Текст книги "Королева морей"

Автор книги: Юрий Волошин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 26 страниц)

– Все, поехали шагом, а то нас не выпустят из города, – сказала она и похлопала взмыленного коня, успокаивая его.

Они выехали к воротам, но увидели там стражников, явно ожидающих их. Асия остолбенела. Как они могли так скоро спохватиться?

– За мной! К морю! Там стена кончается, в отлив можно проскочить! Быстрее! – крикнула Асия.

Кони завертелись, захрапели, удила рвали губы, глаза зло сверкали, люди с опаской разбегались по сторонам. Перед поворотом сзади грохнул выстрел, затем другой, но пули, взвизгнув, умчались дальше.

Влетели на последнюю улицу и поскакали вдоль нее, облаиваемые собаками. С разгону влетели в волны. Тучи брызг окутали разбойников, освежая их. Миновали обломки стены и поскакали по пляжу все дальше и дальше. Пыль за ними осела, Асия оглянулась. Погони не было.

– Потише поехали! – крикнула она. – Пусть лошади успокоятся, силы поберегут.

Минут через десять они услышали выстрел и оглянулись. За ними мчались всадники, накручивая саблями.

– Вот теперь поскакали! – закричала в волнении Асия и бросила коня вперед.

Скоро начались топкие места, кони едва вытаскивали ноги из грязи. Преследователи нахлестывали коней, но были еще далеко.

– Не суетитесь, – прикрикнула Асия на оробевших людей. – Еще далеко, и им нас не поймать. Скоро солнце сядет, а там мы уж у себя дома.

Полчаса спустя они выбрались из береговых топей. Преследователи тащились сзади, постреливая из ружей. Пули шмякались недалеко, но вреда причинить не могли.

– Вот и все, – произнесла Асия буднично и радостно. – Теперь мы дома, поехали! – и отряд затрусил по тропе к видневшемуся вдали лесу. Солнце село, и короткие сумерки быстро перешли в ночь. На небе зажглись яркие звезды.

Глава 25
РАСКОЛ

Утром, уставшие и невыспавшиеся, разбойники явились в лагерь. Они были покрыты слоем грязи, но весело смеялись, остальные с изумлением смотрели на несмышленышей, как их иногда называли за молодость, торопясь побыстрее узнать о результатах набега.

– Ну, хвастайтесь, ребята! – орал старик Камаледдин, оглаживая бороденку и щуря насмешливые глаза.

– Ого, какие замазанные! Из ада явились, да? Выкладывайте начистоту!

– Да они с пустыми руками! Гнать таких ослушников!

– Хорошо, что целы вернулись.

Сальман тоже был здесь и недобро глядел на Асию. Он был зол, но помалкивал, присматриваясь ревниво и настороженно. Асия тоже не спускала взгляда с главаря и отмечала его мысли, которые нетрудно было прочесть по лицу и глазам.

Отряд спешился, люди устало размяли ноги.

– Вот, разбойнички, мы и вернулись! – неожиданно бодрым голосом воскликнула Асия, поправляя одежду и пистолеты. – Нас все ругали и запрещали самостоятельные дела, так что теперь позвольте несколько нарушить ваш обычай.

– Это как же? – встрепенулся Сальман, выпячивая кудлатую бороду.

– А вот так, Сальман! Ты нам запретил это дело, и мы считаем, что вправе без дележа, в первую очередь получить свою долю.

– Это не по обычаю! – завопил Камаледдин. – Ты заговариваешься, Асия!

– Ничуть, старик! Мы шли на риск сами, и никто нас не поддержал. Вся заслуга принадлежит нам, даже мне, и я хочу первой отобрать свою долю. Это будет справедливо! Как вы считаете, братья? – повернулась она к своим людям.

Те одобрительно загалдели, понеслись крики, хвастливые замечания, рассказы страшные и чудесные одновременно. Сальман расталкивал братьев, протискиваясь вперед. Не скрывая раздражения, сказал на повышенной ноте:

– Ты, девка, не очень-то разглагольствуй! Выкладывай все, а там видно будет. Сход решит, как быть.

– Сход не разрешал нам набег и теперь пусть довольствуется тем, что мы сами предложим. Мы рисковали жизнью и имеем право на выбор! К тому же добычи всем хватит, а я возьму не больше, чем другие.

