Текст книги "Королева морей"

Автор книги: Юрий Волошин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)

Глава 6
ЗАБОТА АСИИ

– Хилал, – позвала Асия амира, выглянув из приоткрытой двери каюты. И когда тот подошел с легким поклоном, продолжила: – Хилал, идем прямо домой. Кончились наши скитания. Распорядись, Хилал.

Амир приложил руку к сердцу, склонил голову и молча отошел. Асия с неудовольствием поглядела ему в спину, и невеселые мысли заполнили ее голову. «Так и не может он смириться со своими неудачами. Какой упорный».

Потянулись дни, наполненные волнениями и заботами. Асия совершенно перестала интересоваться плаванием. Ее не занимали ни добыча, ни раненные в бою. А их оказалось не так мало. Теперь эти несчастные мучились прямо на палубе, и с ними возился хаким.

Все помыслы женщины сосредоточились на больном, которому после принятия лекарства стало куда лучше. Они нескончаемо разговаривали, пересказывая свои истории и судьбы. А рассказать им было о чем. У каждого было что вспомнить и на что посетовать.

С каждым днем Асия все крепче привязывалась к новому человеку и теперь ясно сознавала, что влекла ее в море не добыча, а этот человек с седеющими волосами и таким родным лицом. Они полночи проводили на палубе, и скоро Асия убедилась, что его познания в корабельном деле весьма значительны.

– Интересное получается свидание, – говорил Михаил, не отрывая своих темных глаз от лица Асии. – Два пирата в одной упряжке, Анастасия! – и он довольно засмеялся.

– Однако ты не чисто говоришь по-нашему, Миша, – все не могла успокоиться Асия, недоверчиво отвечая ему лукавым взглядом.

– Долго не говорил ни с кем. Вот и отвык. Надо теперь снова привыкать. Сумею ли?

– Мудреного тут ничего нет. Сумеешь.

Они отошли в тень паруса, огляделись и принялись целоваться. Асия с удивлением замечала, как приятно и трепетно было это. И лишь одно смущало ее. Не хотелось, чтобы застали за этим, хотя озорство брало верх.

Сильное большое тело Михаила постоянно держало ее в напряжении, одно его прикосновение сразу поглощало все ее сознание. Она льнула к нему, и это никогда не надоедало. Иногда она пристально вглядывалась в глаза своего любимого, но кроме ответного чувства ничего обнаружить в них не могла. Это придавало ей смелости и отваги. Она готова была броситься в омут своих чувств без оглядки. Годы ожидания кончились, и Асия надеялась, что им суждено теперь слиться воедино и так остаться навсегда. А Михаил не мог скрыть, что он давно женат, имеет детей и пустился в это опасное и трудное плавание только для того, чтобы вернуться к семье.

– Но, Ася, как же нам быть с тобой? – спрашивал он не столько ее, сколько себя. – Я люблю своих чад, и мне тоскливо без них.

– А разве я знаю, милый, – отвечала Асия. Ей не хотелось разговаривать об этом. Она даже не ревновала к той, далекой, которую, как она знала, он не любил и только терпел по необходимости.

После таких коротких разговоров они надолго затихали, но Асия не отпускала его, впитывая наслаждение быть рядом, ощущать его сильное тело под своими руками.

– Как мне хорошо, Миша, – шептала Асия, не думая, что говорит и зачем. – Как долго я ждала тебя, любимый. Знала, дождусь, и вот мы вместе.

– Ася, а родная земля разве тебе не люба? – спросил он как-то неуверенно и слишком осторожно.

– Где она? Скоро десять годков я маюсь по свету.

– А я только о ней и думаю, Ася. И чем больше мне годов, тем сильнее в родные края тянет.

– Вдвоем хоть куда, Миша! Мне там любо, где ты будешь. Я на все согласна, что ты предложишь.

– Мне по ночам снится снег, Ася. Я изголодался по зиме, а тут одна жара да лихорадка, – в голосе его звучали тоска и жалость к самому себе.

Асия тотчас прониклась его тоской, прижалась к груди, а он нежно гладил ее густые рыжие волосы, вдыхая аромат индийских благовоний. Ветер тихо посвистывал в снастях, море волновалось, шумело гребнями валов, крепко ударяло в борт. Корабль содрогался всем корпусом, соленые брызги долетали до марсов, мокрые паруса гудели под напором муссона.

