Текст книги "Королева морей"

Автор книги: Юрий Волошин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)

Глава 23
РАЗБОЙНИЧЬЯ ШАЙКА

Асия кричала без всякой надежды на успех. Ну кто ей поможет в ночном болоте, когда даже преследователи не отважились остаться сторожить беглянку. Она кричала от ужаса, охватившего ее молодую душу, еще только начавшую жить.

И в начале Асия ничего не сообразила. Она не могла себе представить, что в этой глухомани может оказаться человек.

– Эге-гей! Кто там кричит? Держись, сейчас буду! – кричал совсем близко молодой голос, и Асия вначале решила, что ей от страха померещилось. Но вот зашумели вода и камыши, послышалось прерывистое дыхание. Да, это спешил человек и даже не один. Они переговаривались, но Асия в смятении не вслушивалась в разговор, а только мысленно торопила их.

– Кажется, тут, – донесся до Асии голос шагов с десяти.

– Быстрее, я здесь, близко! – срывающимся голосом вопила Асия и ей не было стыдно за свою слабость. Ночь, комары и топь так ее напугали, что сейчас ей было не до стыдливости.

– Осторожно, Бассам, тут топь, – услышала Асия. – Обвяжись веревкой, я буду держать. Да шест поверни поперек.

– Ты молчи и держи, Харун. Себя тоже обвяжи веревкой и привяжи к кустам.

– Давай, давай, торопись, а то ханум захлебнется.

Асия рыдала в отчаянии, не видя спасителей, но слыша их неторопливый и уж слишком, как ей казалось, медленный шаг. Жижа хлюпала, камыш шуршал, а Асия погрузилась в топь уже по плечи. Вонючая черная вода душила ее запахом гниения и каких-то газов, с шумом вырывавшихся наружу.

– Ханум, держи веревку, щупай руками! – сказал спокойный, но усталый голос. Женщина шарила руками по жиже, но не находила ничего. Ее душил страх, что она не успеет схватить спасительную веревку и утонет.

– Ну что ты там? – уже зло спросил Бассам. – Хватай, а то я долго тут не устою, – он опять бросил веревку и на этот раз она успела ее схватить. Судорога свела пальцы, зубы от напряжения скрежетали. – Вот так! Теперь держись, а лучше обмотайся веревкой, можешь не удержать. Мы будем тянуть. Держись!

Асию потянули, но это почти не помогло ей. Веревка скользила, вырывалась из мокрых пальцев. Она в испуге закричала:

– Стойте, не могу удержать! Погодите, я обмотаю ее вокруг себя!

– Быстрее, ханум!

Наконец ее вытащили на более плотный грунт, и только теперь Асия осознала, что спасена. Мужчины отдувались, тяжело дыша, пошлепывали себя, отгоняя комаров.

– Ну что, ханум, – спросил Бассам густым басом, так не вязавшимся с его невысоким ростом и тщедушным телосложением, – в лапах у смерти побывала? Как там, не очень страшно?

– Перестань, Бассам, – ответил за девушку молодой Харун. – Дай ей прийти в себя.

– Женщины живучи, им это сделать нетрудно. Аллах их сотворил такими на нашу потеху. Сейчас встанет.

Асия села, вся облепленная грязью и комарами.

– Кто вы? – спросила она, едва различая в темноте силуэты.

– Ишь, сразу захотела узнать все! – Бассам хохотнул.

– Да чего там! Мы вольные люди, а попросту разбойники. Так что тебе не так уж и повезло, ханум, – ответил Харун. – А ты кто и откуда тут оказалась?

– Да благословит вас аллах! Я сбежала от хозяина, он хотел меня продать лютому врагу, – ответила Асия, решив не скрывать от таких людей своей истории. – Асия меня зовут. И можно сказать, что я попала к своим.

– Как это? – удивленно спросил Харун.

– Я сама из разбойников. Только дела эти творила на море.

– Ого! Видно, ханум от страха заговариваться начала! – весело воскликнул Бассам, и слышно было, как он хлопнул товарища по спине.

Асия обиделась немного и не без хвастовства ответила:

– Днем я смогу вам обоим это доказать, аллах тому свидетель. Клянусь волосами Фатимы.

