Текст книги "Самый бесполезный мутант (СИ)"

Автор книги: Allmark

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

– …выразил уверенность, что браслеты поступят в продажу не позднее чем через месяц… – бодро продолжил экран.

Джимми об колени отряхнул руки от крошек.

– Вот, значит, как. Значит, у нас около месяца, чтобы остановить его гарантированно. Каждый раз уничтожать готовую продукцию – как-то утомительно. Сделать бы что-нибудь с этой программой, для регистрации… Если они не работают без кода активации, всё дело станет бессмысленным.

– Код активации? – Мина вытянула шею, чтоб увидеть на экране браслета, который периодически принимался терзать Джимми, всё ту же бесстрастную надпись «введите код активации», – а как его вводить-то? Кнопок тут всего ничего, клавиатуры уж точно нет…

– На электронных часах тоже не слишком много кнопок. Видимо, работает по тому же типу. Код выдаётся при регистрации – в базу вносятся данные покупателя, программа в ответ генерирует код. А ты как думала? Не платил – не смей пользоваться.

– А взломать как-то можно?

– Ну об этом, собственно, и думаем…

– Возможно, когда я разгребу всё то, что вытащила с их компьютера, нам это и не потребуется, – Мистик буравила хмурым взглядом лежащую перед ней микросхему.

– На это требуется много времени?

– Представь себе, да. Там более сотни папок с различным количеством подпапок, и ни одна не называется «мутантские браслетики», всё цифробуквенными кодами, некоторые папки защищены от лишних глаз, но это-то не проблема, проблема то, что для чтения некоторых файлов нет нужных программ, и вообще нет уверенности, что тут есть то, что нужно, флешка у меня не бесконечная. Ну, я брала то, что за последние полгода, так что вероятность велика…

– Конечно, интересно б было проверить их в действии, но без регистрации, – Санни брезгливо ткнула пластиковую полоску, – почему у них демо-версии нет, а?

– Потому что в регистрации всё дело, – Мистик накрыла микросхему ладонью, – может, конечно, это моя паранойя, но мне, как ни любопытно, конечно, взламывать код совершенно не хочется.

– В смысле? Ты имеешь в виду, что через них можно… отслеживать перемещения тех, кто их носит?

– А ты полагала что-то иное? Тебе не кажется, что это, как минимум, логично? Перемещения, активность – насколько часто браслет срабатывает… Контакты с другими носителями браслетов. Вероятно, и случаи снятия их тоже…

Санни отвернула браслет экраном от себя.

– Ну да, я об этом не подумала. По мне и так достаточно отвратительная и аморальная идея.

– Логично-то логично, – потёр подбородок Джимми, – но дальше-то что? Ну, отслеживают они, куда там ходит и ездит какой-нибудь Джон Смит, и как часто он пользуется своими способностями, точнее, пытается пользоваться… Они ж не знают, какие это способности. В базе же при регистрации это не указано. Такую-то информацию чип не может передавать? Или может?

Мистик передёрнула плечами.

– Кто его знает… Ну, мне тоже в это мало верится, но разве обязательно так? Во всём этом нет ничего такого уж запредельно сложного. Если организовать систему по сотовому принципу, группируя серийники по округам – а они по идее группируются, ещё при рассылке, ну и при регистрации, потом соотнести с картой происшествий… По карте происшествий и мы способны кого-то вычислить, без всяких браслетов, а этим должно быть даже проще… Ну и вот, что касаемо этих браслетов и их серийников. Все серийники, которые были в уничтоженной партии, теперь списаны. Если один из них возникнет у кого-то на мониторе…

– Это однозначно указывает на нас, понял. Но зачем это Блоссому?

– А почему непременно ему? – похоже, понял мысль Саймон.

– Ты имеешь в виду…

– Ну, если б всё дело было в одной только алчности, это б было слишком просто, правда? Блоссом, конечно, тот человек, который даже в огне мирового пожара будет поджаривать себе сосиски, но это ж не единственный вид интересов… Будем знать больше, когда изучим его связи. Собственно, потому он и жив пока…

– То есть, мы его всё-таки убьём?