Они стояли на корме, позади рулевого, который тихо переругивался со своим помощником, стараясь не обращать внимания на пару, шептавшуюся на непонятном языке. Звезды, большие и равнодушные, подмигивали сверху.

– Стало прохладно, Миша, – шепнула Асия, заглядывая в его невидимые в темноте глаза. – Может, пройдем в каюту? Ты еще не совсем здоров.

– Не здоров, говоришь? Тогда пошли! – ответил он и взял ее на руки. Она слегка вскрикнула от неожиданности и блаженства, прижалась к его груди. Он шатался, удерживая равновесие на качающейся палубе, но уверенно продвигался к дверям каюты.

Эту ночь Асия потом вспоминала часто, но никак не могла ухватить ее подробности. Все тонуло в восторгах, и ничего больше не существовало, никакие угрызения совести ее не мучили. Она жадно пила из сосуда любви и наслаждений, а остальное ее не касалось.

– Как тебя примут в моем городе, Миша, – с некоторым сомнением и опасением в голосе сказала Асия, вспомнив наконец о том, что их ждет в ближайшем будущем.

– Это и меня занимает, – отвечал тот весело и бесшабашно. – Язык я ваш не разумею, да и вид мой неподходящий. Может, под араба нарядиться?

– Не получится. Сразу опознают. Да и огромен ты очень. Хотя теперь с руми не ссорятся. Грабить друг друга перестали. Как бы про мои дела не вызнали. Худо тогда мне будет, а тебе и того больше.

– Хорошо бы нам с тобой в мои края податься, да слух идет, что наши кинули свои насиженные места и ушли на запад. Богдойцы краем нашим завладели. В Амстердаме только о том и узнал.

– Решай сам, Миша, я со всем согласна. Что мне тут? Опостылела эта жара, охота по снежку побегать, на санях прокатиться. Хруст под ноженьками послушать.

– Мне надо свои капиталы собрать, а это долгая песня, Ася. Да и далеко плыть, много месяцев. Пойдешь ли со мной?

– Капиталы и мои сгодятся. Не думай о своих. Пусть дети твои ими владеют. Негоже о них забывать, Миша.

Она уже считала Михаила своей собственностью, однако противиться его воле у нее ни сил, ни желания не было.

– Ася, а совесть? Ведь добро свое я детишкам собирал. Обманывать их негоже. Надо плыть.

– Попусту говорить не буду, Миша. Тебе еще надо здоровьем заняться, отдохнешь, поправишься, а там и видно будет. Поплывем, как не плыть. Но это дело небыстрое. Сам говоришь, не ближний свет.

– Но ты торопись с этим, Ася. Как мне без тебя теперь? – и Михаил с нежностью глядел в ее зеленоватые глаза, светлые и ясные сейчас, в минуты покоя и благодати.

– Как же иначе, Миша? И мне ведь со своими делами управиться надо. Они тоже времени требуют.

Подошел Хилал и, мрачно глянув на собеседников, сказал, отворачивая голову, как от порыва ветра:

– Ночью Сокотру проходить будем, ханум. Какие будут указания?

– За морем строго следить. Места проходим бойкие, а встречи, сам знаешь, нам не желательны.

– Исполню, ханум, – он поклонился и отошел тяжелой походкой пожившего и повидавшего жизнь человека.

– Мучается амир, Миша, – заметила Асия, провожая того пытливым взглядом. – И винить в этом надо меня. Любит он, но мое сердце молчит. Не задумал ли что? Оборони и помилуй нас аллах!

– Ты никак веру переменила, Ася? – с любопытством спросил Михаил, заглядывая смешливыми глазами ей в лицо.

– Сама не ведаю, Миша. Тут у меня один дервиш жил, так много говорил об этом. Теперь я спокойно отношусь к разным богам и верам.

– Не печалься, Ася. Повидал и я множество вер, да люди все, вроде, к одному тянутся. К богатству да почету. А бедняк всегда внизу будет, и ничего тут не поделаешь.

Асия с благодарностью поглядела на Михаила, задержала взгляд на шраме, который краснел на груди потрогала его пальцем, вздохнула и спросила:

– Так и не удалось тебе свидеться с нашими людишками в Амстердаме?

– Нет, Ася. Царь Петр больше туда не наведывался, болезнь моя длилась долго, да и случай удобный подвалил с кораблем. Я на него нанялся, буря разметала наш караван, спасались в шлюпке, пираты голландские нас и подобрали. А ты глас Божий, говоришь, услышала?

