Текст книги "Самая невзрачная жена (СИ)"
Автор книги: Юлия Виноградова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)
– Тогда катись в постель к этой малышке, – похабно отшутилась тень. Ввиду нематериального положения ему многое сходило с рук.
Ролден поймал себя на мысли, что сейчас бы он придушил Ортена. Но опять-таки он не материален.
– Только ненависти мне не хватало! Пока у неё не пройдёт эта влюблённость, я буду восприниматься как первейший враг.
– Ну-ну, скоро до захватнической кампании с длительной осадой дойдёшь. Особенно если пить не прекратишь.
– Перестань, – Ролден сморщился, оставляя бокал на столике и допивая вино прямо из бутылки. Терпкое. Самое то для его состояния. – Ты же знаешь, что...
– Воин не умеет любить? Не замахивайся бутылкой, не буду я с тобой спорить. И я знаю, что это не романтичная выдумка для падких на неприступных мужчин дам. Ты всё-таки как-нибудь поговори с девочкой открыто. Вам же лучше будет, – со вздохом Ортен ушёл в пол, растворившись в тенях.
Принц прислонил бутылку к раскалённому лбу. Плевал он на всё, он уберётся в собственные покои!
***
Как на рассвете её одели, как причесали, Нала не помнила. Она даже не заметила, как кареты примчали их к храму! И этот, в отличие от остальных, обносила каменная стена, венчавшаяся острыми выступами. Кажется, она только моргнула, а они уже спускались по узкой винтовой лестнице в сопровождении матери-настоятельницы с единственным факелом.
В подземном гроте было холодно, и девушка порадовалась, что фрейлины облачили её в амазонку. Частые сталактиты и сталагмиты сияли собственным золотым светом, очерчивая высокую пещеру. Ролден уверенно вёл её вглубь, лавируя между острыми камнями. Дышалось в пещере легко: ни затхлости, ни сырости в воздухе не было. Лёгкий запах вереска поднимал настроение ароматом свободы, муж держал крепко и не давал упасть, если девушка спотыкалась, а звуки шагов отражались в ощетинившихся камнями сводах.
– Что за источник? – спросила Нала.
– Тот самый, который дарит власть королям. По обычаю пьют из него ради долгих лет и счастливой жизни. На самом же деле доступ сюда имеет только королевская семья, а остальным достаётся освящённая вода.
Впереди нашёлся каменный колодец, в котором плескалась золотистая субстанция, излучавшая свет. Нала прислонилась к бортику, наклонившись ближе к чудесному явлению. В этой воде она не отражалась... По ней пошла рябь – Ролден зачерпнул пригоршню и, поднеся руки ко рту, сказал:
– Даруй нам долгие годы счастливой жизни, – и выпил.
Нала в задумчивости провела пальцем по ледяному камню колодца. И эта светящаяся лужа выбирает короля? Голову дёрнуло от боли, и рука, скользнув, упала в источник. Тёплый свет обнял, лаская и успокаивая. Он излучал силу, уверенность, спокойствие, и все они по руке пробирались в сердце девушки, питая там что-то, что было скрыто до сего дня. Нала улыбнулась и зачерпнула... Вроде и прохладная вода плескалась в её ладонях, но веса она не ощущала – только видела колыхавшееся сияние, норовившее сбежать.
"За новую жизнь!" – шепнула она, испив света. И это было так просто и обыденно, как будто она каждый день пила из источника. В глубине души шевельнулись какие-то смутные воспоминания, но так и не оформились в чёткую картинку. Нала заворожено смотрела в колодец: ей казалось, что вот-вот она схватит, вспомнит, поймёт, почему ей так близок запах вереска... Но мягкое касание Ролдена отвлекло, разбило наваждение, и она пошла за мужем в обратный путь.
Глава 6
Они думали, переход никогда не закончится. Они думали, что в последний день идти будет легче. Никогда они так не ошибались! Вьюга с рассветом перестала кидаться льдом, но не стихла. Она мела белыми снегами, заваливая путь, который с таким трудом их маленькая компания находила.
