Текст книги "Самый бесполезный мутант (СИ)"

Автор книги: Allmark

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)

– Ага. Мы капитально разминулись. Ему было года три с каким-то довеском. Родители мало о нём говорили, считая, что это будет слишком сильной травмой для меня, я больше от тёти узнала. Пыталась представить, как мама это пережила…

– Я так понимаю, тут у всех родители что-нибудь в связи с детьми пережили.

– Ну, не мои точно, – проворчал Керк, – для матери я вообще очень кстати случился, чтобы удержать отца. Всё-таки он человек ответственный и беременную женщину бросить не мог. Тут, правда, ещё дед роль сыграл – с его стороны, что интересно, с её-то требовал, чтоб не дурила, делала аборт и продолжала учёбу. Но если девушка хочет замуж, да ещё и за парня своей мечты, её ничто не остановит. Эффекта на 7 лет хватило, надо сказать. Почти 8 даже. Потом сестрёнка на выручку подоспела. Ну а вот с третьим, видимо, не срослось, или просто поняла, что уже не проканает. Ну так вот я теперь там как пятая нога собаке. Сестрёнку ещё можно использовать для манипуляций, а я практически взрослый.

– Хочешь сказать, они тебя нисколько не любили?

– Любили конечно, нас обоих. В своём понимании… Дети – это всё-таки дети, особенно по первости. Это потом и дети начинают разочаровывать, и супруги, и жизнь в целом. Нет, я ничего такого не сделал, чтоб глобально их расстроить, просто так со временем получается, видимо, что всё оказывается не настолько чудесным, как ожидалось. Дети – просто дети, а не самые лучшие мальчики-девочки в Америке, и дом – просто дом, так и не становится идеальным с картинки, как его ни вылизывай, и на работе рутина, и вообще ничего такого, чтоб все вокруг лопнули от зависти, всё как у всех. В чём мои родители как раз два сапога пара – оба с детства жили с убеждением, что им все должны и они достойны самого лучшего. Не знаю, может, когда доживу до их лет, начну их понимать… Сейчас им, наверное, вообще весело. И так развод и сопутствующий этому душевный раздрай, так ещё и отвечать всему городу на вопросы о первенце-монстре. Но в отличие от Куго, мне вот их совершенно не жаль. Сестру ещё как-то жалко, она всё это действительно не выбирала.

– Кому произошедшее точно не объяснишь, – вздохнула Санни, – так это моей матери. Она женщина и добрая, и хорошая, но слишком в своём мире живёт. Для начала, она бы просто не поверила, что я мутант. Ни справка, ни наглядная демонстрация тут роли бы не играли. Она такая есть, когда отец заболел, она тоже просто не хотела верить. Потом пришлось, конечно… В её мире всё должно быть так, как она считает, а её любимая доченька должна быть всегда с ней, и добровольно уйти от мамы не могла. Её, по всей видимости, похитил маньяк или на худой конец пришельцы. Так что сейчас у полиции Эндрюстауна есть проблемы посерьёзнее поисков Керка Белтона – это моя мать. Я, конечно, привыкла жить с невозможностью объяснить ей, что я совершенно не такая, какой ей приятнее меня считать, пока удавалось как-то абстрагироваться, но иногда это всё-таки надоедает, и в конце концов, есть весь остальной мир. Я её люблю, правда люблю. Но себя я люблю как-то больше.

– Ладно, – Магда подбросила в воздух последнюю банку каши с грибами, – пора об ужине думать…

– Она в коме.

– Она умерла, Керк. Посмотри сам, её рука твердеет.

– Это судороги, её мышечная аномалия. В прошлый раз она очнулась через сутки…

– И бредила. Всё кончено, она умерла, Керк. Мне очень жаль.

Парень взял осунувшееся, серое лицо девочки в ладони.

– Тамара, эй, Тамара! Тамара, ты меня слышишь? Малышка, ну!..

Санни положила руку на тонкое запястье и отрицательно покачала головой.

– Когда человек очень слаб, пульс может не прощупываться. Она в коме, но не умерла, нет! Санни, ты же можешь её разбудить? Хоть ненадолго…

– Керк, я пыталась. Любое движение сейчас будет просто гальваническим рефлексом.

Керк заметался по маленькой пещере, долбя кулаком в холодные каменные стены.

