Текст книги "Королева морей"

Автор книги: Юрий Волошин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 26 страниц)

Глава 31
СТРАШНОЕ ОДИНОЧЕСТВО

Оповещенный гонцом, навстречу каравану выехал сын Абу-Мулайла – Газван ибн Фуад в сопровождении свиты родственников и друзей. Однако встреча оказалась не такой радостной, как думал о том сын. Абу-Мулайл так ослабел и измучился болями, что даже не поднялся. Он только едва кивнул сыну и безвольно принимал знаки любви и внимания.

Всем было ясно, что дни хозяина сочтены. В траурном молчании караван проследовал в город, а далее родственники поспешили в дом Газвана.

На Асию мало кто обратил внимание, и ею занялся слуга, который отвел женщину во внутренние покои, где находилась мать Газвана, престарелая Нузга, превратившаяся от забот и болезней в сморщенное высохшее создание, едва передвигавшееся на искривленных ногах.

– Кого это аллах послал нашему Абу-Мулайлу? – прошамкал беззубый рот старухи, подслеповато разглядывавшей молодую жену ее мужа.

– Ханум с севера и очень любима господином, – ответил слуга, передавая Асию в руки служанок.

– Да, да, любима, – шамкала старуха. – Мы все когда-то были любимы. А что потом? Да простит меня аллах, немощную!

Асия старалась проявить почтительность к старухе, но ее отталкивал и злил этот бесцеремонный взгляд. Служанки смотрели на нее дерзкими глазами с явным любопытством. И когда ей отвели место в одной комнате со старухой, она решила сразу поставить всех на место.

– Покажи-ка мне все комнаты, – приказала она одной из девушек, поразившей ее темным цветом кожи и курчавостью волос. Она и раньше уже видела подобных людей, но издали и мельком.

Девушка вопросительно глянула на Нузгу. Та прошамкала что-то недовольно, и девушка ответила спокойно и немного вызывающе:

– Старшая госпожа не велит, ханум.

Асия вспыхнула. Она была в дорожном костюме и поигрывала нагайкой, еще висевшей у нее на руке.

– Ты, тварь черная! – крикнула она, сдерживая смущение и робость, загоняя их подальше внутрь. – Как смеешь возражать мне? Веди немедленно, а с госпожой я сама договорюсь! – она хлопнула плетью по сапогу, и служанка, втянув голову в плечи, поспешила исполнить приказ новой госпожи.

– Вот тут две комнаты, но они завалены мусором и хламом, – с робостью мямлила она, открывая узкие двери и проводя Асию в комнаты с узкими зарешеченными окнами.

– Вот и хорошо. Весь мусор и хлам убрать, постелить ковры и устроить постель. Вечером я буду здесь отдыхать. Сафа, проследи, чтоб все было тут сделано хорошо и быстро.

Асия быстро вышла, закутала лицо покрывалом и протиснулась к постели Абу-Мулайла. Вокруг толпились родные и слуги, пригласили хакима, но тот в нерешительности переминался с ноги на ногу.

Асию приняли шиканием и откровенным ворчанием. Она не стала обращать на это внимание и присела на край постели. Абу-Мулайл глянул на нее, и тень улыбки тронула его тонкие губы.

– Асия, – проговорил он слабым голосом. – Удали всех, дай побыть с тобой.

– Слышали? Всем удалиться. Господину надоели ваши рожи! Он хочет быть с женой. Быстрее! – Асия изо всех сил старалась придать голосу суровость и властность, но он подрагивал и дребезжал. Однако это можно было принять за волнение и переживания о здоровье мужа.

– Асия, посиди рядом. Я так устал. Скоро мне не придется проводить время с тобой, и пусть тебя не очень пугает моя назойливость. Это скоро кончится.

– Как можно так говорить, господин мой! – возмутилась Асия, поглаживая высушенную руку старика.

– Не возражай, Асия. Умирающим все должны подчиняться и не перечить.

– Разве можно вам перечить? Вы лежите спокойно и не волнуйтесь, господин. Вам это вредно.

– Э, сейчас мне уже ничего не может быть вредно. Сейчас мне все можно.

