Текст книги "Любопытство - не порок, но оно наказуемо (СИ)"
Автор книги: Akira Honey
сообщить о нарушении
Текущая страница: 37 (всего у книги 39 страниц)
65. ПОВ Армандо Де Сильво
Рио, подпирающий своей спиной дверь, выглядел затравленным зверем. Было видно, что его изрядно истрепала погоня: запыхавшийся, взлохмаченный и потный. Одежда, где порвана, где заляпана грязью, левый рукав в крови. Ноги подгибаются, руки дрожат, одна из которых держится за бок. Взмокший от испарины лоб. Рядом с кромкой волос кожа немного рассечена, и ранка кровит. Глаза шальные и говорят о том, что их хозяин стоит на своих ногах, только благодаря врожденному упрямству.
Поприветствовав «незнакомца» на «родном» немецком, предложил ему ванну (перемежая слова с английскими), на которую тот сразу согласился. Сначала провел парня до его комнаты, потом направился в ванную комнату в конце коридора. Наполнил ванну, растворил в воде морскую соль с пихтовым маслом и взбил пену. Когда вошел в гостевую комнату, Рио задремал, улегшись на неразобранную кровать прямо в одежде.
– Молодой человек, – я склонился над парнем, и потеребил его за здоровое плечо.
– А? – Рио откликнулся, через силу разлепляя глаза.
– Ванна готова.
Он кивнул и стал подыматься. Помог ему встать и проводил его до ванной, снабдив полотенцами, банным халатом и тапочками. Меня поблагодарили, а я пожелал легкого пара и вышел.
Если поначалу меня взволновала сама встреча с Евгением, то теперь меня волновало его состояние. Явно сейчас у него определенные сложности в жизни. Хочется помочь. Я внимательно наблюдал за ним (и продолжу), и пока я уверился в том, что он нас не узнал, а встреча – чистой воды случайность, шутка про то, как тесен мир. Парень вымотан и ему надо хотя бы день провести в «домашних» условиях, чтобы передохнуть от своего «необыкновенного кросса». Внутри проснулось затаенное чувство солидарности и желание спрятать Рио у себя, пока ему это необходимо. Надеюсь, Франц благосклонно отнесется к постояльцу. Надо подготовить его к этой встрече. Когда я поднялся к Франи, он безмятежно посапывал в подушку. Улыбнулся и провел ладонью по вихрастым волосам.
Спустившись вниз, прошел в гостевой флигель, чтобы подготовить комнату гостя для проживания. Поставил на прикроватную тумбочку стеклянный маленький кувшин с водой и наполнил стакан. Разобрал постель. Вспомнив состояние Рио, забеспокоился о том, что как бы он не уснул в ванной. Постучал в дверь, мне никто не ответил. Пришлось бесцеремонно войти. Рио спал, положив голову на здоровую руку, свисающую с бортика. Пена вокруг него осела, и были видны кровяные разводы с левой стороны, спускающиеся в воду. Это плохо, особенно учитывая общую бледность.
– Молодой человек, молодой человек, проснитесь!
Мне удалось растормошить Евгения, открыть слив и заставить его домыться под душем, пока я бегал за аптечкой. Забыв о приличиях, по грудь обмотал паря большим махровым полотенцем. Усадил на табурет, пододвинутый к стене, и принялся делать новую перевязь плеча. На правом боку сияла здоровенная гематома. Смазал её спортивной мазью. Ранку на лбу заклеил пластырем. Вроде всё. Рио с флегматичным пофигизмом следил за моими манипуляциями, не препятствуя мне ни в чем. Даже тогда, когда стащил с него полотенце. Как я понял, мысли его витали совсем далеко. Но всё же меня сильно удивила его покладистость перед незнакомцем. Как это ни странно, Рио был полностью расслаблен, будто то, что я делаю, так и должно быть. Надел на обнаженное тело халат, заботливо в него запеленав, и отвел несопротивляющегося парня в его спальню. Пожелав спокойной ночи, вернулся в ванную комнату прибрать её. Всё-таки сдавать жильё хлопотливый труд. Так что, вернувшись под теплый бок Вернера, я утомленно вздохнул с облегчением. Обняв его и крепко прижав к себе, провалился в черный сон без сновидений.
