Текст книги "Королева морей"

Автор книги: Юрий Волошин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 26 страниц)

Глава 3
НОЧНЫЕ ВИДЕНИЯ

Скучная жизнь иногда разнообразилась выездами на охоту и рыбную ловлю, Асия осматривала флотилии своих лодок, занятых сбором жемчужных раковин.

Десятки небольших посудин покачивались на голубых волнах, ныряльщики с тихим плеском погружались в море, прижимая к себе камни. Асия с интересом наблюдала за результатами, но копаться в зловонных раковинах ей не хотелось. Все здесь провоняло гниением, люди болели от постоянного нахождения на глубине.

– Вот этого надо отстранить от работы, – говорила она, указывая на истощенного и больного старика, которому было лет тридцать.

И начинались вопли этого молодого старика, умоляющего не отбирать его заработок и не лишать единственного способа прокормить семью.

– Ты же умрешь скоро, – удивлялась Асия. – Тебе нельзя больше опускаться на глубину. Посмотри на себя.

– Ханум, я все буду выполнять, не прогоняйте меня! Аллах вас не забудет своим вниманием! Сжальтесь!

– Пусть получает половину своего заработка и ищет другую работу, – распорядилась Асия.

– Асия-ханум, – вмешался Бассам. – Над тобой и так смеются остальные купцы. Да и ловцы не очень-то понимают тебя. А этот доходяга и так не выкарабкается. Полгода – и он окочурится. Пусть работает, ханум.

– Не убеждай, Бассам. Так нельзя. Мы все равны перед Богом. Не хочу, чтобы у меня умирали ловцы. Оставим это!

И только встречая сгорбленного Луку, она отворачивалась и не хотела о нем говорить. Ей докладывали, что он хочет с ней поговорить, но Асия в такие минуты сердилась, замыкалась в себе и старалась остаться одна.

– Он изменил мне, обманул, – говорила она с волнением в голосе. – Для него я не существую. Он сам выбрал свою судьбу. Это не человек. Пусть подыхает на работе.

Последнее время Асия стала замечать, что неожиданно и необъяснимо вдруг становится взволнованной и нервной. Эти приступы учащались, что начинало тревожить. Она терялась в догадках, хотя уже знала, что ее ждет в недалеком будущем нечто значительное, но пока неясное.

Она жаловалась Хадару:

– Хадар, миленький! Мне что-то тревожно и тоскливо. Что-то надвигается, а я не могу уразуметь, что же. Помоги разобраться.

– Асия-ханум! Тут я тебе не помогу. Жди и дождешься. Аллах не оставит тебя своим озарением. И не волнуйся попусту.

– Что-то тревожит меня, ночами с трудом засыпаю. Что это?

– Засиделась ты в своих покоях, Асия-ханум. Вон и полнота появилась. Не поехать ли тебе на охоту? Там и развеялась бы.

Асия вздыхала, ломала голову, но чувства молчали. А ночи становились все несноснее. Она металась по жаркому ложу, испарина на теле раздражала. Асия звала служанку, требовала воды, лекарства от бессонницы, ругала всех в раздражении и лишь под утро засыпала. Спала чуть ли не до полудня, вспоминая неясные сны, разобраться в которых не могла.

– Найди гадалку, Мичуль, – приказала однажды Асия своей служанке. Она боялась гадалок, но их предсказания волновали и заставляли сердце томительно сжиматься. Это развлекало и переключало мысли.

Древняя старуха неторопливо манипулировала своими амулетами. Вонь ее грязного тела висела в комнате, затемненной приспущенными шторами. Сухие шкуры змей, высушенные мышиные хвосты, клыки неизвестных животных и различные порошки – все это пошло в ход в проворных руках старухи. Невнятное ее бормотание Асия плохо понимала. Она напрягала слух и внимание, а старуха будто и не для нее гадала. Асия завороженно глядела на коричневые руки в проступающих жилах, почти лишенные мяса.

Наконец старуха качнулась, закрыла глаза и затихла. Асия затаила дыхание в ожидании.