– Видение было мне, Миша. Это у меня от матушки, она колдунья была и мне завещала, царствие ей небесное.

– Мне бы так в свое время, – ответил Михаил. – Не пришлось бы плутать незрячим котенком.

– Потому, Миша, от меня что-то скрыть трудно! – и Асия засмеялась весело и задорно, чувствуя себя совсем маленькой рядом с этим большим человеком. Было спокойно, думать ни о чем не хотелось. Просто болтать без напряжения и опаски за сказанное было приятно и легко.

– Так, может, расскажешь, что меня ждет, Ася? – спросил Михаил неуверенно.

– Нет, не скажу. Не вижу пока. Надо ждать озарения. Может, и вовсе оно мне не явится.

Вечер дохнул прохладой. Ветер свежел, набирая силу.

Глава 7
ОТЧАЯНИЕ ХИЛАЛА

Такелаж гудел от напряжения. Палуба постоянно окатывалась волной, нос судна зарывался, придавленный ветром. Море волновалось, но о надвигавшемся шторме ничего не говорило.

Хилал угрюмо прохаживался по корме, поглядывал, как рулевые с трудом управлялись с румпелем. Паруса убавили, но ход был значительным. Мачты скрипели, стонали, клочья пены носились в воздухе. На губах ощущался привкус соли, тело зудело под пропитанной водой одеждой.

Хилала не покидали мрачные мысли, перед глазами стояло счастливое лицо Асии, льнувшей к этому огромному человеку. Он возненавидел его сразу же, как увидел. Ненависть была тихая, мрачная и всепоглощающая. Хилал с горящими глазами бросал взоры на черные волны, и жуткие мысли мелькали в его затуманенном мозгу, заставляя замирать сердце. Он боялся чего-то, еще не вполне ясного, но жуткого, неотвратимого, не чувствовал холодной воды, не ощущал холода. Его тело горело в лихорадке. Оно предчувствовало скорый конец своего бренного существования, роптало, сопротивлялось, но знало, что подчинится дурману головы. Хилал сам еще не осознал, что он неудержимо падает в бездну вечности, но тело трепетало, его трудно было обмануть и заставить спокойно принять смерть.

Истерзанная душа мирилась со всем, когда Асия была одна или далеко, но сейчас, когда все происходило так откровенно, голова шла кругом и все мысли перепутались в неясный клубок. Но постепенно все ярче выделялась одна-единственная. Конец неминуем, и тянуть с ним сил больше не было.

«Неужели так мне и не суждено испытать счастья, которое досталось тем двоим», – думал Хилал, боясь назвать имена.

Он отвечал на вопросы рулевого, но делал это механически, не вникая в суть, управлял судном инстинктивно. Полночь миновала, он так же механически оглядел звездное небо, прикидывал правильность курса, делал замечания рулевому, но голова уже начинала лихорадочно работать, выискивая лучший способ… Способ чего, он еще точно не знал.

Когда рулевые сменились, Хилал сделал поправку курса, и новая вахта уверенно и точно исполнила его приказ. Сердце заныло тоскливо, слабость передалась ногам, но он стоял, уцепившись судорожными руками за планширь и устремив взгляд вдаль, в черноту ночи.

Он спиной чувствовал, как рулевые с недоумением смотрят на него и на паруса, понимая, что пора убавить их, но не отрывался от перил. Он с замиранием прислушивался к шуму моря и к своему телу, еще не смирившемуся с уготованным. Лицо твердело и ожесточалось. Он испугал бы сейчас любого, кто увидел бы это выражение жестокости и решимости.

– Скоро рассвет, – прошептали губы, а глаза оглядели море в поисках светлой полосы у восточного края горизонта. Но света не было, утро еще не наступало.

Хилал часто вздыхал, и эти вздохи сотрясали все его тело, пульсирующее, дышащее, жаждущее жизни, движения, воздуха. Гулкие удары волн отдавались в нем болью, живот сжимала судорога, и тут он ощутил желание больше не тянуть и поскорее бросить этот жестокий немилостивый мир. Он успокоился немного, расслабился и, качаясь, прошел на нос судна.

Здесь ветер не так сильно хлестал в спину. Хилал встал у самого бушприта, с напряжением всматриваясь в масляные волны, вырастающие прямо перед ним. Он не отшатывался от валов, окатывающих нос судна, и только крепче цеплялся в поручни, удерживаясь под напором воды.