Утро настало быстро: закрыл глаза – открыл глаза. По старой военной привычке организм проснулся ровно в шесть. Франц, к моему удивлению тоже уже не спал. По-хозяйски расположившись на мне, уперев локоть в постель, он наблюдал за мной спящим.
– С добрым утром, – прошептал я и улыбнулся. Руки обхватили поясницу Франи и поднялись к лопаткам.
– Привет, – ответили мне и, вздрогнув из-за моих шаловливых рук, приникли к моему лицу губами. Было очень приятно держать друг друга в объятиях.
– Рассказать, что за шум вчера нас разбудил?
– Да.
– У нас с тобой появился первый постоялец. И знаешь кто он?
– Кто?
– Тот парень, который тебе так понравился тогда у витрины.
– И ничего он мне не понравился! Он просто показался мне знакомым. Это тебе он, видимо, понравился! Глазел на него как дурак! – Франи рассвирепел, больно тыкая в меня пальцем.
– Франи, детка, неужто ревнуешь? – шутливо поинтересовался я, пробежавшись пальцами по позвонкам спины.
– Какая я тебе детка?! – вот это буря! А я бессовестно лыблюсь.
– Не детка?
– Не детка!
– Конечно не детка, я оговорился, ты – мой любимый мальчик, моя любовь, моя радость!
– Да, – буркнули мне в плечо и ревниво прижались к груди. Моё же «я» ликовало. Меня только что забавно приревновали, и это чертовски приятно!
– Ты – всё для меня, Франи. Всегда будь уверен в моих чувствах. Поэтому прошу тебя, прояви к нашему постояльцу гостеприимство. Хорошо?
– Ладно.
– Не будешь его задирать? – меня не отпускало волнение о том, что эти двое снова что-то не поделят, и поссорятся.
– Пусть живет, – великодушно махнул рукой Франц, а я тут же поймал её и поцеловал. А дальше я защекотал свое любимое ревнивое существо до визга и икоты.
– Пойдем в душ?
Под струями воды мы неистово целовались и ласкали друг друга. От одного осознания, что Франц испытывает ко мне то же, что и я к нему, доводило до дрожи экстаза. Это было великолепное утро, надеюсь, оно таким и останется.
Спустившись вниз, достал из стиральной машины вещи постояльца, разложил гладильную доску, чтобы привести их в приличный вид. Потом вернул вещи владельцу, войдя в сдаваемую комнату. Положил их на стул рядом с кроватью. Посмотрел на кровать. Парень плохо выглядел. Видимо, несмотря на усталость, он проворочался всю ночь и уснул только под утро. Вспомнил, что Рио не ужинал вчера и решил перед тем, как приготовить завтрак, что-нибудь принести ему, если вдруг со сна ему захочется есть.
Поднос с молоком и печеньем его удивил, по лицу было видно, что забота приятна. Но голода я не заметил. Хотелось спросить, как он себя чувствует. Но думаю, такой интерес от незнакомца только насторожит. Подожду, если захочет, сам расскажет.
Примерно через час Рио выполз из своего укрытия в столовую. Первым делом он спросил, можно ли позвонить с нашего домашнего телефона. Я ответил положительно, указав кивком на аппарат на стене. И пока раскладывал омлет, приготовленный на подобии пиццы с кусочками поджаренных овощей и ветчины, прислушивался к любопытному разговору на русском языке.
Если я все правильно понял, то Рио объявил мафиозному клану своего дяди войну. Безумец. Вероятно, за ним есть влиятельные сторонники, но его вчерашний внешний вид (да и сегодняшний) указывает на то, что его враги тоже сильны. Значит, Рио отказался быть наследником Владимира? Почему? Раньше же он мне говорил, что хочет породниться с моим флорентийским кланом. Вешал лапшу на уши, а я – дурак, верил? Или изменил свои планы после моей смерти? Где правда?
Телефонный разговор был достаточно коротким, для того, чтобы отследить его – отметил я по привычке. А хитроумный блокиратор на определение своего номера извне я поставил сразу, как въехал в этот дом. Спасибо моей паранойе.
Когда Рио сел за стол, на его тарелке уже лежало еще не остывшее угощение. Он поблагодарил за завтрак и принялся за еду. Мы все друг другу пожелали приятного аппетита.
Заметил, как Франи смотрел на Рио. В его проказливых глазах почему-то читалось превосходство. С чего бы? А стоило мне задаться этим вопросом, как мой мальчик начал диалог с нашим гостем:
– Привет, как спалось?
