Текст книги "Любопытство - не порок, но оно наказуемо (СИ)"
Автор книги: Akira Honey
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 39 страниц)
39. ПОВ Армандо де Сильво
*небечено*
Как я и предполагал, в зале было очень много недовольных. Отдавая распорядителю боев списки участников, я всегда ставил противников равных по силе. Я делал так не столько из-за честности, сколько из-за азарта. Элита, участвующая в тотализаторе, всегда могла быть уверена в том, что бой был не договорной, поэтому у этой придирчивой публики никогда не возникало ко мне никаких претензий. Сегодня все обстояло иначе. Рио никто не знал, и, увидев такого сильного бойца, как Энрико – все поставили на чемпиона… Соответственно – все проиграли. И хотя в этом бое закон лотереи действовал, как и в любом другом, недовольные и кислые физиономии гостей могли сильно ударить по репутации моего клуба.
С бедного Франческо сошло семь потов, он явно не справлялся со своей обязанностью администратора. Несмотря на микрофон, его никто из присутствующих не слушал, шумно переговариваясь между собой о недавно состоявшемся скандальном бое. С компетентностью своего администратора я разберусь позже, а пока надо брать ситуацию в свои руки. Выхватив микрофон у Франческо, я громко обратился к окружающим:
– Уважаемые господа! – мой рев с почтительной интонацией перекричал недовольную толпу. Когда увидел, что все стихли и с интересом смотрят на меня, я, прижав свободную руку к груди, поклонился и продолжил говорить: – Дорогие гости, произошли непредвиденные обстоятельства…
Сеньора Картоне, громко возмущаясь, перебила меня:
– Нас не интересуют Ваши объяснения, сеньор Сильво, верните наши деньги!
– Я понимаю, Ваше справедливое негодование – есть о чем сожалеть, но бой был честным. Энрико чемпион моего клуба, однако, все произошло на Ваших глазах. Вы видели, что он применял смертельные техники и только благодаря ловкости молодой боец смог без вреда для себя уходить от них. Смогли бы Вы так? А вот он смог! Более того… – мне пришлось повысить громкость голоса, чтобы снова завладеть вниманием публики. – Более того, он сам применил смертельный прием. Господа, все происходило на Ваших глазах. Вам посчастливилось увидеть исторический бой вживую. Разве это не восхитительно?! Разве Вы не должны доплатить мне за это? – я засмеялся, но шутку никто не понял. Закашлявшись, дал понять мимикой лица, что извиняюсь за плоский юмор. Жадные толстосумы, я предполагал, что будут проблемы и даже промелькнула мысль устроить призовую лотерею, но это слишком хлопотно. А что если сделать так: – Господа, мое сердце разрывается на части, когда я вижу, как сильно Вы расстроены! Поэтому хочу сделать заявление: вся сегодняшняя выпивка за мой счет. Так же каждый присутствующий получит по плаки (большая прямоугольная фишка от $ 25000 и выше). Синьорина Фартуна капризная дама, дорогие гости, риск – Ваше благородное право!
Я улыбнулся, заметив, как поднялось настроение у слушающих меня людей. Похоже, никто уходить больше не собирается. Впрочем, мои люди внимательно проследят за тем, чтобы толстосумы не только проиграли плаки, но и опустошили свои карманы. Я отобью свои «призы» всего за несколько часов.
Развернулся к администратору и, пригвоздив его взглядом, тихо прорычал его имя:
– Франческо, – тридцатилетний мужчина в строгом сюртуке сглотнул, – немедленно на ринг девочек из кабаре. – Мои глаза метали молнии, потому что такой форс-мажор мог произойти и в мое отсутствие, и что бы этот дебил тогда бы делал с разъяренными посетителями? – А также несколько пирамид из бокалов шампанского разных сортов, и чтобы устроить из этого всего шоу!
Я был в бешенстве… Я всегда впадаю в ярость, когда вижу перед собой бесхребетное, бледное, дрожащее, полуобморочное существо, коим сейчас был мой администратор. Мои пальцы свело судорогой, и я приблизил одну руку к лицу нерадивого сотрудника.