– Нет, нет, нет! Она не может, нет… Она не должна… Мы не могли это допустить… Тамара, Тамара, это неправда! – он бросился к ней, то трогая артерию на горле, то прикладывая ухо к груди, гладя её давно утратившее краски жизни лицо, спутанные русые пряди прилипали к разбитым костяшкам, потом обнял её и сидел так, укачивая, как ребёнка.

– Керк, пожалуйста…

– Нет, господи, нет, нет, нет… Надо было решиться, надо было выбрать момент…

– Керк, до более-менее приличного госпиталя неделя ходу. Или ты имеешь в виду, что вон они подбросили бы нас на вертолёте? И как считаешь, в какой больнице без лишних вопросов приняли бы кого-то с огнестрельным ранением? Ты ведь понимаешь, что на волю она из палаты бы уже не вышла?

– Мы вызволили бы её…

– А нам кто-то прямо-таки дал бы уйти? Ты же помнишь, в чём вы обвиняетесь? Даже если б, допустим, пошли не все… Те, кто доставил бы Тамару в больницу, тут же были бы арестованы. Мы все тут в розыске.

– Главное – что она поправилась бы. После этого, ты знаешь, запертые двери не удержали бы её…

– Зато какие-нибудь транквилизаторы удержали бы, – Санни поколебалась, прежде чем продолжить, – вы не видели тот выпуск, а я видела. Не хотела говорить. На Тамару заявила её тётя. За убийство мужа. И она рассказала, что Тамара такое, о её… особенностях. Будь уверен, и на её, и на наших камерах стояли бы настолько густые решётки, что ей не пролезть. А тебя окружало бы всё огнеупорное. Мы сильны, но не всесильны…

Керк молчал, спрятав лицо в волосах мёртвой. Мина кусала губы – глаза жгло нестерпимо, а слёз не было. А какие слёзы тут могут выразить… А в небе бездушным коршуном кружит вертолёт. Вот, одна жертва всё же ускользнула от него навсегда.

– Мы должны похоронить её, Керк.

– Что?

– Ты же понимаешь, тело не может оставаться здесь.

– Все понимают, – вздохнул Куго, – но как?

– Скоро стемнеет. Я вынесу её. Мы привяжем её к моей спине… Я уже смогла поднять её сюда, смогу и спустить. Хотя теперь никто не сможет мне помочь…

– Я мог бы пойти с тобой, – бесцветным голосом проговорил Керк, сжимая руку Тамары, – можно б было похоронить её по индейским обычаям, сжечь тело…

– Боюсь, костёр заметят.

– У нас ведь даже лопаты нет…

– Значит, буду копать руками, – Магда принялась разрезать на полосы тунику Тамары – готовить верёвки.

Керк уложил Тамару обратно – аккуратно, словно ей всё ещё могло быть больно.

– Страшно – это не когда тебе некуда пойти, и даже не окружающие тебя кольцом враги. Страшно – когда ты ничего не можешь сделать.

– Ничего не говори, – горько усмехнулась Мина, – не знаю, как ты, а я не могу об этом не думать ни минуты, сколько мы здесь. Способности, говорят, проявляются в состоянии стресса, в тяжёлой ситуации… Что я не умею летать – это не беда. Я не умею раскидывать врагов, как кегли. И не умею исцелять. Когда же и зачем я пригожусь, и куда ещё тяжелее… Если бы эта пуля попала в меня, было б куда справедливее.

Куго положил ей руку на плечо.

– Перестань. Нам всем ты нужна. Не важно, малы или велики наши способности, мы навсегда одна команда. Мы всё это пережили вместе. Не потому, что кто-то умеет создавать огонь, а кто-то видения. Потому, что у нас одна дорога.

– Да, но куда ведёт эта дорога… Кажется, впереди уже ничего нет. Только тупик. Только смерть.

– Мы нашли выход из шахты. И здесь найдём. Ради неё. Она в это до последнего верила. Будет предательством сейчас сдаться.

– Прошло уже 12 часов.

– Копать могилу, не имея никаких инструментов – знаешь ли, дело небыстрое. За ночь управиться было б слишком большой удачей, она где-то пережидает день, это естественно.

Мина оглянулась на Керка. Он так и лежал на куртках, на том месте, где лежала раньше Тамара, лицом к стене. Спал ли он? Конечно, хотелось подойти, положить ему руку на плечо… Но какое значение сейчас имеют какие-нибудь слова, которые она могла бы сказать? Что вообще во всём мире может иметь значение?

