Текст книги "Неприкосновенное сердце (СИ)"

Автор книги: AnastasiaSavitska

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)

– Это мои планы на жизнь.

Адам сел, резко пересаживая меня к себе на колени, и я оседлала его. Он взял в рот один сосок, покусывая и облизывая его, когда все еще зажимал между пальцами второй. Он не отводил от меня глаз, и я не могла перестать смотреть на него в ответ, понимая, что не могла быть счастлива, пока Адам Майколсон не вошел в мою жизнь. Все, что я контролировала, он спускал на нет.

– Обними меня за шею и приподнимись.

Он снова сказал это приказным тоном, и я возбудилась еще больше. Не став спорить, просто сделала это. Азарт. Азарт, который я ощущала, заставлял мое тело полностью перестать сопротивляться. Я откинулась назад и застонала.

– Черт возьми, – зарычал Адам.

Он поднялся вместе со мной, и я обхватила ногами его талию. Адам подошел к двери и закрыл ее ногой. Оливия спала, но она могла выйти и увидеть, и у меня это полностью вылетело из головы.

Адам поставил меня на пол и расстегнул свои джинсы, снимая их вместе с боксерами. Я взялась за подол его футболки, поднимая ее вверх и бесстыдно пожирая его глазами. Тело этого мужчины было так совершенно. Услышав звук молнии и опустив глаза, увидела, что Адам стоял передо мной полностью обнаженным. Его рот обрушился на мой, и я почти задохнулась. Горячий и голодный. Вцепившись в его плечи, отвечала на поцелуй, и руки Адама подняли меня, и через мгновение я снова лежала на кровати, а он прижимал меня своим телом сверху. Этот мужчина уничтожал меня каждым поцелуем.

Он скользнул в меня одним, а за тем и двумя пальцами, и я вскрикнула. Я затаила дыхание, когда он стал прокладывать поцелуями путь, пока не провел языком по моим складочкам. Я зажала ладонью свой рот, чтобы не кричать, и Адам всосал мой клитор.

– Нет, Адам, – слышала я звук собственного сердца. – Войди в меня.

Он взглянул в мои глаза и снова впился поцелуем в мои губы. Наши взгляды встретились, и когда Адам скользнул в меня одним резким движением, я прикусила нижнюю губу, чтобы не закричать от наслаждения. Он снова подался вперед и закрыл мой рот своим. Я вонзилась ногтями в кожу на его спине, понимая, что таким темпами почувствую кровь на руках.

– Адам, – сказала я ему в губы. – Я…

Мое тело задрожало, и я закусила его плечо. Хватая ртом воздух, уткнулась Адаму в шею. Мне не хотелось прощаться с ним. Наши тела были еще сплетены, и он смотрел на меня с восхищением. В его глазах было столько нежности и безумия, сколько я еще никогда не видела ранее.

– Донна, – услышала я плач за дверью комнаты.

Все внутри сжалось от страха, и я оттолкнула его от себя. Мне не хотелось этого, но там за дверью была моя дочь. Одев на себя футболку Адама и найдя свои джинсы, я выбежала из комнаты.

– Мне приснился сон, – увидела я свою девочку в коридоре.

– Я с тобой, – сжала я ее в объятьях. – И никому не дам тебя в обиду. Хочешь, посмотрим мультики или поедим мороженное?

– Донна, – голос Адама прервал меня. – Сейчас четыре часа утра.

Я проигнорировала его, не отводя глаз от Оливии.

– Я хочу мороженого, – улыбнулась она.

– Хорошо, – взяла я ее на руки. – А затем ты расскажешь мне, какой сон тебе приснился.

***

Два дня назад.

– Говори с ней, Ди, – улыбнулась подруга. – Ей нужна ее мать.

– А отец?

– Адам полюбит ее. Поговорите и решите. Она твоя дочь, и если он хочет тебя, то будет печь блинчики этой девочке с твоими глазами.

– Я плохо умею говорить о чувствах.

– Спрашивай, как он себя чувствует, – погладила Эмили Оливию по волосам. – Он действительно хочет твоей заботы, ведь это придает глубины и прочности тому, что есть между вами. Ты чувствуешь, что в безопасности рядом с ним?

