Текст книги "Королева морей"

Автор книги: Юрий Волошин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц)

Глава 10
ВОЗВРАЩЕНИЕ В ПРЕИСПОДНЮЮ

Постепенно Асей овладело какое-то отупение. Ужас всего случившегося несколько остыл, и теперь она смогла немного поразмыслить и осмотреться.

На мгновение ее охватило чувство свободы, которое тут же сменилось безысходным отчаянием. Она боялась слезть с коня, с трудом забравшись в седло. Конь топтался, понимая, что новый всадник не уверен в себе и слаб.

«Что делать? Как мне быть?» – спрашивала девушка сама себя и не могла ответить. В голове не рождалось ни одной путной мысли. Ее пугал все еще не умерший Аметхан. Она боялась, что он поднимется, и тогда ей не совладать с ним. Однако вскоре Аметхан затих, но она не могла точно знать, жив ли он. Проверить это было выше ее сил, к тому же Ася боялась потерять коня, который проявлял беспокойство и строптивость.

– Господи! Святая Богородица! Ответь мне, куда деваться рабе твоей?

Она прислушалась, но ночь стояла тихая. Луна склонялась к горизонту, и становилось еще темнее. Девушка забеспокоилась, ночь и неизвестность пугали ее, местность была незнакома и враждебна.

Успокаивая коня, она оглаживала его шею, говорила ласково и душевно. И постепенно сама стала успокаиваться. Скоро конь притих, стал тянуться к траве. Ася вцепилась в гриву, с трудом нащупала стремена, которые болтались слишком низко, а укоротить их она не осмелилась, так как с коня надо было слезть, а как потом быть?

– Свобода моя только до рассвета, а там люди меня заметят, изловят и казнят. Вот и вся моя свобода, – говорила она тихо то ли коню, то ли самой себе. – Как ни верти, а погибель моя близка. Отсюда не выбраться, сразу опознают.

Помаленьку конь отошел от тела Аметхана, и он уже не так пугал Асю. И тут она решила, что ничего не остается делать, как вернуться в городок и явиться к Спиро. Жить-то хочется, а это единственная возможность спастись. А дальше видно будет.

– Куда же направляться? Ночью дороги не заметила, да и конь крутился, – девушка говорила вслух, и ей казалось, что с нею кто-то из близких и становилось не так страшно.

Она трезво огляделась, но не увидела вдали ничего, что могло бы ей помочь найти правильный путь.

– Ага, море лежит к заходу, значит, если ехать в том направлении, то к берегу и выйдешь, а там уже легче. Да и далеко мы не могли отъехать. Значит, на заход. Вон и Сохатый на небе сияет. Поехали, – сказала она и решительно задергала повод коня. Тот нехотя развернулся и затрусил в сгущающемся полусвете тускнеющей луны.

Ася поглядывала на небо, понукала коня, уже привычно колотила пятками его бока, и конь ретиво, тяжелым галопом понесся вперед. Становилось прохладно, но жаловаться было некому. Она терпела, торопила коня, боясь до света не успеть на место.

Каждый раз при воспоминании о нанесенном Аметхану ударе ножом она вздрагивала, ее тошнило, в груди бухало сердце и холодный липкий пот страха обливал измученное тело.

Ася все погоняла коня, оглядывала окрестности, но никаких признаков жилья не замечала. Небо на востоке начало медленно сереть, луна скрылась, настроение девушки падало, отчаяние охватывало, сковывало ее. Хотелось бросить все, дождаться утра и покорно отдать жизнь при свете дня.

«А вдруг пытать начнут, вот страх-то!» – думалось ей, и она снова понукала начавшего уставать коня. Вдруг неожиданно впереди затеплился одинокий и далекий огонек, который обрадовал Асю. В душе ее зародилась надежда, пятки сами забарабанили по бокам коня. Вскоре послышался шум волн, и она выехала к морю. Огонек светился то ли на лодке, то ли на корабле и двигался к югу, медленно, но непрерывно.

