Текст книги "Ближе некуда (СИ)"

Автор книги: Юлия Леру

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 30 страниц)

Правда, далеко не утащил – усадил тут же на кушетку, где еще совсем недавно я лежала во время забора крови, обхватил за плечи, и, глядя злыми глазами мне в глаза, заговорил.

– Скажи-ка мне, милая, что с тобой творится?

Я попыталась вырваться, но не получилось.

– Сегодня уровень антител должен был стать выше. Что пошло не так? Что твой ангелочек с тобой сделал?

– Да не знаю я! – огрызнулась я, теряя терпение. – Отпусти меня! Мне больно!

– Тебе станет еще больнее сегодня, когда прилетят заказчики! – прошипел он почти мне в ухо, потом резко оттолкнул, отчего я едва не потеряла равновесие, и отошел прочь, заложив руки за спину.

– Сегодня должна прилететь большая группа покупателей крови из разных миров, – сказал Ра’ш, глядя сквозь меня. – И я хочу, чтобы ты вела себя хорошо. Как и подобает моей дочери.

Злость его подстегнула мою, и я вздернула голову.

– Твоей дочери, Ра’ш? Это после того, как ты со мной обращаешься? Не надейся.

– Если не станешь – твой ангел пожалеет о том, что родился крылатым, – сказал он жестко.

Я сжала кулаки. Он посмеет. Он сделает это, несмотря даже на то, что смерть Корта лишит его солдат возможности обрести вторую жизнь.

Эмоции, видимо, отразились на моем лице – Ра’ш усмехнулся, протянул руку и попытался взять меня за подбородок. Я демонстративно скорчила презрительную гримасу и отшатнулась. Он отдернул руку, но, похоже, моя реакция его не задела.

– Так мы договорились. Ты ведешь себя тихо и мирно, не зовешь на помощь и не делаешь глупостей.

– Ты мерзкий… – я замолчала, подбирая слова, но он не стал дожидаться и, подав техникам знак, ушел.

Птицеженщина с зелеными глазами подошла ко мне с пробиркой. На лице ее, похожем и одновременно непохожем на лицо человека, была написана нерешительность. Я вопросительно посмотрела на нее.

– Господин сказал, нужно взять еще одну пробу.

Сжав зубы, я улеглась на кушетку и вытянула руку.

Уже после возвращения, когда погасили огни и единственным пятном света – а точнее, двумя – в кромешной тьме, поглотившей тюрьму, стали желтые глаза оборотня, я рассказала ангелу о завтрашнем визите «заказчиков». Техники стояли у двери, переговариваясь на клекочущем языке, которого клещ-переводчик не знал.

– Если Ра’ш позвал покупателей, значит, он уверен в собственном успехе, – сказал он задумчиво, перебирая мои волосы рукой. – Это не вселяет надежды, Стил.

После того, как нас с Кортом снова разделили, спать нам приходилось на полу у решетки, чтобы не упустить момента, когда на меня нахлынет очередной приступ. А это теперь происходило очень часто. Я ложилась спиной к решетке на одно крыло ангела, а он обнимал меня и прижимал к себе, накрывая вторым. Температура тела Корта была выше моей, и он не мерз, в отличие от меня, на холодном каменном полу.

Что бы ни воображал себе Ра’ш, ни я, ни ангел не собирались завязывать романтические отношения. Терн влюбился в меня, потому что не знал, что он – вампир, а я человек. Что касается Корта, то для ангела полюбить смертную было подобно тому, как если бы взрослый человек влюбился в ребенка. У нас был слишком разный уровень развития, мы стояли даже не на смежных ступеньках эволюционной лестницы. Он был старым, слишком старым для меня. Эволюция его вида насчитывала миллиард лет. Мы, люди, для ангелов были детьми, неразумными, любимыми и оберегаемыми, но все же детьми. То, что Корт вел со мной серьезные разговоры на равных, только подтверждало это. Он слушал и слышал меня, он считался с моим мнением и полагался на мои суждения, но он знал намного больше и видел намного дальше.

