Текст книги "За горизонт (СИ)"
Автор книги: Alex Whitestone
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)
А мне понравились твои настройки, – задумчиво произносит Кузнецов. – Интересно, как твоя машина будет себя вести после меня?
Это не самое интересное, – я пристально смотрю ему в глаза. – Намного интереснее было бы дать тебе необученный «семьдесят седьмой» и посмотреть, сможет ли кто-нибудь летать на нем после того, как ты обучишь его под себя от начала до конца. Я к чему это говорю: если у вас много летунов твоего уровня, серийные настройки вас точно устраивать не будут.
Мои настройки точно никому не подойдут, – Доктор криво усмехается, и его взгляд снова становится жестким. – Базовые настройки наверняка устроят большинство наших летунов-перехватчиков. Как вариант, попросим загружать твои настройки как программу «Б» – продвинутые ребята будут в восторге.
Мы допиваем чай, и Кузнецов откидывается на спинку стула, но вдруг, наверно, вспомнив о чем-то, вскакивает как подброшенный.
– Ох, извини! – он смотрит на часы-ходики на стене. – Уже без десяти двенадцать, ты устала, завтра тяжелый день, а я тут сижу и трачу твое время. Я, пожалуй, пойду.
Ну… как скажешь, – почему-то мне не хочется, чтобы он уходил, но он прав, и не буду же я спорить с будущим командиром. – Доброй ночи!
Доброй ночи, Шторм! – Доктор порывисто пожимает мне руку и выскакивает в подъезд. Стоя у открытой двери, я слышу его быстрые шаги по лестнице.
– До завтра! – кричит он мне уже откуда-то снизу. – Хороших снов!
До завтра! – кричу я ему в ответ, закрываю дверь, иду в кухонный отсек убираться и поглядываю на настенные часы – электронные, но сделанные в деревенском стиле ходиков с кукушкой. Я забыла поменять в них батарейку, и они позавчера остановились на половине восьмого. Наручные часы я оставила возле мойки, и они-то как раз показывали точное время – 23:52.
А Кузнецов пришел ко мне в гости без часов и после чаю к мойке не подходил – тогда, спрашивается, как он умудрился назвать мне точное время?
Примечания автора
Инцидент на «Салюте-7» – реально имевшая место быть авария на советской космической станции «Салют-7», в результате которой станция потеряла ориентацию и лишилась связи с ЦУП. Автор предполагает, что тут не обошлось без злобных пришельцев.
«Золотая нашивка» – нашивка за тяжелое ранение.
Центроплан – центральная часть крыла, которая переходит в фюзеляж
Угол (угол атаки) – грубо говоря, угол между плоскостью крыла и набегающим потоком воздуха, из-за которого и возникает подъемная сила. Критический угол – тот угол, при котором подъемная сила начинает пропадать, и воздушный поток вокруг крыла перестает быть ровным (срыв потока). Закритические углы – это все, что выше. На этих углах полета делается высший пилотаж.
Сверхманевренность – способность самолета к управляемому полету на закритических углах и практически неограниченно изменять ориентацию самолёта относительно направления полёта.
«Хвосты покрутить», «крутить хвостом» – не только высший пилотаж, но и воздушное хулиганство вообще.
«Горка», «бочка», ранверсман, петля Нестерова, «чакра Фролова», «столб», «кленовый лист», «кобра», «колокол» – фигуры пилотажа. Петля Нестерова – она же «мертвая петля», горка – «резко вверх-вниз», «чакра» – разворот с минимальным радиусом, когда самолет запрокидывает нос и как бы делает кувырок назад, «кобра» – самолет встает на хвост, и хвост немного обгоняет нос, «кленовый лист» – вращение по горизонтали, то есть вокруг вертикальной оси (как фигурист), «колокол» – самолет как бы тормозит пузом об воздух и проваливается вниз. Ранверсман – скоростной разворот на «горке».
Тангаж – наклон корабля или самолета по оси нос-хвост, крен – по оси вправо-влево.
РУС – ручка управления самолетом, РУД – рычаг управления двигателями – органы управления истребителем.
Разгрузка – тактический жилет с множеством карманов.
