Текст книги "Вела Сезон 1"

Автор книги: Юн Ли

Соавторы: Бекки Чамберс,Ши Лян Хуанг,Риверс Соломон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

Огонь в глазах генерала затухал, но угольки еще тлели. Она фыркнула и вышла из комнаты.

Асала ждала, пока не услышала стук двери Кинриг.

– Похоже, пока что мы хотя бы не развязали войну.

Нико сели на край своей кровати, безвольно уронив руки. Они казались вымотанными. Они вообще спали? Глюки на корабле докучали, да, но вовсе не стоили того, чтобы из-за них Нико так над собой измывались. Это все из-за желания произвести впечатление?

Асала прислонилась к стене.

– Что ты делали на самом деле? – спросила она. – Только не ври.

Нико выдохнули.

– Честно, вся проблема в скремблерах. – Они провели рукой по своей копне волос. – Но… я правда взломали ее наладонник.

– На хрена… – Асала осеклась раньше, чем сама сорвалась на крик, ударила по тормозам. – На хрена ты это сделали? – прошипела она.

– Потому что она… – Нико с силой ткнули в сторону двери. – …никак не отвяжется от меня с расспросами, что мы тут делаем на самом деле, и я не пойму, то ли она параноит, то ли правда что-то знает. Если она знает, зачем мы здесь на самом деле, тогда знает и о пропаже «Велы». А она не тот человек, у которого должен быть такой козырь в рукаве.

Какое-то время Асала ничего не говорила.

– И?

– Что «и»?

– Что-нибудь нашли?

– Ты… ты не злишься?

– Конечно, я охренительно злюсь. Но дело уже сделано, так что?..

– Нет, – с досадой сказали Нико. – У нее все настолько зашифровано, что не получилось распутать. – Они показали на свое железо. – Только не с этим. Дома бы получилось.

Асала побарабанила пальцами по руке и задумалась. Ее напарник нервничали, и раздражали, и наверняка еще мощно облажается во время миссии. Но на взлом файлов генерала – даже неудачный – требуется смелость, а их доводы демонстрировали политическую смекалку – если и не мудрость, как ею распорядиться.

– Это одновременно и довольно умно, и очень глупо, – сказала она наконец.

– Так не бывает, – сказали Нико.

– В нашей работе это встречается сплошь и рядом. – Асала издала могучий вздох. – У нас еще два дня до того, как мы ее высадим. Как думаешь, сможешь до этого момента избежать дипломатической катастрофы? Просто почитай книжку, что-нибудь такое? Как нормальный человек?

– Ладно.

– Ладно. – Асала двинулась к двери, потом оглянулась на Нико: раскрасневшиеся от экранов глаза, сами зашуганные, поджавшие хвост, отчаянно горящие желанием спасти мир. Она прикрыла глаза и аккуратно подобрала слова: – Мне не плевать, Нико.

Нико подняли глаза.

– Что?

– Мне не плевать. Конечно же, мне не плевать. На… – Она неопределенно махнула на иллюминатор, на все, что разворачивалось на планетах вдали. – Ты не знаешь, что это такое. Тебе кажется, это просто большое героическое приключение. Сказка с моралью. Немедленно выкинь этот бред из головы. Все совсем по-другому, когда знаешь их лица. Тогда умирают не просто люди, а твоя мама, твой папа, твои друзья, все с твоей улицы, твой учитель языка, который оставался после школы, чтобы помочь тебе сдать контрольные, продавщица фейерверков, имя которой ты даже не старался запомнить. Все, кого ты встречал, – и для них нет никакой надежды. Вот с чем мы имеем дело. Вот что ты встретишь на Гипатии. Они не ищут спасителя. Им не нужен спаситель, и новый дом им не нужен. Они хотят вернуть прежнюю жизнь – до того, как все полетело к чертям. Они хотят вернуть тех, кого потеряли. Но не могут, так что выживают, как умеют. – Она наконец ответила на взгляд Нико. У них взгляд был изумленный; у нее – твердый. – Все понятно?

Нико кивнули.

– Вроде бы, – сказали они тихо. – Мне жаль.

– Не надо. Мне не нужна жалость.

– Нет, это я о том, что сказали, будто тебе плевать. Это… это я зря.