– Спасибо, хорошо.
– Но по тебе не скажешь, – ехидно заметил негодник.
– Франц! – я осуждающе посмотрел на своего «брата».
– Что? – невинно распахнув глаза, воззрился на меня Франц.
– Ты ведешь себя невежливо.
– Да? Простите, не знал, – но что-то мне подсказывало, что всё он прекрасно знал. Рио хмыкнул в тарелку. Потихоньку с него стала спадать депрессивная отчужденность. Это и радовало, и настораживало. Что мне делать, когда «проснется настоящий» Рио?
– Сделаю кофе, – поставил в известность сидящих за столом. Тишина угнетала. Это была неуместная тишина. Неприятная.
Подошел к плите, и поставил на огонь турку, чтобы сварить кофе с пряностями. По кухне сразу распространился приятный щекочущий обоняние запах. Разлив напиток по чашечкам, расставил их на столе, так же поставив вазочку с крендельками в сахарной пудре. Скоро я совсем превращусь в мамашу. Но я уже так привык ухаживать за Францем, что прибавление одного человека не нарушало привычного быта.
– Расскажите нам, пожалуйста, о себе, мистер…
– Рио.
– Да. Как долго Вы путешествуете, мистер Рио? На что приехали посмотреть в Зальцбурге?
– Э… – Евгений слегка растерялся. – Я приехал из России. Здесь проездом. Э… У вас красивый город. Э… Вы, наверное, хотите знать: почему у меня такой потрепанный вид? Я участвую в одной аркаде по поиску так называемых сокровищ. Игра на большие деньги. Поэтому очень сильная конкуренция, и как вы заметили, некоторые играют достаточно жестко… Вот.
– Любопытно… – любопытную легенду он сейчас насочинял, прямо… – Рио, получается, что Вы последователь Филиаса Фогга? (Роман Жюля Верна «Вокруг света за 80 дней»).
– Почти, – Рио покраснел. Мило.
– И скоро конец игры?
– Думаю, еще неделя-две… – парень прикусил язычок, но я уже понял, что он проговорился о реальных сроках своих планов. Это очень интересно!
– И сколько Вам потребуется наше укрытие? – я заметил на лице Рио досаду, ему не нравилась моя способность вытягивать информацию. Он тянул с ответом. – Больше одного дня?
– Думаю, да.
– Хорошо, – после моих слов Рио вздохнул с облегчением. – А где вы научились делать повязки на раны? – что? Решил в отместку устроить мне допрос? Франи активно жевал рогалики и заинтересованно поглядывал на нас. Наверное, с попкорном ему было бы еще комфортней.
– Бывший спортсмен. Приходилось часто сталкиваться с травмами. А что?
– Просто Вы очень ловко наложили повязку. У меня не тянет рану даже до сих пор. Вы тренер?
– С некоторых пор.
– А что за спорт?
– Борьба, вольный стиль, – и заметив вспыхнувший огонек в глазах, сразу же добавил, – но с Вами я спарринговать не буду, у Вас травма.
– И мне тоже нельзя спарринговать с Рио? – с полным ртом спросил Франц.
– Совершенно верно, Франи.
– Какая жалость, – противненько растянул он слова, хлюпая кофем. – А можно еще? – протянул он мне пустую чашку.
– Конечно, мой дорогой.
Я встал, налил в чашку кофе и поднес её Францу.
– Хочу к тебе на коленки! – капризничает и рисуется перед новым знакомым.
– Нет. Хватит хулиганить, – деланно сердито ответил я, но все равно не смог обмануть золотоволосую бестию, держащую меня на коротком поводке.
– Арно-о-о-ольд, – жалобно протянули мое имя и чуть ли со слезой в глазах посмотрели. Маленький негодяй веревки вьет!
– Ну, хорошо, – сажусь на его стул. Он тут же боком усаживается на мои колени, свесив ноги, и своей правой рукой обхватив мою шею. Воинственный взгляд в сторону Рио, и показательно высунутый язык ему. – Не хулигань! – ворчу я, тихо щелкая его по носу. Франи ойкает, и прячет свой нос у меня на груди, забавно пыхтя при этом. Рио разражается громким смехом, до чего нелепая ситуация: здоровенный парень, залезает на колени к другому парню и показывает язык третьему, мол: «Это только мои коленки!». Мне пришлось закрыть себе ладонью глаза, чтобы хоть как-то не смотреть на это.