Макивара – деревянный манекен для тренировки ударов.
«Нитка» – авиационный учебно-тренировочный комплекс в Крыму.
ДРГ – диверсионно-разведывательная группа.
«достаю из кухонного шкафчика китайский бамбуковый чайный поднос, маленькие, размером с яйцо, фарфоровые чашки и чайничек из исинской глины, простенький на вид, но стоивший чуть дешевле вертолета, а затем лезу в холодильник» – все необходимые аксессуары для правильного китайского чаепития. Китайские зеленые чаи и улуны действительно хранятся в холодильнике.
Дахунпао, «большой красный халат» – один из самых знаменитых и можно даже сказать легендарный китайский чай. Правильный дахунпао не только очень вкусный и полезный, но и вызывает легкое опьянение.
О-Сэнсей – основатель искусства айкидо МорихейУэсиба.
Танто – прямой кинжал длиной обычно 30 см, с граненым острием.
УВТ – управляемый вектор тяги.
С-500, «Прометей» – система ПВО/ПКО разработки концерна «Алмаз-Антей».
========== Глава 3. Сэмпай ==========
Доктор
Выскочив из подъезда офицерского общежития, я помахал ручкой Шторм, увидев ее в осветившемся окне, и задумался, не присоединиться ли к Филину и прочим – вдруг проболтаются о чем-нибудь интересном. Потом решил, что сначала было бы неплохо начать некоторые собственные исследования, и направился к дальнему ангару, протянувшемуся между летным полем полигона и озером. В этом длинном как кишка здании в форме полуцилиндра ожидала зимы разнообразная снегоочистительная техника, и я очень удачно спрятал ТАРДИС между двумя гигантскими снегосгребателями. Добравшись до Старушки, я настроил ее на сканирование земных окрестностей, радиус – до Луны, скважность – две минуты, уровень анализа – параноидальный, оповещение – стандартно… А, чуть не забыл! Я помчался в медотсек ТАРДИС, на бегу вытряхивая из карманов разгрузки салфетку с кровью Шторм и медкарту с надписью на обложке «Унгерн А. Р.», честно позаимствованную у любезнейшей Ираиды Петровны. Салфетку я скормил медицинским анализаторам, а карту просмотрел и перекинул прочитанное Старушке, заодно попросив ее изучить временную линию Шторм. Пока я ничего необычного не ощущал – только сны и смутные неверные предчувствия, но подстраховаться не помешает.
Интересная ситуация складывается, Филин прав: странное притягивает странное. Ххазр никогда особого интереса к Сол-3 не проявляли и вообще почти не бывали в этом районе, а тут зачастили. Сначала их транспорт разбивается на Алтае (теперь я знаю, что он был сбит), затем ОКУ перехватывает одно их курьерское судно, а второе беспрепятственно садится во Флориде, и Филин вызывает меня, полагая, что все откроется на совместных учениях, перед которыми все это происходит. Я прилетаю, и тут меня ждут еще два сюрприза: истребитель, слишком высокотехнологичный и сбалансированный для Земли середины XXI века, и его пилот, слишком способный для обычного человека этого времени.
Интересный экземпляр эта Унгерн А. Р., летчица с позывным, похожим на одно из моих прозвищ. И по органолептике, и по данным сканирования – человек. Значительных мутаций нет – ни врожденных, ни приобретенных, внеземной ДНК нет, генной инженерии нет, хотя, может быть, Старушка и найдет то, что я при экспресс-исследовании не заметил.
А вот что я совершенно определенно заметил, так это необычно высокую скорость реакции, способность к быстрым и точным расчетам, выдающуюся устойчивость к перегрузкам, но самое главное – скрытые телепатические способности, которые я нечаянно разблокировал. Сфера сознания совершенно не структурирована, ни блоков, ни щитов – потому-то она и подчинилась моему ментальному приказу, изо всех сил брошенному ей интуитивно и, можно даже сказать, с перепугу.
