Текст книги "Вела Сезон 1"

Автор книги: Юн Ли

Соавторы: Бекки Чамберс,Ши Лян Хуанг,Риверс Соломон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

Эпизод 1
Ши Лян Хуанг
Расслабленное вымирание

Бывший капрал Асала Сику вытянулась на крыше крупнейшей в Хайяме фабрики по переработке водорода, легонько оглаживая подушечкой пальца спусковой крючок снайперской винтовки 18-100B. В прицеле мелькали данные, показывающие расстояние и скорость ветра, – прозрачная вязь перед глазом; Асала почти не замечала их, но считывала целиком. Щека слилась с прикладом, словно женщина и оружие были выточены из единого куска железа, и даже дыхание сбивало прицел не больше, чем на волосок.

На ее выжидающий разум плавно опустились строки из старого стихотворения неизвестного автора: «Песок так красен, небо – синее, но все не так, как дома». Сейчас над ней синело небо Хайяма – всегда синее, всегда безоблачное. И немое – пока что: Асала убавила звук у своих слуховых имплантатов. Военная карьера стоила ей слуха, но в случаях, подобных этому, когда необходимо было долго выжидать, глухота только обостряла все остальные чувства.

Внизу к фасаду Саммит-билдинг подъехала колонна президента Экрема. Сперва показалась его свита – разодетые в яркие цвета, как раз вошедшие в моду на Хайяме. Асала отметила их появление, но сама была сосредоточена на другом конце площади. Скоро появится ее объект…

Сканер считал движение глаза, и обзор в прицеле растянулся в стороны и сплющился, показывая весь проезд перед Саммит-билдинг. Если покушение на генерала и произойдет, то сейчас.

***

Асала пролежала на этой крыше девять часов – с тех пор как генерал Кинриг прибыла на Хайям и разместилась в гостевых апартаментах. Секунды сочились, генерал не выходила. К ней не раз пытались пробиться стайки протестующих экозащитников, но полиция с легкостью их разгоняла – это были хлипкие демонстранты, а не жаждущие славы самоиссушатели, донимавшие губернаторов на юге, к тому же они не стремились к насилию. Но если бы Асала планировала покушение на чиновника с Внешней планеты, а не предотвращала, то она бы дождалась… да. Этого самого момента.

Вышли приближенные генерала Кинриг и развернулись в парадном строе к Саммит-билдинг.

Вот оно. Движение. Кордон, перегородивший улицу на гребне холма… оттуда приближалась группа на скутерах, маленькая, но четкая в прицеле винтовки. Их больше десяти – слишком много, чтобы не представлять угрозы.

Асала замерла между вдохами, ожидая подтверждения, что это не заблудившиеся туристы или очередные протестующие. Дождалась практически сразу – на землю рухнул первый охранник. Они здесь, чтобы убить генерала, а она – чтобы их остановить.

Асала спустила курок.

Выстрел отдался в плече и груди. Она не слышала хаоса внизу, но ее пуля точно нашла цель – как всегда.

Вернее, цели. Вслед за ее наводящей пулей последовали другие – с треножников вдоль противоположной стороны площади, стреляющих согласно программам винтовки у ее плеча. Почти половина нападающих слегла сразу, а большинство оставшихся пошатнулись.

Здесь уже вступила в дело полиция Хайяма. Выжившие кричали и корчились под облаками нервного газа, пока над ними сверкали электрические заряды. Асала бросила последний взгляд в прицел – похоже, генерал не успела даже выйти на площадь, как ее спешно увели обратно. Кинриг была вне опасности.

Что-то беспокоило стратегическое чутье Асалы, она нахмурилась. Это убийцы совершили ошибку? Или это она что-то упустила в их плане? Она прогнала в мыслях все детали происшествия, но лишь подтвердила свое опасение: убийцам стоило наступать, когда генерал Кинриг будет в центре площади, на максимальном удалении от любого укрытия. Конечно, Асала сняла бы их раньше, но эту попытку покушения смогла бы предотвратить даже полиция.

Почему они напали так рано?

Она все вглядывалась в прицел, но – независимо от того, была это случайная ошибка дилетантов или выверенный план, – нападение явно завершилось. Остальное пусть зачищает хайямская полиция.