– А куда лодка плывет? – спросила Ася коня, устало тянущегося к сухой траве. – Наверное, в город, а раз так, то и мне туда же.

Она глянула на уже тускнеющие звезды и повернула на юг, где, по ее мнению, находился городок. Конь тяжело рысил, Ася с непривычки ерзала в седле, устраиваясь поудобнее, но это не получалось. Все тело у нее болело и ныло, хотелось пить.

Когда на небе почти не осталось звезд, а даль расширилась, впереди затемнели первые строения. Глинобитные лачуги и лай собак встретили девушку уже знакомым запахом нечистот, скота, едва уловимый ветерок доносил характерный дух моря, такой свежий и приятный. Она стала узнавать дорогу, по которой проезжала недавно. Радость наполнила грудь, улыбка сама собой растянула губы, конь тоже заспешил, почуяв возможность быстрее напиться и отдохнуть. Вот и низкая стена караван-сарая. По сторонам слышались звуки пробуждающегося люда. Услышала она и шорох за воротами ее пристанища. С биением сердца Ася стукнула рукой в ворота. Недовольный голос обругал раннего путника. Но Ася не поняла и стояла в ожидании, а конь нетерпеливо и настойчиво бил копытом. Наконец окошко открылось, Ася ощутила на себе любопытный взгляд привратника. Он закричал что-то, сразу внутри задвигались люди, ворота открылись, и в их проеме показался Спиро в наспех надетых шароварах.

– Ты откуда взялась, девка? Вот чудо!

– Вот… – сказала со слезами в голосе Ася и кое-как сползла с коня, едва не упав в пыль и навоз.

– И конь пригожий! А кто ж вор и разбойник?

Ася заплакала, и Спиро отцовским жестом похлопал ее по сгорбленной спине, успокаивая. Собралась толпа любопытных, и Спиро поспешил увести девушку с глаз долой.

– Как же ты вернулась? Ну и чудеса! – повторил он, и в голосе его звучала непритворная радость.

– Аметхан… Убила я его! – сквозь слезы прошептали ее губы, и она разрыдалась неудержимо.

Спиро мгновение молчал, затем разразился громким хохотом и хохотал неистово, со слезой, он трясся всем грузным телом, повалился на пол и там продолжал кататься и хохотать, пока не успокоился, но и потом ржал изредка, весело хлопая глазами.

– Ох, девка! Развеселила! Как же ты его ухайдакала, такого аскера?1

Ася продолжала всхлипывать, помаленьку успокаиваясь, а Спиро косил в ее сторону глазами и не мог скрыть своей радости и веселья.

– Эй, Думбур! – позвал он в дверь. И когда тот появился, сказал: – Слыхал? Девка убила Аметхана. Он украл моих девок, а она его прикончила. Господь не оставил нас без своего благоволения. Слава Господу нашему! Аллах акбар! Надо воздать хвалу Всевышнему на восходе солнца, а эту девку накорми как следует, выдай шаровары да платье поновей, и на ноги что-нибудь. Она того заслужила. Один конь со сбруей стоит немалых денег, Аметхан на плохих не ездил.

Вскоре Ася поела, потом помылась, что было для нее не менее важно, чем новая одежда. В непривычном наряде она вернулась к подругам и угостила их остатками своего завтрака. Вопросов и рассказов было так много, что Ася вконец отупела, усталость взяла свое, и она свалилась на грязную подстилку из соломы. Пересуды продолжались, но уже без участия Аси, которая спала глубоким освежающим сном.

А на следующий день всех девушек выгнали из темницы, связали волосяной веревкой и повели на пристань. Там Ася впервые близко увидела корабли и лодки, паруса совсем рядом и далеко в море. Она опять ощутила восторг от вида водного простора. Он взволновал ее, как и в первый раз. Ноздри расширились, спеша насладиться чистыми морскими запахами. Глаза девушки жадно всматривались в горизонт, следили за полетом чаек и трепетом парусов, суетой матросов.