Он окаменел и стоял неподвижно, глотая воздух раскрытым ртом, до слез напрягая глаза. Но впереди появлялись лишь белые гребни валов, росли, таяли, возникали вновь и обрушивались на судно.

Вдруг Хилал встрепенулся. Издали донесся неясный посторонний звук, ворвавшийся в привычный грохот моря и свист такелажа. Он подался вперед, постепенно шум стал более отчетливым, и теперь Хилал знал точно, что впереди берег. Там шумят буруны, разбиваясь о камни и скалы.

– Вот он, конец мой и ваш, мучители мои! – ожесточенно шептали его губы. Он будто обрадовался близости перехода в вечность, тому, что томительные ожидания заканчиваются. Дрожь пробежала по телу, в голове появилась пустота.

Он глянул на восток и заметил едва приметную светящуюся полосочку. Оттуда надвигалось утро, свет и жизнь. А впереди тьма и вечный покой.

Шум бурунов нарастал, он был хорошо слышен. Сзади до Хилала донесся встревоженный голос рулевого:

– Господин, шум бурунов слышен! Господин!

Хилал помолчал, унимая гримасу на лице, сведенную решимостью отчаяния.

– Погоди, Абан, дай послушать! Да, слышу! Но пока держи так! Ничего не видно!

Уже хорошо слышался рев волн, впереди можно было иногда заметить всплески белоснежных брызг. Абан закричал испуганно и требовательно:

– Господин, куда перекладывать руль? Нас сносит прямо на скалы!

Хилал молчал, он торопил судьбу. Впереди просматривались скалы. Небо серело, звезды тускнели, чернота ночи быстро уступала свои позиции. Хилал слышал топот, звук гонга и колокола, возвещающих тревогу. Судно рванулось в сторону. Абан сам переложил румпель. Но в это время судно вздыбилось, и Хилал ощутил сильнейший удар. Треск он слышал, уже кувыркаясь, сорванный неимоверной силой. Он плюхнулся в водоворот среди камней, и сознание затуманилось. Он даже не успел ничего осмыслить.

А судно влезло носом между камнями. Мачты медленно валились. Лопнувшие ванты свистели в воздухе, сбивая обезумевших от страха матросов. Рей с грохотом упал на палубу, своротив часть носовой надстройки. Кругом все трещало, ломалось, оседало.

Крики и вопли отчаяния пробивались сквозь рокот и грохот бурунов. Начавшийся отлив создавал водовороты, и волны с бешеной силой разбивали в щепки днище судна.

Асия выскочила на палубу, когда все было ясно без слов. Палубу завалили обломки, среди которых копошились пришибленные люди. Перепутанные канаты извивались змеями, мешая ходить по палубе. Солнце поднялось, и все увидели, что судно сидит на камнях в двух кабельтовых от берега и валы с бешеной настойчивостью бьют в корпус.

Михаил схватил Асию за плечи и так стоял, оценивая виденное.

– Что делается, Господи! – кричала Асия, видя, в какую ситуацию попал ее старый любимый «Аль-Кахира». – Где же Хилал?

– Ханум! – орал Абан, пробегая мимо и держась за разбитую щеку. – Хилал с ума сошел! Он все видел и не подал команды! Да будет он вечно терзаться в аду! Пусть проклянет его всевидящий аллах!

– Ася, – сказал Михаил, – в такой круговерти нам не выбраться на берег. Лодку уже разбило. Будем ждать отлива. Вода скоро схлынет, успокоится.

– Да нас тогда давно будут жрать акулы! Гляди, как волна грызет судно!

– Ничего, Ася, – успокаивал Михаил. – Продержимся с час, а там вода поубавится. Пусть матросы готовят провиант, воду, оружие. Будем переправляться на берег. Тут не глубоко. Сажени две, не больше.

Асия приказала серинджу, оставшемуся за амира:

– Готовьте высадку на берег! Воду, припас, оружие! Через час начнем.

– Ханум, да через час мы потонем!

– Замолчи, собака! Делай, что тебе приказывают! Уйми панику! Гляди, люди стали кидаться в воду!

Трое матросов спрыгнули в воду, их тут же закружило в бешеном водовороте. Они скрылись в пене, головы мелькнули среди камней. Вода местами окрасилась красным.

– Видал! – показала на них Асия одуревшему серинджу. – Организуй людей, мы спасемся! И воды надо переправить побольше на берег, иначе гибель!

