мы в школе писали сочинение на тему «Мой кумир». И я написал про вас, мистер Мейсон.

Гарри было смешно и стыдно от такой грубой лести, пусть она и была пока учебно-тренировочной. Хотя ему-то самому стыдиться было не за что, но чувство неловкости за других тоже было неприятным.

– После обеда, – продолжил дядя, – Петунья пригласит их в гостиную пить кофе, а я как бы невзначай заведу разговор о дрелях. Глядишь, до начала вечерних новостей и подпишем контракт.

– А Вы прочитали, ну, этот контракт, дядя Вернон? – все-таки рискнул высказаться Гарри. – Ну, перед тем, как подписывать?

– Твоего мнения здесь не спрашивают! – резко оборвал его дядя. – Тебя вообще не должно быть в доме до десяти вечера. Понял? И если тут появишься хоть ты, хоть твоя чокнутая сова, и, тем более, если из-за этого сделка сорвется – клянусь, я запру и тебя, и ее, да так, что твои ненормальные друзья тебя больше никогда не увидят.

Гарри понял, что если он действительно хочет отговорить дядю от сделки, самый лучший способ – сказать, что сам Гарри, или профессор Дамблдор, или кто-то еще из волшебников очень ей обрадовался бы.

– А ну-ка, – прищурился тем временем дядя, – это тебя не твои ли дружки надоумили? Отговорить меня от сделки всей моей жизни?

– Нет, – честно сказал Гарри, – это суперинтендант МакФергюссон. Ну, бывший главный полицейский, Вы его помните. Он говорил, что, прежде чем подписывать контракт, нужно прочитать его, и особенно то, что написано мелким шрифтом.

– Твой МакФергюссон – всего лишь старый неудачник! – гордо выпятил усы дядя Вернон. – Так что выметайся из дома и не смей показываться до десяти вечера! И чтобы никаких сов.

Гарри пожал плечами, дожевал тост и направился к выходу.

– Тогда вечером подписываем контракт, – горделиво бухтел дядя Вернон, уже вычеркнув Гарри из числа присутствующих за столом, – а завтра утром идем по магазинам. Надо столько всего купить для отдыха на Майорке!

Гарри пожал плечами и вышел. МакФергюссон был прав: дядя ничего не слышал, потому что не хотел слушать. Ну, он хотя бы попытался.

Выйдя во двор, мальчик взял садовые ножницы и слегка подровнял живую изгородь: в конце улицы весьма удачно показалась мисс Фигг, и лучше будет, если она увидит его у дома Дурслей и не будет интересоваться им еще как минимум пару дней. Уже обернувшись и сделав шаг в сторону кладовки, чтобы положить ножницы, Гарри напрягся. За ним кто-то следил, он чувствовал это попным мозгом. И это был не примелькавшийся уже за два года воришка Флетчер: его взгляд он различал хорошо. Гарри засунул руку в карман и достал небольшое зеркальце: как игра в «охоту на Гарри», которую регулярно устраивал до его поступления в Хогвартс кузен, так и рискованные ночные прогулки по этому самому Хогвартсу убедили его в изрядной полезности этого простого приспособления.

Гарри навел зеркальце на подозрительное место и чуть не сбился с шага: из глубины кустов на него глядели два огромных зеленых глаза.

– Ты еще здесь?! – грозно спросил его с крыльца дядя Вернон. – А ну быстро убирайся! Нечего тут прихорашиваться, как был уродом, так и останешься! Дадли! – крикнул он. – Выходи и садись в машину! Мы едем покупать смокинги. А ты, Петунья, пока приведи все в идеальный порядок. Сегодня у нас будет великий день!

Гарри пожал плечами и вышел. В чем-то Гарри был согласен с дядей Верноном: день и правда намечался неплохой. В конце концов, его ждали миссис Кейн и яблочный пирог.

