Текст книги "Самый бесполезный мутант (СИ)"

Автор книги: Allmark

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

Да, подмывало сказать, когда-то хотелось прожить счастливую, осмысленную, наполненную чем-то важным жизнь, успешно закончить колледж, писать умные и интересные статьи или лечить животных, встретить настолько замечательного парня, чтоб даже захотелось за него замуж… Может, не стоит об этом?

– Да, сэр. Я хотела… поговорить, – она взглядом искала его фигуру на другой стороне узкой, но глубокой пропасти, – если только я не отвлекаю вас от чего-то более важного.

– Ну, тогда иди сюда, – он махнул рукой, и металл под её ногами дрогнул, заставив её взвизгнуть и чудом удержать равновесие. У ног сложилась, как картинка из паззлов, небольшая металлическая платформа, отделяющая её от края ещё на шаг.

– Простите, сэр, но – как?

На другой стороне что-то лязгнуло, зашуршало, зажёгся фонарь, вычертивший на тёмном фоне искомый силуэт.

– Достаточно просто. Ты делаешь шаг – поверхность, с которой ты снимаешь ногу, пересобирается там, куда ты ступаешь. Именно так.

– Но… Я должна шагать… в пустоту? – Мина сглотнула, вспомнив висячий мост в Аппалачах – и она ещё тогда думала, не оборвётся ли он под ней…

– Она перестанет быть пустотой, когда ты шагнёшь. Ты ведь хотела о чём-то поговорить? – он вернулся к прерванному занятию – замене коррозировавших скоб, которыми крепился по стене кабель.

Из всех пыток здесь и сейчас невозможно выбрать лучше, подумала Мина, делая шаг и останавливаясь там, где платформа обрывалась зияющей чернотой. Делай шаг – и мост появится, именно в таком порядке. Но как заставить себя сделать этот шаг – в воздух? И ведь для него никакой проблемы нет перетащить её прямо сейчас к себе вот за этот проклятый панцирь. Но нет, ему нужно поиздеваться, ткнув носом в слабость… Как там это звучало? Что однажды от способности преодолеть страх высоты будет зависеть её жизнь? Вот бы это сбылось как-нибудь буквально, а не в столь идиотично-мелодраматичном смысле…

И шагать, зажмурившись – тоже не вариант. Совершенно не вариант. Нужно хотя бы видеть… как ни кошмарно. А, к чёрту. Столкнуть её вниз, если на то пошло, для него тоже никаких проблем нет. Так что в страхе собственных действий нет никакого смысла… Мина шагнула, зачарованно наблюдая, как ткётся под её ногой кажущаяся теперь такой хрупкой твердь.

…И с каждым шагом становится только страшнее – стоит только оглянуться и увидеть растущую пропасть до площадки у двери. Назад пути нет, тоже в самом буквальном и мелодраматичном смысле…

– Я же говорил, что не дам тебе упасть, – он был теперь на расстоянии вытянутой руки, и его голос, кажется, глухо резонировал с гудящим под ногами металлом, – так что ты собиралась сказать?

Его лицо в обрамлении хищных кромок шлема в неярком свете фонаря прорезали глубокие чёрные тени, что должно было делать его, наверное, похожим на древние истуканы или ритуальные маски, но Мина их не столько уж видела, чтоб проводить полноценное сравнение, да и честно, это и без всяких сравнений угоняет душу в пятки. Господи, его же бояться надо. Бояться, и хотеть быть как можно дальше… а не как можно ближе. Сердце колотилось, кажется, не о рёбра, а о «лямки» панциря. Печально будет поседеть в 16 лет, но тут уже ничего не поделаешь…

– Я… Сэр, я не хочу оправдываться, но понимаю, что только оправданиями это и будет звучать. Больше всего я хотела бы никогда не поступать противно вашей воле, я знаю, что я должна была отговорить Джимми, или хотя бы – отказаться сама, и тогда, в одиночку, он, наверное, не решился бы… Но я не смогла. Я не могла оставить в беде их – и его. Но это привело к другой беде…

Наверное, это как-то должно бы помочь на будущее – вспоминать его вот таким, а не на кухне за столом, с влажными после душа волосами, когда Саймон пытался, как обычно, угнездиться с подвёрнутыми ногами, чуть не столкнул сидящую рядом Мистик, и лежащая у его тарелки ложка подпрыгнула и ударила его по лбу, или когда зашёл разговор о семье, или когда он обрабатывал её порезанный палец… Но что-то подсказывало – нет, не поможет. Можно подумать, она чего-то с самого начала не понимала, имела какие-то иллюзии…

– И теперь ты жалеешь о сделанном?

