Текст книги "Любопытство - не порок, но оно наказуемо (СИ)"
Автор книги: Akira Honey
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 39 страниц)
– Да, сэр!
/автор главы – Рейка/
19. ПОВ Рио
Довольно неприятно, когда тебя прерывают от занятий из-за чьих-то желаний поскорей пообщаться лично, указав на собственное превосходство.
Вернер, своим требованием срочно подняться к нему в кабинет, вызвал во мне противоречивые чувства, начиная от ненависти к тому, что он существует и заканчивая мысленным разрезанием его тела на аккуратные части. Нет, я, конечно, не настолько кровожаден, чтобы претворять свою задумку в жизнь, но когда ты уже заносишь кулак для удара по груше, поймав нужный ритм, а тебя резко заставляют в темпе вальса пройти в душ, а после и к «начальству», впору подавать заявление на увольнение. Жаль только, что тут путь отсюда лишь один – ногами вперед.
Холодный душ чуть сбил боевой настрой, и вскоре я оказался перед его величеством Вернером всея американской мафии, мысли в голове уже вились вполне миролюбивые. Но стоило только взглянуть на Вернера, как я вспомнил, что поутру, проследив за Гриммом, нашел в курилке какое-то подслушивающее устройство. Так как я сам не курю и другим не советую, то найти его не составило труда – бегом, зажимая рот рукой, я проглядел по самым незаметным местам, и наткнулся на этот довольно обычный с виду предмет, явно предназначавшийся для более серьезных дел, чем запись разговоров о самом лучшем протеиновом коктейле. Как я понял, Гримм надеялся поставить прослушку в другом месте, но оно оказалось слишком защищенном, а на безрыбье и рак... И вот сейчас мне стало стыдно, ведь Вернер не знает об этом, а я, своим нейтралитетом обещал себе более не лезть во взаимоотношении двух братьев про крови с привкусом металла – все равно окажусь виноватым.
И самое удивительное, что Вернер не то чтобы поругал меня за какой-нибудь проступок, как я думал в самом начале, идя сюда, а принялся танцевать, введя меня своим поведением в легкий ступор. Через какое-то время я все же умудрился расслабиться и даже получить свою толику удовольствия, когда Вернер остановился и вполне недвусмысленно намекнул, что сбежать мне, не оставив после себя кровавый след, не представляется возможным.
Неприятно осознавать, что вся твоя жизнь находится в руках достаточно странного персонажа, действия которого, мягко говоря, выбиваются из общего представления о поведении главы мафиозного клана. Тот же Армандо, на мой взгляд, куда больше вписывается в мой личный облик истинного мужчину с пистолетом и в идеально сшитом костюме. Я по-своему понимаю Гримма с его маниакальной любовью к главе итальянской мафии – этот мужчина умеет производить впечатление дерзкого и наглого человека, но тот же Вернер даст ему фору в шокировании публики. Чего стоит его цвет волос, не подходящий под категорию «нормальный». А пирсинг? Татуировки? Шрам?.. Он весь полон сюрпризов, в отличие от Армандо, от которого первоначально ожидаешь, нечто такое... на грани фола и сексуальности, что он и делает. Это как идти на боевик и... попасть на боевик, вроде ожидания оправданы, но чего-то не хватает... А с Вернером – это, как прочитать описание ужастика, а придя понять, что ты и вовсе в театре, сменяющим декорации каждую минуту.
В принципе, по уму, я больше уважаю Армандо. Несмотря на первое (и единственное) впечатление, он представляется мне как раз тем человеком, который способен удержать в своих руках целую нацию. Вернера же я попросту не понимаю, но мне приятней находиться под его властью, ведь с Армандо моя жизнь явно не закончилась бы выходом на ринг...
– Сегодня ты будешь драться с Энрико, – вывел меня из вороха собственных мыслей голос Гримма. Я мирно пил чай, сидя у окна, и смотря на то, как медленно опускается солнце, когда мальчишка подошел ко мне.
– Мм... – неоднозначно отозвался я, не чувствуя будущей угрозы.
– Рио, ты слышишь меня? – Гримм дернул меня за плечо, разворачивая к себе.
– Да. Что?