– Ничего.

– Зря я ляпнули такую гадость.

Асала примирительно кивнула. Махнула рукой на компьютерное железо на полу.

– Приберись. Почитай книжку. Больше не взламывай файлы правительственных чиновников.

***

– Можете сказать, за чем стоит эта очередь?

– В одной из кладовок открыл прием врач.

– И сколько вы уже в этой очереди?

– Который сейчас час?

– Начало одиннадцатого.

– Значит, три часа. А я-то думала, если приду пораньше…

– У вас ничего серьезного? Потому что, не сомневаюсь, люди вас пропустят…

– Нет-нет, я просто плакала. Я беременна.

– А.

– А мне это ни к чему.

– Хотите, выключу камеру? Если попросите, я не буду использовать этот материал.

– Нет, ничего. Просто… я всегда хотела. Но не здесь, когда не знаешь, где окажешься и что там будет. Я не могу так поступить с ребенком.

– Вам не нужна компания?

– Что?

– Могу подождать с вами, если хотите.

– Да. Было бы здорово.

***

Нико наблюдали в окно каюты, как транспортник Гань-Дэ отстыковывается от «Альтаира». Кинриг улетела – обратно к своим внукам и полному пренебрежению человеческой жизнью. Нико, очевидно, не попрощались. И не сомневались, что никто из-за этого не расстроился.

Они шлепнулись обратно на кровать и закрыли глаза. Наступило облегчение, да, но оно не радовало, потому что у них ничего не вышло. Теперь Асала на нижних палубах отключала скремблеры: им двоим не требовался высокий уровень безопасности, и не улыбалось провести остаток путешествия со внезапными воплями и тормозящими меню. Хотя глюки и не продолжатся, раз Кинриг больше нет. Но этого Асала не знала.

Нико уснули, только чтобы через час проснуться от сообщения на наладоннике. Сигнал ансибла, и зашифрованный. Нико потерли глаза и вздохнули. Насколько же стало проще с выключенными скремблерами.

«Отчеты получены. Прошу подтвердить получение этого сообщения».

«Подтверждаю».

«А вот и ты. Все в порядке?»

«Да, волноваться не о чем. Никто из них ничего не узнал».

«Это хорошо, но мы беспокоимся и о тебе. Это не входило в планы, но замена ее корабля произошла слишком быстро, чтобы успеть сообщить тебе».

«Я пытались проделать дырку в сети скремблеров, но в итоге поломали весь корабль».

«Чего еще ожидать от скремблеров».

«Я знали, что она психанет, если они отключатся. Но надо было заняться этим раньше. Просто ситуация выглядела рискованной».

«Мы понимаем».

«Теперь она улетела. Простите. Я ничего не добыли».

«Это вообще не входило в твое задание. Ты проявили инициативу. У нас еще будет другая возможность».

«Что мне делать дальше?»

«Пока что держись. Нам нужно переосмыслить стратегию. Выйди на связь, когда достигните Гипатии. Держи в курсе о результатах».

«Так точно».

«И осторожней со своей напарницей. Она не дура».

«Знаю».

В дверь Нико раздался стук.

– Входи.

Дверь раздвинулась.

– Можешь больше не прятаться, – сказала Асала. – Если только ты и меня не боишься. – Она оглядела их. – Ты что, спали?

– Да... в смысле, нет. В смысле – как бы.

– Прости.

– Нет, все хорошо. Я все равно уже практически проснулись.

Асала помолчала.

– Я собиралась пообедать, – сказала она. Она что-то взвесила про себя. Приняла решение. – Присоединишься?

Нико улыбнулись и сунули наладонник в карман.

– С удовольствием.

***

– Как тебя зовут?

– Мелис.

– И сколько тебе лет?

– Пять.

– Мелис, почему твоя семья на этом корабле?

– Потому что наша планета… на нашей планете холодно.

– Тебе там было холодно?

– Ага.

– Мне тоже. Почему на нашей планете холодно?

– Наше солнце тоже холодное.

– В общем, да. Наше солнце нестабильно, больше не дает то количество тепла, которое нужно, чтобы наши планеты оставались обитаемыми. Знаешь, что такое «обитаемый»?

– Ага.

– Как относишься к тому, что будешь жить на другой планете?

