Текст книги "Жизнь и подвиги Антары"
Автор книги: аль-Асмаи
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 35 страниц)
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
[Царь Кайс захватывает у рода Бену Риях из племени Бену Тамим жеребца по имени Дахис, который возбуждает зависть всех племен и особенно Бену Фазара. Вождь этого племени Хузейфа утверждает, что его кобылица Габра не уступает Дахису в беге. Кайс и Хузейфа заключают пари на сто верблюдиц и решают устроить гонки Дахиса и Габры.]
И вот царь Кайс готовил Дахиса к скачкам в течение сорока дней. И все арабы волновались, и во всех становищах в эти дни говорили только о Дахисе и Габре. А когда настал день скачек, всадники обоих племен и все шейхи и воины Бену Зубьян собрались у источника Зат аль-Арсад, и один из шейхов выступил вперед и выстрелил из лука на север, выпустив одну за другой сто стрел, и отметил этими стрелами конец пути.
А царь Кайс приказал Антаре не покидать своей палатки во время скачек, боясь, как бы не возникла смута. Но Антара не смог усидеть дома, потому что опасался, как бы Бену Фазара не предали царя Кайса. Он сел на Абджара, опоясался своим острым мечом и вместе со своим братом Шейбубом выехал в степь. И вот, когда уже хотели пустить коней, он появился у источника, подобный нахмуренному льву, со сверкающими глазами и с обнаженным мечом в руке. Тут все взгляды обратились на Антару, а он выехал на середину поля и крикнул:
– О знатные арабы Бену Зубьян и Бену Гатафан, все вы, собравшиеся здесь, знайте, что я многим обязан царю Зухейру, отцу царя Кайса. Благодаря ему я получил и родословную и имя, и мне не жить, если я не воздам за его благодеяния и не заставлю всех арабов повиноваться его сыну теперь, когда отца поразила судьба. Я надеюсь, что тот, кто сотворил небо и землю, дарует царю Кайсу победу. И я клянусь, что если Хузейфа затеет против него что-нибудь недоброе, то мой острый меч заставит его испить чашу гибели и между нами начнется война. А вы, вожди племен и предводители становищ, не ищите вражды!
И услыхав эти слова, всадники зашумели со всех сторон, и некоторые из них говорили: «Ты прав», – а некоторые ругали и поносили Антару.
А потом Хузейфа выбрал из Бену Зубьян опытного в обращении с конями всадника по имени Малик ибн Маглуб, а Кайс выбрал для своего коня Дахиса всадника абсита по имени Сабик ибн Галиб. И когда они оба сели на коней, Кайс подошел к своему человеку, рассказал ему, как обходиться с Дахисом, и произнес стихи:
Чтобы скакун не сбросил седока – Держи поводья твердою рукой.
А если конь в испарине – бока Сожми ему ногами, успокой!
Когда Хузейфа увидел, что сделал Кайс, он также подошел к своему всаднику и, не умея сочинить ничего нового, повторил те же стихи. Услыхав стихи Хузейфы, Антара улыбнулся и сказал:
– О Хузейфа, клянусь господом Каабы, придется тебе отдать сто верблюдов! Кайс уже обогнал тебя в словах, ведь он царь и сын славного царя – значит, и твоя кобылица не сможет опередить Дахиса.
Тогда Хузейфа разгневался и сказал:
– Уже прошла большая часть дня, и я не хочу выпускать коня, давайте начнем завтра рано утром.
А хотел он выиграть время и что-нибудь подстроить. И Кайс согласился, и они договорились, что пустят коней на восходе солнца.
Тогда Шейбуб крикнул:
– О знатные арабы, постойте немного и послушайте, что я вам скажу!
И все обернулись к нему и окружили его, а он сказал:
– О родичи, вот вы все, абситы, Бену Фазара и Бену Зубьян, собрались здесь, и вы говорите и спорите о Дахисе и Габре, а я бьюсь об заклад перед всеми вами и призываю в свидетели все племена, что если я опережу обоих коней, то получу сто верблюдиц, а если придет первым кто-нибудь из них, то его владелец получит пятьдесят.
Тогда один из шейхов Бену Фазара спросил его:
– Как это, негодный раб, ты получишь сто, а конь – пятьдесят?
