Текст книги "Том 4. Часть 2. Голливуд. Конец немого кино. 1919-1929"

Автор книги: Жорж Садуль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 40 страниц)

Несмотря на скандал, президент Хардинг назначил Уильяма Хейса министром почт, где новый «генеральный почтмейстер» проявил недюжинную энергию. Терри Рамсей писал, что некоторое время спустя после прихода к власти республиканцев «серьезная забастовка на железных дорогах поставила страну под угрозу сильнейшего кризиса. Легко понять, какой удар по миру деловых людей могло нанести нарушение деятельности почтовой службы. Хейс мгновенно оценил опасность ситуации и провел в жизнь план, который бы позволил в случае конфликта обеспечить доставку почтовых отправлений с по-

* Ассоциация продюсеров и прокатчиков Америки.– Примеч.

ред.

** In: Frank L. С. Histoire politique et sociale des Etats-Unis de 1919 a 1945. Paris, 1950, p. 68.

мощью армии. Из непопулярного учреждения почта пре« вратилась в весьма уважаемую службу. Даже клей на почтовых марках, казалось, приобрел лучший вкус благодаря Хейсу» *.

. С самого начала избирательной кампании Хейс вошел в контакт с «великими» Голливуда. Его соотечественник Чарлз С. Петтиджон, хотя и был секретарем демократической партии в штате Индиана, организовал для него 5 мая 1919 года в нью-йоркском отеле «Клэридж» конфиденциальный завтрак, на котором присутствовали Цукор, Артур Фрэнд из «Фэймэс плейере», Уильям Фокс, Сэм Голдуин, адвокаты и деловые люди, а также Уильям Кларк из «Мьючуэл». После этого завтрака американские журналы киноновостей, а особенно «Сэлзник ньюс» (их распространением занималась «Парамаунт»), выступили в избирательной кампании на стороне республиканцев. Приведем слова Терри Рамсея: «Повсюду шли киножурналы новостей, где только и показывали Уоррена Дж. Хардинга. Уильям Хейс извлек пользу из прошлого урока: кинопресса имеет столь же большое значение, что и печать».

Когда основные продюсеры Голливуда закладывали основы Ассоциации продюсеров и прокатчиков Америки, в качестве ее главы были предложены две кандидатуры известных республиканцев – Хайрэма Джонстона и Герберта Гувера. Кандидатуру первого отбросили по причине его конфликта с министром финансов Меллоном. Гувер же, будущий президент США, был достаточно богат, и его не соблазнила высокая зарплата, предложенная Голливудом. Он предпочел остаться на посту министра торговли, где, занимаясь вопросами нормализации и стандартизации, открыто способствовал рационализации и введению конвейерного производства, чем помог росту сверхдоходов промышленных компаний.

Уильям Хейс, который одержал верх над этими двумя кандидатами, «получил в «крестные отцы» Адольфа Цукора, человека, понимавшего, что киноиндустрия находится под угрозой, если не будут проведены немедленные изменения» **.

В июне 1921 года основатель «Парамаунт» встретился с «генеральным почтмейстером» и получил его принципиальное согласие. А 8 декабря этого же года Хейс

* Ramsey Т. A Million and One Nights, p. 815. ** «The Film Renter», 1922, oct. (статья Э.-У. Фридмана),

принял в отеле «Уордмен парк» в Вашингтоне Сэлзника и Сола Роджерса, адвоката-советника фирмы «Фокс», Которые вручили ему коллективное письмо следующего содержания:

«Мы, нижеподписавшиеся, продюсеры и прокатчики, убеждены в необходимости прихода в кинопромышленность человека, который в состоянии поднять и поддержать высочайший уровень кинопродукции, с тем чтобы наша индустрия приобрела в стране всеобщее и заслуженное уважение и признание, а также способен выступать перед лицом нации в качестве ее полномочного представителя, уже снискавшего себе репутацию неподкупного и неуязвимого человека.