Глава 11
СЛЕЗЫ ВЕЧНОСТИ

Большая громоздкая посудина вобрала в себя плачущих девушек, их тут же загнали в низкий трюм, пропахший многолетними запахами разложения, где им придется коротать дни, пока ветер и кормщик не пригонят судно к ненавистному берегу, где пленниц выставят на продажу.

Это уже все знали, но смириться не могли, и слезы неудержимыми ручьями текли по обветренным девичьим лицам.

Легкое покачивание судна, пока оно стояло у причала, сменилось настоящей качкой. Девушки ревели, катались по грязным доскам, их рвало и мутило. Вой и стенания повисли в тесном помещении, а вонь стала такой невыносимой, что Ася стала колотить в люк кулаками, взывая к милосердию.

Думбур заглянул в люк, усмехнулся и приказал открыть его. Струя свежего воздуха ворвалась внутрь. Ася, почти не испытывавшая неприятных ощущений, широко открытым ртом хватала эти живительные струи и словно пила густой влажный воздух.

Думбур крякнул и поманил Асю к себе. Та не заставила повторять приглашение, легко и торопливо выскочила на палубу. Думбур ласково потрепал ее по волосам, сказал:

– Иди, – и указал на борт корабля, за которым то опускалось, то поднималось, горбилось волнами море. Ветер рванул косу, ударил в лицо, и Ася зажмурилась, подставляя разгоряченные волнением щеки.

Она неуверенно и боязливо шла по палубе, которая немного уходила из-под ног, и это пугало необыкновенно. С трудом девушка добралась до фальшборта, уцепилась за него и глянула вниз. Почти черные волны бурунами расходились от форштевня. Красота этого зрелища восхитила ее, голова кружилась. Холодные брызги порой взлетали выше палубы и окатывали Асю, которая восторженно ойкала и слегка отстранялась. Отпустить дерево фальшборта она боялась.

Вдали синели берега Тавриды, а дальше, как знала Ася, простирались ее родные земли. Доведется ли увидеть их, мамку, всех деревенских? Девушка тяжело вздохнула и посмотрела вокруг себя. Паруса туго надулись, и Асе показалось, что они вот-вот лопнут. Мачты поскрипывали, слегка гнулись, вымпел яростно трепетал на флагштоке. Все было необычно, восхищало и страшило ее. Девичья душа заходилась от ужаса, когда судно накренялось от очередного порыва ветра. Руки сами судорожно цеплялись за дерево поручней, глаза расширялись, в ногах терялась сила.

– Девка дышит морем? – раздался голос Спиро, и Ася обернула к нему взволнованное лицо.

– Дышу, хозяин, – ответила Ася с поклоном. – Вот ваш помощник меня выпустил.

– Побудь маленько на воздухе. Я вижу – тебя и качка не берет. Ну и девка! Постараюсь подыскать тебе хорошего мужа.

– Ни к чему он мне, – закрасневшись от стыда, ответила Ася.

– От доли бабьей не уйти, девка. Так уж предопределено вам свыше, – и он устремил взгляд в небо. – А ты пока побудь здесь, ты того заслужила, не ожидал от тебя, – и он опять, вспомнив, захохотал раскатисто, заразительно.

Спиро умел выдать себя за весельчака и добряка. Жизнь научила торговца многому, и не раз эти качества выручали его и приносили прибыль. Вот и теперь Ася вдруг не ощутила в душе злобы и ненависти к этому человеку. Забылось, притупилось все плохое, что она от него получила. Осталось ощущение доброты и веселья, исходившее от него в эту минуту. Она тоже скромно улыбнулась, а Спиро с сожалением вздохнул.

– Эх, был бы я помоложе хоть чуток, не отдал бы тебя другому, но…

Ася нахмурилась. Ощущение доброты исчезло, и перед девушкой опять стоял купец, хищник, не останавливающийся перед любым преступлением ради барыша.

Красота моря перестала волновать, вспомнилась родная матушка, деревня, привычные с детства места. Небо и море поблекли, захотелось закрыть глаза и отрешиться от всего, что ее ожидало в недалеком будущем, что навеки, может быть, оторвет от родного, привычного и милого сердцу.