И после этого Шторм открылась, начала и принимать, и передавать сама, сначала инстинктивно, а позже – вполне осознанно, хоть и на очень примитивном уровне. Телепаты среди землян мне попадались и раньше, в других странах, в других эпохах: во Франции Людовика XV, в Кардиффе, когда его посетил Чарльз Диккенс, в Фаррингейме в преддверии Первой мировой… Считывание эмоций, восприятие мыслеобразов, даже способность к предвидению – пусть и редкие, но удивительные пробуждения спящих способностей. А здесь ощущалось нечто большее – вполне уверенный прием невербальных инструкций и данных, внятная мыслеречь, контроль над доступом в память, точнейшее для землянина восприятие времени, которое дало ей возможность выполнить маневр, требующий нужных действий в нужный момент с поправкой на задержку реакции машины. А ведь именно отточенные темпоральные чувства и делали наших пилотов лучшими во Вселенной еще в стародавние времена Вечной войны с Великими Вампирами – с одним из этих чудищ мне пришлось столкнуться на узкой дорожке, и воспоминания о нем у меня остались далеко не самые приятные. Невероятный уникум, один на миллион, если не на десять миллионов вот так, совершенно случайно попадается мне там, где я меньше всего ожидал встретить что-то подобное – в технократической России середины XXI века, когда интерес к паранормальным явлениям свёлся на нет культом науки и технологий, а в руках этого уникума – машина, опередившая свое время на пятьдесят лет? Определенно, в этом стоит разобраться.
Я вымылся, привел в порядок летную экипировку (где я так вляпался в графитную смазку, да еще такую липкую – когда пробирался к Старушке по ангару мимо тракторов и прочей техники?), выбрал из запасов ТАРДИС пару бутылок отличного японского виски и направился в сторону «генеральского домика», где сегодня утром мне выделили апартаменты. Судя по времени, веселье у местного генералитета сейчас должно быть в самом разгаре.
Так и есть, я не ошибся в расчетах: стоило мне миновать центральный сквер и пройти через маленькую сосновую рощу, я услышал знакомые риффы «Night witches» – но с другими словами:
В штормовой ночи гибнет вражий флот -
Цель нашел “Кинжал”.
Стаи злых ракет прерванный полет,
Громовой удар!
Фурия идет на взлет -
Готовьтесь встретить смерть!
Шторм бушует в небесах.
Су-57.
Я невольно заулыбался: этот стиль и эта группа мне всегда нравились, а эта песня – в особенности, напоминая мне о чем-то не то давно забытом, не то еще не случившемся. Да, я был знаком с «ночными ведьмами», и то, что посвященную их подвигу балладу сейчас пели о ком-то другом, говорило о том, что этот кто-то не уступал им ни в пилотажном мастерстве, ни в беззаветной храбрости. Я задумался, кто бы это мог быть, как вдруг легкое покалывание в затылке оповестило меня о надвигающихся переменах – и это были определенно перемены к лучшему.
Хорошо, если так, сказал я себе и взбежал на крыльцо «генеральского домика», мысленно подпевая неизвестному рокеру:
Не увидеть на радаре
И не выдержать удара!
Королева бури в небе -
На сверхзвуке мчит победа!
Да, определенно, намечается противостояние, и противник пытается действовать скрытно, но получается у него не так хорошо, как он планировал: не только у меня возникло ощущение, что сбитый на Алтае транспортник и вчерашний визит двух курьерских кораблей ххазр – звенья одной цепи. Филин тоже это увидел и наверняка уже собрал некоторую информацию. Надо бы вытрясти из него, что он обнаружил, а заодно узнать, нет ли новостей от поисковой группы. Скорее всего, остатки корабля привезут сюда, и тогда я смог бы добыть из его бортовых систем недостающие данные. Пока же у меня было больше вопросов, чем ответов.
Опа-опа! Осторожно! – дверь центрального входа распахнулась, и на крыльце появился Филин, уже весьма нетрезвый, без кителя и с сигаретой в зубах, за ним следовали еще трое. С двумя я познакомился после сегодняшних полетов: военпред «Сухого» Горянкин и инженер-двигателист Ерофеев – забавный персонаж, чем-то похожий на Менделеева. Третьего персонажа из этой компании – маленькую, седую как снег азиатку с пронзительным взглядом – я видел впервые.
