Текст книги "Самый бесполезный мутант (СИ)"

Автор книги: Allmark

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)

– Забавно как. В случае, когда пострадал мутант – «версия», а когда пострадали обычные люди – «известно»…

– Они, вообще, сами осмысляют то, что говорят? Человека уволили, довели до психоза – нет, не будем бороться с дискриминацией на рабочем месте, будем бороться с дискриминируемыми!

Мина сдёрнула с крючка полотенце, осторожно вышагивая на голый кафельный пол. Занесла ладонь над запотевшим зеркалом, потом передумала, грустно улыбаясь призрачному, размытому отражению. Можно представить, что там, в отражении, совсем не она, как в каком-нибудь фильме ужасов. Почему б не поразвлекаться так, когда жизнь страшнее любых фильмов…

«…о новом трагическом происшествии в местечке Хармони, округ Армстронг, – вещала диктор, когда она вышла из ванной, – тело 19-летнего Эммета Шумана обнаружено со следами насильственной смерти близ заброшенной штольни…»

– Шуман… Дай бог памяти, называла ли мать фамилию этой соседки Глэдис…

«Предполагается, что в Хармони начала действовать организация, аналогичная Питтсбургим «Братьям чистоты», подозреваемых в серии нападений на лиц с ненулевыми результатами тестирования…»

– Лица с ненулевыми результатами, вот как это теперь называется. Где ж вы раньше были с этим определением. Хотя «мутант» мне всё-таки нравится больше.

– Пойду-ка я, – Санни вытащила полотенце, – что-то уже сил нет это слушать.

– Хорошее название у нашего города, – пробормотал Куго, – доброе, жизнеутверждающее. Только нихрена не правильное.

– Как за три недели погрузить целый штат в хаос, – прошипела Магда, – сенат Пенсильвании даёт мастер-класс.

Засыпалось на жёстком диване и после таких новостей как-то с трудом. Магда и Мина у себя на кровати перехихикивались, продолжая обсуждать свои фотографии и описания из блока объявленных в розыск, но чувствовалось, что им тоже очень нервно. Керк в очередной раз перевернулся с боку на бок, когда за стенкой раздался сдавленный крик, после чего стену сотряс глухой удар.

– Эй, да что они там такое делают? Третий час, совесть уже иметь можно? Тут что, вообще спать не принято?

Звуки борьбы в соседнем номере прорвались девичьим визгом, резко затихшим, словно кричавшему заткнули рот подушкой.

– Так, ну это уже ни в какие ворота…

– Ты собрался идти туда и выяснять, что происходит? – уснувшая было Санни подняла украшенную бигудями голову.

– А ты предлагаешь остаться здесь и послушать убийство в реальном времени?

Магда хотела было сказать, что, если какой-то нарик решил под приходом удавить свою такую же обдолбанную подружку, то это в общем-то не их дело, но молча вытащила нож. Всё-таки, девчонку жалко, даже если она сама связалась с такой компанией, от которой мама в детстве велела держаться подальше. Куго покрепче сжал зажигалку-пистолет.

– Ай, смотри-ка, она выскальзывает! – удивлённый пьяный выкрик раздался совсем громко, потому что Керк как раз в этот момент распахнул дверь соседнего номера. Куго выглянул из-за его плеча и выматерился. Комната была маленькая, и бра в виде дурацкого мультяшного солнышка освещало её прекрасно. На кровати двое мужчин боролись с девчонкой. Сквозь шипение и ругательства было прекрасно слышно, как с хрустом сдвигаются, сжимаются суставы, с помощью чего она выскальзывала из захвата, но бритый снова и снова перехватывал её руки, в то время как второй пытался накинуть ей на голову наволочку.

– Эй, ну-ка порскнули в сторону! – Куго навёл в их сторону зажигалку.

– Ой, кто это тут заглянул на огонёк? Ты стрелять-то умеешь, сопляк?

Воспользовавшись тем, что внимание нападающих отвлеклось, девчонка рванулась, но бритый схватил её за длинные русые волосы. Керк схватил валяющуюся у его ног подушку – первое, что попалось под руку – и с размаху обрушил её на голову бритого, потом пнул его по руке. Босой ногой это, разумеется, не так чувствительно, как кроссовком, но поскольку удар пришёлся снизу, по локтю, рука злодея разжалась. Куго схватил девчонку за руку.