– Торговля оружием имела место в каждую из известных войн, – продолжил Корт совсем тихо, чтобы не слышал мечущийся по соседней клетке оборотень. – Так вышло, что Ра’ш неплохо устроился – в этом секторе галактики проходят торговые пути и холоднокровных, и теплокровных. Союзники могут летать туда-сюда, не вызывая подозрений.

– А что с персоналом? – прошептала я. – Ведь ты же сказал, на обслуживание такого количества кораблей у них его нет.

– Я на это и надеюсь, – сказал Корт. – Если Ра’ш привлечет часть тюремной охраны на космодром…

– Мы все равно не сможем сбежать, – сказала я, хотя сердце забилось.

– Я не говорю о нас, – сказал ангел, но на мои вопросы отвечать не стал, сославшись на то, что вокруг слишком много тех, кто слышит лучше нас обоих.

На рассвете, когда меня привели из лаборатории после очередной экзекуции, я обнаружила, что Корта на месте нет.

Я поняла, что Ра’ш снова попытается заставить ангела воскресить погибших, и поняла, что, скорее всего, сегодня, в день, когда ему надо будет очень постараться, чтобы не ударить в грязь лицом, методы убеждения будут менее гуманными.

Я шагала по клетке туда-сюда, совсем как ночью оборотень, периодически подходя к двери и пытаясь разглядеть, не покажется ли вот-вот в дальнем конце коридора уже знакомая мне группа с носилками. Техники стояли тут же, только это уже, кажется, были другие, не те, что ночью. Интересно, слышали ли птицелюди наш с Кортом разговор? Надеюсь, нет. Иначе и у меня, и у него могут появиться проблемы.

Корта притащили совсем скоро. На этот раз он был избит сильнее, но находился в сознании, и даже попытался подарить мне улыбку, когда я подбежала к прутьям, разделяющим наши клетки. Выглядел ангел ужасно, и, когда техники опрокинули носилки, а на пол вместе с телом ангела упала еще целая куча перьев, я прижала руку ко рту, чтобы удержаться от восклицания.

Фей, Фей, Фей, билось в голове. Если Ра’шу ничего не стоило убить одного ангела, что остановит его от убийства второго? Между жизнью и смертью Корта стояла только я, а точнее, моя лихорадка возвращения, но что будет, когда способность проявится? Ответ, по крайней мере, для меня, был очевиден.

– Покупатели уже прилетели, Стил, – сказал он мне, все еще лежа на полу, и техники сразу же закудахтали, приказывая нам обоим замолчать.

– А ты войди в клетку и заставь, – устало огрызнулся Корт, и только мои мольбы заставили его подчиниться.

Ангел уснул – для того, чтобы восстановиться, на этот раз ему потребуются почти все силы. Я же отошла к скамейке, чтобы заняться завтраком, который обычно доставляли, пока я отсутствовала. Несмотря на волнение и беспокойные мысли, есть все равно хотелось. Кусок чего-то, напоминающего на вид и на вкус плесень, какие-то посыпанные пудрой сладости. Я поела и выкинула бумажную тарелку в коридор, где ее тут же подобрал техник.

– Хорошо же тебя кормят, демонокровка, – раздалось справа рычание волка, и, повернув голову, я увидела, что он в своей человеческой форме стоит посреди клетки, глядя на меня.

– Тебя хуже? – спросила я.

– Спроси, когда меня кормили в последний раз, – сказал он, оскалившись, – узнаешь много интересного.

– С чего ты решил, что для меня это интересно? – спросила я, возвращаясь к скамейке.

– Тебя откармливают на убой, – продолжал волк и демонстративно облизнулся. – Будешь хорошо есть, будет много крови. Хорошая овечка, хорошая.

Странно, а вот волку разговаривать техники почему-то не запрещали.

– Отстань, – посоветовала я.

– А то что? Начнешь блеять? – он захохотал резким хриплым смехом. – Не бойся, овечка, не бойся. Тебя убьют быстро. И совсем скоро. Скоро, скоро, скоро.

– Заткнись, – сказала я, чувствуя, как от интонации и слов оборотня по спине дружным строем замаршировали большие мурашки.

– Скоро, скоро, скоро, – замурлыкал оборотень себе под нос.