Какие люди – и без охраны! Хотя зачем она тебе? – воскликнул Филин, чуть не налетев на меня, и покосился на бутылки у меня в руках. – Нет, вы только гляньте! Доктор знает, с чем приходить – наш человек, хоть и…
Хоть и космонавт, – перебил я его, пока он не проболтался. – Ладно, Филин, давай где-нибудь присядем и выясним, так ли хорош этот «Yoichi», как про него говорят.
Ты как всегда – сразу к делу, – Филин сделал приглашающий жест и уверенно зашагал в обход здания. Вслед за ним мы вышли во внутренний дворик, нырнули в узкий проход в живой изгороди и оказались перед симпатичной деревянной беседкой, увитой диким виноградом. Я сорвал одну ягодку, съел и поморщился – та еще кислятина. Филин увидел, как я отплевываюсь, и расхохотался:
Васильич, ну ты даешь! Тут у нас уже все есть, все как полагается, – он показал дымящейся сигаретой внутрь беседки. – Проходи, устраивайся – что ты как неродной?!
Я выставил бутылки на стол, предоставив их в распоряжение Филина, который немедленно извлек откуда-то чистые стаканы и контейнер со льдом, удобно устроился на лавке в углу и за отсутствием на столе бананов ухватил кусок дыни. Филин покосился на меня и пододвинул мне полный стакан.
Так что, Васильич, – он подмигнул мне, – не зря я тебя позвал? Скажи, интересно!
Интересно, – подтвердил я и выкинул дынную корку в пустую коробку под столом. – В особенности – первое боевое применение «семьдесят седьмого». Сбили младшего брата алтайского транспортника, я правильно понимаю?
Вроде да, – Филин мотнул головой и глубоко затянулся. – Поисковая группа как раз доложила, что выкопали наше блюдечко и везут сюда на вертушке. Группа Тумэр уже здесь. Кстати, Доктор, знакомься: Дари Табхаевна Тумэр, наш ведущий ксенотехнолог. Шаманка, однако! Можешь не беспокоиться: она в курсе насчет тебя. Как и все здесь.
Рада знакомству, Доктор, – голос Дари Тумэр оказался неожиданно низкий, точно прокуренный. – Вы совершенно не изменились с момента нашей предыдущей встречи. Не помните меня?
Нет, – признался я и потянулся за стаканом. – Так когда мы с вами встречались?
Операция на «Салюте-7», – Тумэр усмехнулась. – Конечно, вы живая легенда и вряд ли запомнили маленькую лаборантку. А я вас помню очень хорошо – я училась у вас.
Вот теперь я вспомнил. Когда экипаж станции «Салют-7» столкнулся с весьма недружественными инопланетянами – арахноподобными аггси, которые пристыковались к ней и с минимальными переделками превратили модуль регенерации органических отходов в инкубатор для боевых организмов, а кислородный генератор – в систему жизнеобеспечения для них, космонавты успели поднять тревогу, и ОКУ начало операцию спасения и станции, и экипажа, и всей планеты. В тот момент я как раз был на Земле и сразу же включился в работу. Мне удалось достаточно быстро выяснить, кто напал на станцию и что они затеяли, а затем мы разработали меры противодействия, используя точную копию «Салюта-7», смонтированную в ЦУП. После этого проинструктировать участников спасательной экспедиции было делом техники – они успешно пристыковались, вошли на станцию в скафандрах и вместе с двумя уцелевшими членами основного экипажа как следует продули ее углекислым газом с подмесом хлора, подавая его со стороны своего стыковочного узла и разгерметизировав второй шлюз, расположенный на противоположном конце станции. Продувка повлекла за собой перезапуск кислородного генератора в режиме по умолчанию и гибель как самих аггси, так и их боевого выводка в инкубаторе. Идея «проветрить помещение» принадлежала кому-то из команды инженеров конструкторского бюро, разрабатывавшего «Салюты», мне эта мысль показалась разумной и после доведения до ума в итоге привела к полному успеху операции.
А, так это вы тогда предложили открыть форточку и устроить сквозняк? – спросил я и отсалютовал Тумэр стаканом. – Блестящая идея! Значит, вы теперь работаете с внеземными технологиями?