Асала с легкостью, выработанной за годы практики, убрала винтовку в чехол, включила обратно слух и направилась к наружной лестнице.

***

Асала невозмутимо перешла магистраль к Президентскому дворцу, по дороге к боковому входу прошла досмотр на двух охранных пунктах. После такого происшествия Экрем захочет с ней поговорить. Первые охранники забрали оружие, отметили у себя и положили в ячейки, а вторые передали ее на руки дворецкому, который учтиво попросил ее подождать в небольшом зале для аудиенций.

Она не садилась, по давней привычке фиксируя обстановку – даже здесь, во дворце. Зал был традиционно аляповатым, повсюду резьба по камню и пласт-ткань с сияющими изображениями солнечных вспышек и водопадов. Казалось, на Хайяме все посвящено либо одному, либо другому, хотя ни один урожденный хайямец не видел настоящий водопад вне картин. Вода поступала на планету либо изо льда, импортированного с Внешнего Кольца, либо после переработки водорода, высосанного солнечными комбайнами.

Иронично, что хайямское искусство облюбовало образ солнца, хотя все здесь знали, что с ним сотворила их промышленность. Знали – и не останавливались. Асала хотя бы умрет раньше, чем вся система наконец совершит самоубийство.

Шум за дверью.

Асала перенесла вес на пятки и опустила руку к боковой кобуре раньше, чем вспомнила, что ее воздушный пистолет остался у дворцовой стражи. Она увидела вошедших: смертоносная экономия движений, как у охраны, но их серая практичная форма так и кричала, что они не с Хайяма. Они заняли позиции по бокам от двери, а между ними потек металлический ручей из… жуков? Твердые черные панцири и лапок больше, чем могло понадобиться по техническим требованиям, – они перемещались с такой скоростью, что все инстинкты Асалы встали дыбом.

Она подавила порыв отшатнуться.

– Пауки. Ко мне.

По одному только голосу – благодаря новостям – Асала смогла понять, кто это, даже раньше, чем увидела безжалостно строгую форму, белоснежные волосы и глаза, поблескивающие так, будто они впитывали все и не отражали ничего. Вблизи, воочию генерал Кинриг с Гань-Дэ оказалась не человеком, а черной дырой: сплошь жилы и холод.

Роботы-пауки засеменили обратно по полу, по начищенному сапогу генерала, по резким складкам ее черной формы – в маленький серебристый контейнер, который она защелкнула за ними. Значит, ИИ. Люди всегда говорили, что общество Гань-Дэ обожает своих роботов. «Лучше бы чаще брали на работу беженцев», – сетовали некоторые хайямцы, грустно качая головой, – будто что-то понимали в проблемах Внешнего Кольца, будто сами делали хоть что-то, а не просто с умным видом кивали и расплывчато рассуждали. От таких разговоров Асала старалась держаться подальше.

– Мне сказали, это вам я обязана сегодня жизнью, – произнесла генерал Кинриг, убирая своих роботов в карман. Благодарности в ее голосе не слышалось.

Асала заставила себя расслабиться под этим взглядом, распрямиться, выражение лица стало ровным и пустым. Она была крупнее генерала – и выше, и шире в плечах, – и ей нравилось, как у Кинриг слегка скривилась губа, пока генерал ее оглядывала.

И Асала четко распознала момент, когда Кинриг увидела татуировку клана. Темно-синяя, загибающаяся вокруг правого глаза, она не выделяется на темно-коричневой коже резко, но и не остается незамеченной здесь, на Хайяме. Люди оглядываются, их глаза на долю секунды цепляются за узор, после чего все неловко торопятся напустить безразличную вежливость, отягощенную всем, что они вдруг «знали» об Асале: «Внешнее Кольцо, нездешняя, гипатка – иммигрантка, беженка, надо следить за своими словами…»

Но реакция генерала Кинриг отличалась. Она изменилась в лице – и вовсе не от непрошенной жалости.

– Что ж, – сказала она, – видимо, от некоторых патов бывает толк.

Как ни странно, в голосе звучало восхищение – так и не заметишь, что она произнесла слово, которое Асала, как она думала, оставила позади, на мусорных кораблях.