Мы понимаем, что для достижения подобной цели нам следует установить теснейший контакт с широкой публикой, завоевать ее полное доверие и добиться внутри нашей индустрии полного согласия. Для этого нам необходимо содействие выдающейся личности, уже добившейся доверия народа за свои исключительные заслуги, личности, чьи способности организатора и администратора завоевали восхищение и уважение представителей киноиндустрии. Мы думаем, что наша отрасль промышленности нуждается прежде всего в тщательной организации и проведении политики конструктивного прогресса.

Если вы считаете, что обладаете достаточной квалификацией, чтобы помочь нам в этой работе, мы расцениваем как великую честь ваше согласие принять приглашение стать главной пружиной в национальной Ассоциации продюсеров и прокатчиков, членами которой станут нижеподписавшиеся лица и которая будет открыта для других членов.

Если вы согласны принять наше предложение, сообщаем вам о назначении вам годового оклада в размере ста тысяч долларов в год сроком на три года.

Надеемся, что вы рассмотрите наше предложение с надлежащим вниманием и подскажете президенту США, что вас надлежит освободить от той высокой должности, которую вы занимаете в его кабинете.

С уважением...»

Это приглашение на службу подписала девятка «великих» Голливуда: Цукор, Фокс, Голдуин, Морис Кон из «Риларт» («Парамаунт»), П. Уотерс из «Трайэнгл» (фирмы, почти поглощенной «Парамаунтом»), У.-Э. Ходкинсон из «Метро» (купленной фирмой «Лоев»), Р.-С. Коул (из «Робертсон Коул», финансируемой Рокфеллером), Карл Леммле из «Юнивэрсл», Хайрэм Эбрамс из «Юнайтед артисте». «Пате иксчейндж» и «Вайтаграф» отказались присоединиться к коалиции, созданной в основном в противовес фирме «Фёрст нэйшнл», которую в союз не пригласили.

В 1921 году 100 тысяч долларов составляли внушительную сумму. Однако Хейс попросил время на размышления и согласился принять пост, лишь окончательно осознав роль кино в современном мире. Его решимость заняться кино окрепла, когда он увидел, как его племянники играют в ковбоев, в Харта и в Дугласа Фэрбэнкса.

В начале марта 1922 года Уильям Хейс вступил во владение своей конторой на Пятой Авеню, 552 в НьюЙорке. Киномагнаты поднесли ему громадный букет в форме лошадиной подковы. Был ли этот букет талисманом на счастье для «Парамаунт», нарушившей антитрестовский закон и запятнанной делами Фатти и Уильяма Тэйлора? Цукор имел все основания радоваться, когда экс-«генеральный почтмейстер» поступил к нему на службу, поскольку в его мемуарах можно прочесть: «Уильям Хейс пустился в плавание по исключительно бурному морю. И с самого начала он твердо держал руль в руках. Позже пресса назвала его «царем кино». Но прозвище совершенно не соответствовало истине. Он был подлинным дипломатом. Тонкость его суждений сочеталась с неустанным трудом, что оказало решающее влияние на киноиндустрию» *.

Сей «дипломат» начал с реорганизации американской кинематографической промышленности. До его прихода в Кино о нем писали: «От него ждут общего повышения производства, стабилизации кинопромышленности и концентрации всех усилий для улучшения качества фильмов, а вовсе не защиты от нападок противников кино с Помощью справедливой цензуры, покоящейся на прочном основании. И миллионы долларов, которые никто не хотел вкладывать в эту не дающую гарантий индустрию, потекут в нее, как только Хейс возьмет бразды правления в свои руки и восстановит порядок и доверие к ней».

Доверенное лицо крупнейших американских дельцов, Уильям Хейс одним своим присутствием на посту главы МППДА должен был склонить Уолл-стрит к крупным

* Zukor A., Kramer D. Op. clt., p. 220. ': ' * «Cinematographie Francaise», 1922, 18 fevr.

капиталовложениям в киноиндустрию. Для этого он получил широкие полномочия.