– М-м-м… не знаю.

– Интересно? Страшно?

– Обидно.

– Обидно. Почему тебе обидно?

– Я не хотела уезжать из дома.

– У вас был хороший дом?

– Не такой хороший, как у Анан, но у нее я не жила. А на корабле воняет и очень громко.

– Кто такая Анан?

– Моя подруга по лыжному классу. У нее такие же сапоги, как у меня, только синие.

– Понятно. Анан тоже здесь?

– Нет, она… она полетела на другом.

– На другом корабле?

– Да. Мы с ней встретимся на Хайя.

– На Хайяме.

– Ага.

– Где сейчас Анан?

– Ее корабль на Гань-Дэ. Мама говорит, что все хорошо, их корабль просто отдыхает, и… и тогда мы встретимся на… и тогда мы встретимся.

– Надеюсь, встретитесь.

Эпизод 3
Риверс Соломон
Смертельный мороз

Когда в юности Асала высадилась на Гань-Дэ – ей только-только исполнилось тринадцать, еще влажно поблескивали татуировки на щеке, символизирующие взросление, – она приняла решение. Перед ней лежали две дороги. Первая – скорбь: тоска, что никогда не уйдет, потому что дом не покидает человека. Вторая дорога хорошая – жизнь. Это означало вовсе отказаться от идеи дома как социального конструкта, придуманного, чтобы приковывать людей к местам и традициям даже тогда, когда от этого уже нет толка.

Асала помнила «Досли сактал эф нактал» – «Ветер здесь, а потом нет» – эпос Руксандры Эш, древней поэтессы и философа с Хорезми. В нем рассказывалась история шестнадцатилетнего мальчика, который, как все хорезмяне, жил в народе кочевников, обходил планету в поисках прохлады, влаги. Всегда на шаг опережая солнце.

Его народом, кет, целый век правила одна коррумпированная династия. Боясь перемен, люди не торопились их прогнать. Парень пытался всех переубедить, но не мог, и в итоге он столкнулся в бою насмерть с королем Бетом. Парень победил, но родные больше не желали его видеть, и следующие несколько лет он жил в изгнании, пока по случайности не столкнулся с ними вновь; и ночью он поджег их жилье. Большинство погибло. Выживших детей он взял к себе. Выживших взрослых добил. Каждый год он с детьми возвращался на это самое место и говорил: «Ветер унес все, что от них осталось, прочь».

Асале не нравилась эта книга – приходилось продираться через размер и древний язык, – но это последнее, что ей задала по учебе одна из матерей клана. Когда домашняя мать велела собирать вещи, только эта книга лежала на виду, и ее легко было прихватить с собой.

Сейчас, во взрослом возрасте, Асала не верила в знаки. Но в тринадцать лет она не могла найти других причин, почему именно эта книга из всех добралась с ней до Гань-Дэ: должно же это что-то значить. Гипатия больше не ее дом. Теперь дом – Гань-Дэ. На время. Всё и всегда – только на время.

Ветер унес все, что от нее осталось, прочь. Отныне Гипатия была для нее пустым звуком, и, когда шаттл с орбиты коснулся земли, Асала расстегнула ремни, встала и сделала вдох, как и многие десятилетия назад сделала вдох перед первым шагом на Гань-Дэ. Гипатия – просто очередная планета.

Рюкзак, который она собрала на «Альтаире», вывалился из ячейки по пути из космопорта к земле. Она подняла его и закинула на плечи.

– Это тебе не Хайям, – сказали Нико, чья сумка осталась в ячейке только потому, что у той заело замок. Они несколько раз с силой приложились плечом о дверцу, пока та наконец не распахнулась, вывалив сумку на них. Нико поймали ее раньше, чем она ушибла их. По крайней мере они оставили на корабле большую часть огромного количества своей техники. – Если честно, я даже удивлены, что мы добрались до планеты.

– Как и я, – сказала Асала, застегивая лямку рюкзака на поясе и затягивая туже, чем удобно. Потом сама себе скажет спасибо. Вес был немалый, и если автошаттлы о чем-то говорили, так это о том, что транспорт на Гипатии не стал лучше с тех пор, как она покинула ее тридцать четыре года назад. Возможно, им придется тащить все это из шаттл-порта в Альмагест на своих двоих. Девять миль[1]1
  1 миля = 1,6 километра.