– Будет тебе наговаривать на себя. И хватит прохлаждаться. Пора в путь. Вымойся, а то от тебя воняет этой жижей, да и нам тоже не мешает. Пошли, Харун, пусть Асия не стесняется.

Асия осторожно, боясь оступиться и опять попасть в трясину, скинула с себя грязную одежду и прополоскала ее, сама тоже обмылась. Влажную, сильно пахнущую тиной одежду она натянула на себя и последовала за Харуном, который медленно стал продираться по ему одному известному пути.

Ноги вязли, частенько приходилось проваливаться выше колен, но через час с лишним Харун вывел всех на сухое место.

– Передохнем, отдышимся, – сказал он, садясь и отжимая штаны.

До утра было далековато, Асия сильно устала, но жаловаться не решилась. Хотелось пить и есть. Все свои запасы она потеряла при схватке в камышах, а просить не стала, ибо у ее спутников, видимо, тоже ничего не было.

С восходом солнца они увидели недалеко густой лес, надвигавшийся отдельными деревьями и перелесками, заросшими кустарником и высокой травой. Асия с трудом передвигала ноги и радовалась, что спутники не пристают с разговорами.

– Вот теперь можно сказать, что дошли, – сказал Бассам. – Отдохнем малость, а то ханум совсем притомилась.

Асия с любопытством разглядывала своих спасителей. Харун оказался довольно высоким и крепким молодцом с длинными волосами, слегка завивающимися в крупные колечки. Несколько узковатые глаза придавали ему жесткое выражение, но овал лица был мягкий, лоб высокий и гладкий. Его худощавый спутник был много старше.

Мужчины тоже рассматривали Асию, хотя немного и стеснялись. Чадру и бушийю она потеряла, и прикрыться было почти нечем. Да она особенно и не стремилась к этому, слишком уж устала.

– А ты чужеземка, Асия, – сказал Бассам.

– Ты верно сказал, – ответила Асия усталым безразличным голосом.

– Таких женщин у нас не бывает. То-то я по голосу засомневался, арабка или нет. Теперь вижу, что нет.

Асия немного рассказала о себе. Мужчины открыли рот от удивления, слушая ее.

Все попили из тыквы, оказавшейся у Бассама. Воды было мало, но путь предстоял недолгий. Со вздохом Асия поплелась за мужчинами. Те шли споро и вскоре углубились в лес. Душная влажная местность удивила Асию. Она не видела еще тропического леса и теперь, несмотря на усталость, вертела головой, едва успевая уклониться от лиан и колючек, свисающих со стволов.

Бассам свистнул пронзительно, потом еще раз. Ему ответил далекий протяжный свист, он улыбнулся довольно и сказал:

– Слава аллаху, пришли. Ну, ханум, готовься к встрече, – как-то неопределенно добавил он и глянул с нескрываемым любопытством.

– Не бойся, ханум, – подбодрил ее Харун, – все будет хорошо.

В глазах и голосе Харуна Асия уловила теплые нотки. Она с интересом поглядела на его сильную молодую фигуру и измученно улыбнулась. А Харун повел широкими плечами и засмущался, отвернув голову.

Неожиданно лес расступился, и они вышли на поляну, усеянную камнями. За ней виднелась высокая скала из желтого песчаника, поросшая редкой травой и увитая тонкими лианами.

И прежде чем Асия успела остановить свой взгляд на чем-нибудь, ее оглушил хохот целой толпы пестро одетых разбойников. Они покатывались от безудержного смеха, затем стали отпускать скользкие шуточки. Асия сжалась, втянув голову в плечи. Ноги ослабели, она вынуждена была сесть на камень, еще не прогретый солнцем.

– Чего гогочете? – крикнул Харун, и Асия мельком глянула на него с надеждой и доверием. – Ханум едва не утонула в болоте.

– Ой! Да ты погляди на нее! Где вы такую откопали? – говорил грузный мужчина с очень широкой бородой, тронутой сединой по сторонам.

– Рыжая! А глаза? Да это просто пери! Вот так добычу Харун себе отхватил!

– А это как поглядеть! Мы поровну делим любую добычу!

– Да, хороша! Отмыть, так и султану можно в подарок преподнести. Вот будет доволен! Ой, братья, умру от смеха! Вот повеселили Бассам с Харуном. Добавить им долю с будущей добычи!