–Только с ним я чувствую себя в безопасности, – смотрела я на свою девочку. – Мне хочется проводить с ним время. Много времени. Встряска, приключения и игра нужны мне, как и Адаму. Он всегда такой желанный, и я чувствую всем своим существом, что он любит меня.

– А ты его?

– И я люблю его, Эмили. Мне еще так точно этого никогда не приходилось осознавать.

***

Наши дни.

– Доброе утро, девочки, – вошла Эмили в кухню.

– Ты словно чувствуешь, когда нужна мне, – сказала я тихо.

Она сжала меня в объятьях и погладила рукой по спине. Никогда не верьте в то, что дружбы не существует. Вы можете не видеть человека неделями, но, если это ваш человек, он чувствует вас сквозь время и пространство.

– Эмили, – смотрела я на нее. – Мы так долго вместе, что я даже не помню, когда мы были врозь.

– Ну и хорошо, – поцеловала она меня в лоб. – Адам, кофе?

– Я приготовлю, – вошел к нам Брайан. – Доброе утро, любимая, – поцеловал он свою жену в губы. – Потрясающе.

– Вы не одни, – фыркнула я. – Тут ребенок.

– Ну хватит, – переводила взгляд Эмили с меня на Адама. – Вы отрицаете очевидное. Вы никогда не сможете быть просто друзьями.

– Детка, – подошел Брайан к Оливии. – Ты очень красивая.

Я чувствовала на себе прожигающий взгляд Адама и просто избегала его. То, что было между нами, снова напомнило мне, что на самом деле я принадлежу ему. Я могла танцевать на стеклах, но мою кровь после вытирал всегда Адам.

Наблюдать за Брайаном и Оливией было изумительно. Он готов был поймать мою девочку в любой момент – ребенка, которого толком не знал, целуя ее пухлые ручки и щечки.

Одна рука Адама легла на мою поясницу, и он надавил на нее, прижимая меня ближе к себе. Другая взяла мою руку, и мы начали двигаться в такт музыке, которая была лишь у нас в голове. Я положила руку Адаму на плечо, и он поцеловал меня в скулу. В результате этого мое предательское тело задрожало, и Адам, смотря мне в глаза, потянулся своей рукой к моей и переместил ее со своего плеча на шею.

– Намного лучше, – прошептал он, когда наши тела коснулись друг друга. – Ты потрясающе пахнешь. Прости меня.

– Ладно, – ответила я тихо, замечая, что Эмили с Брайаном забрали Оливию, оставляя нас с Адамом наедине.

– Ладно? Серьезно? – видела я раздражение в его глазах. – Донна, это одно слово, которое просто выносит мне мозг. Поговори, покричи, выскажись.

– Что ты хочешь услышать, Адам? – вздохнула я. – Ты не имел права решать за меня. Ты не мог трогать невинную жизнь. Это не твоя война.

– Не говори мне о невинных жизнях, Ди. Мне плевать, – сильнее прижал он меня к себе. – Я всегда выберу своих близких. Я не герой. Как мне верить тебе после слов, где слышал так мало правды?

– Никак, – попыталась я отойти. – Ты можешь мне не доверять, но ты мне или веришь, или нет. Третьего не дано. Я больше не готова играть в игры. Теперь есть Оливия, и мне пора бы уже вырасти.

– Ты выросла быстрее, чем должна была, – убрал он прядь волос с моего лица.

– Пару дней назад мне сказали, что я холодная и черствая, – схватила я его за футболку, которая была явно Брайана. – Я могла это стерпеть, когда мне говорил это Алекс или мои сотрудники, но тогда это сказала моя мать.

– Донна, – обнял меня Адам, ложа подбородок мне на макушку. – Я сказал, что люблю тебя. Но еще я люблю в тебе черту равнодушия. Напыщенного равнодушия. Даже когда тебе не все ровно, ты умеешь эмоционально отстраняться.

– То есть, ты хочешь сказать, что я бессердечная, и тебе это нравится? – усмехнулась я, смотря ему в глаза.

– Не могу представить, через что ты прошла, отказываясь от своего ребенка.

– Благодаря тому, через что я прошла и что вынесла, у меня есть Оливия, – отошла я от Адама. – Но я не добрая. Я та еще сука, если мне перейти дорогу.

– Ты моя, – снова притянул Адам меня к себе. – И я проведу то время, которое ты мне дашь, искупая свою вину.

– Ты мне ничего не должен, Адам.