Асия расстелила чепрак, снятый с лошадки, высыпала содержимое ящика на него. Наступила гробовая тишина. Сверкание драгоценностей ослепило разбойников и лишило их дара речи. Асия помолчала, наблюдая за впечатлением, разровняла ладошкой россыпь разноцветья и сказала твердо, внушительно, без тени волнения:

– Что я говорила, разбойнички? Всем хватит! А я выберу себе самую безделицу, что понравится, а не что дороже.

При всеобщем молчании Асия порылась в груде добычи, отбирая вещицы с зелеными изумрудами. Она больше всего их любила.

– Вот, братья, это я возьму себе, мне нравится зеленый цвет.

Толпа вздохнула тяжко, нетерпеливо, алчно. Асия глянула снизу вверх на людей и продолжила:

– Теперь я отберу долю Харуна, главного исполнителя моего плана. Пусть ему достанутся самые бледные и невзрачные камушки. Он мужчина и не должен гнаться за красотой, – с этими словами она отобрала с полдюжины перстней и браслетов с самыми крупными брильянтами. Асия уже знала, что бедняги совсем не разбирались в драгоценностях. Их притягивали в первую очередь золото и рубины, остальное казалось простыми стекляшками.

Толпа не решалась вмешаться в дележ. Все видели, что Асия не хапает себе золото и берет самую малость. Даже Харун смотрел невесело, глядя на бесцветные брильянты обиженными глазами.

Но тут старик Камаледдин протиснулся к самому чепраку и тонким голосом пропищал, держась за бороду:

– Обманет, обманет! Сальман, отбери у нее все и сам распредели добычу!

– Чего верещишь, старик? – отстранил его рукой Бассам. – Тебя не обделят, ты свое получишь, хоть ничего и не делаешь. Мутить воду можешь только!

Бассама многие поддержали, загалдели, поднялся переполох. Сальман набычился и крикнул срывающимся голосом:

– Хватит! Не на базаре! Все вижу сам! Отойдите подальше, не затопчите!

Когда наступила некоторая тишина, Сальман хотел что-то добавить, но Асия опередила его, сказав смело и с некоторым вызовом:

– Братья, без стараний Бассама мне бы не выбраться из болота! Разрешите ему выбрать подарок сверх доли. Я очень прошу, братья, – глаза ее так настойчиво и умоляюще смотрели, что толпа в миг забыла нотки вызова и одобрительно зашумела, разрешая сделать выбор.

Потом началось деление на общие доли. Люди много спорили, ругались, толкались и наконец успокоились. Кучки оказались солиднее, чем то, что выбрала Асия. Народ смущался, некоторые с нагловатой улыбкой прятали жемчуг и золотые монеты, прославляли аллаха. Постепенно разбойники стали расходиться, и тут Бассам заявил:

– Братья, а ведь не все тут по справедливости!

– Все, все… Все справедливо! – завизжал Камаледдин, поспешно запихивая свою долю за пазуху.

– Погоди ты, козел облезлый! – выругался Бассам. – Асия с ребятами взяли себе только камушки, золото что же, им не надобно? Мы-то получили и его. А жемчуг? Ни одного шарика им не досталось. Ну-ка сбрасывайтесь все по два золотых да по три бусинки! Так будет по справедливости!

Поднялся гвалт, пыль заклубилась под ногами. Люди стали разбегаться, и скоро на поляне осталось четверо самых молодых и Бассам. Он сказал со злостью, сплюнув в оседавшую пыль:

– Эх, люди! Жадности в вас избыток. Разбежались по норам! Теперь сторониться будут друг друга. Еще разбредутся по домам. Собаки!

– Бассам, не стоит убиваться, – сказала Асия. – Мы довольны и большего не требуем. Пусть братья порадуются. И ты успокойся и радуйся, Бассам.

– Ты, Асия, – начал Харун, оставшись один с нею, – принизила меня своим выбором. Ни одной монетки, даже самой тоненькой, не выбрала!

– Глупый ты, Харун. Да то, что у тебя есть, сейчас стоит половины всего, что было в ящике! Ты же цены не знаешь этим вещам. Замолчи и больше не поднимай разговор об этом. Будешь в городе, сходи к ювелиру и приценись. Он тебе откроет глаза. И своим дружкам тоже скажи, пусть не дуются на меня.

Харун замолчал, задумался, вздыхая, и спрятал добычу в кожаный мешочек.

