Текст книги "В стране мехов (иллюстрации Риу Эдуарда)"
Автор книги: Жюль Габриэль Верн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)
ЖЮЛЬ ВЕРН
СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ
ПОД ОБЩЕЙ РЕДАКЦИЕЙ
И С КРИТИКО-БИОГРАФИЧЕСКИМ ОЧЕРКОМ О Ж. ВЕРНЕ
ВЛ. А. П О П О В А
И ПРЕДИСЛОВИЯМИ А. С Т А Р Ч А К О В А
В стране мехов
роман
Роман „В стране ме хов " еще одно свидетельство о том, как мало изучено
и как мало оценено нами творчество французского романиста Жюля Верна.
Прежде всего заслуживает внимания многообразие тем, волновавших французского
писателя. От фантастического романа, по праву называемого научно-фантастическим, посколько в основе всегда лежало то или иное научное предвидение, Жюль Верн переходил к роману-утопии, заключавшему в себе определенную
общественную тенденцию.
Достаточно вспомнить его роман-утопию „500 ми л л ио н о в Бе г ум ы", написанный им непосредственно после франко-прусской войны. Творческая фантазия
автора видит грядущее столкновение между Францией и Германией, между
„человеколюбивым Франсвилем и Стальным городом". Пусть мотивы этого столкновения
в понимании писателя кажутся нам наивными. Грядущая катастрофа мыслится
им как столкновение между „гуманистической Францией и закованной в сталь
Пруссией". Доктору Саразену, помышляющему о благе всего человечества, идеалисту
и строителю гармонического города, грозит обуреваемый духом разрушения
профессор Шульц.
Посколько мы уже знаеК* подлинные обстоятельства, которые вызвали столкновение
между „доктором Саразеном и профессором Шульцем"; идеалистические мотивы
будущей катастрофы нам кажутся ложными. Но нельзя отказать автору в той
великолепной зоркости, с которой он предвосхищает целый ряд деталей будущей
войны. И, наконец, разве буржуазные идеологи через 45 лет, в годы мировой войны, не повторят того же объяснения катастрофы, противопоставив „идеалы демократии
прусскому насилию?"
От романа-утопии, от фантастического романа, в котором действие развивается
на дне моря и в воздушной глубине, писатель уходил в тропические страны, в пампасы Южной Америки, в таинственные заросли Индии, чтобы оттуда повернуть
на далекий север, за полярный круг.
Предлагаемый читателю роман „В с т р а н е ме хо в " относится к числу его
полярных, северных произведений. „В с т р а н е ме хов " не отличается сложной
фабулой, сложной интригой. Движущей пружиной романа, как и во многих других
произведениях французского писателя, является изображение той энергии, того
волевого напряжения, которое затрачивает человек, преодолевая сопротивление
стихии.
Но, помимо этих общих черт, роман ценен для нас тем, что он приоткрывает
одну из любопытнейших страничек из истории торгового капитала.
„В с т р а н е ме хов " писатель рассказывает о судьбе одной фактории на
крайнем севере Америки, принадлежавшей когда-то крупнейшей организации по
торговле мехами, могущественной торговой компании Гудзонова залива. Компания, возникнув в конце XVII века на северном побережьи Америки, являлась своего
рода „государством в государстве". В число ее акционеров входили наиболее состоятельные
представители английской аристократии. Компания владела собственной
флотилией, под ее началом работала целая армия агентов, охотников. Она разбросала
сеть своих факторий и фортов на побережьях Гудзонова залива, на огромном
пространстве в несколько миллионов квадратных миль.
Компании были предоставлены прерогативы верховной власти. В ее руках
было сосредоточено законодательство, исполнительная власть, право над жизнью
народов, племен, кочевавших на территории, занятой компанией.