И Шейбуб ответил:
– Конечно, так, сводник, ведь я бегу на двух ногах, а у коня четыре ноги и хвост, значит, мне приходится бежать вдвое быстрее.
Тогда все присутствующие разразились смехом и подивились остроте его речей.
А потом все разошлись, и Антара сказал Шейбубу:
– Как ты можешь опередить этих коней, ведь все говорят, что им нет равных в беге!
И Шейбуб ответил:
– Клянусь тем, кто открыл глаза зари и знает все, прежде чем оно свершилось, я пробегу быстрее, чем оба коня, даже если бы у них выросли крылья, и извлеку из этого большую выгоду, потому что, когда всадники арабов услышат об этом, у них пропадет охота преследовать меня в бою.
А Хузейфа, вернувшись в свою палатку, позвал к себе раба по имени Хабис и велел ему спрятаться там, где будут пробегать кони, и ударить Дахиса по голове, если он окажется впереди, чтобы он свернул с пути и уступил дорогу Габре.
И вот с первыми лучами солнца пустили коней, и их всадники крикнули на них, и они помчались, как молния или как бурный ветер, и Габра вырвалась вперед, а Дахис отстал. И всадник Бену Фазара закричал от радости:
– Пропали вы, абситы!
Но абситский всадник крикнул ему в ответ:
– Лжешь, еще посмотрим, кто из нас потерпит поражение!
И он крикнул на Дахиса, и тот полетел по степи, подобно птице, едва касаясь копытами земли, – так что его наезднику показалось, будто он взлетел на вращающиеся небеса, – и обогнал Габру в одно мгновение. Тогда абсит крикнул своему сопернику:
– Ну как, придется, видно, тебе скакать позади меня и наглотаться горечи терпения!
А в это время Шейбуб бежал перед Дахисом с быстротой северного ветра и прыгал подобно газели, так что, глядя на него, все думали, что это шайтан. А когда они приблизились к ущелью, где притаился раб Хузейфы, тот увидел Дахиса, который приближался подобный светлой луне, и когда конь поравнялся с ним, ударил его большим камнем по голове. Тогда Дахис встал на дыбы, задрожал и шарахнулся в сторону, чуть не свалив своего наездника. А Шейбуб видел все и понял, что это козни Хузейфы. В сильном гневе он бросился на раба и вонзил ему в сердце кинжал, а затем подбежал к Дахису, чтобы успокоить его. Но в это время появилась Габра, которая неслась с быстротой молнии и опередила Дахиса на расстояние полета стрелы. И конь поскакал вслед за ней; а на лбу его зияла ссадина, а из глаз текли слезы от боли. Но Шейбуб опередил обоих коней, и когда он подбежал к источнику, все собравшиеся там зашумели, дивясь быстроте его бега. А вслед за ним пришла Габра, и Бену Фазара подняли крик от радости. Тогда Шейбуб подошел к царю Кайсу и рассказал ему о том, что случилось с Дахисом по пути.
И услыхав о коварстве Хузейфы, Антара зарычал от гнева, подобно льву, и, обнажив свой острый меч, хотел уже броситься на Бену Фазара, но шейхи остановили его и попросили потерпеть, а сами обратились к Хузейфе и стали порицать его за вероломный поступок. Но Хузейфа все отрицал и утверждал, будто он ничего не знает об этом рабе, да в придачу еще требовал награды, которая по уговору причиталась победителю. Тогда Кайс сказал:
– Клянусь священным камнем, этот удар дорого обойдется Бену Фазара! Я знаю, что Хузейфа настаивал на этих скачках только для того, чтобы разжечь между нами войну, так он добьется своего, я смету его следы с лица земли, и Аллах дарует мне победу!
Тут со всех сторон поднялся крик, и люди стали вопить, опасаясь за своих детей. А к вечеру договорились на том, что Шейбуб получит сотню верблюдиц от Бену Фазара, и все разошлись по своим палаткам, пылая ненавистью, а больше всех негодовал и злился Хузейфа, из-за того что Шейбуб убил его раба. А Кайс чуть не потерял сознание от гнева, и Антара утешал его, говоря:
– О царь, не думай об этом деле, если Бену Фазара замыслят против нас что-либо дурное, мы разом покончим с ними.