По пути к дому по улице Глициний, 12, он еще несколько раз проверялся – и с помощью зеркальца, и другими способами, но никакой слежки не заметил. Однако, открыв калитку дома миссис Кейн и поздоровавшись и с хозяйкой, и с Джейн, исполнявшей при ней роль сиделки, он выразительно почесал нос.

– Вижу, у Вас насморк, мистер Поттер? – поприветствовала его Шарлин. – Где это вы успели подхватить его? – упоминание носа, насморка или иных связанных с этим объектов или субстанций при начале разговора служило своего рода паролем. Это значило, что говорить о чем-нибудь серьезном было нельзя.

– Не знаю, мадам. Что-то странное, вроде и не было ничего… И глаза слезятся.

– Глаза – это плохо, мистер Поттер, – согласилась миссис Кейн.

Гарри увидел, как внезапно напряглась Джейн. Ее взгляд был направлен в сторону зарослей рядом с калиткой, а рука нырнула под фартук.

– В таком случае, мистер Поттер, Вы можете подняться наверх и немного позаниматься, – величественно кивнула миссис Кейн, тоже заметившая это, – часа через два Вы сможете задать мне вопросы по материалу. Джейн пока приготовит яблочный пирог, а потом мы отпразднуем Ваш День Рождения.

Гарри кивнул и побежал в спальню наверху, которую ему выделила миссис Кейн. Он еще ни разу не спал там (на ночь Дурсли его почему-то не отпускали), но вот заниматься по программе обычной школы в этой комнате было здорово. Правда, на этот раз ему предстояло читать не учебники, а Библию (конкретно – историю бегства Иосифа и Марии от подручных царя Ирода) и легенду о царе Эдипе из той самой книжки, что купила ему на Рождественских каникулах Гермиона. Потому что в этих двух историях, как подозревали пожилые леди, скрывалась тайна того, что так и не решился рассказать ему в Больничном Крыле Дамблдор.

Однако на этот раз позаниматься не удалось.

Открыв дверь, Гарри чуть не ахнул от удивления, но удержался. На кровати сидел маленький человечек, ушами напоминавший летучую мышь, и таращил на него выпученные зеленые глаза величиной с теннисный мяч. Это были те самые глаза, которые он с помощью зеркальца заметил в кустах у дома Дурслей.

====== Вас Предупреждали ======

– Привет! – несколько ошарашенно произнес Гарри.

 – Гарри Поттер поздоровался с Добби! – заверещал человечек. – Добби так давно мечтал с Вами познакомиться, Гарри Поттер, сэр! Это такая честь… – человечек вскочил и поклонился Гарри.

Мальчик успокоился. Даже если микрофон в этой спальне и вышел из строя, такой пронзительный визг добьет и до остальных, главное, чтобы не вышла из строя видеокамера, а то ж никто не поверит. И майор расстроится.

– А-а… – он не знал, с чего начать, – а как Ваше имя, сэр? Ваше имя… эээ… Добби?

– Гарри Поттер не должен называть Добби сэром! – протестующе завизжал человечек. – Гарри Поттер должен называть Добби просто Добби! Ведь Добби не волшебник! Добби просто домовой эльф!

Гарри был поражен. Какого черта мистер Локхарт тогда, почти два года назад, сравнивал его самого вот с этим?

– То есть Вы…

– Гарри Поттер не должен обращаться к Добби на «Вы»! Он должен обращаться к Добби на «ты»! Все волшебники обращаются к домовикам на «ты» и на «эй»!

Теперь все стало понятно. Дядя Вернон всегда обращался к Гарри именно так – на «ты» и на «эй», правда, иногда добавляя еще «урод» и «ненормальный». Но, видимо, это было еще не все?

– А… чем Вы занимаетесь, мистер Добби! Да садитесь же! – слегка повысил голос Гарри.

– О, Добби служит. Добби служит своей семье… своим хозяевам. Гарри Поттер, сэр, так добр, Гарри Поттер предложил Добби сесть… – на здоровенные глаза навернулись слезы.

