Текст книги "Неприкосновенное сердце (СИ)"
Автор книги: AnastasiaSavitska
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)
– Разве это не одно и тоже? – толкнула я его локтем.
– Нет, – сильнее прижал меня Адам к себе. – С тобой я начал путать день с ночью.
В кухню вошли мама с мужем, и Адам снова сказал Жану что-то на французском, целуя меня в щеку. Затем мужчины ушли в комнату, и я смотрела Адаму в след. Планировка моей квартиры для Эмили была отвратительной, но мне нравилась – кухню с гостиной разделала только арка, и я в такой момент могла смотреть на Адама, наслаждаясь его видом.
– Что готовим? – повернулась я к матери.
– Какие у тебя есть продукты? – открыла она холодильник.
– Практически ничего. Я жила у Адама, – избегала я смотреть ей в глаза.
– У вас будут потрясающие дети, – улыбалась она.
– Мам, перестань, – покачала я головой без тени улыбки. – Пожалуйста.
– Он на тебя так смотрит, – все не успокаивалась она. – Как на кусок мяса.
– Мужчина не должен смотреть на женщину, как на кусок мяса, – нахмурилась я.
Она достала несколько пакетов из морозилки, кладя их в микроволновую печь. Я же достала макароны из тумбы, собираясь делать стандартное блюдо.
– Милая, поверь, несколько лет в браке, и тебе будет нравится, что он смотрит на тебя, как на кусок мяса.
– Я часто причиняю ему боль, – смотрела я на спину Адама.
Мужчины сидели на диване и смотрели футбол. Я была дома. Нет, не в плане территории, просто тут был Адам. Я застыла на нем.
«Долго единственной целью моей жизни было саморазрушение. А потом мне вдруг захотелось счастья». Фредерик Бегбедер.
–Ты тонешь, Донна, – сказала мама, вырывая меня из раздумий.
– В чем?
– В Адаме. Он, можно сказать, твой океан, но в то же время твой спасательный круг.
– Нет, он тот, кто разбудил меня, – открыла я бутылку вина, наполняя им бокалы. – А на плаву меня держала Эмили.
– Красиво сказала, – сделала мама лоток.
– Слова порой бывают непредсказуемы. Мои причиняют боль тем, кого я люблю.
– Потому что ты такая, Донна. Ты говоришь, что думаешь, но… – посмотрела она на меня, прервавшись на мгновение. – При этом часто не думая совсем.
– Это правда, – грустно улыбнулась я. – Так что приготовим?
– Пасту.
– Пасту? – спросила я, с отвращением.
– Доченька…
– Давай, еще один совет, – перебила я ее.
– Донна, нельзя, чтобы мужчине слишком нравилась домашняя еда.
– Почему?
– Потому что он никогда не поведет тебя в ресторан.
– Ты только что сделала такое выражение лица, словно открыла для меня мир истины, – засмеялась я. – Что ты делаешь, когда хочешь уйти от мира?
– Покупаю платье, – улыбнулась мама. – Я серьезно, милая. Купи платье, и все решится само собой.
Вечером, когда мама с Жаном ушли в комнату для гостей, я приняла душ и, войдя в свою спальню увидела Адама, который лежал на кровати и читал какую-то книгу. Он был в очках, и я остановилась в дверях, наблюдая за ним. Мне кажется, что в какой-то момент я смогу все начать заново с кем-то, и, скорее всего, этим человеком будет Адам.
«Какие моральные ценности могут быть в мире, где курить начинают в двенадцать, а читать книги почти никогда?» Хит Леджер.
Я не помню, когда впервые прочла книгу и получила удовольствие. Но помню, что потом каждый раз, дочитывая очередную, начинала что-то заново. Кажется, так было всегда – моя непреодолимая жажда быть где-то в другом месте и чувствовать себя другой. Эти ощущения давали мне только книги. Меня часто мучает бессонница, и я никогда не тратила ее на мысли или любовь. Это всегда были книги, и я видела в бумаге свою жизнь. Свои чувства, как и пустоту небытия, я заполняла лишь этими страницами.
«Смысл жизни не в том, чтобы ждать, когда закончится гроза, а в том, чтобы учится танцевать под дождем». Вивиан Грин.
Адам поднял голову и отложил книгу, улыбаясь.
– Не знала, что ты читаешь в очках, – не могла я перестать смотреть.
– Иногда. А ты?
– Я никогда не носила очки, – легла я на другую сторону кровати. – У тебя бывает такое, что ты хочешь оказаться в любом другом месте, кроме того, где сейчас?