Она опустила глаза – между его взглядом и взглядом чёрной пропасти внизу выбор очевиден.

– Отчасти да. Но как ни стыдно – на самую малую часть. Побывав там, я тем более не могу желать им подобного… Я рада, что всё обошлось малой кровью, правда, понятно, это совершенно не моя заслуга. Но того факта, что я совершила с одной стороны вроде как благородный поступок, с другой – серьёзный проступок, это не отменяет, и как ни паскудно, я не вижу варианта, как можно было поступить, чтоб не осталось потом чувства вины и собственной ничтожности. И мне становится ещё противнее от этой по сути жалости к себе, почему всё это должно было произойти именно со мной…

Его голос был ровным и твёрдым, как этот металл под ногами – совершенно невозможно было предположить, что он думает про весь этот жалкий лепет.

– Чего же ты хочешь от меня сейчас?

Мина сделала глубокий вдох.

– Прощения. Чего ещё я могла бы желать так же сильно?

Магнето отвернулся – диск вместе с ним взмыл выше, следом поднялся и квадратик, на котором стояла Мина – от этого неожиданного движения она сдавленно вскрикнула, покачнулась – и опрокинулась в хищно смеющуюся черноту.

…почти опрокинулась. Панцирь чувствительно вжался в ноющие синяки под «лямками», так вот каково оно – когда не просто смерть смеётся где-то далеко внизу, когда под ногами нет вообще никакой опоры…

– Сначала я должен услышать ответ на один вопрос.

– Да, сэр? – она пыталась восстановить обычный ритм дыхания, почувствовав снова твердь под ногами.

– Почему ты отказалась уйти вместе с Норой? Смотри мне в глаза, Мина.

Лучше б просто о стенку приложил, а. Ведь тебе-то – придётся, ты не Бейгл с его увещеваниями и угрозами, не Фрэнк с психологическим словоблудием…

Она постучала пальцем по пересекающей грудь «лямке».

– Ну, может быть, потому, что я и не могу уйти?

– Не верю, что ты не понимала, что там достаточно быстро сумели бы решить эту проблему. Так что это не ответ.

Нет уж, сэр. Вы видели и слышали в своей жизни, наверняка, много всякого, но здесь к правде вы определённо не готовы.

– Потому что не хочу. Хотя понимаю, что таким слабым, как я, здесь совершенно не место, хотя страшно было от одной мысли попасться вам на глаза после уже второй идиотской выходки. Но я, может быть, трусиха, бестолочь, посредственность – но я не предательница. Если вы захотите от меня избавиться – то избавитесь, но сама я этого делать не буду.

Она облизнула пересохшие губы.

– Я хочу быть здесь, хочу внести хотя бы какую-то посильную лепту в борьбе за общее дело. И хочу однажды услышать, что вы меня простили. Может быть, не сейчас, позже. Пока я достаточно счастлива от того, что вы снова разговариваете со мной.

Она ожидала в ответ чего-то едкого, но он неожиданно улыбнулся.

– Прощаю. Но ты знаешь, что ты сейчас должна пообещать.

– Больше никогда не предпринимать ничего без вашего приказа.

– Звучит, конечно, прекрасно, но малоисполнимо. Всегда может сложиться такая ситуация, когда придётся действовать самостоятельно. Не попадаться, Мина, не попадаться.

Он потрепал её по плечу и добавил:

– По крайней мере, пока не будешь знать, что сможешь выбраться сама.

– Да, сэр, я поняла. Спасибо вам, сэр.