Несколько дней спустя Асия заметила, что часть людей исчезла, и Сальман ворчал, ругаясь и проклиная их. Бассам оказался прав. Пять человек смотались, некоторые колебались, лагерь явно делился на две половины. К Асии отошли пять человек вместе с Бассамом, остальные лепились по-прежнему к Сальману.

– Плохо получается, Асия, – говорил Харун, обсуждая события последних дней. – Большая добыча посеяла в людях тягу к дому. Теперь жди и других потерь.

– Эх, Харун! Значит, не те люди были у вас.

– И мне, Асия, как-то страшновато стало. Как я могу добро использовать? Каждый поймет, что награбленное.

– Думаешь, купец честно его заработал? Вы простой люд грабили и держали бедняков в страхе, а это могут делать только отъявленные негодяи. Я бы ни за что не смирилась с этим. Сколько настоящих грабителей живут в городах и деревнях! И все их уважают, считаются с ними. Вот кого нам надо грабить, Харун. Но при этом и бедняков не стоит забывать. Хоть изредка помогать им.

– Чудно ты говоришь, но я согласен со всем, что слышу от тебя. И не изменю тебе, Асия.

Харун задумался, и Асия не стала мешать ему.

Глава 26
ОТЧАЯННЫЙ ШАГ САЛЬМАНА

Две группировки теперь уже самостоятельно думали над своими дальнейшими набегами и способами получения добычи. Сальман переживал падение своего авторитета и выискивал способ восстановить его.

– Смотри, Харун, – говорила Асия, – как бы Сальман не придумал чего такого, что потом дорого нам обойдется.

– А что можно сделать? Разве ему втолкуешь? Что он задумал, то и будет делать, хоть лоб расшибет. Такой уж он, Сальман.

– Во всяком случае, надо хотя бы знать о его замыслах, – настаивала Асия и оказалась права.

Не прошло и десяти дней после удачного набега на город, как Сальман стал готовить людей для дела, которое он держал в тайне.

Вскоре болтливый Камаледдин пролил свет на замыслы Сальмана. Нажевавшись дурманящих листьев ката и находясь в благодушном состоянии, он с хитрой ухмылкой сказал Бассаму:

– Скоро и мы покажем свое умение, Бассам.

– В чем же оно будет заключаться, почтенный Камаледдин? – спросил Бассам, стараясь вызвать старикана откровенность.

– Сальман не велел говорить, – ответил тот, блаженно жмурясь и утирая обильную испарину с шеи.

– Э! Такое мы уже слышали, Камаледдин! Опять медяки собирать пуститесь.

– Аллах покарает тебя за такие слова! Пусть разразит меня гром небесный, если я вру!

– А где ты возьмешь тут гром, Камаледдин? Когда дожди-то будут? Хитер ты, как я вижу, и потрепать языком горазд.

– Негодник! Как ты смеешь мне, старику, говорить такое? Да будет тебе известно, что Сальман готовится выкрасть мальчишку из знатного рода! За него отвалят кучу золота! Вот как!

Асия с тревогой выслушала рассказ Бассама и сказала, зло сощурив глаза:

– Этого еще не хватало! Разве можно власти раздражать? Так и до беды недалеко! Чего удумал, сивобородый!

– Да что волноваться, Асия, – успокаивал ее Бассам. – Пусть обломают себе крылья. Умнее будут.

– Не в этом дело, Бассам. Жертвой будет не купец, а кто-нибудь из окружения наместника города, а то и сам наместник. Надо разузнать. А они в силах и отомстить нам страшно. Что тогда делать? Куда деваться?

– Лес большой, Асия. Укроемся.

– Не такой уж он и большой. И кто примет нас, навлекших гнев сильных мира сего? Ой, опасно играет Сальман, братья! Отговорить надо.

Уговоры только раззадорили Сальмана. Он уже подсчитывал барыши и на этот раз не собирался делиться со всеми. Это видно было по его ответам и радостным взглядам сообщников.

– Ну что ж, – промолвила Асия с сожалением, – подождем, а там видно будет.

А пока Сальман готовился к авантюре, Асия стала рассылать в город со своими людьми записки к именитым купцам с требованием выплачивать ей налог за спокойствие и безопасность их домов.

– Пусть доход окажется не таким большим, зато без всякого риска, – говорила она. – Все не уплатят, но нам хватит и того, что будет.