– Да, – снял он очки.
– И что ты делаешь в тот момент?
– Я еду к тебе, – ответил Адам, обнимая меня, прижав к себе за талию. – Где бы ты ни был, тебе всегда нужен лучший друг.
– Сесилия Ахерн сказала это, – прижалась я к нему. – О чем ты думал в юности?
– О том, что после окончания школы у подростков должен быть год, когда он сможет насладиться самыми лучшими годами в своей жизни и понять, чего он по настоящему хочет.
Как я влипла? Как купидон мог стрелять, даже не спрашивая у меня, хочу ли я этого? Мы живем в циничное время, и больше нет такого понятия, как роман. Теперь это называется интрижка, которая сегодня есть, а завтра больше нет.
Адам прижал меня к себе, поглаживая мою кожу. Наши сердца так громко стучали, словно жили отдельной жизнью. Мне нужен был тихий причал после Алекса.
Любовь – это всегда хорошо. Просто мне нужна свобода и чуть-чуть времени разобрать в себе.
– Когда ты живешь в таком городе, как Нью-Йорк, встречаешься со многими женщинами, – тихо говорил Адам. – Со временем это так приедается, что в конечном итоге ты встречаешь женщину, которая не смотрит на тебя. И потом понимаешь, что тебе нужна та, которая просто сможет тебя рассмешить.
– Мне кажется, я не создана быть с кем-то.
– Ты создана для меня, Донна, и мы со всем разберемся.
– Почему ты все время встречался с разными женщинами?
– Я проводил с ними время, вот и все.
– То есть, ты знал, что у вас ничего не выйдет, но все равно с ними встречался?
– Нет, – хмыкнул он. – Я спал с ними. Они были как новый костюм, но последний размер, который явно маловат для меня. Я понимал, что костюм не мой, но все равно хотел примерить.
– Господи, ты отвратительный, – улыбнулась я.
– Ты на кровати, и ты со мной. Я знаю, что твоя мама через две комнаты, но выключи свой мозг и делай то, что я говорю.
Голос Адама был как снотворное, но его тело было полной противоположностью, и я снова утопала в нем.
– Сосредоточься на мне, Донна, – смотрела на меня Адам. – Забудь обо всем. Есть только мы вдвоем.
Его глаза сверкали, и я видела в них свет. Удивительный оттенок, не похожий ни на какой другой, и Адам обхватил мое лицо ладонями.
Когда я проснулась, первой моей мыслью было сбежать. Но второй, как прекрасно это утро. Те люди, которые его не любят, просто никогда не просыпались рядом с Адамом Майколсоном. От нежных прикосновений, вибраций, проходящих по телу. Обычно так было, но не сегодня. Я почувствовала в квартире запах кофе. Солнце освещало комнату, но Адама не было рядом. Он всегда ждал, пока я проснусь, лежа рядом.
Я надела его рубашку и отправилась на кухню. Кофе стоял на барной стойке, и какие-то бумаги были разбросаны по столу. Шум воды слышался через дверь ванной. Я постучала, но Адам ничего не ответил. Я взяла чашку, наслаждаясь странным вкусом любимого напитка. Адам делал всегда потрясающий кофе, немного горьковатый, но такой удивительно вкусный.
Мои глаза метнулись к бумагам, и первое, что я заметила, это свои инициалы. Прочитав несколько строчек, я заметила, что мои руки дрожат, и и поставила чашку на стол. Там была вся моя биография. И под «все» я действительно имею ввиду все – детство, семья, родня, первая разбитая коленка, друзья, школа, институт и какой сэндвич я ела на завтрак двадцатого марта 2000 года. Дверь открылась, и Адам вышел из ванной. Я подняла на него глаза, пытаясь сохранять спокойствие. Его лицо было в ссадинах, кожа на руках стерта, и грудь в синяках.
– Что случилось? – спросила я шепотом.
Он вздохнул и направился к кофеварке. Обычно Адам целовал меня утром, и сегодня, когда он впервые не сделал этого, я поняла, как привыкла к этому жесту.
– Я думал, ты будешь еще спать, – ответил он без каких-либо эмоций на лице.
Полотенце прикрывало его бедра, но его торс был весь в ушибах. Я все чувствую. Малейшее изменение его настроения или отношения я почувствовала сразу. Я хотела дотронуться к нему, но Адам отпрянул, как только я подошла ближе.
