Текст книги "Ближе некуда (СИ)"
Автор книги: Юлия Леру
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 30 страниц)
– Послушай. Это Инфи меня наказывает за то, что я на тебя напал. Оставь меня и уходи. Я пойму тебя.
Я вырвала руку и молча вышла. Конечно, поймет он меня. Только вот я сама себя не пойму, если уйду и оставлю волка умирать от моей же пули. Так дело не пойдет. Едва буря схлынет, я поднимусь в деревню. Волки должны мне помочь, пока не стало слишком поздно. Я надеялась, что еще не стало.
Вторая ночь прошла так же быстро, как и первая, и на следующее утро мне показалось, что буря все же начинает утихать. Надо было видеть, какой надеждой загорелись глаза Ера, когда я сказала ему об этом. Но он и сам уже шел на поправку. Или мои промывания сделали дело, или волчий здоровый организм начал справляться с инфекцией – но к вечеру третьего дня притворщик вышел из комнаты к ужину. Умяв полбанки оленины с бобами, Ер уселся на стул у печи и провел так весь вечер. Я молчала, в глубине души почти ликуя. Еще день, и мы сможем вдвоем пойти в деревню. И мне не придется идти на сделку с совестью, оставляя больного волчонка на произвол судьбы.
К полудню четвертого дня буря утихла окончательно. Выйдя на крыльцо, я сделала шаг – и по колено провалилась в снег. Но это было нестрашно. Я вернулась в зимовье и сказала Еру, что нам пора выдвигаться.
– Отец убьет меня, – сказал он, повесив голову.
– Я скажу ему, что я подстрелила тебя случайно, – сказала я. – Скажу, что приняла за зайца.
– Одн-на!
– Хорошо, тогда за бобра.
Он понял, что я так шучу, и позволил себе робкую улыбку.
Я решила, что нужно сначала осмотреться. Сделав пару кругов вокруг зимовья, я смогу заодно осмотреться и решить, как лучше выбраться из низины, в которой находилось зимовье. Наверняка снега здесь больше, чем наверху, и мне будет удобнее сразу же выйти на холм, чтобы оттуда уже спуститься в долину. Я сказала Еру, чтобы ждал меня.
– Эта одежда, – я кивнула на то, что было на нем, – от холода тебя не защитит. Нам нужно будет выбрать максимально короткий пусть, но для начала мне нужно осмотреться.
– Я могу повезти тебя на санках, – сказал он.
– Обратившись?
– Я не могу обратиться, пока рана не зажила. – Ер помолчал, глядя куда-то вдаль. – Я помню, что сам нарвался на пулю, Одн-на. Почему я прыгнул на тебя? Почему попытался укусить?
– Я не знаю, – сказала я. – Меня, видимо, не любят животные.
Он, к моему удивлению, кивнул так, словно в этом не было ничего необычного.
– К нам в деревню пару больших лунокругов назад приходил человек. Мы едва не разорвали его на куски, когда он резал ножом кролика и нечаянно проткнул себе палец. Он хотел стать у нас лекарем, но мой отец не разрешил. Мы бы убили его рано или поздно. Отец говорит, таких людей мало, но они еще есть. Мы называем таких людей… – он замялся.
– Ну, говори, – сказала я.
Ер помолчал.
– Понимаешь, Од-на… Волк приходит в неистовство, когда чувствует кровь зайца, – сказал он, наконец. – Или кровь оленя.
– Кровь жертвы, – сказала я, и он кивнул снова, явно засмущавшись.
– Да. Вся стая будет загонять оленя не потому, что она хочет есть, а потому что он так аппетитно пахнет. Вкусно пахнет, понимаешь? – Его глаза сверкнули желтым, и я отпрянула.
– Прости, – поспешно сказал он. – Прости, пожалуйста.
– Так как вы нас называете? – спросила я.
Ер усмехнулся, показывая вдруг выросшие клыки, и на этот раз в его голосе не было смущения.
– Мы называем вас овечками.