– Ну разумеется, убьём, и его, и Мюсанте, это вопрос времени. Сначала узнаем, кто ещё, кроме них, имеет касательство к этому проекту, и кому он достаточно позарез…

Мине подумалось, что ей нравится, как это звучит. Сказанное походя, уверенно и деловито – «мы убьём их». Это воодушевляет. Жизнь была бы совершенно несправедливой без возможности убить того, кто так старательно заслуживает этого. Хорошо б было выпросить возможность убить одного из них своей рукой… Наверное, это было б довольно обидно для них – быть убитым настолько слабым мутантом, даже не знающим своих способностей, быть убитым совершенно… по-человечески, ножом, пистолетом или чем-то вроде этого. Конечно, это несколько самонадеянные мечты для того, кто пока не убил никого – хватит ли ей силёнок вообще? Не говоря о том, что легко рассуждать, не зная, не охватит ли в решительный момент сомнение, жалость, нежелание марать руки… Магда говорила – о тех, кто начал первым, не жалеют. Если вспомнить о Магде, это должно быть значительно легче… Она нервно оглянулась на Алекса, сидящего со своим обычным отсутствующе-непроницаемым лицом. Вот снова и снова мысли вращаются вокруг вопроса, почему они так и не рассказали… Или всё же…? Стоп. (Вечно избегать Алекса всё равно не получится, да и смысл теперь… Нельзя думать при нём об этом). Мина подняла взгляд на лампу. Интересно, что свет её такой, что через какое-то время перестаёшь его замечать, заострять на нём внимание. В коридорах заметнее – вероятно, потому, что расстояния между лампами больше. Вспомнилось, как учительница по биологии рассказывала, что в подземных сооружениях делают фальшивые окна, потому что без них людям паршиво. Даже имитируют рассветы или закаты… Интересно, чем полезнее лампа на стене, в сравнении с лампой на потолке? Просто иллюзия, одна из множества непостижимых иллюзий, как зеркала и светлые обои, которые якобы зрительно увеличивают пространство – мама тоже так считала… Неужели люди действительно настолько глупы, что на них действуют эти иллюзии? Или они просто делают вид, что действуют, потому что это уже сложившаяся традиция – списывать плохое самочувствие на осеннюю депрессию и считать, что комната со светлыми обоями по определению чище, светлее, просторнее, чем с тёмными? Сколько времени она не видит солнечного света – не то чтоб у неё нет депрессивных настроений, но они явно не от этого. И, впрочем, можно просто снова напроситься с Множителем на технический этаж. Санни говорит, что не думает о своих родителях. Может быть, конечно, она и лукавит, просто чтоб не нагружать друзей своими проблемами, но почему-то ей верится. Она такая. Да, думать и нет смысла, но как не думать? Если б не вся эта история, когда б ещё и по какому поводу она подумала, что её семья, её жизнь вовсе не такие идеальные, как казалось. Этот сон – несомненно, прекрасный, нежный – мог бы длиться сколько угодно, хоть до скончания жизни, если б не появился повод для конфликта, а он мог и не появиться. Откуда, у хорошей девочки, подростковый бунт которой не шёл дальше идеи стать в будущем шахтёром – с этой мечтой родители, впрочем, никоим образом не боролись, её перечеркнула жизнь, шахты в Хармони медленно, но верно загнулись… Они никогда не конфликтовали серьёзно, да. Может быть, и раздражала иногда мамина навязчивая идея одеть её поярче, да ещё накрасить – «Ты же девочка, ты взрослеешь, это нормально!», и наверное, маму тоже раздражала замкнутость и домоседство дочери – но они умели уступать друг другу. И верно, их даже радовало то, что она такая тихая и домашняя, что любит проводить время с ними, а не с какими-нибудь странными друзьями в сомнительных местах, за неё не приходится бояться… И дальше всё было бы так же мило и спокойно, она училась бы, хорошо закончила бы – может, и не с отличием, до этого всё-таки далеко, но хорошо, потом работала бы, и между делом нашла бы такого же хорошего, тихого парня, который едва ли мог бы вызвать какие-то протесты у родителей. При этой мысли, при попытках представить свои отношения с таким парнем Мине захотелось хохотать в голос. Да, этот безмятежный сон мог длиться вечно… Радоваться ли, что проснулась, или сожалеть об этом?