Нужно ли говорить о том, что весь аппарат компании служил лишь одной
цели —всемерному обогащению метрополии. Звериная шкура ценилась несравненно
выше жизни человека. На помощь компании приходил алкоголь, значительно облегчавший
и без того несложную процедуру обмана наивных туземцев. И если
индейские племена Северной Америки представляют сейчас уходящую из жизни
разновидность человечества, этому они обязаны в значительной мере торговым
обществам, охотившимся за мехами вдоль рек и побережий Гудзонова залива.
Только с помощью алкоголя можно было получить бобровую шкуру за полфунта
пороха, за железный топор, за несколько мелких стеклянных вещей.
Спаивание и грабеж индейских племен в особенности усилились к концу XVIII века, когда в Монреале была основана канадцами так называемая Северная
компания, усиленно конкурировавшая с англичанами. Борьба между конкурентами
принимала иногда характер подлинной войны, раскалывавшей и раздиравшей
индейские племена. Уже в XIX столетии после долгого соперничества враждующие
компании слились, наконец, в одну организацию. В течение одного 1837 года
с Гудзонова залива было отправлено в Европу свыше двух миллионов штук мехов
и кож. Однакоже, хищническая эксплоатация богатств мстила за себя. Добыча
падала с каждым годом. В поисках пушного зверя, в поисках новых пространств ■> еще неведомых человеку, компания уходила все дальше и дальше на север.
Именно к этому моменту, когда компания уже утрачивала свои права на
пространстве концессии и, желая избежать ! конкуренции, порывалась далеко за
полярный круг, и относится роман Жюля Верна.
Как расценивает Жюль Верн разворачивающуюся перед ним картину хищнической
эксплоатации прекрасного и богатого края? Несмотря на свою талантливость
и зоркость, Жюль Верн был только гуманно настроенным буржуа. Относясь
отрицательно к недостойным приемам эксплоатации туземцев, он все же склонен
идеализировать развертывающуюся перед ним картину. Вопрос о том, кому служат
суровые охотники за пушным зверем, эти самоотверженные люди, во имя чего идет
бесшабашный грабеж природных богатств, истребление целых народов—ни в какой
мере не волнует французского романиста.
Железная энергия агентов Гудзоновой компании, лейтенанта Гобсона и его
спутников, их личное мужество, дисциплинированность, их солидарность и чисто
товарищеское, достойное подражания отношение к женщине импонируют автору, заслоняя социальное содержание описываемых явлений. Именно эти свойства привлекают
внимание писателя, становятся предметом его изображения. Ограничиваясь
общими замечаниями о страданиях эксплоатируемых туземцев, писатель отдает весь
свой талант изображению личных достоинств завоевателей севера, ни минуты
не задумываясь над теми силами, которые толкают его мужественных героев за
полярный круг.
Современный читатель несравненно глубже разбирается в природе общественных
явлений, чем французский писатель, творивший полвека тому назад. Современный
читатель, отдав должное красотам севера и мужеству героев, сумеет по-своему
оценить картину, развернутую перед ним талантливым романистом, и тем самым восполнить
существенный пробел в увлекательной и несомненно заслуживающей вни-
г аимя книге
А. С т а р ч а к о в
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
I. Вечер в форте Соединения
17 марта 1859 года у капитана Кравенти, в форте Соединения, был
назначен большой вечер.
Под „вечером" не надо понимать здесь грандиозного празднества в роде
придворного бала, шумного раута или вечера с музыкальным отделением.
Прием у капитана Кравенти был гораздо проще, хотя им не упущено
было из виду ничего, что могло бы придать его празднику как можно
больше блеска.