ГЛАВА 29
На следы я наткнулась уже по возвращении. Сначала я было решила, что иду по своей собственной лыжне, но потом поняла, что эта лыжня чужая – она вдруг резко свернула и стала подниматься в гору, туда, откуда мы с Ером спустились несколько дней назад. Я остановилась и пригляделась, не веря своим глазам. Очевидно, что лыжня появилась здесь уже после бури, иначе бы ее замело вместе с нашими следами. Следы лыж были глубокими, человек тяжело опирался на палки – отметины по бокам тоже были глубоки. Очевидно, крупный взрослый мужчина, охотник или кто-то из деревни, хотя волки обычно в зимнее время старались без необходимости не принимать человеческий облик.
Но что ему здесь нужно?
Поправив на плече ружье, я ступила на чужую лыжню, решив проследить, куда она ведет. Наверняка человек, прошедший так близко от нашего укрытия, заметил его. Наверняка он даже знал о нем. Обойдя вокруг зимовья, лыжник выбрался из низины тем же путем, каким и пришел, вернувшись по своим же следам. Мне это не понравилось.
Похоже было, что кто-то ждет, когда мы уберемся из дома, во всяком случае, в этом я себя убеждала. Второй вариант, пришедший мне в голову, был хуже. Человек не ждал, пока мы покинем зимовье. Он за нами следил. От этой второй мысли волосы у меня на голове встали дыбом.
Я поднялась по склону, выбравшись на холм, оглядела открывшееся передо мной пространство.
А вот и он.
Я прищурилась, заметив петляющий между редких деревьев человеческий силуэт, явно мужской. Человек мог увидеть меня, потому я чуть сошла с вершины и легла на снег, решив оставаться незамеченной как можно дольше. Мужчина вел себя, по меньшей мере, странно. Его мотало из стороны в сторону, казалось, он едва удерживает равновесие на ровной снежной поверхности. Пару раз он едва не упал, и буквально чудом устоял на ногах. Двигаясь вдоль кромки леса, он добрался до подошвы холма, затем развернулся и устремился прямо на меня, рассекая морозный воздух стремительным движением палок. Расстояние между нами сократилось почти мгновенно, как по волшебству – только что мужчина скользил по склону, а вот уже оказался подо мной буквально в пятидесяти метрах пути.
Я поняла, что лучше обозначить свое присутствие сразу. Пока мужчина находился далеко, я еще могла убедить себя, что нахожусь вне опасности, но возвращался он по своим следам, а это значило, что путь его пройдет там же, где и ранее – около зимовья. И кто знает, как поведет он себя на этот раз.
Солнце ударило мне в лицо, отблеском заиграло на стволе ружья. Я поднялась и вытянула руку с оружием в сторону, чтобы ее было хорошо видно. Лыжник должен был заметить блеск металла, и, если он не враг, он поймет, что сюда лучше не ходить. Или хотя бы обозначит намерения.
Взлетев на холм, человек оказался совсем рядом со мной. Словно не видя оружия в моей руке, он понесся по холму мне навстречу, вынуждая отступить с лыжни и вскинуть ружье на плечо, прицеливаясь пока выше его головы, чтобы в случае чего сделать предупредительный выстрел.
– Стой! – закричала я, не выдержав, когда он оказался уже совсем рядом. – Стой, или буду стрелять!
Мужчина споткнулся при звуке моего голоса. Словно опомнившись, словно только что увидев меня, он замедлил движение и поднял палки в одинаковом во всей знакомой мне Вселенной жесте мира и признания силы.
– Я не наврежу тебе, – сказал он до боли знакомым голосом, и я, ахнув, сделала шаг навстречу.
– Трайн!
Солнце било мне в глаза, и я не смогла разглядеть его лица, пока он летел по склону, но голос… я не могла ошибиться. Это был Трайн, человек, которому я была обязана жизнью, вот только что он делал в этой глуши рядом с волчьими норами и почему ходил кругами вместо того, чтобы остановиться в зимовье?
Он остановился и, очевидно, тоже вгляделся в мое лицо, потому что в голосе зазвучало узнавание.
– Одн-на?
Судя по интонациям, Трайн не испытал радости от встречи. Он просто констатировал факт, я же была готова кинуться ему на шею. Он поможет мне с Ером. Он сможет добраться до волчьей деревни и попросить у них одежду для раненого волчонка. Мне не придется тащить волка на себе и терять время. Трайн поможет мне. Он не бросит меня в беде.
– Я так рада тебя видеть, – искренне сказала я. – Трайн, мне так нужна твоя помощь. Пожалуйста, пойдем со мной в дом. У меня здесь раненый волк, и я не справлюсь с этим сама.