– Нет, – поцеловал он меня в уголок рта. – Но я должен Оливии. Я должен ей каждые чудесные выходные, пока ей не исполнится восемнадцать. Должен ей ролики, самокат и велосипед, несколько миллионов улыбок и незабываемых эмоций. Все это я должен ей, ведь люблю ее маму.

Я встретила его. Мужчину. Своего мужчину. Он думает обо мне. Всегда. Я всегда у него на первом месте. Он заставляет меня смеяться. Хочет знать, чем я занята, и все ли у меня в порядке на данный момент. Он не осуждает меня и принимает кажется в любом состоянии. Понимает, что мои слова «я хочу пить», значат «я хочу кофе». Он держит мое сердце в своих ладонях, и я этому рада. Адам слушает меня и говорит обо всем. Знает, что я люблю черный цвет и сижу на диване, смотря на огонь в камине, когда больше всего уязвима. Этот человек не спрашивает, расстроена ли я, ведь и так понимает это по моим глазам. И мужчина, который и правда любит, будет благодарить Бога за то, что вы есть в его жизни. Милые женщины, и только когда у вас будет такой мужчина, вы поймете, почему не получалось с другими и почему не смогли пройти именно мимо него.

– Ты не веришь в судьбу, даже теперь?

– Я не знаю, – улыбалась я. – Просто я летаю. Только сейчас мне стало понятно, что летать можно на земле, даже будучи человеком. И если ты будешь на небе, я полечу за тобой.

– Я, конечно, ужасно извиняюсь, но я не железная, – услышала я голос Эмили.

– Что ты имеешь ввиду? – нахмурилась я, когда она вошла в кухню и улыбалась, показывала свои идеальные белые зубы.

– Мне нужно отъехать, но я скоро заберу вас, – поцеловал меня Адам и направился к Брайану.

Я попыталась сделать каменное лицо, но подруга продолжала сверлить меня взглядом.

– Перестань так смотреть на меня, Эм.

– Я лишь хочу сказать, что надеюсь, что не потеряю подругу, а то ты столько раз взывала к богу утром, что я была в оцепенении.

– О, заткнись, – засмеялась я. – Сама то не лучше.

– Да, но ты не знаешь этого наверняка. До твоих ушей мои «Спаси и сохрани» не доходили.

– Заткнись.

– Я не буду спрашивать, пока ты сама не захочешь рассказать, – самодовольно улыбалась она.

– А я не захочу, – разливала я кофе по чашкам.

– Я знаю.

– Дамы, – вошел к нам Брайан, держа на руках Оливию. – Мы решили, что надо устроить праздник в честь приезда Оливии домой. Сегодня я закрою ресторан, и у нас будет вечеринка. Я уже всем позвонил, и мы уезжаем через два часа.

– Эбби будет? – усмехнулась Эмили.

– Ради тебя я даже Максфилду позвоню, – подмигнул Брайан, а затем направился в гостиную. – Кстати, мы с Оливией собираемся заказать одежду в интернете.

– Почему Адам не может так же? – вздохнула я.

– Дай ему привыкнуть к мысли, что ты не просто Донна, а мать. Только теперь до него дошло, что ты мама, и тебе нужна верность. Тебе нужен дом и кольцо на пальце.

Входные двери открылись, и мы увидели Лидию. Я знала, что с ней не все в порядке, но совсем забыла о ней, когда занялась своим ребенком. Она на мгновение устало закрыла глаза, словно пыталась спрятать боль подальше. Но правда в том, что она была бы первым человеком, который смог бы это сделать. Мы не забываем людей. Наше сердце помнит, даже вопреки разуму, который того не хочет. Люди, которые любили, всегда будут идти по перекрестку, который соединяет ту самую нить. Пусть все будет покрыто листьями, снегом и даже новым камнем, прежний огонь, который эти люди там оставили без слов, но со слезами на глазах, всегда останется именно там. С учетом того, что прежнего пламя развести больше не будет возможности.

– Что с тобой? – спросила Эмили.

– Ничего, – присела Лидия на диван. – Привезли девочку?

– Да, – пристроилась я рядом. – Поехали с нами на вечеринку?

– Я не хочу ничего, Донна, – посмотрела она на меня. – Все, что я хочу, – это запереться в комнате и ничего не слышать и не видеть.