Старик замолчал, тяжело дыша. Он уставал от разговоров и сейчас с теплотой смотрел на девушку. Ее пышущее здоровьем лицо согревало старика, он был доволен. Он дома, в родном краю, и предки с радостью примут его на кладбище. Отдышавшись, он продолжал:

– Асия, теперь же закажи резчикам по камню надгробие. Пусть там будет что-нибудь похожее на цветы. Это запрещено шариатом, но ты поручи мастеру, – он помолчал немного. – И слова чтоб вырезал из Аш-шан-фара: «В дорогу пора поднять верблюдов, сородичи! Я больше теперь не ваш, примкнул я к семье другой!».

– Как страшно вы говорите, мой господин! – воскликнула Асия.

– Смерть не должна быть так страшна, когда прожил жизнь. Это ведь конец неизбежный. Один умирает, другой родится. Так предопределено Всевышним, и не нам этим возмущаться, Асия.

– А что это за слова вы прочитали?

– Я любитель поэзии моих далеких предков. Касыда «Песни пустыни». Я так люблю ее. Мне в детстве одна рабыня из знатных пленниц-бедуинок читала по памяти, а потом я читал сам уже взрослым. Это наша история.

– Как мало я еще знаю! И как боязно оставаться одной, господин мой!

– Утешься, дитя мое. Не терзай себя понапрасну раньше времени. Ты госпожа и веди себя подобающе. Я поговорю с Газваном. Он тебя не оставит в беде. Слушай его. Он серьезный купец, не то что Шахаб.

Абу-Мулайл устал. Даже боли перестали его терзать. Он закрыл глаза и задремал. Асия посидела еще немного, потом вышла из комнаты. Толпа людей расступилась перед ней.

– Господин заснул. Не надо его тревожить. Занимайтесь своими делами, – Асия обвела присутствующих взглядом, отыскала Газвана и сказала ему: – Тебя он хотел видеть, когда проснется.

Люди зашептались и медленно стали расходиться. Асия пошла осматривать дом и надворные постройки. Ее сторонились, шептались за спиной, указывали пальцами, но она делала вид, что это все ее не трогает.

Дом был большой, в три этажа, с подвалами из дикого камня. Обширный двор теперь стал тесен от гостей и слуг. Асия поднялась по лесенке на самую крышу и с ее плоской поверхности увидела залив и множество лодок и судов, стоявших у причалов и на рейде. Один парусник тихо скользил к выходу из порта, солнечные лучи высвечивали его, и он резко выделялся на фоне синего моря. Асия забыла все волнения дня и впилась глазами в эту картину. Такое море, все в сиянии солнечных бликов и в белых барашках, опять взволновало ее и потянуло к себе. Хотелось тут же бежать к нему и поплескаться босыми ногами в теплых волнах.

Порт был недалеко, к нему спускались извилистые пыльные улочки, сейчас полупустые в полуденные часы. Но в порту продолжались работы. Грузились и разгружались суда и полуголые носильщики сновали по шатким узким мосткам, сгибаясь под тяжестью мешков и ящиков.

К вечеру Асии пришлось устроить разгром на женской половине. Ее приказания выполнялись плохо. Она возмущалась и раздавала шлепки слугам, а Нузга от страха забилась в угол и закрылась одеялами.

– Спать все будете на конюшне! – грозила Асия, размахивая плетью. – Сейчас же прибрать комнату! Вон все барахло! Тащите новые ткани, покрывала и подушки! Сафа, ты у меня провинилась и тоже пойдешь на конюшню! Не сумела выполнить указания!

– Госпожа, они все ленились, и старуха их уговаривала вам не подчиняться, – оправдывалась Сафа, но Асия была неумолима.

На следующий день слуги уже носились по помещениям по одному лишь слову новой госпожи. Она же старалась чаще помахивать плетью, окончательно изживая строптивость и отчуждение.

Весна в этих краях быстро переходит в знойное лето. И теперь от жары и духоты Асия не находила себе места. Заходя к Абу-Мулайлу, она страдала в спертой атмосфере плохо проветриваемого помещения. К тому же от старика с недавнего времени стал исходить невыносимый смрад. «Господи, как трудно человек расстается с этим светом, – думала Асия, посещая умирающего. – Сколько он может страдать!»

Дни шли, и Абу-Мулайл продолжал хвататься за остатки жизни, сам уже тяготясь ею. Но тело не хотело оставлять этот мир, дух еще цеплялся за гниющую плоть.