Разбойники окружили Асию, отпуская непристойные шуточки. Асия старалась придумать, как прекратить это надругательство и не показать страха.

– Чего пристали? – закричал Харун, стараясь не подпускать к ней развеселую братию. – Дайте ханум опомниться.

– Да она уже ханум? Ха-ха-ха! Ну ты и сказал, Харун! Клянусь бородой пророка, ты здорово придумал! Хвалю!

– Ладно, пусть действительно немного освоится, – сказал широкобородый, и Асия решила, что это предводитель.

Понемногу толпа успокоилась. Она состояла из самых разных людей, как молодых, так и в возрасте. Кушаки всех украшали пистолеты и ножи. Остальное оружие валялось в беспорядке на поляне.

Харун несмело взял Асию за руку и повел к скале, сопровождаемый смехом и прибаутками. Два десятка одичавших людей скалили зубы, предвидя веселое времечко и развлечения.

За одним из выступов скалы была видна узкая расщелина, в которую Асия и протиснулась. Пахнуло приятным холодком, запахом прелых трав. Здесь были кучами свалены какие-то вещи, бочонки, корзинки, узлы. Пол устлан дешевым ковром, запыленным и покрытым мусором и сухими листьями.

– Выбери себе что-то из одежды, Асия. Что понравится. Потом я приду, и будем есть, а то живот прирос к спине, – Харун поставил кувшин с водой и ушел.

Асия испуганно огляделась по сторонам, потом стала торопливо рыться в ворохе старого и нового тряпья, отыскивая подходящее одеяние. Вскоре она оделась в черное покрывало-абу и для бушийи приспособила кусок тонкой ткани. Сандалии нашла быстрее, выпила воды, умылась с наслаждением и стала ждать, боясь появиться в стане без сопровождающего.

Харун вернулся, и они вышли на поляну. Было жарко и душно, ослепительно блестело солнце на сером жарком небе. Пряный запах жаркого ударил Асии в нос, наполнил рот голодной слюной.

Ее встретили громкими криками и смехом, приглашая в свою компанию. Женщина растерянно стояла, не решаясь принять приглашение.

– Ну чего стоишь, ханум! – сказал широкобородый. – Вижу, что голодная. Садись, ты теперь в нашем братстве. Мне уже сказали, что ты тоже была разбойницей. Вот и славно. Аллах знал, кого соединять. Садись рядом, – и широкобородый подвинулся, давая место Асии и Харуну.

Асия молча села, и говор затих. Трапеза была обильна и вкусна.

– А теперь, ханум, – обратился к ней широкобородый, – будем решать, что с тобой делать. Ты добыча, а сама знаешь, что с нею делать положено.

– Если добыча, то моя! – раздался спокойный голос Харуна.

– Всякая добыча общая! – вставил слово человек с длинной бородой.

– Она не добыча и не пленница, – продолжал Харун. – Она такая же, как и многие из нас. А разве мы добыча? Вот ты, Али, – и Харун ткнул пальцем, – разве ты был добычей? А ведь ты тоже бежал от хозяина, но нашей добычей не стал. А ты, Бузург, а ты, Кайс, вы, что – добыча наша? Что притихли? Языки проглотили? Нашли добычу? – Харун распалялся все больше, и Асия опасалась, что возникнет ссора.

– Так ведь она баба!

– Баба, а вот тоже на море разбоем занималась, – зло ответил Харун. Громогласный хохот прокатился по всей поляне. Обезьяны всполошились, птицы примолкли, а ястреб высоко в небе сделал два торопливых взмаха своими крыльями.

– А чем она докажет, что наша сестра? – раздался высокий тонкий голос щуплого старичка с хитроватыми глазками, излучающими насмешку и недоверие. – Пусть докажет, а мы поглядим! Ха!

Поднялся крик, споры. Люди уже угрожающе махали руками, но наконец широкобородый гаркнул, перекрыв шум:

– Пусть свершится воля аллаха! Его устами глаголет наш старец Камаледдин. Его слова надо уважать, как учит нас Коран, священный для всех мусульман. А ты, ханум, исповедуешь ислам?

Асия в волнении сложила руки, поклонилась и тихо пропела скороговоркой суру из Корана. Это всех восхитило и немного успокоило. Лица потеплели.