А на рассвете Антара и Шейбуб закололи десять верблюдиц и разделили их между бедняками своего рода. Потом они закололи еще десять верблюдиц и устроили пир для всех рабов племени, и когда рабы собрались вокруг палатки Шейбуба, он выставил им вина, и они пировали десять дней. А на четвертый день он заколол остальных восемьдесят верблюдиц и угостил всех членов рода Бену Кирад.
[На следующий день Хузейфа присылает к Кайсу сына, чтобы потребовать награды, но Кайс в гневе убивает его. Хузейфа призывает свое племя к мести. Шейхи племен уговаривают враждующие стороны примириться, Кайс соглашается заплатить за сына Хузейфы выкуп.
Подстрекаемый своей женой, матерью убитого Кайсом сына, Хузейфа убивает сына царя Зухейра Малика в становище его невесты после свадьбы, чем повергает Антару в страшное горе.
Царь Нуман посылает против абситов войско во главе с Асвадом. Узнав об этом, Бену Фазара нападают на абситов, но Антара побеждает многих их воинов в поединке, и Бену Фазара просят мира. Прибывает войско Асвада, разгорается ожесточенная война. В это время Хузейфа вероломно нападает на становище абситов и убивает множество детей. Абситы возвращаются, чтобы отомстить Бену Фазара, но детей не трогают; они захватывают множество пленных, а потом каждая мать убитого ребенка убивает одного пленного. По ходу войны Харис предает абситов, затем отправляется к Нуману и бахвалится там своим вероломством, но Нуман в гневе распинает его. После множества битв и поединков, в которых Антара совершает замечательные подвиги и спасает абситов, они одерживают победу и устраивают пир.]
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
И когда пир был в самом разгаре, царь Кайс обратился к виночерпию и сказал ему:
– Возьми мой кубок и храни его, клянусь Каабой, я не возьму его в руки и не буду слушать никого, пока Абла не станет женой защитника Абс и Аднан и это затянувшееся дело не решится. Ведь прошли уже месяцы и годы с тех пор, как она обещана Антаре. А я помогу ему, дам ему своих верблюдов и верблюдиц и возьму на себя устройство пира, который продлится семь дней. Возвращайся же к себе, Малик, и начинай свои приготовления, я не приму от тебя больше никаких оправданий.
И когда Кайс сказал это, Малик стал кусать пальцы от гнева и говорить про себя: «Клянусь Аллахом, моя дочь все-таки досталась этому проклятому рабу!» Но делать было нечего, пришлось повиноваться, и вскоре все в племени услышали, что готовится свадьба Антары и Аблы, и становище провело эту ночь в радости и веселье.
А в те времена у арабов был такой обычай: когда невесту везли к жениху, то все ее ожерелья, платья и драгоценности накладывали на верблюда, так что получалось нечто вроде высокого сиденья, на которое сажали невесту, как на седло. А мужчины одевались в броню и кольчуги и сопровождали невесту, а впереди скакали всадники с обнаженными мечами и копьями наперевес и шли рабыни-мулатки, которые били в бубны. И вот Малик, придя к себе домой, сказал жене, чтобы она занялась приготовлениями к свадьбе Аблы с Антарой ибн Шаддадом, и та, услыхав его слова, обрадовалась, так как она понимала, что Абле не подходит никто, кроме Антары, и начала собирать ее драгоценности. А Антара, вернувшись в свою палатку, позвал Урву и сказал ему, что через три дня будет его свадьба. Он попросил Урву отправить приглашения всем своим друзьям в разные племена и стал советоваться с ним о том, как лучше устроить свадебный пир. И они решили, что для угощения всех гостей надо по меньшей мере десять тысяч верблюдиц и десять тысяч верблюдов, двадцать тысяч коз, столько же овец, тысячу лошадей, а также тысячу львов. И Антара сказал:
– Я хочу, чтобы о моей свадьбе говорили во всех племенах, поэтому я устрою пир пять раз, чтобы никто из людей не мог сказать, что он не побывал на пиру у Аблы.