========== Часть 9 ==========

– На себя! На себя!!! – рука Мистик схватилась за рукоять поверх руки Мины, кабину тряхнуло, возвращая в горизонтальное положение, – и педаль… Да левую, а не правую! Уф… Я, конечно, зажилась на этом свете, но так по-идиотски умереть бы не хотела.

– Кажется, я не образец обучаемости, да? – Мина нервно сдула выбившиеся из-под ободка рации волосины.

Синие руки исчезли из поля бокового зрения, но дыхание, складывающееся, кажется, в неразличимые ругательства, было слышно.

– Ну почему, полёт по прямой ты освоила нормально – если б только ещё научилась не вцепляться в эту ручку как в последнюю надежду. Она, конечно, тяжелее, чем бывает в учебных, но тебе не нужно вручную поворачивать 10 тонн, это делает механизм, расслабь клешню!

– Я стараюсь, правда.

– Да я вижу, – Мистик поморщилась, но Мина этого, конечно, не заметила, – хотя это даже довольно любопытно – понаблюдать твой главный страх в таком чётком и концентрированном виде…

– Ну, откровенно говоря, высоту я почти не осознаю, всё-таки вокруг меня кабина…

О да, кстати, спасибо за напоминание. До сих пор все несложные виражи с горем напополам удавались именно за счёт того, чтоб отрешиться от мысли, что внизу километр до воды, а вода на многие километры вокруг.

– Вообще-то, я имела в виду – ты боишься сделать что-то неправильно, боишься, что у тебя не получится с первого раза, оказаться не на высоте… Нормальный страх для девочки-отличницы. В этом, правда, есть некий каламбур, раз уж ты боишься высоты…

На словах, кто бы спорил, всё очень просто – вправо-влево крен, правая-левая педали – поворот носа. В руках Мистик эта изогнутая ручка лениво покачивается, будто от скуки, и кажется, что она вообще ничего не делает, умный вертолёт сам летит туда, куда нужно. Никаких рваных движений, никаких кувырков, как в первый вылет Мины в кресле пилота.

– Вполне нормальный каламбур. Мне никогда не хотелось быть лучше всех, достаточно просто не быть полным ничтожеством.

– Ну, путать педали ты почти перестала, значит, не полное. Теперь направо. Вдоль тех облаков… Ты не видишь облаков, да? То есть, идёшь по приборам, а своими глазами ты их не видела ни разу, верно?

– Да. Я действительно не отвлекаюсь от приборной панели. Я понимаю, что это плохо, потому что на небесные красоты можно не отвлекаться, а вот на выстрелы и взрывы – сложно будет удержаться…

– Попросим Саймона с Керком в следующий раз организовать подобие боевой обстановки. Ну а что? Это, определённо, должно тебя встряхнуть, и более простые задачи легче решаются в процессе решения сложных…

– Спасибо, что веришь в меня, Мистик.

– Не за что. А теперь обогни это облако – как сама хочешь, без моих подсказок.

– Я серьёзно. Я уверена, ты ценишь своё время и тем более свою жизнь, и не занималась бы с тем, кто с твоей точки зрения безнадёжен.

Мистик развернулась к ней, насколько позволяло жёсткое кресло.

– Мина, эта твоя подруга, которая там, в горах, ушла и не вернулась… Вы долго общались? Как вы познакомились?

Мина, переводящая дух от осознания, что в этот раз при крене удалось не завалить машину на бок, некоторое время молчала, поставленная в ступор этим резким переводом темы.

– Ну, с детства. То есть, мне было 5 или 6…

– Ваши семьи дружили, значит?

До следующего облака вроде бы ещё порядочно, значит, можно немного перевести дух.

