Текст книги "Ближе некуда (СИ)"
Автор книги: Юлия Леру
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 30 страниц)
Это не был наш первый поцелуй. Лакс уже целовал меня, и целовал не где-нибудь, а в Снежном мире, о котором он даже не хочет теперь вспоминать. Как он там сказал: «Врагом ты мне не была, но и другом я тебя не называл». Мы были вместе в том мире? Мы были влюблены друг в друга, были парой?
Голова шла кругом от таких мыслей, но я чувствовала, что я на верном пути. Зря он это сделал вчера, очень зря. Пробудив во мне воспоминания, Лакс заставил меня посмотреть по-другому на все свои слова и поступки. Ненависть, уверенность в том, что я его предала, отказ говорить о прошлом. Он не просто ненавидел меня, он ненавидел то, что вынужден помнить о нашей близости, тогда как я так легко о ней забыла.
Но я не забыла о ней. Я помнила ощущение его губ на своих губах, помнила, как эти губы произносили мое имя – теперь помнила. Черт возьми, я должна заставить его поговорить со мной об этом. Он должен рассказать мне о том, что было в Снежном мире. Ради того, что было между нами в прошлом.
Ради того, что уже не вернуть, ведь он женится на Силенке, а я через несколько десятков дней возвращаюсь домой…
Мы поднялись по винтовой лестнице на второй этаж и словно оказались в другом доме. Широкий светлый холл, открытые двери и залитые солнцем комнаты. Повсюду в горшках и кадушках стояли растения, на окнах цвели диковинные цветы, в клетках, развешанных вдоль стен, заливисто чирикали птицы. Мне показалось, я попала в какой-то цветочный магазин. От ароматов даже закружилась голова. Посмотрев на Патрона, я увидела, что и она изумлена увиденным.
– Л… Арксель! – позвала я.
Он выглянул откуда-то справа, помахал рукой.
– О, вы уже пришли. Проходите сюда, я жду вас.
На лице Аркселя сегодня не было раскраски, и сердце мое дрогнуло, заметив неуловимое сходство здешнего обличья и настоящей внешности сына Владыки. Если бы он не был вчера загримирован, я бы его точно узнала. Он-то, как понимаю, меня узнал сразу.
Мы остановились на пороге комнаты, которая, по-видимому, была гостиной. В центре стоял чайный столик на гнутых ножках, вокруг были разложены подушки. В углу, на громоздкой угольной плите фыркало здешнее подобие чайника. Кажется, Лакс нас и вправду ждал.
– Усаживайтесь на подушки.
Я уже направилась было к центру комнаты, но остановилась. Что делать с корзинкой?
– Э-э… Арксель, – я протянула ему корзинку, чувствуя, как пылают краской уши. – Это вроде как тебе.
Его насмешливый взгляд остановился на завернутой в полотенце стряпне.
– Десерт выглядит так, как я думаю?
– Именно, – сказала я, и, не удержавшись, улыбнулась.
Лакс тоже. Впервые я видела, как он улыбается, искренне и свободно.
Неужели он оттаял? Неужели больше не ненавидит меня?
Глупые мысли лезли в голову, и все никак не желали остановиться. Господи, он на меня плохо действует. Всего один поцелуй, и я превратилась в размазню.
– Давайте сюда. Кушак не забудь.
Я поспешно стащила с себя кушак и подала ему. Лакс перевязался им с почти комичной серьезностью. Я отвернулась от него и вслед за Патроном Камнри подошла к подушкам. Выбрав безопасное место в отдалении, я уселась, скрестив по-турецки ноги и не отрывая взгляда от узоров на столешнице. Лакс принес и поставил перед нами глиняные кружки с крепким терпким напитком, называемым аркнуб – от местного «арк», глаз. Если напиток оставить в чашке чуть дольше, он отстоится, кусочки трав осядут на дно, и заглянувшему в кружку покажется, что он заглядывает в чей-то глаз – вот полированная черная поверхность зрачка, вот темная радужная оболочка, а вот травинки-реснички по кругу.