– Теперь иди. Твои друзья, наверное, уже собираются на кухне…

Она повернулась, удивляясь этому совершенно дикому ощущению покоя при понимании, что ей сейчас предстоит обратный путь тем же образом. И всё же она не могла не спросить:

– Почему перенесли дату атаки? – боясь услышать, что полагали, что она выдала первоначальный план.

– Мистик показалось, что они засекли её манипуляции. Подозрение пока не подтвердилось, но в эти дни там было как-то излишне людно. Ну, с другой стороны, тебя бы, наверное, расстроило, если б всё произошло без тебя?

– Разумеется, сэр. Я надеялась принять в этом участие, вместе с друзьями. Конечно, моя разбитая физиономия вряд ли будет выглядеть через двое суток намного лучше, но зато можно использовать меня как психологическое оружие.

Магнето положил ладони ей на плечи.

– Ты ведь понимаешь, что там можешь встретить её? Не обязательно, разумеется, что так случится, но по всей вероятности, она прикреплена именно к этой базе.

Да в этом нет ничего странного, со вздохом подумала Мина. В чём в чём, а тут вполне естественно, если все ниточки тянутся к какому-то одному центру. Ведь и за исчезновением – и таким шокирующим появлением – Магды, и за этими браслетами стоит одна и та же сила.

– Понимаю. И я готова к этому.

– Уверена?

Ну а если – нет, то что? Дома оставаться? Вот уж дудки. Точно дудки. Не тогда, когда решается всё.

– Уверена. Страхи надо преодолевать, верно? Я не могу отказаться от возможности убедиться, что на сей раз не подведу свою команду.

– Ты должна понимать – она действует не по своей воле. Но должна так же понимать – мы не знаем, осталась ли у неё ещё своя воля. И не знаем, обратимо ли то, что с ней сделали, и будет ли у нас возможность это проверить.

Вот уж что верно, то верно… А не потому ли и сложно было отказаться от этой авантюры, что хотелось проверить, есть ли она ещё, своя воля, или только твоя?

– И это я тоже понимаю. Я не собираюсь умирать. Магда не могла бы захотеть меня убить, никогда не смогла бы. А те, кто хотел бы сделать это её руками, должны понять, что у них ничего не получится.

– Это может быть очень тяжело для тебя. Тяжелее, чем для твоих друзей – это ты знала её половину жизни, не они.

– Да. Но именно поэтому это… моя задача. Я не могу возлагать её на них. Может, и легче б было надеяться, что я просто не встречусь с ней, но… нет. Легче станет тогда, когда этот вопрос… будет разрешён так или иначе. Тяжелее жить с мыслью о том, что однажды она появится снова на пути у меня или, того хуже, кого-то ещё. И вообще – что она живёт в таком состоянии… хуже смерти. Оболочки без разума, без памяти. Зная её – она предпочла бы умереть.

Зная её… Кого на этом свете она знала лучше, чем Магду? Не мать и отца, какими бы доверительными их отношения ни были… когда-то. Никто и никогда не был ближе. Они знали мнения друг друга по всем вопросам, когда-либо возникавшим в их жизни. И если было б в жизни что-то, чего нельзя было доверить Магде, то можно не сомневаться – это нельзя б было доверить вообще никому. А у неё, у Магды – было такое?

Наверняка, она знала, что такое страх. Всё-таки, это она предложила побег. Но даже боясь чего-то, она предпочитала действовать. Она перешагивала этот страх. Перепрыгивала, как расщелины в горах. Просто однажды её силы не хватило, и она сорвалась.

– Это, конечно, не то, что тебе сейчас хотелось бы слышать, но лучше ты услышишь об этом сейчас, чем будешь осознавать, столкнувшись. Вовсе не факт, что у неё нет памяти. Возможно, всё, что она помнит, больше не имеет для неё значения. Да, в том числе и ты. Обработка сознания бывает разная. Ты немного побыла под этим прессом, Нора дольше, и ты видишь, как её это сломало. А с Магдой у них было больше времени. Такие вещи не делаются быстро, потому что не достигаются грубым напором. Это кропотливая работа по выворачиванию, перестройке сознания, смене плюсов на минусы, белого на чёрное.