– Си-си-си-ньор Си-сильво, все будет выполнено! – заикаясь выкрикнул он срывающимся голосом и... зажмурился.
«Армандо, без рукоприкладства!» – воспитывал меня внутренний голос. Совесть? Не, не слышал. Это просто посторонний шум моего организма. Вернув выключенный микрофон Франческо, и не забыв напомнить, что сегодняшнее жалование он не заработал, я быстрым шагом удалился в комнату покойного комментатора и распорядителя боев.
– Леон! Где он?
На труп я уставился с нескрываемым возмущением. Меня все выбешивало. И этот труп в том числе. Мой первый офицер жестом показал на тело, на которое я и так смотрел.
– Босс, Ваши глаза покраснели. Мне принести Ваше лекарство?
Это была последняя капля моего терпения. Я сорвался с места и схватил Леона за грудки. Оскалившись, процедил сквозь зубы:
– Я больше не страдаю «депрессиями», поэтому мне не нужны настойки, – я рычал и, продолжая держать за грудки, оттеснял Леона к стене. – Мне больше не нужны успокоительные. Ты меня понял? – в отражении окна с черной подложкой ночи, заметил свое обезображенное агрессией лицо с вытаращенными глазами. Это немного привело меня в чувство. Я отпустил офицера и отошел в сторону на безопасное для него расстояние от меня. Люди, присутствующие в тесном помещении, метнулись в свободный угол. Их испуганный вид немного успокоил меня.
– Отвезите тела в морг, – сухо отдал приказ подчиненным Леона и вышел из комнаты.
Надо позвонить своему Подручному.
– Джозеф, где тебя черти носят, сукин сын? – проорал я в трубку, идя по коридору в помещение видеонаблюдения.
– Босс, Вы же сами отправили меня собирать пакет документов для утренних переговоров с русскими, – голос Стефано был обескуражен моим вопросом и интонацией голоса. Я чувствовал, как срываюсь, но ничего не мог поделать. Вернер прав, я – гребаный наркоман! В висках стучит, весь взмок и меня лихорадит. Настойка, которую я считал безобидной, сыграла со мной злую шутку. Сам не заметил, как стал ею злоупотреблять, а теперь я зависим. Через некоторую паузу, я услышал встревоженный голос: – Что-то случилось?
– Нет, Джозеф, все в порядке, – идя по коридору, я забыл куда шел, и каким-то мистическим образом оказался у себя в кабинете. Когда дверь за мной затворилась, я прижался к ней спиной и сполз на пол. Лоб взмок от пота. – Я просто забыл, что дал тебе это поручение и хотел снова его тебе дать, – мой голос хрипел. – Работай, Джозеф. Завтра жду тебя к восьми.
Мое сознание поплыло, и я не заметил, как отключился. Время обморока мной не засекалось, поэтому было тяжело понять, сколько я просидел на полу – несколько минут, или несколько часов. Одно я знал точно, за окном еще темно. Поднявшись с пола, подошел к столу, налил стакан воды и с жадностью его выпил, не обращая внимания на вытекающие с уголков губ струйки влаги, которые бесцеремонно затекали мне за воротник.
«Я что-то хотел сделать…».
Потряс головой, но чуда не произошло… мозги на место не встали. Плеснул воды в ладонь и намочил лицо, фыркая, как собака.
«Что же я хотел сделать? Надо вернуться туда, откуда я пришел. А где я был? Точно. Джузеппе. Его зарезали. Зарезал Энрико. А потом сам сдох».
Вернувшись в комментаторскую, я никого не обнаружил. Следы крови были тщательно замыты. Подойдя к экранам мониторов, увидел, что все в порядке: пташки в перьях танцуют под энергичную светомузыку, официанты разливают поощрительный алкоголь по пирамидам из фужеров, клиенты опустошают свои карманы. Судя по стадии выполнения приказов, я провалялся на полу около часа.
«Русские. Завтра ответственный день. Русские. Рио. Ах, да! Я хотел зайти в комнату видеонаблюдения! Армандо, кажется, твой мозг стал жидким».
Наконец, дошел до коморки.