– Я хочу покататься на лодке, – обнимая меня, ноющим голосом просит Франц, как будто я откажу ему.
– Я бы с радостью, Франи, но к нам сегодня должен прийти ревизор из турагенства. Сразу после него можем и отправиться. Погода сегодня хорошая, можем устроить пикник. Если не успеем, перенесем на завтра. Вы присоединитесь к нам, Рио?
– С удовольствием, – а вот Франц негодующе снова запыхтел мне в футболку.
– Франи, мне надо убраться на кухне, отпусти меня, пожалуйста.
– Хорошо, – меня неохотно отпустили.
– Иди, заранее собери свои вещи, что тебе могут понадобиться. А то в прошлый раз второпях половину необходимого забыли, – Франц тут же побежал наверх, – не забудь теплую кофту и плавки!
– Ладно! – кричали мне уже сверху.
– Мистер Рио, это Ваше имя? – Евгений вздрогнул от неожиданного вопроса. – Это от Риональд?
– Нет, это игровой ник.
– Ко мне можете обращаться просто по имени – Арнольд, к Франи – Франц. Ему двадцать, но из-за пережитой аварии у него травма, и он думает, что ему семь лет. Не удивляйтесь ничему. И не обижайтесь на него, прошу Вас. Мне он дорог в любом состоянии.
– Как я могу обижаться? Не волнуйтесь. Всё в порядке.
– Он мне очень дорог, мистер Рио…
– Просто Рио.
– Рио, прошу Вас не провоцировать его и не впутывать в свои дела.
– Даже и не думал.
– Хорошо. А теперь мне надо заняться уборкой. Отдыхайте, Рио. В первой по коридору двери слева тренажерный зал. В правой – игровая комната. Там детские игровые автоматы, другие игрушки и моя гордость: большая железная дорога Франи на всё помещение с макетом местности. Когда он угомонится, можете поиграть. У железнодорожных путей сложные стрелки и несколько поездов с составами, думаю даже Вам будет интересно.
– Спасибо.
– Пожалуйста, – и я отвернулся, собирая посуду и ставя её в мойку. Надеюсь, Рио не услышал, как снова сдавило моё горло горечью, когда я предложил ему поиграть с Францем.
66. ПОВ Вернер
Туман постепенно сгущался, окутывая своей ватой мои стопы. Я пытался отступать. Но бежать было некуда. Щупальца из пара тянулись к моим коленям, обвивали бедра. Не вырваться, не стряхнуть их.
– Отвали, черт побери! – крикнул я туману.
Но в ответ тишина. Лишь колышется белесая пелена, создавая образы и видения.
Вот брат мой, клацая пальцами по клавиатуре, возникает из мглы. Он смотрит на меня, улыбается.
– Скучаю по тебе, – шепчет братишка; а пальцы продолжают скакать по клавишам.
Вот дед выходит из густого облака и, присаживаясь на невидимый стул, задумчиво смотрит на меня.
– Когда ты вернешься к нам, внук? – укоряет он.
– А нужен я вам? – злобно скалюсь в ответ, рычу. Так бы и встал на четвереньки, да чертов туман уже подбирается к горлу.
– Что от меня осталось? Жалкая тень, пустая оболочка! – Кричу, брызжу слюной. Мой предок лишь укоризненно головою покачивает.
– Ты сам себя потерял. Но в этом виноват только ты.
Я упал на колени. Дышать стало трудно. Будто вода в легкие вместо воздуха попадает.
– Посмотри на меня! – говорю своему деду. – Не вышло из меня мафиози. Стал игрушкой. Стал просто подстилкой. Шлюхой, не больше. Я ослаб, я сдался. Я не хочу больше играть в эти игры.
– Тяжелая ноша выпала тебе, – голос деда был размеренный, будто старик молитву читает. – И не миновать тебе чаши этой, как бы ты ни старался. Придет твое время. И вспомнишь ты все, о чем вспоминать не хочешь.
Картина резко сменилась. Я стоял, упираясь в забор руками, посреди дикого леса. Сбоку, у едва приметной калитки, перемешивал мясо в глубоком тазу мужик в форме лесничего. Он поднял бородатое лицо, и я вновь узнал деда. Кожа его была загоревшей, а борода сильно состарила. Но глаза его были такие же живые и пронзительные, как в те дни, когда он правил нашим кланом.