Большой зал совершенно преобразился, благодаря заботам капрала
Джолиффа. Деревянные стены из грубо обтесанных бревен не имели
своего обычно неприглядного вида: их украшали британские флаги и развешанное
по стенам оружие, взятое для этой цели из арсенала. Потолок
из потемневших балок был черноват, но с него спускались две лампы
с абажурами из белой жести и, раскачиваясь наподобие люстр, проливали
достаточно света в туманную атмосферу зала. Заиндевевшие стекла узких
окон не пропускали любопытных взглядов. Эти окна, красиво задрапированные
красной материей, приводили гостей в восхищение. Что касается
пола из толстых дубовых досок, то он был в этот день старательно
выметен. В зале не было ни кресел, ни стульев, ни диванов, вообще
никакой мебели, которая препятствовала бы движению. Приставленные
к стенам деревянные скамьи, массивные грубые обрубки дерева и два
стола на толстых ножках составляли всю меблировку зала. Но зато внутренняя
стена, с ведущей в соседнюю комнату узкой дверью, была убрана
не только красиво, но даже богато. С потолка и до самого пола висели
великолепные меха такого богатого подбора, какого не найти ни в одном
из лучших магазинов Реджент^стрита или Невского проспекта. Можно
было подумать, что весь животный мир северных стран выставил здесь
свои лучшие образцы! Меха волка, бурых и белых медведей, великолепные
бобры, выдры, мускусные крысы, горностаи, чернобурые лисицы
буквально поражали взор. И над всем этим красовалась надпись, из артистически
вырезанных картонных букв: „Давай меха!" Это был девиз
знаменитой Компании Гудзонова залива.
– Однако, капрал Джолифф,—сказал капитан Кравенти,—вы поло
жительно превзошли самого себя!
– Может быть, капитан,—ответил капрал.—Но будем справедливы.
Часть ваших похвал должна относиться к миссис Джолифф, которая мне
во всем помогала.
– Удивительно ловкая женщина, капрал!
– Да, другую такую нелегко найти, капитан.
Посреди зала стояла громадная изразцовая печь, из толстой железной
трубы которой беспрерывно вырывались клубы черного дыма. Печь эта, раскаленная до отказа, пыхтела, трещала от непомерного количества угля, которым ее усердно наполнял специально приставленный для этой цели
солдат. Едкий дым проникал иногда и в зал, затемняя свет ламп и покрывая
копотью потолок. Но на такую мелочь никто из гостей не обращал
внимания. Печь их согревала,—и это было далеко не лишним, так
как стоял сильнейший мороз и дул ледяной пронизывающий ветер.
Слышно было, как буря свирепствовала вокруг дома. Оледеневший
снег барабанил в окна. Иногда ветер со свистом прорывался в щели
окон и дверей. Потом все затихало: казалось, буря набиралась сил, чтобы разразиться с еще большей силой. Тогда дом со скрипом дрожал
сверху донизу.
Мало знакомый с такими бурями человек стал бы опасаться за целость
дома, но гости капитана Кравенти не испытывали ни малейшего
страха; они не испугались бы этого урагана, даже если бы находились
на открытом воздухе.
Однако необходимо сделать несколько замечаний относительно этих
гостей. Собрание состояло из сотни приглашенных обоего пола; и только
двое—две женщины—не принадлежали к обычному составу персонала форта
Соединения. Персонал этот состоял из капитана Кравенти, лейтенанта
Джаспера Гобсона, сержанта Лонга, капрала Джолиффа и шестидесяти
солдат или служащих Компании. Некоторые были женаты,—между ними
находился счастливый супруг живой и веселой уроженки Канады, капрал
Джолифф, некий Мак-Нап, шотландец, женатый на шотландке, и Джон
Райе, недавно женившийся на одной из уроженок Индии. Все эти люди, без различия положения,—офицеры, служащие, солдаты,—были в этот
вечер гостями у капитана Кравенти.
Надо сказать, что не один только персонал компании был участником
этого праздника. Соседние форты,—а в этих отдаленных странах соседями
считаются люди, живущие за сотни верст,—также приняли приглашение
капитана Кравенти. Многие приехали из форта Провидения и форта
Решения, принадлежащих к округу Невольничьего озера, и даже из отдаленнейших
фортов, как, например, форт Чипеван и форт Лиард, лежащих
к югу. Такого рода приглашения являлись для обитателей этих фортов
неожиданным развлечением в их однообразной отшельнической жизни.
Не отказались от приглашения и некоторые индейские вожди. Туземные
племена индейцев, находясь постоянно в сношениях с факториями, доставляли в большом количестве меха, которыми потом торговала Компания.