Дом кишел родственниками, готовыми проводить Фуада ибн Рабаха Абу-Мулайла в последний путь, они томились, вели нескончаемые разговоры. Тут были и шейхи рода, прибывшие из песков пустыни, которые в обычное время годами не появлялись в городе, и юные воины, которые не смогли бы определить степень своего родства со стариком, но свято хранили родственные связи.

Наконец дом огласился воем плакальщиц. Абу-Мулайл скончался. Он так высох, что казался обтянутым кожей скелетом. Мужчины с деловым видом приступили к обряду похорон. Асия на этот раз не осмелилась нарушить обычай, сидела в своей комнате в траурных одеждах и подвывала иногда, вторя остальным женщинам.

Молодую вдову одолевали мучительные мысли о собственной дальнейшей судьбе. А вдруг Газван на правах ближайшего родственника решит вмешаться в ее судьбу и избавиться от столь неприятной соседки? А такое вполне могло быть. Хотя он и не производил впечатления грубого и жестокого человека, но со смертью отца все в нем может перемениться.

Похороны прошли шумно, пышно, поминки продолжались несколько дней, пока обычай не позволил гостям и родным убраться по своим домам и вернуться к обычным занятиям.

Перед разъездом мужчины в присутствии двух кади обсудили завещание и определили его размеры. Асия позже узнала и получила на то бумагу, что ей причитается дом в городе со слугами в числе трех и два старых судна с товаром, на них находящимся, а также две тысячи пиастров.

Это было не великое богатство, но шкатулка с драгоценностями, о которой была дарственная запись, представляла собой настоящее сокровище. Слишком большой кус оказался в ее руках, и сыновья Абу-Мулайла могли начать дело против нее.

Однако пока шли траурные обряды, никто не заикался об этом, а Шахаб и вовсе ходил как тень. Ему досталось так мало, что надежды на прежнюю легкую жизнь оставили его окончательно. Приходилось всерьез браться за дело. Но Асия уже знала, что Газван не прочь отделаться от легкомысленного братца, и что тот предпримет в ответ, никто знать не мог. Наверное, и сам Шахаб еще не осмыслил это до конца.

– Сафа, – обратилась Асия к служанке, – будем готовиться к переезду на новое место. У нас теперь свой дом, и его надо обживать.

– Ой, госпожа, это будет так хорошо! Скорее бы, а то в этом доме нас скоро могут съесть с требухой.

– Отберем слуг и будем переезжать, – отмахнулась Асия от тараторившей Сафы. – Присмотри их, да не прогадай. Я потом сама посмотрю, кого ты предложишь. И уже сейчас пошли туда людей привести дом в порядок. Завтра и я туда пожалую.

Подозревая неладное, Асия в точности исполнила свои намеренья и в скором порядке въехала в новый дом. Слуг она отобрала тщательно, долго изучая их потемневшими глазами.

– На этом и закончим, Сафа. Еще двух служанок найдем – и все! – сказала Асия.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава 1
ШАХАБ

Прошла половина лета. Асия мучительно переносила изнуряющую жару, которая беспрерывно терзала ее тело, оставляя на душе невыразимо тоскливое сосущее ощущение.

За прошедшее время ничего особенного не произошло, если не считать, что Шахаб некоторое время назад воспылал желанием продолжить их прежние отношения. Вначале Асия вспыхнула надеждой на исчезнувшее счастье, но быстро осознала причины и последствия такого поворота событий. Она стала придирчивой, и Шахаб это сразу ощутил.

– Но, Асия, нам так хорошо было вдвоем, – умолял он ее. – Теперь из этого никакой тайны делать не надо.

– Я тебе не верю, Шахаб. Уходи, не позорь меня в глазах людей. Я и так слишком заметна здесь.

– Вот и решим все сразу. Асия, ну почему ты не можешь понять меня? Или хочешь, чтобы я через Газвана решил это дело в свою пользу? Ты же знаешь, что он вправе решить за тебя твою судьбу.

– Ты угрожаешь, Шахаб?

– Ну что ты, Асия! Я просто хочу тебе дать понять, что мне хотелось бы наши отношения решить полюбовно. Согласись, Асия, я очень тебя прошу.

– Ты не очень хорошо меня знаешь, Шахаб, – возразила Асия. – Силой со мной счастья тебе не добыть. Ты уже обманул меня, и теперь не стоит скулить. Я верила тебе и даже любила. Но ты сам все разрушил. Уходи, Шахаб!