Помаленьку матросы стали действовать организованно, но вопли страха продолжали иногда разноситься среди рева и грохота прибоя.

– Ася, пошли в каюту, пока она еще цела, – сказал Михаил, взяв женщину за руку. – Собрать вещи надо.

Асия отупело потащилась за ним, плохо соображая. Они быстро запихивали в мешки самое ценное и нужное. Михаил выносил их на палубу, с тревогой оглядывая море.

Солнце стало припекать, но снопы воды постоянно окатывали палубу с носа до кормы, которая почти вся находилась под водой. Она оседала, но и отлив уже начался. Обнажалось дно, и глубина уменьшалась. Но судно разваливалось, обломки кружились вокруг.

Матросы вязали плот, стаскивали вещи и припасы, работали быстро и слаженно. Теперь они видели, что решение принято верное. Судно еще продержится, а отлив способствует переправе. Волны все реже били в корпус, но в палубе зияли проломы, а в трюме плескалась вода.

– Абан, – окликнула Асия пробегавшего мимо рулевого, – не забудь переправить на берег малую пушку и припас к ней. Тут разбойники часто появляются. А у нас богатая добыча.

– Сделаем, ханум. Оружия уже много приготовили. Но всего не спасти!

– Все нам теперь и не нужно, Абан. Скоро будем сплавляться. Сколько у нас людей осталось? Посчитай.

– Посчитаю, ханум.

– Паруса не оставляй, пригодятся на палатки, – продолжала напоминать Асия. – И дерева побольше, связывайте обломки, потом легче будет собрать и выловить.

Море в камнях стало спокойнее, да и ветер начал стихать. От судна осталась груда обломков с торчащими бревнами, опутанными канатами и обрывками парусов. Трупы утонувших мелькали в волнах, и матросы взывали к аллаху, прося милосердия.

– Ася, – сказал Михаил, – пусть малый плотик сошьют. На нем надо переправить одного-двух матросов с канатом. Потом легче будет с большим управиться. Заверть еще крутит.

Вскоре плотик из четырех бревен был связан. Вызвался смельчак, его обвязали веревкой. Плотик бился между обломками, но матрос изловчился и спрыгнул на него при спокойной волне. Шест замелькал в его руках. Он проворно лавировал среди камней, его било о них. Плот рассыпался, и матрос оказался в воде, которая доходила до груди. Он торопливо выгребал руками, его накрывали волны, тащили назад. Смельчак падал, цеплялся за камни, не обращая внимания на кровь, заливающую лицо.

– Слава аллаху! – закричали смотревшие с судна матросы. – Выбрался!

Матрос отдохнул, блаженно озираясь и утирая кровь. Берег, усеянный камнями, был шагах в ста. Ветер перестал завывать, матрос закрепил канат за выступ скалы.

К реву волн примешивались радостные возгласы. До начала прилива удалось перетащить почти все грузы.

Глава 8
ОСТРОВ САВУНИЯ

Полуденный прилив разметал остатки судна. Люди с сожалением и страхом провожали глазами обломки своего плавучего дома, с которым было связано так много славных дел.

Беспорядочные кучи различных вещей громоздились на берегу острова. С неба нещадно палило солнце, иссушая все вокруг. Голое гористое пространство острова изредка оживлялось редкими пучками жесткой травы и сухого кустарника, не дающего тени.

Асия распорядилась растянуть кусок паруса, и теперь можно было укрыться в тени. Всех мучила жажда, но воды было мало, ее приходилось расходовать осмотрительно.

– Вот и загнала нас судьба в пекло, – жалобно говорила Асия, с надеждой поглядывая на деловито расхаживающего Михаила.

– Погоди труса праздновать, Ася. Воды на неделю хватит, а там, Бог даст, и появится надежда какая.

Матросы с опаской поглядывали на него, сторонились, уступая дорогу.

– Такая удача вначале, и вот так под конец, – не унималась Асия. – Сколько народу пропало! Нас теперь и трех десятков не наберется.

– Каждому свое, Ася, – утешал ее Михаил. – Слава Богу, сами остались целы.

Постепенно матросы раскладывали припасы и вещи по разным кучкам, разбирали доски, бревна, канаты и прочий хлам, который удалось подобрать в море. Оружие валялось бесформенной грудой рядом с бочонками пороха и мешочками с пулями. Сиротливо зарылась жерлом в песок маленькая пушечка в кругу нескольких ядер.