– Я знаю это, точнее – я видела результат, но я не могу поверить, что такое действительно может быть. Магда… – она запнулась, не зная, что сказать. Никогда не сдавалась, никогда не предала бы друзей? Но произошло и то, и другое, она сама видела это.

– Ты считала её сильной, сильнее тебя, тем, на что всегда можно положиться. Я не сомневаюсь, что она была сильной, просто они оказались сильней. Человек вовсе не такая уж статичная система, людям свойственно меняться, особенно под воздействием сильных потрясений. Она осталась одна, потеряла всё, ей не за что было больше сражаться – и она поддалась.

– Я не могу представить, чтоб Магда… Магда, какой я её знала… Значит, той Магды больше нет. Впрочем, я столько привыкала к мысли о её смерти, что не буду привыкать обратно. Умерла – значит умерла.

Кто бы говорил о промывке мозгов… Как вот ты сумел промыть их так, до спокойного согласия убить лучшую подругу? Хотя надо признать, она уже готова была к такому решению. Если не тогда, когда очнулась на кушетке у Алекса после бесславного завершения своего участия в атаке на склад, то после двух суток в общении с мистером Бейглом точно. Магда слишком долго была её идеалом, и было, конечно, обидно в самые тяжёлые минуты не иметь перед собой этого ориентира – «вот если б Магда»… Обидно, но справедливо. Однажды силу – или хотя бы упрямство – приходится искать в себе самой. Однажды наши детские идеалы рассыпаются, как песок. Не жить ведь с мыслью о том, что если Магда сдалась – она сдалась бы тоже, и ещё быстрее, и ещё плачевнее. То, что было лицом её веры, стало лицом её поражения. И если она будет молиться о том, чтоб это пришлось сделать кому-то другому – значит, это пустило в ней столь глубокую трещину, что очень скоро её разрушит. Они, Санни и Керк, хотя бы не видели своими глазами пустые, безразличные глаза Магды. (Действительно ли она не понимала, кто перед ней? Почему же, почему она тогда побежала?). Они не знают, насколько это страшно, и она не должна утешать себя мыслью, что для них это не так страшно, это слишком большая трусость даже для неё. И не должны узнать.

– Ну, раз, как мы и предполагали, контроллер – это компьютерная программа…

– Format C, – Санни потянулась с пустым бокалом за новой порцией, – должно помочь. Или это слишком просто? По идее, конечно, у этих ребят всё просто быть не может… Хотя какая может стоять защита от форматирования? По идее, это случайно сделать нельзя, по крайней мере, ни разу не слышала о таком, а тупых я повидала немало.

– Твою мать, Медуза, ну как ты наливаешь? Сразу видно, баба, и пить не умеет. Полбокала пены…

– Иди ты нахрен, мне пена нравится, – Санни с наслаждением втянула готовое политься через край белое облако, – я не обломаюсь себе чаще наливать.

– Извращенка!

– Конечно, извращенка, нормальная б с тобой сошлась?

– Ну так-то да, верно…

Мина несколько опасалась, надо сказать, самой идеи пьющего Джаггернаута, и как оказалось, совершенно зря – он не пил. Пояснив, что столько, чтоб ему опьянеть, тут и нет, так чего продукт переводить, и вообще он лучше выпьет потом за удачное завершение, а пока бесил Санни тем, что отбирал у неё закуску.

– Это форматнуть, по идее, главный компьютер нужно, так?

– Лично я б там и вообще похулиганила… Но тут ещё вопрос, я ли первой до него доберусь.

– Да, надо, чтоб с этой дрянью мог разобраться любой из нас, мало ли, что как сложится…

Вообще-то, конечно, роли распределены всем. Но рассчитывать, что всё от начала до конца пойдёт по плану, не слишком ли велика роскошь.

– Сжечь, думаю, тоже вариант рабочий, – Керк сладострастно размял пальцы.