Это были большей частью индейцы-чипевезы, сильные, прекрасно
сложенные, в оригинальной одежде из кож, с меховыми плащами. На их
черных волосах колыхались при каждом движении пучки перьев, в виде
раскрытого веера. Эти вожди не привезли с собой жен, которые у индейцев
находятся на положении рабынь.
Таково было общество, собравшееся в этот вечер у капитана в форте
Соединения. Танцев не было, за неимением оркестра, но музыку европейских
балов здесь успешно заменял буфет. На столе красовался пира<-
мидальный пуддинг, сделанный собственноручно миссис Джолифф; это был
громадный усеченный конус из муки, оленьего и бычачьего жира; ему, пожалуй, недоставало предписанных кулинарным искусством яиц, молока
и лимона, но все это искупалось его гигантским размером. Хотя миссис
Джолифф неутомимо нарезала ломти, пуддинг продолжал держаться устойчиво.
Груды сандвичей, 2 в которых морские сухари заменяли хлеб,
заполняли стол. Миссис Джолифф искусно вложила между двумя ломтиками
сухарей по тонкому кусочку солонины, которая и заменяла ветчину—
необходимую принадлежность буфетов Старого Света. Несмотря на всю
твердокаменность этих сандвичей, индейцы с наслаждением грызли их
своими крепкими зубами. Что касается прохладительных напитков, то
можно сказать, что оловянные стаканчики беспрерывно наполнялись виски
и джином, не говоря уже о гигантском пунше, которым должен был закончиться
вечер и о котором долго потом должны были вспоминать
индейцы в своих вигвамах. 3
Зато сколько комплиментов досталось супругам Джолифф в этот вечер!
Они просто разрывались на части, чтобы угодить всем гостям. С какой
любезностью они угощали всех, спеша предупредить все желания. За
сандвичами следовали ломти пуддинга, за пуддингом– джин и виски...
– Нет, спасибо, миссис Джолифф!
– Вы, право, слишком добры, капрал, но я больше не могу, дайте
отдышаться.
– Миссис Джолифф, уверяю вас, что я больше не в состоянии!
– Капрал Джолифф, вы просто делаете со мной, что хотите.
– Нет, миссис, больше не могу, право же не могу!
Такие восклицания раздавались в ответ счастливым супругам. Но
капрал с женой так настойчиво угощали, что приходилось уступать.
И гости продолжали есть и пить. Разговоры также делались все оживленнее, особенно среди солдат и служащих. Сколько составлялось планов
относительно будущей охоты! Медведи, лисицы, мускусные быки уже
лежали, пораженные пулями. Бобры, крысы, горностаи, куницы тысячами
попадали в ловушки. Драгоценные меха заполняли магазины Компании, и доходы ее превышали всякие ожидания. В то время, как напитки разгорячали
фантазию европейцев, индейцы, слишком гордые, чтобы спасовать, и слишком осторожные, чтобы обещать что-либо, молча слушали,
поглощая „огненную воду" капитана Кравенти.
Сам капитан, довольный всем этим шумом и выражавшимся на лицах
гостей удовольствием, радостно прохаживался среди приглашенных, неизменно
отвечая на все, касающиеся вечера, вопросы:
– Спросите у Джолиффа!
И все спрашивали Джолиффа, у которого всегда находился любезный
ответ.
Некоторые лица из служебного персонала форта Соединения заслуживают
особенного внимания.