– Да заткнись же! – закричала я.

Техники начали было что-то говорить, но тут послышались шаги – цокот железных набоек по каменному полу, и они выпрямились, встав у двери по стойке «смирно».

Я сжала руки на коленях. Бормотание волка утихло, по мере того, как этот стройный цокот приближался, я видела, что он начинает нервничать – не меньше меня, если судить по тому, как заметался он по клетке. Но нервничал не только он. Гомон пленников в других клетках тоже усилился, я услышала крики удивления и резкие голоса птицелюдей, приказывающих замолчать.

Ать-два, ать-два. Казалось, по коридору марширует рота солдат. Ать-два, ать-два, все ближе и ближе, и ближе.

Я подобралась. Не найдя в себе смелости подойти к дверям и выглянуть в коридор, я обхватила руками колени и скорчилась на скамейке, умоляюще глядя на спящего Корта.

Проснись, пожалуйста. Мне очень нужно, чтобы ты открыл глаза и был рядом со мной, когда случится то, что должно случиться.

И вот процессия показалась в зоне видимости. Впереди шли птицелюди с оружием, между ними – Ра’ш и несколько закутанных в плащи с капюшонами существ – замыкали шествие снова птицелюди. Они все остановились у моей клетки. Один, три, восемь человек застыли у двери, повернувшись ко мне лицом, их взгляды сверлили меня, их оружие уставилось мне в лоб.

– Как вы видите, – начал Ра’ш, – наш донор принадлежит к теплокровным. Это облегчило процедуру, ведь кровь демона тоже теплая. Пересадка костного мозга в этом случае была произведено тоже внутриутробно, во все воплощения, начиная с этого и заканчивая истинным. Клетки крови этого вида живут двадцать дней, клетки крови демона – около двадцати пяти стандартных лет. Теперь, когда они начали разрушаться, минерал, который все это время содержался в них, поступает в кровоток, формируя защитную базу.

Последовало молчание, во время которого я пыталась сообразить, что значит эта мещанина терминов и определений. Пока я поняла только одно – еще до моего рождения мне что-то пересадили. Что-то демоническое – именно поэтому оборотень и называл меня демонокровкой. Но какое отношение к крови демона имеет минерал? И зачем он нужен, если демоны собираются создать солдат, которые беспрекословно подчиняются узам?

– Все это время организм донора подстраивался под наличие в нем чужеродного вещества, – сказал Ра’ш. – И теперь он способен дать ответ на воздействие минерала, но не сбросив с себя узы, а усилив их действие.

– Безумно интересно, – раздался из-под плаща голос одного из покупателей. – Вы пытаетесь убедить нас, что если донор имеет искусственно созданную аллергию на минерал, она возникнет и у других?

– Она не одна такая, – сказал Ра’ш. – В течение дня мы проедем по другим базам, вы сверите результаты анализов крови и убедитесь сами. Кровь демона – это не кровь теплокровного существа.

– Условно-теплокровные не могут являться донорами для теплокровных, – раздался все тот же голос. – Вы забываете о термотрансфузионном шоке. При переливании крови демона человеку и наоборот возникает реакция, и организм просто погибает. Ра’ш, я думал, вы предлагаете панацею, а тут эксперимент.

– Она – человек! – воскликнул Ра’ш, патетически взмахнув в мою сторону рукой. – И в ее организме течет кровь демона. Совершенно спокойно течет уже двадцать пять стандартных лет. А поскольку кровь демона не имеет групп, мы сможем спокойно перелить ее любому живому теплокровному существу!

Последовала пауза.

– Сколько крови вы позволите нам забрать у нее? – услышала я вкрадчивый голос другого покупателя.

Ра’ш посмотрел на меня.

– Все. Этот и еще три с лишним десятка доноров в вашем распоряжении. Завтра я позволю вам провести ваши тесты – чтобы вы убедились в моих словах. А потом поговорим о цене.