С того самого дня, – Тумэр энергично кивнула, подняла свой стакан и отсалютовала мне в ответ. – Видите ли, капсула этих пришельцев, аггси, осталась пристыкованной к «Салюту». Сначала мы пытались изучать ее прямо в космосе, но получалось плохо, и мы решили переправить ее на Землю.
Да? – поинтересовался я. – И как вы это сделали?
Уронили станцию в Тихий океан, – Тумэр сделала маленький глоток из своего стакана, достала из своего объемистого рюкзака трубку и принялась ее набивать. – По нашим расчетам, капсула должна была выдержать этот спуск, но ее наружная оболочка при этом получила бы серьезные, хоть и не фатальные термические повреждения, что нам существенно облегчило бы вскрытие капсулы. Расчет оказался верным. Так нам в руки впервые попал сравнительно целый внеземной летательный аппарат, и наша ксеноинженерия сделала огромный шаг вперед. Более того, нам удалось повторить и применить некоторые технологии из этой капсулы. Вам понравились моторы «семьдесят седьмого»?
Очень неплохо, – я широко улыбнулся и глянул в сторону двигателиста Ерофеева. – Но я думал, это полностью ваша заслуга.
Не совсем, – тот принялся разглядывать кубики льда в своем стакане. – Общая концепция – разработка ФАЛТ, но вот вспомогательные устройства и материалы… Конструкция плазменных ловушек, например, или механизм прямого съема электроэнергии с капсулы реактора, совмещенный с нейтронным изолятором, или устройство впрыска – рециркуляции – сепарирования урановой плазмы и замедлителя. Тут мы использовали внеземные технологии, и ей-богу, я поражаюсь, как Тумэр умудряется в них разбираться так быстро. Просто колдовство какое-то! Что, Дари Табхаевна, неужели правда духи помогают?
Помогают, конечно, и еще как! – Тумэр рассмеялась, раскурила трубку и выпустила клуб дыма в потолок. – Темными звездными ночами в новолуние я иду в тайгу, беру бубен, набиваю свою трубку шаманской травой и вызываю светлых Тэнгри. А они мне диктуют, как работает очередная внеземная штуковина, которая у меня в работе. Так-то!
Она определенно шутила, но у меня возникло впечатление, что в этой шутке доля шутки была не такой уж и большой. Я попробовал «Yoichi» (оказался очень неплохой, но у доброй королевы Бесс был вкуснее) и спросил:
А тот транспортник, который сбили на Алтае, тоже вы изучали?
Работаем потихоньку, – Тумэр затянулась и выпустила пару дымных колечек. – Он тоже здесь, в особой зоне полигона. Там мало что уцелело, конечно – ракета попала ему в варп-двигатель. Искренне надеюсь, что корабль с Участка Яга будет в лучшей сохранности… Прошу прощения, одну минуту.
Она порылась в своем рюкзаке, вытащила планшет спецсвязи, просмотрела ленту сообщений и вскочила с места.
Хорошо тут с вами, – она подхватила рюкзак со скамейки и закинула его за плечо, – но надо бежать. Поисковая группа привезла корабль с Яги и разгружается, вызывают меня. Доктор, не хотите взглянуть? Должно быть интересно!
По всей вероятности, – я кивнул, допил свой стакан одним глотком (Горянкин с Ерофеевым покосились на меня с уважением – почему? Что я такого сделал?) и тоже поднялся с места. – Пойдемте, Дари, взглянем на корабль вместе.
Выйдя из беседки, Тумэр уверенно направилась в сторону озера и служебных строений полигона, но, миновав живую изгородь, резко остановилась и схватила меня за руку.
Доктор, – решительно заявила она, глядя на меня снизу-вверх и свирепо дымя своей трубкой. – мне нужно кое-что вам сказать. Мне кажется, это очень важно.
Слушаю, – я насторожился, слишком хорошо мне были знакомы такие интонации. – Что же это?
А вот что, – Тумэр перекинула рюкзак поудобнее и принялась рыться в его карманах. – Летом девяносто девятого года – я тогда уже работала в отделе ксенотехнологий ОКУ – мы были в экспедиции на Байкале. Изучали артронные аномалии… и я там действительно встретила духов.