– Поговори со мной, – сказала я.
– Донна, я почти убил того мужика утром, и как бы мне не было с тобой хорошо, я не люблю вранья.
Его взгляд был страдальческим, но в то же время устрашающим.
– Я не вру тебе, Адам.
– Да, ты просто не договариваешь. Я знаю. Я могу смириться с тем, что ты умалчиваешь о многих вещах, но не о том, что узнал.
– Что ты узнал?
– Ты была с ним. Он издевался над тобой, бил тебя. И ты была с ним! Почему ты, черт возьми, не ушла?
Я столько лет пытаюсь забыть Алекса. Столько лет пытаюсь начать все заново, но чем больше думаю об этом, тем медленнее иду к чему-нибудь, что не связано с ним. Такое чувство, что он сломал меня для всех остальных. Он не бегал за мной, он слушал меня. Он говорил. Я помню, как впервые увидела его. Как впервые он улыбнулся мне, и то, как мы смотрели друг на друга. Я не видела больше никого, кроме Алекса, даже если бы мир исчез совсем.
А потом я увидела его настоящего, но бежать было поздно. Я так хотела быть гордой, быть сильной все эти годы, но все прекращалось с наступлением ночи. Каждый парень после него был мне в тяжесть, и меня преследовало чувство, что я не смогу быть больше ни с кем по-настоящему в этой жизни.
Мир затих. Я снова оказалась в том времени, в том ужасе, в который никогда не хотела возвращаться. Я просто молчала. Я не знала, как сказать ему о том, чего боялась. Многие люди думают, как можно бояться и не уходить? Но на самом деле я боялась исхода того, что будет после.
– Я на минуту, – сказала я, отходя от него.
– От меня ты уходишь, когда я повысил голос и даже не говоришь мне перестать, а он издевался над тобой, и ты была с ним, несмотря ни на что. Нужно было убить его, – выругался Адам.
– Нет! – смотрела я на него со злостью. – Ты не знаешь всей правды, Адам. И ты не такой.
– Я такой. Я именно такой, Донна, – пронзал Адам меня взглядом. – Я убивал и, знаешь, не жалею об этом. Наверное, многих бы съедала совесть или чувство сожаления, но я готов убивать каждого, кто причиняет боль другому человеку.
Я со страхом смотрела на него, словно пытаясь запомнить. Каждую черту и родинку. Он словно был тенью, и я видела в его глазах взгляд Алекса. Это их и связывало.
– Боже, моя голова, – села я кресло, держась за поручни. – Что это?
– Скоро все будет в порядке, Донна, – подошел ко мне Адам. – Скоро все будет в порядке.
– Ты мне что-то подсыпал?
– Засыпай, – поднял он меня на руки. – Я все исправлю.
Больше я не помнила ничего. Глаза Адама были последним что я видела, прежде чем отключиться. И теперь я увидела в них совсем не небо, а что-то темное, чего не видела никогда прежде. Ни в ком.
========== Глава 6 ==========
«Ночью, ложась спать, она натягивает на голову одеяло, чтобы спрятаться от жизни». Табор Фишер.
Я с трудом открыла глаза. Поднимаясь с кровати, осматривала место, в котором находилась. Это была обычная квартира, и, увидев дверь в другую комнату, я испытала секундное облегчение. Все было слишком странно и непонятно. Мне нужно было скорее узнать, что, черт возьми, происходит. Я поспешила к двери, пытаясь найти хоть какой-то знак, оставленный Адамом. Или Алексом. Я помню, как Адам что-то мне говорил, прежде чем я потеряла сознание. В тот момент у него были другие глаза, а моя биография, открытая на странице отношений с Алексом, лежала на столе. Открыв дверь, я оказалась в следующей комнате, снова осматриваясь. Она была пуста. Совсем. Ни одного предмета мебели, а лишь еще одна дверь. Открыв ее, я оказалась в ванной. Я чувствовала подступающую панику, увидев свечи. Много свечей. О моем предпочтении к шоколадному запаху знал Адам. Лишь Адам, а не Алекс. Где я, черт побери? Меня смешила моя правда. Он запер меня тут, чтобы найти Алекса. Но моей вины во всем этом было не меньше. Я решила остаться тут и, найдя в верхнем ящике спички, зажгла все свечи. В конечном итоге я просто расплакалась, сев на холодных кафель. Смотря на теплый свет, который дарили свечи, я почувствовала, что мне создали идеальную обстановку для воспоминаний. Я чувствовала одиночество. И это был не просто один день. Это и были все дни моей жизни – сплошные воспоминания и одиночество.