– Гляди, – сказал предок, взмахнув в сторону забора.
Там, за высокой оградой, перетянутой сеткой-рабицей, бегали две белых огромных собаки.
– Кто это? Лайки? – я смотрел на прекрасных созданий с желтыми дикими глазами и свешивающимися из приоткрытых пастей алыми языками.
– Это волки, – ответил мне дед. – Обычные полярные волки.
– Ты смог приручить волков? – удивленно спросил я.
– Твой итальянец же смог приручить, почему бы и мне не постараться? – смех деда был чужим, скрипучим, будто у дряхлого старика, немощного и больного.
Дед вновь повернулся к тазу и посыпал мясо какими-то порошками.
– Волк – существо стайное, – я подошел ближе и заглянул ему через плечо; на пачках, из которых тот высыпал порошки, были надписи «витамины для хищников» и «пищевые добавки к мясу для крупных собак».
– Всех, кого волк признает своей семьей, он будет до последнего защищать, – продолжал дед. – Волки забоятся о своих собратьях так, как никогда не смогут заботиться люди о своих близких и родных. Волк никогда не предаст свою стаю, никогда не оставит ее. И будет до последнего вздоха предан своим лидерам. Но один волк не выживет никогда. Только бок о бок со своими соплеменниками он представляет реальную силу и угрозу. Одинокий волк – слабый волк. Запомни, внук, одинокому волку не выжить в суровой природе.
– Ты сам это говоришь, – я горько усмехнулся, вспоминая, как бросил все и остался ни с чем. Ничтожество. Не способное отстоять себя и доказать свою силу ничтожество!
– И ты это понимаешь! Но знай и то, что волками не становятся, волком можно только родиться! – дед подтащил таз с мясом ближе к калитке, щелкнул замком.
Белоснежные звери, скуля и нетерпеливо приплясывая на лапках, подбежали к нему. Дед пододвинул таз с мясом к их мордам и засмотрелся на то, как сильные челюсти рвут алую плоть.
– Прирученные волки будут с тобой до последнего вздоха. – Продолжил старик. – Но, насколько бы ни были они преданы человеку, их дикие инстинкты всегда возьмут верх. Свобода – вот чем дорожит волк. Свобода и сила. Запомни, внук, – неизвестно, откуда в руках деда оказались нож и живой заяц, – запомни раз и навсегда!
Дед безжалостно полоснул по бьющемуся в его руках зайцу ножом. Длинноухий заверещал и тут же затих. Кровь хлынула по бурому меху. И две белоснежные морды, унюхав ее, поднялись, оторвались от трапезы. Две пары ноздрей раздувались, втягивая воздух с пьянящим ароматом заячьей крови. С клыков разверзшихся пастей потекла густая слюна. Дед, не дожидаясь, когда подобравшиеся волки кинутся на свеженину, бросил только что убитого зайца в вольер.
– Запомни, – повторил он вновь, – даже самый спокойный и ласковый волк, которого ты приручил, никогда не удержит в себе силы инстинктов. Стоит волку почувствовать свежую кровь, его волчья натура одержит верх. И вся мощь выйдет наружу, заставит драться, рвать, убивать!
Два волка, забыв о целом тазе свежего мяса, приправленного витаминами, сцепились за облезлую тушу несчастного зайца, раздирая ее и тут же проглатывая с костями и потрохами. Я зажмурился, чтобы не видеть этого зрелища… А когда открыл глаза, вновь оказался в тумане. Дед спокойно курил трубку, дым из которой валил тяжелым потоком и стлался у моих ног.
– Возвращайся в свой мир, сынок. – Пробормотал он, не глядя на меня. – Тебе здесь не место. Тебя помнят, по тебе скучают. Это не ты выбирал людей, которые тебя окружали. Они выбирали тебя. Потому что ты им был нужен такой, какой ты есть…
Перед глазами все поплыло. Туман – дым из дедовской трубки – взвился вверх, сгустившись и скрыв все вокруг. На его белой поверхности, как на экране, замелькали кадры: Сильво в объятиях Рио; Чарльз, сидящий в кресле перед целующими ему руку подчиненными; партнеры, стоящие у разрытой могилы…
– Будьте вы прокляты, – орал я на них, руками разрывая клочья тумана.