– Да, в этом тебе хорошо, в огне мало что устоит. А мне, раз уж мои прикосновения тут бесполезны…

– А ты пробовала? – Джимми с шипением посасывал пораненный ампулой палец, пострадавший теперь от солёных анчоусов, – ну, раз это электрические импульсы, то может быть…

– Дискуссионный вопрос, – Алекс, изменив своему затворничеству, сейчас тоже был здесь и даже с бокалом, – если допустить, что проскочивший разряд может сжечь – может ли Санни регулировать, что именно он сожжёт. Если у них полетит видеокарта – это не более, чем просто обидно. И не надо забывать, специалисты у них там должны быть хорошие.

– Грубая сила, в общем-то, тоже всегда вариант. Если скатать из этого компа вот такой шарик – какие б у них там ни были специалисты, я посмотрю, как они восстановят. Но я не рвусь, уж чего ломать, там по любому будет в избытке.

– Ну не может же быть, чтоб у них нигде не было копии?

– Насколько я поняла из файлов Фоулера – точно не на его компьютере. По логике – копия на флешке, осталось выяснить, у кого. Я планирую где-то до трёх посидеть, может быть, что-то интересное ещё накопаю.

– Отрывание головы Фоулера, опять же, должно помочь. Он же там будет?

– Куда б он делся…

Керк придвинул планшет с планом предстоящей операции, нашёл там себя, нахмурился, что-то прикидывая, наклонился к Мистик, она, опрокинув в себя недопитое, принялась вносить коррективы. Санни отбирала у Джаггернаута пакет с фисташками – не то чтоб они ей так уж нравились, а просто из принципа. Планшет перешёл к Саймону, он долго злился на чёлку, всё время падающую на глаза, так что в конце концов Джимми отобрал у Мины крабик для волос и заколол им непослушные лохмы товарища. Все пришли к заключению, что Саймону он очень идёт, даже больше, чем владелице.

Мина смотрела на пузырьки в бокале и улыбалась, размышляя, когда, в какой момент всё стало настолько правильно, настолько на своих местах. В тот ли, когда она прошла по движущейся полосе металла обратно – не то чтоб без страха-то, вместе со страхом, но того же веса было знание, что не упадёт. Всё по-прежнему не под её контролем – как было и всегда, и не могло быть иначе, что же изменилось? Она окончательно приняла это? По-прежнему неизвестно, что будет, зато хорошо известно, как должно быть. Вот так, как сейчас. Чтобы были они все. Чтобы половина мира против, а половина если и с ними, то преимущественно в мыслях. Риск – это совершенно не то, среди чего могла бы существовать она, такая, какой она всегда была. Это естественная среда для Джимми, для Джаггернаута – и Санни теперь тоже. Для Керка… Противостояние – то, чего она боялась немногим менее, чем высоты. Но стало так. Началось в тот момент, когда она переступила порог родного дома – или ещё раньше, когда дала Магде своё согласие. Или во время последнего разговора с родителями, возможно, вернее и так. А окончательно завершилось теперь. Почему?

Говорят, человек начинает любить жизнь, когда рискует её потерять. Она могла потерять дважды – от рук воскресшей Магды и ещё более страшным образом, там, в подвальном кабинете. Не просто жизнь – эту жизнь. Тогда она, конечно, ещё ничего не решала. Просто сопротивлялась, на уровне всякой живой ткани, отвечающей определёнными рефлексами на раздражители. А сейчас? Почему именно сейчас она выбрала? Между чем и чем?

Мина усмехнулась, допивая бокал. Всё так же просто, как и немыслимо. Есть такой вечный сюжет, начиная с мифологии – когда перед героем встаёт противник с лицом того, кто был когда-то дороже всего. Нежить ли, принявшая такое обличье, или восставший мертвец, вампир… Зомби проще – они без памяти, без личности, примитивный зверь. Вампир – сложнее, он помнит и говорит. Он сам себя считает тем, кто был когда-то дороже всех. Но он другой. Если Магда не зомби, а вампир… Стать вампиром тоже – разве не то, что она предложила бы при новой встрече? Снова быть вместе. Какая разница, где, как – разве они знали ответ на этот вопрос, когда пробирались тёмными улицами Хармони? Главное – вместе. Опираясь на незыблемые константы в смысле друг друга. Магда сумела бы объяснить, почему так лучше всего, можно не сомневаться. Нашла бы слова, которых сейчас не представить, которые она сама никогда не произнесла бы прежде. Мало, но есть и такие сюжеты, когда герой выбирает стать нежитью, чтобы воссоединиться с теми, кого любит. «Другая форма существования – ещё не конец всего, – сказала когда-то Магда, – разве быть человеком – это самое крутое из возможного?». И это было совершенно правильно тогда, через три дня после того разговора, когда она смеялась, что трудно только первые сто лет. Разве, оказавшись мутантом, нужно страдать из-за того, что ты не человек? Они всегда во всём приходили к согласию. Но не сейчас. Никто никогда не знал её так хорошо, никто никогда не смог бы найти слова так, на все случаи жизни – кроме этого. Люди меняются, особенно под воздействием потрясений. Не только Магда изменилась.