Рагд пил травяной отвар из поясной фляги, разогретой над огнём Стиши. Сама девушка дремала, свернувшись калачиком под боком Эстлифа, который выписывал невидимые узоры пальцем в воздухе, закрепляя барьер на пару часов – всё-таки ему нужно поспать.
– Бросай барьер. Сейчас выдвинемся, – Рагд решительно закрутил крышку фляги, принявшись перепоясывать свой полушубок.
– Ты уверен? – переспросил одарённый, рука которого уже толкала девушку.
– Я чувствую, что идти осталось недолго, – Рагд постучал варежками по колену, дожидаясь, пока спутники соберутся.
Эстлиф шепнул, и барьер, сверкнув, опал, а вьюга с торжествующим воем влетела в пещеру – уже без ночной ярости. Рагд стремительно вырвался вперёд, его напарники поспешили за ним, почти вжимаясь в спины друг другу: сначала Стиша, потом – Эстлиф. Рагд был огромен: за ним удавалось прятаться от ветра и колючего снега. Он шёл, утопая по пояс в сугробах, вьюга кусала их в лица, а зачарованная меховая одежда всё равно не спасала от смертельного холода гор.
Они шли по белой пустыне, порой сворачивая под невероятными углами – тогда, когда Рагд чувствовал снизу пропасть или обвал. Снежно-белые пики давно казались единственным, что существует в мире. Словно никогда не существовал зеленеющий Край Чудес одарённых, не существовало и земель смертных...
Когда на пути встречались глыбы льда, Стиша без слов вылезала из-за спины Рагда и, прикоснувшись, одним направленным ударом плавила их. Когда вьюга принималась кидаться льдом, над ними мерцал барьер Эстлифа. Только, увы, и Стиша, и Эстлиф надолго не хватало, хоть они и считались сильными одарёнными. А Рагд только упорно и пёр через снега, намереваясь вырвать напарников из этого хаоса. Об обратной дороге они старались не думать.
Белый шар солнца едва поднимался над горизонтом, прокладывая бесконечные чёрные тени, в которых можно было ослепнуть после блеска снега. Стиша отчаянно боролась с зевотой и закрывавшимися глазами: которая ночь без сна? Третья? И она ещё шла? Ужас! Споткнувшуюся одарённую подхватил Эстлиф, подтолкнувший идти быстрее: Рагд ничего не замечал, и они уже отстали. Отстать больше чем на пять шагов было смертью: буря тут же уничтожала проход.
Они шли, и дороге не было конца. Недалеко с воем сошла лавина, а с другой стороны в ущелье сорвался пласт снега, обнажив неприглядно-чёрную гору. Но вскоре вьюга стала терять свою власть: снег стал меньше, осколки льда из него пропали, а Рагд шёл только по колено в снегу. Они спускались! Сердце с предвкушением забилось у всех троих, а с плеч упал груз страха: не заблудились, выжили, смогли! Рагд, чувствуя настрой напарников, только быстрее пошёл, хоть от него уже валил пар.
Идти было всё легче и легче, а дорога приобрела едва заметный уклон вниз. Скорее, скорее! Они бежали, вырываясь из плена древней вьюги. Они, очередные одарённые, что силой прошли этот путь. И они этим гордились!
Вьюга закончилась так резко, что Рагд чуть не упал, не почувствовав ветра в лицо и тяжести снегов вокруг. Словно какая-то сила провела разделительную черту между двумя мирами: вьюги и смертных. И они ступили за черту. Трое, взявшись за руки, в молчании стояли, ощущая непривычную лёгкость и тишину. Здесь воздух не рвал свист ветра, под ногами были камни и трава, а ещё – круто вившаяся тропинка, которая вела вниз, в долину. И со своей высоты они видели крохотные домики, расположенные в подножии гор.
– Мы выжили! – радостно запрыгала Стиша, сбегая вниз, сон с которой как рукой сняло.
Она сбросила полушубок – как-никак у смертных поздняя, тёплая весна! – и закружилась на месте, подставляя руки и лицо яркому, тёплому солнцу, что подпитывало её внутренний огонь.
