Текст книги "Королева морей"

Автор книги: Юрий Волошин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 26 страниц)

Глава 9
НАПАДЕНИЕ В ХАТИБУ

Тихая ночь опустилась на раскаленный островок, принеся немного прохлады. Последние водовороты отлива еще ворчали в камнях. Матросы собирали крабов, спешащих к воде.

Шла погрузка на плот и лодку. Они качались среди скал, торчавших из черных вод угрюмо и настороженно.

Разговоров почти не было слышно, все понимали, что от поспешности во многом будут зависеть их судьбы. Пламя костров не могло одолеть ночной темноты. Матросы заканчивали последние работы в темноте, но это им не мешало, люди знали каждую щелочку и уголок на небольшом плоту.

– Абан, – спросила Асия рулевого, – кажется все? Давай отчаливать. До утра нужно отойти подальше, а на такой посудине быстро не поплывешь. Торопись. И самых сильных – на лодку. Им грести.

Абан одобрительно кивнул и побежал к Захиру. Скоро Асия и десять матросов уже сидели в лодке и ждали команды.

– Весла на воду! – крикнул Абан, и лодка осторожно отвалила, натягивая буксирный трос. – На плоту, подгребай! Смотри по сторонам!

Паруса на лодке и плоту зашевелились, слегка надулись и, накренив слегка лодку, потащили все это к выходу в море. Ветер благоприятствовал. С неба взирали равнодушные ко всему звезды, а на веслах кряхтели гребцы, начавшие свою долгую и изнурительную работу.

Вскоре огни костров пропали вдали, и ничего, кроме звезд, не было видно.

Утро застало потерпевших в море, но далеко на востоке уже просматривались горы Сокотры. Асия спросила:

– Абан, это наш остров?

– Сокотра, ханум, – ответил Абан, всматриваясь в далекие очертания гор. Ветер посвежел, ход плота и лодки увеличился, но они все же тащились к острову очень медленно, Асия нервничала, оглядывая горизонт. Кругом была вода и чайки, рыщущие в поисках добычи. Высоко в небе величаво парил альбатрос.

– Ханум, править к Хатибу? – спросил Абан.

– Да, будем там пытать счастья. Надо добывать судно понадежнее.

Гребцы получили возможность передохнуть и теперь спали, утомленные ночной работой. Асия с Михаилом сидели у руля.

– Поможет ли нам Бог? – сказала Асия, думая о предстоящем заходе в селение Хатибу, где рассчитывала достать подходящее судно.

– Тут не о Боге, Ася, надо думать, а о тех разбойных людях, которые нас вчера хотели захватить. Встретим – нам несдобровать.

– Пальнем из пушки и отгоним. У них пушек не бывает, Миша.

– Молодцом держишься, Ася, – обнял он ее за плечи.

Вдали появился парус, это было судно местных рыбаков. Через час удалось приблизиться и узнать, что селение недалеко и к вечеру можно будет до него дотащиться.

– Пораньше бы, – буркнула Асия, нахмурив брови.

– Беды в том нет, Ася, – ответил Михаил. – Может, так даже к лучшему.

– И то верно. Пираты и там могут оказаться. А в темноте проще будет от них укрыться.

Иногда попадались гурабы небольшие суда – груженные местными товарами. Моряки провожали лодку и плот любопытными глазами, давали советы. Все понимали, что это несчастные жертвы стихии, но у всех свои интересы, каждый спешил по своим делам и никому не было дела до посторонних.

Берега тянулись унылые, выжженные солнцем, с желтыми склонами гор, изредка покрытыми чахлыми кустами и травой бурого цвета. В крохотной бухточке увидели три-четыре убогих лачуги. Там ютились бедные семьи рыбаков, и приставать не было смысла. Единственный колодец не смог бы напоить всю ораву.

Солнце садилось, тени от парусов далеко простирались по спокойной воде, когда вдали завиднелись домики и мачты в бухте Хатибу.

– Вот, Асия-ханум, и добрались, – сказал Абан и указал на селение, раскинувшееся на желтеющем берегу. – Судов мало, ханум, может быть, нас там еще не ждут.

Уже в ночной темноте лодка с плотом вошли в гавань. Редкие огни на берегу постепенно затухали и вскоре остались только на редких судах, стоявших на рейде или у причала.

Асия осматривала бухту. Огни судов колебались отраженным светом, кое-где слышался разговор, перебранка.

– Неспокойно мне, Абан, – сказала почему-то шепотом Асия.

– Чего так, ханум?

– Не знаю, но неспокойно. Тревожно. Вроде в логово зверя заходим.