Но те восстанавливались, давая вновь увидеть кадры из моей жизни. Кровь, которую я пролил. Люди, которых я убил. Я сам, летящий вниз головой с лестницы. Ярость заклокотала в глотке. Я заметался, начал ругаться…
***
И проснутся в объятиях Арни… О чем был мой сон, я не помню. Знаю, что если приснилось что-то плохое, то нужно просто перевернуть подушку. Тогда кошмар точно не сбудется. Я попытался так сделать. Но мне помешала тяжелая голова моего молочного брата. Арнольд уже не спал, но почему-то не открывал своих красивых глаз и изо всех сил прижимал подушку к кровати, чтобы я не смог ее вытащить.
– Арни, у тебя большая голова. И тяжелая. – Обиженно засопел я. – Подними ее, мне нужно перевернуть подушку. Любимый братишка засмеялся и, на зло мне – не иначе – еще сильнее прижался щекой к постели. – Ну, Арни! – возмутился я.
Вот глупый большой брат! Неужели он не понимает, что если я сей же час не отгоню свой кошмар, то беды нам точно не миновать?! А я не хочу ничего плохого. Я хочу радоваться нашей новой жизни. Есть вкусное мороженое. Кататься на лодке.
Я так увлекся своими мыслями, что не сразу заметил, что Арни больше не притворяется спящим. Арнольд, увидев, как я поглядел на него, схватил меня за пятку и притянул к себе.
– Доброе утро, любовь моя! – голос у него спросонья был хриплый. Мне нравилось. Я вновь почувствовал, что хочу его прикосновений, таких теплых и нежных. Его тело было жарким и слегка пахло потом. Это было здорово!
Я тут же заерзал, устраиваясь поудобнее. Мой Арни! Он принадлежит только мне, и никому больше. Он всегда со мной, рядом, он никогда не отпускает меня далеко. Даже если я вдруг убегаю, он находит меня, прижимает меня крепко-крепко и говорит мне, что любит. Я это знаю и сам, но никогда не устаю это слушать.
Мне вновь захотелось его поцелуев, но я постеснялся об этом просить. Хотя, кажется, он и сам об этом догадался. Его губы тут же прижались к моей шее. Так щекотно и так здорово! Даже мурашки по коже!
– Мальчик мой! – зашептал Арни.
– Я не мальчик, – хихикал я зря, получилось, что хрюкнул. – Я уже взрослый!
Арнольд отстранился и с любопытством посмотрел на меня.
– Правда? – мне не понравился его взгляд, какой-то выжидающий, изучающий. Я насупился и тут же решил пояснить, чтобы у глупого братца не было больше сомнений.
– Ты вот притворяешься взрослым, и все тебе верят. Я тоже могу так притворяться. И никто не поймет, что я еще не вырос.
– И как ты будешь притворяться? – улыбнулся он ласково.
– Буду говорить, как взрослый, – я гордо задрал нос и продолжил: – Я буду употреблять слова, которые говорят только взрослые… Я буду материться! Вот, послушай: «Закрой хлебало, мудило позорное!» Что? Что ты смеешься?
Я чуть не заревел от досады. Вместо того чтобы поддержать меня, этот противный Арнольд уткнулся в подушку и так заржал, что кровать ходуном заходила.
– Не гогочи, – я пнул его, отчего Арни перевернулся на бок. На глазах его были слезы от смеха.
– Солнце мое, прошу тебя, не говори такого больше, не надо, – он продолжал хохотать, при этом гладя меня по коленке. – Да, точно, как ни воспитывай волчонка, а кроме волка из него больше ничего не вырастет.
Непонятная мне фраза почему-то вновь напомнила о моем сне.
– Подушка, ее надо перевернуть! – завопил я, но тут же меня подхватили и подмяли под себя, заставив забыть обо всем.
Когда в нашем доме появился этот дядька, которого мы встретили в городе, я разозлился. Жалко, что он такой здоровенный и взрослый. Был бы он помладше, я б с ним подрался. А так, конечно, и щелбан ему не дашь, обязательно ответит. Обидно же будет.
В городе он мне кого-то напомнил. Точнее, даже не кого-то, а что-то. Я вдруг подумал о ринге и о каких-то бойцах. Этот парень был такой большой, что мог бы участвовать в каких-нибудь боях. Не в боксе; в боксе-то дядьки ого-го какие огроменные. А вот в каких-нибудь турнирах по каратэ. Почему я об этом подумал, я и сам не знал. Но это заставило меня встревожиться.