– Я продержу вас недолго, – сказал Лакс, и я, подняв от кружки взгляд, вдруг поняла, что обращается он к Патрону Камнри, а не к нам обоим. – Столько, сколько требуется по этикету, не больше.
Что? Я заморгала от удивления. Мне послышалось?
– Как я объясню все ученикам? – спросила Патрон Камнри, как обычно, верно и быстро оценив ситуацию.
– Ее вызвали в мир Дайтерри. Ворота туда закрываются быстрее, чем мы думали. Если в течение ближайшего времени мы не вернемся туда, они захлопнутся. Это то, что я говорю вам. Ученикам сообщите минимум, к вашему возвращению у нас будет официальная версия.
– Погодите, – сказала я, чувствуя, как волосы встают дыбом от сказанного Лаксом. Все происходило слишком быстро. Только что мы готовились пить горький чай, и вот уже я узнаю, что отправляюсь в другой мир, да еще не когда-нибудь, а уже сегодня. – Но я не могу возвратиться в Дайтерри, мне запретил ангел…
Он повернулся ко мне и пристально поглядел мне в глаза. Взгляд этот был холоднее льда.
– Стилгмар, если ты думаешь, что я шел сюда только чтобы услышать эти слова, ты ошибаешься. В тот же день, как вы прыгнули в Миламир, нам пришло известие об ангеле Фейрандайре. Вопрос с твоим обещанием решен, хоть и не так, как того хотелось бы.
От недоброго предчувствия у меня заледенело сердце. Яркость солнечного утра померкла, даже аркнуб не казался уже терпким. Патрон Камнри, казалось, была ошарашена известием не меньше меня. Она отставила чашку в сторону и смотрела на Лакса, на лице ее читался неприкрытый страх.
– Фей разрешил мне вернуться в Дайтерри? – спросила я, задрожав в ожидании ответа.
Лакс сжал губы. На лице его видна была борьба.
– Не совсем так. Дело касается кое-чего, о чем тебе пока знать не стоит.
Они с Патроном Камнри обменялись многозначительными взглядами.
– Сожалею, что мне приходится сообщать такие известия, но, боюсь, что все так, как мы и предполагали.
– В курсе только старшие Патроны или все? – спросила она, очевидно, понимая, что он имел в виду.
– Все. Мы отзываем все группы из всех миров. На всякий случай, просто чтобы не было… – он запнулся. – Жертв.
– Лакс, что с Феем? – спросила я.
– Я не хочу говорить об этом прямо здесь и прямо сейчас.
– Ты уже сказал много, – сказала я, пытаясь заглянуть в его глаза. – Скажи мне. Это ведь важно, не так ли?
Он отвел взгляд, сделал глоток аркнуба, снова посмотрел на меня.
– Ну, хорошо. Ангелы принесли нам известие о Фейрандайре. Тебе еще предстоит многое о них узнать, Стилгмар, но кое-что я скажу тебе прямо сейчас. Ангелы и архангелы чувствуют друг друга в любом месте любого мира. Чувствуют не мысли и эмоции друг друга, просто присутствие. Так вот Фейрандайре и несколько других ангелов с этих «радаров» исчезли. Просто испарились, как будто их больше нет ни в одном из миров. Как будто они умерли.
– Но ангелы же не умирают, – сказала я.
– Умирают, – сказала Патрон Камнри. – Если обрезать им крылья, они умирают. Становятся смертными, как мы.
Я вспомнила сон, в котором Фей спрашивал меня, что я здесь делаю, вспомнила сломанные крылья и грязно-белые перья, валяющиеся на истоптанном тысячей ног полу. Что-то с ними случилось. Что-то, о чем я могла бы узнать из снов.
Что-то, что может убить его, меня и целые миры вокруг.
Я смотрела в темно-карий глаз аркнуба и чувствовала, как Вселенная сжимается вокруг меня. Неужели мои кошмары стали чем-то большим, чем просто воспоминания о прошлом? Неужели Фей, мой ангел-спаситель, на самом деле попал в беду?
– Этого не может быть.