– Поглядим, – обеспокоенно ответил рулевой и стал внимательно приглядываться к стоявшим в отдалении друг от друга судам. – Стоп! Неужто те разбойники, которые на нас напали вчера?!

– Не может быть! – испугалась Асия.

– Да точно, ханум! Глядите, вон их судно стоит на якоре. Я хорошо запомнил его обводы и мачты. Оно, никак иначе!

– Братья, гребите тише! – приказала Асия, обдумывая положение. – Значит, утром нас обязательно схватят. Тут у них все свои, и местный правитель не станет портить с ними отношения из-за нас. А куда же нам деваться? Надо придумать что-нибудь.

– Знать так на роду нам писано, Ася, – сказал Михаил раздумчиво. – Деваться нам некуда. Придется драться. Чего нам ждать их? Самим надо напасть и захватить их судно.

– Опасно, Миша. А вдруг их там много?

– Нет, их там не должно быть много. Десяток мы их порешили, да столько же, наверное, в селении сидит по кабакам. А с остальными справимся. Не робей!

Асия задумалась. Ей стало страшновато. Ночь была так хороша и тиха. С глубоким вздохом она ответила:

– Придется пойти на такое. Только боязно мне, Миша.

– Да мы без тебя сделаем, Ася. Переходи на плот, а сюда собери с дюжину самых сильных. На лодке и нападем. Все уже спать полегли. Верю, что все получится, и тогда мы свободны.

Матросы со вниманием прислушивались к разговору и ждали решения. Оружие уже было готово, решимость проступала на лицах. Всем страшно было остаться до утра в море, где их ждет смерть от жажды или плен и рабство.

– Абан, – сказала Асия со вздохом. – Придется идти на захват. Отомстим разбойникам за смерть товарищей и добудем судно. Давай людей с плота на лодку. На ней будем нападать. Готовь пистолеты да мушкеты, а на плоту я заряжу пушку на всякий случай.

– Это, ханум, ты хорошо придумала, – ответил взволнованно Абан.

Плот подтянули, обсудили детали захвата, люди покрепче пересели в лодку, и та с тихим плеском удалилась к маячившему судну пиратов.

Асия неторопливо заряжала пушку, вооружала оставшихся, напряженно всматривалась в темноту, где темным пятном чернело пиратское судно. Лодки видно уже не было.

Вдруг там что-то сверкнуло, донесся звук выстрела, опять сверкнуло, и пальба зачастила. Мушкетные выстрелы заглушали пистолетные хлопки, крики, ругань и вопли донеслись из темноты.

– Братья, навались на весла! – крикнула Асия, судорожно сжимая в руке влажную рукоять пистолета. – Поспешай, а то нашим там, может, туго приходится! Не жалей рук, братья!

Все взялись за весла. Плот пошел на шум стычки. На судах замелькали огоньки, послышались возгласы и замелькали тени матросов, растерянно бегающих по палубам.

Вскоре шум на судне стал затихать, и Асия услышала желанный голос:

– Ася, поспешай! Дело сделали! Снимаемся с якоря!

– Господи! – воскликнула Асия, вздевая руки к небу. – Братья, навались! Наши захватили корабль!

Она тоже стала помогать грести. Скоро стали ясно видны очертания судна. Оно разворачивалось, и в душе Асии зазвучала победная песня. Рот сам растягивался в улыбку, хотелось кричать, она вскочила на ноги, торопя мгновение встречи.

– Ханум, быстрее перегружаем с плота все, что надо! – голос Абана торопил, сильные руки матросов подняли ее с плота и поставили на палубу.

Работа закипела. Даже раненые стали помогать перегружать припасы, оружие и еду. Откуда брались силы и прыть! В десять минут плот был очищен и баграми отведен от борта судна.

– Ася, из пушки бы грохнуть для острастки. Не так ретивы будут! Давай!

Вскоре пушка рявкнула, ядро с воем пронеслось над водой и ударило куда-то в берег.

– Будут знать, что с нами встречаться не следует, – сказал Михаил.

Захир с Абаном руководили судном. Абан уверенно стал за румпель, гонг подгонял гребцов, паруса хоть и вяло, но наполнялись ветром. Под форштевнем зажурчала вода, оставляя за кормой светящийся след.

– Эй! – кричала Асия возбужденно. – Уберите трупы! Эти гады свое уже получили, дайте и рыбам немного! – Асией овладело какое-то радостное возбуждение. Она прижалась к Михаилу, и тот невольно отпрянул.

– Что такое? – спросила она весело.

– Ничего, Ася. Задело малость. Пройдет.