– Дайте ей пистолет! – крикнул кто-то басом. – И пусть стрельнет в чего-нибудь, а мы глянем, какая она разбойница. Может, она в обморок упадет.

Хохот покрыл его слова. Асии с поклоном и ухмылкой поднесли пистолет. Она волновалась, но проверила, насыпан ли порох на полку, взвела курок и оглянулась по сторонам. Шагах в двадцати на ветках дерева сидела стайка небольших обезьян.

Асия подошла поближе и шагов с пятнадцати вскинула руку. Она спешила, но прицелилась тщательно. Гробовая тишина опустилась на поляну. Громыхнул выстрел, обезьяна с тонким вскриком рухнула на землю, остальные с воплями мгновенно скрылись в ветвях.

Асия отбросила пистолет. Вид ее стал вызывающим и даже гордым. Она уже спокойно, но уверенно обратилась к длиннобородому мужчине, которому было за пятьдесят и выглядел он послабее других:

– А ну ты, длиннобородый. Не знаю еще твоего имени, – и когда тот понял, что обращаются к нему, продолжала, отбросив бушийю: – Бери саблю и становись, будем биться. Я, правда, устала сильно, но должна же убедить вас, что не лгу.

Голоса восторга, вопли восхищения и злорадства раздались на поляне. А Асия уже видела, что опасность миновала, и теперь надо спешить завоевывать авторитет. Она ощутила прилив сил и не заметила, как ей всунули в руку саблю.

– Чего мнешься, Заумар? Вставай, ты больше всех хорохорился! Пусть баба покажет, как нужно саблей махать!

Длиннобородого вытолкнули в круг, который успел образоваться, и бросили ему саблю. Асия сказала, оценивая оробевшего, но сохраняющего важность Заумара:

– Биться будем не до смерти, а до первой крови. Нас мало, и убивать друг друга глупо, да еще из-за такой дурости.

Голоса одобрения, смех, радостные, возбужденные восклицания были ответом на слова Асии. Заумар пытался отказываться, что-то доказывал, но его никто не слушал, а главарь с широкой бородой уже руководил расстановкой бойцов и требовал начинать. Толпа притихла, затаила дыхание.

Сабли звякнули, и Асия сделала быстрый выпад. Заумар отскочил, толпа взорвалась воплями восторга. Сабли опять со скрежетом сошлись, Асия завертела клинком, делая ложные движения, вспоминая, как учил Тайсил. Шаг, еще шаг… Она отвела несильный удар в плечо, крутанула клинком, и сабля Заумара отлетела и плюхнулась на песок.

Победительница остановилась, небрежно отбросив оружие. Толпа орала, визжала, Заумара повалили и таскали по земле, посыпая пылью. Асия устало опустилась на ковер и жадно осушила полкувшина ключевой воды.

Глава 24
ВОЛЬНОЕ БРАТСТВО

В первый же вечер Асия пригрозила прострелить пузо любому, кто сунется к ней в расщелину. Она уже начинала распоряжаться, хотя и не вникала в дела, да и не могла этого делать, так как еще не знала порядков и правил братства.

Во всяком случае, первая ночь прошла спокойно. Предварительно Асия выбрала два пистолета, кинжалы. Братья со смешком, в котором сквозило некоторое недовольство, но в то же время и покорность судьбе, наблюдали за приготовлениями женщины ко сну.

Девятнадцать человек составляли вольное братство, из них двое стариков, не принимавших участия в делах, но получавших долю с награбленного. Примерно раз в неделю кто-нибудь отправлялся в город или в деревню для наблюдений и поисков предполагаемой добычи. Потом все обговаривалось в жарких спорах, и приступали к делу. В двух фарсахах от лагеря имелось селение, где за определенную мзду содержалась отара овец и несколько коров. Это был запас продовольствия. В другом селении, немного ближе, имелось с полдюжины коней, которые использовались в случае необходимости.

Большинство братства составляли местные люди, сильно обиженные судьбой, бежавшие от злостных притеснений. Хватало и лентяев, просто не любящих работать, ищущих вольной жизни на дармовых кормах.

Несколько дней Асия знакомилась с людьми, местностью, природой, которая поражала ее своим богатством.