– Надо собрать совет, Ася, – сказал Михаил, участливо наблюдая за женщиной, понуро сидевшей в тени тента.

– А о чем говорить будем?

– Как о чем?! Долго тут сидеть нам никак нельзя. Воды тут не достать, а это смерть дней через десять. Да и узнать не мешает, куда нас занесло. Вдруг знает кто.

Самым опытным оказался рулевой Абан. Он уверенно заявил, что они находятся на острове Сабуния или близко от него.

– Гиблое место, ханум. Ни воды, ни людей. Погибель одна. Иссушит нас жажда в этом пекле.

– Времени у нас мало, Абан, надо думать, что и как делать дальше. Тут долго засиживаться нельзя.

– До Сокотры совсем близко, – ответил Абан, – но и туда надо на чем-то через пролив добираться.

– Будем вязать плот. Другого выхода не вижу, Абан.

– Что ж, ханум. Видно, так и надо делать. И сегодня же приступим.

– Пусть самые ловкие начинают рыбу ловить. Все дольше протянем.

– Сделаем, ханум, – ответил Абан и деловито отправился отдавать распоряжения. Сериндж проводил его недовольным взглядом, Асия заметила это и сказала примирительно:

– Ты, Захир, распредели людей на работы и следи, чтоб быстрее шевелились. Одна надежда на тебя с Абаном.

Михаила опять трепала лихорадка, но он превозмогал себя и работал вместе со всеми. Даже Асия помаленьку помогала, поднося доски, веревки и прочую мелочь.

Утром оказалось, что больных прибавилось. Асия с тревогой глядела на этих людей. Те понимали, какой стали обузой, и смотрели на нее жалобно, с мольбой в глазах.

– Дня два, и плот у нас будет сработан, – бодро сказал Михаил.

– Боюсь я, Миша, за наших больных матросов. Выживут ли? Да и ты едва на ногах стоишь.

– Ничего, Ася. Еще поживем.

Ее убивало несчастье, свалившееся вдруг на голову. Она догадывалась, что виной всему неразделенная страсть Хилала, который изменил ей, предал. Да так оно и оказалось. Они все теперь во власти жары, которая высушивала тела и пресную воду. Ее оставалось все меньше.

Материала на большой плот едва хватало, но приходилось его вязать самым тщательным образом. По краям укрепляли пустые бочки, но их было мало. На обшивку бортов тоже не было досок. Люди рыскали по берегу в поисках выброшенного волнами дерева.

И времени на строительство плота потребовалось значительно больше, чем предполагали вначале. Третий день работали, а дел оставалось еще много. Люди волновались, роптали, проклинали Хилала.

И тут на четвертый день вблизи острова показалось небольшое судно. К этому времени умерли два матроса, люди были хмурые, подавленные. Но появление судна вызвало бурную радость. Работы прекратили, толпой высыпали на берег. Кричали, махали тряпками, шестами. Стреляли из мушкетов, призывая спасителей.

Судно медленно подходило к берегу. Ветра почти не было, и паруса обвисли. Три пары весел едва толкали судно вперед. Отлив давно кончился, вода прибывала. Это ускоряло ход, но камней было уж слишком много.

Асия забралась на вершину скалы и наблюдала за судном в подзорную трубу, пританцовывая от нетерпения и ожидания. Но тут ее привлекло необычное движение на палубе. Она увидела людей, прячущих под одеждой кинжалы и пистолеты. Матросы с мушкетами распределялись вдоль бортов. Асия позвала Михаила.

– Что-то мне не нравится возня на борту, Миша. Глянь-ка в трубу.

– Верно, Ася, – ответил Михаил, озабоченно поглядывая на своих невольных товарищей, толпившихся на берегу. – Что-то тут не так. Надо предупредить всех, Ася. Пусть оружие приготовят. Не иначе как нас захватить удумали. А там рабство, неволя.

Асия сбежала вниз и крикнула:

– Братья, это могут быть разбойники! Нас рабами хотят сделать. Не верьте им! Берите незаметно оружие, а я приготовлю пушку. Торопитесь, братья!

Матросы с недоумением поглядели на свою хозяйку. Послышались недовольные голоса, но люди послушались, потянули к себе мушкеты и проверили пистолеты.

Асия забежала под тент, где находилась пушка, и торопливо стала забивать заряд картечи. Ей удалось незаметно это сделать, опустив угол парусины. До места высадки было шагов пятьдесят, и ей легко было произвести наводку. Рядом лежали два пистолета и шпага. Мушкет она тоже успела зарядить и осторожно выглянула наружу, ища Михаила.