Асала едва его расслышала – она вдруг снова ощутила себя тем перепуганным ребенком, на чьей стороне были только слезные заверения родителей, дядь и теть, что ее ждет лучшая доля, что ей повезло и ее отрывают от всего любимого и родного, бросают через всю солнечную систему и холодный космос, потому что она избранная, – когда она терпела издевательские насмешки из-за акцента и татуировки: «патка, клановка, нет чтоб все Внешние уже сдохли и оставили систему нам…» Веры в удачу и избранность тут было маловато. Но Асала справлялась без чужой помощи, начиная с трех командировок во множество горячих точек, будучи снайпером, заработала золотые полоски, десятки лет строила свою карьеру и репутацию – она заслужила здесь имя и место, а теперь заявляется какая-то долбаная ганьдэска и сводит все в пыль одним этим словом…

– Право, генерал, я бы не хотел слышать такие выражения, пока вы с нами. – Президент Экрем вошел в зал так беззаботно, словно не он только что предотвратил дипломатический инцидент. Асала с усилием разжала кулаки, но кожа горела.

– Виновата, – сказала генерал Кинриг. – Признаю, что не успеваю за последними политическими тонкостями. Я хотела сказать, я не знала, что вы гипатка. – Она слегка склонила голову в сторону Асалы. – Вы отлично поработали для человека ваших… обстоятельств.

«О, ты прекрасно знала, что говорила, – подумала Асала. – И знаешь, что говоришь сейчас».

– Генерал просит вас вступить в ее личный наряд охраны на оставшееся время ее пребывания на нашей славной планете, – сказал Экрем. – Я ответил, что вы, конечно, будете рады. Генерал, еще раз приношу наши искренние извинения за сегодняшнее происшествие.

– Неважно. Вы помешали их успеху. – Глаза Кинриг снова стрельнули в сторону Асалы.

– Мои люди скоро свяжутся с вами по поводу изменений в графике переговоров, – продолжал Экрем. – Я сохраняю оптимизм и думаю, что мы сможем укрепить торговые отношения между нашими планетами, сообща решая сегодняшние проблемы с солнечной энергией. И, разумеется, мы официально добавим к вашей охране агента Асалу.

«Агента Сику», – подумала Асала. Ее удивило собственное раздражение – хайямцы не пользовались названиями клана, только патронимом, и она использовала только одно имя «Асала» уже десятки лет. Думала, что привыкла. Она сжала губы и сумела сохранить молчание и соблюсти минимальные приличия, пока президент Экрем раскланивался с генералом.

– Ты, – сказал Экрем, как только за Кинриг и ее охраной закрылась дверь. – Ты!.. с меня бутылка лучшей ферментированной выпивки, чего-нибудь такого десяти-двадцати лет выдержки. Жаль, что не могу официально объявить тебе благодарность в приказе.

Асала почувствовала, как ее отпускает, как расслабляются мышцы. Она села в одно из кресел со спинкой в виде солнечных лучей.

– Тогда мне пришлось бы официально участвовать в этой операции. Кстати, «агент»? Серьезно?

Экрем усмехнулся, подошел к стене и начал отмерять молотый пряный порошок на два подносика.

– Генералу Кинриг необязательно знать, что ты работаешь для меня вчерную. Другие телохранители, которых мы к ней приставили, знают о тебе с самого начала, но держат рот на замке. Ты же не против продолжить? Разведка сомневается, что это единственное запланированное покушение на генерала – только сегодня поступило шесть новых реальных угроз.

– Ты же мне платишь, верно? – Асала надеялась, это прозвучало так же небрежно, как она задумывала. – Надеюсь, мне больше никогда не придется с ней разговаривать, но ты меня знаешь. Я профессионал.

Экрем снова усмехнулся.

– О, обожаю, какой ты стала меркантильной в нашем возрасте.

– Удивляюсь, что для этого вообще понадобился кто-то со стороны, – сказала Асала. – Меня ты обычно вызываешь на куда менее официальную работу.