– О нет, нет. Наши семьи как-то слишком разные. Мы познакомились на детской площадке, которая недалеко от нашей школы. Большая, очень красивая детская площадка, мэр тех лет построил её перед вторым сроком… На самом деле по площади она чуть больше нашего спортзала, но маленькой мне она казалась целым миром. Там было два лабиринта, несколько качелей, фигуры всяких героев из мультиков… А в центре стояла большая горка. Мама говорила, сперва там стоял батут, но его два раза прокалывали, и, видимо, его замучились чинить, вот и поставили горку. Она была необычной… Ну, горки делают яркими, с какими-нибудь пальмами, цветами, животными… А эта изображала водопад. То есть, по бокам она была отделана камнем, а само полотно было синим, как вода. Не знаю, почему, но она меня просто очаровала с первого взгляда.

Настырное облако выросло на пути несколько раньше ожидаемого, и Мина автоматически, не особо задумываясь, что она делает, нырнула под него.

– Ну, наверное, этой нестандартностью и очаровала. Лично мне все эти лубочно яркие цвета, бабочки и зверушки точно надоели бы быстро. О, молодец, с тангажом у тебя определённо лучше, чем с креном. Так, теперь набирай высоту обратно.

– Точно… – похвала, вдогонку к удаче, настроение существенно улучшило, и попадение в полосу слабой, но облачности даже не так уж напугало, даже без предупреждающего инструкторского шипения вспомнила все нужные поправки, – Глэдис – это мамина подруга – как-то жаловалась, что купила детям игрушечные инструменты (у неё два мальчика), а они всё равно пытаются стащить взрослые, настоящие. Но я-то ничего у мамы не таскала. Просто эта горка была такой… серьёзной, величественной. От неё веяло каким-то волшебством, которого так мало в жизни… Наверное, мальчишки это тоже чувствовали, поэтому так прочно её и оккупировали. И нас, мелочь, не пускали.

– И ты заплакала?

– Не, кажется, нет. То есть, может быть, слёзы у меня и были, я сейчас этого уже не помню, жгучая обида – да, у меня просто ноги подкашивались, но я не кричала совершенно точно. Я уже понимала, что не всё и всегда будет мне позволено. Я только не понимала, неужели им так трудно позволить мне прокатиться один раз. Мне и одного бы хватило. Потом бы катались сколько влезет. Вот тогда и появилась Магда. Наорала на них, кого-то даже стукнула, и уговорила меня залезть на горку и прокатиться. Мне было ужасно неловко, но она сказала, что должна быть справедливость. Вот такая была первая в моей жизни справедливость, наверное. Кажется, это был первый случай, когда кто-то совершенно посторонний сделал для меня что-то важное… И не только в том, что разогнала этих хулиганов. Когда я оказалась наверху… мне стало страшно. Да что там, мне стало так паршиво, как никогда в жизни. Не знаю, было ли у тебя когда-нибудь такое – когда добиваешься, чего хотела, но тебе это уже не нужно. Ты вообще проклинаешь всё на свете за то, что это случилось с тобой. Потому что смотришь вниз – и в горле пересыхает от страха, и ты ни за что не уговоришь себя скатиться отсюда вниз. И все будут над тобой смеяться, да вообще ненавидеть тебя, зачем же Магда их разогнала – чтоб я вот так стояла там и мялась? А она не рассердилась. Она усадила меня, сказала что-то такое обычное, успокаивающее, обхватила меня руками и мы скатились вместе.

Выход снова на свободное пространство воспринимался, впрочем, с нереальным облегчением.

– Так. Теперь задний ход.

– Мистик, нет! Опять же то же самое будет, ты ж говорила, что не хочешь тупой смерти?

– Давай-давай, ты помнишь, как это делается! Время у нас выходит, давай уж, соверши под занавес некий прорыв. Не беспокойся, я страхую. Врезаться тут совершенно не во что. Это, конечно, не то же самое, что съехать с большой горки… Значит, так и началась ваша дружба?