Лейтенант Джаспер Гобсон был человек лет сорока. Маленький, тще^-
душный, не обладавший физической силой, он, благодаря неукротимой
энергии, мог вынести всякие невзгоды и испытания. Он был, так сказать,
„дитя Компании". Его отец, майор Гобсон, ирландец из Дублина, умерший
несколько лет тому назад, жил долгое время с миссис Гобсон в Порт-
Ассинибойн. Там и родился Джаспер Гобсон. Его детство и юность протекли
в полной свободе, у самой подошвы скалистых гор. Строго
воспитанный майором, он, благодаря силе воли и мужеству, был взрослым
уже в юношеские годы. Джаспер Гобсон был не охотником, а воином, храбрым офицером. Во время борьбы Компании с соперниками, он выделялся
храбростью и усердием, и за это получил чин лейтенанта. Благодаря
своим выдающимся способностям, он был назначен начальником
отправляемой на север экспедиции. Эта экспедиция имела целью исследовать
северные берега Медвежьего Озера и устроить форт на границе
американского материка. Отъезд лейтенанта Джаспера Гобсона должен
был состояться в первых числах апреля.
Насколько лейтенант представлял собой вполне законченный тип
офицера, настолько сержант Лонг был в полном смысле солдат. Пятидесяти
лет, храбрый от рождения, он был настоящей машиной в мундире, но машиной прекрасной, вечно действующей, никогда не устающей. Сержант
Лонг был суров со своими людьми. Он не допускал ни малейшего
нарушения дисциплины и подвергал наказанию за самый ничтожный проступок.
Сам он никогда ни в чем не был замечен.
Капрала Джолиффа мы уже знаем. Его, пожалуй, можно было бы сравнить
с надоедливой мухой, но, во всяком случае, мухой безобидной. Ему
больше подходило бы быть дворецким, чем солдатом, и он сам это
отлично сознавал. Он шутя называл себя „капралом по особым поручениям", но и в этих поручениях он часто не знал бы как быть, если бы
ему не помогала миссис Джолифф. Таким образом, капрал, сам того не
сознавая, был в полном послушании у своей жены и утешал себя, по
всей вероятности, так же, как утешался один философ: „Невелика вещь
спросить совета у женщины, но все же глуп тот, кто не обратит на него
никакого внимания".
Иностранный элемент на этом вечере составляли, как уже было сказано, две женщины, обе лет под сорок. Одна из них заслуживала упоминания
на ряду с известными путешественницами. Ее имя, Полина
Барнетт, не раз упоминалось в собраниях королевского географического
общества. Она исследовала все течение Брамапутры 4 до Тибетских гор и
даже неизвестную до нее часть Новой Голландии '* до залива Карпентария. 6
Полина Барнетт была вдова. Страсть к путешествиям вечно влекла ее
в неизведанные страны. Ее обрамленное начинавшими седеть волосами
лицо выражало энергию. Немного близорукие глаза скрывались за лорнеткой
в серебряной оправе. Походка ее напоминала мужскую, да и вся
фигура дышала больше силой, чем грацией. Барнетт была англичанка, уроженка графства Морк, и обладала некоторым состоянием, которое
расходовалось, главным образом, на рискованные экспедиции. Если Полина
Барнетт находилась в настоящее время в форте Соединения, то причиной
тому было, наверное, опять какое-нибудь исследование. Она прибыла
к капитану Кравенти с особым письмом от директора Компании. Побывав
под тропиками, она хотела теперь проникнуть до крайних пределов севера.
Ее присутствие в форте было целым событием. Капитан Кравенти, согласно письму директора Компании, должен был помочь ей достигнуть
берегов Ледовитого океана. Предприятие не из легких! Сколько предстояло
испытаний и опасностей в этой борьбе со стихиями полярных
стран. Как могла решиться женщина проникнуть туда, откуда многие
вернулись, ничего не добившись, или даже совсем не вернулись. Но
иностранка, находящаяся в настоящее время в форте Соединения, была
Полина Барнетт, увенчанная лаврами королевского географического
общества!
Надо прибавить, что знаменитая путешественница имела спутницу, Мэдж, не столько служанку, сколько верную, преданную подругу. Это была
шотландка прежних времен. Она была на несколько лет старше Полины
Барнетт и любила ее, как дочь. В свою очередь Полина любила Мэдж, как старшую сестру; они говорили друг другу „ты“ и были настолько
дружны, что составляли как бы одно целое.