Что?! – переспросил я, и Тумэр сверкнула на меня своими горящими глазами:
Да, Доктор, духов. С тех пор они действительно иногда подсказывают мне, как быть в, кхм… особо сложных случаях. Но это не самое важное. Они навели меня на тайник, и я поклялась им, что передам его содержимое вам. Вот, нашла! Возьмите.
С этими словами она вытащила из бокового кармана рюкзака цилиндр в мизинец длиной, плотно замотанный в металлизированный пластик, в какой обычно упаковывают чувствительные к статическому электричеству микросхемы, и протянула его мне. Я ухватил цилиндр двумя пальцами за торцы, отметив его неожиданную тяжесть для таких скромных размеров, просканировал его звуковой отверткой – и охнул от удивления.
Ох, проклятье! Не может быть! Разрази меня Время!..
Я догадывалась, что это что-то важное, – Тумэр пыхнула своей трубкой и внимательно пригляделась ко мне, пытаясь расшифровать мою реакцию. – Но насколько?
Вы себе даже не представляете! – я бережно спрятал цилиндр в нагрудный карман и застегнул клапан. – Спасибо вам! Но что мы стоим? Внеземной корабль ждет не дождется, когда мы с вами до него доберемся! Алонси!
Тумэр кивнула, выбила трубку об каблук сапога, закинула рюкзак за плечо, и мы направились в обход ангаров к озеру, где за высоким забором располагалась особая зона полигона Ленино – лаборатории ОКУ. Ситуация с каждым часом становилась все удивительнее: загадочные существа, с которыми вступила в контакт Дари Тумэр, передали мне через нее мастер-ключ от новейшей ТАРДИС тип 204 – «оружия возмездия» Войны Времени, которое так и не было применено.
Я вернулся к ТАРДИС в половине шестого, а она все возилась и возилась с расчетами. Отвертка, кстати говоря, показала, что в девочке с позывным Шторм ничего внеземного нет. Поэтому я рассчитывал найти хоть что-нибудь в стационарных условиях, но пока результатов не было, а уже наступало утро. Чтобы освежить голову, я решил пробежаться с отверткой по окрестностям, познакомиться с обстановкой на местности. В прямом смысле слова – пробежаться. Почему бы космонавту-трезвеннику не бегать по утрам? Старушка идею одобрила, подсунув моего любимого темно-синего оттенка тренировочный костюм и триатлонные кроссовки, почему-то кислотно-зеленые. Я настроил отвертку на тихий режим автономного сканирования, не без труда запихал ее во внутренний карман ветровки, выбрался из ангара, стараясь снова не вляпаться в смазку и не привлекать внимания, и побежал. Куда? По наитию, куда глаза глядят.
Глядели они, как быстро выяснилось, в противоположную от ВПП сторону базы, где в сосновом лесочке местные солдатики занимались физподготовкой, кто на турнике, кто на брусьях, кто – нарезая круги по лесным тропинкам. И я не особо удивился, когда на уютной лесной полянке наткнулся на Шторм.
Точнее, сначала я заметил чей-то оранжевый рюкзак, висящий на обломанной ветке кривой сосны, а под деревом – открытый чехол, из которого выглядывала рукоять бокэна, затем услышал свист рассекаемого воздуха и звонкое «То-о!». Выглянув из-за этой самой сосны, я увидел, как Шторм отрабатывает ката с бокэном – и засмотрелся.
Почему-то она надела для тренировки не традиционное кейкоги, а смешные штаны длиной чуть ниже колена, прилегающие так, что казались нарисованными густой темно-серой краской, и короткую черную майку, которая заканчивалась широкой лентой прямо под грудью. Поэтому можно было разглядеть Шторм во всех подробностях, которые вчера прятались под летной экипировкой, а поглядеть было на что: отлично сложена, длинные ноги, узкая талия, развитая мускулатура, а вдобавок – гибкость, быстрота и текучая пластика прирожденного айкидоки, и снова мне вспомнились самураи Новой Окинавы. Если бы я встретил ее на Земле не в 2037 году, а лет на сто попозже, решил бы, что без генной инженерии тут не обошлось.
О, заметила меня, но предпочла закончить ката. Я вышел из-за дерева и помахал ей рукой.