Писульки передавали мальчишкам-оборванцам, которые и доставляли их по назначению. Иногда их избивали и прогоняли, но некоторые купцы приняли во внимание историю с разграблением Баруха. Тысячи кабиров переходили в руки Асии, и их вполне хватало разбойникам.

– Вот простой способ вытаскивать монеты из кошельков купцов, – довольным тоном говорила Асия, распределяя добычу. – Пусть Сальман до такого додумается. Посмотрим, как получится его затея.

Наконец Сальман после долгой молитвы отправился на лошадях в город. С ним поехали семь человек, все неспокойные и хмурые. Такое у них было впервые, и дело предстояло очень опасное и рискованное.

Два дня спустя отряд вернулся на измученных лошадях, но уже не в полном составе. Один был убит и двое ранены. Сальман тоже слегка был задет пулей, но сиял от гордости и довольно ухмылялся, предвкушая большую добычу.

– Теперь подождем малость, – сказал он, оглаживая широченную бороду. – Скоро к нам прибудут посланцы наместника, и гора золота засверкает на чепраке! Не одним вам, молокососам, выпадает счастье!

Сальман притащил с собой мальчишку, племянника наместника Адена, который все перевернул вверх дном в лагере разбойников. Этот Идрис имел вздорный и буйный нрав. Он нисколько не боялся разбойников и постоянно грозил им страшными карами своего дяди и даже самого султана Лахджа.

– Погодите, проклятые! – орал он на всю поляну. – Дядя пришлет воинов, и вам всем отрежут языки и выколют глаза! А с тебя, бородатый дурак, сын собаки, с живого кожу сдерут!

– Успокойся, господин! – увещевали разбойники, но юнец распалялся и продолжал грозить и ругаться.

Он даже несколько раз убегал, но пугался лесных чащоб и змей и начинал отчаянно орать, звать на помощь. Его находили и водворяли на место.

– С таким ребеночком можно с ума сойти, – сказала однажды Асия. – Этак скоро Сальман сам отправит его к наместнику, да еще уплатит за избавление. – Асия смеялась злорадно и довольно, наблюдая, как Сальман уговаривает Идриса успокоиться и перестать орать.

– Всем вам уготованы колы! – отвечал мальчишка, отмахиваясь.

Дни шли, а ответа на предложение Сальмана выплатить выкуп не приходило. Разбойники приуныли. Частые посещения Адена не давали результата, пока один из посланцев вообще не вернулся.

Через неделю узнали, что тот попал в лапы наместника и теперь ничего хорошего его не могло ожидать во дворце, где подвалы были глубоки, стены крепки, а палачи и того крепче.

– Надо собирать сведения о замыслах наместника, – сказала Асия, посылая своих людей за сбором купеческой подати. – Попробуйте разузнать, что он нам готовит.

Вскоре ей донесли, что в городе ходят слухи о готовящемся прочесывании леса и уничтожении разбойничьих шаек.

– Вот и дождались мы Божьего благословения, – заметила Асия, выслушав весть. – Теперь, Харун, думай, куда отступать. Пришло время больших перемен. Придется свернуть наши дела.

– Говорили старики, что так бывало и раньше, – ответил Харун.

– И что же?

– А то, что не найти им нас. Много у нас укромных мест. Успокоятся, так мы потом опять гнездо себе найдем. Не впервой скрываться от мести наместника и султана.

– Посмотрим, Харун. Ты-то в таких переделках не бывал, так и не хвастай.

– А я говорю, что страхи твои, Асия, напрасны. Укроемся, кто нас найдет?

Асия продолжала хмуриться и раздумывать над нависшей опасностью. Она хотела вовремя покинуть пристанище разбойников. Но как осуществить это? В городе опасно появляться, могут схватить и казнить.

Ночью, когда лагерь погрузился в сон, Асия приникла к уху Харуна и заговорила:

– Харун, нам стоит подумать о дальнейшей своей судьбе.

– Что ты хочешь, Асия?

– Зачем нам тут оставаться? Не хватит ли испытывать судьбу? Средства у нас есть, а опасность ждать не будет.

– Куда же податься? Это мои родные края. Тут мой род. Можно в дальние селения пробраться, Асия.

– Зачем? У меня большое дело в Мохе. Слыхал про город такой?

– Нет. А далеко это?

– Фарсахов сорок будет. Так что думай об этом, Харун. Узнавай, как пройти на запад за Баб-эль-Мандебский пролив. Может, есть знающие люди.