Мужчины спешно полушубки и отстегнули мех от штанов и сапог. Трое были абсолютно одинаково одеты: чёрные штаны, серые шерстяные туники с круглым вырезом под горло, чёрные пояса с широкими накладками в виде оскаленных волчьих морд. У всех одинаково тощие мешки на спинах, которые прятались под полушубками. Сложив меха, они повесили мешки за спину и поспешили вниз.
Уже поздней ночью, когда Рагд дрых в кровати, восстанавливая силы, Стиша сидела на подоконнике деревянного сруба, расчёсывая влажные волосы, а Эстлиф мерил шагами тесное помещение: в него поставили ещё две кровати. Хозяин постоялого двора просто не смог отказать одарённым, которые имели право на свои причуды. И хоть они сдвинули их бок к боку, сделав одно широкое ложе, места оставалось совсем мало.
– Эстлиф, перестань мельтешить! Ты же час назад засыпал над тарелкой! – вздохнула Стиша, подставляя лицо ночному тёплому ветру, такому ласковому, такому мягкому после ужасной вьюги!
– Не могу. Грызёт меня что-то! – разозлился мужчина. – Стиша, неужели ты не чувствуешь ничего? – он замер напротив девушки, упершись в подоконник – его прищуренные глаза оказались точно напротив её.
– А что я должна чувствовать? – девушка кокетливо изогнула бровь, скрестив руки на груди.
– Беспокойство. Силу. Такое чувство, что за мной кто-то наблюдает, – Эстлиф передёрнул плечами, нахмурившись: ему самому происходящее казалось абсурдом.
– Нет, не чувствую. Одно я знаю точно, – Стиша прислонилась лбом к его, обняла мужчину за шею, спрыгнув с подоконника, – нам всем нужно отоспаться! – и опрокинула на кровать, с заботливостью мамы укрыв одеялом. – И тебе в первую очередь. Если и завтра не пройдёт этот зуд, то будем думать. Спи, – и она погладила его по щеке, устроившись рядом под собственным одеялом.
Эстлиф подумал да согласился с девушкой: всё равно им тут пропадать неизвестно сколько! А хорошая загадка скрасит ожидание... Улыбнувшись мыслям, он подтянул девушку себе под бок, а та привычно уткнулась носом в шею. Огненная, вечно к теплу лезет! Но Эстлиф и не возражал...
***
Возвращались с очередных торжеств через столицу, и Нала с любопытством рассматривала и белокаменную стену вокруг города, по которой, словно игрушечные, бегали солдаты. Караульные стояли, и по древнему обычаю на их копьях развевались алые ленты, сообщавшие приезжим о празднике.
Вдоль дороги, по которой они ехали, стояли солдаты в синих дублетах и чёрных ботфортах. За ними же шептались, переглядывались, смеялись люди, наблюдавшие за проездом кортежа. Сплетничали, какая семья будет у Воина. Но Нала не замечала этого, смотрела, как переливается разноцветная черепица крыш, как мелькают маленькие, ухоженные домики, как иногда за поворотом показывается рыночная площадь, откуда прилетали задорные плясовые мелодии и смех: город гулял в честь свадьбы.
Но вот очередной ручеёк стражи, за которой толпились люди. Взгляд невольно скользнул в толпу, и Нала сжала занавеску: на неё смотрели ледяные, как будто мёртвые глаза седой старухи с впалыми щеками. Беззубый, уродливый рот её скривился в усмешке, а палец указал на девушку. Нала услышала её шелестевший голос, надломленный годами, но всё ещё властный: "Я приду к тебе!"
– Что с тобой? – прикосновение Ролдена к руке вырвало Налу из плена мёртвых глаз.
– Всё в порядке, – вопреки словам она стиснула руку Ролдена, невольно ощутив, как та горяча и насколько похолодела её. – В толпе была уродливая старуха. Ролден больше ничего не спросил, но зато довёл её во дворце до самой спальни и откланялся, сказав, что весь день его не будет.
В гостиной Налу уже ждали. Разряженные в вышитые платья, затянутые в корсажи, увешанные драгоценностями, женщины в унисон присели в реверансе.