Асия видела, что Шахаб только притворяется, а на самом деле его цель иная. Он сидел без дела и заводить его не собирался. Брат перестал его ссужать деньгами, а переменить жизнь он никак не хотел. Асия же продолжала вести дело, у нее имелись два торговых судна. Доход был мал, Асия понимала, что ее обманывают, но пока молчала, боясь потерять то, что удалось приобрести.

Несколько дней назад она стала свидетельницей омерзительной картины. Наблюдая за погрузкой судна в порту, она увидела, как купец пинками вытолкал на причал старика на одной ноге, и тот валялся в пыли и нечистотах, уклоняясь от ударов ногами и палкой.

– Зияд, – обратилась она к слуге, – узнай, за что избивают старика. Как так можно!

– Ханум, это купец Бузург ибн Сахл. Он выгнал своего амира-капитана.

– За что же? Он ведь стар, и его должно уважать. Так говорится в Коране, Зияд?

– Так, ханум, но не все придерживаются заветов Корана. Бузург богат и многое может позволить себе.

– Так что у них случилось?

– Старик заболел и не смог выстоять на палубе.

– И что же теперь будет делать этот амир?

– Все во власти аллаха, ханум. Кто теперь его возьмет? Стар уж больно.

– Позови его ко мне, Зияд, – приказала Асия.

Она задержалась в возке, поджидая старика. Тот приковылял на деревяшке и опустился на колени перед дверцей. Лицо его синело, на коричневой коже виднелись ссадины. Борода свалялась и перемешалась с грязью. Но глаза светились ясно, хоть и со злобной искоркой. Он понимал, что найти работу ему будет невозможно.

Асия всматривалась в его лицо, сухое, морщинистое, с седой бородкой, коротко подстриженной. Он был худ, одежда грязными лохмами висела на тощем теле. Фигура была ладной, но маленькой, и Асия видела в нем что-то привлекающее и доброе.

– Как тебя звать, старик? – спросила она после осмотра.

– Имя мое Хадар ибн Наиф, ханум, – и он склонился до земли.

– Хорошее, легкое имя. Хадар ибн Наиф, – повторила Асия, продолжая всматриваться в старика. – И сколько же тебе лет, Хадар?

– Не так уж и много, ханум. Шестой десяток пошел, а видите, каким стариком стал. После несчастья с ногой я быстро постарел, ханум.

– Куда же нога делась?

– Акула, ханум. Бросился спасать сынишку Бузурга. Его спас, а когда влезал в лодку, акула и отхватила стопу. Вот так я и остался моряком без ноги.

– Знать аллаху ты не угодил. Видно, так было тебе предначертано.

– Правду говорит ханум. Много грехов накопил я, вот и расплачиваюсь.

– Куда же теперь денешься? – спросила Асия.

– Э, ханум! Куда старикам деваться? Подаяния просить с чашей в руке. Мир не без добрых людей. Не дадут помереть с голоду, ханум.

– А как же море? Ведь я слыхала, что ты хороший амир-ал-бахр. Повелитель моря, не так ли?

– Был. Теперь уж никто, ханум.

– А хотелось бы плавать, Хадар ибн Наиф?

– Ханум изволит шутить? Грех берете на душу, позволяя себе смеяться над несчастным.

– Пустое говоришь. Я дело предлагаю. Меня знаешь?

– Кто же такую ханум не знает. Не видел, но слышал.

– Так идешь ко мне, а? Ты мне понравился, и плата будет хорошая, больше, чем ты получал прежде. Соглашайся, не пожалеешь.

– Ханум! Да я век молитвы возносить буду за вас! Вы моя благодетельница! До смерти не забуду вашей доброты! О аллах! Неизмерима твоя доброта!

– Ну, хватит, Хадар! Это ведь я так решила, а не аллах, только ты об этом не говори никому, слышал?

– О ханум! Чего пожелаете, то и будет. Я себе не враг! Я ведь знаменит! Веду род от самого Ахмада ибн Маджида!

– А кто это? Расскажи.

– Мой знаменитый предок. Это он помог португальцам и показал им путь в Индию. За это его многие прокляли, но свое дело он знал! Так что я Хадар ибн Наиф ибн Захир ибн Мохтам ибн Бассам ибн Ахмад. Вот мое имя!

– Э, старик, так никто и не запомнит!

– Я запомню, и сын мой запомнит. Остальным оно ни к чему, ханум.