Он не сводил с меня взгляда, в котором ясно читалось предупреждение: «Молчи. Не болтай, если не хочешь проблем». И я молчала. Покупатели подошли к решетке, пытаясь разглядеть меня поближе. Я не сдвинулась с места, даже когда Ра’ш приказал мне подойти – и он тут же поспешно объяснил им, что у меня лихорадка возвращения, и потому узы на меня не действуют. К моему удивлению, эти слова вызвали смех у одного из покупателей – третьей фигуры в плаще, которая доселе молчала и не задавала вопросов.

– Лихорадка возвращения? Как знакомо, – сказал, отсмеявшись, покупатель.

Я открыла рот и схватилась за сердце, когда узнала эти интонации и этот голос. С большим трудом под взглядом Ра’ша, который не сулил ничего хорошего, я сделала вид, что все в порядке, отвернулась и принялась разглядывать ногти.

Но сердце в груди колотилось, ибо я узнала того, кто скрывался под капюшоном от моего взгляда.

Потому что передом мной стоял не кто иной, как мой учитель, Патрон, человек, втянувший меня в авантюру с мирами.

Аргента.

Он разговаривал на другом языке, казался ниже и был в этом мире более широкоплеч, но это определенно был он, это были его интонации и его манера произносить слова – слегка растягивая, как будто чуть заметно насмехаясь над собеседником. Таким голосом он говорил «Ты замечательно смотришься в сером, Стил» после бала инициации во дворце Владыки, таким голосом объявлял мне, что пока не намерен меня убивать, таким голосом сказал мне в тот день в саду, что добьется моей ссылки в какой-нибудь необитаемый мир, лет на двадцать, чтобы я усвоила урок.

Сердце в груди заколотилось. Неужели он пришел, чтобы спасти меня?

Но даже Одн-на, которая Аргенту совсем не знала, не поверила этим мыслям. Насколько я могла судить, Ра’ш был очень и очень осмотрителен. Он бы не позволил чужаку вот так запросто стать одним из покупателей довольно специфического, если не сказать больше, товара. Но вдруг. Вдруг.

Я старалась не поднимать глаз и жадно прислушивалась к разговору, который тихо вели между собой покупатели и Ра’ш, но Аргента больше не подавал голоса. Когда они ушли, я даже начала сомневаться в том, что слышала. Может, я ошиблась и выдала желаемое за действительное. Может, я уже настолько отчаялась и хочу видеть кого угодно, даже Аргенту – пусть только хоть что-то даст мне надежду на спасение.

Через некоторое время снова послышались шаги, и Ра’ш вернулся к моей клетке с другой партией покупателей. Всего за полдня их прошло четыре – одиннадцать созданий, некоторых из которых язык бы не повернулся назвать людьми, пожелали отдать за меня просто несусветную кучу денег. Ра’ш вел себя как восточный купец, расхваливающий выставленную на торги рабыню, и к концу этих смотрин я едва сдерживала себя. К тому же, часть покупателей заинтересовалась не только мной. Один из мужчин с хоботом вместо носа буквально застыл возле клетки ангела. Он разглядывал его так долго и так пристально, что занервничал даже Ра’ш.

Как только ушла последняя группа, принесли обед. Но бутерброды с жиром местных животных и сладкий до приторности компот не лезли мне в горло под насмешливым взглядом оборотня. Все всплывали в памяти его слова о том, что меня откармливают. Я отдала бутерброды Корту, который после самоизлечения был еще очень слаб и едва держался на ногах.

– Еще пара дней, и я начну сдавать, – сказал он мне, уплетая бутерброд за бутербродом. Ему на обед дали какую-то кашу с овощами. – Так что если у тебя есть какой-нибудь козырь в рукаве, Стил, самое время.

Конечно, он намекал на мою способность. Но намекал не серьезно, а, скорее, как на самую последнюю соломинку, которая могла бы… а может, и не могла бы помочь.

Но способности все не было. Я ждала ее и одновременно боялась. Нервничала, снова и снова ловя на себе взгляд оборотня, который, заметив, что я на него смотрю, каждый раз оскаливался и начинал облизывать губы словно в предвкушении. Меня от его взгляда передергивало.

Техников стало вдвое больше, теперь их у моей клетки стояло четверо. О том, чтобы попытаться снова поговорить с Феликом, не было и речи, и нам оставалось только надеяться. Надеяться и ждать.