– Ну, не сразу. После этого я не видела её около года точно. Мы редко бывали на этой площадке. Ну, меня туда водила тётя Крис, а она потом уехала… Если б мама знала, что тётя Крис будет водить меня на незнакомую площадку, да ещё и не кружить там надо мной, как всегда делала это мама, а сидеть, уткнувшись в книжку, пока меня там обижают какие-то мальчишки – она б нас, наверное, никуда не отпускала. Но приходилось, за пять лет устанешь сидеть как привязанная даже с самым любимым и драгоценным ребёнком. Но да, я решила тогда, что у меня теперь есть подруга. Этому не мешало то, что я её после этого не встречала, вспоминать эту одну встречу было уже достаточно большим счастьем. С друзьями у меня в те годы не складывалось – не потому, что со мной было что-то не так, а потому, что у соседей дети были либо слишком старше, либо слишком младше, а друзья родителей приводили своих детей не настолько часто, чтоб у нас установилась прочная дружба, иногда приходилось заново знакомиться… Но потом я пошла в школу, а это, хочешь не хочешь, образ жизни меняет. Класса до пятого мама меня водила до школы и обратно, а потом ей как-то надоело, ну и она осознала, видимо, что это расстояние мне по силам и вряд ли меня по дороге украдут инопланетяне. Ну и не хотела, чтоб надо мной смеялись…

– Значит, всё-таки гиперопека, а не чулан. Хотя это взращиванию комплексов-то совсем не мешает… Ну всё, видишь, всё получилось, выдохни! И расслабь ты уже руку, ничем это тебе не поможет, если ты будешь стискивать ручку, как горло врага. У тебя уже пальцы синее моих. Думаю, на сегодня хватит, разворачиваемся обратно.

– …и вот в школе я снова встретила Магду. Мы, конечно, учились в разных классах, но на переменах всегда были вместе.

Разворот вышел несколько более нервным, чем Мина планировала, но своевременный тычок Мистик не дал завалить машину набок.

– Романтичная дружба тихони и забияки? Она защищала тебя от хулиганов и повышала твою самооценку, ты делилась с ней своим богатым внутренним миром… Была б Магда парнем – была б лав-стори, но так тоже неплохо. Но вы вроде доросли до возраста первых влюблённостей. Делились сердечными тайнами? Перспективы соперничества не было?

– Мистик! – рука дёрнулась, вертолёт задрал нос.

– Что? По-моему, вполне естественный вопрос. Не хочешь же ты сказать, что вы к 16 годам ни разу не влюблялись? Это б было уже как-то подозрительно… Ну, не знаю насчёт тебя, да и ты вполне можешь мне не ответить, но если она не рассказывала тебе о чувствах к какому-нибудь парню, если вообще не говорила с тобой о парнях – что об этом думать, что она тебе не доверяла настолько, или…

– Или, к примеру, больше говорила обо мне, чем о себе… И вообще, до чёрта куда более интересных тем, чем парни!

– …что она была влюблена в тебя. Но так и не решилась заговорить с тобой об этом, и её можно понять, ты слишком хорошая девочка…

– Мистик, почему в твоих устах «хорошая девочка» звучит как «долбаный фрик»?

– Ты преувеличиваешь. И опять путаешь педали.

В лифте Мина долго смотрела на Мистик – та стояла спиной – прокручивая в голове этот разговор и осмысляя витающее где-то на задворках сознания желание прикоснуться к её волосам. Они красные, и определённо довольно жёсткие, совершенно не похожие на волосы Магды. И есть ли между ними вообще что-то общее? Разве что, эта весёлая задиристость, эта горячая, живая сила… Магда была снисходительнее к её слабостям, вернее, не имела привычки указывать на них так прямо и ехидно. С другой стороны, и причин достаточно весомых к тому не было. В чём-то Мистик больше напоминает Джуди, одно время увлекавшуюся попытками разговорить Мину, которую считала не то чтоб закомплексованной тихоней, что в общем-то оправданно, а какой-то непонятной чудачкой. Это, конечно, был тот ещё ад, потому что было совершенно непонятно, как на это реагировать…

– Какие-то новости? – Мистик кивнула на экран, на котором видео как раз стояло на паузе на знакомой картине дымящегося заводского корпуса в Дейтоне.