– И молчал! А ну-ка показывай! – радость сразу пропала, в груди заныло, лицо женщины посуровело. – Гляди как задело! Бок разорвало, а он молчит! Посветите же быстрее!

Михаила начинало трепать, поднялся жар, хотя Асия умело перевязала ему рваную рану, нанесенную, видимо, обломком доски. Кожа лохмотьями свисала, но кость не была задета. Михаил слабел от потери крови, но больше от лихорадки и жара.

– Господи! – шептала Асия. – Так я и знала, что случится что-то! Недаром боялась так! Миша, ну как ты? Терпи, дорогой! Я помогу! А теперь ступай ляг, я тебе порошка дам горького. Он лихорадку убьет.

Асия с помощью матроса отвела Михаила в каютку на корме. А судно уже выходило в море, направляясь на юг, подальше от опасного острова. Огни в бухте меркли и потом пропали совсем. Тишину нарушали только скрип весел, тяжелое дыхание матросов и плеск воды под форштевнем, отдающий музыкой в ушах моряков.

Глава 10
ЛИХОРАДКА МЕЧТАНИЙ

Михаил поправлялся трудно. Асия мучительно переживала его болезнь. Ее усилия обеспечили быстрое заживление раны, но лихорадка не отпускала и мучила нестерпимо.

Переход до Мохи тоже оказался трудным. Судно было малое и неповоротливое, надолго попало в полосу штиля, и матросы выбивались из сил, постоянно работая тяжелыми веслами. И радость легкой победы не вспоминалась, все помыслы Асии сосредоточились на Михаиле. Она страдала вместе с ним.

– Надо ехать в горы, Миша, – говорила Асия уже дома. – Может, там тебе станет лучше. Подумай, милый.

Михаил кутался в одеяла и трясся под ними крупной дрожью, лязгая зубами. Он старался внимательно слушать, но это плохо ему удавалось.

– Ты не отвечаешь, Миша?

– Я согласен, Ася, – ответил он с трудом, ворочая мутными глазами. – Я стал тебе в обузу.

– Бесстыдник! – закричала она, прикрывая его рот ладошкой. – Раз ты так говоришь, то сегодня же распоряжусь готовиться в дорогу. Путь не близкий, и придется тебе потерпеть малость.

Он согласно кивал кудлатой головой, а глаза ничего не выражали, кроме тоски и безысходности.

Прошел почти месяц. Горы действительно помогли, а может, болезнь просто утомилась и решила покинуть такое большое и непокорное тело. Михаил окреп, даже порозовел лицом. Горный воздух, прохладный и свежий, благотворно отразился на его здоровье. Ключевая вода и забота Асии сделали свое дело.

– Теперь, Миша, можно помыслить и о пути-дорожке, – говорила Асия, сидя на своей любимой софе в окружении шелковых подушек.

– Ты о доме толкуешь, Ася? – спросил Михаил.

– Нет, Миша. Дом мой тут, вот он. Я толкую о возвращении в родные земли. Теперь и моя душа тоскует о них.

– Ох и трудное это дело, Ася. Грех на душе моей большой. Семью ведь бросаю. Детишки, чада родные.

– Переметчиком себя не считай, Миша, – отвечала Асия, печально глядя на худое лицо Михаила.

– Как же не считать, когда приходится детишек на произвол судьбы оставлять.

– Так мы можем их забрать с собой! Поедем и заберем, пусть посмотрят родные края.

– Какие они для них родные? Они и понятия не имеют об этом, разве что я им рассказывал. И не худо ли им там будет? Зачахнут еще.

– Задачу ты задаешь мне, Миша, трудную. Как же нам поступить?

Михаил долго молчал. Думы его постоянно улетали в Замбоангу. Теперь в нем пылала любовь к детям, и она казалась ему всепоглощающей. Но наступали часы близости с Асией, и это чувство растворялось в ее объятиях и жарких поцелуях. Он ловил себя на мысли, что сравнивает ее с той далекой и невозвратной девчонкой, которая встретилась ему когда-то на крохотном островке севернее Филиппин. Она казалась ему то лучше, нежнее, то отходила на задний план, растворялась в тумане зрелой любви Асии. Он терзался сомнениями и угрызениями совести.

Но и тяга к родным местам, своему народу не оставляла его, и с каждым днем нетерпение возрастало.

Асия понимала его тяготы и молчала, затаив тоску и страх перед возможностью потерять так долго ожидаемое счастье. Это так ее волновало и пугало, что она готова была согласиться с любым его предложением, лишь бы сохранить хотя бы то, что имела сейчас. Женщина старалась отогнать мрачные мысли, забыться в мимолетном наслаждении, которое отпустило ей провидение, положиться на свою любовь.