– Энрико сильнее меня, – заметил мальчик, присаживаясь подле меня. Прежде чем сесть на противостоящую постель одного из наших сотоварищей по комнате, Гримм смахнул с простыни какой-то листок. Сначала я не придал этому значения, но, слушая путаные объяснения мальчишки, вскоре опустил взгляд и наткнулся на белый клочок бумаги.
– Ты меня слышишь? – спросил меня Гримм, нахмурившись и чуть надув губы. Выглядело мило, но мое внимание привлек листок и, подняв его с пола, я закрыл рот рукой, когда перевернул...
До боли знакомый почерк на русском языке вывел слово «скоро», и почему-то слезы проступили на глазах. Будто письмо с того света... Не мог же Коля написать это, когда был жив? Что-то не вязалось в этой истории и, подавив желание податься унынию, я поднял взгляд на потолок, надеясь, что Гримм не заметил моей перемены настроения.
– Что-то случилось?..
А малец оказался безумно чутким созданием Ада, не иначе. Он ловко выхватил у меня бумажку, покрутил в руках, и резко порвал на части.
– Мусор какой-то... – буркнул он, убрав остатки в карман. Я сделал вид, что не заметил этот его маневр.
Гримм через мгновение потянулся ко мне, почти утыкаясь носом мне в подбородок, и произнес одними губами:
– Давай сбежим?
Я бы хотел ответь положительно на этот вопрос, но проблема была не одна... Та же жизнь Джеймса и Бойда, того же Люка, каким бы он засранцем не был, но находилась в руках... нет, не моих, а Вернера. И хотя я прекрасно понимаю, что они – его люди, и он навряд ли так просто убьет их, вот только сделать что-либо не могу, пока есть хоть один шанс, что... А еще это «скоро»... Тут есть какая-то тайна, и я уже начинаю догадываться какая...
Не только Гримм являются тут засланным казачком.
– Я не могу. Если хочешь – я тебя не держу.
– Ты можешь, – настаивал на своем мальчик, сладко мне улыбаясь. – Уверен, вдвоем мы справимся.
– Если на то пошло, мы тут всех убить можем, – пожал плечами я, лелея мысль Гримма о своей силе, и эти слова приятным эхом отразились на его лице.
Смазав самолюбие мальчишки толстым слоем меда, я надеялся, что тема окажется закрытой, но он продолжил:
– Ты не понимаешь, Рио! Энрико – сильный соперник. Ты можешь умереть...
Впервые за долгое время я видел в чьих-то глазах беспокойство. Это умиляло, но я продолжил противиться решению Гримма выбраться из этой стези подпольных боев.
– Прости, но... – я набрал побольше воздуха в легкие, – я не буду так поступать по отношению к другим.
– Что ты им должен? – зло прошипел блондин. – Даже если этот Серый Волк и обещал зарезать этих букашек, как свиней, то это тебя не касается! Это его право, решать жить или умереть его людям.
Быстро Гримм догадался, чем меня вздернул Вернер.
– В другом случае ты меня же потащишь к Армандо, – ухмыльнулся я. -Не моя цель уйти от одного «хозяина» и прийти к другому.
– Он не такой как Вернер. Он лучше, – воскликнул мальчишка, вздернув нос.
– Сколько лет тебе было, когда умерли твои родители? – резко спросил его я, и по реакции Гримма понял, что не прогадал: взгляд его стал мягче, а уголки губ потянулись вниз, он метался внутри себя, поражаясь истине, которую я так быстро раскрыл.
– Шесть... – наконец отозвался мальчик, поджав под себя ноги.
Поникшие плечи, худой ребенок, которые оказался втянуть в самую гущу адского водоворота. Только сейчас на детское личико легла та самая тяжеловесная тень его личной непосильной ноши. В одно мгновение Гримм превратился из отъявленного чудища, давно сорвавшегося с цепи, вновь в милого юношу, только вступившему на путь взросления.
Сейчас он выглядел настолько одиноким, что я не выдержал и взъерошил его светлые волосы, чуть улыбнувшись:
– Я никогда не знал отца, а мама умерла больше полугода назад.
– Но она была с тобой,..