– Когда Магда вернётся, надо составлять план дальнейших действий. Надо решать, что делать. Они, конечно, непредсказуемы в часах облёта, но определённо, между вылетами интервал не меньше часа. Мы должны использовать этот маленький шанс…

Да. Потому что чувство голода становится всё сильней, назойливее, как ни противно думать о еде в такое время. Потому что сидеть здесь дальше – только продлевать агонию. Смерть Тамары во многом развязывает нам руки, грустно подумала Мина. Больше не приходится думать, как же они пойдут с тяжело раненой…

– За час далеко не уйдёшь. Тем более ночью. А днём мы будем прямо под обзором.

– Лучше рискнуть, чем медленно гнить.

– Мне кажется, он делает круги всё меньше. Как будто видит нас сквозь толщу камня… Почему они верят, что мы всё ещё живы? Я вот в это уже не очень верю. Мне кажется, что мы все умерли и стали призраками гор…

– Может быть, можно и их наконец в этом убедить? Когда они придут сюда, мы все соберёмся там, в углу, и Куго создаст иллюзию, что нас тут нет. Ну, покажет им иллюзию пустого угла…

– Не выйдет, – покачал головой Куго, – вы забыли? Иллюзия чисто зрительная. Они почуют нас. Здесь всё слишком пропахло нами. Потом, этими консервами, Тамариными духами, этой самой отхожей дырой, хоть мы и затыкаем её тряпками… Они подумают, что мы, во всяком случае, были здесь совсем недавно. Будут обшаривать углы в поисках каких-нибудь наших вещей, и буквально споткнутся об нас.

– Тогда только прорываться…

– Уже сутки.

– Не психуй, ради бога. Наверняка, она уже идёт.

– Ещё два часа её не будет – пойду на разведку.

– Почему ты?

– Чувак, я чёрный. У меня есть хоть какой-то шанс на незаметность.

– Воды на два глотка. А вторая бутылка у Магды. В любом случае надо что-то делать…

С тех пор, как они здесь, время никогда не летело, оно только ползло. Это стало уже привычным, породило вот это спокойствие обречённости, периодически взрывающееся яростью, отчаяньем погребённого заживо – плюнуть на всё, выбраться, вырваться, и бежать так быстро, как только вообще возможно, и хрен-то кто из этих догонит…

Ну да, побегай по каменным ступеням этой издевательской лестницы до их убежища. Не те мутации иметь надо. Что-то на тему горного козла.

Обычно они развлекались игрой в карты – карт, конечно, не было ни у кого, но у Санни был блокнотик с достаточно плотными страницами, и Магда нарисовала отличные авторские карты, играть умела она одна, но и остальные быстро научились – делать-то нечего. Или Куго пускал по потолку немые фильмы – то ли много их помнил, то ли сочинял на ходу…

– Кажется, он улетел.

– Может, пошёл на следующий круг.

– Нет, всё, я пошёл.

– Куго!

– Ты же видишь, она так и не вернулась!

– Вот именно! А если и ты не вернёшься?

– Сегодня, кажется, довольно облачно. Ночь тёмная. Ничего не случится.

Силуэт Куго сколько-то ещё заслонял единственную видную звезду на ночном небе, потом исчез.

– Похоже, они стягиваются ближе.

– Это мы уже поняли.

– Нет, я видел их. Их лагерь вон там, за тем холмом. С площадки его можно увидеть.

– Жаль, отсюда я их, наверное, не достану, – тоскливо вздохнул Керк.

– Думаю, их реально обойти. Следующей ночью тоже ожидается пасмурно. Да, труднее нам – но труднее и им. Надо рискнуть. Иначе со дня на день они просто захлопнут клещи.

– Мы не можем уйти без Магды!

– А ты знаешь, где её искать? И жива ли она вообще? Пока что они, видимо, не знают, что мы именно здесь, а то бы уже стояли у подножия.

– Они не заметили тебя? Мне показалось, рокотал вертолёт, хотя может быть, это был гром…

– Думаю, нет. Что оптика у них есть, я не сомневаюсь, но с такого расстояния едва ли можно понять, человек там или какое-то животное, если он не будет кричать и размахивать руками.