Моя мать всегда говорила мне, что я сильная. Что я сильнее обстоятельств. Но какие могут быть причины у судьбы столько раз испытывать меня на прочность?
– Как ты себя чувствуешь? – услышала я голос Адама.
Я подняла голову и со злостью уставилась на него. Я ведь даже не услышала, как он вошел, и задалась вопросом, чем же он занимался на самом деле.
– Это все, что ты хочешь знать?
– Нет. Я хочу знать, почему ты не сказала, что виделась с ним?
– Это не твое дело, – ответила я, пытаясь выглядеть спокойной. – Ты не мой мозгоправ. И я не хочу, чтобы ты подходил ко мне ближе, чем на милю.
– Что ты хочешь, чтобы я сказал, Донна? – направился Адам ко мне со звериной грацией. – Ты вечно убегаешь, и мне надоело тебя догонять.
– Когда я выберусь отсюда, возьму судебный запрет, чтобы ты так не перетруждался.
Я боялась и злилась в одно и то же время. Адам не шутил, и я увидела его совсем другим – сильным и жестоким.
– Я почти не испытываю желания запереть тебя в своем доме и привязать к кровати.
– Все, что у тебя осталось – лишь желание, – встала я на ноги. – Что тебе нужно?
– Я дам тебе совет, Ди…
– Мне нахрен не нужны твои советы, – перебила я его. – Говори, что тебе нужно, и я поеду домой.
– Если тебе необходимо с кем-то поговорить, тут есть Меган, и могут привести Эмили.
– Она знает, что я тут? – подошла я к нему впритык.
– Нет.
Я замахнулась и ударила его кулаком по лицу. Сильно. От неожиданности Адам пошатнулся и уставился на меня. Его ноздри раздулись от злости, и я хотела, чтобы он тоже почувствовал боль, пусть и физическую. Внутри меня все бушевало, ведь мне снова врали. И самое отвратительное, что я снова хотела довериться.
– Попробуешь впутать ее сюда, и твоя жизнь до этого покажется тебе раем.
– Я пришлю Меган, – направился он к двери. – Потом поговоришь со мной.
– Пошел ты, – крикнула я.
– У тебя нет другого выхода, Донна.
Он хлопнул дверью, выходя из ванной. Я пробежала две комнаты, но, оказавшись на месте, поняла, что это было зря – он снова запер меня. Это был финал или еще один этап игры. Но я хочу понять. Понять зачем приехал Алекс и почему Адам пытается разворашивать осиное гнездо. Я проиграла тогда, но как теперь все предотвратить?
Я прошла к окну, смотря на незнакомый горизонт, когда дверь снова открылась. Повернувшись, увидела Меган. Все окружающие меня люди врали. Почти все. За последние года я поверила нескольким, и даже мой психолог оказалась подставным лицом, мотив которой я до сих пор не поняла.
– Донна, – качнула она головой, садясь на диван. – Как вы себя чувствуете?
– Мне нужно позвонить родным, – ответила я. – Проваливайте.
– То, что я работаю с ФБР, не значит, что они хоть слово услышали от меня о вас, Донна. Вы мой пациент, а я слишком дорожу своей репутацией. Садитесь, – показала она на место рядом с собой. – Вы тратите время на друзей, работу и самоуничтожение. А как насчет того, чтобы побыть просто наедине с собой?
– Я не творческая личность, док, – села я рядом. – Меня все устраивает.
– Одиночество очищает сознание, вы знали? – была она все так же спокойна. – Вы каждый день получаете столько информации, что вам просто необходимо спокойное место. Прислушайтесь к своему внутреннему голосу, Донна. Когда вы отгородитесь от эмоций внешнего мира, гораздо проще сделать правильные выводы.
– Разве вы не для того тут, чтобы говорить мне, какие выводы делать? – спросила я с ноткой сарказма.
– Никогда, Донна, – встала она с места, направляясь к выходу. – Вы нуждаетесь в моих вопросах, потому что, пока вы развязываете запутанный клубок, я могу держать вас на плаву. И еще, – сказала она, прежде чем выйти. – Примите душ и поешьте.