– Давай к нам, быстро!

Они придвинули к двери тумбочку – единственное, что было возможно.

– Это как мёртвому припарка. Дверь-то всё равно открывается наружу.

– Что не так плохо, её, наверное, труднее выбить…

Девчонка пила из рук Магды воду, громко стуча зубами по стеклу стакана.

– Кто это такие?

– Не знаю…

– Ну, как-то же они в твой номер попали?

– Через дверь. Они просто открыли дверь и вошли, когда я спала. Дверь, которую я заперла.

– Не понимаю… У них отмычки, что ли? Или ключи совпали?

– Отличное место, – пробормотала Санни, – просто отличное.

Разговор был прерван сильным ударом в дверь.

– Эй, сопляки, – раздался голос бритого, – поговорить хотим.

– А мы с вами – нет, – ответила Санни.

– А нас не волнует, чего вы там не хотите. Отдайте девчонку и мы вас не тронем. Хотя и стоило б проучить вас маленько.

Белая, как полотно, девчонка впилась ногтями в руку Магды.

– Ребятки, вам нужны неприятности? – присоединился второй голос, – вы их себе устроили. Вы здесь в гостях, так ведите себя прилично. Мы купили услугу и хотим её получить.

– Услугу? – Куго повернулся к жертве, – они хотят сказать, что ты… ну…

– Они, вероятно, хотят сделать, чтоб было так, – пробормотала Санни.

– Так, позвольте-ка, я кое-что уточню, – к двери подошёл Куго, – верно я понимаю, что вы просто ворвались в номер к спящей девушке и… вы тут о приличном поведении говорите?

– Слышь, малёк, ты чего из-под маминой юбки выполз? Не знаешь порядков – не суйся, зубы сломанными руками будет тяжело собирать. Это наша девчонка, и вы испортили нам ночь…

– Она своя собственная, ясно тебе, козёл? – прорычал Керк, – твои пьяные шары, вообще, не заметили, что она несовершеннолетняя?

– И что, ты позвонишь в полицию, сопляк? Мобилку дать?

– Они прекрасно понимают, что мы не позвоним, – прошептала Санни, – видимо, здесь такое нормально… Администрация продаёт отморозкам запасные ключи от комнат, где остановились одинокие девушки, и плевать им на всё, чего им бояться-то, ясно же, что если девчонка остановилась в таком месте – у неё и так неприятности, и в полицию она не побежит… Да и поди докажи тут что-то, все всех покроют.

– То есть, это и от нашей комнаты так ключи купить могли?

– Ну, от нашей вряд ли, нас тут многовато, и есть парни. Хотя не знаю, насколько подобные индивидуумы разборчивы…

Девочка мелко дрожала, запахивая разорванную ночнушку, Магда обнимала её за плечи.

– Они ведь могут убить нас, да? Может быть, лучше… лучше, я выйду? Тогда ведь они оставят вас в покое?

– Даже не думай!

– Я б на это не надеялся. Это кроме того, что это было бы подло и неправильно.

– Слышишь, дерьмо, если ты настолько урод, что тебе ни одна баба добровольно не даст, то или дрочи, или руки на себя накладывай!

– Керк, зачем ты его ещё больше злишь? Думаешь, если он начнёт высаживать дверь, хоть кто-то прибежит к нам на помощь?

– Кажется, они ушли?

– Да ну, думаю, это ловушка, чтобы мы выглянули.

– Думаешь, нам удастся пересидеть до утра и тихо свалить? Ну, не будут же они всю ночь под дверями сидеть?

– По-моему, сваливать надо сейчас, – Магда покидала в пакет постиранные носки и бюстгальтера, – через окно, благо, этаж первый. Отоспались, угу.

– Там осталась моя сумка…

– Плюнь на сумку, жизнь дороже.

– Но там всё! Деньги, вещи…

– Кое в чём девчонка права, – хмыкнула Магда, – долго продлится жизнь без денег? Мы вот за этот проклятый клоповник последние отдали.

Санни отдёрнула штору и завизжала – за окном скалилась физиономия бритого. А потом окно внезапно и как-то даже величественно, как в фильме, опрокинулось внутрь, рассыпаясь звоном бьющегося стекла.

– Ку-ку, детки.