– Тогда я считаю, что получила достойный подарок, Хадар ибн Наиф ибн… Потом, когда освоишься и поправишься, подбери трех преданных людей, моряков. Таких, на которых можно положиться. Приведешь их ко мне, ясно?

– Как не понять, ханум! Все сделаю в точности!

Асия стала постепенно подыскивать людей, на которых можно было положиться во всем или почти во всем. Она чувствовала, что Шахаб готовит подвох, а вокруг нее нет надежных людей. Сафа давно продалась Шахабу. «Надо быстрее подбирать людей, – думала она, проезжая по узким переулкам города. Пусть Хадар будет первым. Хотя Зияд тоже внушает доверие, я немного его проверяла».

– Сафа, – обратилась Асия к служанке, когда вернулась из порта.

– Чего изволите, госпожа?

– Скажи, Сафа, а ты продолжаешь продавать меня Шахабу? – вопрос был таким прямым и неожиданным, что Сафа поперхнулась и покраснела.

– Можешь не отвечать, Сафа. Я и так вижу, что угадала. Придется мне расстаться с тобой. Продам тебя старику, Сафа.

– О госпожа! Я ни в чем не виновата! Хоть сами спросите у Шахаба! Он подтвердит, что я давно перестала вас предавать! Не продавайте меня, госпожа! Я все сделаю, что прикажете!

– Но и Шахаба не забудешь?

– О аллах! Как мне доказать свою преданность госпоже?

– Перестань ныть, Сафа! Судьба твоя решена, но есть еще надежда.

– Госпожа, я все готова выполнить!

– Перестань, говорю! Если хочешь искупить вину, а она очень велика, то будешь докладывать мне, что затевает Шахаб и что тебе поручает, иначе я ничем не смогу тебе помочь.

– Приказывайте, госпожа! Я оправдаю ваши надежды! Я уже сейчас знаю, Шахаб что-то замышляет, но мне ничего не говорит.

Асия напряженно вгляделась в глаза Сафы. «Вроде не врет, – подумала она, наблюдая, как под пристальным ее взглядом Сафа крутила головой, отводила глаза, юлила. Но надо проверить, такая может продать».

Шахаб почти каждый день навещал Асию. Он вел нескончаемые разговоры, уговаривал, клялся, убеждал. Асия старалась оставить его наедине с Сафой, подслушать, что он будет ей говорить, но ничего пока не выяснила.

Время шло, и Сафа стала давать сведения о Шахабе.

– Госпожа, молодой господин намекал мне на какую-то шкатулку. Я не могла понять, о чем он говорит, а он тоже точно не может ее описать. Что за шкатулка?

– Это у него надо узнать, Сафа. А что в ней, он не говорил?

– Не говорил, госпожа, но видно, что очень она его занимает.

– Интересно. Старайся, Сафа.

– Изо всех сил стараюсь, госпожа.

Наконец Шахаб стал просить у нее денег в долг, но она отвечала:

– Почему я должна давать тебе денег? Дела мои идут плохо, и ты о том знаешь. Мне никто не помогает, а воруют все, кому не лень. Занялся бы делом. Пропадешь так, Шахаб.

– Верно говоришь, Асия, пропаду. Но как заняться делом без денег?

– Отец тебе кое-что оставил. Да и брат твой Газван не отказывал в помощи. А ты прогулял все! Хочешь взять в долг, так пиши расписку.

– Асия, ты обижаешь меня! Разве я не отдам?

– Где ты возьмешь? Пиши или уходи. Так просто не дам. Ни одного кабира не получишь от меня!

Однажды Шахаб приехал вместе с братом Газваном. Асия насторожилась.

– Как хорошо, что вы пришли вместе, дорогие родственники! – воскликнула Асия, стараясь не показать смущения и неловкости.

– Родственники должны поддерживать друг друга, – ответил Газван. – А я слышал, что дела у тебя идут не так хорошо, как надо бы.

– Наверное, Шахаб рассказывал?

– И не только Шахаб. Я не равнодушен к твоим делам. Говори, я помогу.

– Да что же говорить. Плохо я разбираюсь в делах, все воруют, а я ничего сделать не могу.

– Это дело поправимое, Асия. Надо взять в помощники Шахаба. Он дела твои поправит.

– Что ты, братец! Пусть Шахаб свои дела ведет, а в мои не суется! Не хочу я этого.