– Она болела постоянно, а я учился... То у одного мастера спорта, то у другого... А она лежала в больнице и медленно умирала, – я никогда прежде никому не рассказывал собственную историю жизни, пусть и так кратко, и каждое слово давалось мне с трудом, – даже ничего мне не говорив. Когда я приезжал в гости, мама всегда проводила это время со мной, несмотря ни на что, ни на какие боли. Скрывая истинное положение вещей, она сделала еще болезней тот миг, когда я узнал правду... Я даже не успел с ней попрощаться.
– Я не помню своих родителей. Совсем, – Гримм погрузился в свои мысли, и голос его казался невыносимо далеким. – Лишь какие-то смутные очертания на фоне дома... Собака. У меня была собака по кличке «Нира». Она постоянно облизывала мне лицо... – он провел ладонью по губам. – А еще она сильно лаяла по ночам и мешала спать.
– То есть, тебя в шесть лет отправили обучаться искусству идеального оружия убийства?
– Да, – как-то растерянно отозвался Гримм, но тут же добавил, – Меня все устраивает.
– Ты никогда не думал, что лишился чего-то ценного в этой жизни?
– Чего?
– Невинности.
И я имел в виду именно ту чистоту, с которой мы приходим в этот мир.
– Армандо никогда не желал мне зла...
– И из-за этого отправил в самый эпицентр войны между собой и Вернером? – скептически заметил я.
– Он не думал, что так все выйдет, – отчаянно сопротивлялся моей логике Гримм.
– Конечно, – поддакнул я, ухмыляясь. – Еще какими мифическими чертами ты украсишь его образ?
– Ты просто... просто... дурак! – не выдержал Гримм, рванув из комнаты. Джеймс, миролюбиво жующий яблоко, чуть было не подавился, когда «хрупкий» юноша ударил его в грудь, чтобы тот посторонился.
Когда мальчик ушел, я понял, что был слишком груб в высказываниях, и если мне не нравится Армандо, это не значит, что он плохой по всем параметрам. Просто, он мне не нравится, а другим... да, пожалуйста! Свобода выбора торжествует!
– Что это с мальком? – поинтересовался Люк, входя в комнату. «Малек», так, видимо, прозвали Гримма тут. А ему подходит.
– Юношеский максимализм? – предположил я, разведя руками.
– ПМС? – рассмеялся Джеймс, явно злой из-за удара мальчишки. Ему все еще было тяжело говорить.
Бросив парней дальше обмусоливать эту тему, я вышел наружу и, по коридору, дошел до кухни, где нашел сидящим в гордом одиночестве Гримма. Увидев, как он вздернул свой милый носик и отвернулся, я не мог сдержать улыбки. Поравнявшись с малышом, я мягко обнял его сзади, уткнувшись в светлые волосы.
Какое-то время мы молчали, слушая биение сердец друг друга.
– Почему ты так хорошо ко мне относишься? – неожиданно спросил мальчик, обернувшись и внимательно смотря на меня.
– А должно быть иначе?
– Те парни не особо меня любят… А они ведь даже не знают и толики из того, о чем ты в курсе.
– Я просто отношусь ко всему проще, – ласково улыбнулся я малышу, вновь взъерошив его мягкие волосы. Мне о такой шелковистости только мечтать. Мои волосы, чем длиннее, тем заметнее, что они вьются, а уж при прикосновении к ним приходят не такие нежные сравнения, как со светлыми прядями Гримма.
– Не забивай свою голову лишними мыслями, – легонько коснулся я указательным пальцем лба мальчика. – Пойдем лучше… У нас сегодня бой… Точнее у меня.
– Я беспокоюсь за тебя… – еле слышно пробормотал Гримм, нервно жуя нижнюю губу, так что кончики моих губ потянулись вверх.
Вечер наступил неумолимо быстро, а светский раут, на который мы попали, вместо подпольных боев, вымораживал не хуже любого мероприятия, где показывают собственных животных. Мне не хватало разве что ошейника на шее, чтобы в полной мере показать истинное положение вещей в обществе. Зато эту роль в полной мере выполняло поведение Вернера и его охраны.
И тут кто-то из местной элиты предложил посоревноваться талантами своих лучших «подопечных» вне конкурса. Как назло, попытка скрыться в туалете и избежать этой участи, не сыграла, и мне пришлось выйти на сцену в числе других бойцов.