– Это называется разбитое сердце, – пожала я плечами. – Не давай этому миру повода сочинить об этом еще одну глупую историю.

– Вы красавицы, – видела я в глазах девочки непролитые слезы. – Вы никогда не переживали из-за мужчин.

– Ты ошибаешься, – села Эмили по другую сторону от меня, смотря на Лидию. – Красота никогда не была гарантией счастья. Кроме того, ты очень красива, Лидия.

– Я не могу быть такой, какой он хочет меня видеть.

– А какой он хочет тебя видеть? – спросила я.

– Милой.

– Ты не принцесса, Лидия, – взяла Эмили лицо девочки в свои ладони. – И мы никогда не были принцессами. Мы бойцы, и это гораздо больше.

– Мы меняемся, – улыбнулась я. – И это хорошо. Ты должна выстоять, чтобы не происходило. Когда бьются стекла, пусть вздрагивают стены, а не твое сердце.

В жизни каждого есть период, когда мы меняемся. Все это происходит по разным причинам. Окончание школы или университета, развод родителей и первые неудавшийся отношения. На нас, по большому счету, влияет все, даже то, что нам кажется по сути глубоко вторично. Но я поняла, что, если меня что-то не устраивает во мне самой, я меняю свое окружение, хотя большинство меняют себя.

Мы приняли душ, и я смогла примерить только несколько платьев. Моя грудь была больше, чем у Эмили, и сейчас это не было мне на руку.

«Если сомневаетесь, надевайте красное!» Билл Бласс.

Я выбрала из гардероба Эмили элегантный красный вечерний костюм. Топ был украшен стразами Swarovsky и выглядел восхитительно. Застежка-обманка на пуговицах со стразами украшала спину, и юбка с бантовыми складами, которая завязывался на поясе так же в эффектный бант.

Я вышла из спальни и сразу обратила внимание на Брайана, который держал на руках Оливию.

– Боже, милая, – забрала я свою девочку. – Ты такая красивая.

– И большая, – засмеялся Брайана. – А теперь отдай мне малышку, иначе сейчас она порвет мамоч… Донне платье.

– Да, именно Донне, – услышала я голос Эмили. – Ты потрясающая.

– Как и ты, милая, – улыбнулась я.

– Боже, – прошептал Брайан, целуя Эмили. – Я снова влюбился в тебя.

Подруга была одета в шикарное платье в стиле Gatsby. Оно было серого цвета с золотой вышивкой по всей длине юбки. Застежка была в виде шнуровок, которые завязывались крест-накрест на спине.

Мы приехали на место, и швейцар открыл нам дверь лимузина. Я взяла свою дочь за руку, и мы направились в ресторан. Там играла тихая музыка, и весь зал был украшен шариками и конфетти.

– Это для тебя, милая, – встретил нас Адам, смотря на Оливию. – Этот праздник для тебя, и каждый день теперь будет для тебя. Я Адам.

– Оливия, – смотрела на него моя дочь. – Ты друг Донны?

– Я не просто друг, солнышко, – поднял он ее на руки. – Я люблю ее. Ты очень красивая.

Адам был одет в белый костюм, и когда он прошелся оценивающим взглядом по моему телу, я почувствовала себя обнаженной.

– Она твоя копия, – прошептал он мне на ухо. – Пошли в зал.

Когда мы вошли в главный зал, я увидела всех свои подруг, которые улыбались, переводя взгляд с меня на Оливию.

Все они, как всегда, выглядели восхитительно. Эбби была одета в элегантный синий кроп-топ, который был расшит камнями, бисером и стразами Svarowsky. Ева была в розовом кружевном платье, которое по лифу украшала вышивка бисером. И в итоге я перевела взгляд на Долорес. На ней был белый кружевной топ и черная облегающая юбка «годе». Топ был расшит жемчугом, а низ юбки сверху украшало кружево.

– Добрый день, дамы, – сказал Адам. – Рад вас видеть. Прекрасно выглядите.

– Привет, Адам, – ответили они все в унисон.

– Можно вас угостить?

– Спасибо, у меня есть уже коктейль, – ответила Долорес, улыбаясь. – Эбби, если начнет пить, не остановится, а Эс… ты и сам знаешь.

– Может, я подарю вам остров?

Я засмеялась и, развернувшись к нему, поправила его галстук.