На следующий день, как и было обещано, меня повели в лабораторию. Каждый из покупателей, изъявивших желание купить именно меня, должен был прибыть со своими специалистами для независимого тестирования. На меня нацепили наручники. Тюремный лазарет, в котором и располагалась лаборатория, находился в другом конце тюремного здания, а провести мне там предстояло полдня, так что Корта, обвязав цепями и сковав волю узами, тоже повели со мной. Оборотень провожал нас тяжелым взглядом.

В лазарете было много народу, больше, чем обычно, когда меня приводили для отбора крови для пробы. Я увидела в коридоре первого покупателя. Он так и был в капюшоне, так что я не могла увидеть лица, вокруг него стояла его команда медиков. Они выглядели совсем как люди в своих красных пижамах и масках, закрывающих нижнюю половину лиц. Сердце мое заколотилось, когда я подумала о том, что это может быть команды Аргенты. Охранники подтолкнули меня ко входу, и я прошла мимо.

В процедурной меня, как обычно, уложили на кушетку, только безмолвный и безвольный ангел на этот раз тоже был здесь, усевшись на поставленный в углу комнаты стул. Появилась молчаливая команда покупателя. Зеленоглазая птицеженщина принялась объяснять им, что где находится. Ко мне подошла другая женщина, ее глаза напомнили мне цветом желток свежего куриного яйца. Игла вошла мне в вену, в пробирку под давлением брызнула кровь. Чужеземцы подошли ближе, заглядывая через плечо женщине, проводящей процедуру. Все было кончено через несколько мгновений. Соблюдая меры предосторожности, мою кровь завернули в ткань и вынесли прочь. Жгут с руки сняли, и я уселась на кушетке, потирая руку. Ангел смотрел на меня, в его взгляде читалось сочувствие.

Экзекуция повторилась снова, когда пришла вторая команда. Люди с хоботами оживленно засопели, увидев, как в пробирку хлынула темно-красная струя крови. Зеленоглазая птицеженщина с помощью переводчика объяснила им суть процедуры и снова напомнила о мерах предосторожности при работе с жидкостями моего тела. Усевшись на кушетке и снова потирая руку, я прислушалась к разговору.

– Так ангел здесь обеспечивает безопасность? – спросил на своем языке один слоночеловек другого слоночеловека. – Не понимаю, как этой обезьяне удалось захватить в плен живого ангела.

– Не наше это дело, – ответил тот. – Ты видел температурные кривые? Температура тела донора выше нормы всего на две десятых градуса. Думаешь, нас не обманывают, и в ее крови действительно живут клетки крови демона?

– Узнаем на «Йёргруре», – сказал первый, и я поняла, что так называется их корабль. – Пойдем отсюда, в этом воздухе так мало кислорода.

Я почти не удивилась, когда в третьей команде увидела людей. Блондинка средних лет была у них главной, и она едва не вырвала пробирку из рук птицеженщины, когда та закончила. Улыбнувшись вошедшему в лабораторию Ра’шу, она показала ему пробирку и спрятала в карман.

– Ну, что, господин, вы подумали над предложением моего мужа? – спросила она. – На двадцать процентов больше, и мы улетаем сегодня.

Я сжалась на кушетке, не отрывая от ангела взгляда, в котором наверняка читалась паника.

– Девушка живой отсюда не улетит, госпожа, – церемонно поклонившись, ответил Ра’ш. – Она слишком много знает… а я хочу сохранить секреты этой планеты в ее же пределах.

Блондинка, казалось, предполагала такой ответ. Она взмахнула ресницами и грациозно прошла мимо – в коридор, где ее ждали. Я услышала ее слова, обращенные к своему боссу, и его ответ. Я вцепилась в гладкую поверхность кушетки так, что погнула ногти. Она разговаривала с Аргентой. Третьим покупателем был именно он, и именно он хотел забрать меня отсюда живой.