Большое помещение, куча круглых столиков, за которыми сидит «высшее» общество со своими милыми и не очень дамами, предстало моему взору с этого помоста. Чтобы провести «конкурс» нам пришлось потеснить местную гвардию «песен и плясок», которые отлично играли фоновую музыку. Они, конечно, и слова не сказали, но я решил оставить их на примете, надеясь, что они знают эту мелодию…
Большинство выбрало какие-то несложные задания, кто-то, правда, пел, танцевал, но чаще показывали мастерство боя под тяжелую музыку. Когда публике надоели заунывные традиционные песни о значимости тюрьмы для каждого второго в этом кафе, настала моя очередь… Никакой подготовки, точного плана или прочего, так что у большинства выглядело все это несколько странно и не продуманно, разве что Энрико хорошо показал свое боевое искусство сделав сальто, пару ударов в воздух ногами и руками, чем ввел в восторг публику.
За пару минут до моего «выступления», я обратился к музыкантам с просьбой сыграть песню Morten Harket (A-Ha) – Darkspace. И на мое облегчение, они знали эту великолепную мелодию на грани спокойствия и экспрессии.
Выходить после Энрико, держа в руках ненастроенный на мой голос микрофон – равносильно самоубийству, но я все же, пытаясь успокоить собственное сердцебиение мысленной прокруткой всех слов в песни, вышел на сцену. Громогласная тишина воцарилась в зале, когда парни позади заиграли. И заиграли на удивление хорошо…
– В темной стране, когда закрываю я глаза, я вижу твое светлое лицо, – начал я, прекрасно осознавая, что пусть моя тональность не тянет на главного певца этой великолепной группы, все же страсть и желание внутри сделать все, как можно лучше, играла немаловажную роль. – Оно для меня, словно луна в ночи.
Двигаясь в такт медленно тянущейся мелодии, я вложил в каждое слово свою душу. В руках сжимая микрофон, почти целуя его из-за того, что никто не подготовил звуковое сопровождение для него, а мой голос казался мне безумно тихим, я тянул «ты со мной»…
Когда начался второй припев, все уже полностью втянулись в этот размеренный ритм, медленно возрастающей влюбленности внутри себя. Я разошелся, чувствуя отдачу от публики: подмигнул какой-то леди в первом ряду, и уже в полной мере начал танцевать, чуть виляя бедрами и покачивая плечами. Прошелся по сцене с одного края на другой, улыбаясь во все тридцать два, и не заметил, как музыка кончилась.
Тишина поражала… Я даже успел испугаться, как вдруг кто-то захлопал, и это движение повторили остальные.
– Еще! Пусть споет еще! Это хоть что-то интересное!
– Такое легко спеть. Пусть рок споет… – сказал чей-то голос.
Я бы поспорил. Рок проще по энергетике, но раз все так хотят… На всякий случай, я нашел Вернера среди зрителей, и получив его разрешение (легкий кивок), вернулся к музыкантам. Те явно получали наслаждение от работы со мной, и хотя мне было тяжело петь вот так, неподготовленным, я быстро выбрал следующую мелодию.
Nickelback – How You Remind Me. Она близка мне по ритму и какому-то внутреннему зверю внутри каждого слова, который сидит на цепи и рычит.
– Я никогда не был мудрецом, – начал я вровень с музыкой позади. – Но остановиться не мог, бедняк, живущий воровством. Я устал быть слепым. Зрящим, но не чувствительным…
Чувствую, добрая половина женщин уже мысленно отправили меня в свои любовники, но песня, правда, очень приятная, и я ощущаю с ней единение. Рок проникает под кожу и сливается с кровью, так что я уже почти кричу в микрофон, отдавая не только душу, всего себя. Хотя, казалось бы, куда больше?
Поправляю волосы рукой, они чуть мокрые от пота, но такая приятная нега по телу, и… Черт, да я же звезда. Перед смертью можно…
– Только ты напоминаешь мне, кто же я на самом деле, – пою я припев, держась за ворот футболки и чуть оттягивая ткань. – Только ты…
Наверное мой акцент придает песне новое звучание, но, надеюсь это к лучшему.