[Закрыть], если не изменяла память.

– Теперь вы можете расстегнуть ремни, – сказал автоматический голос, когда по бокам шаттла поднялись главные двери. Они прилетели в шестиместной машине, хотя другие места остались пустыми.

– Теперь вы можете встать и забрать багаж, – сказал голос вслед выходящим Нико и Асале. Через тридцать секунд Асала услышала в спину: – Теперь вы можете выйти.

Нико фыркнули, Асала улыбнулась. А Нико были ничего. И как спутник – тоже ничего. Если они и нервничали по поводу высадки на планету, враждебной ко всему живому, то этого не показывали. Они повели, следуя различным табличкам, при этом совершенно уверенно, без всяких колебаний.

Не считая элементарного контроля периметра, Асала сфокусировалась на том, чтобы добраться до цели. Двигающаяся дорожка под ногами больше не двигалась. Резина протерлась так, что местами проглядывали механизмы под ней, многие даже торчали. За них несколько раз цеплялись громоздкие сапоги Нико.

– Нечего смотреть с таким самодовольным видом, – сказали они, заметив обувь Асалы – легковесные гибкие ботинки с тонкими подошвами. Асала без труда чувствовала все шероховатости земли.

– Я не самодовольная. Я подготовленная, – сказала она.

Вскоре они вышли на пограничный контроль, хотя «контроль» здесь – сильно сказано. Это слово подразумевало уровень бдительности и рвения, который здесь явно не найдешь.

Асала насчитала двадцать стоек, девятнадцать – пустых, а значит, существовало девятнадцать способов обойти единственного дежурного. Асала была готова поспорить, что все висящие камеры сломаны или слишком сбоят, чтобы от них был хоть какой-то толк. Халатность. А халатность означала, что любой инцидент повлечет большое число жертв.

Здесь на это всем было плевать.

– Я уж думали встретить здесь бегущие толпы, – сказали Нико.

– Они есть. Просто на другой стороне. Пошли. Покончим с этим, – сказала она.

Асала и Нико подставили запястья под сканер на стойке, но охранник даже не поднял глаза, чтобы сверить фотографии на голограмме.

– Причина визита? – спросил он.

Нико и Асала ответили хором – «бизнес» и «туризм» соответственно.

– Я приехала к семье, – сказала Асала, не подумав. Ни один гипатец не приедет к семье. Если они способны заплатить, чтобы вернуться, они бы лучше заплатили, чтобы вытащить любимых с этого булыжника.

– А я с ней. Планирую поработать, если получится. Так что и то, и другое. Бизнес и туризм. – Нико подхватили бестолковую ложь, затягивая их объяснение.

Но охранник и бровью не повел.

– Мне вообще-то все равно. Принтеры на первом этаже. Вам понадобятся дополнительные слои. – Его говор был горным, с южных пиков недалеко от самого крупного города Гипатии, но Асала не могла определить по акценту ни язык, ни тем более конкретный клан. И теперь ей уже ничего не говорили татуированные рисунки у глаза или родовые знаки. Как странно, что знание, которое было ее частью, теперь ушло навсегда.

Не то чтобы это имело значение. Она здесь не потому, что она гипатка. Асала лучшая в своем деле, и то, что Экрем с Нико заманили ее сюда ее прошлым, ничего не меняло.

– О какой конкретно температуре речь? – Нико подошли к обшарпанному принтеру у стены атриума. Пришлось несколько раз треснуть кулаком по тачскрину, чтобы открылось основное меню.

– Холоднее, чем нужно, чтобы люди могли выжить сами по себе, – сказала Асала. Почти сорок лет назад холод был невыносимый. Массовые вымирания. Сорок лет – не так много по меркам солнц и планет, зато целое тысячелетие для мира на грани конца. Все запасы еды уже израсходованы. Надежда усохла. Понемногу помогали гуманитарные организации и обеспеченные планеты, и еще больше сделали упрямые гипатцы, доведенные до предела своей выдержки, но продолжавшие упираться против натиска смертоносной реальности. Усовершенствования одежды и других технологий могли отсрочить неизбежный конец, но Нико не стоит заблуждаться. Их визит на Гипатию пройдет в ужасных условиях.