Зеленоглазая птицеженщина проверила состояние моей трижды проколотой за день вены. Судя по ее лицу, все было нормально. Я сползла с кушетки на пол, встала на ноги и поскользнулась на покрытии пола. Вся лаборатория разом кинулась мне на помощь, меня подхватило сразу несколько пар рук, испуганные крики, казалось, разнеслись по всему зданию. Похоже, Ра’ш хорошо объяснил своим людям воздействие на других моей крови. Меня уложили обратно на кушетку, пристегнули наручниками и почти на руках донесли до клетки.

Я могла поклясться, что видела на лице молча шедшего за нами Корта раздумья, но не понимала, над чем он так напряженно думает, и мне это не нравилось.

Вечером Ра’ш сообщил мне, что меня купили. Проба крови показала, что тот самый процент антител, о котором он так пекся, все-таки увеличивается, медленно, но непреклонно двигаясь к отметке, за которой должна была проявиться моя способность. Оставалось только дождаться ее, и меня можно отдавать покупателям.

– Покупателям?

Он хмыкнул.

– Да, Нина. Покупателям. Мне предложили настолько хорошую цену, что я продал половину твоей крови одному, а половину – другому.

– Правильно, овечью тушу можно и разделать, – подал голос оборотень, внимательно прислушивавшийся к разговору.

И на этот раз Ра’ш его не оборвал.

Ночью, когда Корт заснул, щекоча горячим дыханием мой затылок, я не выдержала и расплакалась. Стараясь дышать ровно, чтобы он не заметил, если проснется, всхлипов, я оплакала свою жизнь, от начала и до конца, не имевшую, как оказалось, никакого смысла, никакой цели, и посвященную только одному моменту – моменту, который вот-вот настанет. Мой собственный отец растил меня для того, чтобы продать меня, даже не целиком, а по частям, другим людям. Ли-ра охраняла меня, как могла, но даже она не сумела спасти свою названную дочь от ее судьбы. Я была почти уверена, что убил Ли-ру один из вампиров, служивших Ра’шу. Она не сказала ему, где я, но он будет искать и непременно найдет мое истинное воплощение, приведет его к своему господину, и история повторится вновь.

– Пусть, – беззвучно шептала я, – пусть. Терну я не нужна, у мамы есть Ли-бела, пусть все так и будет. Я не хочу больше бороться. Я не хочу больше…

Я почувствовала, как в груди разгорается пламя, как оно становится все сильнее и сильнее, и вот уже пол подо мной начинает теплеть, и за закрытыми глазами вспыхивает свет, яркий, нестерпимый и такой чистый.

А потом рука Корта заслонила мне глаза.

– Держись, Стил, – сказал он. – Сейчас будет больно.

Я еще успела услышать далекие крики, разнесшиеся по тюремному коридору, успела услышать, как дико и пронзительно завыл в соседней клетке оборотень, а потом, перекрывая крики, шум и звуки раздавшихся выстрелов, совсем близко ухнул невероятной силы взрыв.

ГЛАВА 40

Сначала мне показалось, что взорвалась сама тюрьма, но потом я поняла, что ошиблась, и это была ударная волна, жестокая, хлесткая, но пришедшая откуда-то извне. Корт прижимал меня к себе, закрывая крыльями, пока вокруг все ходило ходуном. Дикое эхо испуганных криков заполнило пространство, когда вдруг загорелся свет. Видимо, случилось что-то серьезное. Техники у клетки оживленно заговорили, но я не слышала слов – вопросительные крики испуганных пленников перекрывали их голоса.

– Что это было, Корт?

– Я надеюсь, космодром, – сказал он.

– Что ты имеешь в виду? – спросила я, полуобернувшись в его руках.

Ангел был серьезен, его глаза смотрели сквозь меня. Он отпустил меня и сел, потом поднялся на ноги и молча подошел к противоположной стороне клетки – туда, откуда пришел взрыв. Я почувствовала запах горелого пластика – безошибочно узнаваемый и такой земной. Он откуда-то с той стороны, гонимый ветром, пополз едкий дым, царапающий горло и жгущий глаза. Я поднялась на ноги и тоже подошла к решетке, не обращая внимания на оклик одного из техников.