– Её Величество назначила нас вашими фрейлинами, сиятельная, – грудным голосом произнесла стоявшая впереди самая старшая дама. Несимпатичное лицо украшала россыпь родинок, а мышиные волосы странными кудрями спадали на обнажённые вырезом плечи. – Я старшая фрейлина, можете звать меня просто Атиной.
И она спешно перечислила десяток имён, заставив каждую подчинённую покрутиться перед Налой, словно давая ей оценить девушек. Все они были прекрасны, вежливы, угодливы и, без сомнений, обладали главным достоинством: верностью королеве.
– Передайте Её Величеству, что я благодарна за столь широкую заботу обо мне, – подойдя к растению в кадке, договорила девушка, незаметно сжав кулаки. – Сегодня вы все свободны, я бы хотела отдохнуть после долгого пути и свадьбы, – повернувшись, девушка просияла лицом.
Фрейлины не посмели спорить, рассыпались в реверансах и исчезли. Нала же прошмыгнула в спальню, где можно было не держать идеальной спины. С радостью она обнаружила все свои платья аккуратно развешенными в гардеробной, под каждым стояли подходившие туфли, также в прекрасном состоянии.
– Сиятельная, – следом за стуком раздался грудной голос Атины. – Её Величество прислала к вам швею. Прикажете перенести визит?
Нала вздохнула:
– Нет, проводите ко мне.
Ещё чего – отказывать в благосклонности королевы! Вообще удивительно, что эта женщина после продемонстрированной ненависти так себя повела. Швеёй оказалась полная, представительная дама торгашеского вида. Такая могла одевать непритязательных девушек лёгкого поведения, но никак не герцогиню или принцессу. Тут же следом как-то просочились фрейлины, постаравшиеся слиться с мебелью.
– Ну-с, посмотрим! – схватив горячими руками запястья Налы, она вытащила девушку к окну, начав вертеть и рассматривать. Атина только прикрывалась веером да щурила глаза. – Нет, с такой внешностью никакое платье не поможет! Фигурка у вас, сиятельная, ладная, да только вот цвета подкачали... Фигурку мы вашу подчёркнём, а вот что делать с цветами... Кто ж его знает, подбирать будем! Не в обиду вам, но вы бы краситься начали, тогда б и платья другие можно было б посмотреть, – Нала уловила придушенный смешок из-за вееров фрейлин и вспыхнула: предложить освоить лицедейское искусство жене принца!
Швея без дозволения присела на кровать, и её девушки внесли альбомы с тканями. Нала не думала, что когда-либо потратит столько времени просто на выбор материала...
Нала бледнела и краснела по очереди, едва сдерживаясь, чтобы не выгнать швею – чревато оскорблением Её Величества! Швея упорно отбрасывала яркие и насыщенные лоскутки тканей, которые улетали в цепкие руки фрейлин. Они прикладывали друг к другу великолепные набивные ткани, оживлявшие то синюю пару глаз, то подчёркивавшие платиновый блеск волос. Зато швея вцепилась в серые и пастельные тона, заставив фрейлин едко улыбаться. Одна Атина возвышалась в центре комнаты, резко обмахиваясь веером.
Фасоны швея также выбирала – простенькие, неприглядные, которых всегда так избегала герцогиня Эсталига при подборе гардероба дочери. Когда швея убралась, оставив в покое измученную трещанием девушку, она понимала одно: от платьев, как и от фрейлин, она избавится при первой возможности. Последние блестящим вихрем убежали из комнаты по первой отмашке Атины.
Сидя на кровати с всё ещё идеально ровной спиной, Нала прикрыла глаза, выдохнув через зубы. Руки меленько дрожали, но мягкая перина скрадывала это. Вокруг до отвратительного звонко пахло смесью множества духов, которыми щедро пользовались дамы при дворе. И эта смесь сверлила голову, вкручивалась в лёгкие, отравляя, вызывая тошноту.