Я ничего не ответила, но все же душ был кстати. Поскольку, судя по всему, я никуда не торопилась, направилась в ванную, включила воду, снимая с себя одежу и окунаясь в теплую воду. Есть мне совершенно не хотелось. Я была раздавлена и в то же время зла на Адама. Он первый, кому я открылась спустя много лет, и снова обожглась. Мы говорили с ним о многих вещах, но только не о прошлом. Эта тема была закрыта для нас обоих. И сейчас я поняла, что была дурой и не догадалась, в чем была причина его вечного надоедания. Он просто хотел через меня узнать что-то об Алексе. Но зачем? Что Алекс такого сделал, что ФБР Соединенных Штатов взялось за него?
– Она часто меня бесит своими истериками на ровном месте, и я уже не один раз пытался от этого сбежать, – снова голос Адама заполнил помещение. – Но, когда наступает тишина, без ее бесконечных эмоций я начинаю понимать, что упускаю что-то важное и нужное. И мне снова становится ее бесконечно мало.
Я молча дослушала его и в моей голове вертелась другая цитата: «Недостаточно иметь план, надо действовать». Энн Юргенс.
– Это не ты сказал.
– Ты права.
– Что я тут делаю? – спросила я, не смотря не него.
– Ты часть операции, Донна, – подошел ко мне Адам. – Не имеет значения, кто бы это сделал, я или кто-то другой. Тебя бы все равно заперли. Ты меня ненавидишь?
– Нет, – посмотрела я на него. – Ты будешь делать это за нас двоих.
– Я научу тебя, как правильно вести себя. Мне нужно, чтобы ты не сломалась при допросе.
– Я умею стоять, Адам, – с презрением смотрела я на него. – Стоять там, где другие падают в пропасть.
–Я расскажу, и тебе придется меня слушать.
– Моего послушания можешь не ждать. Но я тебя выслушаю.
– Может, поговорим, когда ты выйдешь из ванной?
Я поднялась с воды, становясь перед ним во весь рост. Адам выглядел безумным, словно готовился к сражению со мной, заранее продумывая стратегию.
– Ты чего-то тут не видел? – провела я пальцами по груди. – Может, моих набухших сосков, или складочек, которые блестели каждый раз после твоих касаний? – дотронулась до внутренней стороны бедер. – Или ты все-таки в чем-то нуждаешься?
– Не играй со мной, Донна, – зарычал он, схватив меня за шею. – Я ведь могу вести свою игру.
– Ты не представляешь, сколько боли я могу причинить тебе, – усмехнулась я, притягивая его к себе за волосы. – Держись от меня подальше.
– Поцелуй меня, – потребовал Адам, перемещая руки мне на талию. Я не шевельнулась, и он склонился ко мне, беря в ладони мое лицо. – Я твой. И я никому не позволю занять мое место. Я убью того, кто попытается это сделать. Я буду единственным, кто будет прикасаться к тебе, и только мои губы будут целовать тебя.
Он поцеловал меня до боли в губах, а после зарылся лицом мне в шею, при этом тяжело дыша. Я чувствовала всю правдивость его слов. Наверное, я сходила с ума, раз меня еще сильнее тянуло к Адаму. Среди тысячи идеальных тел я выбрала совсем не идеальную душу. Снова.
– Я никогда не хотел рыться в твоих личных вещах, Ди, – смотрел он на меня. – Это твоя тайна, твоя страна, и я не хочу нарушать твоей таинственности. Но у меня не было выбора. Я должен был, но все было по-настоящему. Всегда.
Я сомневалась в его словах, но не подала виду. Адам поднял меня на руки, завернув в полотенце, и направился в кухню. Затем посадил на стул от барной стойки, а сам начал доставать продукты из холодильника. Не знаю, что он собирался готовить, да и честно говоря, мне было плевать. Я была зла, унижена, разочарована и возбуждена. Я больная на всю голову, ведь так долго осуждала его. Но сама делала поступки гораздо хуже. Адам далек от моего гения и героя. У меня уже был герой, и ничем хорошим это не закончилось. Эмили говорила: «Леди никогда не кричит». И, может быть, с открытием чего-то нового Адамом в моей жизни появится хоть какой-то порядок.
Я подошла к окну, боясь заплакать, показав этим свою слабость и страх в одно и то же время. В какой-то момент перестала нормально дышать, стоя к Адаму спиной. Сегодня было холоднее, чем вчера. Я видела это. Погода прибавляла грусти, хоть и дело было далеко не в ней. С моей души получилась бы потрясающая проститутка. Но все же мои ладони всегда кто-то грел, и несколько недель назад я поняла, как важен кислород. Как важно дышать, несмотря ни на что. Несмотря на эту зиму, на холод и неправильные шаги.