Мина налегла на тумбочку, перегораживающую дверь, Керк и Магда рванули на себя девчонку, загораживая её от перебирающихся через подоконник отморозков.

– Бежим!

– Ключи, у кого ключи?

– Там, на полке!

Два незваных гостя уже стояли в полный рост и сладострастно разминали пальцы.

– Ну, и где бог, который должен защищать хороших ребят и наказывать плохих? – усмехнулась Мина.

– Я здесь, – Керк вытянул руки, и несостоявшиеся насильники заметались по комнате, превратившись в живые факелы. Нечеловеческий вопль сотряс здание. Если ты хоть раз слышал, как кричит горящий человек – ты никогда уже этого не забудешь, и никогда не услышишь ничего страшнее.

– Бежим, бежим, чего ждём? Сейчас здесь всё заполыхает! Местные обитатели проспиртованы так, что костёр ожидается до небес…

Ребята похватали рюкзаки и выскочили, в шлейфе дыма, в коридор.

– Моя сумка! Нужно её забрать!

– Думаешь, она ещё там?

– Она под кроватью… Вряд ли они её искали, они ж были заняты расковыриванием окна…

Куго, кашляя от расползающегося дыма, бросился в соседний номер. На противоположной стороне пооткрывались двери, сонные нетрезвые голоса спрашивали, что происходит.

– Горим, вот что происходит! Нечего было экономить на пожарной безопасности…

Один из горящих негодяев, размахивая руками, вылетел в коридор и упал прямо в открытую дверь номера напротив. Растрёпанная медно-рыжая женщина с растёкшимся макияжем завизжала, зажимая себе руками рот, а потом прямо босиком помчалась по коридору, отчаянно голося. Голая блондинка с замысловатой татуировкой на животе жалась к мужчине с абсолютно стеклянным взглядом:

– Джек, Джек, это ж не по-настоящему?

Языки пламени уже ползли по стенам, кто-то попытался залить их недопитым пивом…

– Здесь вообще есть огнетушитель?

– Что за люди, в школе на уроках рассказывают, что если загорелся – надо упасть и кататься по земле, а не бегать и биться об стены… Звоните 911, идиоты! И бегите на улицу!

Керк улыбался, а по его щекам катились крупные слёзы. Куго выбежал с тёмно-синей спортивной сумкой.

– Она? Ох, что за кирпичи у тебя там?

– Деньги.

– Деньги?!

– Ребят, вам не кажется, что теперь-то точно пора валить?

– Дело говоришь, чувиха, – нечёсанный парень с покрытыми синяками венами рванул дверь своего номера, – Ларс, Джей, Трикси, вы, блин, жить не хотите?

«Всё как в каком-то дурном спектакле, как в кино» – думала Мина, выбегая вслед за друзьями на улицу, где уже суетились зеваки, и кто-то громко истерил в мобильник, и где-то ещё пока далеко завывала сирена. Это действительно вокруг плясал настоящий, живой огонь? Почему-то было не страшно… Видимо, те минуты, когда в дверь ломились эти двое, отняли все силы, отпущенные на страх. Хотя, теперь снова было страшно – от перспективы вежливых, но строгих расспросов полиции и пожарных. И они бежали, бежали так долго, как только могли, покуда хватало сил…

– Хоть как, скоро светает. Лучше места, чтоб переждать, мы всё равно не найдём.

Куго опустошённо сел на перегораживающую помещение обгорелую балку.

– Да, мне стыдно… Но я уже как-то не могу. Даже беговой лошади нужен отдых, а я не лошадь. Нет, я не жалуюсь, конечно…

Санни огляделась.

– Думаете, мы сможем тут… остановиться? Здесь же даже пола нет…

– Здесь есть стены, – простонал Куго, – пока что это главное. В общем… Дженни, да?..

– Вообще-то, на самом деле Тамара. Дженни я назвалась, когда регистрировалась в этом мотеле, но теперь думаю, неправильно скрывать от вас настоящее имя и вообще…

Санни снимала бигуди. Мина свои сдёрнула ещё по дороге, в парке, где они остановились передохнуть, и на её волосах завивки почти не осталось. Ну да и чёрт с ней. Керк опустился прямо наземь и закрыл лицо руками. Тамара несмело потеребила его за плечо.

– Керк… Тебя ведь Керк зовут, да? Мне так жаль, что из-за меня тебе пришлось пойти на такое… Но, может быть, и мог быть какой-то другой путь, но времени найти его не было.