Нала колокольчиком позвала служанку и велела проветрить, а сама ушла, пообещав вернуться к обеду. В светлом коридоре дышалось свободнее, каблуки утопали в мягком ковре, не тревожа шумом уставшую голову. С портретов величественно смотрели короли и королевы. Иногда между ними, как будто случайно, показывались статуи атлетичных мужчин и женщин, непременно увитых каким-нибудь каменным плющом. От вазонов с цветами Нала спешно уходила: тяжёлый запах напоминал об отвратительных духах. Молчаливая прислуга замирала в реверансах и поклонах, сливаясь с обстановкой. Одну девочку в сером платье Нала спросила, как пройти в библиотеку. Та лепетала и заикалась от страха, но всё же указала направление, сбежав, как только Нала отвернулась.
Поднявшись на этаж, Нала сразу упёрлась в высокие двери библиотеки. Подумать только! Всё светлое помещение занимали книги в шкафах высотой в два роста человека! Разноцветные корешки смотрели на Налу и манили прочитать все книги, одну за другой... Она бродила между шкафами, проводя пальцем по шершавым переплётам, задевая острые края страниц, касаясь тёплого дерева полок. Коснувшись очередной, Нала загрустила: как найти нужную книгу? Ковровая дорожка редкого изумрудного цвета рассудила по-своему: задев загнувшийся краешек туфелькой, Нала споткнулась и невольно задела книгу, упавшую на пол. "Прорицатели имеют право назначить путь человеку", – прочитала Нала на случайно открытой странице, а перед глазами запрыгал смеющийся образ ужасной старухи. Подхватив книгу, девушка разыскала кресло у огромного окна, выходившего во внутренний двор, и принялась читать.
По всему выходило, что прорицатели видят многочисленные варианты будущего, и уже от конкретного прорицателя зависело, какой он выберет и какому поможет сбыться. Этой цели и служили назначаемые пути. История сохранила множество примеров: кому-то прорицатели говорили идти в няни, даже если это была юная герцогиня, кому-то – в стражники, кому-то они предопределяли суженых. Оттого воля прорицателей неприступна.
Но были особенные пути. Дипломата – человека, которому суждено предотвратить войну. Советника – человека, который должен стать доверенным лицом короля и помочь ему избежать какой-то беды. Матери – выбранная девочка становилась матерью-настоятельницей. Храмовника – его получали дети, которым суждено было стать Верховными храмовниками. И совершенно отдельное место в списке занимали Любовницы и Воины. Первый путь – женский. Это были девушки, которым суждено сгореть в несчастной любви. Но любви, которая непременно случится и после которой что-то навсегда изменится. Последний король из Гайднов встретил Любовницу, прежде чем его искра, полученная от источника, иссякла. Говорили, что та женщина выпила силу из короля, выпила его душу. Путь Воина же приводил мужчин к высшим чинам в армии, но платили они за это жизнью, ведь кроме битв и стратегий их ничто не интересовало. Однако много Воинов участвовало в восстаниях и переворотах, которые меняли ход истории, многие прослыли великими реформаторами.
Нала барабанила пальцами по переплёту. Странные мысли крутились в голове, какие-то обрывки фраз, которые пытались сложиться в картинку, но никак, никак не могли!
– Не портите книжки, – послышался тонкий голосок, ещё плохо выговаривавший букву "эр", и Нала увидела маленькую девочку в богатом платье – точной копии взрослого!
– Да, это плохо, – отозвалась она, подняв предмет разговора. – А как тебя зовут?
– Ринкара! – гордо протянула девочка и, спохватившись, сделала реверанс.
– А что ты делаешь тут одна, Ринкара? – Нала улыбнулась очаровательной белокурой девчушке и лёгкими веснушками на пухлых щеках.
– За сказками пришла! – и вытянула маленькие ручки с толстой, тяжёлой книгой сказок – в такой, наверное, ещё и иллюстрации есть, яркие и красивые!
– Ну, беги читать! – Нала светло улыбнулась, а девочка, сделав ещё один неуклюжий реверанс, пошла на выход.
– А вы ещё здесь будете? – выглянув из-за угла, спросил ребёнок.
– Приходи завтра в это же время, – улыбнулась Нала, не в силах противостоять очарованию ребёнка.
Дверь за Ринкарой закрылась, и девушка вспомнила, что и ей пора возвращаться. Не дай предначальные, фрейлины спохватились в её отсутствие и уже раздули тревогу на весь замок! От широкой души они могли, могли... Нахмурившись, Нала вернула книгу на место и вышла в прохладный, пустой коридор.