А потом они отправили гонцов, и к ним прибыл Бастам с тремя тысячами всадников, чтобы они были у стремени Антары в день его свадьбы, а также Хисн аль-Мазини, молочный брат царя Зухейра, Хиджар ибн Амир, Мадикариб и другие прославленные герои и люди изо всех племен, потому что слава Антара широко распространилась среди арабов, – так что собралось более двухсот пятидесяти тысяч гостей. А еще раньше Антары попросил Урву взять своих отборных всадников и отправиться в земли Сирии, чтобы купить там вина у виноторговцев.
А в это время царь Кайс стал готовиться к свадьбе. Он приказал своим рабам, гулямам и знатным людям поставить в степи у пруда разноцветные палатки и разукрашенные шатры для женщин и для мужчин и развесить знамена и значки. И вскоре становище опустело, так как все перебрались в степь и радовались свадьбе и миру.
И когда Антара увидел приготовления Кайса, он стал каждый день выезжать в горы и там ловил львов и пантер, так что в конце концов у него оказалось семьсот львов и львят и пятьсот пантер, которых он поместил в одной из закрытых долин и поручил рабам кормить их. И Антара убивал каждое утро для этих зверей тысячу верблюдов, и они пожирали их, а для своих соплеменников он приказал рабам согнать с пастбищ множество верблюдов, верблюдиц, овец, коз и коней. А для Аблы он приказал воздвигнуть большой шатер, который он привез от Ануширвана. Этот шатер был весь заткан чистым золотом и усеян жемчугами и алмазами и красным яхонтом. А в древности он принадлежал Шаддаду ибн Аду, который построил Ирем многоколонный, а потом перешел к Немвроду ибн Канану, а после его смерти перешел к Фараону, который сидел в нем вместе со своими приближенными, а когда Фараон потонул по велению Аллаха в море из-за Мусы ибн Умрана, этот шатер перешел к Искандеру. И когда Искандер увидел этот шатер, он ему понравился, и Искандер стал проводить в нем время вместе со знатными людьми. Так шатер переходил от одного царя к другому, пока не попал к царю Хуберту, а этот царь ежегодно присылал дань Хосроям. И однажды, когда царь Хуберт отправился к Хосрою с данью, он взял с собой этот шатер, так как в его государстве не было ничего дороже, и Хосрой при виде этого шатра подивился и обрадовался и разрешил Хуберту не платить дань в течение десяти лет. А когда Антара победил византийца, который прибыл к Ануширвану с данью от императора всех христиан, Ануширван дал ему этот шатер. И вот, когда Антара установил в долине этот шатер, вокруг него все засияло, а потом Антара приказал сложить в этот шатер все одежды и все украшения, которые он подарил Абле.
И все соплеменники Антары принарядились по этому случаю кто как мог. А в это время Бену Зияд сгорали от гнева и зависти и все думали, как бы помешать свадьбе. А через семь дней прибыл Урва из Сирии, привезя столько вина, что его хватило бы больше чем на десять дней пира, и рабы пригнали пятьдесят тысяч верблюдов со всех отдаленных пастбищ и долин. Тогда Антара приказал заколоть тысячу верблюдов на вершине горы, которая была неподалеку от становища, и когда все эти верблюды были зарезаны и освежеваны, Шейбуб поднялся на эту гору и закричал громким голосом:
– Эй, голодные волки и свирепые львы, где вы, звери, которые кружат в поисках пищи, это пир Антары ибн Шаддада, и он приглашает вас! Приходите же и ешьте досыта, он угощает вас, ведь Аллах помог ему победить врагов, и он женится на дочери своего дяди!
После этого все вернулись в свои палатки, а на следующий день Антара приказал устроить пир для всех жителей становища, и они ели, пили и веселились, и били в бубны, и плясали, а с ними веселились все их гости, передавая друг другу кубки с прозрачным вином. И к ним стекались гости и бедняки из всех племен, и Антара кормил их всех, награждал вдов и сирот и раздавал им пищу, питье и одежду, так что свадьба Антары прославилась в горах и долинах; ее ставили в пример другим людям и слагали о ней пословицы. А земли Бену Абс не могли вместить всех приглашенных и гостей, и они разместились кто у окружающих гор, а кто в долинах.