Они поговорили о пустяках, а потом Газван сказал:

– Асия, я обещал отцу заботиться о тебе. Надо мужа тебе подыскать, Асия. Негоже одной жить. Что люди скажут?

– Зачем так торопиться? Я еще не совсем освоилась со здешними обычаями, и мне все кажется иным, непривычным, не таким, как должно быть. Я уже дважды была замужем, и оба раза… Сам видишь, что из этого вышло.

– И все же, Асия, жить одинокой трудно и даже опасно.

– А где безопасно в нашем мире?

– Асия, а разве Шахаб плохой жених? Вы так дружили…

– Да, Шахаб плохой жених, – зло ответила Асия, бросив быстрый взгляд на молчавшего молодого человека. – Он хороший гуляка.

– С тобой трудно говорить, – обиженным тоном ответил Газван.

– Не стоит затевать разговор об этом, Газван. К тому же он мне приходится пасынком, а это почти сын. Можно ли вступать в брак с сыном?

– Я хотел сделать, как лучше. Не отказывай окончательно, подумай сперва.

– И думать нечего, Газван. Выполняй заветы отца, но не во вред мне.

С этих пор тревога не покидала Асию.

Глава 2
АМИР-АЛ-БАХР

Тем временем Хадар ибн Наиф не сидел сложа руки. Он взбодрился, как только почувствовал, что слова Асии вполне серьезны, старательно выполнял наказ хозяйки и собирал надежных людей. Он знал многих, но не спешил с выбором.

– Друг мой Хаддад, – сказал он своему старому знакомцу, только что пришедшему на судне из Адена и ищущему работу. – Мне нужны честные люди, а ты столько раз меня подводил, да и другие недовольны тобой. Нужно быть верным и честным. Я в своей госпоже уверен, она плохо не сделает, но и отплатить надо достойно.

– Да что ты смотришь на мелочи! Ты главного не видишь! Ну да, враль, люблю маленько лишнего наговорить, но в главном-то я – кремень. Аллах свидетель правоты моих слов, пусть продлит он радость нашей ханум!

– Еще не нашей, Хаддад. Тебе скоро пятьдесят, а с возрастом болтливость не уменьшается. Ты это помни.

– Клянусь бородой пророка Хусейна, Хадар! Не подведу, а сил у меня хватит на двоих!

Действительно, аллах крепостью Хаддада не обделил. Он слыл в порту одним из самых сильных моряков, и на праздниках редко кому удавалось одолеть его в борьбе. Был он массивен, коренаст, борода начиналась от самых глаз, курчавилась жесткой проволокой. Руки с длинными цепкими пальцами привыкли тянуть и крепить снасти в любую погоду.

– Смотри, Хаддад! Бороду Хусейна не выдрать, а вот твою… Слушать будешь меня беспрекословно. Я для тебя амир-ал-бахр, а ты не хуже меня знаешь, как поступают в море с ослушниками.

– Как же мне не знать, Хадар! Ведь я мальчишкой у твоего отца, вечная память ему, начинал, и всю науку постиг еще в юности. И чует мое сердце, что с тобой мне будет хорошо, а то семья хлеба не всегда в достатке имеет. А у меня сын, Хилал. Ему скоро восемнадцать, а он постоянно в море. Замордовали совсем.

– Вот вернется, так мы и его заберем к себе, Хаддад.

– Век не забуду твоей доброты, Хадар!

Утром Хадар привел к Асие своего нового товарища.

– Асия-ханум, вот примите моего старого друга и товарища. Моряк добрый, и силой его аллах не обидел. Малость говорлив, но в серьезных делах стоек и слово держать может.

Асия поглядела на распростертого в пыли человека.

– Вставай, нечего пыль поднимать, – приказала Асия. – Дай погляжу на тебя. А и вправду силен будешь. Как звать?

– Хаддад, ханум, мое имя, – проговорил в смущении моряк, поднимаясь с земли.

– Хадар тебе рассказывал о нашем деле?

– Нет, ханум, еще ничего не говорил. Он только хвалил ханум и требовал честности. Но я и так честен. В этом аллах порукой.

– Аллах далеко, на небе, а я близко. И стреляю совсем неплохо, – заметила Асия и вытащила из складок покрывала маленький пистолет. – Вот из этого достану кого хочешь на пятьдесят шагов. – Асия вскинула руку и выстрелила в курицу, пылившую у ограды. – Видишь, моряк, попала, и теперь у нас будет мясо на завтрак. Иди и приготовь нам эту добычу.