На другом его конце у окна застыли две яркие фигуры – чёрная и рыжая. Высокий, статный Ролден, выглядевший гораздо мужественнее брата, и миниатюрная, хрупкая Дейлата... Вдвоём они представляли собой словно две разные ипостаси огня: тёмного и мрачного или яркого и согревавшего. Эти два воплощения огня сливались в одно, обнимаясь и... целуясь. Нала невольно коснулась губ, подавляя вскрик. Наклонив голову, она подобрала юбки и бросилась прочь. Только долго ей виделись мужские, грубые руки на точёной женской спинке.
У спальни её ждала галдевшая ватага с возвышавшейся над всеми Атиной.
– Сиятельная, давно пора переодеваться к обеду! Девочки вам помогут! – взмах веера Атины стал своеобразным сигналом тревоги, и маленькая пёстрая армия бросилась на девушку.
С равнодушным лицом Нала смотрела, как одно платье сменилось другим, как пальцы украсили кольца, а шею – ожерелье.
– Вы готовы, – дунув на щёки ей немного румян, Атина помогла девушке подняться и обуть туфельки.
Старшая фрейлина же вывела девушку в коридор, где из покоев напротив вышел злой Ролден. Против воли взгляд Налы возвращался к шее мужа, где над небрежно поднятым воротником маячило едва заметное красное пятнышко...
Она отвернулась, закрывшись веером, а принц просто схватил её за руку, потащив в сторону обеденного зала.
– Вы не с солдатом на плацу, Ваше Высочество! – Нала вырвалась, остановившись посреди (слава предначальным!) пустого коридора. – Если ваши манеры впредь останутся на таком уровне, то извольте никуда меня не сопровождать!
Колени предательски дрожали под юбкой, но подбородок упрямо смотрел в потолок. Взмах веером, второй, третий. Ролден молчал, заставляя Налу пугаться всё сильнее и сильнее. Но вот морщинка на лбу разгладилась, а он изящно протянул руку, чуть поклонившись:
– Извини. Пойдём?
И Нала благосклонно вложила свою руку в его.
В беломраморном обеденном зале со всех архитектурных выпуклостей блестела позолота, а длинный стеклянный стол украшали яства и таблички с именами. Напротив входа, во главе стола возвышалась венценосная чета, где королева сидела ровным изваянием с обманчиво ласковым взглядом, а недовольный король бухтел на слуг. Придворные медленно рассаживались по местам соответственно карточкам. И каждый, проходя мимо пяти мест в середине стола, удивлённо приподнимал брови, стреляя взглядом в Налу.
– Присаживайтесь, Нала, Ролден, – загудел король. – Скоро Карнед с Дейлатой подойдут.
Ненаследный принц хотел обогнуть стол со стороны короля, чтобы усадить супругу, но та хитро утянула его в другую. Нала сжала веер, на миг дрогнули губы, но она прикрыла глаза и вернула маску невозмутимости. На белых карточках витиевато были выписаны пять забытых имён: родителей герцогини Эсталига, её брата, сестры и племянника. Как хорошо, что Налу сажал Ролден! Сама она бы, наверное, и стула-то не нашла. И как замечательно, что между ней и королевой осталось пустое место. Как и между королём и Ролденом. Нала сосредоточенно разгладила салфетку на коленях, потом выпрямилась. Она едва удержалась, чтобы не метнуть злой взгляд на мать мужа.
Все места за столом постепенно оказались заняты, журчала привычная светская беседа и вносили первые блюда... А пять мест за столом так и оказались пустыми. Родственники бывшего короля, убитые, когда появился новой правитель, и не могли прийти к живым.
– Я так хотела провести обед для тесного родственного круга, но потом всё-таки решила пригласить обычный список наших гостей, ведь мы так и думали, что к вам, Нала, никто не придёт, – сладко пропела королева, поднимая столовые приборы вместе с королём и тем самым открывая обед. Его Величество только тяжко вздохнул. – Дорогой, что ты говоришь? – вскинула брови королева, поворачиваясь к супругу. Нала же сжала зубы: ей не дали даже шанса ответить!