Парень отнял ладони от лица, прикрыл покрасневшие, воспалённые глаза.

– Однажды это должно было случиться.

– Я втравила вас в такие неприятности…

На плечи ей легли две руки – чёрная и белая.

– Слушай, вот это ты брось. Мы мутанты, мы должны помогать друг другу.

– И да, Керк… Если ты действительно сейчас собираешься страдать из-за того, что сжёг этих мразей… Как я уже сказала Мине, так теперь скажу тебе – о тех, кто первым начал, не жалеют. Они сами перешли черту, за которой кончаются и закон, и гуманность.

– Надо в любом случае решать, что делать дальше, – Санни копалась в сумке, – о чёрт, похоже, я расчёску там оставила.

– Это ничего, возьми мою. Я вот там дезодорант оставила. Новенький, чтоб этих козлов в аду поджарили ещё круче… Да, что-то надо думать. Здесь надолго не останешься, пожарище, конечно, милое, и на окраине, но полагаю, полиция сюда всё же наведывается… Надо как-то разживаться деньгами, к разбою я что-то пока не готова, но к поиску работы в этом райончике тоже.

– Деньги есть, – подала голос Тамара, – вот.

Она расстегнула сумку. Магда глянула и ахнула.

– Нда, это, я вижу, было не преувеличение…

– У меня был свой счёт. Мама завела его, когда я была совсем маленькой. Мне удалось обналичить…

– Мама, наверное, была в ярости.

– Хотелось бы надеяться, что нет. Мама умерла год назад. Дядя, конечно, был бы. Но это, как ни крути, мои деньги. Точнее, мамины. Но точно не его. А теперь – наши общие.

Керк посмотрел на неё с усталой ухмылкой.

– До чего ты всё же наивная. Вот так показывать полную сумку денег людям, которых знаешь два часа… Сколько тебе лет?

– Четырнадцать. Ну, может быть, я и наивная, но мне кажется, люди, вступающиеся за совершенно незнакомую девчонку, не могут быть плохими. Вы же сами сказали, вы отдали за этот номер последнее…

– Расчёски, дезодоранты… Знаете, что на самом деле паршиво? – Керк рывком сел, – я выронил там телефон.

– Ой, да ну и что? Там никакой информации же. Один контакт – второй трубки. Ну, на всякий случай поменяем симку, конечно… Но думаю, он спекётся и никто уже не определит, чей он был.

– Очень надеюсь на это. Потому что, кроме отпечатков пальцев, там ещё и фотография.

– Что?!

– Наша с Санни. Ну, если б я знал, что я его выроню, я б её, конечно, удалил! Да, надо было брать «кирпич» без камеры, но к сожалению, таких уже не найдёшь, сплошные айфоны…

– Не, ну мало ли, кто там из всей этой публики телефоны теряет, обращать внимание… Или прихватит кто, а эти уж точно ни звонить, ни тем более бежать в полицию не будут. Если, повторюсь, его найдут. Пожар с нашей комнаты начался, вряд ли там что уцелело.

– А что, твои отпечатки есть в базе?

– Есть. Год назад с приятелем попал… За драку в общественном месте. Вообще-то, мы как раз дрались меньше всех, но загребли и нас, чтоб никому обидно не было.

– Плохо дело.

– По-хорошему, – Магда, расстелив плед, растянулась с краю, – надо б залечь на дно, переждать возможную шумиху… Но где? Не здесь же… Где-то здесь, вроде, есть какие-то туристические маршруты? Купить палатки, Куго создаст иллюзию, что мы туристы… Жаль, ни на какую базу не просочишься – ни страховки, ни документов, ничего… Надо это всё хорошенько обдумать…

– Прямо сейчас тебе надо поспать. Ты дольше всех на ногах.

– Я не смогу уснуть. Да, устала, но после всего… не смогу.

– Сможешь-сможешь, – Санни положила ей руку на голову, мягко, но настойчиво прижимая к пледу. И действительно, уже через пять минут Магда, свернувшись калачиком, крепко спала.