Собственно, вечер этот был дан капитаном Кравенти в честь Полины
Барнетт. Она должна была присоединиться к отряду лейтенанта Джаспера
Гобсон, отправлявшемуся для исследований на север. По этому-то случаю
зал фактории и оглашался радостным „ура“ .
В этот вечер печь поглотила целый центнер 7 угля, так так на дворе
был мороз в двадцать четыре градуса ниже нуля по Фаренгейту. 8 Это
неудивительно, так как форт Соединения расположен под 61°47' сев.
широты, 9 в четырех градусах от северного полярного круга.
И. „Компания Гудзонова залива"
– Господин капитан!
– Что, миссис Барнетт?
– Какого вы мнения о вашем лейтенанте Джаспере Гобсоне?
– Я думаю, что это офицер, который далеко пойдет.
– Что вы этим хотите сказать: далеко пойдет? Что он перейдет за
восемьдесят четвертую параллель?
Капитан Кравенти не мог не улыбнуться при этом вопросе Полины
Барнетт. Они разговаривали, сидя у печки, остальные же гости проводили
время в том, что переходили от стола с закусками к столу с прохладительными
напитками и обратно.
– Милэди,—отвечал капитан,—все, что только человек в состоянии
сделать, сделает Джаспер Гобсон. Компания поручила ему исследовать ее
владения на севере и устроить факторию как можно ближе к границе
американского материка, и он, наверное, исполнит это.
– Большую ответственность берет на себя лейтенант Гобсон!—сказала
путешественница.
– Да, милэди, но Джаспер Гобсон до сих пор ни разу не отступал
перед исполнением своей обязанности, как бы она тяжела ни была.
– Вполне верю, капитан,—ответила Полина,—и мы еще увидим,
как велика энергия лейтенанта. Но что за интерес Компании иметь форт
на границе Ледовитого океана?
– О! Мы преследуем здесь двойную цель. Вероятно, в скором времени
Россия уступит свои владения в Америке правительству Соединенных
Штатов. 11 Если эта уступка состоится, торговые сношения с Тихим
океаном будут очень затруднительны, если только открытый Мак-Клуром
северо-западный проход не окажется доступным. Впрочем, это скоро
выяснится, так как адмиралтейство собирается послать судно для исследования
прохода вдоль американского берега от Берингова пролива 12 до
залива Коронации,– восточной границы, вблизи которой должен быть
построен новый форт. Если предприятие удастся, то этот пункт станет
важнейшей факторией, в которой сосредоточится главная торговля мехами
на севере. А так как перевоз мехов требует много времени и громадных
расходов, то предполагается приобрести для этой цели пароход, который
будет перевозить меха от нового форта до Тихого океана в несколько дней.
– Будет, действительно, очень выгодно для Компании,– ответила
Полина Барнетт,—если удастся воспользоваться северо-западным проходом.
Но вы, кажется, говорили о какой-то двойной цели?
– Другая цель, милэди, составляет вопрос, так сказать, жизни или
смерти Компании. О происхождении этой Компании я позволю себе сказать
вам несколько слов. Вы тогда легко поймете, почему этому предприятию, так процветавшему прежде, грозит теперь опасность пошатнуть
самые основы его коммерческих предприятий.
В нескольких словах капитан Кравенти сообщил историю знаменитой
Компании.
Как известно, в самые отдаленные времена человек пользовался кожей
и мехом животных для своей одежды. Таким образом, торговля мехами
относится к самой глубокой древности. Роскошь в одежде развилась до
такой степени, что были много раз изданы особые законы, которыми
воспрещалась подобная роскошь, выражавшаяся, главным образом, в ношении
дорогих мехов.
В 1553-м году в этих северных странах образовалось несколько
русских станций, и английские компании не замедлили последовать ее
примеру. Торговля мехами куниц, соболей, горностаев, бобров и других
производилась в то время при посредстве самоедов. Но в царствование
Елизаветы Английской право ношения дорогих мехов было строго ограничено
императрицей, и в продолжение нескольких лет эта отрасль торговли
оставалась парализованной.