– Ничего, дорогая. Сегодня повар превзошёл себя, – процедил он.
Ролден провёл лезвием ножа по краю тарелки, и Нала отвлеклась на звук.
– Нала, почему ты не ешь? Голодные обмороки не лучшее начало замужней жизни, – он мягко улыбнулся, указывая девушке на ближайший салат. Политые маслом, кроваво сверкали помидоры, отражавшие блеск многочисленных люстр.
Нала едва сдержала злые слёзы: и он её не понимал!
– Благодарю, Ваше Высочество, но я всего лишь слежу за своим питанием, – отозвалась девушка, накладывая на тарелку три символичных листика салата.
– Как холодно! Ролден, чем ты провинился перед своей женой? – появившийся Карнед отодвинул свой стул, пренебрегая помощью спешившего лакея, и хлопнул брата по спине, другой рукой хватаясь за уже наполненный вином бокал.
Дейлата же с высокомерным достоинством присела слева от Налы – в её герцогстве нравы были другими, а подчиниться этикету Тарьяра она отказалась. В рыжих волосах сверкали нити с бриллиантами, но Нала всё равно заметила потревоженные локоны, выбивавшиеся из причёски, и порванную, спешно запрятанную в волосы ниточку.
– Карнед, словно мы с тобой не ссорились! – она обольстительно улыбнулась, также символически накладывая салата в свою тарелку, а наследный принц наигранно удивлённо приподнял брови. – У нас и сейчас это не редкость, – Дейлата прищурила глаза, с наслаждением разглядывая мужа.
– Да, конечно, – растерянно протянул тот, задевая кромкой бокала подбородок в размышлениях. – Только, помнится, наша первая ссора случилась через несколько месяцев после свадьбы, когда я отказал тебе во второй комнате под гардеробную, посоветовав избавиться от старых платьев.
– Но в конечном счёте у меня две комнаты, – мурлыкнула девушка, также подхватывая свой бокал.
Во время пикировки наследной пары Нала старательно уводила взгляд от Ролдена, пытаясь наладить разговор со старичком справа. Глухим, как оказалось. Иначе и не объяснить, что он так и не повернулся на вежливые реплики девушки, отдавая свой интерес куску мяса в тарелке.
– Нала, не извинишь ли меня? – девушка распахнула глаза, встретившись взглядом с принцем. За лёгким тоном вопроса слышался недвусмысленный приказ.
– Конечно, – она залилась краской и глотнула вина. – Ты же знаешь, я не могу долго злиться, – и улыбнулась, восстанавливая лживую гармонию.
– Мама, я не думал, что на таком обеде будут пустые места – наследный принц указал бровями на пять мест, и Нала прищурилась.
– О! Это всего лишь не пришли родственники Налы, – королева придержала вилку у губ, разглядывая напряжённый профиль девушки.
– Спасибо, Ваше Величество, – спокойно начала Нала, а слова сами складывались в правильный, выверенный ответ, – что почтили память моих предков, сделав так, чтобы они, хоть и мёртвые, но сели с нами за один стол.
– Да, конечно же, – с холодным достоинством отозвалась королева, спешно меняя тему разговора.
Нала подняла сияющий взгляд на Ролдена. Тот улыбался левой половиной лица, чуть приподняв брови. "Не ожидал!" – говорил его взгляд, а девушка молча вернулась к трём своим листикам...
Не успела светская беседа как следует уйти от происходившего за столом, как послышались звуки нового скандала:
– Я слышала, это семейный обед! Я требую разрешения повидать мою внучатую племянницу!
Нала застыла с вилкой у губ, а все разговоры затихли, чтобы привлечь ещё больше внимания к сражению дородной, мужского роста женщины в годах с тощим слугой на входе в зал. Сдавшись, тот поклонился, впуская женщину.
– Чёрная вдова! – полетел шёпот над столом, а Нала прикрыла глаза. – Чёрная вдова!