Доброе утро! – я приветствовал ее в стиле, принятом в додзё большинства земных федераций айкидо. – О-гэнки дэс ка?
Хай, гэнки дес! – откликнулась она, принимая мой тон. – На пробежке?
Ага, – я кивнул, – а ты…
Я сегодня одна, совсем одна, – Шторм картинно вздохнула. – Заниматься не с кем. Женек говорит, руку потянул, а я думаю, воспаление хитрости.
Почему?
Шторм хихикнула.
Пятому дану не к лицу быть битым на рандори третьим даном. Теперь я еще и виновата, что он попался на санкё.
Я показал на открытый чехол с бокэном: «Можно?»
Конечно, – Шторм ответила вслух, видимо, еще не привыкла. – Ты тоже айкидока?
Немного, – я сделал застенчивое лицо, взял бокэн и крутанул «мельницу». – Всего лишь хачи-дан.
Я не уточнил, какая федерация присвоила мне это звание, но восьмой дан есть восьмой дан. В любом додзе я сихан, «старший учитель». Синие глазищи Шторм заблестели.
Дозо, – она отвесила мне традиционный поклон. – О-нэгаи итасимас?
Просьба о совместной тренировке сделана по всем правилам, в лучших традициях многих земных додзё и в особо вежливой форме, отказываться поздно, да и не хочется. Почему бы, Вихрь меня проглоти, и не тряхнуть стариной? А заодно посмотреть, на что способна эта девчонка в нашем древнем боевом искусстве, хоть и приспособленном для землян?
Со дэс! – я широко улыбнулся и поклонился в ответ. – Рандори?
Она согласно кивнула:
Хадзимэ!
Мы расходимся на дистанцию ма-ай. Регулируя дыхание, настраиваюсь: это не бой, это рандори – «свободная схватка», не выкладывайся, задай себе планку, процентов двадцать твоих возможностей должно хватить с избытком. Отсюда моя позиция – сэйган, базовая стойка «правильного глаза», когда клинок смотрит противнику в грудь. Сэйган годится и для атаки, и для обороны, будет легко подстроиться под намерения Шторм. Ага, она встает в ин-но, поднимая клинок вверх, рукоять у виска – приглашает меня атаковать.
И я атакую – простым кэса гири, за что немедленно поплатился. Шторм влилась в мое движение, мягко блокируя удар, мой бокэн соскользнул вниз-вправо, а она оказалась сзади-слева от меня и немедленно подсекла под колено точным фукуто, тут же стремительно развернулась, ее бокэн взлетел вверх – дзёдан, стойка «высокая, как небо и сильная, как огонь». Я приготовился блокировать, но удара не последовало. Шторм опустила бокэн и шагнула назад.
Ямэ! – воскликнула она и запустила в меня мысленной картинкой – розовые свинки в детских платьицах водят хоровод. – «Доктор! Что за танцы-шманцы?! Давай на полную! Не надо меня жалеть!»
Хм, а девочка-то по уровню много выше, чем третий дан, намного быстрее и читает меня лучше, чем я думал. Кажется, я ее обидел. Что ж, если она хочет в полную силу, пусть так и будет.
Гомэн насаи, – отвечаю ей картинкой очень смущенного кота. – Дай мне десять секунд.
Скидываю куртку, вылезаю из футболки – мы должны быть в равных условиях, пусть при укеми я так же расцарапаю спину об иголки, сучки и шишки, как и Шторм, одежда которой не только ничего не скрывает, но и совсем не защищает. Закрываю глаза, концентрируясь на дыхании, вхожу в дзансин. Долго, теряю форму – тренироваться надо… Ладно, начали.