Огня видно не было. Я поняла, что ударная волна разбила стекло одного из окон, именно поэтому в помещение стало затягивать дым. Снова раздались выстрелы, и я поежилась. Что происходит? Мне стало не по себе, несмотря на то, что опасность нам здесь не угрожала.

Техники переступали с ноги на ногу и, казалось, пребывали в нерешительности, не зная, что делать. Но вскоре все стало более определенно. Со стороны выхода послышались звуки торопливых шагов – звуки бега, если говорить точно, и вот уже к моим охранникам подбежал еще один, запыхавшийся, испуганный, но одновременно преисполненный важности.

– Корабль одного из покупателей взорвался! – сказал он, и я сжала руки в кулаки, чтобы подавить рвущийся из горла вскрик. – Господин приказал всем идти к космодрому, но вам нужно оставаться на месте. Ни под каким предлогом не покидайте поста!

Он развернулся и бросился обратно со всех ног, словно спеша на пожар. А впрочем, так оно и было. Техники крепче сжали оружие и повернулись ко мне, будто ожидая, что я прямо сейчас начну бунтовать. Но я только пожала плечами и отошла от решетки, дожидаясь, пока Корт решит, что пора поговорить.

Оборотень в клетке вел себя спокойно, гораздо спокойнее, чем можно было ожидать. Я несколько раз ловила на себе его горящий взгляд, и отводила глаза, и в какой-то момент ко мне пришло понимание того, что спокойствие волка вовсе не связано с тем, что нам ничего не угрожает. Он как будто бы что-то знал.

– Представляю, как разозлится Ра’ш, если окажется, что покупатель пострадал, – сказал он, обращаясь к птицелюдям. – Овечку тогда придется продать целиком и за меньшую цену.

– Стил, – позвал Корт.

Одновременно с его возгласом техники направили на волка оружие. На лицах их была написана решимость.

– Тебе запрещается называть господина по имени, – сказал один.

Я поспешила подойти к ангелу.

– Волк зачем-то нарывается, стой здесь, – сказал он мне тихо и быстро, пока оборотень, смеясь глухим смехом, отходил к стене. – Держись поближе ко мне.

– Мне кажется, – продолжал оборотень так же нагло, – что вы слишком уж усердно исполняете свой долг. Ваши братья сейчас тушат космический корабль. Все сейчас тушат космический корабль. Интересно, кто его взорвал, правда?

– Что он делает?

Подувший ветер донес до нас запах дыма, вонь горящего пластика и оплавленной проводки и выстрелы. Пронзительно завыла сирена, низко, атонально, разрывая пространство и заставляя помимо воли зажать руками уши. Раздавшийся совсем рядом волчий вой вплелся в это завывание и превратил его в песню – песню страха, паники и отчаяния. Я схватила Корта за руку, не обращая внимания на приказы птицелюдей – они хотели, чтобы мы с ангелом отошли каждый в центр своей клетки.

– Нам разрешено применять оружие!

– Так примени! – захохотал волк, опускаясь посреди клетки на четвереньки. – Примени оружие против демонокровки… и вы убьете друг друга в попытке добраться до нее. Ее кровь сведет вас с ума, с ума!

Его лицо вытягивалось и стремительно покрывалось шерстью прямо на глазах, но техники не рискнули в этот раз войти в клетку и преподать оборотню новый урок. Они стояли у моей клетки, переглядываясь и сжимая в руках оружие, словно боялись, что оно убежит.

Творящаяся в клетках вакханалия, казалось, сбила охрану с толку. Выстрелы то приближались, то удалялись, пленники требовали объяснить, что происходит, некоторые трясли прутья решетки и вопили, подбодряя тех, кто устроил взрыв. Тюремная охрана, судя по всему, была стянута к космодрому. Время шло, но не было ни известий, ни новых приказов, и все мы начинали медленно сходить с ума – потому что не знали, что будет потом, что будет с нами дальше.

Я только сейчас осознала, что нахожусь не в городе и даже не во дворце. Тюрьма наверняка находилась в местности, о которой знали только избранные, и я была почти уверена в том, что космодром Ра’ша даже не обозначен на карте. «Господин» вовсе не контролировал планету, на которой устроил себе невольничий рынок, он здесь просто прятался.