Харун очень часто попадался ей на глаза. Она посмеивалась про себя, понимая, чего добивается молодой человек. Но на этот раз в голове вертелась назойливая мысль: «Нельзя повторять ошибок с голландцами. Надо стать под защиту сильного. Харун мне кажется именно таким, да и собой хорош. Видна скромность, а влиянием он тут пользуется большим. Наверное, второй или третий в шайке».

Он нравился ей как человек. Но когда она думала о нем как о мужчине, сразу возникало чувство неприязни. На всех мужчин она смотрела как на лютых врагов, в любую минуту готовых унизить.

Однако Асия часто отвечала Харуну улыбкой и бодрым словом, явно отличая от остальных. Он радовался, просветлялся лицом, но события не торопил, и женщина была ему за это благодарна.

Асия удивлялась беспечности братии. Она говорила Харуну:

– Почему вы не охраняете лагерь? Не опасно ли?

– А кто сюда сунется? Кругом лес с топкими местами, да и страх перед нами велик. К тому же мы тут не одни.

– Как не одни? – не поняла Асия.

– В фарсахе от нас другая шайка, но чуть поменьше.

– Ладите?..

– Как сказать. Иногда ссоримся, но до драки пока дело не доходит.

– А добыча велика ли, Харун?

– На пропитание хватает, но богатство собрать трудно.

– Значит, мелко работаете? Надо подумать об увеличении доли каждого.

Асия усиленно упражнялась в стрельбе и фехтовании и этим сильно удивляла братию. Те привыкли больше полагаться на внезапность и число, а не на мастерство владения оружием.

– Вас еще не научила жизнь, – говорила Асия. – Но когда эти уроки начнутся, то будет поздно, – и уходила к дереву метать нож. Это было ее последним увлечением.

Уже на второй день отношение к ней резко переменилось. Почти перестали раздаваться сальные шуточки и издевки, мужчины больше молча поглядывали и прищелкивали языками.

Асия быстро осваивалась. Она видела, что дело поставлено безалаберно и никакой дисциплины в шайке нет. Люди слушались разве что широкобородого главаря, которого все называли Сальман, да еще двух-трех разбойников.

– Харун, долго вы уже тут орудуете? – спросила Асия на второй день.

– Я где-то с начала зимы, – ответил в раздумье Харун. – Но некоторые тут давно, годами.

– И вас не трогают? Я говорю про султана Адена.

– Случается, ханум. Но редко. Тогда люди разбегаются, а потом все начинается заново.

– Плохи ваши дела. Я смотрела вашу добычу. Мелочь.

– Хоть такая есть, и за то спасибо аллаху. Сбывать трудно. Вот тут и попадаются наши. А что делать?

– Надо думать, Харун. Так просто ничего не делается. Оружия у вас мало, и владеть им никто почти не умеет. Сам видел вчера, как я легко победила длиннобородого Заумара.

– Теперь его заклюют, – с веселостью в голосе заметил Харун. – Сбежит он от нас. Позора не стерпит.

– А на что такие годны? Пусть бежит.

Они помолчали, Харун украдкой поглядывал на Асию. Та тоже наблюдала за ним, но вида не показывала, потом спросила:

– А главарь ваш, Сальман, что за человек?

– Силен страшно, но боится больших дел, Асия. И уговорить его на такие очень трудно.

– В городе дела имели?

– В городе? Нет. Туда опасно ходить.

– А куда не опасно? – с неприязнью спросила Асия. – Где же тогда вы промышляете? Одиночек грабите, случайных проезжих?

– Так чаще всего, – ответил Харун, поняв неприязнь, промелькнувшую в вопросе Асии.

– Ну и зря! Стоит ли на мелочи надеяться? Рисковать, так по большому!

Харун смутился и замолчал, а Асии стало вдруг грустно и скучно. Она за весь день не вспомнила про свое недавнее рабство, как будто его никогда и не было. И теперь, когда эти воспоминания всплыли в ее воображении, они показались далекими и мифическими.

Шли дни, и жизнь Асии складывалась вполне прилично. Сальман оказался человеком серьезным и слова на ветер пускать не любил. Раз приняв решение, он старался не менять его. Асия в его глазах была членом шайки, и это решало все.