– Ну, всё предсказуемо, их схватили.

– Тех ребят, что навели шороху на третьем заводе?

– Ага.

– Санни, ткни там чайник… – Мистик опустилась на стул, – что, отправляемся в Дейтон?

– Ну строго говоря, не в Дейтон, они сейчас в Мэйсоне…

Мина протиснулась мимо Джимми к плите – жрать хотелось так, что сводило желудок, с утра успела закинуть в себя только йогурт. Хватит ли здесь на две тарелки? А что поделаешь, суп Санни долго не стоит. Как выразился Джаггернаут – хорошо, хоть свариться успевает.

– Значит, мы их заберём?

– Зачем? Они вполне пригодятся нам просто на воле. Если захотят, и если окажутся способны…

Суп был еле тёплым, но греть было лениво, да и просто беспокоить народ своей вознёй, Мина села с краю, поблагодарив за любезно телепортированную ложку. Мистик от предложенной порции отмахнулась, предпочтя включиться в обсуждение:

– Ладно, кто идёт? Где их держат, сколько народу может потребоваться?

Планшет скользнул по столешнице к ней.

– Не думаю, что много, там обычный полицейский участок. Как отнять конфетку у ребёнка, – Множитель с блаженной улыбкой отправил в рот шоколадный шарик.

– Как-то недальновидно с их стороны…

– Ну, они и планируют их перевозить… Сперва в Дейтон, а может, и сразу в Луисвилл, там непонятно.

Информацию о диверсантах с третьего объекта начали искать сразу. Информации было немного и она была довольно противоречива, точно было известно, что отряд существует не менее года, что в нём есть кто-то, умеющий создавать электромагнитные помехи и кто-то, обладающий огромной физической силой – судя по масштабам разрушений. В общем-то, это совершенно логично, говорил Керк, что мутантских банд становится всё больше – те, кто талдычит об опасности мутантов, предполагают же что-то подобное. Вот и чего их разочаровывать? Кого-то уволили с работы, кого-то выгнали из дома, что делать, когда привычная человеческая жизнь полетела к чертям? Некоторые из этих банд весьма анархичны, или просто заняты собственным скромным выживанием, но есть и те, кого можно приобщить к большому делу.

– Предлагаю, например, меня, – Джимми зашуршал очередным фантиком, – хотя бы по той веской причине, что мне скучно. Ну, и меня может стать столько, сколько надо. Если обратно тем же составом, и если отправимся в ночь, можно не брать вертолёт, а по-походному, на Саймоне…

– До Огайо? Ну ты и сволочь.

– Ой да ладно, я просто предложил.

– Я так понимаю, участвую и я, – включилась Мистик, отодвигая от соседа раскрытую коробку с остатками конфет, – или рискнём доверить штурвал этому кадру?

– Прямо такой риск, такой риск! Нормально я летаю…

– При нулевой облачности и крайне криворуком противнике.

– А мне можно? – подала голос Санни, всё это время внимательно вчитывавшаяся в какие-то распечатки.

– Тебе? – Магнето и Мистик разом повернулись к ней, – ты считаешь, ты готова?

– А как определить, готова уже или нет? Пробовать надо когда-то. Повышать свои показатели в чисто лабораторных условиях можно сколько угодно.

«Благо, не про меня речь, – подумала Мина, – в какой момент я могла бы решить, что да, готова? На самом деле, в какой потребуется, потому что сама не сочту себя готовой никогда. Такая уж я печальная штуковина…»

– Не грусти, Мина, и твой выход настанет.

– Я не грущу, я просто задумалась.

– Чего ей грустить-то, минимум утро без полётов. А то и больше, не факт, что управимся за сутки. Так что можете составить списки заказов, на обратном пути прошвырнусь. Ладно, пойдём тогда, обмозгуем детали… И кого на пульт пока посадим? Саймона? Он внимательный…

– Я посидеть-то, конечно, могу, но я без тебя соображу, что там делать?

– Там соображать пока ничего и не надо, просто вовремя тыкать по кнопкам, их там немного.