– Интересно, почему они не используют прожектора? Не хотят нас спугнуть? Мило-то как. А так они, конечно, не палятся!

Куго облизнул губы.

– Возможно, не хотят спугнуть… но не нас.

– Что?

– Не знал даже, говорить ли… Но ладно, скажу. Только не паникуйте. Я кого-то видел сегодня. И этот кто-то видел меня. Здесь есть кто-то ещё.

– Куго! Ты…

– Это не был военный, совершенно точно. И… не знаю, почему мне так показалось, что у него добрые намеренья. Он делал мне какие-то знаки, но я ничего не понял.

– Всё, теперь нам хана…

– Вот не хотел же говорить. Вам не приходило в голову, что не только мы можем тут прятаться? Какой-нибудь ещё парень из блока пропавших без вести… Я думаю, будь у нас больше времени, можно б было это выяснить. Но времени у нас, увы, нет. Поэтому предлагаю выспаться, грядущая ночь будет решающей.

– Здорово, отлично. Он говорит, что нас засекли, и предлагает всем уснуть, чтоб удобнее было нас взять.

– Не хотите – не верьте, но мне кажется, он не больше нашего хочет попадаться на глаза военным. Это не из их рядов, это третья сила. И думаю, если мы объединимся…

– Индюк тоже думал, говорят, – Санни свернулась клубком, положив под голову рюкзак, – да в суп попал. Ладно, фантазёр, ночь покажет, чего стоят твои фантазии. Я-то один хрен дёшево не дамся.

– Ого. Дело швах.

– Что такое? Ты прямо сказать можешь?

– Да в общем-то, подойди и посмотри, разницы уже нет. Они идут сюда.

Чувства от первого за неделю выхода наружу должны быть какими-то другими. Кайфом от свежего вечернего воздуха, восторгом от контраста красок заката и тёмной зелени лесистых склонов… Мина увидела их. Это было непросто – на них всё-таки защитная форма, но когда знаешь, что выглядываешь… Да и не очень-то они, похоже, уже таятся.

– Видимо, спасибо твоему ночному знакомцу, – проворчала Санни, закидывая в рюкзак плед, на котором спала, – направил. Ну, один хрен быстро они сюда не запрыгнут. Ребята, да бросьте вы уже это, нам бы своё утащить! Не следы ж сейчас заметать, в самом деле…

Теплилась же ещё надежда, что Магда прямо сейчас возникнет в проёме, бросит отрывистое «Так, подхватились, погнали»… Теплилась, до этой минуты. Мина всё же сунула в свою сумку справку Магды, и отбросила всё остальное. Она видела, как Керк положил в свой рюкзак матрёшку.

– Надо было отдать её… с Тамарой… Надо было. Я не подумал. Но не оставлять же её здесь.

Мина иногда думала, что подобное может произойти. Эти мысли приходили сами, помимо её воли, на грани сна. Она ещё не спала, но уже не имела сил отогнать эти образы – как они лихорадочно хватают вещи, как бегут, пригибаясь, по каменному плато – туда, к смутно вспоминаемому подъёму-спуску, который они преодолели до сих пор единожды, ещё с Магдой… как камни проворачиваются под ногами, летят вниз, в сгущающийся сумрак…

– Стой, Мина, стой! Назад!

Она покачнулась, схватилась за камень, бороздя ладонью по выступающим камням – и как удержалась, как земное притяжение не сдёрнуло её вниз? Всё было как во сне. И едва различимое в неверном свете запрокинутое лицо в обрамлении тёмно-зелёного шлема – кажется, совсем рядом, протяни руку и коснёшься, и смотрящее на них чёрное дуло… Такое маленькое, неужели вот из него приходит смерть? Да, приходит… некогда думать. Выстрелы чиркнули у самых ног, и где-то над головой тоже, длинный огненный язык слизнул с дороги ближайший десяток из поднимающихся солдат.

– Керк, оставь, на них всех тебя не хватит. Их там как тараканов. Есть другой путь.

– Я вчера проходил там…

И снова побежали, кожей чувствуя, как там, внизу, карабкаются по покрытым копотью камням, взбираются на каменную площадку, снимают со спин огнеупорные щиты…

– Сюда.

– Вот же им вперилось! Тащиться наверх с этакой сбруей…

Пятясь, Керк поджёг сухие кусты у камней. Это едва ли надолго задержит их, но хоть что-то.