Будучи президентом и председателем административного совета и исполнительного комитета, Хейс выступал в роли глашатая Ассоциации во всех взаимоотношениях с публикой. Регламент Ассоциации предоставлял президенту право вето на любое решение административного совета, исполнительного комитета или генеральной ассамблеи. Вето могло быть отменено при голосовании большинством в две трети голосов.

Ближайшими помощниками «царя кино» стали демократ Петтиджон и республиканец Коуртлэнд Смит, президент одной из журналистских ассоциаций и его правая рука в министерстве почт. Хейс произнес программную речь, в которой, в частности, сказал: «Кино уже сейчас превратилось в любимое развлечение большинства людей. А для многих миллионов оно – единственный вид развлечения. Кино может стать национальным наставником. В нашей стране говорят на пятидесяти языках, но изображение одно и то же для всех. Возможности кино в области морального воздействия беспредельны. И мы должны защищать кинематограф, как мы защищаем наши церкви и школы. Я уверен, что наступит день, и мне доведется увидеть (мне только сорок два года), как кино будут использовать в школе наряду с букварем».

Превратить кинематограф в «наставника» благодаря его «беспредельному влиянию» была одной из задач, определенных статусом МППДА, где говорилось: «Служить общим интересам лиц, занятых в кинопромышленности, добиваясь высокого морального н художественного уровня и поддерживая его на должной высоте, развивая воспитательную ценность кино наряду с его развлекательными качествами. Всемерно помогать развитию общедоступности кино, распространяя точную и достоверную информацию об этой промышленности, борясь со злоупотреблениями в ней, защищая его свободу от нарушений справедливости и законности с помощью легальных и доступных средств» *.

Но Хейса волновала не только моральная сторона дела. Одной из его первых забот стала разработка типовых контрактов на прокат фильмов, обязательных для всех прокатчиков. Их организация, МПТОА (Motion Picture Theatre Owners Association •– Ассоциация вла-

* Inglis R. A. Op. cit., p. 90.

'дедьцев кинотеатров), недавно вела закончившиеся провалом переговоры с независимыми продюсерами в попытке покончить с «блок букинг» (прокатом с нагрузкой). Эта практика вынуждала их брать наряду с первокласными фильмами посредственные ленты того же продюсера. Прокатчики Нью-Йорка вышли из МПТОА – организации, которой Уильям Хейс навязал типовой договор. Вот что пишет по этому поводу Терри Рамсей: «Одной из важнейших услуг, оказанной им киноиндустрии, была разработка этих типовых контрактов, определяющих взаимоотношения поставщиков и прокатчиков. В конце концов был создан действенный документ вместо разноречивых текстов. Влиятельная арбитражная организация помогла избежать судебных процессов, которые возникли бы по причине множества разногласий, касающихся фильмов».

Эта арбитражная комиссия (Theatre Service Department) вскоре открыла 32 кинозала в ключевых американских городах и помогла некоторым членам МППДА, и прежде всего Цукору, выиграть «битву за кинотеатры».

Уильям Хейс стал также голливудским «министром иностранных дел» и создал Международный отдел. Когда он приступил к исполнению своих обязанностей, Мексика запретила импорт американских фильмов, поскольку «злодеи» в них почти всегда походили на латиноамериканцев. Один из доверенных лиц Хейса в Мехико, Верной Вудл, разрешил конфликт после продолжительных переговоров н добился отмены бойкота, дав обещание, что отныне предатели не будут походить на мексиканцев.

Виллн Хейс сыграл незаметную, но действенную роль в изменении таможенных тарифов на импортируемые фильмы. Усиление таможенного протекционизма было одним нз руководящих принципов политики республиканцев, которые вскоре проголосовали за введение «тарифа Фордни», подняв в среднем таможенные обложения с 21 до 32 процентов.

