Текст книги "Самая невзрачная жена (СИ)"
Автор книги: Юлия Виноградова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)
Виноградова Юлия
Самая невзрачная жена
Глава 1
У него будет самая невзрачная жена. До последнего он верил, что продиктованная отцом и долгом партия окажется хоть чем-то примечательной, но...
Разочароваться стоило при подъезде к дому: уныло ровно подстриженный парк с протоптанными прямыми тропинками вселял скуку, а серый замок, несмотря на богатую отделку и цветные витражи, глядел чопорным ханжой. Герцог, мужчина в годах, слыл очаровательным главой семейства, несмотря на выдававшийся животик, а его жена – не по годам молодой красавицей, за которой до сих пор ухаживали волокиты и о которой писали стихи приблудные поэты. Однако пара так друг друга любила, что разбить этот союз не смог никто.
У входа он спешился, отдав поводья следовавшим за ним людям. Сняв перчатки, сжал их и вошёл в распахнутые слугами двери. Полупустой, мрачноватый коридор украшали полотна батальных сцен, скромная каменная лестница вела наверх, слева лился свет из комнат. Туда? Шорох с лестницы отвлёк его. Наверху остановилась девушка в сером платье с воротником до подбородка и рукавами по самые пальцы. Спускалась она медленно, ступенька за ступенькой, платье мягко скользило, а свободный покрой не позволял оценить девичьей фигуры. Так могла выглядеть молодая гувернантка, но не наследница герцогской крови.
Ролден едва не заскрипел зубами: воистину коварная шутка судьбы! Девушка смешала в себе гены отца и матери, поделив их ровно пополам: всё красивое, что досталось ей от герцогини, уничтожило невзрачное наследство герцога. Так, милую форму лица перекрывала тусклая, бледная кожа. Черты были весьма пропорциональны, если смотреть прямо, но стоило девушке чуть отвернуть голову, как выезжал длинный нос, тонкость губ и строгая упрямость подбородка. Большие глаза под округлыми бровями со страхом маленькой девочки смотрели на мир, но и это светлое выражение убивал серый цвет, водянистый, словно разбавленная краска. Густоту волос она унаследовала от матери, а вот пепельный цвет, губивший всю их прелесть, от отца.
Предначальные боги, лучше бы она была либо дурна, либо стара!
Когда девушка спустилась с последней ступеньки и присела в вежливом реверансе, он медленно кивнул.
– Как мы рады вас видеть, Ваше Высочество! – и дом будто замерцал: наверху лестницы появилась герцогиня.
Светлое домашнее платье без излишеств подчёркивало красивую фигуру, оттеняло лазурный блеск глаз с небольшими морщинками, а уложенные сложной косой каштановые волосы открывали длинную, белоснежную шею. И не сказать, что женщине за сорок лет!
– Да, Ваше Высочество. Чувствуйте себя как дома, – герцог словно вынырнул из тени супруги, облачённый в серый костюм. Камзол с переставленными пуговицами опять не сходился на подросшем животе, залысина стала больше, а высокие сапоги зрительно делали его ещё ниже, чем он был – герцог едва доставал супруге до плеча.
Сиятельная пара спускалась также медленно: герцог стремился к седьмому десятку лет, и уже не мог ходить быстро. Принц предложил руку девушке, и, потупившись, та невесомо взялась за его локоть... Ролден разочарованно выдохнул: она даже не пользовалась духами!
В гостиной со столиками, которые занимали расписные ящички для рукоделия, пёстрыми диванчиками и вазонами с растениями они не задержались, пройдя через стеклянные двери на веранду.
– Присаживайтесь, – улыбнулся герцог, размещаясь за сервированным столом, слуга помог присесть герцогине.
Ролден же отодвинул стул для своей спутницы и дождался лёгкого кивка благодарности, прежде чем сесть напротив. Она же тут же нырнула взглядом в пустую тарелку, принявшись комкать салфетку на коленях. Герцогиня, не замечая состояния дочери, перечисляла сорта цветов, а герцог кивал и говорил, что деньги у домоправительницы, и все они в распоряжении его дражайшей супруги. Только нет-нет, да кололи принца острые взгляды женщины.
– Ваше Высочество, не утолите ли вы любопытство старой женщины? – улыбнулась герцогиня, когда расторопные слуги принесли первые блюда и молча удалились, разлив напитки по бокалам.
– О, не будьте столь строги к себе и смело задавайте свой вопрос! – он улыбнулся, пригубив вина. А хотелось выпить всю бутылку...