Он как-то странно дернул головой и посмотрел в сторону зимовья, словно не слыша того, что я только что сказала. Не говоря ни слова, оттолкнулся палками и начал спускаться по склону в низину. Мне не оставалось ничего другого, как последовать за ним.
– Трайн! – окликнула я уже немного растерянно, когда он набрал скорость и понесся к дому на всех парах. Я так быстро двигаться не могла, мне пришлось снова окликнуть его. – Трайн, подожди!
Он остановился не сразу, словно заставляя себя. Да что с ним такое? Приблизившись, я смогла, наконец, разглядеть его лицо. А разглядев, испугалась увиденного. Передо мной стоял Трайн… но как же он был не похож на того Трайна, которого я знала. Закушенная губа, отрешенный взгляд, дрожь в руках, крепко сжимающих лыжные палки. Зрачки казались еле заметными точками на светлой радужке. На щеках темнели красные пятна.
– Что с тобой? – вырвалось у меня.
Он покачал головой, глядя куда-то в сторону. Пошатнулся, видимым усилием заставив себя устоять. Казалось, Трайн едва держится на ногах. Так вот откуда эти глубокие отметины по бокам от лыжни – он опирался на палки всем весом, практически повисая на них, чтобы удержать равновесие.
– Это неважно, забудь, – он снова выпрямился, но я уже чисто рефлекторно ухватила его за руку.
Рука Трайна показалась мне горячей, как хорошо нагретый солнцем кирпич. На ощупь кожа была такой же: твердой, жесткой, сухой. Он не вырывался, когда я подняла руку и коснулась его красного – теперь я поняла, что не от мороза – лица. Трайн как будто не совсем понимал, что происходит. Он смотрел сквозь меня и пытался выровнять частое дыхание, со свистом врывающееся из его груди, и я слышала даже на расстоянии, как клокотал в его легких воздух.
– Да у тебя лихорадка! – сказала я, отдергивая руку. – Инфи великий, ты заболел?
– Со мной все нормально, – сказал он тихо, едва разлепив сухие губы. – Со мной все нормально, Стилгмар.
И упал лицом в снег.
Я побежала за Ером. Вдвоем мы затащили Трайна в зимовье, укрыли одеялами, дали воды. У него была теплая одежда, и Ер тут же атаковал меня просьбой отпустить его в деревню.
– Я схожу домой и принесу одежду и лекарства, – сказал он. – Или приведу остальных, и мы отвезем его к нам. У нас есть лекарь, он живо поставит твоего парня на ноги. Пожалуйста, Одн-на, позволь мне отплатить тебе добром за добро.
Я метнула на него красноречивый взгляд, но промолчала. Мой парень, надо же. Но Ер говорил дело, смысла торчать здесь еще несколько дней теперь не было.
– Что ты скажешь своему отцу? – спросила я, уже зная, что не смогу долго сопротивляться.
Ер посмотрел на меня глазами полными страха и решимости одновременно.
– Я расскажу ему правду, – сказал он. – Я знаю эту лихорадку, Одн-на, если парню не помочь…
Он умолк, словно испугался, что сказал лишнее, но я и без слов поняла, что речь идет о жизни и смерти.
Скрепя сердце я отдала ему одежду Трайна. Она была слегка великовата в плечах, чуть длинна, но в целом смотрелось неплохо. Пообещав мне вернуться с помощью, Ер выскочил за дверь с прытью молодого волка.
Я же вернулась к Трайну, уселась рядом и стала ждать.
Стилгмар, Стилгмар, Стилгмар – билось в голове. Я надеялась, что больше никогда в жизни не услышу этого имени, но вот оно само нашло меня, нашло, сорвавшись с губ человека, которого я так рада была снова увидеть, и которому я так хотела доверять.
Наверняка Трайн знал меня в Белом мире. Наверняка он сразу же узнал меня – а может, я как-то выдала себя, пока рыдала у него на руках в те далекие ночи, испугавшись кошмаров.
Кто же он такой? Каким именем я называла его в мире, из которого так отчаянно пыталась убежать? Почему он спас меня? Почему опустил, не рассказав, что узнал?