– Молодую ждет муж, богатый и важный, – шамкала она уже внятно и медленно, словно пережевывая слова. – Ханум встретит его и будет счастлива. Скоро прилетит синяя птица счастья! Скоро! Готовься, ханум. Муж будет в возрасте, но ты не смущайся. Он силен, как лев пустыни, вынослив, как верблюд, и такой же высокий. Он твой, твой, твой…

Старуха умолкла и больше не проронила ни слова. Молча собрала свой колдовской скарб, молча, не поклонившись, взяла золото и тихими шажками просеменила к двери.

Асия долго еще сидела в оцепенении. Сердце колотилось гулко и отчетливо.

С этого времени каждую ночь стали ей приходить во сне такие неясные, надвигающиеся с неумолимой быстротой видения, объяснить которые никак не удавалось.

Асия целые дни готова была обсуждать сны со своими служанками, и те старались угодить госпоже, предрекали принца красоты необыкновенной и просили Асию не оставить их своими милостями. Она злилась и прогоняла служанок прочь.

Время шло, но видения не прекращались, а иногда принимали вполне определенные очертания какого-то мужчины. Он был очень высок, приходилось задирать голову, чтобы увидеть его лицо. Это никогда не удавалось, и Асия просыпалась с чувством неудовлетворения и досады.

Она похудела и опять стала походить на ту молодую девушку, которая страдала от страха и ужаса, переживая тяготы неволи и рабства.

Чтобы отвлечься, Асия потребовала оружие и стала настойчиво упражняться в стрельбе и фехтовании. В голову взбрела блажь, и она пять раз в день, перед молитвами, вторя муэдзину, палила из пушки. Это был дополнительный сигнал к молитве.

Богословы стали коситься на Асию, а соседи никак не могли привыкнуть к пальбе, бранились, вызывали громы небесные на голову полоумной ханум, но та не обращала внимания и продолжала наводить и стрелять. У нее была цель – небольшая скала в конце сада. И теперь она с каждым днем становилась все меньше. Осколки брызгали в разные стороны. С каждым днем Асия все точнее наводила пушку и радостно вскрикивала, когда выстрел получался особенно удачным.

– Хадар! – кричала она радостно после двух недель стрельбы. – Гляди, как у меня получается! Скоро за порохом надо будет посылать. Да и ядра кончаются! Зато труды не пропали даром!

– Ханум все тешится, – отвечал хмуро старик, недовольно отворачиваясь. Асия надувала губы и сердилась.

Однажды утром она вдруг ясно увидела перед глазами человека. Мелькнув, он быстро растаял и пропал. Но что-то произошло внутри. Асия с волнением вскочила, засуетилась, не зная, что сделать и кого позвать. Она видела себя на корабле, среди океана. Вдали маячило большое судно, на котором призывно трубили в рожок. Она тянулась к нему, палуба качнулась под ногами, и Асия соскочила на волны. Они держали ее, она бежала все быстрее и растворялась вдали.

Необыкновенный зуд охватил Асию. Она еще ничего точно не знала, но в тот же день подняла дом на ноги. Призванные приказчики должны были заготовлять продовольствие, Хилал, оказавшийся в порту, получил приказ тщательно осмотреть судно и готовить его в дальнее плавание.

– Асия, что случилось? – в растерянности спросил Хадар, наблюдая бурную деятельность хозяйки. – Зачем такая спешка?

– Хадар, еще не знаю! – отвечала Асия возбужденно, с раскрасневшимся лицом и горящими глазами.

– Но как же так? О аллах! Вразуми и помилуй! – Хадар воздел руки к небу и испускал жалобные вздохи и причитания.

Глава 4
ЗОВ МОРЯ

Три недели Асия не давала никому покоя. Она уже откуда-то знала, куда надлежит держать курс. Хилал как ошпаренный мотался по городу, отбирая шестьдесят человек команды, вооружая их и завозя припасы.

Асия немного успокоилась. Блеск в глазах поубавился, но азарт предстоящего похода, цель которого еще никому не была известна, продолжала будоражить ее и всех вокруг.

Перед самым отплытием в порт пришел второй корабль, и Асия тут же распорядилась снять с него две пушки и передать их Хилалу. Это окончательно всех убедило в том, что ханум готовит очередной пиратский поход. В порту шумели всякие слухи, к дому Асии тянулись искатели легкой добычи и разные авантюристы. Но отбор был строгим, Асия беседовала с каждым, вперив в их рожи свои зеленоватые глаза.