– Тебе нужно поесть, – сказал Адам, подходя ближе.
Желание «выть на луну» становилось сильнее. Слишком многое произошло, и как только я начала снова дышать с приходом Адама, он же и сделал так, чтобы я задохнулась.
– Донна, – обнял он меня за плечи. – Ты дрожишь.
По моему лицу текли горькие слезы, и Адам развернул меня к себе. Он зарычал и притянул в свои объятья. Затем взял на руки, и, когда сел на софу, я обняла его за шею.
– Прости меня, – сказал он тихо, положив подбородок на мою макушку. – Я хочу защищать тебя, но также хочу сделать свою работу. Прости, что оставил тебя здесь, – Адам одаривал поцелуями мои волосы. – Ты моя, Донна, и я прошу, помоги мне.
Я смотрела на Адама и только сейчас поняла, что именно эти черты характера, как непредсказуемость и опасность меня в нем и привлекали. В конце концов, мир – это непредсказуемое место встречи. Мы привязаны к идеалам, людям, вещам и эмоциям, которые не нужны. Наше представление о мире не соответствует действительности, и пора бы уже с этим смириться.
– Расскажи мне все.
– Я был бунтующим подростком. Родителям со мной было трудно, и однажды в порыве злости я сел за руль и сбил женщину, – смотрел он мне в глаза, сильнее прижимая за талию. – Она не умерла, но пролежала в коме определенное время. Тогда мне было девятнадцать, и вместо того, чтобы посадить за тяжкие телесные, мой отец подключил связи, и я работал на благо страны несколько лет. Именно там я и познакомился с Брайаном.
– Вы с ним лучшие друзья?
– Да, – усмехнулся Адам. – Наша дружба не заключается в том, чтобы выпить вечером пива и посмотреть футбол, точнее, не только в этом. Мы прикрываем друг друга.
– Что с той женщиной? – перебирала я его волосы между пальцами.
– Она жива, и сейчас все хорошо. Каждый год она отдыхает и посещает врачей в частной клинике. Я навещаю ее. Ее зовут Эмилия.
Адам проговорил ее имя с такой любовью и, возможно, даже привязанностью. Я поняла, что совсем не имела представления о его жизни. Я судила и осуждала его долгое время, несмотря на то, что говорила это несуществующему человеку.
– Почему я тут?
– Расскажи мне о своей прошлом с Алексом.
– Нет, – сорвалась я с места. – Я ничего тебе не расскажу. Ты как бы еще больше пошатнул мое доверие.
– Посмотри на меня, – крикнул Адам, поднимаясь с места. – Посмотри.
– Я смотрю, – изучала я его лицо.
– Никогда не спорь со мной, Донна, – не отводил он взгляд. – Ты не выиграешь войну со мной.
Его ровно очерченные мышцы груди были идеальными наощупь даже через футболку. Я смотрела ему в глаза и не боялась. Адам словно знал, что я сделаю по-своему, поэтому подвинулся ко мне, положив руки по обе стороны от столешницы, беря меня в плен. Я смотрела на него, и мое сердце стучало, как сумасшедшее.
– Я чувствую твой страх, Донна.
– Нет, ты его видишь, – ответила я. – Я не видела Алекса много лет.
Адам схватил меня за плечи и посадил на тумбу.
– Настоятельно рекомендую рассказать мне все.
– Я сказала все, Адам, – покачала я, головой. – Раньше мы встречались, и я не видела его много лет.
– Мне этого недостаточно, – не сводил он глаз с меня. – Я не хочу подпускать к тебе кого-то другого. Ты понимаешь, что, если я не узнаю, что он задумал, тебя допрашивать будет другой, и это будут не мои методы, черт тебя дери, Донна! – кричал он.
– Я тебя не боюсь, Адам, – смотрела я ему в глаза.
– Потому что я тебя не пугаю, – отошел он, проведя пятерней по волосам. – Донна, я главный, и точка. Я не унижаю тебя, если ты сама не решишь, что я это делаю. Я думаю, планирую, решаю и действую. Я не буду учить тебя, как подбирать туфли и помаду. Ничего не смыслю в готовке и яркости выражении чувств, – снова обратил он свой взор ко мне. – Но бога ради, дай мне возможность быть сильнее и защитить тебя.
– Если я все расскажу тебе, мне нужна будет защита, – пыталась я сдержать слезы.