– Асала! Ты так говоришь, будто командуешь у меня каким-то секретным отделом черных операций. Но если серьезно, я тебя вызвал не только потому, что бюрократические каналы слишком… эм-м, бюрократические. Я тебя вызвал потому, что ты знаешь свое дело.

Он передал ей один из подносов. У порошка был слабый землистый аромат – насыщенность фермерских лишайников, смешанных с легким стимулятором: Экрем не поскупился. Асала взяла щепотку и заложила за губу.

– Продолжай. Я так падка на лесть.

– Прекрасно, потому что у меня есть еще одна просьба. Кое-что, как ты сказала… куда менее официальное. Ты нужна мне, Асала. – Здесь обаяние, которым он так успешно пользовался во время выборов, сменилось серьезностью.

Она повозила порошок по деснам языком.

– Что за просьба?

Экрем принялся мерять зал шагами.

– Ты слышала о «Веле»?

– Корабль, идущий с Эратоса? – Она слышала слоганы из предвыборной кампании Экрема; все слышали – про спасательный корабль с последними обитателями самой далекой умирающей планеты их системы. Проект, который президент смог преподнести как символ великодушия, при этом умудрившись ловко обойти вниманием кризисную ситуацию с беженцами на остальных планетах Внешнего Кольца. Эратос не был единственным умирающим миром, просто он умирал быстрее других – крошечной колонии на Самосе нет уже десять лет, за Эратосом смертельный холод настигнет Гипатию и Гань-Дэ, и, может, тогда Внутреннее Кольцо наконец очнется, когда придет и их черед погибнуть вместе с угасающим солнцем.

Расслабленное вымирание: любые неудобства можно спихнуть в другое место или на другое поколение.

Экрем взмахнул рукой.

– «Вела» – не просто корабль. Это корабль, который выиграл для меня второй срок. Я обещал, что спасение последних с Эратоса будет только первым шагом к спасению всей системы. Людям нужно увидеть торжественное возвращение «Велы» – важно видеть, что ситуацию можно исправить, что мы можем помочь жителям Внешнего Кольца, а потом уже трудиться над тем, чтобы помочь всем.

И говорил он так искренне.

– То есть людям нужно это увидеть до того, как накалится следующая предвыборная борьба.

Президент слабо пожал плечами, признавая ее правоту.

– Без сильного лидера нам было бы еще хуже. Я слежу за опросами: в прошлый раз я даже с «Велой» обошел кандидата глобалистов с трудом. Не стану притворяться, будто все это неважно.

– Так в чем проблема? «Вела» влетит во Внутреннее Кольцо, ты проведешь на Хайяме пару парадов в честь спасения последних жителей планеты. О чем тут переживать?

Его лицо перекосило.

– Корабль пропал.

– А, – сказала она. – Пожалуй, теперь с парадом возникнут сложности.

– Черт возьми, Асала! На этом корабле тысячи человек, в том числе весь кабинет министров Эратоса. Ты помнишь Ваню?

– А то! Царица гравитации. Она умерла когда, пять-семь лет назад? Искусственная гравитация существовала и до Вани Рёты, но именно благодаря ее команде стала недорогой и доступной, после чего начался бум разработок межпланетного транспорта.

– Ее дело все еще живет, – сказал Экрем. – На Эратосе продолжала работать ее лаборатория, а ее семья…

– Ладно, поняла, дело всегда в знаменитостях. Но от меня ты чего хочешь? Если они пропали в космосе, то могут быть где угодно. Найди астрофизика, чтобы просчитал траектории от последнего известного местоположения.

– Я уже знаю, где они пропали. Их последнее сообщение... им пришлось совершить аварийную посадку на Гипатии.

Асала похолодела.

– Нет.

Экрем будто не слышал ее.

– Они собирались облететь Гипатию, чтобы разогнаться и пройти мимо Гань-Дэ до самого Хайяма. Но вместо этого им пришлось сделать остановку. Я совещался с экспертами по орбитальным полетам – еще не все потеряно, нет. Через пару недель заканчивается этот семнадцатилетний мертвый период, и у нас будет несколько месяцев, чтобы прыгнуть с орбиты Гипатии и долететь до Гань-Дэ. Так что если они успеют закончить ремонт, то имеют шансы добраться до Гань-Дэ намного быстрее, а дальше, с Гань-Дэ, Внутреннее Кольцо куда доступнее. Может, не к последнему туру праймериз, но все же они прибудут раньше, чем…

Семнадцатилетний планетарный цикл. Экрем говорил так, будто это далекая умозрительная истина. Впрочем, для него это так и есть.