– Это Оливия, – улыбалась я, сжав ее маленькую ладонь. – Самая прекрасная девочка на свете. А это твои тети, милая – Эбби, Стейси, Долорес, Ева. Ну а с Эмили ты уже знакома.

– Можно мне на качелю?

– Какую? – нахмурилась я.

– Конечно, – ответил за меня Адам. – Мы специально для тебя ее повесили.

Я посмотрела в сторону, куда был направлен взгляд малышки, и улыбнулась. Адам держал мою дочь на руках, словно это было самое дорогое, что он когда-либо видел.

Но также он смотрел на меня, как и всегда. Такой особенный взгляд Адам дарил только мне. Он смотрел так, словно я была причиной, по которой он дышал. Я видела этот взгляд много раз, просто не придавала этому значения. И теперь, расшифровав его, не хочу принимать меньшее.

– Потрясающее вино, – сказала Эмили, когда Адам ушел с Оливией.

– Не пейте его, – засмеялась Ева. – Все, кто пьет его, или заводит детей, или влюбляется.

– Это моя дочь, – сказала я. – Она не знает об этом. Я не готова просто сейчас сказать ей.

– Но ты ведь скажешь? – спросила тихо Стейси. – Верно?

– Скажу, – качнула я головой. – Просто не сейчас.

– Вы видите эти галстуки? – перевела тему Эбби, смотря на мужчин, которые разговаривали с Оливией.

– Они ничего не значат, – улыбалась Эмили.

– Милая, я ничего не знаю о мужчинах, но вот о галстуках знаю все.

– Что ты имеешь ввиду? – спросила я, все еще смотря на дочь.

– Она же богиня галстуков, – ответила Долорес.

– Они так идеальны, – сказала Стейси. – Почему у таких идеальных Брайана и Адама друг такой козел?

– Майкл скоро приедет, – смотрела на меня Эмили. – И Кристофер также.

– Адам в галстуке цвета слоновой кости с орнаментом, – говорила Эбби, пытаясь сменить тему. – Он – оптимист, легкий на подъем, романтик, но не прочь развлечься. Любит подарки, но любит также дарить их. Он надежный друг. Чувство юмора и фантазия – его конек.

– Я так соскучилась по вам, – сказала Ева. – Я умираю в обществе…

– Моральных уродов? – закончила за нее Стейси.

– Итак, Эс, как проходят теперь твои вечера? – улыбалась я.

– Беременность – это прекрасно.

– Да? И чего же? – засмеялась Долорес.

– У тебя не хватит времени, чтобы слушать мои аргументы, – самодовольно усмехалась Стейси. – Но самое главное – ешь сколько хочешь.

– Я почти не спала сегодня, – ткнула в меня пальцем Эмили. – Благодаря Донне и Адаму, кстати. Не знаю, что он с ней там делал, но они разбудили меня, а я разбудила Брайана. – Все засмеялись. – И когда я думала снова уснуть, посмотрела на себя в зеркало и решила, что лучший способ выглядеть не такой ужасной – это не спать вообще.

– Ева, а у тебя как? – подошли мы к бару, заказывая выпивку.

– Я не хочу отношений, – усмехнулась та. – Я хочу встретить правильного человека и просто выйти за него замуж.

– Мы на вечеринке, – сказала Долорес, танцуя на ходу. – Или танцуем и пьем, или выметаемся.

– Я надеюсь, Оливию будут развлекать? – спросила я.

– Да, – улыбалась Эмили. – Сегодня день нашей девочки.

Я качнула головой, и мне нужно было всего минутку наедине с собой. Я поднялась на второй этаж и вышла на террасу. На улице было холодно, и холод мне впервые был приятен. У меня полились слезы, и я не могла остановится. Мне нужно было слово «мама», хоть я и знала, что не заслуживаю его. В моей жизни есть семья, но так давно не было настоящего семейного тепла.

– Донна, – вырвала меня из раздумий Оливия. – Почему ты ушла?

– У меня немного болит голова, солнышко, – натянуто улыбнулась я, вытирая слезы. – Как тебе вечеринка?

– Мне подарили много подарков, – улыбалась она.

– Я не лучший человек, но я люблю тебя, – присела я перед ней. – Я люблю тебя больше всего на свете.

– Почему ты хочешь, чтобы я жила с тобой?