– Хозяевам? – приподнял бровь Гарри. Если это сработало год назад с Хагридом, да и потом в Хогвартсе пару раз помогало, то почему бы не воспользоваться тем же приемом и сейчас? Достаточно просто повторять самые интересные слова из речи собеседника, и тот сам все расскажет.

– О, да. Добби служит своим хозяевам много-много лет, и они ни разу не обращались к нему на «Вы», не называли мистером, не предложили сесть и не разговаривали с ним, как с равным! – Добби вдруг замер, закрыв широкий безгубый рот ладонями, затем лихорадочно оглянулся и стал биться головой о подоконник.

– Что Вы делаете, Добби? – спросил удивленный Гарри.

– Добби сказал плохо о своей семье, сэр! Добби должен наказывать себя!

– Наказывать? – обычная тактика ассоциаций работала плохо, этот Добби был явным психом, но Гарри терпеливо продолжал допрос.

– Добби должен будет наказать себя, Гарри Поттер, сэр! За то, что Добби попытался предупредить Гарри Поттера, Добби должен будет прищемить себе уши печной дверцей!

– Предупредить?

– Да! Добби пришел предупредить Гарри Поттера! Гарри Поттер не должен ехать в Хогвартс! Если Гарри Поттер поедет в Хогвартс, ему будет грозить страшная опасность!

– Опасность? – и миссис Кейн, и Джейн внизу наверняка слышали эти вопли, но, разумеется, наверх не спешили. А миссис Кейн и не смогла бы подняться по лестнице.

– В Хогвартсе будут твориться страшные дела. Зловещий заговор ввергнет Хогвартс в пучину кошмаров!

– Кошмаров?!

– Древнее Зло пробудится, и Великий Гарри Поттер окажется в смертельной опасности!

– Зло?

– Страшный ужас будет выпущен на свободу! Хозяева Добби… – тут домовик снова зажал себе рот ладонью и попытался снова приложиться к подоконнику, но Гарри успел перехватить его.

– На свободу? Хозяева? – спросил он первое, что пришло ему в голову, и, видя, что домовик все еще примеривается головой к подоконнику, рявкнул: – Добби?!

– Ах, Великий Гарри Поттер не понимает! Хозяева никогда не отпустят Добби на свободу! Домовые эльфы обречены вечно служить своей семье, пока хозяин не даст им вольную.

– Вольную? – разговор принимал немного не то направление, но Гарри решил не делать резких движений: мало ли чего можно ждать от этого психа.

– Семья Добби никогда не даст Добби вольную! Добби никогда не получит одежды! Добби будет служить этой семье до конца своих дней!

– Одежды? – Гарри только сейчас осознал, что вместо нормальных штанов или хотя бы футболки на Добби была какая-то грязная наволочка. Ну ничего, если камера работает, они смогут просмотреть запись и приметить все упущения. Миссис Кейн не зря шутила, что единственное место, где она теперь сможет уединиться или хотя бы пукнуть без того, чтобы быть записанной – это туалет.

– Хозяин должен дать домовику одежду, если хочет освободить его. Но ни один Мал… – горящие безумным огнем глаза снова вперились в подоконник, и Гарри снова спросил первое, что пришло ему в голову:

– Ни один?

– Ни один, – решительно подтвердил домовик, – даже покойный Старый Лорд, не говоря уже о нынешнем, даже молодой Дра…

– Драммонд Мальсибер? – быстро спросил Гарри, прежде чем Добби поймет, что сказал уже слишком много. Он не знал, есть ли на свете такой человек, так что назвал первую попавшуюся комбинацию из подходящих имени и фамилии: Драммонд МакЛагген, брат Кормака МакЛаггена, порядочная, между прочим, задница, перешел недавно на шестой курс Гриффиндора, а фамилию Мальсибер Гарри где-то недавно слышал, причем не в очень приятном контексте.

– Нет, сэр, Мальсиберы – злой Род, и они верно служили Тому-Кого-Нельзя-Называть, но хозяева Добби намного, намного хуже! – тут Гарри оказался бессилен. Добби треснулся о подоконник раз пять, не меньше, и теперь его глаза немного косили.