Люди помоложе часто пропадали в разведывательных походах, добывая нужные сведения. Сальман обдумывал их, иногда собирал совет человек пять. В него входил и Харун.

Уже через неделю состоялся набег. Асия не участвовала в нем, но добыча досталась и ей, вызвав лишь скептическую улыбку. Но она лишний раз убедилась, что дела в шайке ведутся честно. Это сильно возвысило Сальмана в ее глазах.

«Но это же тоска, – размышляла она. – Так можно сидеть тут годами и попасть под топор палача за несчастные шальвары, снятые с бедного земледельца. Надо что-то придумывать».

Она шаталась по лесу, который постепенно стал ей хорошо известен, любовалась птицами и цветами, обезьянки умиляли своими ужимками, но голова напряженно работала. Зрели планы, готовились набеги.

Асия чувствовала, что ее появление в стане разбойников перевернуло многое в их образе жизни, а главное в отношениях между членами шайки. Первые дни спокойствия прошли, и наступали другие, куда более опасные. Конфликты зрели скрыто, исподволь, и предупредить их было трудно.

«Больше выжидать нечего, – думала она. – Надо сходиться с Харуном. Он в числе первых в шайке, и с ним считаются многие. Да и парень совсем извелся, а решиться не может».

Вечером того же дня Асия ответила на нежные слова Харуна более определенно, и тот вспыхнул огнем желания и надежды.

Он проводил ее до расщелины, и Асия не отпускала его руку, разыгрывая нерешительность. Наконец отбросила в сторону напускное смущение и сказала, потупив глаза, поблескивающие в свете костров:

– Может, останешься со мной…

– Асия! – голос Харуна осекся, он задыхался от волнения, схватил ее на руки и стремительно внес в полутемное прохладное помещение.

Ночь была бурной и страстной. И хотя она не принесла Асие успокоения, зато главное было сделано. Харун стал послушным рабом, ему казалось, что любые преграды теперь не страшны. Он силен, полон энергии и владеет такой женщиной! Мало кто мог мечтать об этом. Он был горд, на всех смотрел теперь с превосходством, немного надменно.

– Харун, – посоветовала однажды Асия своему любовнику, – ты не очень с людьми важничай. Заметно уж слишком. Проще будь.

– Для чего, Асия? Это же ничтожества, трусы!

– Нам с ними жить, Харун. Помни об этом постоянно. Как нам без них?

– Загадку загадала ты, Асия.

– Никакая это не загадка. Обычная житейская мудрость. Кто станет в колодец плевать, если знает, что пить из него придется? Думай, Харун, ты не глуп.

– Подумаю, Асия, и обязательно прислушаюсь к твоему совету.

– И вот еще что. С Сальманом многого не сделаешь. Подбирай себе парней покрепче да понадежней. Будем сами выбирать себе добычу. Мелочиться я не намерена. Мне выбираться отсюда надо, а как без денег? Да и тебе нечего тут пропадать.

– Сальман не пойдет на такое, Асия.

– А зачем его спрашивать? Сами дело сделаем, а ему долю дадим, какую сочтем достаточной. Надо действовать быстро и по-крупному.

– Так где же взять крупное?

– Положись на меня, Харун. Скоро все тебе расскажу, а ты поспеши с людьми. Человек пять будет достаточно, но смелых и отчаянных.

– Люди будут, Асия, только время требуется для этого.

– А ты не торопись, Харун. Тут спешка не помощница. Все надо делать основательно, наверняка. Цена очень уж велика – наши жизни, помни об этом.

Асия настойчиво расспрашивала всех, кто приходил из окрестных мест, о всяких приметах, дорогах и тропах, о богатых окрестных купцах. Ей охотно про все это рассказывали, но пока ничего определенного в голове не возникало. Она готовилась к предстоящим приключениям, досадовала, что припас к пистолетам и ружьям совсем невелик и практиковаться в стрельбе приходится с оглядкой.

– Харун, – обратилась Асия к любовнику довольно жестко и решительно. – Надо послать в город надежного человека. Пусть купит пороху, свинца и пыжей, да побольше. Для дела требуется.

– А что за дело, Асия?

– Пока ничего сказать не могу, Харун, но просьбу выполни побыстрее.

– Раз требуется, выполню. Я во всем доверяю тебе, моя любимая.

Асия улыбнулась и озорно подмигнула Харуну.