– Я бы, пожалуй, здесь осталась на несколько месяцев, а лучше лет… – Магда растопыренной пятернёй трепала сохнущие волосы, – до чего приятное местечко, а. Ну, любое местечко станет приятным, если там есть кровать и горячая вода, хотя бы даже по расписанию, а здесь ещё и неплохо кормят…

– Ну да, после двух недель на бутербродах каша с соевой котлетой становятся «неплохо», – рассмеялся Куго.

– Нет, а ты против соевых котлет что-то имеешь? Не заметила! Кое-кто у Мины котлету выклянчил, или мне почудилось?

– Я всё равно не хотела, – улыбнулась Мина, – видимо, желудок усох.

Керк подсел к Тамаре, доставшей что-то из сумки и любовно разглядывающей. Это оказалась округлая штуковина, разрисованная под женскую фигуру в цветастом наряде, с круглым, румяным личиком.

– Забавная штука. Что это?

– Матрёшка. Это оберег.

– Что-то он, видимо, не очень действует, если вспомнить историю нашего знакомства.

– Почему же? Может быть, это он послал мне тебя? И помог найти это место. Всё-таки, мы здесь уже три дня, и пока не случилось ничего плохого.

Парень покрутил в руках странную куколку.

– Что-то гремит внутри.

– Ну да. Вот, смотри, – Тамара отняла у него куколку и раскрыла на две половинки, верхнюю и нижнюю. Внутри оказалась такая же куколка поменьше, с немного другим личиком.

– Ух ты! Их две!

– Их пять, – рассмеялась Тамара, раскрыла последовательно эту, потом следующую, и так, пока на ладони у Керка не оказалась последняя, не раскрывающаяся матрёшка, размером меньше его мизинца.

– Прикольно…

– Ты что, никогда матрёшек не видел? Это довольно известный русский сувенир. Мама купила её для меня ещё в Москве. Она считала, что я должна сохранять связь с корнями…

– Чего?

– Ну, я русская вообще-то. По рождению. Мама удочерила меня, когда мне было три годика. Я была сиротой в детском доме для инвалидов, меня не ждало ничего хорошего. У России тогда был сложный период, финансирования сиротским домам не хватало, меня даже никто не обследовал, чтоб выяснить, что со мной. Мама потом много ездила со мной по всяким врачам, когда мы ещё жили в Филадельфии…

– Ничего себе. И… что с тобой было?

– Я почти не шевелилась. Ни руками, ни ногами, как парализованная, хотя вроде бы на обычный паралич не похоже было. Ещё судороги были… Я теперь думаю, это так проявлялась моя мутация тогда. Мама сумела поставить меня на ноги… Мама была замечательная. Мне с ней повезло.

– Ещё больше повезло, что при всех этих обследованиях не обнаружили, что ты мутант.

– Ну, вообще потом врачи стали проявлять ко мне слишком уж много интереса, маму это встревожило. Очень кстати нам понадобилось переехать в Клирфилд, к бабушке… Бабушка тоже была замечательная, жаль, что я её знала так недолго. Она всю жизнь проработала преподавателем в колледже и увлекалась этнографией, собрала уникальную коллекцию книг, я не вылезала из её личной библиотеки. Несправедливо, что у таких людей случается рак…

– Рак – это вообще очень несправедливо, – вздохнула Санни, – у кого угодно.

– Ну, долгое время в моей жизни всё было совершенно чудесно, а потом вот, началась чёрная полоса. Я многого не понимала… У бабушки ведь была ещё одна дочь, тётя Лора. И они с дядей жили там же, в Клирфилде. А ухаживать за бабушкой приехала мама, тётя только пару раз навестила… Пару раз за почти год.

– Увы, бывает так, – Магда придирчиво пересматривала переводные татуировки, на предмет, которой украсить своё предплечье, – у нас в общем и целом довольно дружная семья, но есть такие её члены, с которыми мы не виделись много лет и надеемся не видеться и дальше…

Тамара взвесила на ладони массивный голубой кристалл с миниатюрной крышечкой.

– А потом маму сбила машина. Какой-то пьяный, удиравший от полиции… Она пролежала в коме два дня и умерла. Последнее, что я от неё слышала, было «Не садись за математику, пока я не вернусь, сделаем вместе». Я понимала, что много вещей не возьмёшь, и не нужно, но вот, взяла две бесполезные в дороге вещи – эту матрёшку и флакончик маминых духов. Когда становится совсем одиноко и тоскливо, я немного пшикаю ими на подушку, или на руки, это не даст ощущения, что мама снова рядом, но это напоминает о лучших минутах с нею. Так мало осталось… Не знаю, что буду делать, когда кончатся.