Снова я задавала себе вопросы, и снова не получала на них ответов. Оставалось только ждать, пока Трайн откроет глаза. Оставалось только ждать.
Он пришел в себя уже совсем скоро. Воспаленные глаза открылись, сухая и горячая рука нащупала мою, чуть заметно сжала. Я едва не вскрикнула – оказалось, сидя на стуле в тишине, я задремала.
– Инфи великий, ты жив. – В моем голосе сквозило нескрываемое облегчение.
– Со мной не так уж легко и справиться, – сказал он. – Спасибо, что не бросила меня… Как я здесь оказался? Мы ведь в охотничьем доме, правда? Я узнал его.
Я кратко пересказала ему то, что видела и знала, умолчав только о «Стилгмар». Трайн выслушал спокойно, не отпуская моей руки – он, видимо, даже не осознавал, что держит ее.
– Я долго боролся, – сказал он, наконец, когда я замолчала. Легкая улыбка скривила его губы. – Одн-на, когда в следующий раз у меня начнется бред, просто не держи меня. Позволь уйти.
– По-моему, бред уже начался, – сказала я, приподнимая брови. – У тебя лихорадка, Трайн. И судя по всему, достаточно тяжелая. Волчонок приведет помощь, потерпи.
– Они не станут мне помогать, – Трайн погладил мои пальцы и все-таки отпустил, глядя на меня внимательным взглядом. – Волки знают, что за лихорадка не дает мне покоя, поверь мне. Они посоветуют сделать то же, что советую сделать я.
– Но почему?
Он покачал головой. Осторожно поднявшись, Трайн уселся на кровати, спустив ноги. Грубый кашель разорвал возникшую тишину, и, когда приступ закончился, я с ужасом увидела кровавую пену на губах своего спасителя.
– Ты ведь уже поняла, что я тебя знаю, Стилгмар, – сказал он, опустив голову и не глядя на меня. После приступа голос звучал глухо. – Тебе ведь хочется задать вопросы, правда? И первый из них касается моего имени.
Трайн посмотрел на меня. Окровавленные губы смотрелись жутко. Заметив мой взгляд, он тут же оттер кровь рукавом.
– Прости. Прости, Стилгмар. Я должен был раскрыться сразу. Но просто не смог. Не хотел, чтобы ты видела во мне врага из Белого мира.
Он впился взглядом в мое лицо, чтобы не упустить малейший нюанс его выражения, и четко и ясно назвал свое имя.
Меня бросило в жар и холод одновременно. Я впилась взглядом в лицо Трайна, вглядываясь в его выражение как будто в первый раз.
– Керр? – прошептала я, не веря своим глазам. – Не может быть, ты – Керр?
Я смотрела на него, искала пристальным взглядом знакомые черты – и не находила их. За то время, которое я провела у него дома, Трайн не отпустил ни одного двусмысленного комплимента. Да он их вообще не отпускал. Не было шуток на скользкие темы, не было намеков, не было флирта.
Как Трайн, взрослый мужчина с двумя взрослыми детьми, мог оказаться ровесником своих сыновей? Как красноглазый парень, который заигрывал со всеми девушками Школы, мог оказаться мужчиной, который спас мне жизнь? Человеком, который держал меня за руку, когда меня рвало ледяной водой, обнимал, когда я просыпалась от собственных криков, уговаривал поесть, когда меня тошнило от высокой температуры?
– Не могу поверить, – сказала я.
И все же это был он. На двадцать земных лет старше, на пару звездокругов мудрее, но все же Керр. Керридар. Трайн-Ар. Ну, конечно, мне стоило бы догадаться, хотя бы предположить, что это был он, когда Ли-ра назвала мне полное имя. И его слова: «Наши судьбы связаны, Одн-на» в день расставания, конечно, они могли значить что-то большее, чем банальная попытка скрыть неловкость.
– Я прыгнул сюда сразу же, как узнал о твоей смерти в Белом мире, – сказал он. – Мы с Камнри держали связь – я сообщил ей разу же, как нашел тебя, точнее, сразу же, как убедился в этом.
– Так ты знал, кто я… – растерянно прошептала я, глядя на него.
Он кивнул.