– Это о том инженере? – Санни пробралась к раковине, упредив аналогичное намеренье Мины и прихватив и её опустевшую тарелку. Чайник закипал, а чистых чашек наблюдался некоторый дефицит.

– Это о другом инженере. Всё как я и думала, официально изобретатель этой микросхемы Блоссом, неофициально – этот его инженер, Фоулер, а по факту – разработка военных, кто бы сомневался. «Би-мед-технолоджис» – не единственное место работы Фоулера. Это, в общем-то, объясняет, почему дела компании последние года три так стремительно шли в гору, а конфликт с конкурентами в Огайо так стремительно стух. Компромат на них, кстати, найти почти нереально. И не потому, что его нет. Исчезает быстро. Часто – вместе с собиравшими. Так что если у кого-то были вопросы, почему именно Блоссом…

– Да разве ж только он? Тут ещё одна идея на грани фантастики промелькнула. Пока только по одному каналу, как-то скромненько, но можно не сомневаться, скоро разнесут по всем.

Лица собравшихся обратились к экрану, где высветленная до ослепительной белизны дикторша бодро что-то щебетала на фоне разворачивающихся трёхмерных моделей. Мина потянулась за налитым Санни чаем, Джимми некстати мотнул головой и теперь шипел, вполголоса благодаря Мину, что она пьёт не очень горячий чай. Через минуту, впрочем, про чай забыли все.

– Простите, что? Антимутантские рамки? Вот теперь мы действительно видели всё…

Экран гордо демонстрировал изометрию здания и движущуюся фигуру, почему-то снабжённую летучемышиными крыльями, которая при прохождении через контур входа падала замертво.

– Каким образом вообще? Реагируют на мутантскую ДНК… прямо на любую, на всякую? Разнообразие-то достаточно велико…

– Ну, возможно, по тому же принципу, как и с тестами, по методу исключения. А может, и по группам генов, по известным способностям, с постепенным добавлением новых открывающихся групп, это ж ещё интереснее, какой простор! Апгрейды, погони за новыми версиями…

Компьютерная модель сменилась субъектом с печальными рыбьими глазами, возле дверного проёма с опытным образцом, весело обрамлённым монтажной пеной. Субъекта, по-видимому, просили объяснить принцип работы, субъект отвечал запутанно и обтекаемо, всё время съезжая на более удобную для себя тему нужности и гениальности этого изобретения. Получалось, впрочем, всё равно невнятно, в ораторском искусстве до преподобного Мюсанте ему было безнадёжно далеко.

– И сколько это удовольствие будет стоить – пока непонятно? Думаю, что немало. Кто сможет себе такое позволить?

– Ну, из частных лиц – только очень богатые параноики, верно. А вот различные заведения – торговые центры, клубы, кинотеатры – могут поставить себе дополнительный плюсик в виде «Здесь мутантов нет».

– Да частные лица попроще тоже не совсем в пролёте по идее. Сброситься и установить антимутантскую рамку на подъезд… Муниципалитеты на этом неплохо навариться могут, кстати.

Джаггернаут продолжал смотреть в уже погасший экран, словно ожидал от него подробностей.

– Я что-то не понял, так что они делают-то, эти рамки? «Не пропустят» – это, знаете, по-разному понимать можно. Типа ультразвукового отпугивания грызунов, или посерьёзнее что?

– Видимо, пока что секрет фирмы. Пока что нам надо только знать, что мутант не сможет в неё войти. Сознание потеряет или распылится на атомы – людям-то какая разница, главное, чтоб им спокойно было…

– Интересно, как Блоссом эту новость воспримет. Получается, конкуренция же у его замечательной идеи с браслетиками появилась.

– Да такая уж прямо конкуренция, – скривился Саймон, – везде ж этих рамок не понаставишь и целый город ими не обнесёшь. Ну, надеюсь, такое никому в голову не придёт…

Джаггернаут мотнул головой.

– Не, херня идея. Ну, поставили в дверь, и толку? А мутанты-форточники? Это и на окна надо, на каждое, и на вентиляцию – на всякий… Нормальная такая смета выйдет.