К берегу, осторожно лавируя, шла лодка, в ней сидели человек десять. Михаил с Пракашем, индусским мальчишкой, и осторожным Абаном стояли в отдалении, у гряды камней, за которыми они успели спрятать с полдюжины мушкетов.

Судно стало на якорь и покачивалось за камнями и скалами. Асия посмотрела на приближающуюся лодку в подзорную трубу. В ней сидели люди, совсем не похожие на купцов. Теперь Асия точно знала, что это разбойники. Их тут много шныряет на своих небольших маневренных суденышках, грабя мелких купцов и ловцов жемчуга.

– Миша! – закричала Асия испуганно. – Остерегись, это пираты!

Она видела, как Михаил знаками стал объяснять своим спутникам, что прокричала ему Асия.

Тем временем лодка подошла к берегу, прошелестев днищем по пляжу. Чужие люди выскочили, стали хватать первых попавшихся и волочить в лодку. Завязалась потасовка, послышался пистолетный выстрел, другой. Заполошно закричал раненный в голову матрос.

Толпа на берегу стала разбегаться, люди хватались за оружие, стучали клинки, грохали пистолеты. Асия краем глаз видела, как Михаил засел за камнями, оттуда пыхали дымки выстрелов. На берегу лежали убитые и ползали раненые.

Вдруг Асия заметила, как от толпы отделились двое грабителей и побежали к палатке, где укрылась она. В груди защемило, руки стали дрожать. Она оглядывалась, но все были заняты собственным спасением и не смотрели по сторонам. «Эти ко мне!» – успела подумать Асия и лихорадочно, с судорожной поспешностью бросилась к пушечке. Грабители были уже шагах в восьми, когда она вдавила фитиль в затравку. Дым закрыл видимость, она успела вытащить пистолеты и укрылась за бочкой.

Когда дым отнесло, то Асия увидела грабителя, уползавшего прочь, второй лежал неподвижно, истекая кровью. Тут же она заметила, как ее люди с криками ярости навалились на лодку, не давая оставшимся в живых нападавшим уйти в море.

Пока Асия добежала до берега, там все было покончено. Михаил со страхом поглядел на нее, кивнул ободряюще и бросился помогать вытаскивать последнего разбойника из воды, где тот искал спасения.

– Вот один остался, ханум! – орали матросы, волоча перепуганного человека, уже связанного. – Что делать с ним?

– Бросьте его пока. Передохнем. Потом надо расспросить. – Асия оглядывалась, останавливая взгляд на убитых. Четверо ее матросов лежали без признаков жизни, трое были сильно поранены. – Вот какие наши теперь дела, братья. Понадеялись на доброту!

– Ася, успокойся, – шепнул Михаил, наклоняясь к ее уху. – Вон и остальные разбойники стрекача задают.

Судно торопливо уходило в море, пираты изредка посылали на берег жидкие залпы из мушкетов.

– Братья! – крикнула Асия озорно. – Тащи пушку! Зададим им на прощание!

Но попасть в судно она не смогла. Оно быстро удалялось, оставив на берегу одиннадцать своих матросов-разбойников.

– Зато лодку удалось отбить! Гляди, хорошая!

– Воды бы оставили, – сетовал другой.

– А вон бочонок! Может, в нем есть вода! Точно вода! Хвала аллаху!

– Братья! – обратилась Асия к своим матросам, поднимая руку. – Нам надо торопиться, пока разбойники не вернутся с подмогой. Этих тварей тут хватает. Закончим плот и в путь! До Сокотры совсем близко. За ночь дойти можно.

– Ханум, может, водичку захваченную разделим как добычу? – спросил один матрос, жадно сглатывая вязкую слюну.

– Распоряжайся, Саид, это ваша добыча, но и меня не забывайте.

– Не беспокойтесь, ханум. Вам самую большую чашку! Эй, братья, подходи с чашками, пировать будем!

Бочонок оказался недостаточно велик, но по чашке досталось каждому, и это можно было считать большой удачей.

Затем расспросили пленника, который подтвердил, что его товарищи еще могут вернуться. Асия с тревогой оглядела толпу матросов. Она была права, предлагая торопиться с отправкой.

– К ночи надо быть готовыми! – требовательно приказала она. – Расходись по местам!