– Напечатай что-нибудь легкое. Двигаться надо быстро, – сказала Асала. – Текслон или си-шерсть самые теплые и тонкие.

Нико покачали головой.

– Недоступно. Политекс сойдет? Тут написано, он подходит для -40℃.

Век назад это считалось бы на Гипатии славным летним вечерком. Теплее с тех пор не стало.

– Там правда больше ничего нет? – Асала подавила порыв заглянуть в меню лично. Не то чтобы Нико не умеет обращаться с компьютером. Черт, вспомнить только их запасное железо на «Альтаире». Не считая слоя одежды из си-шерсти, который они с Нико уже пододели, все хайямское будет кричать об их инопланетности.

Значит, политекс сойдет. Придется надеть под оболочку от ветра как минимум две объемистых утепляющих куртки. И даже тогда лучше не задерживаться до ночи.

– Время ожидания – час. Черт, – сказали Нико. – Может, пока плюнем на одежду? Снарядимся там, куда мы отправляемся?

– Если хочется умереть.

Нико коротко хохотнули.

– Ну ладно. Значит, ждем.

***

Воздух был пронизан дымом, густым и едким.

– Какого черта? – спросили Нико, пока терли слезящиеся глаза.

– Вернись, – сказала Асала. – Тебе понадобятся очки. Там были готовые на вешалках рядом с принтерами.

Нико искоса взглянули на нее, словно сообщая, что не в восторге от командного тона. Но все-таки коротко кивнули и направились назад.

– Тебе надо? – спросили они, оборачиваясь перед тем, как пройти за автоматическую дверь.

Асала покачала головой и дождалась, пока Нико снова отвернется, прежде чем стереть слезы с глаз. Она еще привыкнет, как привыкла в детстве. Чтобы иметь какой-то шанс на ответы, нужно слиться с толпой. А очки – для инопланетников и детей.

– Это что, какие-то заводы? Фабрики по добыче льда? – Нико вернулись на улицу, в этот раз – в маске на все лицо для фильтрации токсичного воздуха.

– Костры, чтобы разгонять талайван, – сказала Асала, удивившись этому слову во рту. Название «смертельного мороза» на языке Верхнего Полумесяца. На Гипатии существовало семь языков, на которых говорило восемьсот тысяч человек, разбросанных по всей маленькой планетке. Раньше было сто тринадцать тысяч. Язык Верхнего Полумесяца, на котором говорили обитатели Альмагеста, больше всех претендовал на всепланетную лингва франка. Альмагест был самым крупным и теплым городом Гипатии, расположенным на экваторе. – Бензина здесь в достатке.

– Твою ж… люди жгут бензиновые костры? – спросили Нико.

Учитывая, что большая часть флоры Гипатии – это сушняк да кустарник, метод нельзя назвать разумным, и много лет назад бензиновый пожар уже охватывал континент. Но народу Гипатии требовался не разумный метод. Ему требовалось тепло.

Асала заглянула в карту на часах. Как она и думала: вокруг – ничего на многие мили. Паб в четырех милях, где им может повезти поймать попутку. Пока Нико на все сто выглядит, как граждане Хайяма, несмотря на гипатскую одежду, – шансы найти того, кто захочет их подбросить, равны нулю.

Гипатцы все еще зовут жителей внутренних планет «внутренностями»?

– Идем без остановок, – сказала Асала. – Если пошевелимся, доберемся до Альмагеста затемно. День короткий. Нам не захочется застрять в глуши с наступлением ночи, когда температура упадет еще ниже.

– Ниже? – переспросили Нико. Они уже дрожали. Асала бы тоже дрожала, если бы не напрягла каждый мускул тела.

– Давай двигаться. Тогда согреемся. Идти около девяти миль.

– Мы будем идти девять миль? При такой температуре?

– Если перестанешь чувствовать руки или ноги, дай знать. Можем наломать теплопакеты, они влезут тебе в перчатки или сапоги. – Асала сжалилась и добавила: – Когда дойдем, еда – за мой счет.

Нико помялись, потом выпрямились из своей ссутуленной дрожи, словно решившись.

– Еда. Другое дело. Что-нибудь горячее. Очень.