– Мина, дай руку. Держись крепче.

Нет, соскользнуть с этих камней сейчас было бы уж слишком… Резкий свист ударил по уху, что-то пронеслось совсем рядом, сквозь развевающиеся волосы, Мина неловко рухнула на стоящего уже внизу Керка. Они стараются стрелять мимо, для острастки, но они теряют терпение, это чувствуется. Они хотели б, конечно, захватить их живьём… но определённо, лучше убьют, чем дадут уйти.

– И это вся дорога такая… волнистая? – спросила Санни, взбираясь на очередной валун. Спуск был мало того, что довольно крутым, но ещё и ощетинившимся такими вот «клыками», перебираться через которые под учащающимся обстрелом приходилось на одном дыхании. «Мы не уйдём, – билось в голове у Мины, – мы сорвёмся… И это, наверное, будет лучше, чем попасть им в руки…»

Керк обернулся, махнул рукой – и ещё двое, стрелявшие с основания их дикой дороги, горящими спичками полетели вниз, на миг осветив оранжевым бликом отвесные каменные стены…

– Вон он, вон! – заорал вдруг Куго. Мина подняла голову. Метра три пропасти разделяло их с небольшим уступом на противоположной стороне, где, если не обманывали глаза, рядом с кривоватым сосновым стволом читалась человеческая фигура.

– Они стреляют в него?

– Я же говорил, он не из их…

– Господи, не важно, чем он поможет нам оттуда? Он только дёрнется в нашу сторону – его снимут…

Мина слышала эти слова Санни, понимала, о чём она, но почему-то счастливо смеялась. Почему-то не сомневалась в этот момент, что вот оно, спасение, до него рукой подать, стоит только перебраться через очередную каменную гряду…

Над головами, как взмах меча, полоснул луч прожектора. Всё серьёзно. Серьёзно настолько, что они не видят смысла таиться… А он на той стороне продолжает что-то кричать им, только ничего не слышно из-за выстрелов и криков…

Обрыв. И прежде, чем Мина подумала, что до той, следующей «ступеньки», светлеющей там, внизу, очень рискованно прыгать – хотя несущиеся вслед пули несколько способствуют риску – её нога соскользнула, и Керк не смог её удержать, и в глазах почернело, и тело сжалось до комка ударившей в грудь боли – падаем, мы падаем вниз… Она открыла глаза, ловя ртом воздух – от тяжести, от лежащего на ней Керка. Они не падали. Внизу пылал костёр, зажжённый упавшими живыми факелами, внизу были метры пустоты – но она не падала. Словно лежала на стекле, но это не было стекло…

– Приготовьтесь к небольшому виражу, – как-то очень весело и беспечно сказал незнакомый голос над ухом. Мина не удивилась. Ничему уже никогда она не удивится…

Нечто держало их в воздухе, нечто невидимое, но плотное, хотя его фактуру она не смогла б описать, иначе, чем «спрессованный воздух», и она чувствовала край этого спрессованного пласта, она проводила по этому краю рукой, и нечто нырнуло вниз, и она увидела, как развернулся, заслоняя прижимающуюся к каменной стене Санни, Куго, и на пути спускающихся людей с автоматами вспыхнул огонь… Но похоже, они понимали, что это не настоящий огонь, что он создан чернокожим иллюзионистом, и не способен причинить вред… И Куго согнулся, зажимая живот, и дико закричала Санни, и они резко спикировали к обрыву, и Керк с этим кем-то, на которого Мина так и не посмотрела, потому что не было сил, они все уходили на то, чтоб держаться – в прямом смысле за воздух, за края этого странного чего-то, что отделяет их от падения, и держать своё сердце от того, чтоб разорваться, подхватили Санни и резко ушли вниз, и Санни обхватила её за плечи, пытаясь унять колотящую тело истерику, и совсем рядом прошла, видимо, пуля – прошла как в замедленной съёмке, словно прорывалась сквозь этот спрессованный воздух, как сквозь желе, и сознание отметило это с солидным опозданием, и она в последний момент успела схватить Куго за руку…

– Как вы…

– Не важно. Всё не важно…

– Они продолжают стрелять.