Еще сильнее меня расстроило то, что одним прекрасным утром Арни сообщил мне, что в нашем доме гость. И не просто гость, а тот самый парень!
Не знаю, что на меня нашло, но, увидев, как на него смотрит Арнольд, я подумал, что мой родной человек мог бы целовать этого Рио так же, как и меня. Мне это очень не понравилось. Я даже поругаться с Арнольдом хотел. Но он меня успокоил.
Успокоил. Да не совсем. У меня все так же осталось что-то внутри. Что-то такое, от чего сердце колотилось так глухо – бум, бум. И хотелось не то кинуться на чужака с кулаками, не то разрыдаться от счастья, что мы вместе.
Когда я спустился к завтраку и устроился за столом, наш гость был не весел. У него был скверный побитый видок, как будто он тоже встретился с Карлом. Но Карлу бы он навалял, как пить дать. А других драчунов в нашем районе я не знаю. Значит, не такой уж он сильный. И можно его не опасаться.
– Привет, как спалось? – спросил я гостя.
– Спасибо, хорошо, – ответил он. «Ага, как же!».
– Но по тебе не скажешь! – Арнольд тут же начал ругаться. А я что? Я – ничего. Так, разговор поддержать!
– Что? – я старался делать вид, будто ничего такого особенного не говорил.
– Ты ведешь себя невежливо, – делано строго остановил меня братишка. Такой артист. Он совершенно не умеет быть строгим. Я же знаю.
– Да? Простите, не знал, – весь кайф обломал, а так хотелось подшутить над незнакомцем.
Я сидел и смотрел на гостя. И мне все меньше нравилось то, что я вижу. Арнольд тоже стал каким-то… не таким. Завел беседу. Спросил о травмах. Я навострил ушки только тогда, когда они перешли к теме рукопашного боя. Из-за травмы Арнольд не стал приглашать гостя в спарринг. Ну, как я мог утерпеть и не вставить свое слово? Я тут же решил заменить брата. Фиг! Не разрешили. Ха! Значит, Рио – слабак. Я решил закрепить свое превосходство, внаглую пользуясь расположением Арнольда. Залез к нему на колени и показал язык Рио. Пусть знает, кто вожак стаи! Здесь все мое! Особенно, Арнольд! Я его обожаю! И никому не отдам! Мой-мой! Люблю-люблю! Меня переполняла энергия, хотелось вырваться из стен, хотелось на свободу! Хотелось показать этим скучным взрослым, что такое веселье! И как я был счастлив: какому-то чужаку не отобрать у меня Арнольда. Никогда.
– Хочу покататься на лодке! – заявил я, уверенный, что мне не откажут.
Не отказали. Но гостя тоже пригласили. Как так? Я едва не зашипел. Это не честно! Не хочу с ним! Хочу вдвоем с Арни!
Пока я дулся, Арнольд выгнал меня с коленей. Только что такое хорошее настроение мгновенно улетучилось, и я пошел в комнату. На верху лестницы я приостановился и прислушался. Арнольд снова врал про мою травму. Он всегда это говорит глупым взрослым. Надо скорее вырасти, чтобы моему Арни не приходилось так лгать. Я развернулся, и тут же услышал слова: «Грей… Грей? Вернер… Пожалуйста, нет. Не так…» Это был голос Рио. Но не тот, что доносился из кухни. А откуда-то издалека. Страшный. Странный.
Я встряхнулся. Что за ерунда? Надо уйти, пока Рио здесь не появился. Не хочу встречаться с ним около лестницы. А то страшно. Я посмотрел вниз, и меня пробрала внезапная жуть. Едва не взвизгнув, я помчался прочь от ступеней. Это парень меня пугает! Надо сказать Арнольду, чтобы он его выгнал!
Зачем он здесь? Уж не захочет ли он забрать моего Арни? Нет уж, шиш ему! Больше я ничего никому не отдам. Все, что у меня осталось – это Арнольд. И за него я буду биться до конца!