– Тому-Кого-Нельзя-Называть? Вы имеете в виду Волдеморта? – уточнил Гарри.

– О, Гарри Поттер не должен называть это имя, – затряс головой Добби. – Хотя Добби и знает, что Гарри Поттер не боится произносить это страшное имя и уже трижды побеждал его хозяина!

– Хозяина?

– Семья Добби была все равно что рабами Того-Кого-Нельзя-Называть! И Великий Гарри Поттер, сразивший его – светоч надежды всех домовиков!

– Сразивший?

– Да, Гарри Поттер, сэр, домовики знают, что Вы сразились с Тем-Кого-Нельзя-Называть трижды…

– Дважды, – поправил его Гарри, – тогда, ну, одиннадцать лет назад, его изгнала моя мама, а вовсе не я.

– О, Великий Гарри Поттер так скромен, – умилился Добби, – и так великодушен! Никто, кроме Великого Гарри Поттера, не обращается с домовиком, как с равным, – он всхлипнул. – Никто не предлагал Добби сесть… Никто не называл его мистером…. Только Великий Гарри Поттер!

– Ну, не такой уж я и великий, – самокритично признался Гарри, – например, Гермиона учится лучше меня вообще по всем предметам. А у Драко Малфоя, – он отследил реакцию домовика, и она была ожидаемой, его глаза снова стали искать подоконник, хотя и с меньшим успехом, из-за перекошенности, – оценки по зельеварению лучше!

– Молодой хозя…

– И вообще, я же всего только школьник! – воскликнул Гарри прежде, чем Добби понял бы, что спалился окончательно.

– Всем школьникам в этом году грозит опасность! – поднял Добби скрюченный указательный палец. Прокатило!

– Опасность? – попробуем еще раз…

– Древнее Зло… – ну вот, по второму кругу…

– Но я не могу не поехать в школу, – круг надо было разрывать, – иначе меня отчислят!

– Пусть Гарри Поттера отчислят! – засиял Добби. – Зато ему не будет грозить опасность!

– Но ведь от опасности меня может защитить Дамблдор! Вы знаете Дамблдора, мистер Добби?

– Дамблдор – великий волшебник! – строго сказал Добби. – Дамблдор мог противостоять Тому-Кого-Нельзя-Называть! Тот-Кого-Нельзя-Называть боялся Дамблдора! Но Дамблдор не сможет остановить Древнее Зло, и это его погубит!

– Погубит?! Так значит, это самое зло – это не Тот-Кого…

– Нет! Это не он, это очень, очень древнее Зло! В этом и состоит заговор! Заговор против Великого Гарри Поттера и Великого Волшебника Дамблдора! Добби знает! Добби слышал!

– Слышал?

– Добби хороший эльф! Добби всегда выполняет поручения хозяина! Добби всегда рядом с хозяином!

– Поручения? Так это хозяин поручил тебе?..

– Нет! Хозяин Добби хочет, чтобы Великий Гарри Поттер погиб, а Великого Дамблдора выгнали из Хогвартса.

– А если выгонят меня, а Дамблдор погибнет – это твоих хозяев устроит? – спросил Гарри.

Добби завис.

– Наверное, хозяев Добби это устроит, – произнес он спустя минимум полминуты. – Добби хороший эльф! Добби может сделать так, чтобы…

– Стоп-стоп-стоп! – прервал его Гарри. – А сделать так, чтобы Дамблдор не погиб, а его вместо этого выгнали, как и меня – это же тоже нормально будет?

– Это еще лучше! – засиял Добби. – Тогда никто не умрет!

– А школьники? – спросил Гарри. – А мои друзья? Их это древнее зло не тронет?

– Добби не хочет, чтобы умерли другие школьники и тем более друзья Гарри Поттера. Добби считал, что если Гарри Поттер подумает, что друзья Гарри Поттера забыли о нем, то Гарри Поттер не поедет в школу, и…

– Та-а-ак, – сказал Гарри, – то есть это ты прятал письма от моих друзей?!