– Думаю, мы найдём новый флакончик, – Керк погладил маленькую матрёшку по голове, – удивительно… Кому-то с приёмной матерью повезло больше, чем многим – с родной.

– Ну, это нормально, – пожала плечами Санни, – когда детей усыновляют – это всё же более серьёзный, обдуманный шаг, чем рождение родных, что иногда чистая физиология… Хотя про своих так не могу сказать. Я была любимым и желанным ребёнком. Мама показывала мне дневник своей беременности, это даже, на мой взгляд, перебор… Надеюсь, теперь они с отчимом заведут общего сына. Они ведь на самом деле оба хотят. Но отчим странный человек, всё время переживал, по силам ли им будет поднять двоих детей…

– Я тоже желанная, – Мина в очередной раз стёрла ватным диском нарисованное на веках и плюнула на попытки овладеть недоступным ей искусством, – ну, понятно – после Бадди… И они даже очень рады, что я не мальчик, что не приходится вспоминать, сравнивать… То есть, всё равно сравнивают, конечно, но это уже не так.

– Ой, ну к чёрту, о родне говорить, – усмехнулся Керк, – кто как, а я классическое дитя залёта, например. И на что спорим, узнай они – папаша стал бы утверждать, что я не от него. Благо, я на него мало похож, в основном на материну родню.

– У моих бы не прошло, – Мина сосредоточенно, напряжённо вела контурным карандашом по губе, – я похожа на бабушку по отцу. Такой же нос, и овал лица… овальный, в самом деле…

– Ты чего там делаешь? – вскинулась Магда, – ты зачем этот карандаш взяла? У тебя губы и так узкие, ты их сейчас в ниточку заузишь. Бери вон тот, и веди по краю контура губ, вот тут, рядом. Далеко не бери, это смотрится тупо…

– Не учи рыбу танцевать, – Мина смочила лосьоном очередной ватный диск.

Керк вложил собранную матрёшку в ладони Тамары.

– Очень классная штука. Наверное, это очень успокаивает, собирать и разбирать её.

– Пожалуй, да… Мама говорила, что матрёшка – это очень символично. Это образ того, что в каждом из нас содержатся наши потомки – дети, внуки, правнуки… И что мы сами такие матрёшки, мы иногда не знаем, что обнаружим в себе завтра, какие качества и таланты…

– Да, замечательный символ. А ты можешь что-нибудь сказать на русском?

– Я была маленьким ребёнком, к тому же очень больным. Так что мало что запомнила. Но потом немного учила по книжкам… – Тамара облизнула губы и старательно выговорила: – «Ты очень хороший и добрый парень».

– Ух ты! Ничего не понял, но звучит круто!

Три домика имели общий двор, перегороженный комплексом турников и какой-то хозпостройкой, сейчас закрытой на огромный увесистый замок. Насколько понял Керк, там хранились лыжи и сноуборды, в летний период, естественно, никому не требующиеся. За деревьями, между которых вилась широкая тропинка, виднелась следующая группа домиков, а чуть дальше – корпус. Там, в корпусе, располагалась и столовая, но, конечно, у всех туристов была какая-нибудь еда с собой.

– Хей! Ты же Дуглас, да?

Керк обернулся.

Этот долговязый парень из соседнего домика, их там большая группа, кажется, студенты. Третий домик занимают пожилая супружеская пара с сыном.

– Да…

– А я Марк, будем знакомы. А то три дня уже соседствуем, и до сих пор не общались. Вы идёте, кстати?

– Куда?

– Ну так пробное восхождение же. Пока невысоко и недалеко, для проверки сил. Кто осилит, через два дня полноценный подъём с переходом через ущелье. Старики сразу, понятно, отказались, сын тоже с ними решил остаться. А мы пойдём. То есть, из девчонок кое-кто ноет, что устанут и вообще им здесь хорошо, но думаю, всё равно пойдут. Что тут делать, вся база практически уходит…

– Круто. Ну, я спрошу остальных, но думаю, мы в деле. Правда, у нас снаряжения-то никакого нет…

– Да мы тоже ехали просто по лесу пошляться и горы издали пофотать. У кого есть снаряга, те на базах не торчат, а сами ходят… А вы… это… друг другу кто? Просто друзья или…

– Ну, Ирма, – это был псевдоним Санни, – моя девушка.