– Почему Его Величество выбрал столь необычный способ знакомства с невестами? Куда удобнее для вас было бы собрать всех на одном балу!
– Его Величество имеет право на свои причуды, – он улыбнулся, разведя руками.
Ненадолго разговоры замолкли, сменившись перестукиванием вилок и ножей: стоило отдать должное местному повару, поскольку готовил мясо он замечательно! И это было хоть каким-то утешением для Ролдена.
Девушка напротив медленно орудовала ножом и вилкой, бесшумно и незаметно. Она даже ни разу не взглянула на возможного мужа, будто и не сомневалась, что он даже не подумает выбрать её среди вереницы титулованных особ...
Весь оставшийся обед беседу за всех четверых поддерживала герцогиня, которая переходила от последних дворцовых сплетен на удивительную поездку принца, обратно к сплетням, потом к унылому виду сада, а после – на щебетание о погоде и урожае последних лет. Не забывала она вскользь поговорить и о последних новинках музыки и литературы (тут принц с радостью оставил светскую беседу, признавшись, что совсем ими не интересуется), но не упустила она и возможности поднять тему оружия, от которой её в два колких замечания увёл герцог.
– Не желаете ли вы что-нибудь сказать о почтенном Айрихе, новом менестреле? – Ролден приподнял бровь, в упор глядя на покрасневшую девушку, чуть не выронившую вилку от удивления.
– Да о чём вы, Ваше Высочество! Наша дорогая Нала не слушает приблудных сочинителей! Они ведь о всяком рассказывают, – герцогиня выразительно подвигала бровями, намекая на всякое, а Ролден скривился, опустив лицо в тарелку.
Разговор вернулся в прежнее русло, когда говорила за всех герцогиня, герцог иногда вставлял необходимые реплики, а их дочь только изредка хихикала на особенно удачные шутки матери.
Когда обед закончился, Ролден поспешил уйти под предлогом усталости. Ему отвели самую большую гостевую комнату на втором этаже, сказав, что прибывших следом людей принца уже разместили и накормили. Тяжеловатый для остальной легкой обстановки комод украшали фарфоровые вазы с лилиями и ещё какими-то голубыми цветами, в окна от пола до потолка падал рассеянный свет. Ролден разулся, ступив на мягкий ковёр, а после упал на вычурную кровать.
Дела... сняв с пальца кольцо с зелёным камнем, он покрутил его, сел, сжал в кулаке и прошептал заклинание, раскрыв ладонь.
Тут же над амулетом появилась полупрозрачная лысая голова отца. Кустистые брови недоуменно приподнялись, он пару раз моргнул и насупился, отчего крючковатый нос выехал вперёд.
– Это ещё что такое? – строго спросил король, поджав губы. Он рассматривал сына и на каждую неподобающую деталь громко цыкал.
Так, ему не понравились растрепанные ветром чёрные волосы сына. Не понравился и слишком свободно завязанный шейный платок с вышивкой в виде птиц. Остального амулет не показывал. Вряд ли бы отцу понравился костюм для поездок – однотонный, простой, сочетавшийся с наездническими сапогами, но совершенно не подходивший для знакомства с будущей женой.
– Моя внешность хоть чем-то примечательна в отличие от того существа, что ты прописал мне в жёны! – он приподнял тонкую, изогнутую бровь, буравя отца взглядом чёрных глаз.
– Между прочим, ты сам не идеал! – упёрся король, качая головой.
Принц даже не думал спорить с этим утверждением. Для первого красавца у него были слишком тяжёлые черты лица, слишком большой рот и нос с нелюбимой светскими дамами горбинкой. Последнее отчего-то всегда было самым важным в списке его недостатков.
– Меня хотя бы запомнят, а эту... девушку даже после месяца пристального осмотра – нет. Там взгляду вообще не за что зацепиться!
– Вроде и взрослый, а не поймешь никак, что внешность тебе всего не решит! – тяжко вздохнул король, закатив глаза. – И ты даже не попытался покопаться в её внутреннем мире? Сбежал в комнату? В любом случае, ты очаруешь эту девочку. К тому же, если смотреть на герцогиню, то она многообещающа! А теперь будь добр оставить меня в покое!