Авторы проекта предложили обложить иностранные фильмы тридцатипроцентной пошлиной. Узнав об этом, Франция и Германия сообщили, что введут соответствующее обложение на американские фильмы. А последние составляли от 50 до 90 процентов программ в Европе и Латинской Америке, в то время как фильмы из этих стран едва составляли 1 процент выручки в США. «Дипломат» Хейс мгновенно разобрался в сложившейся ситуации. Когда в сентябре 1922 года был окончательно принят

«тариф Фордни» голосованием в сенате (48 голосов против 22), таможенную пошлину.ввели лишь на пленку, чтобы защитить «Кодак» от «Агфы». Ввоз отснятых позитивных и негативных лент остался свободным. Эта мера позволила МППДА, а позже и МПАА выставлять себя сторонниками «свободного обмена», провозглашая лозунг: «Разрешите свободный доступ американским фильмам на ваш рынок, поскольку мы свободно допускаем ваши фильмы на наш рынок».

А фактически, согласно данным доклада министру торговли Герберту Гуверу, импорт иностранных фильмов в США упал с 20 миллионов футов в 1914 году до 6,2 миллиона футов в 1920 году, а экспорт вырос с 32 до 175 миллионов футов. Кроме того, понятие «длины отснятой пленки», мы еще увидим это, давало нечеткое представление об истинной ситуации и завоевании экранов мира Голливудом.

Бюро Хейса занималось и вопросами рабочей силы. «Система звезд» привлекла в Голливуд тысячи молодых людей, которые надеялись стать звездами экрана. В ожидании удачи они пытали счастья в качестве статистов. И часто девушки из этой армии жаждущих славы «плохо кончали». Всеобщая федерация женских клубов была обеспокоена таким положением дел, и Бюро Хейса, якобы пытаясь помочь им, организовало Центральную корпорацию актеров, которая составила централизованную картотеку свободных статистов. Надо думать, что существовал и тайный черный список, в который вносили не только имена статистов. Черный список действовал даже в конце 20-х годов. Вот свидетельство Яна и Коры Гордон:

«Режиссер или кинозвезда, подписавшие контракт, всегда находятся под угрозой, поскольку существует статья, по которой контракт может быть автоматически разорван, если подписавшего уличат в аморальном поведении. Эта статья входит в силу, если подписавшее контракт лицо оказывается замешанным в скандале, могущем нанести ущерб студии. Жертва этой статьи может попасть в черные списки. Карьера человека, занесенного в черный список, может быть окончательно разбита, если только власти не проявят великодушие.

Но это оружие служит и другим целям. Кинозвезда, желающая использовать свою популярность и переходящая из одной студии в другую ради увеличения своих гонораров, рискует тем, что вдруг перед нею закроются две-

ри всех студий. Властная звезда или звезда со скверным характером легко становится жертвой подобного остракизма. Актер, пытающийся занять в кадре лучшее положение и отгесняющий своих сотоварищей на худшие места, тоже может на некоторое время оказаться в черном списке, чтобы поучиться хорошим манерам. Такая же участь ждет тех женщин, которые пытаются извлечь выгоду из особенностей своего характера. <..>

В черном списке одно время находился даже Рудольфе Валентино, которого учили должной скромности» *.

Еще одна картотека, созданная для членов МППДА, охватывала все книги, пьесы и т. д., которые можно перенести на экран, не вызывая протестов женских, церковных, пуританских и прочих организаций, а также различных стран. Здесь, по словам Рут Инглис, тоже существовал черный список:

«Чтобы избежать обвинений в незаконном бойкоте и возможного конфликта со статьями закона Шермана (антитрестовский закон), было необходимо сохранить видимость свободы решения каждой компании и избежать любой огласки по поводу списка запрещенных книг и пьес, составленного Бюро Хейса. Этот список запрещенных произведений составлялся только для членов ассоциации».

Компании не всегда соглашались с этим черным списком. Так, например, в 1924 году «Фэймэс плейерс-Ласки» выразила протест против навязанного ей запрета на экранизацию романа «К западу от Водяной Башни» («West of the Water Tower»).