Раздались крики, удары бичом, беготня по палубе. Матросы хватались за канаты, тянули их куда-то, другие карабкались по вантам к реям. На судне царили суета и сутолока, как показалось Асе. Ее толкали грубо и бесцеремонно, пришлось прижаться к борту и наблюдать. Реи поворачивались, блоки скрипели и визжали, оглушительные хлопки заполоскавшегося паруса испугали девушку. Озираясь по сторонам, она не могла сообразить, что происходит, пока не заметила, что судно медленно поворачивает влево, оставляя за кормой пенный след, исчезающий вдали. Кормщик и боцман носились среди матросов и отвешивали оплеухи, звонкие и хлесткие. Получившие плюху матросы усердней наваливались на снасти, бормоча проклятия и угрозы себе под нос.

Вечерело, ветер терял силу, и берег очень медленно отходил к горизонту, теряясь в предвечерней дымке. Потянуло холодом, качка уменьшилась. Татарин с бичом хмуро махнул рукой, и Ася пошла за ним. Ей вручили котел с теплой похлебкой из чечевицы с рыбой. Настала пора кормить пленниц. Тянул плечо груз лежащих в сумке лепешек. Асе захотелось есть. Она торопливо залезла в вонючую дыру, но почти все девушки отказались от еды, мучаясь морской болезнью. Ася содрогнулась в затхлом трюме после свежести и чистоты воздуха на палубе.

Ее встретили настороженно, с затаенной завистью и неодобрением. Это задело Асю, но она промолчала, вяло черпая ложкой и испытывая уже не голод, а лишь тоску и одиночество.

Сверху Асю поманил все тот же татарин, жестом показывая, что котел надо вернуть. Ася проворно полезла по крутой лесенке на палубу и с удовольствием принялась мыть котел по приказу татарина. В крохотном камбузе она помогла в стряпне маленькому проворному турку, получая Сердитые шлепки мокрой рукой и кусочки мяса, пусть и не самые лучшие, но не вонючие, а вполне нормальные. С разрешения турка она торопливо обгрызала бараньи кости, высасывала мозг и испытывала блаженство. Но мысль о подружках часто навещала ее и омрачала настроение. Аппетит ухудшался, и задумчивость лишала ее работоспособности до тех пор, пока турок не тыкал ей пальцем в спину.

Наступила ночь. Асю никто не трогал, и она решила не спускаться в трюм, где и дышать-то было нечем. Девушка устроилась на палубе, недалеко от камбуза, среди бухт канатов. Усталость и нервная напряженность взяли свое. Сон свалил ее, вогнал в забытье до тех пор, пока она не почувствовала, что ее поспешно тянут куда-то. Ася резко очнулась и почувствовала прерывистое смрадное дыхание и руки, поспешно шарившие по ее сонному телу. Очень близко от лица маячила тень. Ужас охватил девушку. Она вскрикнула и с силой ударила кулаком по лицу, светлевшему на фоне ночного неба.

Жуткий крик огласил палубу. Во многих местах зашевелились люди, затопали ноги, вспыхнул фонарь. Сбежавшиеся на шум моряки увидели Асю, прижавшуюся к канатам, и рядом сверкавшего глазами боцмана, не успевшего скрыться.

Появился Спиро, остановился и равнодушно оглядел сидящих на палубе виновников переполоха.

– Это опять ты? – спросил Спиро. – Девку в трюм! Какой шайтан ее оставил на палубе? Этого бабника за борт, пусть охладит свою похоть!

Боцман завыл, заползал у ног Спиро, хватая того руками. Грек смачно ударил его в голову и ушел, не заботясь о последствиях. А они свершились тут же. Боцмана приволокли к борту и перевалили через него, оравшего и умолявшего о милости. Матросы же ликовали в душе, разделываясь с ненавистником и живодером, не думая о том, что завтра другой, уже из их среды, будет издеваться над ними ничуть не меньше прежнего.