Она приводила свои дела в полный порядок, держа приготовления к отъезду пока в тайне. Асия видела, что Михаил томится тем, что не может наравне с нею вносить свой вклад в их жизнь. А ей это доставляло истинное удовольствие и радость.

– Как хорошо получилось, Миша, что все твои ценности остались дома! – говорила она, когда он намекал ей на свое незавидное материальное положение.

– Может, ты и довольна, Ася, но мне зато беспокойно. Денег мало, а достать их негде. Мне, мужчине, это не к лицу.

– Миша, их у тебя не так уж и мало! – отвечала она, зная, что он имеет не одну тысячу гульденов да еще алмаз, всегда висящий у него на шее в кожаном мешочке. – Вот и алмаз этот тоже стоит огромных денег.

Но все же Асия сочла нужным сменить тему и заговорила о другом:

– Все думка меня тревожит, Миша.

– Что за думка, Ася?

– Путей к родным краям много, но на каком остановиться? Уже и купцов расспрашивала, но и они мало знают про это. Дальше Хвалынского и Черного морей не бывали.

– Так и я ничего об этом не ведаю. Родом я совсем из других краев.

– Я думаю, Миша, что нам стоит пробираться через Персию к Хвалынскому морю. Там нет войн, и ближе должно быть до Волги. Я о такой реке слышала, когда еще в Тебризе жила. Мой муж Абу-Мулайл был сведущим человеком. Много знал и много ездил.

Эти разговоры Михаил слушал с большим вниманием, но неизменно приходил в плохое настроение, и Асия не докучала ему долго. Она была терпеливой и ждала своего часа.

Они мечтали о том времени, когда их ноги коснутся родной земли и заживут они своим домом в городе, где все будет родное, привычное. Не нужно будет томиться в этом проклятом пекле, бояться пиратов и самим пускаться в пиратские походы. Михаил в таких случаях говорил:

– Так хочется в Россию, Ася! Но не могу себя представить в родных землях. Как у нас там получится? Даже боязно иногда бывает.

Асия внутренне улыбалась, она представляла себя в церкви в подвенечном платье, дорогом и пышном. Кругом толпа ахающих баб и девок, важные чины города поздравляют, санки ждут у паперти. Зима, мороз, иней, пар из ноздрей горячих коней. И колокольцы под дугой.

– Миша, а кто в России царствует? – спросила Асия не в первый раз.

– Петр Алексеевич, Ася. Царь молодой еще, огромного роста, и дело у него не стоит. Много о том в Амстердаме слышать пришлось. Опоздал я, уехал он.

– Ты говорил, что он с Европы пример берет и народ на то толкает?

– Говорят, Ася. Посмотрим, если доведется.

Глава 11
ПРОЩАЙ, СЧАСТЛИВАЯ АРАВИЯ!

Асия не могла скрыть бурной радости, когда Михаил наконец объявил, что готов бросить все и ехать на север.

Начались спешные приготовления. Дом ходил ходуном. Дел оказалось так много, что Асия испугалась. Она почти каждый день с утра вызывала кади и составляла различные бумаги, стараясь никого не упустить и не обидеть. Продавались вещи, имеющие достаточную стоимость, жемчужные промыслы, лодки, припасы и снасти. Рассылались письма по разным портам, где у нее были дела с местными купцами.

Дни текли быстро и не давали много думать об отъезде, прежде таком далеком, а теперь уже близком.

– Ох, Миша! – жаловалась она. – Никогда не управиться мне со всеми делами. Как много их оказалось!

– А ты не спеши, Ася. Теперь уже недолго ждать.

– Спешить надо, Миша. Ветра скоро сменятся, тогда намучаемся в море. Ты уж прости меня.

Готовился и основательно вооружался корабль. Груз для будущего каравана горами рос на пристани. Михаил смотрел на все это с некоторым равнодушием и даже отчужденностью. Он ходил грустный, будто оставлял тут нечто дорогое и безвозвратно теряемое. Собственно, так оно и было. С детишками он расставался окончательно, и это терзало и мучило его. Он писал письма и отсылал их с купцами, надеясь, что они достигнут дома и детей.

Асия с особенным удовольствием занималась своими драгоценностями. Для их упаковки изготовили десятки коробочек с цветными бархатными подкладками, куда она любовно раскладывала наиболее красивые камни. В отдельных мешочках перекатывались целые пригоршни жемчуга, гранатов, сердоликов и корундов.

– Ася, да ты богачка! – посмеивался Михаил, глядя на возню с камнями.

– Так ведь красота, Миша. Как с ними расставаться? Сердце обливается при мысли об этом.