– Стилгмар, я бы рад согласиться с тобой, но обстоятельства таковы. Силенка сказала мне, что ты знаешь о Снежном мире, так что я говорю с тобой начистоту. – Лакс посмотрел на Патрона Камнри, и она кивнула. – Думаю, уже пора.
– Меня освободили от обещания, потому что ангел… умер?
Мне тяжело далось это слово, но именно так, по всей видимости, в Белом мире и считали.
– Да, – сказал Лакс. – Я был бы рад, если бы ангелы умели ошибаться. Но они не могут. Если бы была хоть какая-то надежда…
– Но он может быть там, где они его не почувствуют. Неужели они чувствуют прямо все-все миры? – настаивала я, наверное, слишком горячо, ибо взгляд Лакса вдруг наполнился подозрением, да и Патрон Камнри снова подобралась, как в тот раз на турнире.
– Ты что-то знаешь об этом? Стилгмар, если тебе хоть что-то известно…
Рассказать или не рассказать?
– Нет, – мотнула я головой, опуская взгляд. – Я просто… предположила.
Да и что я могла на самом деле сказать? Что видела сон? Что проснулась с отпечатками кандалов на руках и ногах? Что почему-то верю в то, что Фей жив и попал в беду? Они бы посчитали меня комедианткой, и оказались бы правыми.
Патрон Камнри покинула нас, допив аркнуб и обсудив с Лаксом какие-то свои, сугубо профессиональные вопросы, в которые я, погрузившись в раздумья, и не вникала. Меня больше интересовало предстоящее путешествие в мир Дайтерри.
В голове всплыл и недавний визит Силенки, и ее слова о том, что мне по возвращении надо будет обязательно увидеться с ней насчет Снежного мира. Чем я могла помочь? Как мои воспоминания и кошмары могли предотвратить случившееся?
Я чувствовала, что события в Дайтерри и Снежном мире взаимосвязаны, но моих обрывочных знаний об этих мирах не хватало для того, чтобы составить картинку. А рассказывать мне, что да как, кажется, никто не собирался. Лакс уж точно, иначе бы после возвращения он не вернулся бы к прерванному чаепитию.
– Как ты нашел меня? – спросила я. – Был один шанс на миллион, что я окажусь возле твоей палатки. И что с остальными претендентками? Если ты пропадешь завтра, поднимется шум. Ты ведь вроде как брат несравненного Перунки.
Он поднял глаза от кружки и внимательно посмотрел на меня.
– Столько вопросов, Стилгмар. И ни одного по делу. Силенка хорошо о тебе отзывалась, но, видимо, на этот раз ощущения ее обманули.
Я вспыхнула. А я-то думала, все издевки в прошлом.
– Ты так и будешь оскорблять меня, Лакс? – Я со стуком поставила кружку на столик и поднялась. – Может, уже хватит? Я же сказала тебе, что не помню того, что было. Или ты решил выдать мне двойную дозу ненависти на дорожку? Я задала вопрос. Он меня интересует. Если не хочешь отвечать, так и скажи. Без издевок. Без сарказма.
– Не хочу.
Он улыбнулся краем губ и тоже поднялся. Я сжала губы, готовясь к еще одной порции издевок или гневной отповеди, но его слова меня удивили.
– Ты права, Стилгмар.
Этого я меньше всего ожидала услышать. Я даже приоткрыла рот от неожиданности. Лакс же отвернулся от меня и подошел к окну, напряженно, собранно, словно пытаясь заставить себя принять какое-то важное решение.
– Ты права, извини, я веду себя как идиот, – сказал он, глядя на залитую солнцем улицу перед домом. Я заметила, как его пальцы впились в узкий край подоконника, и отвела глаза, чувствуя себя так, будто увидела что-то очень личное. – Это все из-за Снежного мира, о котором ты не помнишь, все верно. Мне тоже надо забыть об этом и сделать вид, что ничего и не было.
– Лакс, ты должен мне рассказать, – тихо сказала я.
Он обернулся ко мне, и я отшатнулась. Глаза Лакса, синие в здешнем его обличье, светились. Он шагнул вперед, и я неосознанно попятилась, испуганная светом его глаз.