Для Асалы же это было обещанием вечности в одиночестве: почти тридцать четыре года назад ее клан побирался и выкручивался, лишь бы оплатить ей грязный угол на рейсе до Гань-Дэ. Одна, свернувшись калачиком на койке, среди набившейся вокруг безликой и отчаявшейся человеческой массы, она прекрасно понимала – спасибо тонкостям орбитальной механики: пройдет еще семнадцать лет, прежде чем кто-нибудь сможет последовать за ней… семнадцать лет. Целая жизнь. И ведь в итоге все равно никто последовать уже не мог, потому что на Гань-Дэ решили, что с них хватит гипатских беженцев.

Насколько было известно Асале, весь ее клан погиб. Когда она смогла позволить себе отправить сообщение на родную планету, единственным ответом послужила гулкая тишина – а это само по себе ответ. Гипатия была суровым местом еще задолго до того, как наползающий мороз стал невыносимым и из-за перепада температуры целые города вымерзали за ночь.

Отчаянные гипатцы все еще сбегали с чахнущей планеты каждые семнадцать лет, не желая смиренно умирать. Для многих закрытие Гань-Дэ означало, что холодная смерть на планете сменяется еще более холодной смертью в космосе – кое-как склепанные мусорные корабли беженцев изнашивались и разваливались, пока их невезучие пассажиры вымаливали себе уголок в переполненном орбитальном лагере беженцев. И, если их все же принимали, они выигрывали для себя право умереть медленнее.

То, о чем говорит Экрем, – последний шанс покинуть Гипатию. Это было ясно из температурных прогнозов. На Хайяме такое не обсуждали: стоит шепнуть о надвигающейся гибели Гипатии – и людям становится неловко, они отводят глаза. Экрем наверняка будет жизнерадостно заверять, что вышлет заправленный спасательный корабль, даже когда спасать уже будет некого. Все это время корпорации Хайяма продолжали жадно добывать из солнца водород – раз непоправимый ущерб уже нанесен, то какая теперь разница? Кроме того, водород жизненно необходим – для производства воды, для термоядерной энергии…

Экрем все еще говорил.

– …И я пошлю с тобой своего отпрыска. Младшего. Помнишь их? Конечно, не потому, что я тебе не доверяю, – он нервно рассмеялся, – но Нико пригодится опыт реальной жизни. Они проходили обучение в отделе аналитики внутренней разведки, теперь рвется применить знания на практике. – Он подошел к стене и коснулся панели интерфейса. – Пригласите, пожалуйста, Нико.

– Экрем, ты меня не слушаешь, – Асала с трудом сохраняла голос ровным. – Я сказала…

Она не успела договорить, как в зал влетел человек лет двадцати – с такой готовностью, что было очевидно: они поджидали у дверей. Круглое лицо Нико сияло улыбкой, прическа стремилась к последнему писку андрогинной моды – многослойному шэгу, а стояли они, как кол проглотили, – как человек, который слишком сосредоточился на том, чтобы произвести хорошее впечатление.

– Нико! – радостно воскликнул президент. – Помнишь Асалу? Кажется, вы с ней виделись, когда ты еще пешком под стол ходили. Помнишь, Асала?

Асала не помнила. Экрем часто вел себя так, будто каждое солнцестояние и праздник они ходили друг к другу в гости семьями, а не были рядовым и офицером, заслужившими мало-мальское уважение друг друга давным-давно, в другой жизни. Но она все равно кивнула.

– Приятно встретиться, Асала. Снова, – сказали Нико, улыбаясь еще шире. – Словами не передать, как я рады поработать с…

– Экрем. – Асала повысила голос, чтобы перебить их. – Экрем, выслушай меня. Я сказала «нет». Я не согласна. Ищи кого-нибудь другого, чтобы выслеживать твой пропавший корабль.