– Я разрушу весь мир, если с твоей головы упадет хоть один волос, – обнял он меня, убаюкивая. – Ты небезразлична мне, и я взял это дело, только чтобы защищать тебя. Ты мой друг. Ты больше, чем мой друг, и прошу тебя, помоги мне.
Адам взял меня за ягодицы, не дожидаясь моего ответа, и поднял так, чтобы я обхватила ногами его талию. Мне казалось, что я стонала и мурлыкала, как кошка, от удовольствия. Он был мне нужен. Я запустила руки в его волосы, и Адам направился в спальню, бросая меня на кровать. Его голубые глаза излучали блеск, когда он смотрел на меня, и мы просто растворились друг в друге.
Он откинул полотенце, и я закинула правую ногу ему на плечи, а левой обняла бедра. Губы Адама обрушились на мои, и я отдалась ощущениям. От его прикосновений становилось жарко, и он нашел мои руки, чтобы завести их себе за шею. Из моего рта вырвался отчаянный стон, и в этот момент больше ничего не имело значения.
– Донна…
– Я чувствую то же самое.
Мне захотелось, чтобы он слетел с катушек. Я не желала играть в этот момент и замечала, что с Адамом я всегда предпочитала чувства. Его теплота поражала меня до мозга костей. Поцелуи Адама всегда были бесконечно чувственны, и он ловил мои вздохи, словно нуждался в них, чтобы дышать.
– Остановись, – сказала я, тяжело дыша. – Остановись и ляг на спину.
Мгновение я видела непонимание на его лице, но он сделал то, что я сказала. Я сняла с него неприлично дорогую рубашку и расстегнула ремень брюк.
– Я хочу чувствовать твое тело, – не отводила я взгляд. – Целиком.
Я прикоснулась своими губами к губам Адама, и он сразу притянул меня к себе.
Я спустилась к его шее, затем облизала соски и взяла в руку член, немного сжав. Проведя ладонью по всей длине, я облизала головку. Адам зарычал, потягивая меня за волосы, и я улыбнулась. Какой бы стервой я не пыталась быть, но все же была женщиной, и мне нравилось, когда мужчина сходил с ума по мне. Адам увеличивал темп, направляя меня. Он был так требователен, и это было совсем на него не похоже. Я сильно сосала его член, а он стонал и извивался подо мной. Легко проведя подушечками пальцев по внутренней стороне его бедер, я взяла в руку мошонку.
– Боже, Донна, – зарычал он. – Сбавь обороты.
Я пытаясь взять его в рот целиком, меняя темп. Адам стонал и это стало спусковой кнопкой для меня. Я слышала собственные стоны, которые заполняли комнату, и уже была готова взорваться. Адам в следующее мгновение резко поднял меня за руки, переворачивая на бок, и заполнил меня.
Меня словно током ударило. В одну минуту он поразил меня, и мне захотелось большего. Его взгляд, полный обожания и вожделения, все сказал за него. Адам поднял меня за ягодицы, переворачивая на спину, и я обняла ногами его талию, предоставляя лучший доступ.
– Ты словно сделана специально для меня.
– Я не загадываю так далеко.
Мы двигались шумно и медленно. Адам был немного жестковатым и требовательным, и я просто растворялась в нем. Мне нужно было нажать на нужную кнопку, но Адам никак не давал мне дойти до конца.
– Ты хочешь кончить? – спросил он, тяжело дыша.
– Да. Адам, пожалуйста, – вскрикнула я, когда он резко вышел и так же заполнил меня снова. – Черт тебя дери, Майколсон! – обняла я ногами его спину.
– Давай вместе, детка, – зарычал он, прикусив мою губу и опускаясь к груди.
Адам сделал еще несколько толчков, облизывая и покусывая мои соски, и мы вместе пришли к кульминации. Я задыхалась, вцепившись ногтями в его плечи. Я словно увидела звезды в конце, и сейчас имела ввиду далеко не Голливуд. Я не сравнивала его ни с кем, ведь Адам заслужил звания «несравненный».
Я пропустила его волосы сквозь пальцы и нежно поцеловала, прикусывая плечо. Он все еще лежал на мне, и мне нравилась тяжесть его тела.
– Мне хорошо с тобой, – прошептала я ему в губы.
– А больше мне ничего и не надо, – скатился с меня Адам.
– Мы ужасно потные.
– Нет. После такого секса мы прекрасно потные, – улыбнулся он.
– Ты сейчас такой милый, что я диабет получу.