– С самого начала. Я начал подозревать сразу же, как увидел тебя. Внешность в гуманоидных мирах меняется не сильно, и ты похожа на Стилгмар ровно так же, как Стилгмар похожа на Нину, которая похожа на Одн-ну. Ну, а когда я услышал от тебя же твое истинное имя, все встало на свои места.
Я все еще сидела, что называется, открыв рот. Сколько же людей знали обо мне то, чего не знала я сама?
– Количество совпадений зашкаливает, – сказала я больше себе, что Трайну, но он услышал и согласно кивнул.
– Учение Инфи называет это судьбой, Одн-на, – сказал он. – Люди, идущие вместе в одной жизни, непременно встречаются в другой.
– Сплетенные вместе нити душ в мирах и Вселенных тянутся. – Слова из книги бытия Инфи, которую так часто читала мне Ли-ра – смутное воспоминание из далекого детства. – Любовь ли, вражда ли за ними идут – все в судьбах навек останется.
– Вот видишь, – сказал Трайн, поднимаясь с кровати. – Ты все помнишь.
Без каких-либо объяснений он направился к выходу – сначала из комнаты, потом из дома. Я сначала не поняла, что намерения его вполне серьезны, и только когда захлопнулась дверь, бросилась следом.
– Трайн! – Я выскочила на крыльцо. Он, не обращая внимания на то, что по колено проваливается в снег, шел от зимовья прочь. – Трайн, ты куда?
На улице было морозно. Я метнулась за одеждой, впрыгнула на ходу в ботинки и снова выбежала на улицу. Трайн целеустремленно двигался в направлении волчьей деревни, без обуви, без верхней одежды и, похоже, без осознания того, что делает.
– Трайн! – крикнула я.
Он не остановился и не обернулся. Я спрыгнула с крыльца в глубокий снег и бросилась следом за ним, понимая, что он снова в бреду – и снова идет туда, куда направляет его воспаленный разум. Но куда он идет? Куда тянет его эта лихорадка, этот бред, с которым он не в силах справиться… и с которым не хочет справляться?
Я настигла его уже на подъеме. Бежать, все время проваливаясь в снег, было очень тяжело. Я едва дышала, по лицу градом катился пот, ноги по колено были мокры от снега. Ухватив Трайна за плечи, я остановила его и развернула лицом к себе.
Бешеные, лишенные разума глаза уставились на меня с выражением, которое не поддавалось описанию.
– Трайн! – я встряхнула его, – Трайн, очнись же!
Он поднял руки и со всей силы оттолкнул меня от себя – спокойно и безразлично. Я полетела в снег, на мгновение потеряв способность дышать – от удара из меня вышибло весь воздух. Прижимая руку к груди, в которой все клокотало, я смотрела на него, смотрела в его пустые глаза, в зрачки, снова уменьшившиеся до размера точки. Он тоже смотрел на меня, но не видел. Красные пятна на лице проступили с особенной ясностью, хриплое дыхание сорвалось с губ.
– Трайн, что ты делаешь?! – закричала я, когда он отвернулся от меня и пошел дальше, как будто ничего не было. – Вернись!
Я поползла за ним сначала на четвереньках, потом вскочила на ноги и снова побежала. Он не понимает, что делает – только эта мысль удержала меня от того, чтобы развернуться и, плюнув на все и вся, позволить Трайну уйти. Это… и воспоминание о его руках, удержавших меня на краю полной кошмаров бездны, из которой не было возврата.
– Керр! – позвала я его снова, сама не осознавая, что называю другое, не здешнее имя. – Керр! Прошу тебя!
Но, кажется, это имя подействовало. Он замедлил шаг. Я забежала вперед и преградила ему дорогу. Страшные глаза снова уставились невидящим взором мне в лицо, но на этот раз Трайн остановился и даже заговорил со мной – глухо, словно выдавливая из себя звуки.
– Пусти меня к Воротам, Одн-на, – сказал он. – Мне нужно к Воротам. Пусти меня к Воротам.
– Зачем тебе к Воротам, Керр?
– Мне нужно к Воротам, – сказал он и попытался пройти мимо, но я снова заступила дорогу, впиваясь взглядом в его словно окаменевшее лицо.
– Вернись. Тебе нужно одеться. До волчьей деревни далеко, ты простудишься, Керр, пожалуйста.