И она не вправе проклинать судьбу, что это выпало именно ей, а не, к примеру, Керку – Санни-то справилась бы, можно не сомневаться, справилась. Видимо, это такое окончательное прощание с прежней жизнью. Кстати, она ведь впервые в жизни пьёт алкоголь. Ну, это тоже должно было однажды произойти, помнится, она думала, как это будет, по какому случаю. Ну, она без этого не страдала, совершенно точно. Магда пробовала пиво, и отзывалась как-то пренебрежительно. Но все взрослые люди хотя бы иногда пьют алкоголь, тут как с любовью – всё равно однажды произойдёт, как ни сложно представить.

– Не нравится, да? – спросил Джимми почти утвердительно.

Мина встрепенулась, только сейчас осознав опустевший бокал.

– Почему, очень нравится. Просто… так, думаю о всяком.

– О чём?

– О том, как я вас всех люблю. Сейчас ты скажешь, что мне, кажется, хватит… Но думаю, я выпью ещё один. Два – это будет вполне хорошо, больше не надо, но ещё один не помешает.

– А ничего, здорово, – Мистик присвистнула, обозревая композицию из люминесцентных звёздочек на потолке, – не ожидала, что это будет так классно смотреться. А кто крепил? Множитель? Когда успел-то?

– Да сама. Не настолько я боюсь высоты, чтоб не добраться до потолка собственной комнаты. Тем более что Санни держала стремянку и всячески страховала.

– Нет, действительно классно. От них прямо реально светлее. Не ожидала от них, признаться.

– Ну, это, конечно, ненадолго. Понемногу они начнут портиться, светиться слабее, потом вообще перестанут. Но в этом мире в принципе мало что претендует на звание вечного… В общем, спасибо тебе.

– За эту фигню-то? Господи, было б, о чём говорить.

– В целом. За то, что ты есть.

– Давненько я такого эффекта от двух бокалов пива-то не видела.

Мина обернулась. Отсвет детских потолочных украшений добавил и без того инфернальному облику Мистик новых красок, играя на синей коже и остриях чешуек. Мина отметила, что особенно хорошо это смотрится на фоне узора ветвей и сократила это неловко установившееся между ними расстояние в пару шагов.

– 90% времени я твоё лицедейство, конечно, ненавижу, но определённо, не сейчас. Два бокала для этого, по-видимому, оптимальная доза. Благо, и ты сколько-то всё же выпила, и можешь согласиться сделать для меня кое-что для тебя несложное.

– Мина, ты…

– Увы, пьяная. Достаточно, чтобы больше всего на свете сейчас хотеть одного, и недостаточно, чтобы действительно попытаться это сделать. Похоже, меру я знаю.

Мистик моргнула как-то даже испуганно, глядя в шальные, умоляющие глаза перед ней.

– Мина, я в принципе, конечно, могу, но я не понимаю…

– Это даже не мои слова были – что удачное попадание заслуживает одного поцелуя. А если верить Бейглу, мне есть, чем похвастаться…

Синее тело пошло рябью метаморфоз – в призрачном сиянии потолочных украшений это смотрелось так фантастично, что вызывало необыкновенные ужас и восторг, хоть, казалось бы, сознание и должно было привыкнуть к этому. Да, это то, что детским попыткам разбудить воображение и не снилось.

– Ты действительно его ударила?

– Откуда…

– Алекс, разумеется. Уж прости ему болтливость в данном случае.