Асия смеялась, ей доставляло удовольствие видеть недоумение, вызванное своими поступками.

– Ну что ж, Хадар, человек этот подходящий. Ты верно заметил, что он не прочь сболтнуть лишнее, но посмотрим. Иногда и это может пригодиться. Пусть остается, не говори ему много, а больше давай поручения и присматривайся.

– Асия-ханум, я все исполню.

– Ну а теперь слушай, Хадар. Дела у меня идут очень плохо. Торговля, которую ведут мои приказчики, не приносит дохода. Я не могу прокормить себя и дворню. Поэтому готовься принять судно, как только оно прибудет из Райсута.

– Премного благодарен, ханум!

– Погоди, Хадар, не перебивай. Надо не просто принять судно, но и определить недостачу. Словом, вытрясти из мошенников все их потроха. Это вам с Хаддадом для начала. Плата за успех будет хорошей, не сомневайся. Я своих людей не обижу.

– Ханум! Мне обидно слушать такие слова. Разве я за плату буду стараться? Мне дорого ваше доверие.

– Пусть будет так, Хадар, но и деньги вещь нужная. И еще. Всех матросов, которые не внушают доверия – гнать с судна немедленно. Мне нужны доходы. Буду новый корабль строить. И тебе придется плавать на нем. Так что и эту работу возьмешь под свое попечение.

– Это тоже можно, ханум. Выстроим на славу.

– Вот и хорошо, Хадар. А теперь пойдем и отведаем, как твой моряк приготовил курицу. Запах хорош.

Хаддад старательно крутил вертел над угольями очага. Жирок капал и с шипением пускал чадный дымок, исчезая в рдеющих углях. Сафа уже тащила коврики и пиалы для шербета, блюдо с халвой уже красовалось рядом с фруктами.

– Чуточку подождать надо, ханум, – поспешно ответил Хаддад на немой вопрос Асии. – Бочок подрумянится, и тогда можно приступать.

– Хаддад, – сказала Асия, когда завтрак был уничтожен и моряки довольно отдувались, обливаясь потом. – Все, что надо, тебе скажет Хадар. Дело не из легких, но его надо будет сделать быстро и с пользой для нас троих. А теперь идите и не сидите сложа руки.

Моряки низко кланялись, запихивая в пояса монеты, полученные от Асии. У ворот она окликнула Хадара:

– Хадар, ты не сказал, как у тебя обстоит дело с «мерзостью сатаны»?

– Ханум, мы истинные правоверные. Коран чтим и стараемся не нарушать его заповедей. Не извольте беспокоиться.

– Ну, видал, какова эта ханум? – спросил Хадар у приятеля, когда они вышли за ворота и направились к порту.

– Даже жутко стало, как она пальнула в курицу. Ну и женщина! И чадры не носит, только лицо слегка прикрывает. Сразу видно, что не наша.

– Пусть не наша, зато с нею хорошо жить можно.

– А все же боязно. Не нарушаем ли мы шариата?

– Чего так? Она не гяурка. Приняла нашу веру. Вон и улемы ее не трогают. А им виднее. Шейхи рода приняли ее к себе. Она теперь под их защитой. Да и Газван сильный купец, хотя и не такой, как его батюшка, да будет земля ему пухом! Отмучился, горемычный.

– А чем нам теперь надо заниматься? – спросил Хаддад после некоторого молчания.

– Поручено дело, которое надо будет провернуть быстро и смело. Мы ждем судно ханум, надо будет захватить выручку, которую незаконно присваивают жулики. Вот их нам и приказано убрать с судна, а самим стать за руль. Да и прибыль забрать, которую они присвоили.

– Вон оно что, – протянул растерянно Хаддад. – А не против закона то?

– Это они против закона идут, обирая вдову. Мы восстановим справедливость. Аллах на нашей стороне.

– Так мало нас.

– Ты один стоишь троих. А матросы их не поддержат. Да мы именем Асии-ханум будем действовать. Возьмем у нее бумажку с распоряжением и накажем обидчиков. Потом будем сами управлять судном.

– Понятно. Вот бы сын мой Хилал прибыл пораньше. Три моряка могут много.

– Там видно будет, а пока присматривай людей для постройки судна. Я с этим знаком. Теперь у нас дел будет много, Хаддад.