– Ну и задачу ты мне задала, Асия, – в раздумье сказал Харун.

Глава 27
КОНЕЦ ШАЙКИ

Два дня прошли спокойно, и Асия получила очередной взнос от трусливого купца Худайджа. Ее маленькая шайка была довольна, люди посмеивались над Сальманом, который терял терпение, ожидая выкупа за несносного Идриса.

Но в это светлое утро Асия была беспокойна, чувство тревоги не покидало ее. Она не находила себе места и наконец сказала Харуну дрогнувшим голосом:

– Нехорошо мне сегодня, Харун. Что-то должно произойти, я это знаю.

– Да что может случиться, Асия? Кто нас тут найдет? Успокойся.

– Нет, Харун. Предчувствия меня не обманывают. Оружие держи при себе и припас тоже. Пусть люди наши будут настороже.

– О, ты совсем впала в тоску, Асия. Тебе надо коня и простор.

– Как было бы хорошо! – воскликнула Асия при упоминании о коне. – Мы бы понеслись вдвоем по барханам и ветер свистел бы в ушах. Хорошо бы послать за лошадьми, да? Но далеко. Не раньше вечера придут. Так надоело в этом зеленом аду торчать и помирать от духоты.

– Идем к ручью искупаемся, Асия. Тебе будет лучше.

Асия согласилась, и они вдвоем отправились на край поляны, где среди камней неторопливо журчал тощий ручеек, перемывая светлыми водами скользкие прохладные камушки.

Асия разделась под охраной Харуна, скрытая кустарником и ветвями деревьев. Скала загораживала ее от случайного взгляда со стороны поляны. Там раздавался голос Идриса, опять грозившего кому-то из разбойников.

– Этот ручей – единственное блаженство тут, – сказала Асия, искупавшись и заканчивая одеваться. – Он скоро будет мне сниться по ночам, Харун. А какие прохладные реки у меня на родине! А зима! Снег, мороз, но дышать легко, хотя пар валит изо рта и носа. Лошади обросли инеем, скрип и треск деревьев! Нет, Харун! Наши края не сравнить ни с чем! Тут одни горячие камни, песок да солнце, которое проклясть хочется, а там тепло желанное и мягкое. Красота!

Харун завороженно глядел на размечтавшуюся женщину. Он готов был следовать за ней хоть на край земли, не то что в ее далекие края с холодными страшными зимами и морозами, которых он даже представить себе не мог.

Они медленно шли по узкой тропе среди свисавших лиан и листьев, постоянно уклоняясь от их цепких щупалец. Тропа шла слегка в гору, лес постепенно редел. Деревья расступались, и подлесок становился не таким густым. Вот и вершина пологого холма.

Асия блаженно растянулась на траве в тени огромного канахбала. Харун примостился рядом, и Асия с ухмылкой наблюдала сквозь полузакрытые веки, как тот с жадностью взирал на ее лицо. Лень разлилась по всему телу, захотелось подремать в полузабытьи.

И тут Асия по резкому движению Харуна поняла, что тот увидел что-то уж очень страшное, и молниеносно села. Харун пригнул ее к земле, зашептав:

– Вот и оправдались твои предчувствия, Асия! Тихо! Гляди!

Среди редколесья осторожно пробирались воины с мушкетами в руках. Их было много, осторожная походка говорила о том, что они скрадывают какого-то зверя. И этим зверем была Асия, Харун и все остальные разбойники.

Сердце зашлось от волнения. Язык не слушался, и Асия молча наблюдала, как воины приближаются.

– Бежим к нашим, надо предупредить! – сдавленно проговорил Харун.

Они осторожно отползли в кустарник и бросились в сторону поляны. Добежать не успели, как там раздался выстрел, потом другой, и трескотня зачастила, перемешиваясь с воплями.

– Опоздали! – крикнул Харун, заметавшись глазами по сторонам.

– Тогда не стоит туда и соваться. Сейчас всех перебьют или захватят в плен! Бежим скорее отсюда!

Пригибаясь и прислушиваясь, они стали удаляться от поляны, где продолжалась стрельба, потом притаились за камнем, обросшим травами и перевитым лианами. Дыхание свистело, кровь колотила в висках.

– Вроде затихает, – шепнула Асия, сжимая в руке саблю, которой прорубала себе тропу в зарослях.