И Антара приказал своим рабам-мясникам резать скот и днем и ночью, а поварам – не переставая разжигать огонь и готовить пищу, а фаррашам – расставлять палатки и расстилать постели и прислуживать гостям, а рабыням и невольницам – день и ночь месить тесто и печь хлеб, чтобы всякий прохожий мог насытиться разнообразной пищей; а другие рабыни били в бубны, пели и плясали. А в это время собравшиеся на пир всадники тешились воинскими играми, сражались мечами и копьями и показывали свое искусство.
А потом знатные гости стали одарять жениха и невесту и восхвалять в стихах доблесть Антары и красоту Аблы. А эмир Бастам подарил Антаре сотню чистокровных арабских коней с полным снаряжением, две тысячи жирных верблюдиц, двести рабов и двести рабынь, а кроме того, мускус, золото, алмазы и яхонты, парчовые одежды и другие драгоценности, и такими же подарками одарили Антару другие его друзья-рыцари, так что Антара всего в этот день получил тысячу двести рабов и тысячу невольниц родом из разных стран. И он роздал своим новым рабам снаряжение и коней, и они стали гарцевать вокруг него и прислуживать ему вместе с другими рабами.
А потом все знатные вожди поднялись и стали просить Антару начинать свадьбу, боясь, как бы его еще раз не предали или не обманули. И тогда царь Кайс сказал:
– О благородные арабы, судьба явила к нам справедливость и была благосклонна к Антаре ибн Шаддаду, освободив его от гнета рабства и наделив его храбростью, доблестью и щедростью. Клянусь Аллахом, он наш защитник и наш фарис и благодаря ему наши земли многолюдны и богаты!
И при этих словах Рабиа разгневался, а царь Кайс сказал ему:
– О Рабиа, Антара заслуживает большего, потому что он вытерпел все, что ему посылала судьба, и не проявил малодушия. Он много раз защищал наши семьи, и если бы не он, наши родные давно были бы проданы в рабство, а от нас не осталось бы и следа.
Тогда Антара встал и крикнул громким голосом:
– Слушайте, о благородные арабы, и будьте свидетелями, что я пожертвую всем своим достоянием и своей жизнью ради племени Бену Абс и, пока я жив, оно не узнает ни горя, ни беды.
И тогда начался великий пир. Закололи много тысяч верблюдов и верблюдиц, тысячу жирных коней, множество львов и пантер, и абситы расставили утварь и вынесли своих идолов, обрядив их в лучшие украшения. Женщины и девушки вышли в степь, а все храбрецы и всадники сели на коней, и даже Рабиа ибн Зияду пришлось выехать вместе со всеми. Воины потрясали копьями и размахивали обнаженными мечами, так что вся степь осветилась от блеска их кольчуг и оружия, а потом они устроили бой и сражались копьями без наконечников.
А дело было в конце весны, и земля уже покрылась ковром цветов, так что луга были голубыми, как небо. А пруды подернулись легкой рябью, и утренний ветерок разносил запах цветов и деревьев, подобный мускусу. И фарисы выехали на луга и тешились воинскими играми, пока солнце не поднялось высоко на небе и не осветило всю землю. Тогда фарисы вернулись с лугов, а за ними следовали все их воины, подобно разлившемуся бурному потоку. И они уселись на места, которые подобали им по их сану, и стали есть, пить и пировать, и каждому были поданы и верблюжье мясо, и конское мясо, и по куску львиного мяса, поджаренного или вареного. А вокруг становища глашатаи возвещали:
– Кто хочет насытиться, пожалуйте на пир Антары ибн Шаддада!
И со всех сторон шли гости, а Антара приказал расстелить циновки для еды и стал прислуживать гостям вместе с другими рабами.