Время шло, а идеи не возникало. Асия становилась нервной, раздражительной, и Харун терялся в догадках. Она и с ним стала резка, что привело к новым изъявлениям покорности и рабской преданности. Иногда Асия выгоняла его из своего «дома», и тот в тоске и смятении проводил ночь в горестных размышлениях.

В такие минуты Асия терпеть не могла нытья и уговоров. Харун становился ей неприятен. Играть не хотелось, и тогда она показывала зубы.

Наконец решение было принято. Асия успокоилась, будто свалила с плеч непосильный груз, вернулась ровность в отношениях, Харун повеселел, преданно заглядывая ей в глаза.

Среди ночи она разбудила утомленного любовника и спросила:

– Харун, ты успел собрать надежных людей?

– Все готово, милая.

– Тогда слушай.

– Я сплошной слух, Асия, любовь моя!

– Нас будет шесть человек. Лошадей достанешь и получше, слышишь?

– Конечно, Асия, – уже серьезней ответил Харун, поняв, что шутки кончились и надо быть настоящим мужчиной.

– Я долго думала и вспомнила, что у моего хозяина в сундуке хранится кое-что. Никто не знает, что именно, но уверена, что не так уж и мало. Он человек хитрый и всегда думал о будущем, а семья у него огромная.

– Асия, так это город!

– Ну и что? Посмотришь, как легко мы все сработаем. И пока молчок. Через три дня пусть лошади и люди ждут нас в фарсахе отсюда. Мы туда придем и берегом моря въедем в город.

– Кто ночью нас пропустит туда?

– Зачем же ночью, дурень! Все будем делать днем. В этом весь замысел.

– Да, – протянул Харун, но глаза его заблестели, а Асия с ухмылкой сказала:

– Одеться надо будет побогаче, Харун. И сбрую для лошадей подбери хорошую. Оружие запрятать, кроме ножей. Только так можно без подозрений проникнуть в город, а дорогу у моря разведай сегодня же.

– Все сделаю, Асия! – голос Харуна выдавал волнение, но Асия уже знала, что она сумела зажечь его и он готов подчинить всего себя ее воле.

Три дня прошли в спешной подготовке. Сальман догадался, что что-то затевается, и требовал отчета. Разгорелся спор, но Харун отказал главарю в доверии, заявил:

– Сальман, не мешай мне, прошу тебя! Дай хоть раз проверить себя! А то так мужчиной никогда и не стану!

– Это все твоя баба! Она науськивает! Валяешься у ее ног, а она придумывает, как нас извести!

– Сальман, я просил уважить мою просьбу! И не заставляй меня злиться. Ты оскорбляешь меня! Смотри, как бы хуже от этого нам всем не было.

– Ты еще, сопляк, угрожать вздумал! Погоди у меня!

– Не кричи. По-твоему не будет на этот раз! Я сказал все! И не стой у меня на дороге! Надоело это ваше сидение в норе! Хочу сделать дело, а уж тогда и судить будете! Посторонись!

Харун был зол, но доволен собой. Первый раз он осмелился не подчиниться Сальману, и тот это проглотил. Осторожность и здесь не позволила ему пойти на обострение. Шайка шумела, выражая недовольство молодежью, которая вздумала идти своими тропами.

Близилась ночь, Харун решил поспать часок. Асия тоже притихла, переживая ссору в шайке. Она поглядывала на Харуна, потом сказала:

– Наконец я увидела мужчину, Харун. Я довольна тобой. Нас ожидает удача, верь мне.

Харун набросился на Асию и она не сопротивлялась, понимая, что он дает выход своим чувствам перед предстоящим делом.

Задолго до полуночи Харун и Асия поднялись, молча собрали вещи и вышли в ночь. Лес едва шумел неясно и таинственно. Яркие звезды мигали безразлично, бесстрастно.

– Ничего не забыл? – тихо спросила Асия.

– Все в порядке, слава аллаху, да благословит он нас.

– Разве аллах может благословлять разбойников? – не смогла не съязвить Асия, поправляя пистолеты за кушаком.