– Я могу тебе рассказать. Ты предала нас, ты обрекла на смерть сотню людей. Ты сделала так, чтобы тебя посчитали мертвой, но ты не учла, что кое-кто из раненых может выжить и рассказать о тебе. – Он говорил совершенно спокойно, но каждая фраза била меня как кнутом, заставляя делать шаг назад. Еще шаг. И так до тех пор, пока я не уперлась в стену возле двери. – Я веду себя, как идиот, позволяя эмоциям брать над собой верх. Но пока я каждый день живу с осознанием твоего предательства, ты спокойно спишь, спокойно ешь и заводишь друзей.
Пару мгновений он находился совсем близко. Мое сердце колотилось где-то в горле, и я почти ждала, что он сделает еще движение и… Но Лакс отступил, развернулся и отошел прочь.
– Я обещаю тебе держать свои эмоции под контролем. По крайней мере, пока ты здесь. Но я помню, Стилгмар. И ты помни о том, что я помню.
– Жди меня здесь, – приказал Лакс, выходя из комнаты. – На улице стоят претендентки. Мне придется их принять. Не выходи отсюда ни под каким предлогом.
Он закрыл за собой двери и оставил меня одну. Только после этого я позволила себе поднять руку и вытереть скатившуюся по щеке слезу.
ГЛАВА 16
Я заварила себе еще аркнуба и уселась с ним на небольшой диванчик у стены. Просто необходимо было успокоиться и прийти в себя после слов, брошенных Лаксом мне в лицо.
Предательство, смерть, ненависть – все это мне уже было знакомо. Я постаралась вернуться в тот день в больнице и воскресить в памяти интонации его голоса, так отчетливо дрогнувшего в тот момент, когда я спросила, а уверен ли он в своих словах. В тот момент мне казалось, я слышу в нем сомнение, но сейчас, оглядываясь назад, я уже не была так уверена в том, что оно там действительно было. Я не хотела мириться с тем, что произошло в Снежном мире. Даже если там и вправду было предательство. Я не могла такого совершить, это ошибка.
Только смогу ли я с этой ошибкой жить, вернувшись в свой мир?
Смогу ли я засыпать и просыпаться каждый день с мыслью о том, что, возможно, стала причиной чьей-то смерти? Таблетки, конечно, помогут мне обойтись без кошмаров…
Я застыла. Таблетки! Ведь я оставила флакон с лекарством в резиденции! Таблетки остались в моей комнате, на тумбочке возле кровати. Кто-то из Патронов обязательно зайдет ко мне – просто, чтобы проверить, что все в целости и сохранности. Что они сделают, если найдут флакон? Что мне теперь делать?
Я на цыпочках подкралась к двери, прижала к ней ухо. В коридоре слышны были голоса девушек, кто-то заливисто смеялся, кто-то серьезно задавал вопросы. Похоже, Лакс развлекается вовсю. Мысли в моей голове лихорадочно заметались.
Если я лишусь таблеток, уже этой ночью меня настигнет очередной кошмар из серии «все хотят тебя убить, предательница!». Ощущение ледяной воды в желудке я помнила очень хорошо, и освежать память новым утоплением мне не хотелось. Выдержу ли я эту ночь? А может, утону по-настоящему, захлебнувшись водой из сна?
Я отошла от двери и уселась на диванчик, сжимая на коленях руки. Надеюсь, Лакс еще недолго будет играть роль радушного хозяина, иначе я просто сойду с ума от мыслей. И все же придется подумать, ибо вернуться в Белый мир за лекарством я смогу не сегодня и точно не завтра. Сколько мы пробудем в Дайтерри? День, два?
Господи, но ведь резиденция всего в паре кварталов пути отсюда! Мне понадобится всего полчаса, чтобы добраться туда и обратно. Я просто возьму таблетки и приду.