– Отмотайте на два часа запись VIP-зоны номер три, – опершись на стол охранника, я внимательно следил за сменяющимися друг за дружкой кадрами. А вот и наши голубки… – Вырежи мне с этого места и до конца разговора, и запиши на флешку.
Когда флешка оказалась у меня в руке, я незамедлительно вернулся в зал.
– Франческо! – требовательно позвал к себе провинившегося сотрудника. – Где Грей?
– Кто? Простите.
– Вернер Грей Вулф – мой американский друг, – стал объяснять я нерадивому администратору то, что он и так должен был знать. Почувствовал, как снова медленно закипаю. Все с завтрашнего дня он здесь не работает!
– Он уехал… Сразу после того, как Вы вернулись в зал, – ну что он блеет, что он блеет? «Ты уволен!». Молчу. Иначе взорвусь.
Пулей поднимаюсь в ресторан и, кинув водителю раздраженное: «Марио! Домой!» – быстро отъезжаю от клуба. Надеюсь, Вулф не свинтил и я найду его в особняке. В принципе я везде его найду. Мой сумасшедший оскал отразился в зеркале заднего вида, от чего Марио вздрогнул. Но ничего спрашивать не стал, за что его и ценю.
Вернувшись домой, взбежал по лестнице наверх и ринулся к комнате Волка. Но перед дверью остановился. Дыхание разрывало легкие, а сердце было готово взорваться, как бомба с неисправным часовым механизмом. Надо прийти в себя. Отдышаться. Прислонился лбом к двери и услышал голос Грея:
– Да? (Пауза). Наверное (пауза).
Он здесь, он на месте.
– Есть проблемы. Но со мной всё в порядке (пауза). А ты как? Справляешься с моими поручениями? (Пауза). Я злой и страшный?
Из-за этого вопроса мне захотелось улыбаться. Вернер, ты все такой же – будто вернулся в наше детство. Грей засмеялся. Видимо, ответ собеседника ему понравился. А с кем он собственно разговаривает? Если вспомнить его вопрос: «Справляешься с моими поручениями?»… Значит, со своим помощником.
– Надеюсь, ты не вылезаешь лишний раз? (Пауза). Я боюсь за тебя, – я отворил дверь и тихонечко прошмыгнул в комнату. – Я скоро возвращаюсь, – сказал Вулф невидимому собеседнику в трубку. Он стоял лицом у окна за прозрачным тюлем спиной ко мне. Взгляд упал на планшет любовника, который небрежно валялся на кровати. Не долго думая… Вообще не думая, я взял эту вещицу в руки. – Хорошо! Я скучаю. Очень скучаю.
«Что это за соловьиные трели?». Когда я услышал:
– Я тоже. Люблю тебя, Чарльз, – мою голову пронзила острая боль, и я быстро вышел из комнаты Волка. «Я тоже. Люблю тебя, Чарльз». Кто этот Чарльз? Мне плохо: меня мутит и бросает из стороны в сторону. Только бы добежать, только бы успеть добежать до своей спальни.
Влетев в комнату, я тут же плюхнулся на не расстеленную кровать… Прямо так, как был: в одежде и ботинках. Едва тело почувствовало горизонтальную поверхность, мой рассудок погрузился в кромешный мрак.
Беспамятство длилось не долго. Проснулся на заре в холодном поту с осознанием того, что случилось что-то ужасное – тревожный сон. Но как не силился вспомнить, что заставило во сне сердце подпрыгнуть до горла – вспомнить не смог. Туман сонливости исчез, однако усталость осталась. Все тело продолжала терзать ломка от моей нечаянной наркомании. Провел ладонью по лицу, ощутив кожей колкую щетину. Перевернулся с живота на спину, сел. Хочу принять душ. Одежда прилипла к телу и создавала дикий дискомфорт с желанием сдохнуть. – Надо принять душ. – Опершись рукой о кровать, развернулся и спустил ноги вниз. Рука наткнулась на какую-то гладкую поверхность. Планшет Волка. – Что он здесь делает? – Пришлось через силу вспоминать вчерашний вечер, или вернее уже ночь. – Ах, да, Чарльз – знакомое имя. Крутится в памяти подобно блохастой, дворовой псине информация, мучает, но выходить на свет не торопится. – Встал и подошел к декоративному столику, на котором стоял хрустальный графин с водой. Налил в бокал живительную влагу и жадно выпил ее. Вновь появилось блудливое желание жить. Вернулся к кровати, подхватил с нее чужое электронное устройство и сел в кресло. Запоролен. Лень взламывать. Да и незачем. Мне ничего не нужно от Волка.