Асала тоже ждала этого с нетерпением, хоть они только что поели на шаттле. Она скучала по здешней еде. На внутренних планетах все или слишком острое, или слишком жилистое, или слишком пережаренное, к тому же с добавкой лишайников или белка насекомых. Иногда – суккуленты или фиги. Что угодно, где побольше воды. Пока не начнешь трапезничать с самыми богатыми – у тех все блюда со злаками, чтобы продемонстрировать роскошь.

На Гипатии земледелия не было, особенно сейчас, когда климат стал холоднее, ледянее. Народ жил охотой, рыбалкой и скотоводством. И молочным производством.

Существовала и флора – в основном дикие, стелющиеся по земле мхи и карликовые кустарники тундры. Достаточно, чтобы собирать ароматные травы и ягоды, придававшие гипатской кухне характерный вкус, но не так много, как наземной и морской фауны.

Асала надеялась, что в Альмагесте тех, кто может себе это позволить, еще поджидает бульон с кровью, костным мозгом, сердцем с пряными травами. А она могла себе это позволить. Теперь – могла. Тридцать четыре года назад ее семья выживала на жидких супах из выброшенных рыбьих костей, найденных на землях побогаче. Она прошла долгий путь. По второй дороге.

Дороги между шаттл-портом и крупнейшим городом Гипатии не существовало. Они топали по холмам, покрытым низкорастущими инистыми травами и валунами.

Уже скоро показались очертания Альмагеста – стеклянные купола, построенные так, чтобы не упускать ни единой частички света. Других путников они не встретили. Эта земля не принадлежала кланам. Слишком бесплодная.

Асала оглянулась на Нико. Они мучились. Они прошли подготовку, но у них было слишком мало опыта в поле. Она шлепнула их рукой по спине.

– Держись.

– Я держусь, – ответили они.

– Точно? – спросила Асала и набрала скорость чуть ли не вдвое больше. Ледяной ветер заполнил легкие через ноздри, только больше подстегивая.

– Теперь я понимаю, почему ты обычно работаешь одна, – сказали Нико. – Чего хорошего, когда задерживаем мы, простые смертные.

Асала в шутку перешла на трусцу.

– Да ты прикалываешься, – сказали Нико, но тоже ускорились до бега и скоро нагнали.

– Кто первый до того куста, – сказала Асала, подзуживая и переходя на спринт.

Она сама не знала, почему вдруг снова почувствовала себя девчонкой, почему резвилась, как гребаное дитя в холмах, но все же свободно улыбалась, несмотря на тяжесть за спиной и ноющие боевые раны.

Было приятно работать в паре с кем-то компетентным, с кем-то, кто ей достаточно нравился. Конечно, у нее были приятели, но она уже очень давно не проводила так много времени с другим человеком.

– Если будем бежать всю оставшуюся дорогу, доберемся вдвое, а то и втрое быстрее. То есть ты втрое быстрее окажешься в тепле и набьешь рот зажаренным в травах костным мозгом и мясными пирогами.

– Ты нашла мою слабость, – сказали Нико, пыхтя, но не отставая.

Уже скоро они вошли в ритм, поспевая за длинными шагами Асалы.

Едкая вонь дыма ее не замедляла. А придавала сил. На секунду показалось, будто она вовсе не улетала с Гипатии. Будто никогда не вырезала из себя эти воспоминания. Боги, как же здесь красиво. Не в сентиментальном смысле. О таком стихи не пишут. Но Асала обожала суровость ландшафта, мрачные голые холмы.

Никакого солнца. Никакой фальши. Ничего подобного Хайяму, и, боги, теперь Асала вспомнила, как любила эти края, вспомнила ребенка, которым была до того, как домашняя мать отправила ее прочь, бросила.

– Ты в порядке?

А они внимательны, этого не отнять. Даже в чертовой маске и с одышкой заметили, как что-то в ней изменилось. Асале надо поработать над тем, чтобы не выдавать лишнего.

Она продолжила бежать, быстрее и быстрее, оставив Нико глотать пыль.

***

В Альмагесте Нико хотелось передохнуть. Они уже забронировали номер на вымышленные имена. Но Асале не понравилось, как она расслабилась по дороге из шаттл-порта. Когда чувствуешь себя свободно, беззаботно, напрашиваешься на гибель. Гипатия опасна. Люди, с которыми она будет иметь дело, опасны. Сейчас не время для непрошеной ностальгии.