– Это которая в очках, да?

– Ага. А Кэтти – младшая сестра. Это которая самая мелкая, с длинными волосами.

Марк расхохотался, обнажив редкие белые зубы.

– Повезло, нечего сказать, предки мелкую навялили… Ей сколько, 13?

– Ага, недавно исполнилось. В честь дня рождения, собственно, и поездку разрешили. Да не, я не против, она не докучает. Девчонки с ней тоже нормально… Ну, Кора – это которая тоже темноволосая – девушка Джея…

– Я так и подумал, когда увидел, как они за ручку гуляют. А у этой высокой рыжей кто-то есть, скажи по дружбе?

– У Шейлы? Ну, мы с ней сильно не откровенничали, как понимаешь, это у девчонок надо спрашивать.

– Интересно, реально ли к ней подкатить… У таких девчонок как правило кто-то есть. Попытка не пытка, конечно, но обламываться тоже не хочется…

Керк усмехнулся в сторону. Магда потому и предложила, чтоб «незанятой» считалась она, что к ней подкатить желающих, конечно, будет много, а вот решившихся – куда меньше, ну а если кто и решится – она отшить сумеет. Удивительно легко становится врать… Ну, благо, и легенду они хорошо продумали.

– О, вон Джилл с Бэкки идут. Давай, познакомлю? Да давай, Вилма, поди, не заревнует.

– Ирма, – поправил Керк, – да не заревнует, конечно, мы три года вместе…

Ну да, можно, в самом деле, даже как будто подружиться с милыми ребятами из соседнего домика, которые как будто такие же, как ты. Это всё ещё так же легко, как было всего две недели назад. Но всегда нужно… как это сказала Магда? – спать с одним приоткрытым глазом? Не забывать о том, что это «такие же» только внешнее, и может развеяться в любой момент, как какая-нибудь милая иллюзия Куго…

– Да ешьте, ешьте, – рассмеялась Бэкки, – их ещё три коробки. Мать надавала их столько, словно мы сюда на три года едем. В меня лично уже не лезет, в Джилл тоже, только Блисс пока держится.

– М-м, – Магда отправила в рот сразу две печенюшки, – вкуснотища! Это твоя мама печёт?

– Да где ей! Это пекарня у нас прямо возле дома. И мама основной скупщик.

– Видимо, боялась, что тут вообще кормить не будут, – усмехнулась блондинка Блисс, та самая, что «пока держалась», – ну, всё-таки здесь как-то очень уж дёшево. Не пойму, кстати, почему, сервис, конечно, не пять звёзд, но всё вполне прилично.

– Да в Литл-Крик не особо дороже, – пожал плечами Майк, парень Бэкки, – я смотрел… Просто тут не особо ходовые маршруты, видимо, остальные раскрученные…

– Да сейчас везде цены снижают, – зевнула Джилл, откидываясь на кровать, – все едут в Европу или на острова, кому нужны старые скучные американские горы… Таким, как мы, у кого на Венецию оценок не хватило.

– Ну… – Энджи, высокий и патлатый, обвёл собравшихся загадочным взглядом, – ходят такие разговоры, что тут пропадает очень много людей…

– Ой-ой, никак, снежный человек лютует?

– Глупости какие, мне это место вообще одна старушка из нашего района посоветовала, она пять лет сюда ездила. Очень активная бабка, ага. В этом году не поехала, потому что умудрилась на велопрогулке ногу сломать. Поди, какие-нибудь придурки дикарями приезжали и в пропасть где-нибудь сорвались…

– В горах и в лесу всегда люди теряются. Это нормально. Тут хоть понятно. Вот что в городах люди теряются – это жесть, да. Смотрела тут выпуск – боже мой, а, сколько ж их. Вот куда может деваться такая куча народу? При чём в основном молодые – студенты, подростки… Как страшно жить.

– Ага, и при этом ты собралась лезть в горы, видимо, чтобы хотя бы «понятно» потеряться.