– Хилал, – обратилась Асия к своему амиру, – осталась одна неделя, и ты поведешь нас на юг. Так мне подсказал голос Всевышнего! Это предопределение. Тут уж никуда не свернешь. Постарайся ничего не упустить.

Хилал был удивлен и немного растерян. Он еще не освоил всех премудростей кораблевождения и теперь волновался необыкновенно. К тому же выходили на одном судне, а это создавало дополнительные трудности и опасности. Асия пока не указывала точного пути, обещая это сделать в море.

Хадар торопился рассказать молодому амиру о ветрах, течениях, штилях и других особенностях южного моря, куда Хилал ходил очень редко и недалеко.

– Не пойму, что укусило нашу хозяйку? – сетовал Хадар, спрашивая не столько Хилала, сколько самого себя.

– Узнаю об этом только в море, так она говорит, – отвечал Хилал с тревогой в голосе. – Будет ли нам удача, Хадар?

– Все во власти Всевышнего! Но только, если что Асии в голову втемяшится – то не выбить ничем. Но ведь она, можно сказать, ни разу не ошиблась в своих чудачествах. Лучше верить, Хилал. Без веры в море трудно. Помни об этом.

И вот погрузка была закончена, все приготовления остались позади. Асия придирчиво оглядывала судно. Старый «Аль-Кахира» до сих пор исправно служил, его теперь быстро, но добротно отремонтировали. Хилал плелся позади, с волнением поглядывая на свою госпожу.

– Все готово, Хилал, – сказала Асия, словно можно было усомниться в правоте ее слов. – Завтра выходим в море. После молитвы «субх» снимаемся с якоря. Смотри, чтобы никто не остался на берегу.

– Будет исполнено, ханум. Не извольте беспокоиться.

– Ждите меня в полной готовности.

Хилал кивнул в знак согласия. Асия покинула судно, а он все проверял и просматривал, унимая волнение и тревогу.

Легкий ветер едва шевелил паруса, и «Аль-Кахира» медленно отвалил от причала. Гребцы рассаживались на банках, разбирали весла. При таком ветре долго придется выходить из бухты. Гонг задал ритм, «Аль-Кахира» заскользил, убыстряя ход.

Солнце только что поднялось из-за холмов. Асия устремила взгляд в море, жадно вдыхая запах соленых вод. Мимо проплывали суда и лодки, рыбаки уже возвращались с лова и провожали «Аль-Кахира» любопытными взглядами.

В море паруса поймали ветер, и гребцы смогли отдохнуть. Началась обычная походная жизнь, а Асия не могла унять волнение. Что там, за горизонтом? Что уготовила ей судьба?

– Как бы нас не остановил корабль охраны, – проговорил Хилал, подходя к Асии. – В это время голландцы стерегут пролив.

– Пролив пройдем вечером или ночью, – ответила Асия. – Остров Перим надо пройти засветло, а там уже не страшно. Во всяком случае будем держаться к берегу поближе.

– Не опасно ли среди рифов будет?

– Конечно опасно, Хилал. В море всегда опасно, разве забыл? Но голландцы будут опаснее. Я хорошо это помню. Да и Перим надо бы обойти не с запада, а с востока. Там никто нас не подстережет.

– Будем стараться, ханум. Наблюдатель постоянно следит за морем. В случае опасности можно вовремя укрыться в прибрежных рифах.

Два дня спустя «Аль-Кахира» уже качался на волнах океана. Земли нигде не было видно, птицы постепенно стали исчезать из виду. Шли западнее острова Сокотра. Асия нервничала, торопила, часто требовала идти на веслах.

Хилал неоднократно пытался уточнить курс, но Асия еще сама не разобралась в своих ощущениях. Это и ее волновало, ставило в тупик. Уверенность иногда покидала ее, и она начинала метаться по палубе.

Хилал пытался разузнать обстановку к югу от Сокотры у экипажей встречных судов, но ничего особенного выяснить не удалось. Каждый день Асия немного изменяла курс, и Хилал терялся в догадках.

Она вдруг увлеклась ловлей акул и целые дни проводила с толстыми лесками в руках, насаживая куски мяса на большие крючки. Матросы с удовольствием помогали и ежедневно устраивали пиры после успешного лова.