Асю же затолкали в трюм, не обращая внимания на ее слезы и оправдания. В море приказ исполняется быстро и неукоснительно. Она это поняла твердо.

Глава 12
СМЕНА ХОЗЯЕВ

Почти полный штиль не позволил судну нормально продвигаться. Лишь к вечеру паруса надулись, и ход увеличился. Спиро злился и вымещал на кормщике свое неудовольствие.

– Этак до вечера завтрашнего дня до места не доберемся! – бурчал он.

– Не извольте беспокоиться, хозяин. Ветер, слава аллаху, благоприятствует, и к вечеру будем на месте.

– А если ветер переменится?

– Значит, так предопределено Господом нашим. Иншалла!

– Во имя аллаха, милостивого и милосердного! – четким речитативом протянул Спиро и направился в каюту совершать положенную при заходе солнца молитву.

Утром Асю выпустили вместе с остальными девушками подышать воздухом. Качка ощущалась слабо, но многие пленницы мучались, шатались по палубе с зелеными лицами, хватаясь руками за все, что ни попадалось. Им дали забортной воды помыться, приказали вымыть помещение, где они провели последнюю ночь. Тут же поставили котел с вполне съедобной рыбной похлебкой. Каждой даже дали по яблоку, да и лепешек было много. Девушки повеселели, после работы и завтрака они уже смелее оглядывали море.

– Ой, как страшно, девки! – сказала Нюрка испуганным голосом. – Земля-то куда подевалась? Господи помилуй!

– Видать, далеко она, и потому не видна, – неуверенно ответила Ася.

– И ничего-то не видно! Одна вода, и ту пить невозможно – соленая.

– Несет нас в преисподнюю, девки! – вопила суматошно Дашка, округлив и без того большие круглые глаза. – Небось, в ад нас волокут, а?

– Так это давно нам было известно. В ад и есть. И не выбраться нам из него по гроб жизни.

– Знать, судьба наша такая, – тихо промолвила Нюрка. Девушки засопели носами, полились слезы.

– Хоть бы чего узреть, девки! – причитала Марфа. – Глаза не на чем остановить. Жуть берет.

А все же тут лучше, чем внизу, – отозвалась Ася. – Тут простор и воля. Вон и птицы летают вдали. Видать, земля там.

– Птицам что – им везде дом.

Появился Думбур. Он загнал девушек в трюм и закрыл решетчатый люк. Днем их опять выпустили, но скоро опять согнали вниз. На горизонте неясно синел берег, а чуть ближе светлели паруса чьих-то судов.

– Вот, хозяин, и берег завиднелся, – сказал кормщик, указывая на синеву у горизонта. – Как я и обещал, вечером будем в Трабзоне.

– Что за паруса виднеются? – спросил Спиро.

– Кто ж их разберет. Мало ли тут купцов да рыбаков счастья ищут.

– А разбойники?

– Что ж, и разбойники попадаются. Куда без них? Сколько будем плавать, столько и они будут за наш счет пробавляться.

– А если нападут?

– Аллах не всегда зол на купца, ну а если что случится, будем считать, что в том виден перст Божий. На все воля аллаха. Он – наша вера, наш заступник, наша жизнь. Тебе, хозяин, это трудно понять. Ты не истинный мусульманин. Тебя Господь на том свете накажет.

– Подавись ты словами своими, собака паршивая!

Спиро злобно сплюнул, но вспомнил, что на палубе делать этого не стоит, и незаметно вытер плевок носком башмака. Он огляделся и пошел в каюту.

Ровный западный ветер ходко гнал судно вдоль берега, незаметно приближая к нему. Кормщик напряженно вглядывался в его очертания, ища приметы и знаки, по которым легко ориентироваться и находить правильный путь. Эти простые и незаметные непосвященному человеку приметы легко узнавались моряками, и теперь кормщик уверенно вел свой двухмачтовик. Берег был знаком, и всегда можно укрыться в бухте или заливе в случае внезапного шторма.