Правда, это «просто» немного портили правила посещения женихов претендентками, о которых я все же еще не успела позабыть. Один визит в день знакомства и один – в день битвы за Трофей, чтобы жених не привязывался к той, которая, возможно, не доживет до конца турнира. В годы смертельных турниров правила обычно соблюдались очень жестко, и я была уверена, что, если выйду, то обратно точно не вернусь.
Но ведь нам с Лаксом не обязательно встречаться в его доме. Мы можем увидеться у Ворот, тем более, от резиденции до них вообще рукой подать.
Я уставилась на дверь, кусая губы. Давай же, Лакс, хватит охаживать местных красавиц. Все равно на турнире биться за тебя никому из них не придется. Интересно, правда, как объяснит Неярь Перунка внезапное исчезновение своего «брата»? Хотя наверняка он все продумал и просчитал заранее.
Я подошла к окну и стала рассматривать идущих по улице женщин. Уже к вечеру в стране их станет на несколько десятков меньше. Во время турниров до первой крови в день ухитрялись проводить до пятидесяти боев. Смертельные бои длились дольше, но тоже собирали свой кровавый урожай. За семь десятков дней турнира погибало в разные годы от тысячи до трех тысяч женщин. Их рабочие места тут же отдавались другим – чего-чего, а неустроенной рабочей силы в стране было с избытком. В течение следующего года счастливые жены беременели и рожали детей. Матерям мальчиков везло – они получали после родов постоянные рабочие места и сохраняли их за собой почти до конца жизни. Тем же, кто произвел на счет девочек, приходилось до начала следующего турнира перебиваться временными заработками. Мужчины не имели права работать, так что в их обязанности вменялось сидеть с кучей детей своей нынешней жены от предыдущих союзов и лелеять мечты о новом турнире.
– Тебя видно с улицы, претендентка.
Я подпрыгнула, услышав голос красавчика Неяря позади себя. Обернувшись, я увидела его: стоит, прижавшись спиной к дверям, и улыбается так, что, казалось, скулы сводит. Он вошел так бесшумно, что напугал меня.
– Ты ведь тоже из другого мира, правда? – спросил он, быстро приблизившись и разглядывая меня любопытными глазами. Куколки в волосах танцевали при каждом движении головы. – Я сразу это понял, сразу, как только увидел.
Я настороженно следила за его перемещениями.
– Что тебе нужно?
Он отскочил от меня, широко улыбаясь. С этой же улыбкой он объявлял днем раньше о том, что турнир будет смертельным.
– Да ничего, мне просто интересно. Так ты из мира Аркселя… Донна?
Я словно впервые услышала свое здешнее имя. Донна… а почему Донна? Почему не переделанное «Стилгмар»? Почему Патрон Камнри назвала меня именем, слишком напоминающим то имя, которым в Снежном мире меня называл Лакс?
Однна, говорил он. «Ты помнишь меня, Однна?»
Нет, как-то неправильно звучит. Не Однна меня там звали, совершенно точно. Буквы были те, но звучало это не так, звучало это как-то вроде…
Одн-на.
Я, должно быть, издала какой-то звук, ибо Неярь посмотрел на меня с выражением лица, которое во всех обитаемых мирах, как видно, означало одно и то же. «Ну и странная же ты».
– А? Что, прости? – Из головы и в самом деле вылетел его вопрос. – Ты что-то спросил?
– Я спросил, не из мира ли ты Аркселя, Донна?
– Да. То есть, нет. – Я смутилась под его взглядом. – Я из другого мира, но не из мира… Аркселя.
Он ждал продолжения, но я замолчала. Что «брату» Лакса здесь было нужно? Подтверждение того, что кроме Лакса в Миламире есть и другие пришельцы? Или он просто зашел поболтать из чистого любопытства? Я так не думала, по крайней мере, взгляд его был уж слишком испытующим. Неярь смотрел на меня так, будто оценивал. Мне стало неприятно, и я тряхнула головой, не желая больше быть объектом разглядывания.
– Ну, да, вижу. Ты ведешь себя не так, как вела себя та, другая.