– Просто я подумала, что хочу видеть, как ты плаваешь в море, катаясь по морским волнам, и показывать тебе, как маяк в тишине живет своей жизнью.

– Ты красивая, Донна, – гладила она мои волосы. – Мне сказали, что, если бы ты не забрала меня, меня отдали бы в детский дом.

– У тебя потрясающие глаза, – сжала я ее в объятьях. – Я так ждала этого дня. Теперь круг замкнулся, и я спокойна. Ты стала такой взрослой.

– Я теперь буду жить с тобой?

– Да.

– Я скучаю по маме и папе, – налились ее глаза слезами.

– Знаешь, скоро будет легче, – поцеловала я ее лобик. – Начнется новый день, и все, чего ты захочешь, однажды обязательно будет твоим.

– Обещаешь?

– Обещаю, милая Оливия, – направились мы в помещение. – Пошли потанцуем.

Она была такой худенькой и миниатюрной для своих лет, и я все время хотела ее обнимать. Мы танцевали, и она смеялась. У нее была улыбка Алекса, хотя все говорили, что она была моей копией. Они просто не замечали такой мелочи. Да им и не нужно было. Они любили Оливию, и этого было более, чем достаточно для меня.

Я пошла за новым бокалом мартини и наблюдала, как моя семья веселилась и принимала с любовью мою дочь. Адам танцевал с ней, смеясь над тем, как она кружилась в его руках.

В отношениях не бывает мелочей. Это тоже урок, который я усвоила очень давно. Невнимание и внимание. Обидные слова и любимые цветы никогда не остаются незамеченными. Люди должны разговаривать, иначе брак будет именно браком, который рано или поздно выбросят, как старые шторы. Не нужно замирать от каждого слова другого человека, но нужно восхищаться им, при этом не теряя себя, своей индивидуальности и не боясь быть разными, даже спустя двадцать лет семейной жизни. Мы люди, а не домашние питомцы, и соответственно не должны походить на своих хозяев. В конце концов, это даже не естественно.

– Я говорил, что скучал по тебе? – прошептал Адам мне на ухо, обнимая сзади за талию.

– Правда? – усмехнулась я.

Мое сердце стучало как ненормальное, готовое в любой момент выскочить из груди. Адам сильно сжал меня в объятьях, уткнувшись носом в шею, и я в свою очередь вдохнула его аромат. Он был таким родным.

Я считаю, что верность – лишь голова. Все эти объяснения: алкоголь, расстояние и т.д. – все это полная чушь. Верность – это нежелание быть с кем-то другим, кроме одного человека. Это отвращение к другим запахам, прикосновениям и даже взглядам. Мы верны своим принципам и воспоминаниям, так почему же не людям? Ты не даешь клятву верности этому человеку, но все равно остаешься верным всему, что связанно с ним. Кроме множества причин, еще потому, что определенный человек становится связанным с тобой, и этого должно быть более, чем достаточно.

– Я так нуждался в тебе, – прокладывал он дорожку поцелуев от шеи к моему уху. – Чуть с ума не сошел.

– Я тоже скучала.

– Что ты скажешь, если я приглашу тебя к себе?

– Я скажу, что с удовольствием бы поехала, – повернулась я к нему. – Но лучше не спешить сейчас.

– Ладно, – взял он меня за руку и направился наверх со мной наверх. – Не задавай никаких вопросов.

Мы вошли в бильярдный зал, и Адам закрыл за нами дверь, прижимая меня к стенке. Его рот захватил мой, и я дала ему то, что он хотел – никаких вопросов. Его язык медленно скользнул по моему, и я наслаждалась. Я знала, что он также получает удовольствие от каждого касания ко мне. Я видела это в его взгляде и чувствовала в прикосновениях. Окунула пальцы в его волосы, и мне было просто необходимо держать Адама. Мне не хотелось, чтобы это заканчивалось. Я скучала по нему настолько сильно, что почти задыхалась каждый день эти чертовы две недели подряд.

Адам скользнул рукой, поднимая мою юбку, и обхватил ягодицы.

– Ты без нижнего белья, – прошептал он.

Я лишь качнула головой, и Адам двинулся дальше, встречая влажность, причиной которой был он сам. Его дыхание было тяжелым, и он склонил свой лоб к моему.

– Адам, – застонала я, откидывая голову назад.