То, что он сделал дальше, поразило меня до глубины души. Керр не стал снова меня отталкивать. Он не стал обходить меня, не стал ничего объяснять. Молча опустившись на колени прямо в глубокий снег, он закрыл лицо руками и замер. Пара минут, еще пара минут. Я стояла молча, не зная, что сделать и что сказать. А потом я услышала рыдания.
Я застыла в растерянности как истукан. Но тут же взяла себя в руки и опустилась на колени рядом с Керром, робко коснувшись рукой его вздрагивающего плеча.
– Керр. – Если это имя действовало, я буду звать его так. – Керр, что случилось?
– Мне нужно к Воротам, – глухо сказал он. – Мне нужно к Воротам, пусти меня, Стил, пусти, мне очень нужно туда, мне так туда нужно.
Он замер на мгновение, а потом вдруг вскочил на ноги так резко, что напугал меня. Опустив глаза, Трайн посмотрел на меня – и это снова был его ясный взгляд, который я знала и помнила. Он протянул мне руку, и я машинально взялась за нее.
– Это лихорадка возвращения, – сказал он совершенно обычным голосом, пока я приходила в себя от столь резкого перехода безумия в нормальное человеческое состояние. – Я же говорил тебе, что из Белого мира не сбежать. Я же говорил тебе.
Он притянул меня к себе – я едва успела упереться руками в его грудь. Трайн и Керр смешались в выражении его лица, в голосе, во взгляде, загоревшемся непреодолимой решимостью. Этот решительный взгляд пронзал меня насквозь. Эти глаза смотрели мне прямо в сердце, увещевая, уговаривая, упрашивая.
– Пойдем со мной, Стил. Давай вернемся в Белый мир вместе. Я не хочу возвращаться один, я не хочу забывать тебя, я не хочу знать, что оставил что-то важное там, за Воротами.
Я почувствовала силу его рук – достаточную, чтобы заставить меня пойти с ним, услышала в голосе решимость – достаточную для того, чтобы не слушать моих возражений. Я знала, что Трайн никогда не причинил бы мне вреда, я знала, что могла доверять ему, так, как может доверять один человек другому. Но по спине пробежал холодок. Я не хотела идти с ним. Я не хотела возвращаться в Белый мир. Не хотела.
– Отпусти меня, – даже в голосе моем звучал испуг, и Трайн словно опомнился, разжал хватку и сделал шаг назад, не отрывая от меня своего взгляда.
Жестокий приступ кашля скрутил его, и заставил отступить на пару шагов. Я смотрела на него со страхом и отчаянием, и не знала, что делать, как помочь, как облегчить его страдания.
Лихорадка возвращения. Значит, так это называется. Значит, вот она – та самая болезнь, которая заставляет однажды побывавших в Белом мире снова и снова возвращаться туда. У Трайна не было здесь воплощения, он прыгал через Ворота, а не переходил, как Камнри или Терн, и его Белый мир притягивал как магнитом, заставляя бросить пациентов, близких, родных – и идти по снежной пустыне, забыв о голоде и холоде, к дыре в пространстве, именуемой переходом в другой мир.
Теперь я как никогда точно осознала правоту слов Аргенты. Так трудно представить себе, что однажды ты просто не сможешь жизнь в своем родном мире и захочешь вернуться туда, где тебе не рады – но доказательство этого теперь было у меня перед глазами.
И все было даже еще хуже. Если ничего не изменилось с тех пор, как мне рассказала о Снежном мире Силенка, Трайн потеряет память после возвращения. Он забудет, что видел меня здесь, забудет, что узнал меня, забудет, что спас мне жизнь. И многое другое, о чем я не знаю и, наверняка, никогда не буду знать.
– Одн-на. Стилгмар.
Я отвлеклась от раздумий и посмотрела на него. Трайн казался растерянным, он стоял и оглядывался вокруг с полным непониманием происходящего на лице.
– Что я здесь делаю? У меня снова был бред?
– Да, – просто сказала я.
– Тебе стоило позволить мне уйти, – сказал он, взглядом пройдясь по следам и безошибочно вычислив происшедшее. – Я тебя ударил? Толкнул?
– Второе. И напугал, когда стал тащить за собой в Белый мир.
– Даже так.
Трайн обхватил себя руками, видимо, начиная ощущать пробирающий до костей зимний холод. Губы сжались.