Хейс организовал также юридический совет, а для связи с клубами, церквами и прочими организациями – отдел внешних сношений в Нью-Йорке и в Голливуде – студийный отдел, работавший под руководством Ассоциации кинопродюсеров (МПАА), образованной в 1924 году как калифорнийский отдел МППДА.

Промышленность не скупилась на капиталовложения в пользу МППДА. В 1924 году инвестиции достигли уже 500 тысяч долларов; вскоре они возросли до миллиона. Эти деньги нельзя было считать потерянными. Уильям Хейс показал себя великолепным дипломатом, который сумел избежать серьезных последствий некоторых крупных скандалов. Таинственное убийство Тэйлора не затро-

* Gordon J., Gordon С. Star-Dust in Hollywood. London, 1930, 166—167.

•25

нуло Голливуд. Смерть Уоллеса Рейда была представлена как событие, носящее чуть ли не воспитательный характер. Вдову актера, которая обрушилась на его друзей наркоманов, бутлегеров и торговцев наркотиками, пригласили сниматься вместе с Бесси Лав в «Крушении человека» («Нитап Wreckage*), поучительном фильме о разрушительном действии наркотиков. Ей платили за съемки по 500 долларов в неделю. Эта лента, которую снял Джон Гриффит Рэй (Wray), демонстрировалась в Европе под названием «Кокаин и морфий». После показа кинокартины в Женеве корреспондент «Синэ-магазин» (15 апреля 1927 года) написал, что фильм плохо снят (прошло уже четыре года с момента его выхода на экран), и возмущался «миссис Рейд, которая с ледяным спокойствием, словно апостол, рассуждала о смерти своего мужа и без зазрения совести гребла доходы с фильма. Пусть эта американка зарабатывает доллары, это ее право... Но торговать смертью мужа в произведении, созданном в профилактических целях... Хм!»

Возглавив МППДА в момент, когда «скандалы «Парамаунт» достигли апогея, Хейс – залог высокой морали Голливуда – не замедлил войти в контакт с самыми могущественными и «добродетельными» организациями. Он неоднократно встречался с Хэнфордом Мак-Нидером, главой «Американского легиона» (мощная реакционная организация ветеранов войны), Роем Иуэттом и Джеймсом Вестом, руководителями нью-йоркских бойскаутов, миссис Оливер Харриман, женой миллиардера и президентом организации «Девушек-скаутов» («СатрНге girls»), Ли Хамнером из «Фонда Рассела Сэйджа»; различными представителями и руководителями контрреволюционного союза «Дочерей Американской революции», «Христианской ассоциации молодых людей», «Всеобщей федерации женских клубов», «Национального совета мужчин и женщин – католиков», «Центрального конгресса американских раввинов» – иными словами, с представителями двухсот религиозных, гражданских, культурных, просветительских, патриотических и прочих ассоциаций. С конца 1922 года шестьдесят из них согласились сотрудничать с комитетом, во главе которого стоял полковник Джейсон С. Джори, высокопоставленный чиновник Красного Креста, воплощавший в глазах Голливуда идеал высокой морали.

И тогда Уильям Хейс, ставший позже составителем «Кодекса добродетели», заявил через посредство киножурнала новостей «Сэлзник ныос», что считает цензуру незаконной и противоречащей основным свободам и американской Конституции.

К 1920 году пуританам удалось установить цензуру или предложить ее введение в 32 штатах, а ведь до этого она существовала всего в 8 штатах. Пуританские организации использовали тот же момент борьбы за запрещение спиртных напитков, которое приняло силу федерального закона после введения запрета на территории большинства штатов. В целях борьбы с цензурой Хейс отправил Петтиджона в Иллинойс, где на голосование был поставлен закон о цензуре. Его отвергли большинством в 34 тысячи голосов, и корпоративные газеты с восторгом напечатали реляции о победе:

«Тщетно противники кино пытались собрать силы. Народ выразил доверие нашей промышленности и ее полководцу Вилли Хейсу. Ради победы газеты и кино боролись с завидным мужеством и единодушием. «Берегите веру в вас»,– заявил Вилли Хейс продюсерам, когда результаты голосования стали известны. В Бостоне победа праздновалась при всеобщем ликовании. Поражение сторонников цензуры спасло прокатчикам тысячи долларов» *.