Со вздохом принц сжал кольцо, изображение отца рассеялось дымкой в воздухе. Идея женить его короля давно преследовала, но кто же знал, что всё случится настолько сумбурно и настолько принудительно... Возвращаться в гостиную Ролдену не хотелось. Собственно, а почему бы не посмотреть дом, якобы разыскивая хозяев? Что может лучше рассказать об обитателях, чем родные стены?
Оказалось, что обстановка замка отличалась простотой и скромностью. Однако сорта дерева комодов, трюмо, оконных рам, паркета, мерцавшие витражи в окнах, камень для скульптурок в нишах – всё стоило гораздо дороже показной позолоты. Что говорить о фарфоровых вазах, созданных много веков назад! Кажется, всякие безделушки любит именно герцогиня... Принц долго рассматривал мужскую голову в нише из белого мрамора, кудрявую, с женскими мелкими чертами лица и многочисленными карандашными отметками: по-видимому, в замке кто-то учился рисовать.
Он поднялся на третий этаж. Слева матово блестели светлые двери хозяйских покоев, а справа ковровая дорожка вывела его к библиотеке. Массивные двустворчатые двери на редкость легко открывались, а собранная коллекция книг в стеллажах от пола до потолка поражала воображение. Но вся радость померкла, когда он увидел у окна свою будущую жену. Сжав тоненькую книжку в серой обложке, она невозмутимо поклонилась, собравшись уходить.
– Останьтесь, будьте так добры, – он прошёл к дивану и присел, повернув голову к окну: там блестели струи фонтана в форме рыбок, выпрыгивавших из каменной чаши.
Девушка молча присела напротив, сложив руки на коленях, как послушница.
– Сколько месяцев назад вас вернули из монастыря?
– Ваше Высочество, не стоит прибегать к столь дешёвым комплиментам, – он поморщился от ровного девичьего голоса. Он не был ни высок, ни низок, ни густ, ни тонок. Абсолютно бесцветный. – Вы наверняка знаете, что ни в каком монастыре меня не содержали, а для выпускницы закрытого заведения я уже как два года стара.
– Неужели вы умеете говорить, а не только глупо хихикать?
Эту шпильку девушка оставила без ответа, продолжая смотреть куда-то на шкафы. И даже упавший на неё дневной свет не сделал лица выразительнее, не открыл каких-то красок.
– Что вы читаете? – невольно он начала барабанить пальцами по мягкой обивке с цветочным орнаментом – во всей меблировке чувствовался вкус герцогини. На миг принцу стало любопытно: не уставлен ли кабинет герцога такими же диванчиками в цветочек?
– Если вам на самом деле интересно... – послышался ответ того же невыразительного голоса. – Жизнеописание святой Алиры.
– И вы говорите, что не были в монастыре? – принц скептически приподнял бровь, а пальцы на миг застыли.
– По-вашему, веру привить могут только в стенах обителей? Вынуждена разочаровать: это заслуга сиятельной герцогини.
"Похоже, она ещё будет рассказывать мне обо всех добродетелях, завещанных предначальными!" – мысленно простонал принц.
– Кажется, нас так и не представили друг другу. По-моему, это вопиющее нарушение правил, – попытался принц вызвать какие-то эмоции на лице девушки, но...
– Герцог и герцогиня рассудили, что вы, Ваше Высочество, и так знаете всё о семьях ваших невест, – был ему равнодушный, спокойный ответ. – Мы же, бесспорно, знаем ваше имя. Так зачем тратить кучу времени на всем известные титулы?
– К тому, что я совершенно не помню, как вас зовут, – соврал Ролден. – Знаете ли, претенденток так много, что запоминаются только самые красивые.
– Тогда от лица своей семьи прошу у вас прощения, Ваше Высочество, – отложив книгу, она плавно поднялась и присела в реверансе, как будто не было за весь разговор ни одного оскорбления: – Сиятельная Нала, младшая герцогиня Эсталига, младшая маркиза Тадарена, баронета Лигская.
Всё сходилось с досье. По нынешней системе все дети носили приставку "младший" перед титулом, независимо от возраста, за исключением наследников. Кажется, получить Тадарен она сможет после смерти пяти родственников маркиза, если у тех не появятся наследники, а вот титул баронеты вместе с небольшим западным имением Лиг ей достался по завещанию троюродной прабабки, сумасбродной старухи, которая не оставила ни копейки своим прямым потомкам.
Обнаружив, что девушка до сих пор стоит в реверансе, принц кашлянул:
– Можете присесть, сиятельная. Мне бы хватило и вашего имени, – девушка тихо опустилась на краешек диванчика, положив книгу себе на колени.