Я хотела кричать и царапать его обнаженное тело, заявляя свои права на него. Я никогда не была уверена в Адаме до конца. Да и кроме того, когда мужчина хочет, чтобы женщина была рядом с ним, он зовет ее замуж. Это простая истина. Он хочет привязать ее к себе, пусть и самым примитивным способом. Но я наслаждалась Адамом прямо сейчас, отталкивая эти мысли подальше. «Подумаю об этом завтра» – идеальная фраза на каждый день.

– Трахни мои пальцы, Донна, – зарычал Адам. – Давай.

Его хриплый голос возбудил меня еще больше. Мне не нужно было больше ничего, чтобы взорваться, кроме его пальцев и грязных слов, которые эхом отдавались в моих ушах. Мое тело дернулось, когда имя Адама сорвалось с моих губ.

– Прекрати говорить, – произнесла я с мольбой. – Прекрати.

Адам сильнее прижал меня к себе и провел языком по моей шее.

– Я люблю тебя, Адам, – закусила я его плечо. – Я люблю тебя, как человека, без которого не могу жить.

«Мы ведь не выбираем, в кого нам влюбляться. А если уже влюбился, особенно такой безумной, всепоглощающей любовью, когда люди не могут прожить друг без друга ни минуты, – как можно отпустить такую любовь?» Джордан Белфорт.

Мы вернулись в зал, и я понимала, что моя уже далеко не идеальная прическа и чуть мятая юбка говорили о том, что мы не вели с Адамом светские беседы за чашкой зеленого чая.

– Потанцуй со мной, – сказала я.

– Может, мы сначала выпьем? – улыбался он.

– Если ты со мной не потанцуешь, я умою тебя твоей выпивкой.

Он засмеялся и взял меня за руку, выводя на танцпол. Адам положил руку на мою поясницу и притянул к себе, всматриваясь в мои глаза.

– Я люблю тебя, Донна, – поцеловал он мое плечо. – Ты счастлива?

– Да, – искала я глазами дочь, и когда увидела ее с Брайаном, снова повернула взгляд к Адаму, прижавшись своей щекой к его ключице. – Да, теперь я счастлива.

Адам отошел от меня с улыбкой на лице и, подойдя к музыкальной системе, сделал музыку тише и взял в руку микрофон.

– Донна, – остановил он взгляд на мне. – Ты такая сумасшедшая. Ты такая жесткая и ранимая в то же время. Ты забаррикадировала свою душу, но в то же время ты чересчур открыта. Такая слишком чересчур во всех смыслах этого слова. Нервируешь меня, в то же время сама никогда не нервничаешь. Ругаешься, но такая ласковая. Иногда у меня складывается такое впечатление, что ты ненавидишь людей. Нет, не так, – начал он приближаться, когда все затихли, переводя взгляд с меня на Адама. – Ты ненавидишь взрослых, в то время, как, кажется, любишь каждого ребенка на земле. Ты за справедливость, и твое сердце научилось слушать твой разум. Кажется, ты первый человек во вселенной, который смог это сделать. Ты так много знаешь и демонстрируешь это с улыбкой на лице. И я в свою очередь с восхищением ловлю каждое твое слово. Ты всегда придешь на помощь, Донна Картер, – притянул меня к себе Адам, и я сжала в руках его рубашку, чтобы не упасть. – И тебя так легко любить. Ты так хорошо готовишь, и, черт возьми, я восхищаюсь тобой. Это то, что я просто не в состоянии объяснить. И это впервые в моей жизни. Все, что связано с тобой, впервые в моей жизни, потому что каждый мой миг сопровождается мыслями о тебе. С тобой бывает плохо, но без тебя нереально. Ты читаешь столько книг, о любви в том числе. Да что уж там, почти все они о любви, но все же твою нежность уловить практически нереально. Я люблю тебя, Донна. Я понял это с первой секунды, как увидел. И самое главное, – опустился он передо мной на колено. – Ты станешь моей женой? Вы, две мои самые любимые девочки, примете меня в свою жизнь?

Я опустила взгляд и увидела две пары глаз, одни из которых принадлежали моей дочери. Затем перевела взгляд на Адама, не в состоянии пошевелиться. Я боялась, что, если сделаю хотя бы шаг, упаду или, еще хуже, это окажется сном.

– Привет, – прошептала я.