Когда пик песни наступает, на моих пальцах уже намотан провод микрофона, а глаза чуть закрыты, потому что так приятней растворятся в мыслях, что вокруг никого нет, и пою я для себя, для своего зверя, для той части себя, что иногда безумно хочет вырваться наружу…
– Значит, мы еще встретимся? Да… нет.
Музыка заканчивается с моими словами, а мне настолько тяжело дышать, и в ушах стоит гул, что я не слушаю слова мафиозных лидеров и их пешек, опускаюсь вниз, и, игнорируя приказ Вернера подойти к нему, кидаюсь в туалет. Мне нужно помыть лицо, и немного успокоиться. И плевать, пусть даже это будет стоить мне жизни! Я просто хочу чуть свободы. Я не сбегу.
Только когда холодная вода касается лица, я прихожу в себя, и безумные звуки отходят на второй план. В зеркале я все еще вижу себя, без изменений, но через мгновение мое скромное единение прерывается, и дверь в мужской туалет открывается.
– Мистер Вулф, я сейчас вернусь… – успеваю сказать я прежде, чем понимаю, что передо мной Армандо, а в его руках пистолет, дуло которого быстро оказывается приставленным к моему виску. Очень интересно.
Моих губ касается кровожадная ухмылка.
– Не боишься? – интересуется Армандо, внимательно смотря за моей реакцией. Но, понимая, что я не отвечу, убирает оружие за пазуху.
– Пистолет – бессмысленная вещь, – высказываю я собственные мысли на этот счет прежде, чем наглые руки сгребают меня в охапку и прижимают к твердой груди. Я пытаюсь вывернуть руки мужчине, чтобы он прекратил, но он ловко блокирует мои захваты, так что эти «объятия» больше похожи на маленький бой, пока я не перестаю действовать по правилам и не наступаю ногой на туфлю Армандо. Он тут же отпрянул, но не из-за боли, а скорее удивляясь моему поступку.
Я фыркаю и, пока есть такая возможность, выхожу из туалета. Пусть даже он хотел было поймать меня за кисть перед выходом. У двери я встречаюсь с каким-то высоким мужчиной, прежде которого и не замечал, он зло оценивает меня своим взглядом. Но когда я, на автомате, вновь вырываюсь из пятерни Армандо, он взводит курок и прижимает к моему плечу пистолет… Это начинает надоедать!
Заламываю его кисть, забираю оружие, на ходу разбирая его, и выкидывая полный магазин.
– Из-за этого эти пушки и бессмысленны! Если кончаются пули – противник бессилен против обычных рук, – бросаю я, прежде чем уйти от шокированных мужчин, пока те не пришли в себя. Армандо кричит что-то о разговоре со мной, вот только меня это мало интересует.
У входа в главный зал, где собрались все, я встречаюсь с Вернером. Его поза не выражает ничего хорошего, но с первого взгляда кажется спокойной: прислонился спиной к костяку, сложил руки и смотрит с улыбкой… Плохой знак.
– И куда это мы убежали? – медленно тянет слова Вулф.
Так и хочется рявкнуть: «Какое твое дело?», но я сдерживаю себя и пытаюсь улыбнуться.
– Мне нужно было отойти.
– Готовься к бою, – цедит сквозь зубы Вернер, смотря за мою спину, наверняка на вернувшегося Армандо и его охранника. – И чтобы без таких вот… необдуманных поступков без моего на то разрешения.
Я тяжело выдохнул, последовав за «хозяином»… Ситуация начинает мне надоедать.
20. ПОВ Армандо Де Сильво
Знал я и бога, и черта,
Был я и чёртом и богом.
Спрячь за высоким забором девчонку,
Выкраду вместе с забором!
(к/ф «Неуловимые мстители»)
Для того чтобы нотариус Конрада не мыкался в поиске пристанища по «городу призрак», как я окрестил Детройт, я предложил Шелтону подселиться ко мне на этаж. Вы считаете, я сделал это по доброте душевной? Совсем нет… Из любопытства. Я люблю получать новости из первых уст, поэтому с нетерпением ждал возвращения юриста. Адам вернулся от Вернера взвинченным. Когда он эмоционально стал расписывать ход подписания документов, мне было тяжело удержать на лице похер-фейс. Ай да парень, ай да Вулф!!! Так ловко обвести вокруг пальца самого Коломбо! Надо при встрече пожать ему руку. А такая возможность у меня скоро представится.