– Они уже не достанут нас. Если мы…

Перед глазами снова оранжево полохнуло отблеском костра – нечто невидимое, но плотное пыталось взмыть выше, но словно проваливалось в воздушную яму.

– Керк, помоги мне! Санни!

Руки Керка и Куго почти встретились в воздухе, когда платформа снова ухнула вниз.

– Я не знал, что вас четверо!

– Нас было шестеро…

Перепачканная кровью рука Куго норовила выскользнуть, она хваталась второй рукой, и в голове билась дикая паника, но ведь она не видела сейчас высоту, она видела Куго, на лбу которого блестели крупные капли пота.

– Щит не выдержит ещё одного! Простите, но я не могу поднять…

– Мина, брось меня!

– Нет, Куго, нет! Давай вторую руку, я вытащу тебя!

И этот голос рядом, тоже всхлипывающий – от дикого напряжения.

– Мне не хватит сил, чтобы удержать на щите пятерых! Мы упадём!

– Мина, отпусти! Я ранен, я всё равно умру, нет смысла меня спасать!

– Не могу!

В сжатой руке что-то влажно зашевелилось, что-то чёрное поползло по ней вверх… Рефлекторно Мина разжала руку, лишь секунду спустя осознав, что сделала. Единственная в жизни тактильная иллюзия удалась Куго блестяще.

========== Часть 5 ==========

Она открыла глаза. Казалось, что мир всё ещё будет кружиться и мельтешить – рыжими уступами и соснами в огне, чёрными склонами, огненной волной, обрушившейся вниз – обломками взорванного вертолёта… Нет, он стоял на месте. И было светло. И твёрдо, по-настоящему твёрдо – днище какого-то летательного аппарата, хотя Мина ни в одном не была, но это, несомненно, должно быть что-то такое. И рядом сидели Керк и Санни. Все, кто выжили…

– Всё хорошо, Мина. Всё позади. Мы спаслись.

– Чудом, – горько рассмеялась Мина и закашлялась.

– У чуда всегда есть имя, – Санни бросила взгляд в сторону стоящих поодаль – высокого пожилого мужчины в плаще и шлеме и юного, чуть старше их возраста, парня азиатской наружности.

– Мне действительно очень жаль о вашем друге, – на щеке у парня красовалась здоровенная ссадина, Мина вспомнила, как в какой-то момент, когда они уворачивались от выстрелов, они едва не накололись на сухие останки сосны…

– Это вы нас вытащили? Это вас Куго видел в ночь до этого… У вас способность создавать… летающие невидимые платформы?

– Щиты. Я называю это щитами. На щите можно лететь, можно заслониться от выстрелов… Но они не больше определенной величины и плотности, к сожалению. Они могут задержать пулю, но не выстрел огнемёта, они могут поднять троих взрослых или четверых подростков, но не больше. Если бы я раньше узнал, что вас больше… Или решился пойти вас искать ещё в ту ночь. Я пытался дать понять вашему другу, что тот спуск уже просматривается, чтобы он вёл вас к этому, где я смогу вас забрать… Но потом появился этот вертолёт, мне пришлось уйти в тень, а когда я снова выглянул, вашего друга уже не было.

Если б этот парень решился идти их искать, подумала Санни, кончилось бы это едва ли хорошо. Керк сжёг бы его, едва он появился бы в поле видимости.

– Вы очень хорошо прятались, – вступил в разговор старик, – пока военные не стянули вокруг вас кольцо, мы имели слабое представление, где вас искать. Да и слишком рьяными поисками Саймон мог навести на вас их…

Мина подняла глаза. Пожалуй, его можно назвать величественным… Хотя кто угодно будет величественным в таком прикиде, и тем более будучи, по-видимому, главным на судне, уносящем их оттуда, где они чуть не погибли.

– Полагаю, хотя бы один телеканал в вашем городе показывал, и представляться мне не нужно…

– Ага, – кивнула Санни, – вы Магнето.

Как-то, наверное, месяц назад была б более живая реакция, какие-то ахи, вытаращенные глаза… А теперь только «ага» и могло быть.

– Верно. А молодой человек, как понимаю, Керк Белтон, особо опасный мутант-пирокинетик… Ты теперь просто звезда экрана, мальчик, хотя вряд ли ты об этом знаешь.

– Догадываюсь, – ухмыльнулся Керк, – но, кстати, «Эльдорадо» – это не я.