Он начал смеяться, и его грудь поднималась и опускалась с каждым смешком. Мне нравилось, что именно я являюсь причиной его улыбки. Я лежала голая под одеялом в объятьях Адама, балансируя на грани блаженства и обморока.
– Мне сложно иногда, – прошептал он.
– Я могу тебе помочь?
– Да.
– Как?
– Приезжай ко мне, хотя бы ненадолго.
– О чем ты говоришь, Адам? – пребывала я в недоумении.
– Я дам тебе ключ. Ты всегда можешь прийти в мой дом. Я хочу, чтобы ты целиком была со мной без каких-либо отговорок. Хотя бы иногда.
Я не ответила ничего, оставляя очередную недосказанность. Наша жизнь – цепь обстоятельств, и чаще всего неудачных. Мы, женщины, сходим с ума от отсутствия мужчин, но в то же время сходим с ума, когда они слишком навязчивы.
Почему все говорят, что настоящая любовь должна быть трудной? Почему люди считают, что не могут встретиться в кафе, например, за чашкой утреннего кофе, поговорить о театре, картинах, плохой погоде или книгах. Иногда нам в жизни необходима сказка. Например, встретить мужчину, который подвезет тебя на машине, включит обогреватель как раз в тот момент, когда ты в новых туфлях попала под дождь. Или, когда ты видишь художника, который рисует картину на улице, и для него его мольберт – весь мир. Ты стоишь и смотришь на него, понимая, что с этого момента ты остановилась. Остановилась в поиске, в мечтах, и жизнь запечатлелась. Не всегда настоящая любовь сложна. Бывает – встречаешь мужчину, который больше не позволяет тебе о себе забыть, и в конечном итоге ты привыкаешь к этому. Привыкаешь к нему в своей жизни, и как только он исчезает на несколько дней, чувствуешь это почти болезненно.
Я дала Адаму разрешение на установку камер в моей квартире. Разрешила следить за мной двадцать четыре часа в сутки. Мы должны рассказать всей стране, что вместе, и я так и не узнала, зачем это делать, но все равно продолжала подыгрывать. Он играл в свою игру, а я в свою. Но проблема была лишь в том, что меня затягивало, и я замечала, что чаще уже не играла, а чувствовала.
«Прекрасней весны может быть только молодость и любовь». Стивен Кинг.
Моя мать с мужем уехали, когда Адам сказал, что мы вроде как неожиданно оказались на каких-то островах. Не знаю, что я должна была чувствовать, но испытывала я именно облегчение, что не нужно будет объяснять и врать.
Адам сказал мне правду, так что я была ему должна. Сказать глаза в глаза я все равно бы не смогла, так что как только я вошла в дом, набрала его номер.
– Привет, – начала я, попадая на голосовую почту. – Я не расскажу тебе всего. Просто не могу, – покачала головой, хоть и понимала, что он все равно не видит. – Но я должна тебе за правду, а долги я отдаю. Жаль, что ты не узнаешь той Донны, которая жила семь или десять лет назад. Она бы тебе понравилась. Она была веселой и всегда смешной. Любила мир и доверяла людям. Ты бы полюбил меня, Адам. Тебе такие нравятся, но я все равно отличалась бы от них. В моих глазах ты бы видел не только мир, но и космос. Алекс – человек, который поломал меня, но в определенный момент также научил жить. Да, именно он научил меня понимать, что ничего не бывает надолго. Сегодня мы тут, а завтра нас уже нет. Всех уносит, только каждый выбирает сам, насколько далеко. Мы горели, и я любила его, – запнулась я на мгновение, собиралась сказать вслух второй раз в жизни следующее: – Мы ехали с очередной тусовки. Курили травку или еще что-то. Я была не в себе и вырвала у Алекса руль. Мы смеялись и, не заметив машину, которая ехала нам навстречу, попали в аварию. Я была за рулем и убила мужчину, который находился в другой машине, – не останавливала я слезы. – А потом Алекс взял всю вину на себя. Он защитил меня, и его жестокость проявлялась не сразу. Он не всегда был таким, Адам. Поэтому, если ты хочешь посадить его за решетку, я тебе в этом не помогу, – села я на диван. – Никогда. Он был рядом на протяжении многих лет. Я знаю его так долго. Алекс был свидетелем стольких моментов. Он читал меня как открытую книгу, и я любила его. Я буду помогать тебе, только если узнаю, что он сделал, и мало что заставит меня изменить свое решение. Я никогда не изменю своим принципам и верности. Даже если ради этого придется пожертвовать тобой.