Плавание выдалось трудным. Ветры часто меняли направление или вынуждали ложиться в дрейф. Наконец Хилал не выдержал и прямо спросил:

– Асия-ханум, куда же мы держим путь? Я никак не могу понять этого.

– Ох, Хилал! Ты не поверишь, но я и сама еще точно не знаю. На юг – это пока все. Надеюсь, что уточнение придет позже.

– Но для чего нам это нужно, ханум?

– Потерпи немного, Хилал. Думаю, что я скоро смогу это тебе сказать. Чувствую, что мы близки к цели.

Два дня спустя Асия предложила резко уйти к берегам Африки. Хилал недоумевал, и спустя час спросил, с тревогой поглядывая на Асию:

– Асия-ханум, что, аллах снизошел?

– Может быть, и так, Хилал, но думаю, что дело не в том. На нас идет сильный шторм. Ты его еще не чувствуешь, а мне он видится.

– Примет пока не видно, Асия-ханум, – заметил обескураженный Хилал, с недоверием поглядывая на госпожу.

– Ты не всегда помнишь наставления старого Хадара. Мне трудно объяснить тебе, но это так. Попытаемся уйти от шторма. Он должен пройти несколько восточнее.

Ближе к полночи действительно поднялось волнение, и все признаки недалекого шторма были ясны уже всякому матросу. Ветер постепенно менял направление, и ночью шли под самыми малыми парусами. Хилал не уходил с палубы, матросы работали в несколько смен.

Тучи скрывали луну и, казалось, давили сверху влажным душным одеялом.

Ветер крепчал, качка усиливалась. Хилал опасался, что шторм накроет их. А в десяти милях западнее находился африканский берег, скрытый ночной темнотой.

Утром Хилал внимательно оглядывал океан. Тучи местами разрывались, в просветы брызгали солнечные лучи. Океан качал огромные валы, но шторм по всем приметам прошел стороной. Дождь так и не пролился, зато духота и влажность уменьшились.

Асия вышла на палубу, держась за леера и загораживая лицо от столбов брызг и водяной пыли, и сказала, обращаясь к Хилалу:

– Ну что, амир, поверил в мои предсказания? Верь всегда и не прогадаешь. Хадар должен был тебя об этом предупреждать.

– Правда, ханум. Хадар просил верить. Теперь я с ним соглашаюсь.

– Только теперь? – спросила Асия с лукавой улыбкой.

Хилал смутился и опустил глаза. Асия с интересом поглядела на него и не могла скрыть сожалеющей улыбки. «Он по-прежнему не может смотреть на меня спокойно», – подумала она и не стала смущать молодого амира дальнейшими вопросами.

После полудня с мачты донеслось:

– Слева по курсу лодка! Перевернутая!

Вскоре все увидели днище шлюпки. Оно то скрывалось, то появлялось на гребне волны.

– Хилал, давай постреляем из пушек по этой цели, – предложила Асия, вспомнив свои чудачества. – Смотри, какие хорошие условия для этого. И волнение утихает. Прикажи приготовить все, пока видна эта лодка.

Прозвучала команда, и матросы быстро приготовили пушки к стрельбе. Асия стала наводить пушку, наконец отошла и скомандовала:

– Фитиль! Пали!

Пушка рявкнула, дым отнесло в сторону. Ядро шлепнулось недалеко от шлюпки, взметнув столб воды. Грохнула следующая пушка – и тоже мимо. Асия поглядела с укоризной и махнула рукой канониру третьей пушки, готовому вдавить фитиль в затравку.

– Все мимо! – подытожила Асия недовольным тоном. – Заряжай!

Рулевой подвел судно несколько ближе, и одно ядро зацепило днище. Доски разлетелись, и шлюпка потерялась в волнах.

– Плохо стреляем! – огорчилась Асия. – Нет Тайсила, и некому подучить наших лентяев.

– Ханум, – отозвался один из пушкарей. – Уж больно цель мала. Да и волнение еще сильное. Все же попали!

– Хилал, надо начинать стрельбы и из мушкетов. С такими стрелками нам делать будет нечего, если придется драться.

Хилал согласно кивнул. Он продолжал терзаться мыслью о цели похода, но спрашивать не решался, хотя был недоволен и озадачен.

А судно продолжало продвигаться к югу. С мачты море осматривал зоркий наблюдатель, но ничего интересного на горизонте не появлялось.