Пальцы Мины, скользнув по щеке, коснулись губ, словно пытались поймать эти слова или хотя бы такие знакомые спокойно-насмешливые интонации, столько преследовавшие её во сне. Что всегда будет непреодолимой проблемой, это разница в росте, об это воображение всегда и спотыкалось, кроме как если представить, как обнимает его, сидящего утром на кухне, за плечи… Но сейчас это склонившееся лицо так близко, и что больше имеет значение?

Его надо бояться, вспомнила она недавнюю (хотя впрочем, нет, давнюю, давнюю, столько раз высказываемую в разговоре с друзьями, как некое заклинание) мысль. Бояться, как высоты, как шага в бездну. Бояться, а не запускать пальцы в седые волны (наконец-то, хотя бы так), задыхаясь от восторга. Бояться, а не плакать от счастья (и от стыда перед Мистик, она всё-таки женщина, ей это может быть даже неприятно, хотя впрочем, она ведь первая начала эту игру, разве нет?), всё-таки решившись прижаться губами к его губам, и судорожно вцепляясь в плечи, почувствовав ответ – словно земля ушла из-под ног. Ну, на самом деле она всё-таки и не решилась бы никогда. Зачем это, зачем эта иллюзия, если даже не можешь позволить себе хоть на миг забыть, что – иллюзия? Ну, может быть, потому, что она на краю рубежа, за которым может уже ничего не быть.

Распахнулась дверь. Мистик, ещё не отрываясь от губ Мины, вздрогнула и перекинулась быстрее, чем когда-либо до этого – и самым, как оказалось, неудачным образом. Как ни темно в комнате, обитателей базы нельзя спутать попросту по силуэту. Саймон некоторое время оторопело смотрел на себя самого.

– Мина, ты… свой крабик забыла…

– Стучаться учили вообще? – Мистик вернулась к собственному облику и решила, видимо, что наезд – лучшая оборона, – ты в соседнюю комнату ещё так без стука зайди, похороним с почестями, обещаю. Если отскребём.

– Простите… Но я как-то подобного точно предположить не мог.

– Ну, извини за твой культурный шок, но у девочек бывают свои девочковые дела. Я учила Мину целоваться, ты тут как-то третий лишний.

– Да я даже согласен, – Саймон озирался, пытаясь высмотреть поверхность, на которую определить злосчастный крабик, – если б ты это делала не в моём облике. Почему в моём-то?

– А в чьём? В своём собственном? Или может, какого-нибудь попсового певца подскажешь?

– Ну вот хотя бы. Я-то что, тут с каких-то пор образ мачо? Может, ты и меня тогда научишь, для справедливости?

– А тебе мало, что ли, было?

Саймон посмотрел на неё оторопело. Мистик хмыкнула.

– Филадельфия, весна, набережная. Сразу после разговора о фантастических существах. Практики у тебя, может, и маловато было, но задатки-то хорошие, это главное.

При таком контрасте света и темноты оценивать чей-то шок, конечно, сложно, но Мине показалось, что у Саймона волосы встали дыбом.

– Это… Это была ТЫ?

– Надо же, помнишь…

– Сложно забыть последний счастливый день прежней, нормальной жизни… Ладно, как-нибудь, может быть, поговорим об этом, сейчас вряд ли удобный для этого момент.

– Ты разрушила светлую сказку из его воспоминаний.

– Возможно, это жестоко, да. Стоило раньше сказать правду, но как-то к слову не приходилось. И я действительно не думала, что он помнит. Ну, по крайней мере, не настолько, чтоб прямо переживать…

– Ну, он рассказывал мне об этом… – Мина потерянно прошлась до дверей, потом решительно хлопнула по выключателю – словно ставя некую точку в собственном безумии, хоть и подозревала, что будет в любом случае запятая, – хотя наверное, так лучше. Всё-таки с прошлым действительно нужно однажды прощаться, раз и навсегда. А такие прекрасные, безмятежные моменты… Они оставляют горечь в дне настоящем. Заставляют возвращаться памятью, сожалеть. Думать – вот если бы, вот что бы было тогда… А раз не было никакой девушки, была только иллюзия – можно больше не думать о том, как бы она отреагировала, узнав, кто он, не разбилась ли бы красивая сказка на мелкие осколки. И не думать, хотя бы иногда, втайне от всех и почти от самого себя, что всё могло б быть иначе, если бы… Это приносит спокойствие. Вносит ясность. Даже если сердце не разрывается напополам, даже если от него пытается оторваться только маленький кусочек – это всё равно больно.