– А одна из девушек, подозреваю, Сандра О’Рейли.

– Да, это я.

– Вы двое одновременно исчезли из одного города, логично было предположить, что вы сбежали вместе…

– Но мы не парочка, если вы об этом, – вставил Керк.

– …и по одной причине. Какая у тебя способность, девочка?

Санни деловито поднялась, поправляя очки.

– Разрешите, я покажу на нём.

– Э, а чего на мне? – невольно попятился Саймон.

– Ну, чтоб не подумали, что мы в сговоре или вроде того, – Санни быстро, легонько коснулась его шеи над воротом кофты и парень рухнул, как подкошенный.

– Пожалуй, я свою способность тут демонстрировать не буду, ладно? – пробормотал Керк, – тем более, вроде, про неё и так всё понятно.

– Он спит. Проснётся примерно через пять минут. Я могу через прикосновение передавать импульс нервной системе, к примеру, заставить человека уснуть. Или отключить боль. Возможно, что-то ещё, не знаю.

– Произвольно? То есть, ты сама выбираешь, как именно воздействовать?

– И как, и с какой силой. Усыпить могу на полчаса, на час… Имею в виду, полностью бодрствующего человека, просто искусственный сон может перейти в естественный. С обезболиванием по-разному. Естественно, для этого надо прикасаться к голой коже, через одежду не получится.

– Что ж, неплохо. А ты?

Мина, занятая осмыслением этого тихого подвижнического труда Санни по облегчению последних дней жизни Тамары – увы, это всё, что она могла, но кто из них мог больше? – встрепенулась.

– А я – Вильгельмина Энн Крамер. Я из Хармони, это недалеко от Эндрюстауна… И мои друзья, Магда и Куго, были оттуда. А какая у меня способность… не знаю.

– То есть?

– Ну, я ничем таким не владею… Таким, что отличало бы меня от людей и давало преимущества. А в результатах тестирования пишут, что отклонение есть, а не какое именно. Вот, можете посмотреть, – она полезла в сумку, и вздрогнула, сперва вытащив справку Магды. «Тебе нужно ещё поучиться сдерживать эмоции…».

– Вероятно, у Мины ещё не проснулись способности, – пояснила Санни, – ну, обычно ведь мутантов определяли именно по пробуждению способностей. Когда с человеком начинают происходить малопонятные и страшные вещи… А сейчас, с этим тестированием, мутации можно обнаружить и у новорожденного ребёнка.

– Гм… Ладно, разберёмся уже на базе.

– На базе?

– Естественно. А куда, по-вашему, мы летим? Или у вас есть встречные предложения?

– Откуда бы им взяться, – повела плечами Санни, – у нас долгосрочных планов, кроме как выжить, в общем-то, не было… Да и это логично, что вы спасли нас не просто так, от нечего делать, а подразумевая, что мы присоединимся к вашей армии.

– Если захотите.

– Если захотим?

Мина почувствовала, что самолёт явственно идёт на посадку. Сколько же они летели? Сколько времени она была без сознания? И где они сейчас… Наверняка, где-то за пределами штата. Саймон, уже очнувшийся, сидел, потирая шею, и недоуменно озирался.

– А зачем мне армия, которую нужно удерживать вместе силой? Я могу, если вы так хотите, высадить вас где-нибудь прямо сейчас. Хотя едва ли вы сами этого захотите, глубокой ночью и в совершенно незнакомом для вас месте. Полагаю, для вас самих будет удобнее где-то переждать, пока немного притихнет поднятый шум… Ну, и если за это время вы придумаете, куда вы можете отправиться…

Вертолёт сел. Тихая вибрация, которую они только сейчас осознали и заметили, прекратилась. С пилотского места выглянула узнаваемая голова с синей чешуйчатой кожей и тёмно-красными волосами. Мина робко поздоровалась.

– Добро пожаловать в ваше новое пристанище, дети.

Первая мысль была – что они где-то глубоко под землёй. Ну, вряд ли на космическом корабле, значит – под землёй. Действительно, между панелями отделки на стенах кое-где проглядывает чёрный, глянцево поблёскивающий камень. Естественного света не видно (что, впрочем, нормально, ведь ещё ночь), над головой тонко, едва уловимо гудят люминесцентные лампы. Похоже, это огромная пещера, превращённая в ангар…

Возле трапа уже ждали.