Ближе к обеду пришел какой-то серьезный человек. Он с моим братом о чем-то разговаривал. Они ходили по комнатам, разглядывали наш дом. Я сопел, гуляя по второму этажу. Бродил я тихонько, ступая так, чтобы ноги становились одна за другой по одной дощечке. Мне нравилось думать, что если хотя бы один пальчик попадет мимо половицы, то я упаду в пропасть. Поэтому я старался двигаться как можно медленнее, делая шаги очень короткими. Чтобы разогнать скуку прокрался на первый этаж. Поиграем в шпионов.
Я уже в пятый раз проходил мимо комнаты нашего гостя. Тот сидел тихо. Может, спал. А, может, утащил что-нибудь вкусное из холодильника, и теперь крысятничал под одеялом. Я наклонился к замочной скважине и заглянул внутрь. В комнате было темно. Но силуэт Рио, сидящего на постели, был хорошо различим. Вот это его отделали местные пацаны! Или не местные? Карл был, конечно, тот еще гад, но раны до крови он никогда не наносил. Даже когда меня бил, старался лупить так, чтобы синяков не оставалось. И вообще, с тех пор, как он и его шайка стали заниматься у нас в доме боевыми искусствами, драться на улице они почти перестали. Арнольд всегда говорил: «Вы становитесь сильнее. Но с вашей силой становится больше ваша ответственность. Если вам нужно выпустить пар, приходите в наш зал, отрабатывайте удары на „груше“. Я даю вам знания не для того, чтобы избивать простых обывателей, но для того, чтобы их защищать». От кого нужно защищать этих обывателей, я так и не понял. Наверное, от таких, как Рио. Вон какие у него мускулы! Нет уж, наверняка я бы с ним не устоял в драке. Хорошо, что он все-таки ко мне не полез.
Однако что-то в нем было неуловимо знакомое. Именно в его телосложении. Как будто я уже видел эти руки и плечи. Я даже мог, при желании, представить их прикосновения. Не мягкие, как у Арнольда, а властные, жесткие. И еще я точно мог представить, как этими руками он обнимает моего брата. Ах, подлец! Не позволю!
Я, кажется, царапнул по двери с досады. Отчего наш гость тут же повернулся к двери. Я отпрянул и побежал по дощечке, все еще стараясь «не упасть» с нее. В одном месте я едва не сошел с половицы. Пришлось приостановиться, нелепо взмахнув руками. Я повернулся немного, чтобы не потерять равновесие. И заметил Рио. Он задумчиво всматривался мне во след.
– Чего пялишься? – рявкнул я на него обиженно.
Гость только улыбнулся мне в ответ и спрятался в свою комнату. Раздосадованный, я отправился искать брата. Тот уже прощался в дверях с чужим дядькой. Захлопнув двери, он повернулся ко мне.
– Что случилось, хороший? – поинтересовался он, подходя и обнимая меня за талию.
– Меня пугает наш гость, – признался я нехотя. – Выгони его скорее. Зачем ты вообще его пригласил?
– Что тебе сделал Рио? – заботливо спросил братик.
– Ничего, – я замолчал. И правда, что он мне сделал? Ну, подумаешь, пришел к нам, весь в болячках и ссадинах. Живет у нас, как постоялец. Ничего не делает. Ни во что не вмешивается. Но откуда такое ощущение, что он может разрушить нашу жизнь? – Я боюсь, что он тебя заберет, – признался я, наконец.
Арнольд усмехнулся. Прижал мою голову к своему плечу и, тихонько покачивая, нежно прошептал:
– Не волнуйся, никто у тебя меня не заберет. И тебя у меня никому не отнять. Это я тебе обещаю! Мы всегда будем вместе.
– Только ты и я? – уточнил я на всякий случай.
– Только ты и я, – заверил меня Арнольд.
– Тогда не возьмем Рио с собой на прогулку, – тут же воспользовался я словами братишки.
– Это не честно, – раздался до зубовного скрежета знакомый голос от лестницы. – Вы мне уже пообещали. Так что я еду с вами. Мне давненько пора отдохнуть.
Я отстранился от брата. Арнольд улыбался нашему гостю той же улыбкой, какой улыбаются продавцы в магазинах своим покупателям. И в глазах его не было и тени тех чувств, что я заметил при первой нашей встрече с Рио. Мой брат держал марку «услужливого подчиненного», и мне вдруг стало понятно, что эта манера поведения не для него. Что он совершенно другой. Что вот в таком вот именно виде – это самая настоящая маска. Как будто он сейчас играет чью-то роль. И роль эта брату не шла.