Мы смотрели друг на друга и сдерживали смех. Что он устроил? Но мне так это понравилось. Ради меня никто никогда не отменял свои планы на вечер, не то что на жизнь. Не летел на собственном вертолете, чтобы я попала на концерт, который хотела, и не принимал даже собаку, не то что дочь. У меня никогда не было ничего похожего на это, и после встречи с Адамом каждый мужчина, которого я встречу, не дотянет до планки, которую в моей жизни он установил. Он хочет быть со мной, и я точно уверена, что пробежал бы по полю битвы, чтобы услышать мой голос.

– Это был праздник Оливии, – сказала я.

– Мне жаль, что я испортил его.

– Нет, – ответила я, когда он поцеловал мою руку и достал из кармана бархатную коробочку. – Тебе не жаль.

– Пожалуйста, Донна, – смотрел он на меня с отчаяньем. – Это всего-то до конца жизни.

– Я согласна, – улыбнулась я. – Согласна.

– Уверена?

Я закивала, ощущая непролитые слезы. Это была смесь облегчения, нежности, любви и трепета. Восхищения его силы и возможности принятия всего, что связано со мной.

– Уверена, Адам, – засмеялась я, когда он надел кольцо мне на палец.

Это было кольцо Tiffany Soleste. От Адама другого я не ожидала, но оно поистине завораживало. Бусинки белых бриллиантов обрамляли сам бриллиант формы капли в центре, и я думаю, на моем пальце сейчас красовалось целое состояние минимум из четырех карат.

– Я не хочу быть одна против всего мира, – смотрела я на него. – Это стало утомительно для меня одной.

Он схватил меня за талию и начал кружить. Я смеялась и ухватилась за его плечи, впиваясь в мягкие и до боли родные губы почти с отчаяньем. Адам припал к моей шее с посасывающим поцелуем, когда все начали хлопать. Заиграла песня Ryan Dolan – When we were young, и я смеялась. Слезы потекли по моим щекам, и Адам поднял Оливию на руки, чтобы мы двигались под музыку втроем.

– Теперь вы поженитесь, и мы будем жить все вместе? – спросила девочка.

– Да, любимая моя, – поцеловала ее.

– И нужно будет тебе первый месяц повесить колокольчик на шею, – припал к моим губам Адам.

Я громко расхохоталась. В это мгновение произошло что-то странное. Словно нужный фрагмент мозаики, которого мне недоставало в сердце, нашелся, и все было таким чертовски правильным.

– Ты восхитительна, – шептал мне на ухо Адам. – И пахнешь ты восхитительно. И я пахну тобой после каждого твоего прикосновения.

Я чмокнула его в губы и поняла, что именно за него хотела выйти замуж. Это так глупо, ведь я не та, кто будет ждать его под дверью с работы, и не та, кто будет каждый вечер готовить ему гардероб на следующий день. Я не откажусь от работы, от своей свободы и своих желаний, но я люблю его. Люблю все, что связанно с ним, даже просыпаться. Нет, особенно просыпаться. Свернуться в его объятьях и чувствовать счастье, которого не чувствовала никогда ранее. Это так волнующе и успокаивающе в то же время, безопасно и опасно.

Адам не выпускал Оливию от себя, и меня это злило и изумляло одновременно. Когда подруги начали меня поздравлять, я почему-то, смотря на Эмили, думала, что она и так знала, но не стала ничего спрашивать.

– Хватит ее тискать, – подошла я к Адаму, забирая дочь, когда они разговаривали. – Привет, детка.

– Поздравляем, – говорили мне мужчины.

Кристофер поцеловал мою руку, Майкл – щеку, а Брайан сжал в объятьях и прошептал «спасибо». Он не должен был мне этого говорить, хоть я и понимала, что он имеет ввиду.

– Мы обсуждали с нашей девочкой, какого цвета она хочет комнату, —сказал мне Адам. – И, кажется, Оливии со мной проще договориться, чем с тобой.

– Ага, – прищурила я глаза. – Попробуй, и тебе будет больно.

– Я люблю тебя, – крикнул он мне вслед.

Я покачала головой и направилась со своей дочерью к подругам, целуя ее лобик и радуясь, что у нее будет настоящая семья. Нам еще так много нужно пройти с Адамом, но ей нужен отец, и этот человек сможет им стать. У него замечательная семья, и он априори не может плохо относиться к детям.