– Контрабандист несчастный, – пробормотала я, и ангел кивнул, прочитав мои мысли.

– Да. Ра’ш занимается торговлей пленниками уже давно. Продает рабов и партнеров для постельных утех. Межрасовые отношения для некоторых – экзотика, но Вселенским советом это запрещено, вот ему и приходится прятаться в пустыне на планете без названия и координат.

– Но зачем он убил всех волков?

Ангел покачал головой.

– Возрождение демона – вот его миссия. Он сжигает мосты. Он и в самом деле уверен, что возрожденный демон способен уничтожить все и вся… с помощью оружия, которое он даст ему в лапы.

– Я запрещаю вам разговаривать! – подскочил к решетке техник. – Мне разрешено применять оружие!

– Отойди, – кивнул Корт. – Не нарывайся, мы не знаем, что происходит. Веди себя смирно.

Я послушалась, но мысли никуда не делись, и теперь кружились вокруг одного, как привязанные. Планета без названия и координат. Таких в космосе миллиарды, но все же среди покупателей оказался не кто-то другой, а Аргента. Как такое возможно?

Я уговаривала себя не надеяться и не думать, но все же… если нашел Аргента, значит, сможет найти и Терн… Трайн… хоть кто-нибудь.

Рычание оборотня раздалось совсем рядом, и я подпрыгнула от неожиданности. Волк стоял, просунув морду через прутья решетки – да, морду, ибо это больше был не человек – и рычал. Шерсть на загривке стояла дыбом, желтые глаза горели. Я ждала, что техники начнут стрелять в него или воспользуются узами, но они вдруг выпрямились и застыли напротив дверей в мою клетку, глядя в направлении выхода. Один за другим в поле моего зрения появились шесть птицелюдей в защитных костюмах и масках. Двое из них несли в руках носилки, и я при виде их застонала от отчаяния. Только не это. Только не Корт. Но на этот раз пришли не за ним, а за мной.

По сигналу техники отошли от дверей моей клетки. Я увидела среди птицелюдей зеленоглазую птицеженщину из лаборатории, и сердце сжалось. Клетка отворилась, и я отодвинулась к стене, не понимая, что им нужно, и вовсе не желая покидать Корта, пока не узнаю, что случилось.

– Приказ господина. Тебя срочно переводят в другую тюрьму, – сказала женщина. – Подойди, я надену наручники.

– Что? – я не поверила своим ушам. – Нет. Этого не может быть, я не пойду!

– Скрутите ее, – отдав приказ, она отступила назад, позволяя охране скользнуть в мою клетку.

Шесть человек против меня одной. Шансов не было. Я вопила, царапалась, пыталась укусить, но это ничего не дало. Они прижали меня к полу, действуя профессионально: жестко, но так, чтобы я не поранилась. Наручники защелкнулись на руках, лишая меня надежды на спасение.

– Корт! – закричала я. – Корт, помоги!

– Отойди к центру клетки! – скомандовала ангелу женщина. – Я сказала!

И он не посмел ослушаться. На голову мне надели защитный шлем. Я кричала, пока меня вытаскивали из клетки, вопила, пока меня привязывали к носилкам, орала, пока тащили прочь по коридору. Корт остался там, но ведь они знают, что без него я пропаду, они знают, что мне не пережить приступа лихорадки возвращения, если рядом со мной не будет ангела, который возьмет меня за руку и скажет, что все будет хорошо.

Мы прошли мимо закрытых дверей лаборатории и через распахнувшиеся автоматические двери вышли на улицу, в холодную пустую ночь. Я задыхалась от злости и усталости, уже почти беззвучно выплевывая ругательства. Вокруг пахло дымом. Вдали поднималось в небо гигантское зарево, оттуда доносились крики и пальба. Я поняла, что это и есть космодром.

Грузовая машина с открытым верхом ждала нас с заведенным мотором. Откинув борт кузова, носилки со мной погрузили туда. В кузов прыгнули четверо вооруженных птицелюдей, борт подняли, и машина тронулась с места. Но почти сразу же остановилась.