Руки безвольно лежали на подлокотнике, а голова откинулась на подголовник. Взгляд уставился в одну точку, а сознание пошло колесить по воспоминаниям. – Чарльз – милый паренек с чертами Волка, только нежный как цветок. Младший братик, о котором я клялся забыть. Черт возьми! Я выполнил свое обещание. Ты ненавидишь меня Волк? Из телефонного разговора, случайно подслушанного мной вчера, я уловил одну важную мысль: Вернер хочет уехать. Он скоро уезжает. Ему незачем оставаться… И это понятно. Он – хозяин Детройта и его зовут заботы. Как он выразился? Он что-то говорил про каникулы. Ха! Итальянские каникулы закончились, Чарльз. – Глаза защипало, между бровей появилась складка сожаления и утраты. Пальцы сжали переносицу, чтобы удержать вырывающуюся изнутри боль. – Какие у них отношения? Нежные братские отношения? Платонические? Или же их любовь вмещает в себя и ту греховную суть, о которой я только что подумал? Сердце покрылось панцирной чешуей, а во рту стало горько. Яд подозрений – кара влюбленных. Влюбленных? Я влюблен? Я влюблен. Да, я влюблен. Чему ты так сейчас удивился, Армандо? Ты понял это еще во время первого траха… Нет, мы занимались любовью. Только когда ты полностью окунаешься в патоку любви, тебе хочется полностью обладать человеком. Вязкая патока, лишающая разума и воли. Я не могу обладать Греем. Это не тот случай, когда я могу просто взять, как обычно я поступаю – просто беру то, что мне надо. Нет. Грей должен мне сам себя отдать… Но этого никогда не произойдет… Пустое… Он не мой. Нам надо расстаться и чем раньше, тем лучше. Он прав. Так пусть же выметается к Дьяволу! Убирайся Вернер к своему милому братику! Убирайся! Вон! Вон… из моего сердца. Гребаный наркоман, и какого черта ты расплакался? Девчонка! – Проведя рукой по лицу и воображая то, что это поможет мне стереть тот негатив, что накопился во мне, я все же поднялся с кресла. Надо в душ. Надо смыть с себя напряжение и жить, как жил прежде – без упреков и сожалений.
Холодная вода воскресила меня. Ледяной душ вырвал из груди крик. А удручающие мысли на время испарились. Побрившись, внимательно всмотрелся в свое лицо. – Выгляжу не ахти. Надо будет сходить в спортзал – разогнать кровь. Эти синяки под глазами… Все уйдет, когда я вымотаю себя и снова залезу в ледяную воду. Надо очистить свой разум. Сегодня чертовски важный день. До прихода Джозефа еще два часа – слишком рано я сегодня поднялся.
По пути в спортзал проскользнул в спальню Вернера. Раннее утро, он полностью во власти сна. Кладу планшет на тумбочку рядом и сажусь на корточки. Вернер хмурится и приоткрывает глаза, а я как дурак (как ли?) ныряю на пол и прижимаюсь к торцу кровати. Кажется, пронесло. Вернер сопит и ворочается. Во бля, он свесил руку, хорошенько огрев меня ею! От неожиданности чуть не выдал себя. Надеюсь, не окосел, потому что его рука угодила мне в нос. Прислушиваюсь. Спит. Еле касаюсь губами кончиков пальцев. – Прощай. – Откатываюсь от кровати и молниеносно и максимально бесшумно выхожу из комнаты.