Суда на горизонте продолжали идти параллельным курсом, едва заметно сближаясь. Кормщик слегка нахмурился, но решил, что они тоже идут в Трабзон из Синопа и держатся ближе к берегу. Так часто плавали турецкие купцы, опасаясь далеко отходить от земли.

Ближе к вечеру, когда можно было ожидать появление мыса, за которым в двадцати милях раскинулся порт, кормщик позвал Спиро.

– Видать, Всевышний решил испытать нас и натравил разбойников.

– Почему ты так говоришь? – вскричал Спиро испуганно и заметался глазами по горизонту.

– Корабли резко изменили курс и идут прямо на нас. Веслами помогают, и ход у них порядочный. Нам не уйти.

– Так прибавь парусов! Чего стоишь, изменник?!

– Больше не прибавишь, все в деле, а ветер слабый. Решай, что делать, хозяин. Твое слово последнее.

– О, аллах, смилуйся над рабом твоим! Ну что тебе обещать? Все исполню, только отврати от меня этих разбойников!

Аллах не отвратил. Он даже не подал никакого знака. Зато суда преследователей быстро приближались. С носа переднего грохнула пушка, приказывая лечь в дрейф. Спиро заметался, требовал не спускать паруса.

– Хватай оружие! Всем заплачу по-царски! Защищайте корабль!

– Нет, хозяин, люди не послушают тебя, – спокойно ответил кормщик. – Ясно же, что сил у нас мало. Против трех кораблей сладить невозможно. У них пушки.

– Измена! Измена! Всех на виселицу!

– Погоди тратить силы, хозяин. Скоро они тебе понадобятся. Осталось недолго. Видишь, как они несутся.

Матросы сами, без приказа, бросились спускать паруса. Торопливым усердием они рассчитывали заслужить прощение и милость. Что с них взять, с нищих моряков, которые работают за кусок лепешки!

Суда, облепленные разноцветной толпой пиратов, стремительно приближались, вода кипела под ударами весел. Ликующие крики холодили души обреченных и парализовали волю к сопротивлению. Об этом никто и не думал.

Разбойники быстро сбросили паруса, подняли весла и забросали несчастное судно Спиро крючьями. Моментально борта стянулись, и толпа ревущих головорезов ринулась на палубу. Никто не сопротивлялся, но пираты от избытка воинственного пыла успели убить двух матросов и нескольких ранить.

Начался неистовый грабеж и разорение. Нападающие моментально обнаружили запертых пленниц, и восторгу их не было границ. Ася не успела по-настоящему испугаться и осознать, что делается, как оказалась в лапах какого-то верзилы и, вопя от ужаса и бессилия, вынуждена была стерпеть насилие и бесчестие. Все пронеслось в тумане отвращения и страха, с воплями отчаяния, боли и крови.

Когда первый пыл пиратов остыл, судно уже представляло собой полуразвалившееся корыто с грудой наваленного на палубе добра. Выволокли спрятавшегося Спиро. Глаза его от страха вылезали из орбит, он вопил бессвязно и непрерывно. Его изрядно избили и тут же вздернули на рее за ноги. Лицо его, налитое кровью, готово было лопнуть, но он продолжал изрыгать мольбы и проклятия.

Когда пираты опомнились и натешились, они перетащили добро на свои суда, захватив и пленниц. Их сгоняли ударами палок, как скот.

Командиры подгоняли пиратов, и все совершалось быстро и без лишних слов.

Ася не могла прийти в себя от случившегося, да и остальные пленницы тоже. Они сбились около мачты в кучу, прикрывая наготу руками и волосами растрепанных кос. Матросы больше не обращали на них внимания, занятые награбленным добром.

Опускался вечер, ветер крепчал, качка усилилась. Раздался зычный голос капитана, и все бросились ставить паруса. Гребцы схватили весла, и суда отвалили, набирая скорость и уходя на восток с попутным ветром.

Зажглись редкие фонари на корме и носу судов, с берега тоже в сгущающихся сумерках замигали огоньки. Флотилия неслась на восток к неведомым гаваням, и судьба пленниц была им неведома.