– Не недооценивай силу паранойи.

– Нда… надо б теперь прощупать и эту мастерскую чудес. Что довольно интересно в плане вопроса – у себя-то там на входе они эти рамочки поставили?

Как жизнь показывает, где замешаны военные – там жди какого-нибудь дерьма позабористей. Нет, то, что они имеют тут свой интерес – это ни капли не странно, конечно. Если уж на поимку одного парня-пирокинетика они выслали целый взвод с вертолётом, странно, что не танки… можно не сомневаться, идея иметь всех мутантов штата – а в перспективе трёх штатов – перед собой как на ладони не может не прельщать. И ведь главное, как всё незатейливо выглядит со стороны – практически это она, регистрация мутантов, просто не названная своим именем. Добровольная, мать её, регистрация. Ну ведь будут, наверняка будут те, кто откажутся? Да чёрт возьми, как люди вообще могут соглашаться на этот бред? Да, это чёртово тестирование плюс обработка преподобного Мюсанте, чтоб он сдох как можно мучительнее…

Да и альтернативное предложение заслуживает нескончаемых оваций. Здравствуй, новое издание вагонов для белых и для чёрных. Куго был прав, в этом мире вообще ничего не меняется.

– Мина, ну чтоб тебя! Где твои руки? ты видишь, куда стреляешь?

Мина видела. Четвёртый круг от центра, опять. Ну, не жаловаться же, что пистолет тяжёлый…

– Сегодня не мой день, но возможно, нынче просто не моя жизнь. Нет, ничего, я исправлюсь, обещаю…

– Вот так, – синие ладони обхватили её руки, поправляя прицел, – и быть собранной – это не значит быть напряжённой, как струна. 90% твоих сил сейчас уходит на то, чтоб выматывать собственное тело.

– Это несправедливо.

– Что?

– То, что тебе в преддверии операции приходится в который раз указывать мне на мои ошибки.

– Операция ерундовая и можно считать, что она уже завершена успешно. Никто на поле боя не поляжет, самое страшное, что может случиться – эти ребята не оправдают наших ожиданий. Но по тому, как они разделали тот заводик, мне пока думается о лучшем. И ты тоже оправдаешь ожидания… куда ты денешься, – руки, лежащие поверх её рук, пошли рябью возрастных изменений, приобрели обычный человеческий цвет, и голос над ухом превратился в другой, покровительственно журчащий, проползающий мурашками под волосами и стекающий колючим потоком куда-то в позвоночник, – давай, попробуй ещё.

– Мистик, вот если ты будешь делать так, я вообще никуда не попаду. А если ты так сделаешь в кабине – мы рухнем, обещаю.

– Попадёшь, – голос не изменился, – и не рухнем. Ты же понимаешь, что в жизни тебе скорее всего не приведётся хоть летать, хоть стрелять, подобающе подготовившись, отдохнув и помедитировав. Тебе придётся делать это и в крайнем волнении, и в борьбе с подступающей паникой…

– То есть, ты нашла хороший приём тренировки, или просто повод поиздеваться надо мной? – Мина спустила курок.

– Вот видишь, не так плохо. Не знаю, почему ты считаешь себя ни на что не способной неудачницей – при таком самообладании и воле. Нужна огромная сила, чтобы сопротивляться собственным желаниям, куда больше, чем – чтоб сопротивляться обстоятельствам.

Второй для разнообразия, хотя бы раз. Впрочем, в том, что она сразу выбрала этот уровень сложности, никто, кроме неё, не виноват. Просто не хотелось видеть, как лажает на простейшем, так хоть оправдание есть.

– Интересно, а реально когда-нибудь остановиться на том, чтоб говорить только о деле, о моих тренировках, ну ещё о планах очередных диверсий, а не о том, что вас с Алексом так…

– А ты считаешь это совершенно не связанными вещами, да? – ладони переползли по вытянутым рукам ей на плечи, скользнули большими пальцами по металлическим лямкам, – конечно, несомненно, для тебя твой успех уже будет наградой… Но разве это значит, что тебе не нужна и другая награда?