– Не убивайся. Золота твоего хватит на много, а там дела завертятся.

– Одна надежда на удачу, Миша.

В это время пришел слуга с хмурым лицом и доложил:

– Ханум, старый раб Лука отдал Богу душу.

– Ах! Неужто? – в груди что-то опустилось, бледность разлилась по лицу. – Это моя вина. Я не должна была так его наказывать.

Михаил едва улавливал смысл услышанного, но историю с Лукой знал. Он с нежностью успокоил Асию.

– Ты же сама рассказывала, как он, паскудный пес, хотел ограбить тебя, Ася. Успокой сердечко свое.

– Знаю, а все-таки тяжело. Русский ведь, я так рвалась к нему, а он…

Дня через три Асия призвала к себе Хадара. Он склонился с недовольным видом, зная, что предстоит расстаться навсегда.

– Хадар, ты так много для меня сделал. Перед расставанием хочу передать тебе этот дом. Вот дарственная, она составлена по всем правилам, и никто тебе не помешает владеть имуществом.

– О, ханум! Лучше бы ты оставалась с нами! Куда мне такие хоромы? Я стар, у меня никого нет, не достоин я такого, ханум!

– Перестань, Хадар. Родственников сыщешь, они ведь у тебя где-то имеются, и будешь жить в окружении близких людей. Ты это заслужил.

– Жаль, Хаддад с Тайсилом не дожили до этого дня. А может быть, и лучше. Один я остался переживать такое горе, Асия-ханум.

– У меня к тебе просьба, Хадар. Здесь остается Пракаш, так не бросай его и постарайся вырастить достойного амира. Обещай сделать это для меня. Пусть мальчишка не почувствует одиночества. Он дорог мне.

– В этом не сомневайся, Асия-ханум. Сделаю из него примерного амира, да он и теперь уж разбирается в морском деле. Мы зря хлеб не ели.

– Ты меня успокоил, Хадар. И Бассама не забудь. Живите дружно.

Наконец все дела были закончены, судно нагружено ценными товарами, закупленными в разных местах. Среди них душистая смола ладана, мирра, перец с корицей, мускатный орех и гвоздика в небольших мешках, рулоны дорогих шелков и муслинов, парчи и фасонной обуви из дорогих кож, краска, ковры, рис, финики, изюм, дорогое оружие с золотыми и серебряными насечками, слоновая кость и черное дерево. Оружие в достатке приготовлено для отражения возможных нападений пиратов. Семь пушек затаились у бортов.

Пятьдесят воинов собрала Асия для охраны, не считая матросов. Она никак не хотела теперь рисковать, а море в тех краях таило неисчислимое множество пиратских судов, готовых поживиться легкой добычей.

– Миша, нам улыбнулась судьба.

– Погоди, Ася, еще не все дороги прошли мы.

– Я не о том. Мы не одни плывем. Еще три судна с нами собралось, а это уже не так опасно. А дальше тоже подыщем попутчиков.

Рано утром четыре судна отвалили от причалов порта. Попутный ветер слегка зашумел в парусах, весла вспенили синие воды бухты.

Асия со смешанным чувством радости и грусти смотрела на берега, поблекшие к концу лета, выгоревшие, пышущие жаром. Как много было здесь радостей и печалей, но печалей, конечно, больше. Хотя теперь все хорошо. Она едет в родные земли, с любимым человеком, богата. Чего еще желать женщине?

– Прощай, проклятая и счастливая Аравия! – шептали губы, а глаза спешили запечатлеть берег, толпу любопытных, собравшихся на пристани.

Простучала неуверенно деревяшка Хадара. Асия обернулась к старику, на губах которого играла жалковатая полуулыбка.

– Так и увязался за нами, старый ворчун! – ласково журила она старого амира, тяжело передвигавшегося по палубе.

– Асия-ханум, мне не страшно потерять то, что уже давно прошло и никогда не вернется. Но хочется продлить удовольствие побыть с тобой, да и опыт мой может сгодиться тебе.

– Ладно, что с тобой поделать. Наверное, ты и умрешь в море. Прямо стремишься к этому.

– Я моряк потомственный, и не мне бояться морских пучин.

Корабли вытянулись длинной цепочкой, оставляя неясный след за кормой, и чайки с тоскливыми криками провожали их в дальний путь.

Асия не отрываясь глядела на желтые скалы берега, затуманивающиеся в легкой дымке. Солнце источало жар с сереющего неба, и теперь Асие казалось, что оно не такое уж ненавистное. Не будет ли она скучать по этим жарким местам, где прошли самые бурные и волнующие годы ее жизни?

А Михаил тихо стоял рядом, не нарушая дум.