2-го мая 1670-го года Английское правительство дало привилегию на
торговлю мехами Компании Гудзонова залива. Это общество было в руках
крупной знати; среди акционеров были герцог Йоркский, герцог д’Альбер-
маль, граф Шефтсбери и другие. Капитал Компании состоял в то время
только из восьми тысяч четырехсот ливров. 13 Конкурентами ее были
разные частные компании, агенты которых—французы, утвердившиеся
в Канаде, 14 предпринимали весьма рискованные, но вместе с тем и весьма
выгодные экспедиции. Эти неустрашимые охотники, известные под именем
„канадских путешественников“ , создали Компании такую конкуренцию, что она была одно время в серьезной опасности.
Но завоевание Канады улучшило это затруднительное положение.
Через три года после взятия Квебека,15 в 1766-м году торговля мехами
возобновилась с прежним оживлением. Английские факторы 16 освоились
с трудностями подобного рода торговли: им уже были хорошо знакомы
нравы страны, привычки индейцев, условия обмена товаров. Однако
доходы Компании все еще были ничтожны. К тому же в 1784-м году купцы
Монреаля образовали товарищество для торговли мехами и основали
знаменитую „Северо-Западную Компанию", в которой и сосредоточились
в скором времени все операции этого рода. В 1798-м году новая Компания
вывезла мехов на сто двадцать тысяч фунтов стерлингов, 17 и существованию
Компании Гудзонова залива снова угрожала опасность.
Надо сказать, что эта Северо-Западная Компания ни перед чем не
останавливалась, когда дело касалось ее интересов. Эксплоатируя своих
же служащих, она положительно грабила индейцев, пользуясь их бедностью, обращалась с ними отвратительно и спаивала их водкой, несмотря
на строгое запрещение парламентом продажи спиртных напитков на индейской
территории. Благодаря такому образу действий, агенты Северо-
Западной Компании имели громадный доход, несмотря на конкуренцию
американских и русских компаний и основанной в 1809-м году „Американской
Компании торговли мехами", с капиталом в миллион долларов, 18
которая производила свои операции к западу от Скалистых гор. Но из
всех этих обществ наибольшая опасность угрожала Компании Гудзонова
залива. Наконец, в 1821-м году, после долгого соперничества, ей удалось
восторжествовать над своей соперницей, Северо-Западной Компанией, соединившись
с ней под общим названием „Компании Гудзонова залива".
Она владеет многочисленными факториями, рассеянными на пространстве
в три миллиона семьсот квадратных миль.19 Главнейшие ее фактории
расположены в заливе Джемса, 20 при устьи реки Северны, в южной
части и к границам Верхней Канады, на озерах Атабаска, Винипег, Веранем, Мичиган, Буффало, возле рек: Колумбии, Мекензи, Саскачеван, Ассини-
пойль и др. Форт Иорк, на берегу реки Нельсон, составляет главную
квартиру Компании, в нем же находится и главный склад мехов. Кроме
того, в 1842-м году она получила по договору русские фактории Северной
Америки, уплачивая за них ежегодно по двести тысяч франков. 21 Таким
образом, она пользуется для своих торговых операций громадным пространством
между Миссисипи и Тихим океаном. Она отправила по всем
направлениям неустрашимых путешественников: Херна, которым была
открыта река Медная в 1770-м году; Франклина, исследовавшего с 1819-го
по 1822-й год американское побережье в пять тысяч пятьсот пятьдесят миль
длиной; Мекензи, открывшего реку, которая названа его именем, и достигшего
берегов Тихого океана под 52°247 сев. широты. В 1833—34-м году
она отправила в Европу около миллиона штук мехов и кож, из чего
ясно видно, какой громадный оборот имела Компания в этой торговле.
Такая большая добыча и сбыт мехов должны бы были доставлять
Компании большую прибыль, но, к ее несчастью, добыча эта не только
не была постоянной, но, напротив, все уменьшалась в продолжение двадцати
лет.