– Мы и так потеряли много времени. Сперва в шаттл-порте, пока дожидались одежду. Потом на пути сюда. Ты же хочешь впечатлить папочку? Тогда давай пошевеливаться. Пора работать над зацепками.

Асала пожалела о подколке про отца, но уже было поздно, и, может, это подстегнет напарника к действию. Бездельная часть миссии закончилась, их ждала работа.

– Можно хотя бы сумки сбросить?

– Что, устали? – пошутила она, стараясь вернуть в ситуацию нотку легкомысленности.

– Ты обещала накормить, – сказали они.

– Возьмем шашлык по дороге на Верфь. Если «Вела» и села для ремонта, то только там. Но Верфь огромная. Может, квадратная миля, может, больше. Осматриваться предстоит долго.

Нико вздохнули.

– Мясо на палочке – это не еда.

– Даже мясо, целый день маринованное в кислом молоке и поджаренное на палочке до копченого идеала?

Нико со стоном снова защелкнули ремень рюкзака на поясе.

– Ты платишь.

– Плачу, – сказала Асала. – А, и сделай одолжение?

– Какое?

– Можешь пока снять маску? Ты в любом случае выделяешься, но маска – это даже для инопланетника слишком. С ней мы много ответов не дождемся.

Путь до Верфи был близкий, но Асала все равно не мешкала. Об Альмагесте у нее не осталось теплых воспоминаний, а с той поры здесь стало хуже. Еще без трупов на улицах, но, по экспертному мнению Асалы, это не за горами. Пока что улицы были усеяны пропащими душами. Изгнанными. Бесклановыми. Людьми, подсевшими на вспышку или свечение.

По крайней мере половина лавок стояли заброшенными. Витрины выбиты, двери раскрыты настежь.

Нико привлекали внимание. Больше, чем устраивало Асалу. Без правильных знаков, правильных татуировок, без правильной походки – они во всем походили на типичную «внутренность».

– Говорить буду я, – сказала Асала.

– Я знаю язык Верхнего Полумесяца, – сказали Нико. Ну разумеется. В армии требуют говорить как минимум на главных диалектах системы.

– Ладно, – ответила Асала.

– И я справлюсь. Я не шутили, когда сказали, что у меня здесь есть контакты.

Асала кивнула. Она не сомневалась, что на данный момент у них больше связей с жителями Гипатии, чем у нее.

– Есть. Но пусть каждый делает то, что умеет лучше.

– И что ты можешь лучше меня? Быть гипаткой? Насколько я помню, ты не очень-то хотела сюда возвращаться.

Всегда будут такие люди, как Нико, которые не дадут ей забыть, что здесь место ее рождения. От нее и не требовалось, чтобы ее тянуло вернуться. От нее и не требовалось считать планету своим домом, чтобы быть по ней специалисткой.

Выражение Нико выдало, что они уже сообразили, насколько их констатация факта смахивает на оскорбление.

– Ты мне начинаешь нравиться, поэтому сделаю вид, что ты ничего не говорили. – Асала сказала это непринужденно, чтобы развеять внезапное напряжение.

Нико несколько раз выпустили пар изо рта.

– Прости. Не стоило мне.

– Забудь. Теперь пошли. Кое с кем можно поговорить уже тут. – Она показала вперед, на женщину, которая играла сама с собой в карты в грязной будке у входа на Верфь.

– Да? – раздался скрипучий голос из динамика. От карт женщина так и не оторвалась.

– Мы бы хотели с вами поговорить. У нас есть пара вопросов о корабле, который здесь проходил, – сказала Асала – бегло, но все-таки как-то не так. Слегка неестественно. Слегка бездушно.

Механик подняла глаза, смерила Асалу и Нико взглядом.

– Здесь проходит много кораблей. Это же корабельная верфь. – Она снова вернулась к картам.

– Можете открыть дверь? – спросила Асала, сразу же осознав свою ошибку. Она использовала слово для двери дома. А для чего-то промежуточного или временного, как эта будка, существовало другое слово. Ошибка первогодки на курсе по Верхнему Полумесяцу, а ведь эта планета – ее дом. Или была домом.