Баронета Эльхи была самой скандальной женщиной. После смерти мужа, в трауре, она приняла на себя дело по добыче соли в своих землях как единственная родственница, заинтересованная не только ежегодными отчислениями от дохода. И, что самое обидное для света, дела она вела с завидным успехом. Когда баронета отказалась выходить замуж второй раз, обязавшись до смерти носить траур, свет наградил её неприглядным прозвищем.
Она, опрокинув карточку ближайшей своей родственницы, села и с ледяным высокомерием дождалась, пока и ей подадут блюда. Подняв бокал вина, Эльхи отсалютовала Нале и одним глотком выпила его:
– За тебя, родная! Да сложится твоя судьба лучше, чем у Лерой!
Конец обеда ознаменовался ещё одним происшествием: когда Нала проходила мимо замешкавшейся девицы, та выронила бокал, и вино некрасивым пятном разошлось по дорогой ткани платья.
– Простите, я, кажется, хватила лишку! – икнув, нечто прикрылось веером и глупо захихикало. Впрочем, девицу тут же поспешил увести неприметный кавалер, а знать с сочувствием смотрела на испорченный туалет.
– Вот же индюшка! – рядом с Налой оказалась баронета, подхватила девушку под руку и повела прочь, щебеча: – Сейчас мы с тобой переоденемся и не будем расстраиваться из-за какой-то дурочки!
Нала тащилась следом за Эльхи, подчиняясь почти мужской силе крепких рук, закованных в чёрные перчатки. Поступь у женщины была твердой, решительной, а гладко зачёсанные седые волосы нарушали все модные каноны, как и платье с практически отсутствовавшим вырезом.
В спальне Налы баронета прогнала фрейлин и утащила племянницу в гардеробную, щебеча о новом платье.
– От матери, – шепнула она, вкладывая в руку девушке конверт и тут же начиная расхваливать простенькое домашнее платьице живого салатового цвета.
Нала быстро спрятала письмо за корсаж и с помощью родственницы переоделась в платье с таким же скромным вырезом, призванным прежде всего спрятать письмо.
– Прочтёшь – сожги, – шепнула она, целуя девушку на пороге покоев в щёки и роняя слёзы умиления.
Эта потрясающая женщина бодрой походкой уходила, оставив после себя ощущение какого-то радостного хаоса и очаровательный аромат вербены.
Поклонившись, у себя скрылся Ролден, шедший следом с обеда.
– Сиятельная! – к ней, раскрасневшаяся и очаровательная, прибежала самая молодая фрейлина двадцати трёх лет. – Её Величество пригласила вас на послеобеденный пикник! Пойдёмте скорее в ваши покои, я помогу вам снять платье, а скоро придут остальные фрейлины!
Бойкая девочка, подталкивая, затащила Налу в спальню, где принялась за пуговицы платья, ловко расстёгивая одну за другой.
– Я сама! – Нала сбросила руки девочки, отодвигаясь на шаг и прижимая сползавшую ткань к груди.
– Так не пойдёт! Что Её Величество нам скажет, если узнает, что мы пренебрегаем своими обязанностями? – девочка принялась с упорством военного при штурме наступать на Налу.
– Вы забываетесь! – громогласно провозгласила Нала, выпрямляясь перед не ожидавшей такого девочкой – врезавшись в Налу, она отскочила, согнувшись в три погибели.
А Нала слышала приближавшийся топот каблуков. Они стучали ещё далеко, но уже так громко, как будто это было её собственное заполошное сердце. Обманным маневром Нала сначала приблизилась к гардеробной под напряжённым взглядом закусившей губу девочки, а потом рванула в гостиную под её возглас.
Предначальные боги, пусть в коридоре не будет слуг! Выскочив за дверь, она увидела только толпу приближавшихся фрейлин во главе с Атиной. Они замерли в реверансах на миг, чтобы тут же вскочить и запричитать о виде Налы. Последний шанс! Приготовившись, девушка бросилась к дверям в покои напротив...
Она едва успела захлопнуть дверь перед лицом фрейлин, чуть не схвативших её за юбку. Да что они себе позволяют?! Нала сердито топнула, и на миг выпущенное платье упало, открыв и корсаж, и торчавшее письмо...
Потому когда из спальни вышел встрёпанный принц, девушка не знала, что прикрыть первым делом.