А царь Кайс и его братья не переставали размышлять о том, как бы им избавить Антару от коварства врагов. А у арабов в те времена был такой обычай: когда богато украшенная невеста отправлялась со своими драгоценностями на седле к жениху, вокруг нее собирались все храбрецы племени с дубинками и палками в руках. И вот, когда жениха несли к шатру, куда еще раньше привезли невесту, все мужчины племени поднимали крик и набрасывались на жениха, как бы для того, чтобы помешать ему добраться до нее. А жених защищался и нередко погибал в этой схватке или получал раны, если ему было так суждено. Этот обычай был распространен среди всех арабских племен, и его почитали, и еще как почитали! И вот в этот день сыновья Зухейра стали советоваться, и один из братьев – Харис – сказал:
– У Антары много врагов и завистников, особенно опасаюсь я, как бы Бену Зияд не подослали своих людей, чтобы они погубили его. Ведь если с Антарой что-нибудь случится, потом сколько ни кайся, беды не поправить.
И они порешили на этот раз отменить обычай, а потом ввести его снова, потому что он был принят у всех арабов.
А Умара, когда начался свадебный пир, сказал:
– Сегодня Абла станет женой Антары, да проклянет Аллах этого чернокожего.
Потом он заплакал, завопил, стал бить себя по лицу и причитать: «О горе, о злосчастье, теперь он навсегда отберет у меня мою возлюбленную!»
И когда братья увидели Умару в таком состоянии, они стали его успокаивать, говоря:
– Мы постараемся погубить Антару, когда его поведут к невесте, мы наденем кольчуги и пойдем туда, а в придачу пошлем множество наших рабов. Там мы сделаем вид, будто радуемся его свадьбе, а сами нанесем ему такой удар, что ему несдобровать!
И они выбрали самых сильных из своих рабов и роздали им острые кинжалы, приказав убить Антару и пообещав за это щедрую награду. И вот, когда наступил вечер, рабы собрались в условленном месте, но вдруг услыхали, как глашатай объявлял, что на этот раз древний обряд отменен. И услыхав это, Умара лишился чувств и, обратившись к Рабиа, стал плакать и жаловаться, но Рабиа сказал:
– Я устал от борьбы с Антарой, сколько раз я строил против него разные козни, но что бы я ни замышлял, все всегда оборачивалось против меня же.
Тогда Умара сказал ему:
– О Рабиа, ты ведь путешествовал по разным странам и беседовал с царями, неужели ты не знаешь вредоносных трав или губительных напитков? Посоветуй мне какое-нибудь губительное зелье, и я подкуплю кого-нибудь из рабов и дам его Антаре.
И Рабиа отвечал ему:
– Я знаю множество вредоносных трав, и у меня есть такое зелье, о котором не ведает ни один знахарь, но я боюсь, как бы все это опять не обернулось против нас. Вдруг это зелье попадет кому-нибудь другому, вдруг оно погубит царя Кайса или кого-нибудь из его братьев, а этот проклятый раб опять спасется! Но вот что: я знаю одно средство, которое будет для Антары хуже, чем смерть. Эта трава растет только в землях Ирака, а узнал я о ней от одного из приближенных царя Нумана, который сказал мне: «Тот, кто отведает этой травы, целый год не сможет соединиться с женщиной, а к тому же станет трусом и опозорится среди своего племени, потому что утратит и живость духа и силу тела».
Услыхав это, Умара воскликнул:
– О брат, дай мне этой травы, чтобы я отомстил этому незаконнорожденному рабу, который иссушил мое тело и лишил меня сладкого сна!
А у Умары была невольница-мулатка по имени Кахла, которую он очень любил, потому что она была похожа на Аблу: когда Кахла надевала покрывало так, что видны были только глаза, ее можно было принять за Аблу. К тому же Кахла умела подражать Абле походкой и движениями. И Умара дорожил Кахлой, потому что она отвлекала его мысли от Аблы, а она ненавидела Умару и только делала вид, что любит его, а на самом деле любила одного из рабов Антары. И вот Умара отдал Кахле эту траву и, приказав хранить тайну, сказал:
– Если тебя позовет Хамиса, невольница Аблы, и попросит тебя помочь ей подавать гостям еду, ты согласись, а потом положи эту траву в одно из блюд и подай его Антаре.
И Кахла согласилась сделать это, но спросила Умару, что это за трава. И Умара ответил ей:
– Не бойся, эта трава не убивает, она только внушает отвращение к любви. Ты ведь знаешь, как велика в моем сердце любовь к Абле и что я вытерпел из-за нее; поэтому я хочу, чтобы Антара возненавидел Аблу, отведав этого зелья. Смотри только не дай эту траву кому-нибудь из знатных гостей!