После тренажеров и контрастного душа я заново родился. Через полчаса приедет Джозеф, мне надо приодеться – так чтобы не придраться. Но прежде закину что-нибудь в желудок. Спустился вниз, в гостиную, где мы с Волком и Рио недавно зубоскалились, беззлобно соперничая в остроумии. Было весело. Голова снова наполнилась ненужными мыслями и я понял, что два часа работы по приведению себя в норму пошли прахом – слишком явными стали воспоминания – протяни руку и дотронься до них. Время идет только вперед и не стоит оглядываться назад. Иди вперед, Армандо. Рио уехал домой, вот и черед Вернера настал.
Аппетит пропал. Но раз уж я сюда пришел… Сварил кофе и взял свежую булочку. Послышались шорохи шагов, это Вернеру не спится. Отламываю кусок булки и сую его в рот – ничего не хочу. – Рио не вернется за паспортом. Он оставил паспорт на имя Рио де Сильво, как скромный сувенир мне. – Похоже я уже жую пустоту… Отламываю еще кусочек от утренней сдобы. – Вернер, ты в пролете. Я поспорил с тобой на сто тысяч… и проиграл. А ты поспорил со мной на двести тысяч, и тоже проиграл. Выходит, ты должен выложить мне сто тысяч америкоских бабосов. Вернер, ты – неудачник.
Я задумался и упустил из вида, как ко мне подошел Волк, или скорее подкрался. Плечо почувствовало тяжесть его руки, дрогнул всем телом. Сам не понял с чего такая реакция. – И чего тебе надо от меня? – Но я молчу, это только мысли. Кивнул ему, чтобы показать, что я заметил его присутствие. – Ты касаешься меня, Вернер. Но тебя рядом со мной нет. Это мираж – обманчивый образ который украдет веселый ветер. Мне почудилось, что рядом со мной Грей. Он рядом, наливает себе кофе, садится напротив.
– Я вчера говорил, что мне нужно встретиться с моим партнёром по автомобильному бизнесу. Так что я уезжаю сейчас. В Прато.
– Скатертью дорога, – уткнулся в чашку и не поднимаю глаз. А вот и первое предзнаменование… Да уж, выбила меня из колеи эта парочка. Но вот уедет Вулф и все встанет на свои места. Да? И заживешь ты, как прежде, Армандо – наглый итальянец. Сможешь ли ты надеть свою излюбленную маску шута? – Надеюсь, ты там сдохнешь, – я сказал это вслух? У меня важная встреча на носу, а я пускаю этим самым носом розовые сопли – не порядок.
Пропало желание допить кофе. Я понял, что не могу находиться с Вулфом в одном помещении. Мне ничего не осталось, как подняться и поспешить в свою комнату. Скоро должен прийти мой подручный, а я не собран. Маска шута не села на привычные черты лица, но надеть ее – моя жизненная необходимость.
Джозеф застал меня за завязыванием шейного платка, который я иногда любил носить вместо галстука. Шелковый элемент туалета из серебристой, блестящей ткани выглядел стильно, чем нравился мне намного больше своего современного собрата. Облегающая жилетка с мелким малиново-коричневым вытканным рисунком, выгодно подчеркивала широкую спину и узкую талию. Брюки стального цвета прямого кроя с наутюжеными стрелками, и до блеска начищенные туфли.
– Босс, Вы как всегда неотразимы, – мой первый помощник не ждал от меня ответа, а мое молчание не выглядело странно. Он просто подошел к кровати и поднял с нее наспинную кобуру с моим любимым револьвером. И вернувшись назад, зафиксировал крепления по моей фигуре.
На Стефано была надета не менее дорогая тройка в тон мне, но с тонкой полоской. Его темные длинные волосы стягивала строгая черная резинка.
После того, как я надел кобуру и накинул на плечи пиджак, жестом показал Джозефу пройти к двум креслам, стоящим рядом с журнальным столом.
– Где остановились русские? – расселись в излюбленной позе, закинув ногу за ногу так, что щиколотка приходилась на колено.
– Они отъехали в Пизу. На побережье у Владимира вилла-замок, – Джозеф протянул мне папку.
– Около пятидесяти двух миль?
– Да. Где-то полтора часа пути.
– Тогда не будем терять время! Документы я просмотрю в дороге.
На эту встречу я поехал в просторном лимузине, вольготно разместившись с помощником на удобных диванах, не торопясь, потягивая из бокалов красное полусухое вино «Kurni» Marche Rosso.