– Добби прятал письма друзей Гарри, – уши домовика поникли, он вытащил из-под служившей ему балахоном наволочки толстую пачку конвертов и помахал ей, – Добби думал, что, если Гарри Поттер решит, что его друзья забыли о нем, Гарри Поттер не захочет возвращаться в Хогвартс!

На конвертах Гарри различил четкий почерк Гермионы, раздолбайские каракули Рона и близнецов, имевшие между собой явное семейное сходство, и пляшущие почти детские буквы Хагрида.

– Добби, отдай, пожалуйста, мои письма, – домовик вцепился в пачку, как в спасательный круг. – Мы же вроде договорились? Меня должны выгнать из Хогвартса, понимаешь? Выгнать!

Добби с подозрением посмотрел на Гарри, но все-таки кивнул.

– А если я не получу писем от моих друзей, как это поможет меня выгнать? Я думаю, что никак! Выгоняют только за нарушения правил, а если я не поеду в Хогвартс, то и правила нарушить не смогу!

Добби снова завис, потом в его глазах начал разгораться огонь озарения. Он выронил письма и бросился вниз по лестнице. Гарри ринулся вслед за ним, но опоздал.

Сначала раздалось «ЩЕЛК!» – точно так же в комнате у зеркала щелкал пальцами Квиррелл, – вспомнил Гарри.

Потом «ПЛЮХ!».

Потом «БАБАХ!» – и явно не из «Вальтера».

Потом «ХЛОП!» – как будто Гермиона уронила на пол книгу «для легкого чтения».

И лишь потом, когда Гарри уже скатился по лестнице вниз, он услышал спокойный голос миссис Кейн:

– Уберите револьвер, Джейн. Полагаю, мистер Добби, кем бы он ни был, уже покинул нас.

Джейн спрятала под фартук «Кольт Спешл», обернувшаяся от еще не погасшего телевизора миссис Кейн достала из уха что-то вроде слухового аппарата, в одном из шкафов ощетинилась щепками дырка тридцать восьмого калибра, а так и не поставленный в печь яблочный пирог равномерно распределился по потолку и стенам гостиной.

– Мелкий засранец, – проворчала Джейн, и Гарри понял, что впервые слышит от нее что-то кроме «Да, мадам» или «Нет, сэр», – исчез в то самое мгновение, как я спустила курок. Как не было его. И пирог испортил, – пожаловалась она то ли миссис Кейн, то ли Гарри. – Махнул рукой, он сам в воздух поднялся…. И как грохнет его об потолок!

– Да, пирог – это серьезная потеря, – кивнула пожилая леди, – но, полагаю, ничего непоправимого не произошло. Мистер Поттер, Вас не затруднит вызвать карету “Скорой помощи”? И сопроводите меня до больницы. Такие приключения становятся слишком большой роскошью для моего старого тела.

Гарри кивнул и бросился к телефону: номер на такой случай он накрепко затвердил в числе еще полудюжины других уже два года назад.

– А Вас, Джейн, я попрошу прибраться. И вряд ли эскулапы отпустят меня до вечера, так что время для того, чтобы испечь еще один пирог у вас, скорее всего, будет.

«Скорая» прибыла к дому минут через пять – видимо, базировалась где-то неподалеку. Два дюжих санитара внесли в нее носилки с пожилой леди, а Гарри, переодевшись в белый халат и шапочку, юркнул вслед за ними.

За мгновение до того, как захлопнулась дверь, он услышал донесшийся через несколько кварталов рев дяди Вернона, но не разобрал, в чем было дело.

Срочно созванный Клуб все-таки собрался на внеочередное, уже третье за это лето заседание в полном составе, хотя и у постели миссис Кейн, которой доктора на всякий случай поставили капельницу. Поэтому присоединенный к видеомагнитофону телевизор расположили так, чтобы Саманте Шарлин было удобно, остальные могли хотя бы стулья передвинуть. К сожалению, камера в «спальне Гарри» была установлена так, что Добби был виден исключительно со спины, так что анализ эмоций три леди и три джентльмена могли произвести только по положению ушей домовика.