– Нам надо вернуться, – сказал он. – На этот раз я потерял не только контроль, но и разум. Следующий бред может стать последним.
– Что ты собираешься делать? – спросила я.
– Я дождусь возвращения твоего друга и отправлюсь вместе с вами к норам. Волки знают, что я приду, я уже четырежды добирался до деревни и возвращался обратно. В последний раз просто стал кружить вокруг зимовья, в надежде отвлечься от мыслей о Воротах, наблюдая за тобой и волком.
– Если ты мне скажешь, что Ер – это Приэ или Аргента из Белого мира, у меня начнется истерика, – сказала я совершенно серьезно.
Он хмыкнул.
– Вряд ли. Этот волчонок – просто случайная встреча на твоем жизненном пути. А что касается Приэ… У него столько воплощений, что он может жить вечно.
Мы услышали разносящийся в воздухе яростный волчий вой и словно очнулись. На Трайне были носки, свитер и теплые брюки, но этого было явно недостаточно, чтобы защитить его от потянувшего из-за холма холодного вечернего ветра.
– Кажется, возвращается Ер, – сказал он. – Пойдем-ка отсюда. Не люблю волчий запах, от него у меня болит голова.
Но я не слушала его. Во все глаза я смотрела на волков, несущихся по холму нам навстречу. Я ждала Ера в человеческом обличье – и он бежал, почти не отставая от сородичей, вслед за стаей. Но был с ними еще один человек, и, узнав его, я схватилась за сердце.
Это был человек, от воспоминаний о котором я пыталась сбежать, покинув деревню несколько дней назад. Это был человек, от которого, если мне дорога моя жизнь, я должна была держаться подальше.
Рядом с Ером, легко скользя на лыжах, бежал в нашу сторону Терн.
ГЛАВА 30
Трайн вошел в дом, я же осталась на пороге, встречать «гостей. Глупо было делать вид, что я не заметила волков – они выли так, что могли разбудить мертвого. Желтые глаза поблескивали в наступающей тьме, оскаленные пасти казались наполненными кровью. Я с трудом сдержала желание последовать за Трайном в дом и захлопнуть дверь прямо перед огромными мордами. Но я выстояла. Не отрывая глаз от бегущих за волками людей, я стояла и ждала, пока они окажутся совсем рядом.
– Одн-на! – закричал Ер едва ли не от подножия холма. – Одн-на, я привел помощь!
Волки остановились напротив: большие грациозные и смертельно опасные животные. Ер и Терн догнали их почти одновременно, затормозили, глядя на меня с противоположными выражениями лиц. Ер лучился энтузиазмом, и я поняла, что наказания ему удалось избежать. Терн, казалось, вот-вот взорвется – холодная ярость пылала во взгляде, обжигая меня, как ледяной ветер обжигает голую кожу.
– Как твой парень? – блестя глазами, спросил Ер, взбежав по ступенькам и на пару мгновений задержавшись рядом. – Не убежал?
– Все хорошо, он ждет тебя, – сказала я, отступая в сторону.
Волки улеглись возле крыльца, глухо ворча. Казалось, им совсем нет до нас дела. Ер вошел внутрь, следом поднялся на крыльцо Терн. Его глаза в полумраке казались изумрудами.
– Почему ты ушла так надолго, Одн-на? – спросил он, взявшись за ручку двери. – Почему ты пошла именно сюда?
Он вошел внутрь, не дождавшись ответа, и мне не оставалось ничего другого, как последовать за ним.
Ер уже зажег фонарь, разгоняя заползающий в дом мрак, Трайн ворошил угли в печи, одновременно осведомляясь у мужчин, не хотят ли они перекусить. Мужчины не хотели. Терн снял с плеч котомку и стал расставлять в шкафу консервные банки, привезенные для пополнения запаса. Ер вытащил из своей котомки одежду Трайна и отдал ему. Тот отправился в комнату, одеваться.
– Надеюсь, мы уберемся отсюда до темноты, – сказал Терн, ни к кому конкретно не обращаясь. – Ожидается сильный мороз, волки нервничают.
– Да, ветер ледяной, – вернувшийся в верхней одежде Трайн помог Терну расставить остальные банки, потушил огонь в печи и обернулся ко мне. – Нам лучше и правда выбраться отсюда поскорее.