Жучек, подброшенный Гриммом, пеленговался спутником совсем неплохо, но пересылал мне какую-то чушь. Одни бредни и бестолковые разговоры. Интересно, куда это малыш присобачил чудо техники? Я догадывался, что помещения для ведения дел охраняются Волком как зеница ока, в этом мы с ним похожи, поэтому даже не удивился. Связисту, что был в моей команде, я все равно поручил тщательную проверку прослушки. Специальный прибор должен был записывать все разговоры, в которых прозвучали бы слова-метки: «арабы», «Италия», «итальянский», «итальянец», «Армандо», «Сильво» и тому подобное. Но существенную информацию выловить все равно не удавалось.
Ближе к полудню мне позвонил Стефано.
– Босс, когда Вы вернетесь?
– Что-то случилось?
– Один из арабов раскололся. В своих показаниях перед смертью он кричал: «Грек, ты мне за все заплатишь!».
– Я вылетаю сегодня вечером ближе к ночи. Джозеф, когда на нас было совершено первое нападение?
– Где-то полгода назад.
– Подними все дела по новичкам за последний год. Ищем крысу от Дамианоса. Когда найдешь, ничего не делай, поставь очень осторожное наблюдение. Я, когда приеду, сам разберусь.
– Вас понял, босс. Не задерживайтесь, прошу Вас.
– Не волнуйся, Джозеф, я скоро буду. Все дела наших партнеров улажены, мне нет смысла здесь оставаться.
Дамианос Дукакис или попросту Грек мой давний враг. Старый извращенец около пятнадцати лет назад всеми правдами и неправдами старался затащить меня в свою постель. Когда же он понял, что игрушка в моем лице ему не светит, мерзавец пошел на похищение. Грек держал меня на цепи, как какого-то пса, травил наркотой и насиловал. Но в какой-то момент ему надоело трахать тупое животное, и начались новые пытки на свежую голову. Когда я переболел ломку, он сильно пожалел об этом своем решении. Я перерезал всех в его загородном доме. Только до него не добрался. Сучье дерьмо в тот день отсутствовало в своей резиденции. С тех пор на день рождения я всегда получал от него открытку с надписью: «Поздравляю, мой мальчик, – я подарю тебе ад». И из года в год я получал разные «сюрпризы-подарки», один из которых включал в себя то, что Грек где-то достал, а потом обнародовал властям мои делишки. Его стараниями я отсидел восемь лет в колонии строгого режима. Теперь же новая напасть. Хватит это терпеть! Даю себе слово – я убью эту заразу до конца этого года! Я отвлекся… Получается, что мои арабы и арабы Волка никак не связаны? Надо будет в этом сегодня убедиться, хотя бы на уровне интуиции.
На день рождения мэра Детройта я прибыл скорее по необходимости, чем по желанию. Это чертово мероприятие вымораживало меня, впрочем, как и любое скопище зажравшихся рыл. Не люблю я этого. Моей целью снова был Вернер.
– Какие люди! – темпераментно воскликнул я, подходя к Волку. – Поздравляю тебя! Я слышал о твоем потрясающем успехе. Поздравляю! – протянул руку. – Руку не пожмешь своему брату? – Вернер недовольно смотрел на меня. «Он меня терпеть не может. И чем я это заслужил?». Но спустя пару секунд он все же пожал мне руку и отвернулся. Вот тебе раз! Ни здрасте, ни до свидания… Я подошел к нему со спины и обнял за плечо.
– Вернер, я только хотел тебе сказать, что можешь на меня рассчитывать. Если смогу чем, я с радостью помогу тебе. – Волк невнятно что-то хмыкнул. Чтобы увидеть лицо, мне пришлось обойти его. – У твоих арабов ведь нет дел в Италии? – мне был не важен его ответ. Я смотрел на реакцию его зрачков. Глаза волка поведали мне искреннее удивление. Значит, мне вредит мой давний враг… а Вернер тут ни при чем. Я снова не удивлен. – Не болей. – Похлопав Вулфа чуть ниже плеча, я подхватил с мимо проносимого подноса бокал, и отправился в сумрак ближайшего темного угла. Как же меня бесит это мероприятие! Надо сваливать.