Мистик опустилась на стул.

– Всё-таки это была феерическая глупость с моей стороны. Следить-то вполне нормально можно, и не приближаясь. К тому же, было понятно, что вряд ли это ещё долго будет продолжаться. Просто там, на берегу, он смотрелся настолько немыслимо романтично, что мне просто стало интересно…

– С другой стороны, вот сказала ты ему это… чего доброго, гарантированно обеспечила себя пылким поклонником.

– Э не, вот это едва ли. Мужчины, способные воспринимать мой настоящий облик, появляются на свет не настолько часто, и Саймон явно не относится к их числу. Так что – я, конечно, вроде как разбивала сердца, но в данном случае этого не произойдёт. Саймон ещё встретит хорошую девушку – красивых мутанток много, на всех хватит, уж на таких славных парней точно должно хватить. Хотя тут не красота, конечно, определяющее, а идти в одну сторону.

– Я просто надеюсь, что это ты сейчас говоришь без намёков.

– Мина…

– Ну а что вообще можно подумать по поводу того, что ты тут была с его лицом? Я, знаешь, никогда не предполагала ни о ком такого, что мной можно увлечься, и Саймон, мне кажется, того же поля ягода, мы люди, которые точно никогда бы не сошлись просто потому, что не додумались бы до этого, и он самый близкий мне здесь по возрасту – кроме Керка, но Керк не считается, ты ведь способна подумать о том, чтоб подтолкнуть друг к другу два одиночества, м? В том числе из тех соображений, чтоб он действительно не начал за тобой бегать. Почему, в самом деле, ты выбрала именно его?

– Да не знаю я! Просто первое, что пришло в голову. Ну не ожидала я, что это он и пришёл! Обычно к тебе Керк и Санни заходят, в крайнем случае Джимми. А лучше было так оставить? Или сразу в собственный облик? Мне-то ничего, я краснеть не умею.

Плечи Мины поникли.

– Мистик, прости меня, пожалуйста. Было очень некрасиво с моей стороны тебя использовать.

Мистик аж покачнулась.

– Извиняешься ты – передо мной? Интересное кино. Я правда хотела бы понять твою логику.

Мина села рядом – на кровать, и несмело коснулась руки оборотня.

– Вот в чём Саймон точно лучше меня, он вряд ли когда-нибудь попросил бы тебя снова принять облик той девушки. Когда человек ломается, Мистик, он находит удивительнейшие аргументы в договоре со своей совестью. Например, мысль о том, что возможно, послезавтра меня не станет. Ну, ведь в этом нет ничего невозможного, операция серьёзная, военная база – это не вшивый вокзальчик в медвежьем углу. И тогда всё, что было, уже не будет иметь никакого значения. Просто у меня было бы на одно воспоминание больше, и в том, что это иллюзия, возможно, даже есть определённый смысл…

– Я пожалею о том, что сейчас скажу, но я уже думаю, может быть, тебе просто сказать ему? Да, я поняла, что ты не сторонник простых решений, я тебя как-то даже понимаю…

– Снисходительная отповедь – это не самое мотивирующее, чего можно пожелать в перспективе, когда надо мобилизовать все наличные душевные силы, разве нет? Хорошо, знаешь ли, быть Санни – у неё натурально танковая уверенность в себе. Она просто берёт то, что ей нужно. Хотя может, мне так просто кажется со стороны, и она тоже переживала и боялась. Я знаю, что она не всегда такая непрошибаемая, просто её слабость – это ограниченное число лиц. И очень удачно для нас всех сложилось, что у них это совпало, не пришлось искать новое место обитания, когда эта скала исчезла бы с карты. А я прекрасно осознаю свои шансы, и я хочу только одного – не спалиться.