– Ты все-таки идешь с волками, – сказала я растерянно.
Ер вдруг засмеялся легким звонким смехом.
– Куда же он денется, – сказал он, блеснув желтыми глазами. – Лихорадку не победишь, пока не встретишься с ней лицом к лицу. Даже если мы привяжем твоего друга цепями, он выдернет их и придет к нам. Или сойдет с ума, если цепи окажутся слишком крепкими.
– Твоему другу, и правда, лучше пойти с волками, – сказал Терн, закрывая дверцы шкафа и тоже оборачиваясь ко мне. – Идемте. У нас не очень много времени.
Я задержалась, чтобы забрать свою котомку и ружье. Трайн намеревался подождать меня внутри, но, видимо, приближался приступ, и, извинившись, он вышел наружу вслед за Ером, которому, похоже, не терпелось вернуться домой. Я вышла из комнаты с ружьем и котомкой и наткнулась на взгляд Терна, ждущего меня у дверей.
– Твоя мать сходит с ума, – сказал он холодно. – Почему ты не предупредила ее, что уйдешь так надолго?
– Была буря, – сказала я, оправдываясь. – Я не могла вернуться.
– Буря прошла два дня назад, – сказал он. – Тебе бы хватило времени, чтобы вернуться. Но, видимо, проводя время с другом, ты забыла о том, что за тебя волнуются дома.
– Если ты о Трайне, то не знаю, что взволновало бы мою мать больше: то, что я с ним, или то, что я с тобой, – бросила я.
У него побелели губы, когда он понял, о чем я. Развернувшись, Терн вышел из дома. Погасив фонарь, я вышла следом за ним, уже жалея о сказанном, но понимая, что была права. Если бы моя мать и посылала кого-то на мои поиски, это уж точно был бы не Терн. Но пришел именно он, и пришел сюда. Откуда он мог знать, что я направлюсь к волчьим норам? Он думал, что я собираюсь вернуться в Белый мир? Вряд ли. Но тогда что заставило его сразу же по окончании бури мчаться в волчью деревню?
Волки терпеливо ждали нас у крыльца. Я надела лыжи, взяла в руки палки, отвязанные от спины одного из волков, и повернулась к Трайну. Рука Терна сжалась на моей так неожиданно, что я подпрыгнула.
– Попрощайся, – сказал он тоном, не терпящим возражений. – Мы возвращаемся домой. С твоим другом все будет нормально, волки его проводят.
Я собралась запротестовать, но поняла, что покажусь глупой. Трайну помогут. Ер вернулся к своим. Мне нет смысла идти с ним дальше, тем более, как сказал Терн, мама за меня переживает. Мне незачем было идти с Трайном. Незачем.
– Он прав, Одн-на. – Трайн подошел ко мне ближе, и, не обращая внимания на стоящего рядом и держащего меня за руку Терна, обнял. – Я найду тебя, Стил, – шепнул он мне на ухо. – Я оставил на своем столе записку с твоим именем, я найду тебя, во что бы то ни стало.
Я высвободила свою руку и тоже обняла его. Горячее хриплое дыхание коснулось моей щеки, а потом Трайн отстранил меня решительным жестом и пошел прочь.
Волки тут же поднялись с места, обменялись коротким воем и бросились следом. Я поняла, что у Трайна снова начался бред, а значит, он не услышит моих прощальных слов. Несколько секунд – и волки, Ер и мой спаситель уже были совсем далеко. Я повернулась к стоящему рядом Терну, встретилась с ним взглядом.
– Почему ты касаешься меня? – вырвалось из моей груди помимо воли. – Ты хочешь причинить мне вред? Ли-ра мне все рассказала, нет нужды скрывать правду, Терн, я знаю, кто ты.
– Я могу причинить вред только той, кого люблю, – холодно сказал он. – С чего ты решила, что это ты?
Мне показалось, что я стояла на краю бездны, а теперь упала в нее. Хватая ртом воздух, я отступила на шаг назад и прижала руку к груди, не в силах справиться с тем, что творится внутри меня. Я хотела его ударить, я хотела причинить ему боль – но что сравнится с той болью, которую он – снова! – причинил мне? Одним словом, одним взглядом, одним движением губ Терн свел на нет все мои попытки держать себя под контролем.