Механик снова подняла взгляд, в этот раз тяжело уставившись на Асалу.

– Фальшивые? – спросила она, показывая на татуировки на лице Асалы.

– Впустите нас, – потребовала Асала, и, казалось, ее акцент становится сильнее с каждой секундой.

Асалу бесило, как глупо она выглядит перед этой незнакомкой. Насколько кажется негипаткой. Это не охранная будка; женщина пустила бы любого, кто похож на клиента Верфи. Судя по всему, теперь Асала сходила за местного ненамного лучше Нико.

Вроде бы не повод расстраиваться. Но она расстраивалась. Тридцать четыре года – а эта планета так и не разжала свою хватку.

– Впустите, – повторила она.

Механик уступила, чуть приоткрыла дверь, чтобы Асала и Нико вошли. Не хотела впускать мороз. Внутри тепло поддерживал крошечный электрический обогреватель.

– Здесь вы ответов не найдете, – сказала механик.

– Не сомневайтесь в том, на что я способна, – ответила Асала.

– На что мы способны, – поправили Нико.

Механик оглядела Нико, потом пренебрежительно отвернулась, ясно давая понять, что разговаривать станет только с Асалой.

– Может, мне стоит поискать на Верфи, пока ты будешь здесь? Так мы будем работать быстрее, – сказали Нико.

Механик резко рассмеялась.

– Там тебе повезет не больше, чем здесь, если только не сможешь как-нибудь вернуть всю воду, которую Хайям у нас воровал столетиями. Или, уж не знаю, починишь солнце, которое вы уничтожили за наш счет.

Нико выглядели чрезвычайно обиженными. Им придется научиться не принимать подобные претензии близко к сердцу.

– Я на вашей стороне, – сказали они. Чем снова насмешили механика.

– Проваливайте из моей будки. Поверить не могу, что вообще вас впустила. Проваливайте. И я бы сказала проваливать и с планеты, но, если вы останетесь, может, нам повезет и вы тут сдохнете.

– Знаете, что? Ладно, – ответили Нико.

– Ник…

– Да ничего. Нормально. Она же все равно права – здесь я далеко не продвинусь. Я свяжусь с собственными контактами. Может, засяду в пабе, послушаю сплетни. Встретимся сегодня вечером в номере, когда у меня будут зацепки. – Они снова перешли на верхнехайямский. Асала удержалась и не покачала головой: если бы Нико задумались, догадались бы, что механик почти наверняка понимает этот язык не хуже Верхнего Полумесяца. Из-за власти Хайяма его язык стал преобладающим в межпланетной торговле – другие планеты не могли позволить себе не знать его.

Нико прошли мимо Асалы на улицу и поспешили прочь с Верфи. Она нахмурилась. Что их так разозлило? Человек с внутренних планет не вправе ожидать, что где-то вроде Гипатии их ожидает теплый прием. И ошибка с языком – это тоже на них не похоже. Нико не глупы и до сих пор вели себя более-менее профессионально. Может, просто устали.

– И ты правда доверяешь хайямцу? – спросила механик.

– Побольше, чем тебе, – сказала Асала. – Пока что ты была не очень откровенна.

– А с чего мне быть откровенной? Только из-за того, что ты говоришь на местном?

Асале стало стыдно за свой румянец благодарности. Несмотря на отношение, механик все же видела в ней клановку. Асала не знала сама, почему это ее волнует после того, как она столько лет с трудом изживала из себя эту личность. Может, ей просто хотелось иметь хоть одно место, где она не чужая.

Но сейчас не то время. Она прочистила горло и полезла в карман за местной валютой.

Деньги исчезли в кармане у механика, и та театрально вздохнула.

– Мне нужно больше подробностей о корабле, который вы разыскиваете. Но я не стукачка. Много выдать не смогу.

– Приличный корабль. Не новый, но недешевый. Куча наворотов с внутренних планет, достаточно вместительный для нескольких тысяч человек. Садился на ремонт.

Механик покачала головой.

– Если бы такой корабль прилетал на мою верфь, я бы знала, и он точно не прилетал. Иначе его бы увидела половина жителей города и помчалась сюда, чтобы пробиться на борт.