«Берегите веру в вас» – фраза звучала двусмысленно. Борясь с цензурой в штатах, МППДА начала практиковать самоцензуру. Еще до прихода Хейса Цукор разработал в 1920 году обязательные рекомендации для своих продюсеров и режиссеров:

«В фильмах следует избегать:

неприличных ситуаций;

показа торговли женщинами;

показа внебрачных взаимоотношений, который оправдан лишь в том случае, если добродетель вознаграждена, а порок наказан;

неоправданного показа обнаженного тела, ибо он опасен;

некоторых форм танца, которые не подходят для экрана;

в обязательном конфликте между добром и злом часто приходится показывать подонков общества, но следует по возможности остерегаться использования яда;

преступления и порока, ибо это – свидетельства дурного вкуса;

* In: «Cinematographie Franchises, 1922, ocf.

в пьянстве нет ничего привлекательного, поэтому око не должно занимать на экране заметного места;

отвратительные стороны жизни могут быть показаны время от времени, но они не могут составлять основы сюжета» *.

Для «борьбы» с федеральной цензурой Уильям Хейс разработал политику «открытых дверей» и наладил связи с авторами и актерскими организациями («Актерский профсоюз», «Американские драматурги», «Американская федерация музыки», «Лига авторов», «Клуб Кинокамеры», «Гильдия сценаристов» и т. д.), объединившимися под эгидой Лиги по распространению и защите искусств и литературы, которая выступала за свободу выражения. Рут Инглис пишет:

«Политика «открытых дверей» преследовала две цели. Прежде всего, она служила для распространения информации и аргументов, благоприятных для кинопромышленности. Во-вторых, ее использовали для ориентации критиков киноиндустрии в пользу кинопроизводства. Во многих случаях политика «открытых дверей» стала ловушкой, которая мешала критикам идти дальше дозволенного. Но следует отметить, что конструктивная критика принималась продюсерами в расчет...»

По правде говоря, Вилли Хейс вел двойную игру. Он постепенно, исподволь и с согласия пуританских организаций расчищал путь самоцензуре, а выражаясь с надлежащей стыдливостью,– саморегулированию. Опять обратимся к свидетельству Рут Инглис:

«Члены Ассоциации взяли на вооружение политику саморегулирования. <[■•.!> Переход осуществлялся не без трудностей. Некоторые продюсеры сопротивлялись, поскольку боялись «поллианнизации» ** своих фильмов, которые в таком случае годились лишь для воскресных школ. Более того, никто не знал, как контролировать директоров студий и создателей фильмов. <...> Саморегулирование индустрии искусства для масс стало чем-то новым под луной. Трудности оказались столь велики, что Бюро Хейса целых десять лет меняло курс под влиянием различных противоборствующих группировок, пока тех-

* In: «Paris-Midi», 1921, aout; полный текст: IngUs R. А. Оо. cit p. 83—84. v

** «Поллианна» – нравоучительный роман для девушек, принадлежащий перу Элеонор Портер. В 1920 году по нему сняли фильм, имевший большой успех. Его сделал режиссер Пол Пауэлл с Мэри Пикфорд в главной роли. 'л

'«8

нвдсу саморегулирования окончательно не отработали. Эволюция всей этой механики... проходила в несколько этапов. Первым этапом стала Формула».

Секрет Формулы остался неразглашенным, но можно думать, что в ней использовались основные положения Цукора, изложенные в документе 1920 года. Кроме того, в сентябре 1922 года представители Бюро Хейса образовали подкомитет для просмотра всех фильмов членов Дссоциации и изложения чисто консультативного мнения об их «моральном качестве». В 1927 году этот подкомитет опубликовал рекомендации под заглавием «Чего не надо делать и как быть осторожным». Они легли в основу.«Кодекса Хейса», сформулированного в марте 1930 года.