Глава 5
ВОТ И ЦЕЛЬ ПОХОДА!

Неделю спустя Асия всполошилась. Она едва дождалась утра. Грудь ее от волнения сильно колыхалась, лицо побледнело. Она бросилась к Хилалу, глаза горели лихорадочно и стали темными, пронзительными.

– Хилал! – почти кричала она, увидев амира на палубе. – Я слышала голос! Мы должны встретить корабль! Готовься!

– А к чему готовиться, ханум? – спросил Хилал. Он тоже волновался, глядя на Асию. Вид молодой красивой женщины будоражил его кровь даже в тревожные минуты.

– Не знаю, Хилал, не знаю! Но надо быть готовым ко всему! Мне было видение и голос! Так ясно, что подумала, что это кто-то мне сказал с палубы!

– Что-то жутковато, ханум. Не покарает ли нас аллах за такие видения?

– Аллах не покарает, Хилал. Пока все мои видения сбывались, поэтому и теперь надо быть готовыми ко всему.

Хилал приказал зорко следить за морем.

– Ханум предупреждает об опасности, – закончил он, многозначительно поглядев на озадаченных и немного испуганных матросов.

И тут наблюдатель прокричал:

– Слева по курсу парус!

Через час с палубы можно было различить европейский корабль, лавирующий против ветра. Суда медленно сближались, и Асия впилась во встречный корабль глазами. Когда-то она уже видела его. Да ведь это тот самый голландец, на котором она убила капитана Юппа, а потом оказалась в море, привязанная к бревнам! Она не видела и не слышала ничего из происходящего вокруг.

«Да, это то, что так манило меня все эти недели», – думала она напряженно, до боли в голове.

– Что нам делать, ханум? – спросил Хилал, подходя к оцепеневшей Асии. Она не услышала и продолжала стоять у фальшборта. Хилал отошел, не решаясь повторить вопрос.

– Теперь знаю, что делать, – шептали губы Асии. – Это наша добыча, но не только. Что-то еще влечет меня, и я это узнаю. Но корабль в три раза больше – нам с ним не справиться. Что же делать?

Асия поискала Хилала и поманила его рукой.

– Хилал, ты узнал его? Это тот голландец. Бог посылает его нам. Становись к румпелю и подводи судно поближе. Как можно ближе! Чтобы с корабля нас хорошо видели и слышали. Порты не открывать, пушки спрятать и мушкеты тоже, на палубе оставить с десяток матросов, остальные – в трюм и ждать сигнала. Оружие наготове. И бомбы не забудь.

– Асия-ханум! – в недоумении воскликнул Хилал. – Неужели будем нападать?

– Будем, Хилал! Еще как будем! Все сделаем чисто и быстро. Я вырвусь на палубу и буду звать на помощь. Вы меня будете бить и пытаться затолкать в каюту. Это остановит корабль, они станут меня спасать. Ведь я белая, и они не оставят меня в руках неверных пиратов. Понял? Когда суда стянут бортами, наши люди сразу должны прыгать на палубу и резать всех без всякой пощады. Главное – внезапность и злость. И бомбы! – голос Асии звенел от волнения.

Хилал с ужасом слушал госпожу, но противиться не смел. Он спешно стал собирать людей и ставить им задачи, расставляя по местам. Все торопились, выражали растерянность и страх, но ослушаться не смели и делали все быстро.

Асия ушла в каюту и приготовила пистолеты и шпагу. Она нацепила на себя панцирь, сделанный для нее еще раньше. Он тускло блестел сталью, и она тщательно скрыла его под европейским платьем, в которое ей нравилось иногда наряжаться.

Два часа спустя Хилал осторожно подвел «Аль-Кахира» так, что суда почти сталкивались, и в это время Асия выскочила на палубу и закричала визгливо и отчаянно. К ней бросились матросы и стали грубо тащить к каюте. На голландце закричали, появились угрожающие лица. Моряки потрясали мушкетами и пистолетами.

Полетели крючья, и множество рук стало стягивать суда. С фальшборта корабля матросы готовились спрыгнуть на «Аль-Кахиру», офицеры командовали зычными голосами.