– Мне сейчас сообщили, что самолет Рокотова подготовили к отлету.
– Они вылетают сегодня?
– По моим данным – да. Во второй половине дня.
– Я успею. Да и Владимир вряд ли вчера шутил, соглашаясь на встречу.
Когда мы подъехали к ажурным чугунным воротам, они гостеприимно распахнулись перед нами. Широкие дорожки посыпал мелкий насыщенно-розовый гравий. Яркое солнце золотило, древние камни стен. Перед подъемом к вилле, рисовал радугу фонтан, вокруг него были разбиты цветники. Арки открытой галереи заворачивали за угол. Мы с Джозефом и парой людей из личной охраны поднялись по лестнице на верхнюю террасу с газоном из изумрудной травы. С моря доносился легкий бриз, а с другой стороны открывался вид на мою родную Флоренцию. Что-то такого я и ожидал, когда услышал из уст русского барона небрежно брошенную фразу про домик на окраине.
– Гости дорогие, как хорошо, что Вы решили скрасить наше одиночество! – прозвучал насмешливый голос хозяина, который вышел к нам. Владимир распорядился, чтобы накрыли стол в саду под оливковыми деревьями. К моему разочарованию Рио меня не поприветствовал. Они его прячут?
– Доброго утра, – поздоровался я на английском языке. Русскую речь я худо-бедно понимал, а вот говорил совсем скверно. – Мне взаимно приятно Вас видеть, Владимир Викторович.
Мы уселись за стол накрытый легкими закусками и вином.
– Угощайтесь. Домашнее вино с местного виноградника, с любовью от Италии, – Владимир подчеркнуто раскрепощенно обращался к нам так, что манера речи особенно выделяла нашу скованность на его фоне. Я потерял свою способность с легкостью разговаривать с людьми. Но я не буду отчаиваться. Попробовав щедрые угощения, я решил перейти к делу:
– Владимир Викторович, Вы, должно быть, знаете, что у меня есть небольшое производство сильных болеутоляющих средств. Посмотрите, пожалуйста, эти документы. Мною выигран государственный тендер и получена лицензия, однако Заказчик ставит меня в очень жесткие условия. Мне приходится покупать сырье самостоятельно.
– У Вас такое же замечательное Государство, как и у нас, друг мой.
– Это экономические диаграммы, наглядно демонстрирующие нашу рентабельность. Но в последнее время идут ужесточения в этой сфере деятельности, и мы зажаты со всех сторон. Сбои поставок уже не редкость. Владимир Викторович, прошу Вас, мне очень нужен Ваш совет.
– Молодой человек, мне нравится, как Вы преподносите себя. Но этого мало, мне надо знать более конкретный характер Вашей просьбы, чтобы помочь.
– Скажу открыто, мне нужны связи со Средней Азией, – бровь русского взметнулась вверх.
– А не много Вы хотите?
– На Ваших условиях.
– Что ж. Сейчас торговцы очень осторожны, но у меня есть возможность познакомить Вас с одним полезным человечком. Меня интересует процент.
– Десять процентов от реализации.
– Реализации чего?
– Готовых лекарственных препаратов из полученного сырья. Денежные средства будут поступать инкогнито в любое указанное Вами место.
– Тридцать.
– Пятнадцать.
– Сорок.
– Двадцать. К сожалению если я выставлю больший процент, производство станет убыточным.
– Я согласен. Ждите вестей из Ашхабада. Там мы и подпишем все документы.
Возвращался домой я в глубокой задумчивости. Все было хорошо – просто замечательно. Наметилась неплохая сделка, хоть и под баснословный процент, но я, наконец, выйду на рынок Средней Азии. Радости не было. Апатия. Как я скучаю по вчерашнему дню. Русские. А если бы я не повел вечером своих баранов в казино? Сослагательного наклонения нет в жизни, нельзя вернуться в прошлое и все переиграть. Меня волнует то, какой будет наша встреча с Волком. Как он будет реагировать на меня? Как нам общаться? Как мы расстанемся?
/автор главы – Рыжая Соня/