Формула в какой-то мере была разработана, чтобы предупредить членов МППДА от всевозможных эксцессов, которые, если отбросить сиюминутные выгоды, могли неблагоприятно сказаться на доходах промышленности в целом. Но в основном эти правила превратились в– оружие борьбы с конкуренцией; продукция независимых, «нечленов», а особенно европейские фильмы часто обвинялись близкими к Бюро Хейса группировками в аморальности. Деловая сторона в конце концов одержала верх над соображениями «морали» в той организации, на которую возложили ответственность за развитие конформизма в американском кино.

В 1920 году запреты Цукора касались только «благопристойности» и не затрагивали социальных вопросов. Но последние вытекали из неписаного закона. В фирмах, находящихся под контролем крупных финансовых монополий, не-могло быть и речи, чтобы их продукция ставила под сомнение их «право» и всемогущество, отдавая симпатии забастовщикам или рабочим организациям.

Влияние Хейса и его «консулов» во многом помогло «Парамаунт» избежать предпринятого против фирмы в 1921 году судебного преследования в связи с нарушением антитрестовского закона. Расследование дела в Федеральной торговой комиссии тянулось очень долго. Терри Рамсей пишет:

«После четырех лет обсуждений, в ходе которых была разобрана вся история кино, расследование и опрос свидетелей завершились. Принятие санкций против «Фэймэс плейерс-Ласки» откладывалось на несколько десятилетий, поскольку оставались возможности апелляции к другим судебным инстанциям. Все процессы, связанные

С кино, затягиваются, вынесение окончательного приговора оттягивается до невозможности».

Цукор при поддержке Хейса имел все основания тянуть дело, поскольку, как свидетельствует историк Льюис Фрэнк, «начиная с 1924—1925 годов штаб Комиссии стал в большинстве своем республиканским и принялся следовать общим указаниям стоящей у власти администрации – он проявил невероятную робость по отношению к одному из ведущих трестов страны – «Аллюминиум компани оф Америка».

Могущественные промышленные синдикаты решили под влиянием Гувера приступить к обмену статистической информацией, созданию единой формы методов бухгалтерского учета, стандартизации продукции... Начиная с 1925 года Верховный суд, разбирая нашумевшие дела «Симент продактив ассошиэйшн» и «Мейпл флуоринг мэньюфэкчурерз ассошиэйшн», согласился с подобным обменом и разработкой общей политики в отношении цен и рынков.

Старый символ конкуренции превратился в фасад, за которым происходила крупная реорганизация промышленности, осуществлялись промышленные и коммерческие союзы».

После вступления Хардинга на пост президента республиканцы практически перестали использовать антитрестовский закон Шермана, проведенный через Сенат демократами. Некоторые из санкций Федеральной торговой комиссии против трестов были отменены Верховным судом, и началось, по словам Л. Фрэнка, «процветание таких акционерных компаний, как «ЮС Стил», «ИстмэнКодак», «Эллайд кемикл энд дай» и т. д. Добавим к этим компаниям «Парамаунт». Цукору удалось спасти Федеральную торговую комиссию от выступления в защиту трестов, поскольку до принятия ею решения, по словам Терри Рамсея, «17 ноября 1925 года «Фэймэс плейерсЛаски» объявила о формальном разделе на производственную и прокатную фирмы. Организовался новый концерн, объединивший около 200 кинотеатров «Парамаунт» с 500 кинотеатрами, находившимися под контролем фирмы «Балабан энд Каи». Возникла сеть из 700 или 800 кинотеатров – «Пабликс тиэтер корпорэйшн». По некоторым оценкам, новая группировка имела капитал 100– 150 миллионов долларов...»