И Кахла успокоила Умару и отправилась на помощь к Хамисе.
А в это время все гости уже поклонились идолам и принялись снова за еду и питье. И когда Кахла пришла вместе с другими невольницами, разодетыми в лучшие наряды и украшения, Антара стоял в зеленой одежде, с красной чалмой на голове и прислуживал гостям. И взглянув на него, Кахла. увидела, что он самый красивый и сильный из всех, кто был на пиру, и ей стало жалко его, к тому же Антара любил ее из-за ее сходства с Аблой и всегда помогал ей. И она сказала себе: «Лучше я дам эту траву моему господину, чтобы он возненавидел меня и снова послал пасти скот в степь, где я смогу встретиться с моим возлюбленным». Тогда она попросила Хамису подложить эту траву в кушанье Умары так, чтобы он ни о чем не догадался. И Хамиса так и сделала и, поставив перед Умарой блюдо, сказала:
– Твоя невольница Кахла служит Антаре, а меня послала служить тебе.
И услыхав эти слова, Умара подумал, что его намерение уже выполнено, и, обрадовавшись, набросился на еду и съел все, что было на блюде.
А в это время благородные абситы пировали и веселились под пение певиц и пляски невольниц-мулаток, а к концу дня женщины и девушки так развеселились, что сбросили покрывала и пошли в пляс, склоняя гибкий стан и сияя красотою.
А потом женщины из рода Бену Кирад вошли к Абле, чтобы вести ее к жениху. И они распустили ее косы, украсили волосы, подвели брови, нарядили ее в вышитые одежды с разноцветными украшениями, на шею надели роскошные ожерелья, которые Антара привез от Ануширвана и Нумана, а на голову – драгоценный венец и опоясали ее алмазным поясом, так что все вокруг засияло. Но лицо Аблы сверкало ярче алмазов, ярче солнца и луны, ведь красота ее была так велика, что не нуждалась в украшениях!
А Антара в это время приказал воздвигнуть для Аблы шатер из разноцветной парчи и положить в него шелковые подушки, а посредине установить высокое сиденье и множество свечей, пропитанных мускусом. Потом Антара позвал своих братьев Джарира и Шейбуба и самых верных своих рабов и приказал им вооружиться копьями, дротиками и острыми мечами и, окружив шатер со всех сторон, охранять Аблу от всех врагов и недоброжелателей. А вокруг выстроились всадники, женщины, дети, рабы и невольницы, которые держали в руках свечи в золотых подсвечниках и факелы из благовонного дерева, так что воздух наполнился ароматом. Все это радовало женщин, и они кричали, приветствуя жениха и невесту.
И все сбежались к шатру, чтобы посмотреть на это редкостное зрелище. И вот появились прислужницы с пропитанными амброй свечами в руках, а впереди плясали невольницы, потрясая бубнами и играя на лютнях; все они окружали Аблу, которая выступала, освещая все вокруг сиянием своей красоты. И лицо ее было прекрасно как солнце, а глаза – подобны глазам газели, а рот – печати Сулеймана. Зубы ее блестели, как жемчуг в оправе из кораллов, а шея извивалась, как у жаждущей газели. Бедра ее были мягки, как страусовые перья, а руки – подобны мраморным колоннам, так что даже луна не могла поспорить с ней красотою. Говорят, что когда она вышла в своем роскошном убранстве, то все присутствующие закричали от удивления и некоторые мужчины потеряли сознание, а враги и завистники Антары стали говорить друг другу: «Как жаль, что этот белый свет достанется черной ночи!»
А Умара смотрел на все это и чувствовал, что погибает от зависти. А когда Аблу привели туда, где собрались все фарисы – друзья Антары, каждый из них выступал и восхвалял в стихах ее красоту, а она каждый раз выходила и появлялась в новом наряде различных цветов, один роскошнее другого.
Наконец Антара, которым овладела ревность, взял Аблу за руку и отвел ее за занавес, и тогда Умара, зависть которого разгорелась еще сильнее, сказал:
– Чтоб тебе пропасть, сын тысячи рогачей, ты не даешь нам даже посмотреть на нее.