– Да ну тебя. Ездить к горам и никуда не подняться – это, ну…

– О, если уж разговор зашёл, – Джилл попыталась подняться и зашипела – Блисс прижала её афрокосы, – телик включите что ли? Сейчас же вроде как раз вечерние новости? Посмотрим, что в мире творится…

Телевизоры в домиках были. Правда, очень крохотные. И сигнал ловил так отвратительно, что практически приходилось только слушать, изображение было зернистым и полосило.

Сквозь фоновый треск помех в комнату ворвался голос дикторши.

– …Появились новые данные в деле о поджоге кафе «Эльдорадо» в городке Эндрюстаун, округ Армстронг. Точнее, в деле появился новый подозреваемый – это пропавший без вести две недели назад Керк Белтон…

Керк похолодел. Неужели вот это – всё, конец?..

– Ой, мама дорогая! – замахала руками Бэкки, – это вот обязательно, всякую жуть смотреть? Мне этой жути дома хватает, одно время каждую неделю в нашем квартале машины поджигали… Переключи на что-нибудь весёленькое, а? что за мода, один пропадающими людьми пугает, другая всякими криминальными новостями травит…

Когда шаги новых приятелей за дверью стихли, Керк дал выход эмоциям.

– Нет, ну какого чёрта, а? теперь, чего доброго, в федеральный объявят… Ну, кому интересно, что это был не я? Вроде как, чего ж сбежал тогда? Я в этом сраном кафе был, да, но за два дня до пожара… Чего доброго, сестрёнка проболталась, она знала, кто тогда комнату поджёг… Ну а дальше уже соображалка включилась, как удачно найти виноватого. Раз у нас тут мутант-пирокинетик образовался, тот вот он, значит, и поджёг, больше кто… И решётки, из-за которых там большая часть людей погибла, видимо, тоже я приварил, а не дебилы-владельцы…

– Успокойся, – Магда положила ему руку на плечо, – всё это не имеет значения. Этого всего – клеветы, истерии – следовало ожидать. А здесь и нет никакого Керка Белтона, здесь Дуглас Браун…

– Думаешь, они… не могли меня узнать?

– При таком качестве изображения – исключено. Тут из вас любой может быть принят за Керка Белтона, ну, кроме Куго, конечно…

– Ну, надеюсь, с качеством сигнала тут и дальше будет так же. Да, ребята, я становлюсь очень рискованным членом команды…

– Самая рискованная тут я, – грустно улыбнулась Тамара, – и я должна была сказать об этом раньше, ребята, простите.

– Что? Ты-то тут при чём?

– Ну, вы-то просто сбежали из дома, из-за справки и всего такого, а вот я – настоящая преступница.

– Если ты о деньгах, то ты ж сама сказала, что это твои деньги.

– Да не в этом дело… – Тамара развлекалась с растопыренными пальцами вытянутой руки, вытягивая суставы так, что пальцы удлинялись вдвое, смотрелось, честно говоря, жутковато, – я же говорила, что после смерти мамы меня взяли к себе тётя и дядя? И что дядя был… не очень хороший человек. Но я не рассказала главного…

– Ты упоминала, что он пил…

– Да, и ужасно обращался с тётей. Своих детей у них не было – думаю, это очень хорошо, никто не заслужил такого… Не знаю, как это тётя настояла, чтобы меня взять, дядя-то не хотел. Наверное, дело в том, что иначе было б неприлично – всё-таки тётя родная сестра мамы… Тётя в принципе добрая женщина, но очень слабохарактерная. Всё время старалась не злить дядю, но такие люди, видимо, злые всегда. Я ещё до этого обнаружила, что у меня очень пластичные суставы, что я могу сделать вот так, – Тамара практически «свернула» руку в кулак в обратную сторону, – а тут пришлось осознать свой дар полностью. Наверное, многим в этом помогают какие-нибудь ужасные события и периоды… Сперва я пряталась от него под кроватью, но там он меня находил, потом в шкафах, в вентиляции… Он, кстати, понял, что я… не совсем человек. Когда я говорила, что заявлю на него в полицию, он отвечал, что полиция защищает людей, а не таких, как я. Что если я заявлю, то меня заберут в какую-нибудь лабораторию на опыты.

– Он… он тебе что-то сделал? – тихо зарычал Керк.

– Ну, пару раз он меня довольно сильно побил. Но обычно я успевала вырваться. И тётя вступалась, а он переключался на неё. А потом… Он заставил меня сдать этот тест… К счастью, забирала я его сама, он был допоздна на работе.