Таким образом, судебная процедура послужила лишь усилению монополии. Раздел прокатной и производственной частей носил чисто формальный характер, поскольку в апреле 1930 года «Парамаунт пабликс корпорэйшн» официально объединила обе фирмы. Политика Цукора восторжествовала на всех фронтах, и он писал в своих мемуарах: «Самым памятным событием 20-х годов стало для меня открытие в 1926 году «Парамаунт-билдинг», который занимает на Бродвее целый квартал Таймсскуэр между 43-й и 44-й улицами, а также место, где раньше стоял ресторан «Шенли». Это тридцатитрехэтажное здание с большим кинозалом.

Это громадное здание из камня и стали, стоившее 17 миллионов долларов, как бы подводит итог политики по строительству кинотеатров...» *.

В кинозале «Парамаунт» было 4 тысячи мест, а сам небоскреб выстроили в рекордный срок – за 340 дней. На его крыше, на высоте 130 метров над землей, установили глобус диаметром десять метров, который подсвечивался разноцветными прожекторами и был виден даже с судов, подходивших к Нью-Йорку.

В 20-х годах независимые подали на МППДА несколько жалоб о нарушении антитрестовского закона, но это последствий не имело. Ассоциация, созданная «грандами» Голливуда, занималась организацией сотрудничества между своими членами и налаживала отношения между ними и прокатчиками, другими странами, авторами, статистами и т. п. В связи с этим французский экономист и юрист Анри Мерсийон писал: «Хотя «великие» создают видимость конкуренции (курсив мой.– А. М.), на самом деле они тесно сотрудничают. И имеется агент, осуществляющий такое сотрудничество. Это – МПАА (Моушн пикчер ассошиэйшн оф Америка). МПАА занимается картелизирующей деятельностью»**.

Это замечание относится к более позднему периоду и касается МПАА (в 1946 году Эрик Джонстон, сменивший Уильяма Хейса, ушедшего на покой после 23 лет «честной» службы, переименовал организацию).

Но и в 1923 и в 1946 годах картелизирующая деятельность Бюро обусловливалась общностью финансовых интересов Голливуда. Можно считать, что с момента своего основания МППДА выступала не в качестве картеля, а в качестве концерна, промышленной коалиции, которую экономист Лиферман охарактеризовал следующим обра-

* Zukor A., Kramer D. Op. cit, p. 254—255. , ** Mercillon H. Op. cit., p. 116.

зом: «Объединение юридически независимых предприятий, связанных общей техникой производства и администрацией, а также общностью коммерческих и особенно финансовых интересов» *.

Образование концерна не помешало возникновению острой конкуренции между его членами, интенсивность которой менялась год от года. В 1921 году корпоративная пресса писала:

«Вайтаграф», «Пате» и «Фёрст нэйшнл» отказались вступить в организацию Хейса. В интервью Ходкинсон (основатель «Парамаунт» и противник Цукора) заявил: «Вилли Хейс желает насыщения кинематографического рынка и помешает какой бы то ни было его разгрузке».

Но уже через пять лет, в 1926 году, Терри Рамсей характеризовал Бюро Хейса как «организацию, стоящую на службе «Трех великих», то есть «Фэймэс плейерс-Ласки», «Метро – Голдуин – Майер» и «Фёрст нэйшнл».

Фирма «Фёрст нэйшнл» присоединилась к организации, вначале направленной против нее. Среди основателей по-прежнему находились «Парамаунт» («Фэймэс плейерс-Ласки»), «Фокс», «Юнивзрсл» и «Юнайтед артисте». «Сэлзник» была поглощена «Парамаунтом», «Робертсон Коул» ликвидирована, а «Метро» 17 апреля 1924 года превратилась в «Метро – Голдуин – Майер» («МГМ»). При поддержке мощной сети кинотеатров «Лоев» фирма могла выступать соперником «Парамаунт». Робер Флоре объяснил основание «МГМ» читателям «Синэ-магазин» (8 мая 1924 года, с. 248—250) следующим образом:

«Только что произошло событие, которое наложит отпечаток на всю американскую киноиндустрию. «Голдуин пикчер корпорэйшн», «Луис Б. Майер продакшн инкорпорэйтид» и «Метро пикчер корпорэйшн» слились в одну фирму.