Когда я уже собирался уйти, кто-то из гостей предложил игру в фанты, и я решил задержаться. Мне хотелось похвастаться красавцем Энрико, да и на русского паренька посмотреть не мешало бы. Энрико, мой любимец, красивый, статный боец. У нас с ним сложные отношения и чисто деловые. Тем не менее, я всегда могу рассчитывать на его преданность и добросовестность. Энрико как всегда был на высоте. Следующим фантом стал русский. Каково же было мое удивление, когда он выбрал пение. Помещение наполнила спокойная, размеренная мелодия, которая напомнила мне течение реки Арно в узкой долине недалеко от Флоренции. Захотелось окунуться в реку. Глаза приковывали его плавные движение. Что он делает своими бедрами? Нахрена? Я нервно облизал сухие губы не в силах оторвать взгляд от его упругой задницы. Он будто издевался… ходил туда-сюда. Упс, у бокала откололась ножка. Мимо проходящему официанту высказал все, что думал о качестве предоставленной посуды.
Люди не отпустили малыша и вызвали его на бис. Признаться честно, вторая песня меня добила. За это короткое время я понял про себя две истины: то, что за все время моего нахождения в Америке у меня не было секса и то, как я хочу трахаться. Вот, что он делает? Виляет своим задом, пошло прогибается, приседает, раздвигая ноги, и это все происходит тогда, когда он лижется с микрофоном. У меня сейчас сперма из ушей полезет! Черт.
Песня заканчивается, а я не в силах оторваться от крепких, как орешки, ягодиц. Ягодицы метнулись и выбежали из зала, а зверь внутри меня зарычал и пустился по следу. Соображал ли я тогда, когда преследовал «добычу»? Вряд ли. Скорее я напоминал глупого кошака прыгающего за бумажной бабочкой. Когда я ворвался в туалет вслед за мальчишкой, осознал, что «добыча» настигнута, а что делать с ней дальше не знаю. Значит, поиграю.
– Мистер Вулф, я сейчас вернусь… – сказал Рио, обернулся и увидел меня с пистолетом в руках… Как пистолет оказался у меня в руке? Гребаная привычка работает у меня без присутствия мозга! Самое время сделать рукой фейспалм… Но обратного пути нет, приставляю дуло к виску и с любопытством слежу за реакцией. Очень интересно. Пацан криво усмехнулся, а я снова восторгаюсь его выдержке – достойный соперник. Мне нравилось, что я не чувствовал в нем и тени страха.
– Не боишься? – не разрывая зрительный контакт, убрал пистолет. Его глаза мне все сказали. Я удовлетворен. Тем не менее, он все же решил мне ответить:
– Пистолет – бессмысленная вещь.
«Я хочу тебя обнять, наглое создание», – сгреб его в охапку и прижал к груди. Рио не сдавался, он начал бороться со мной. Пытался вывернуть мне руки, но не в серьез, я чувствовал, как он сдерживался. Наши тела будто разговаривали: «Иди ко мне», – «Отстань, противный!». Я моментально блокировал его захваты, но тоже в пол силы до тех пор, пока он неожиданно не наступил ногой на туфлю. Я тут же отпрянул: «Какой милый девчачий поступок. Хорошо, что он не носит шпильки. М-м-м, интересно, а как бы его ножки выглядели в лодочках на тонких каблучках?».
Рио фыркнул, глядя на размечтавшегося меня, и стремительно вышел из туалета. Но у двери он наткнулся на моего человека. Карло зло уставился на Рио оценивающим взглядом, не понимая, что происходит. Но чудеса на сегодня не закончены. Запястье юноши ловко выскальзнуло из моей пятерни. Карло взвел курок и наставил пистолет на Рио. Захват, одно мгновение, и оружие в руках у парня. Вуаля и оно уже разобрано, а полный магазин полител в ближайший кактус. «Браво!».
– Из-за этого эти пушки и бессмысленны! Если кончаются пули – противник бессилен против обычных рук, – Потрясающе, он мне лекцию решил прочесть!!!