– Он явно не врет, – задумчиво сказал Делла. – Разумеется, свидетелей такого рода я еще не встречала, но этот тип явно неуравновешен, а такие психи не могут подделывать свои эмоции, какими бы домовыми гоблинами они, психи, ни были бы.

– Увы, да, – подтвердил Бутройд. – Что скажешь, Гарри?

– Ну… Я думаю, вы ведь согласны, что хозяин Добби – это Малфой, я имею в виду Малфоя-старшего, который Лорд, насколько я помню, его зовут Люциус? – все, кто мог, кивнули. – Это не может быть Драко, у него силенок не хватит, да и духу тоже. Значит, он, ну, Лорд Малфой, и затеял какую-то гадость. А Добби подслушал какой-то разговор про нее, и эта гадость ему не нравится. Он обязан подчиняться, видно же, но это ему вот совсем-совсем не нравится, так, что он решил меня предупредить.

– Мистер Люциус Малфой, если я не ошибаюсь, упоминался как лидер умеренной фракции сторонников мистера Волдеморта? – припомнила миссис МакФергюссон. – И, если я опять же не ошибаюсь, эта его гадость подразумевает убийство детей, что даст ему возможность сместить мистера Дамблдора?

– Да, – поддержал ее супруг, державший руку Таппенс в своей лапище, – если это – умеренные последователи, то неумеренные вряд ли уступают наци.

– Ну мне так и говорили, – пожал плечами Гарри, – а еще мне говорили, что сам Том был еще хуже. Они же даже его имя боятся повторять, ну, вы видели. И еще древнее зло какое-то… Кольцо, что ли? Ну, как у Саурона?

– Мало информации, – задумчиво сказал Бутройд, – но, боюсь, это временно. И слово «боюсь» я сказал не случайно. Судя по всему, ты – одна из целей этого древнего зла, так что новая информация в комплекте с неприятностями тебя явно не минуют. А Я СНОВА НЕ МОГУ ПОМОЧЬ ТЕБЕ! – треснул он кулаком по спинке кровати миссис Кейн.

– Спокойнее, лейтенант, – улыбнулась Шарлин, – не сбейте мне капельницу.

– Простите, сержант. Но если бы Вы знали, как это меня бесит…

– О, разумеется, я представляю это. Я бы тоже предпочла иметь больше рычагов влияния на ситуацию. И, возможно, мы когда-нибудь получим один или два таких рычага, хотя пока рано говорить об этом, – пресекла она попытку любопытствования со стороны Гарри, – хотя теперь у нас есть как минимум два потенциальных канала связи. Не идеальных, но все же…

– Здорово! – восхитился Гарри. – Ну один – это… Гермиона? Ведь она показала, что может хранить мои секреты?

– В обычных условиях я бы провел еще пару десятков проверок, – грустно усмехнулся Бутройд, – но в нашей ситуации… В общем, как минимум на рождественских и пасхальных каникулах она сможет посылать твои письма обычной почтой по известному тебе адресу, – Гарри кивнул, – и эти письма будут доходить до нас достаточно быстро, чтобы мы смогли передать с ней ответ. И еще – попроси ее выучить наизусть третий номер телефона из твоего списка. Это для экстренной связи.

Гарри заметно повеселел. Выучить номер для Гермионы – раз плюнуть.

– А второй способ? – спросил он.

– Мы проверили этого твоего Стивена Баттлербаума, через которого ты закупал, как ты говоришь, «маггловские штучки». В его досье – во всех досье, до которых мы могли дотянуться – он числится умершим от свинки, это такая детская болезнь, первого сентября восьмидесятого года.

– То есть в тот день, когда он поступил в Хогвартс? – уточнил Гарри.

– Именно. А учитывая, что «Хог» – это дикий кабан…

– Похоже, Фред и Джордж легко нашли бы с ним общий язык, – пробормотал Гарри.