Арабы испугались и отпустили Асию. Она метнулась к борту, но он возвышался фута на четыре и перебраться туда ей было трудно. В это время сверху стали прыгать голландцы с ножами и мушкетами. Асия громко взвизгнула. Это был сигнал, и люки трюмов сразу отлетели. Арабы стремительно вскакивали на планширь, стреляли из пистолетов и мушкетов. С марсов полетели бомбы. Взрывы и дым оглушили своей неожиданностью. В несколько секунд все, спрыгнувшие на палубу «Аль-Кахира», были вырезаны.

– Все на абордаж! – кричала Асия.

Размахивая шпагой, она подгоняла зазевавшихся и сама торопилась взобраться на палубу голландского корабля. Странно, но страха она не чувствовала. Команда, застигнутая врасплох, не смогла оказать организованного сопротивления. Арабы так яростно атаковали, что в первую же минуту смяли многих и с ужасными воплями очищали корабль от еще пытавшихся сопротивляться моряков.

Асия попала на палубу, когда там почти все было кончено. С марсов «Аль-Кахира» продолжали палить из мушкетов, выстрелы сильно досаждали защитникам.

Арабы ломились в забаррикадированные двери, разряжали в упор свои пистолеты, яростно рубились с немногими уцелевшими на палубе. Отчаянный крик, визг и стоны смешались с выстрелами и треском ломающихся досок. Убитые и раненые валялись повсюду, палуба скользила под ногами, дым разъедал глаза.

– Тащи пушку! – орала Асия, видя, что матросы никак не могут справиться с крепкой дверью каюты, где укрылись несколько человек. – Быстрей заряжай! Не давай опомниться!

Пушку схватили, развернули лафет. Грохнул выстрел, дверь разлетелась вдребезги, щепки брызнули в разные стороны, послышались вопли и стоны.

– Кидай гранаты в трюм, братья! – распоряжалась Асия. – Они там засели!

И глухие разрывы озарили внутренность корабля. Чадный дым стал заволакивать палубу. Где-то в глубине начался пожар. Слышались бухающие удары и редкие выстрелы. Мелкие группы продолжали оказывать сопротивление рыскающим пиратам, и в разных местах возникали отчаянные схватки, короткие и кровавые.

Несколькими выстрелами из пушки удалось разбить двери кают. Растерзанные картечью тела имели жуткий вид, стены кают были заляпаны кровью, внутренностями, источали тошнотворный запах и выглядели отвратительно.

В этом месиве носились пираты, нисколько не брезгуя, волочили трупы и умирающих, срывали с них ценности, обувь, одежду, шарили по карманам, оглашая корабль восторженными воплями в случае удачи.

Наконец сопротивление прекратилось всюду. Грохот схваток затих. Шумел только разраставшийся пожар в трюме. Оттуда вырывался дым, завиваясь вихрями.

– Осмотрим корабль, – распорядилась Асия. – Брать только ценное, пожар не будет ждать, а тушить его нет смысла.

Она с двумя матросами и Хилалом торопливо обходила палубу, заглядывала в разбитые каюты. Асия лееяла надежду, что найдет знакомых голландцев и отомстит им, о, жестоко отомстит!

В одной из кают они нашли двух лежащих на сундуках людей. Их терзал страшный озноб, они были накрыты ворохом одеял и тряслись в лихорадке.

Ввалившиеся матросы бросились к ним, свалили на пол, рванувшись к сундукам. И тут Асия вздрогнула и замерла. До слуха донеслось едва слышное бормотание, но оно заставило ее остолбенеть:

– О Господи! Пресвятая Богородица! Спаси и помилуй!

– Кто это? – голос Асии срывался в страшном волнении, глаза расширились. Она услышала русские слова. – Кто говорит по-русски? – вскричала Асия на родном языке, не разбирая, откуда слышался голос.

– Сгинь, нечистая сила! – опять донеслось до Асии, и она наклонилась над человеком, который пытался натянуть на себя валявшуюся на полу ткань, одеяла, кафтаны.

– Кто ты? – страшась неизвестно чего, спросила Асия. На нее устремились мутные глаза, ввалившиеся в орбиты. Лицо бледное, заросшее густой темной щетиной с проседью. На нем резко выделялись небольшие усы.

– А ты откуда тут взялась? Как тут оказалась? Или мне все это привиделось от трясучки?