– Рио, куда же ты уходишь? А как же прочесть мне урок до конца? Где мне взять мат. часть? И верни мне зачетку! – парень скрылся за углом, а мне пора спешить. Я и секунды здесь не останусь. Пойду, сниму шлюху, пока еще соображаю…
…
Новости от Гримма были скудные. Его нахождение у Волка было совершенно бесполезным. Волк, как любой разумный босс, держал волков на расстоянии от своих дел. А всю необходимую информацию по боям мне и так предоставлял Энрико.
Я заварил кашу, передав Гримма Вернеру, теперь мне ее расхлебывать. Дело в том, что мальчик попал к нему спонтанно, и мы не заключили с Волком соглашения на передачу бойца. Фактически Гримма у него не существует. Так почему бы не сделать фактическое отсутствие реальным?
Бои этого вечера были крайне важны для меня. Я задумал некий фокус и Энрико поможет мне его осуществить. План достаточно прост. Он переодевается рядом с Гриммом и невзначай оставляет под его лавкой сумку с женским шмотьем: платье, чулки, туфли, парик. Гримм мешкает и ждет, когда все бойцы выйдут на площадку ожидания. Насколько я понял по сообщению Гримма, Рио согласился ему подыграть. Я в благодарность парнишке оставлю в шкафчике его российский паспорт и наличку, но парень еще не знает об этом. Этого бескорыстного малыша грех не одарить!
Перед началом боев ищу Вернера глазами. Ага, вот он! Сидит один одинешенек!
– Привет, – сажусь рядом. Волк снова вздрагивает, как тогда в переговорной ресторана. Такая милая реакция, ну как не пошалить? Обнимаю его за плечо, а свободной рукой беру его руку, целую костяшки и еле прикусываю мизинчик. – Как дела? – Вернер смотрит на меня зло исподлобья. Сейчас укусит! Нет, снова сдержался! Что ж ты такой напряженный-то? Но его терпение не безгранично, он выхватывает руку и отталкивает меня плечом. Ладно. – Твой Рио славно спел. Ты должен быть доволен. Вот только досада, кажется, он прихрамывал. Что с его ногой не знаешь? Не отразится это сейчас в бою? – Вернер дергается и недоверчиво смотрит мне в глаза.
– Сильво, с чего ты это взял? С ним все в порядке.
– Ты уверен? – посмотри, на смотровую площадку вышли все кроме него.
Когда Вернер посмотрел в указанном направлении, мне показалось, что он даже вытянулся в струну в ту сторону. Вижу он засомневался и начинает нервничать уже не от моего соседства, а от беспокойства.
– Пойдем, проверим?
Для Волка это звучит как команда. Он срывается с места и быстро идет в направлении раздевалки, я иду следом.
«Три».
«Два».
«Один».
«ПУСК!».
– Это что тут за блядство!!! – я вхожу в раздевалку под истошный крик Волка и вижу, как Рио целуется с какой-то длинноволосой брюнеткой в красном платье*. Парочка разнимает губы и я готов сдохнуть на месте… Пол лица Рио в красной помаде!!! И такой невинный взгляд: «А что такое?». Вернер дергает дамочку за руку и она, спотыкаясь на каблуках, буквально летит в сторону двери, я успеваю подхватить малышку и взять ее на руки.
– Вернер! Как ты обращаешься с синьориной?! Посмотри, как напугана эта крошка.
Вернер в бешенстве. Что его так разозлило? Ума не приложу… Снова у моего горла нож и в этот раз острое лезвие царапает мою кожу по-настоящему.
– Выметайся из раздевалки и шлюху свою забирай! Как же ты меня достал! – рычит на меня Волк, брызгая слюной. Я не в силах удержаться, поэтому вытягиваю губы трубочкой для поцелуя и чувствую, что из-за еле сдерживаемой улыбки на щеках появляются ямочки.
– А поцелуй на прощание?
– Иди на хуй, пиздюк!
– Ну, я иду, Вернер?
– Иди на хуй!!!
– Я пошел, – малышка на моих руках прижалась ко мне и спрятала свое лицо на моей груди.
– Иди уже!
Все в моей душе поет! Вот я стремительно иду к выходу. Вот сажусь в машину и приказываю везти меня к моему самолету. Детка продолжает сидеть на моих коленях и обнимать меня. А меня пробивает на ржач.