Хадзимэ! – выходим на ма-ай, встаю в вакигамаэ. Любимая стойка, нарочито открытая, но отлично скрывающая намерения – клинок прячется за телом, но готов к любому мгновенному удару или блоку. Шторм решает рискнуть и из сэйгана атакует очень быстрым сё-мэн, прямым в голову. Но я уже двигаюсь ей навстречу, отвлекаю ее коротким цки, а левой рукой ловлю ее правое запястье в коте гаеси, увожу ее руку вбок и назад, провожу бросок. Я не обезоруживаю ее и не выкручиваю ей запястье полностью, чтобы не причинять излишней боли, даю ей возможность упасть мягко. Она летит кувырком через плечо в маэ укеми, разрывает дистанцию и встает на колено в низкой стойке сувари гэдан, переходя к контратаке и пытаясь достать меня режущим ударом в живот. Отступаю, она взвивается на ноги и развивает атаку непрерывной серией боковых ударов. Я уклоняюсь, блокирую, но не атакую, пока она не даст мне повод.
Шторм увлеклась, переходит в дзёдан, намечает обманный удар в голову, а сама пытается достать меня режущим по запястью. Тайминг у нее хорош, но не против меня, я смещаюсь с линии атаки и пробиваю кататэ-цки, резкий, дальний колющий удар бокэном в левой руке, целясь чуть выше плеча моего тори – даже деревянный меч в моих руках штука опасная, я так доспехи пробивал. Она успевает сбить мой бокэн вниз, но я срываю дистанцию, левой рукой захватываю ее правое запястье, подводя кисть к плечу и за спину, уводя ее локоть вверх – сихо-нагэ, «бросок на четыре стороны», только не слишком резко, чтобы не повредить ей плечо. Шторм пользуется этим, умудряется уйти из захвата в шальном кувырке, почти сальто – тоби укеми, повернуться, бокэн ложится на ее локоть – син-но камаэ, и она бьет отличный правый о-гасуми снизу-вверх, целясь мне в шею.
Умничка-то какая! Пусть медленнее и слабее меня, но ее дзансин непоколебим, и я ощущаю – впервые за много-много лет! – то самое авасэ, слияние с противником, взаимный переток энергий. Я мог бы поставить блок или уклониться, но решаю ее поразить. Шаг вправо, прыжок, сальто вперед – и оппачки, я балансирую на ее летящем клинке, направляя бокэн в ёкомэн-ути, боковом ударе.
Ее глаза от удивления стали совершенно круглыми, но она не растерялась. Развернула бокэн и кувыркнулась в дзёдан укеми (определенно, расцарапает она себе спину при приземлении из кувырка в воздухе через плечо), а в полете умудрилась достать меня коварным атеми – болевым ударом в корпус, в точку, где у землян синусный узел, земного бойца этот удар просто вырубил бы. Хорошо, что я не землянин, у меня от такого тычка даже синяка не будет. Улетаю прочь кувырком назад в очень высоком уширо укеми, перекатываюсь, сучки и шишки врезаются в плечо и спину – плевать, нужно разорвать дистанцию, пока Шторм тоже катится кувырком по колкой лесной подстилке. В момент, когда Александра встает в дзёдан, я выпрыгиваю, нанося решающий хидари катате мен ути. То-о!
Я не думал, что она успеет ответить, но она с резким «Оп!» выпрыгнула мне навстречу, ее бокэн взлетел в восходящем блоке. Деревянные клинки сшиблись над нашими головами – и с треском разлетелись в щепки, а сила инерции прыжка впечатала нас друг в друга, грудь в грудь, щекой в щеку. Я почувствовал, как у Шторм сбилось дыхание, и мне вдруг на мгновение стало жарко.
Затем наши ноги врезались в землю, я выронил бесполезную рукоять и шагнул назад.
Прости, – я вздохнул. – Я сломал твой бокэн.
А я – твой.
Шторм слегка улыбнулась и поклонилась мне, как полагается вежливому ученику, я поймал ее восторженно-восхищенно-умоляющее «Ты великий мастер! Хочу учиться у тебя. Пожалуйста!» – и почувствовал, что у меня краснеют уши.
Собственно, а почему бы и нет? Можно и потренировать ее немного, пока я здесь. Девочка продержалась против меня на рандори раза в полтора дольше, чем лучшие мастера Земли, многие из которых, кстати, были моими учениками, и до того никто из них мой хидари катате мэн так эффектно не блокировал. Техника у нее нуждается в шлифовке, определенно, но потенциал очень достойный, есть над чем поработать. Интересно, каких высот она достигнет, если я возьмусь за нее всерьез?