Она ответила с трепетом, торопливо натягивая на человека уроненное одеяло:

– Я Анастасия, Асия! Русская! Уж давно тут мыкаюсь. Полонянкой была, а теперь вот в разбой пошла. Да убирайтесь вы все отсюда, собаки паршивые! – прикрикнула она уже по-арабски на своих матросов, возившихся в вещах.

– А я вот лихорадкой маюсь, согреться не могу. Который день то трясет, то жаром обливает, как в печь кладут. Михаил я, с Амура.

– Что за Амур?

– Река такая в землях богдойских. Далеко на востоке. Тайга! – он отчаянно боролся с усталостью, дрожь сотрясала тело, зубы стучали дробно, безостановочно.

– Эй, люди! – позвала Асия, оборачиваясь к Хилалу, стоящему в недоумении рядом и ничего не понимающему. – Вынесите этого человека на солнышко. Пусть согреется. Несите же быстрее!

Четверо матросов нехотя поволокли большое тело по палубе, обходя трупы. Грабеж шел полным ходом. Из горящего трюма вытаскивали тюки и ящики, бочки и оружие, одежду, посуду. Толчея стояла ужасная.

Асия расчищала дорогу, оберегая от толчков больного и поругивая матросов за неосторожность. В душе творилось нечто странное и непонятное. Всякая неуверенность и неопределенность улетучились. Беспокойство за этого странного человека наполняло ее, и все вокруг казалось совсем не таким, каким было еще полчаса назад.

– Отнесите его в мою каюту, – приказала Асия.

Сама она осталась на палубе в растерянном, но умиротворенном состоянии и стала распоряжаться перегрузкой добычи. Палубу заволакивал дым, матросы торопились. Мольбы о помощи еще раздавались кое-где, но на это никто не обращал никакого внимания.

– Перетащить две пушки! – командовала Асия, не забывая о довооружении своего корабля. – Они нам могут сильно пригодиться. Долго не возитесь! Всего не забрать, да и пожар не ждет. Хилал, смотри, а то пламя перекинется и на «Аль-Кахира». Поставь людей, пусть обливают борта. И пошли наблюдателя на марс.

Хилал поддакивал, хотя Асия и так знала, что почти все им предусмотрено, но жажда деятельности подстегивала ее. Скоро все дела были закончены, голландец пылал уже основательно. Асия перешла на «Аль-Кахиру», и он отвалил на веслах. Ветер почти совсем прекратился, и столб дыма высоко поднимался в небо.

– Побыстрее надо уходить из этих вод, – сказала Асия, указывая на дым. – Вряд ли это судно шло в одиночестве. А если рядом другой их корабль?

– Сделаем, Асия-ханум, – ответил Хилал и передал помощнику приказ увеличить ход.

– Ну и славный выдался денек, Хилал! – воскликнула Асия с сияющим лицом. – Небось сомневался, да? О таком трудно было и подумать. Всегда верь мне!

– Ханум достойна самых лестных похвал, – ответил Хилал, но в голосе его не слышалось радости. Асия с удивлением поглядела на него, но промолчала.

– Мне так радостно, Хилал! Наконец я отомстила проклятым голландцам!

А в голове вертелась мысль о человеке, который лежал у нее в каюте. Желание пойти туда и поговорить, отвести душу, было неудержимым. Она вспомнила про горчайший порошок, недавно купленный за большие деньги. Он, говорят, помогает при лихорадке.

– Ты распоряжайся, а я спущусь в каюту. Гляну на больного. Оказывается, Хилал, он из моих земель. Как странно! Кто бы мог подумать, что случится такая встреча. Потом доложишь о добыче.

Михаил продолжал трястись на тахте, которая горбилась ворохом одеял. В углу сидела с вытаращенными глазами служанка Мичуль, прикрывшись концом шелковой абы.

– Ну что наш больной, Мичуль? – спросила Асия, со смешинкой в глазах поглядывая на перепуганную девушку. И нельзя было понять, что ее пугало больше: большущий пленник или недавний бой.

– Михаил, Миша, – проговорила Асия неуверенно по-русски. – Сейчас дам лекарство, и тебе станет лучше. Потерпи.

Человек встрепенулся. Преодолевая дрожь, он глянул страдающими глазами и попытался улыбнуться.