– Все. Теперь нам остается только убраться отсюда. Пошли.

Харун вышел за выступ камня и тут же отпрянул назад. Асия не поняла и выступила вперед. Прямо перед ними остановился воин и торопливо вскинул мушкет. Асия вскрикнула, предчувствуя роковой выстрел. Он прозвучал, но тень Харуна метнулась и заслонила ее. Он медленно повалился, не произнеся ни слова. Асия ужаснулась и с остервенением бросилась на воина. Тот бросил мушкет и схватился за рукоять сабли. Асия опередила его, сделав глубокий выпад. Сабля глухо хрустнула и застряла в плече. Воин охнул и осел на траву, орошая ее струей алой крови. Он был один, наверное, стоял в дозоре.

Асия оглянулась, присела, осмотрела Харуна. Кровь быстро растекалась по груди. Он уже побледнел, глаза остекленело глядели в небо, нос заострился. Рыдания готовы были сорваться с губ Асии, но она сдержалась, сорвала с пояса Харуна мешочек с драгоценностями, пистолет и, затравленно оглядываясь, направилась подальше от поляны.

«Надо не спешить, – думала Асия, сдерживая себя и стараясь успокоиться. – Не заблудиться бы».

Звуки выстрелов смолкли, голоса уже не долетали с поляны. Асия с трудом заставляла себя идти, хотя ноги стали совсем непослушными. Ужасно хотелось пить, но воды не было. В груди жгло нестерпимо, глаза застилала пелена, которую она не могла смахнуть.

Женщина спустилась в низину, заросли стали так густы, что она с трудом прорубалась сквозь живую зеленую стену. Злость и отчаяние охватили ее, но тут она услышала шум продиравшегося сквозь кусты человека. Рука сама выхватила пистолет, курок сухо щелкнул.

Мелькнула тень, человек остановился, тяжело дыша, и Асия узнала своего. Она присмотрелась, опасаясь ошибиться, но это оказался Бассам. Радость встречи вылилась в крике, который Асия не смогла удержать:

– Бассам! Это я, Асия! Иди сюда!

Бассам остолбенел, но потом продрался к ней. Он еле дышал, на шее запеклась кровь. Асия спросила участливо:

– Что с тобой, Бассам? Ранили? Давай перевяжу.

– Ух, шайтан! – выругался он. – Как они нас подкараулили! Всех перебили!

– Я предупреждала. Не слушали!

– Вот благодаря тебе, Асия, я и остался жив. Послушал тебя и взял пистолеты. Тем и спасся! А где Харун?

– Харуна убили. Он спас меня от пули. Закрыл своим телом.

– Так, значит, мы вдвоем остались? Плохи наши дела, Асия. Что делать будем? Куда направимся?

– Надо за лошадьми идти, Бассам. Без них нас поймают.

– Далеко, но можно. У тебя есть оружие, а припас?

– И припас есть. Нам хватит с тобой.

– Шея болит, Асия. Дойду ли? Пить охота страшно!

– Ты должен знать, где ручей найти.

– Да, знаю. Пошли, а то нутро сгорит. В глазах круги.

Они пробирались к северной окраине леса, по пути искали плоды, но их было мало и они не утоляли жгучей жажды. Наконец Бассам прохрипел срывающимся голосом:

– Ручей тут, Асия.

В пяти шагах, едва пробиваясь среди листвы и сучьев, вился ручеек. Они припали к его прохладной струе и жадно пили, отдыхали и снова пили.

– От этого ручья меньше фарсаха до конца леса, – сказал Бассам.

– Передохнем и пойдем, – ответила Асия, оправляя порванную абу и шальвары. – К вечеру надо дойти, а то селяне могут узнать о случившемся и не дать лошадей. Крепись, Бассам.

Она старательно проводила ладонью у его шеи, и тот с удивлением и благодарностью смотрел на Асию, не понимая, как она может так легко облегчать страдания.

– Тебе стало лучше, надо идти. Дальше лес должен редеть, так?

– Да, Асия. Скоро идти станет легче, – ответил Бассам.

– Дорогу хорошо знаешь? Не заблудимся?

– Не беспокойся, Асия. Дойдем, не собьемся. Я бывал тут.

Молча, трудно дыша, они опять упорно шли по лесу, распугивая обезьян и птиц, продираясь через лианы и ветки. Ноги дрожали, путались, но в головах была одна мысль – дойти.