Лицо Экрема вытянулось от удивления, словно она только что заявила, что собирается голосовать за его соперника.

– А как же «Вела»? – выпалили Нико. – Ты же хочешь спасти беженцев; ты же сама с Гипа…

– Хорошего дня, – сказала Асала с таким льдом в голосе, что он мог потягаться с холодом ее родины. Может быть, не очень вежливо уходить на полуслове от президента Хайяма и его младшего ребенка, но это лучше, чем этого самого ребенка задушить, – тут неприятностей наверняка будет даже больше, чем если бы ранее она врезала лидеру Гань-Дэ.

Она не вернется на Гипатию.

***

Нико и представить себе не могли, что окажется рядом с генералом Кинриг во время ее визита на Хайям. Разве что среди протестующих, хотя из-за этого их отца напрочь сорвет с орбиты. Еще, конечно, посещали фантазии взломать компьютеры Кинриг, чтобы те на каждую команду отвечали танцующими розовыми пони и статистикой по беженцам.

Как можно игнорировать ситуацию на Внешнем Кольце, было за пределами понимания Нико. И как генерал может быть столь бессердечной – ведь на Гань-Дэ полно места! Конечно, родная планета Нико и сама могла бы сделать гораздо больше, но редко кто из беженцев забирался так глубоко в систему. Большое расстояние позволяло умудренным хайямцам снять с себя ответственность и закрыть глаза на смерти – с типичной отвратительной манерностью. Очень удобно. Но Гань-Дэ – еще хуже: у них бессчетное множество гипатских беженцев на пороге, застрявших на орбите или в полете, в лагерях, и все же возгласы «Гань-Дэ для ганьдэсцев!» почему-то нисколько не затихают.

Это приводило Нико в ярость.

И все же вот, пожалуйста – они добровольно плетется к апартаментам, где гостит не кто иная, как сама Кинриг. Потому что там Асала. Асала, которую Нико умудрились обидеть, стоило только открыть рот.

«Надо было соображать. Она из меньшинств; ей наверняка тяжело! Нужно быть деликатнее!»

Ганьдэсцы и хайямцы, охранявшие апартаменты генерала, просканировали кровь Нико, а потом подробно допросили о цели визита и уточнили, ожидает ли их Асала. Затем один охранник вошел внутрь – предположительно, чтобы получить подтверждение от Асалы, но Нико не переживали. Люди редко отказывают младшему ребенку президента во встрече, даже если очень хочется.

По лицу Асалы, когда Нико все же впустили, было видно, что ей хотелось избежать этой встречи очень и очень сильно.

Ох. Ну и как теперь все исправить?

Хорошо, что хотя бы отсутствовала сама генерал Кинриг – должно быть, она находится во внутренних помещениях, пока Асала как телохранитель в одиночку дежурит в приемной. Хвала небесам.

– Я уже сказала твоему отцу «нет», – бесстрастно бросила Асала, как только охранники вернулись в коридор и оставили их наедине. – Говорить больше не о чем.

– А мне кажется, есть о чем, – не сдавались Нико. – Знаю, ты наверняка думаешь, что вместо тебя может отправиться любой, но ты не слышала, как отец рассказывает о задании: он говорит, лучше тебя нет никого. От тебя может зависеть, умрут эти несчастные люди или…

– Не мои проблемы. – Асала отвернулась.

– Если не летишь ты, то не лечу и я! – Нико случайно сказали это слишком громко и сжали губы, но поздно, слова уже вырвались. Впрочем, это правда – даже их привилегии не дали бы Нико допуск на такое задание. Если Асала откажется и отец будет действовать через официальные каналы, придется отправлять отряд опытных коммандос из разведки. И в этот отряд точно не попадет Нико – зеленый новичок, до сих пор имевший дело только с обработкой информации.

Но отец хотел отправить Асалу, и хотел действовать тихо, и хотел подстраховаться на случай, если Асала по-прежнему больше предана Гипатии, – просто на случай, если что-то пойдет не так, – и это означало редкий шанс, будто специально созданный для Нико. Сами Нико втайне надеялись, что Асала преданна родине как раньше, но вот только это выглядело все менее и менее вероятным.