А друзья Антары говорили:
– Он прав, что бережет такую красавицу, ведь из-за нее он вытерпел столько, что ничего подобного не вынес бы ни один человек, а теперь ему не верится, что в эту ночь он станет ее господином.
Тогда Умара, не зная, как еще навредить Антаре, приказал Кахле принести драгоценное ожерелье, которому не было равных, и, подойдя к Самийе, жене Шаддада, сказал ей:
– Это ожерелье будет твоим, если ты захочешь, только скажи, что Абла – молочная сестра Антары и что брак между ними невозможен.
И Самийя, прельстившись ожерельем, пошла к Забибе и сказала ей:
– Ведь Абла пила молоко из твоей груди вместе с твоим сыном, как же может он жениться на молочной сестре?
И Забиба, которая была простоватой и не помышляла ни о чем дурном, встревожилась, пошла к Антаре и сказала ему:
– Я расскажу тебе о том, что смутило мой разум. О сын мой, оказывается, ты женился на своей молочной сестре и все твои труды были напрасны!
Тогда Антара воскликнул:
– Как это может быть?
И Забиба сказала:
– Ведь я говорила тебе, что ты никогда не добьешься ее, а теперь я вспомнила, что не раз кормила Аблу своей грудью.
На это Антара ответил:
– Если это так, то я не коснусь Аблы, но она будет жить вместе со мной, и я не позволю никому другому завладеть ею и скрою все это от людей.
А потом он отправился к Абле и сел возле нее, скрыв свое горе.
Тем временем Умара отправился к себе и хотел утешить свое горе, насладившись красотой Кахлы, но не смог этого сделать, так как лишился своей мужской силы из-за того зелья, которое он приготовил для Антары. Тогда он, обратившись к Кахле, кликнул:
– О распутница, ты дала мне это питье и лишила меня мужской силы, ты опозорила меня среди арабов и сделала трусом!
А когда наступило утро, мать Аблы и другие женщины вошли к ней, чтобы посмотреть, что с ней произошло, и все увидели, что Абла встревожена. Тогда мать спросила Аблу, в чем дело, и та ответила:
– О матушка, Антара не прикоснулся ко мне из-за чего-то такого, что сказала ему его мать.
Тогда мать Аблы позвала Антару и сказала ему:
– О трус, что все это значит, ты хочешь опозорить нас навеки? Ведь ты взял нашу дочь и отвадил от нее всех женихов, а когда она стала твоей, ты не прикоснулся к ней? Ты не выйдешь отсюда, пока это дело не выяснится, и если ты хочешь, чтобы моя дочь была твоей, поступи с ней как подобает мужчине! А если ты бессилен, то я надену на тебя одежду рабынь и дам тебе в руки прялку.
И услыхав эти слова, Антара улыбнулся и рассказал ей о том, что сообщила ему Забиба. Тогда мать Аблы воскликнула: «Чтоб она пропала, кривоногая старуха», – и послала за Забибой, а когда та пришла, спросила у нее:
– Когда ты кормила Аблу грудью, слабоумная?
И Забиба ответила:
– Ей-богу, госпожа моя, я сама не помню этого, но жена моего господина Шаддада сказала мне, что так было.
Тогда мать Аблы улыбнулась, поняв, что Забиба простовата, а потом, обратившись к Самийе, которая была тут же, сказала ей:
– Я знаю, что ты ненавидишь Антару, до каких пор будешь ты омрачать его радость?
И Самийя, улыбнувшись, ответила:
– Пусть Антара не порицает меня за мои слова и сочтет, что эта ночь – одна из прошлых его ночей. Пусть же он оседлает эту арабскую кобылицу и не отпускает ее до тех пор, пока она не покорится ему.
И услыхав разговор женщин, Антара обрадовался и развеселился, и горе покинуло его. Тогда он попросил женщин оставить его с Аблой, и они, смеясь, вышли. Но не успели они отойти от шатра, как услыхали стоны Аблы, которая стала жертвой Антары, подобно газели, попавшей в лапы льва. А Антара, утолив свою страсть, обрадовался и развеселился и стал произносить стихи, в которых говорил о своей радости и о любви к Абле.