Они молча пошли в темень леса, где тропа скорее угадывалась, чем просматривалась. Духота и испарения окутали путников. Идти было тяжело, часто приходилось пускать в ход тесаки, прорубаясь в сплетении лиан. Было не до разговоров. Асия продумывала предстоящие действия и теперь жалела, что у них мало лошадей. Ей вспомнилась любимая кобыла Ахмар.

– Согласись, Харун, я правильно удалила твоих людей из шайки, – заметила Асия.

– А почему же, Асия? – не понимая, спросил Харун.

– Их могли отговорить, и тогда наше дело не получилось бы.

– Верно, Асия, – согласился тот.

К рассвету достигли условленного места. Люди уже дожидались. Кони щипали скудную травку, постукивая копытами по каменистой почве.

– Будем отдыхать, – сказала Асия. – После полудня тронемся. Нужно с отливом уйти из города. По самому побережью нам легче будет уйти от погони, если она вдруг появится.

– Лошади вязнуть будут, ханум, – не согласился один из молодых.

– Зато и у погони они увязнут. А как выберемся на твердь, так уж тогда ищи нас. Но я думаю, что никто нам не помешает.

Плохой дорогой, идущей вдоль берега, они спокойно доехали до города. Простой люд кланялся, видя важных господ в богатых одеждах, степенно восседавших на хороших конях в изукрашенной сбруе.

– Напоите коней хорошенько, а то после времени не будет, – потребовала Асия. – Можно не торопиться, время у нас есть.

Они свернули к порту, недалеко от которого находился дом купца Баруха.

– Не мешкать, – шепнула Асия. – И больше страха нагоняйте. Мелочь не берите. Мы с Харуном к старухе, ты, Машар – с лошадьми, остальные грабить.

Все подъехали к воротам дома Баруха, Асия постучала плетью. Прибежал слуга-раб и торопливо открыл ворота, увидев важных всадников. Разбойники не спеша въехали во двор, куда сбегались домочадцы и рабы.

– Ворота закрывай, – спокойно сказал Харун рабу, как и было условлено.

Всадники спокойно слезли с седел, отдали поводья Машару. Асия, не отвечая на беспокойные вопросы домочадцев, направилась на женскую половину.

И началось! Скрываться стало бессмысленно. Разбойники угрожающе наставили оружие, домочадцы узнали Асию и все поняли.

– Быстро, старая, давай ценности! – крикнула Асия, но перепутанная Зааф только открыла рот и села на пол, покрывшись мертвенной бледностью. – Ты что молчишь, стерва? Где сундук с драгоценностями? Давай живо, иначе конец твоему любимцу Валиду! Тащите щенка сюда!

Притащили внука Валида, мальчишку лет десяти. Он ревел благим матом, и Асия стукнула его легонько по шее. Старуха повалилась на пол и трясущимися руками стала указывать в угол на сундук.

Харун выхватил у Зааф ключ и открыл заветный сундук. Он был наполнен хорошими тканями и одеждой. Асия даже удивилась такому богатству, однако приказала:

– Выбрасывай все. Ищи ящик, в нем все, что нам нужно.

Вскоре ящик нашелся. Асия открыла его другим ключом. Пригоршни жемчуга матово светились среди золотых монет, колец и браслетов. Там еще было что-то, но Асия захлопнула крышку. Все было и так понятно.

– Уходим, Харун! Забирай, что нравится, и быстрее! Круши все, что под руку попадется! – злость охватила ее, хотелось причинить этому дому как можно больше вреда, но времени не было. – Торопись, пора уходить!

Она выскочила во двор, сжимая ящик. Дворня разбегалась перед нею.

Соседи сбегались на вопли, кони плясали, Асия с трудом взгромоздилась на свою лошадь, срывающимся голосом торопила своих:

– Быстрей, собаки жадные! Видите, сколько народу собирается! Открывай ворота и с места в галоп, на толпу! За мной!

Кони вздыбились и рванули на улицу, где толпа в ужасе отпрянула в стороны. Пыль, топот, хрипение лошадей и вопли людей – все слилось.

Асия нахлестывала коня, не заботясь о своих спутниках. Они не должны отставать, так уговаривались. Лачуги мелькали в глазах, разбойница упивалась ветром, свистящим в ушах. Кровь стучала в висках гулко, настойчиво. Проскочили с отчаянной скоростью первые улицы, Асия придержала коня, оглянулась. Все ее люди скакали следом.