– Скольких невест вы уже видели? – ненавязчиво поинтересовалась она, опередив очередной вопрос принца.
– Ровно половину списка.
– Не правда ли, все они – достойные дамы?
– Разумеется.
Конечно же, достойные! Отобранные отцом, с лучшей родословной, с лучшим образованием и с лучшим внешним видом! Жгучая брюнетка, острая на язычок – сиятельная Дамиалита – покорила принца глубоким декольте с оборками, а Мий, маркиза, очаровала грудным пением и томными карими глазами...
Взгляд принца наткнулся на просто зачёсанные назад и закреплённые шпильками волосы Налы. Казалось, солнечный свет в них тух, не желая отражаться или играть бликами. Самому Ролдену, что ли, житие Алиры почитать? Вроде бы она – покровительница браков и семьи...
– Сиятельная, я ещё не говорил с вашими родителями, – заговорил принц, а девушка метнула на него испуганный взгляд, но тут же совладала с собой, вернувшись к созерцанию чего-то, – но я выбираю вас своей женой.
– Хорошо, – она поднялась, и принц волей-неволей тоже встал. Сделав реверанс, девушка протараторила: – Но поспешите удивить этой вестью моих родителей, Ваше Высочество.
И вышла из библиотеки, так и оставив на диванчике серую книжку. А принц наконец-то увидел, что всю их беседу разглядывала девушка: портрет одного из казнённых во время переворота герцогов, с которого сползла ткань. Герцог глядел крайне недовольно.
"Мёртвые не властны над живыми", – хмыкнув, Ролден покинул библиотеку: девушка была права, и ему следовало поговорить с герцогом и герцогиней.
***
Нала степенно вошла в свою спальню, с достоинством пройдя весь коридор и гостиную. Дрожащими руками она закрыла дверь, повернув ключ, и только после этого бросилась на кровать, сдерживая неприличные, визгливые подвывания. Она сорвала с себя платье камеристки, швырнула его куда-то в сторону – даже не заметила, что оно накрыло напольную вазу, поломав цветы. Повернув голову, она посмотрела на тумбочку. Миниатюрный портрет в резной рамке изображал темноволосого юношу с озорными синими глазами. Уголки губ у него всегда были насмешливо приподняты, а около правого глаза находилась очаровательная родинка. Барон Митадский. Её дорогой и любимый Унтар...
Приподнявшись на локтях, Нала бережно взяла портрет, обвела тонким пальчиком контуры милого лица. Долгими, одинокими вечерами она перечитывала трогательные письма Унтара, и гадала, как он изменился за эти три года. Последнее письмо от него дышало надеждой и верой в светлое будущее: состояние рода поправлялось, он даже отстроил заново развалившийся замок, а между строк читалось, что вот-вот Унтар сделает предложение...
Со вздохом Нала вернула портрет на тумбочку, а сама опёрлась спиной об изголовье кровати, подтянув ноги к груди. Вскинувшись, дёрнула за шнур балдахина, и тяжёлая ткань окутала её мраком. Непроглядным и безрадостным, как её будущее. Вот чем принца не устроили первые красавицы королевства?! А может быть, это ошибка? Может быть, завтра он извинится, возьмёт слова обратно да уедет подальше?! Сердце восторженно забилось при мысли о таком счастье, но злая крыса в душе скреблась и говорила, что это пустые мечты... Может, ей белилами намазаться и лука наесться, чтобы принца отвадить? Или ещё что-нибудь придумать?..
Нала потерялась во времени. Кажется, она дремала и видела сон, как гуляла с Унтаром. Кажется, это был сон наяву: яркий, зелёный луг, тенистая аллея, горы на горизонте, высокие стены крепости гарнизона, над которыми реяли крылатые львы... Она чувствовала тёплую руку Унтара на своей руке, слышала его переливчатый смех и любовалась уютным замком с блестящими флюгерами, куда они медленно и шли...
Стук в дверь разбил мечты.
– Доченька, открой мне, – тихо попросил голос матери, и девушка со вздохом поднялась.
За окном было серо – уже не сумерки владели миром, но ещё и не глубокая ночь. Бесспорно, ужин она проспала вопреки всем правилам приличия и гостеприимства.
Герцогиня, закутанная в мягкий бежевый халат, босиком впорхнула в комнату дочери, на цыпочках пробежалась до кровати и юркнула под одеяло: полы в старом замке были холодные. Нала, прикрыв дверь, скользнула к матери под бок, обняв её. Балдахин снова скрыл их, отрезав от внешнего мира.