Асала обернулась – взгляд прищуренный и расчетливый. Нико решили зайти со стороны личной искренности.

– Я переживаю за беженцев с Внешней планеты, ясно? Переживаю. Я считаю, мы обязаны делать для них намного больше. Во время подготовки я создавали свои сети, входили в контакт с людьми оттуда, но здесь, на Хайяме, я нахожусь в тепличных условиях и не могу ничего. Для меня это будет шансом выйти в мир и помочь людям по-настоящему…

– И что, хочешь доказать папочке, что справишься с миссией?

Вот это было неприятно близко к другой истине. Нико внутренне поморщились и постарались этого не выдать.

– А я справлюсь. Я уже практически прошли подготовку, теперь у меня полно контактов на Внешнем Кольце. И курсы сетевой доступности и компьютерной безопасности.

– То есть ты хакер?

Нико ответили полуулыбкой:

– Когда работаешь на правительство, это называется по-другому.

Выражение лица Асалы не изменилось, и Нико уже гадали, стоило ли вообще так шутить, но раздался стук в дверь, и вошла пара охранников-ганьдэсцев – низкий смуглый мужчина и высокая женщина с короткой стрижкой.

– У нас смена караула, – сказал мужчина. – Нам сообщили, что у тебя гости. Просто подтверждаем.

– Подтвердили, – кивнула Асала. – Можете нас оставить.

Охранница повернулась, чтобы выйти в коридор, но вместо этого приклеила что-то к внутреннему замку двери, развернулась с пугающей ловкостью…

И вонзила нож в горло напарнику.

«Нет! Только не сейчас!»

Лишь об этом успел подумать ошарашенный мозг Нико, когда Асала оттолкнула их с дороги. Пол врезал им по щеке – «ай» – и Асала вскрикнула – она ранена? У предательницы было какое-то огнестрельное оружие…

Внезапно Асала бросилась на охранницу. Ее оружие полыхнуло, и Асала согнулась, но это ее не остановило – она врезалась в нападавшую и впечатала их обеих в стену с такой силой, что раздался хруст.

Пистолет охранницы проскользил по полу приемной. Всего в нескольких метрах от Нико.

Разум Нико опустел, полубессвязные мысли вскипали, как масло на раскаленном металле: «Не может быть, она убьет Асалу!», «Она убьет и меня?», «Кровь, столько крови, откуда столько крови». И, наконец, слишком запоздало: «Я могу ее остановить, могу, правда могу, ДАВАЙ».

Асала и охранница боролись на другом конце комнаты. Влажные, мясистые удары плоти по плоти, хруст от чьего-то тяжелого броска и крик боли – «нет, не слушай, просто хватай пистолет, плюнь на кровь, почему она везде?» Нико схватили оружие охранницы липкими трясущимися пальцами, не зная, правильно ли его держит, и вскинули.

– С-стоять!

Тут Асала вскинула ногу – какой-то безжалостный прием – и врезала коленом в лицо противницы. Та скатилась с нее.

– Я говорю – стоять! – вскрикнули Нико. Пистолет дрожал в примерном направлении окровавленной охранницы. – Стоять, или буду стрелять!

Темные глаза убийцы пристально уставились на Нико, и они вдруг со всей уверенностью осознали, что на этом все, здесь они и умрут. Попытались найти спусковой крючок, но пальцы как будто не слушались…

Впрочем, Асале хватило и этого мгновения.

Нико только потом сможет восстановить в памяти цепочку событий: Асала вскочила на колено, выхватив собственный воздушный пистолет, на что не хватило времени во время драки. Тот хлопнул раз – глубокий финальный звук, словно высосавший из комнаты весь воздух, – и охранница повалилась на пол прямо у ног Нико.

– Эй. Эй, ты.

Каким-то образом Асала оказалась рядом с Нико. Давно она уже говорит?

– Эй, ты как, в порядке? Можешь отдать пульсовый пистолет, пожалуйста?

Руки Асалы сомкнулись на окровавленных ладонях Нико. Они попытались разжать оружие.

– Уже все?

– Да, уже все. Не зацепило?