– Ох ничего себе, – пробормотал Керк, окидывая взглядом шеренгу из десяти совершенно одинаковых с лица широко улыбающихся мужчин лет тридцати.

– Джимми, ты не выделываться не можешь? Мог бы выставить делегацию и поскромнее.

– Прошу прощения, – улыбающиеся фигуры начали сливаться попарно, пока не осталось всего трое, – хотя их тоже немного больше, чем я ожидал.

– Я бессмысленный довесок, – пояснила Мина.

– Джимми покажет вам ваши комнаты. Полагаю, сейчас вам куда больше хотелось бы побыть одним, отдохнуть и придти в себя, чем знакомиться и рассказывать свою историю. Но когда будете готовы – жду вас внизу…

Санни, явно, пыталась понять, кто из троих Джимми. Мина сразу предположила, что Джимми они все. То есть, они все настоящие, телесные, не иллюзия. Этот парень просто умеет создавать свои дубли…

– Вы так спокойно разрешите нам самим, без присмотра разгуливать по вашей базе?

– А почему не должен?

– Действительно, глупый вопрос. Едва ли мы можем забрести куда-то, куда нам не положено, и сбежать отсюда тоже вряд ли легко…

– Когда вы немного успокоитесь, вы поймёте, что вы здесь не пленники.

Шаги звучали гулко, разносясь эхом в этих странных пустотах среди холодного камня и металла, и, искажаясь, дробясь и сливаясь, превращаясь к нечто совершенно себе не подобное, обрушивались откуда-то сверху, словно торжественный набат. Мелко мигали лампы над головой, чёрные кабели были почти не различимы на чёрных стенах коридоров, которые правильнее было назвать туннелями. Невозможно представить, что в таком месте можно жить. Но не после недели в пещере, пожалуй. У развилки Мина немного отстала и обернулась.

– Спасибо вам.

Магнето приподнял бровь.

– За спасение? Твои друзья считают, что я это сделал из своих соображений. Ты считаешь иначе?

– Нет. Но разве это означает, что благодарить не нужно?

Комната больше была похожа на камеру, впрочем, иной она и не могла бы быть. Точно так же, как там, вверху – камень и металл. Электричества в ней пока нет, Джимми обещал, что завтра решит этот вопрос, а пока оставил ей фонарь. Это понятно – они думали, что будет двое, и готовили две комнаты. Да и разглядывать здесь нечего, всей обстановки – кровать, стол и стул, на котором покоится её сумка. Странно не засыпать в такой комнате, странно то, что это воспринимается совершенно нормально. Как и то, что ей, всю жизнь прожившей в комнате, которая принадлежала ей одной, теперь так странно остаться в одиночестве. Почему их с Санни не поселили вместе? Подумав, что за этот месяц они соскучились по собственному пространству? Захотелось пойти к Санни, спросить, как она устроилась, как она вообще сейчас. Но останавливала мысль, что Санни, возможно, это как раз совсем не нужно, ей-то, может быть, как раз и хочется побыть в одиночестве. Сложно выбрать, встать или остаться на месте, своё действие ведь потом не отменишь.

Заглянул Джимми, вручил два одеяла.

– Извини, здесь, конечно, не слишком уютно, и едва ли будет действительно уютно.

Мина повернула фонарь, и принялась драпировать его блики на металлической платформе одним из одеял.

– Определённо, здесь намного лучше, чем в могиле. А ты здесь давно?

– Ну, где-то месяц.

– И тебе здесь нравится?

Джимми рассмеялся:

– Вполне. Здесь намного лучше, чем в тюрьме.

У Джимми приятное, открытое лицо, и кажется, он весельчак и балагур. Но наверное, это поверхностное впечатление. Вот, он ушёл, настало время остаться наедине со своими мыслями. Хотелось задержать его, хотя бы ненадолго, поговорить о чём-нибудь. Не о Магде, не о том, как тяжело в следующий час, когда осознаёшь, что ты действительно сбежал из дома, и не о том, как долго потом чувствуешь от одежды этот мерзкий душный запах дыма… О чём-нибудь, всё равно о чём. Просто чтоб немного оттянуть момент вопроса, хочет она всё же этого уединения или нет. Но конечно, не задержала. Неизвестно, какие у него тут обязанности, но точно не штатного подросткового психолога.