– Он тебе сказал?
– Ещё вперёд вас, – отозвалась девушка, крепче сжимая девичью талию матери и утыкаясь лицом ей в живот.
– Ну, не грусти так, – та принялась мягко перебирать пряди, пытаясь успокоить дочку.
– Я Унтара люблю! – всхлипнула Нала, задрожав.
– Мы с папой год ждали от него предложения. Предложения! Мы бы не стали торопить вас со свадьбой, – она укрыла плечи дочки одеялом, ласково проведя по ним рукой. – Если бы он сделал его хотя бы два месяца назад, до открытия списка невест... А принцам не отказывают, как ты знаешь.
– Но почему я? Он же не должен был взглянуть на меня! На лицо-то я не красавица, да и характер не тот! Я даже платье Селлы взяла! Что ему понравилось?
– Боюсь, это надо спрашивать у короля, – герцогиня поджала губы, зло прищурив глаза. – Принц тоже не особенно счастлив от скорой свадьбы.
– Ну, а если ему это тоже не по душе... Может, с ним договориться мо-о-ожно? – простонала Нала, повернувшись на бок: слёзы постепенно кончались.
– Не бойся, Нала. Всё наладится. По крайней мере у ненаследного принца нет армии отвергнутых фавориток.
– Я понимаю, что у меня нет выбора, – схватив герцогиню за руку, дочка гладила её ладонь, вычерчивая какие-то узоры, словно выплетая кружево своей судьбы. – Счастливая ты, мама... Ты замуж вышла не любя...
– Вот счастье было! – совершенно невежливо фыркнула та. – Легко ли было девице шестнадцати лет от роду смириться с мужем на два десятка лет старше? А не влюбиться в очаровательного молодого дворянина, уделявшего ей внимание, в отличие от собственного супруга?
– То есть ты полюбила, будучи замужем? – замерев, прошептала Нала. Она боялась даже пальчиком шевельнуть, чтобы не спугнуть откровений мамы.
– Какая там любовь! Увлечение красивым лицом и очаровательными манерами. Я была наивна и глупа, но мнила себя великой интриганкой. А потом муж в этом самом доме вызвал меня в кабинет. О! Я краснела как послушница перед матерью-настоятельницей, а он распекал меня, доходчиво рассказывая, где и в чём я промахнулась! А в конце наш дорогой герцог потёр устало подбородок, сверкнул на меня быстрым взглядом – тогда он был мужчиной в расцвете сил, весьма импозантным! – и предложил встречаться с любовником в этом доме! Он даже пообещал сдружиться в свете с этим господином, чтобы он спокойно приезжал к нам в гости. А пока я бы с ним в спальне проводила время, мой дорогой муж пил бы чай на кухне! Ох, и накраснелась же я тогда! До сих пор не понимаю, отчего я тогда раскричалась... Но прежде чем убежать из кабинета, я отчитала герцога, что если он не хочет рога, то стоит жене уделять внимание. Вот с такой неприглядной сцены и началась наша история, – со смешком закончила герцогиня. – Тебе восемнадцать, принцу двадцать семь, а ты сама не склочная девочка, какой была я! Найдите только общий язык... – вздохнула женщина. – Да, и ни одного письма Унтару! Герцог сам напишет ему. А письма сожги. Портрет, если не хочешь жечь, могу спрятать я.
– Но мама?! – подорвалась девушка, не зная, кидаться ей к столику с портретом или к секретеру с письмами, что находились в разных концах спальни.
– Герцогиня, между прочим, который десяток лет! Пойми, теперь против тебя могут использовать что угодно. И если на всё, случившееся до этого дня, посмотрят через пальцы, то после вашей свадьбы любой намёк на старое увлечение может погубить тебя.
Герцогиня, в последний раз погладив девушку по голове, выбралась из её кровати, прикрыла балдахин.
– Завтра с утра обряд Жизни и Смерти, в обед – сборы, а ночь проведёте в дороге, – глухо прозвучал голос матери. – Таков приказ Его Высочества.
– Мама... Забери портрет и письма, – едва слышно ответила Нала, обнимая подушку.
Герцогиня почти бесшумно подошла к столику, потом к секретеру. Два поворота ключа, тихий шорох. Наконец, скрипнула входная дверь. И в душе у Налы осталась такая же пустота, как в небольшом ящичке, где раньше лежали письма.