– Я не… – Нико похлопали по себе руками, словно это ответит на вопрос. – Я не…

– Не торопись. – Асала подошла к двери – она хромала и сутулилась, ее-то зацепило – зацепило, когда она спасала Нико, – и коснулась панели. Нико наконец осознали, что в дверь ломятся новые охранники, которых убийца оставила снаружи.

– Это Асала, – произнесла она в интерком. – Ситуация под контролем. Передайте президенту, что со мной здесь Нико, и ни они, ни генерал Кинриг во время этого покушения не пострадали. У нас одна жертва – охранник с Гань-Дэ. Убийца тоже мертва. Но я не открою дверь, пока мы не проведем дополнительную проверку всех, кто остался снаружи.

Она похромала к дивану у боковой стены и грузно осела, с пистолетом в каждой руке.

Из внутренней комнаты послышался шорох, и Нико чуть не полезли на стену, прежде чем осознали, что это всего лишь ганьдэские ИИ-пауки. «ИИ. Ты же знаешь их ИИ. Все точно так, как ты читали». Но увидеть их воочию – другое дело.

И, конечно, сразу за ордой пауков появилась… генерал.

Нико замутило. Генерал Кинриг. Военный диктатор, заправлявшая Гань-Дэ, будто фабрикой, беспечно убивавшая гипатцев целыми кораблями, бросая их умирать медленной смертью в космосе, – все только потому, что она решила, будто Гань-Дэ должен быть только для конкретного народа, – как вообще отец мог общаться с этой женщиной, будто все нормально, да еще и заключать торговые соглашения об импорте их воды в обмен на технологии…

Нико не понимали. Не хотели понимать.

– Что ж, – сказала генерал Кинриг. – Похоже, я снова должна вас благодарить, агент Асала.

Асала хмыкнула.

– Предлагаю вам вернуться к себе, пока мы тут не разберемся, генерал.

Глаза Кинриг обшарили Нико.

– Кто это?

– Президент Экрем прислал ко мне человека обсудить кое-что личное. Не вовремя. Они здесь ни при чем.

– Понятно, – генерал снова помедлила, изучая два трупа на полу. Потом произнесла: – Я буду у себя. Не обращайте внимания на пауков. Учитывая обстоятельства, кажется, мне стоит разослать их пошире. Вы понимаете.

Она по-военному развернулась на каблуке, за ней задвинулась дверь. Но роботы остались. Немалая часть засеменила следом, чтобы протиснуться в щель, а остальные деловито шныряли по комнате, разглядывая Нико, Асалу и трупы. Наблюдая.

«Для этого ганьдэсцам и нужны пауки. Ты все это знаешь». Напоминание не успокоило Нико.

– Жуткие, да? – пробормотала Асала. Наклонилась вплотную к одной букашке. – Говорю, жуткий ты. И что ты мне сделаешь?

– Это роботы для сбора данных, – сухо, запинаясь, сказали Нико. – Наверное, ей нужно больше... эм-м... информации из-за… из-за всего этого, – они закусили губу.

«Слишком много говоришь. Как всегда. Просто заткнись, заткнись».

– Черт, мне бы тоже не помешало больше информации, – сказала Асала.

Разум Нико начинал проясняться, но голову заполняли мысли, которые думать не хотелось: как охранница без малейших колебаний собиралась убить их обоих, и как Нико застыли, а Асала оттолкнула их с дороги.

«Это я виноваты, что она ранена. Только я».

– Тебе нужны медики? – спросили Нико. – Мы можем вызвать…

Асала повела плечом.

– Позже. Бывало и хуже.

«А ты еще пытались ее убедить, что готовы работать в поле. С первой же секунды ты посыпались, а она сидит раненая с таким видом, будто ушиблась пальцем ноги о ножку стола».

Адреналин и паника схлынули, оставляя за собой стыд.

Есть ли еще шанс спасти впечатление Асалы о себе? Какой-нибудь способ показать: Нико – не просто технарь-новичок, что застывает при малейшем признаке опасности?

Информация, сказала Асала. Что-нибудь полезное…

Охранница-предательница лежала на полу в луже крови. Нико думали, как подойти к ней, не наступив в кровь, но это оказалось невозможно. Они осторожно присели и стали приподнимать клапаны ее карманов.