Чем объяснить такое уменьшение добычи? Этот вопрос разъяснял
капитан Кравенти следующим образом:
– Можно смело сказать, милэди, что до 1837-го года положение Компании
было блестяще. В этом году число вывезенных мехов достигало
двух миллионов трехсот пятидесяти восьми тысяч штук. Но с тех пор
оно все уменьшалось, и в настоящее время едва достигает половины.
– Но в чем же вы видите причину такого большого понижения
добычи мехов?—спросила Полина Барнетт.
– Я объясняю это вырождением пушных зверей, вызванным слишком
усиленной деятельностью или, скорее, нерадением охотников, которые
уничтожали зверей без отдыха и разбора. Они безжалостно убивали
и самок и детенышей. Выдра почти совсем исчезла и встречается только
на островах северной части Тихого океана. Бобры перебрались на берега
самых отдаленных рек. То же сделали и другие звери, вынужденные
искать спасения от хищничества охотников. Капканы, прежде всегда
полные зверей, теперь пусты. А между тем цены на меха все растут, так как спрос на них увеличивается. Охотники в виду неудач побросали
дело, и только самые настойчивые и отважные отправляются за добычей
на самые отдаленные окраины американского материка.
– Я теперь понимаю,—сказала Полина Барнетт,—почему Компания
так стремится устроить факторию на берегу Арктического моря, 22 раз
очевидно, что звери переселились на полярный круг.
– Да, милэди,—ответил капитан. – К тому же Компании необходимо
перенести центр своих операций дальше на север, так как два года тому
назад, по постановлению британского парламента, ее владения были значительно
сокращены.
– Чем же мотивировано это сокращение?—спросила путешественница.
– Важным экономическим соображением, милэди, иг; евшим большое
значение для великобританского населения. Действительно, ведь Компания
не преследовала цивилизаторских целей. Скорее наоборот: в собственных
интересах она старалась сохранять свои владения в нетронутом, первобытном
состоянии. Всякое поползновение к культуре, которое могло
вытеснить зверей, уничтожалось ею беспощадно. Самые условия ее деятельности
были противоположны задачам культурного хозяйства. Кроме
того, все вопросы, не касающиеся ее деятельности, совершенно игнорировались
администрацией. Такой неправильный образ действий и вызвал
принятие парламентом меры, и в 1857 году статс-секретарем колоний
была назначена комиссия, которая решила присоединить к Канаде все
годные для сельского хозяйства земли, например, территории Красной
реки и округ Саскачевана, оставив Компании лишь ту часть владений, которой не предстояло никакой будущности. На следующий год Компания
лищилась западного склона Скалистых гор, навсегда изъятого колониальным
управлением из ведения агентов Компании Гудзонова залива.
Вот почему, милэди, прежде чем совсем отказаться от торговли мехами, Компания собирается эксплоатировать мало известные местности на севере, стараясь соединить их с Тихим океаном северо-западным проходом.
Миссис Барнетт теперь ознакомилась с целями и надеждами знаменитой
Компании. Она решила присутствовать и даже участвовать в основании
нового форта на берегу Ледовитого океана. Капитан Кравенти,
объяснив ей положение дела, пустился бы наверное в подробности, если б
ему не помешало одно непредвиденное обстоятельство.
Капрал Джолифф провозгласил громким голосом, что он, с помощью
миссис Джолифф, собирается приступить к приготовлению пунша. Эта
новость была принята с восторгом. Послышались даже крики „ура“ . Чаша, вместимостью в целый бассейн, была наполнена драгоценным напитком.
Она вмещала в себя до десяти пинт 23 брандвейна. Дно было покрыто
кусками сахара, наложенного щедрой рукой миссис Джолифф, а на поверхности
плавали сморщенные от времени куски лимона. Оставалось только
зажечь это озеро алкоголя, и капрал, с зажженным фитилем в руке, ожидал
приказания своего капитана, словно дело касалось мины* которую надо
было взорвать.