Другая? Я прикусила язык, чтобы не спросить. Наверняка речь о Силенке. Кого еще Лакс мог сюда приводить? Я с горечью огляделась вокруг, понимая, что могла бы и раньше обратить на это внимание. Цветы, подушки на полу, светлые шторы, птицы – в убранстве апартаментов чувствовалась женская рука, и это, конечно же, была Силенка. Лакс приводил ее сюда, может, даже эти апартаменты были их любовным гнездышком. Неудивительно, что младший сын Владыки так много времени проводил вдали от дома – у него в каждом мире был дом. Укромный уголок, где он и Силенка могли отдохнуть от остальных и побыть вдвоем.
– Нет, ты точно другая, – засмеялся Неярь. – Странная какая-то. Но мне нравишься. Скажи, в тебя тоже вделали эту металлическую штуку вроде маячка?
Я машинально коснулась рукой шеи, и он это заметил и ухмыльнулся.
– Я бы тоже хотел иметь такую. Разрешишь посмотреть?
Он сделал шаг ко мне, но я резко отступила, едва удержавшись от того, чтобы заслониться рукой. Он остановился и с недоумением посмотрел на меня.
– Не разрешу, – сказала я.
– Ну, хорошо, я и не настаивал, – сказал Неярь, отворачиваясь от меня и направляясь к плите. Он закинул в нее угля из стоящего рядом ведерка и аккуратно прикрыл поддувало заслонкой, чтобы пламя разгорелось. – Если ты не против, я посижу с тобой. Мне нужно поговорить с Аркселем, а в моей комнате ожидания толпятся претендентки.
Он посмотрел на меня, будто ожидая согласия. Что я могла сказать? Это его дом.
– Как угодно.
Неярь поставил на огонь чайник, я уселась на диванчик и задумалась о своем, теребя ткань рукавов выходной рубашки. В голову лезли всякие глупости вроде смерти от утопления во время одного из кошмаров и букв имени – Одн-на, – которые явно значили больше, чем просто буквы, если и здесь я была названа ими же.
Лакс распахнул двери так неожиданно, что мы вздрогнули, и Неярь едва не уронил чашку горячего аркнуба себе на колени.
– В чем дело? Почему у дверей куча женщин, Ней?
– Ты проводил своих претенденток? – вместо ответа спросил тот.
Лакс широкими шагами пересек комнату и выглянул в окно. Повернувшись к Неярю, он уставился на него, игнорируя меня.
– Ней, я еще раз задаю вопрос. В чем дело? Что за двойное кольцо стражи перед окнами?
Неярь отставил чашку и улыбнулся, не разжимая губ. Мною овладело плохое предчувствие. Ох, не зря этот красавчик так интересовался мною, не зря. Наверняка знает, что происходит, и наверняка в происходящем виноват именно он.
– В целях безопасности самого популярного мужчины Миламира, конечно же, – сказал он. – Арксель… то есть, прости, Лакстерн, ты же не думаешь, что я из-за тебя подставлю под удар свою репутацию?
Лакс развернулся к нему лицом. Глаза его ничего не выражали, но я знала откуда-то, что он взбешен. Он отошел от окна и встал напротив Неяря, невозмутимо отпившего из чашки глоток аркнуба.
– Я думал, мы решили эту проблему.
– Я тоже так думал, но посмотрел на девушку и передумал. – Он протянул руку и погладил меня по плечу.
Я не успела рта открыть, как Лакс подскочил и за руку сдернул меня с дивана. Я едва удержалась на ногах, когда он почти отшвырнул меня себе за спину.
– Если ты хоть пальцем…
– Не-не-не! – Неярь скривился как от лимона. – Ну, что я тебе, баба какая-нибудь? Но, Лакстерн. Послушай. Сегодня ты уходишь, а после турнира у меня появляются проблемы. Где гарантии? Где мои гарантии счастливой безбедной жизни до твоего возвращения? Я хочу такую же вещь, как у девушки, или завтра она отправится на турнир. Я сдам тебя как миленького, братишка. Ты уж поверь. Мне в этой стране еще жить и стареть, а ты, возможно, и не вернешься никогда.
– Мы говорили о детях мужского пола и большой денежной компенсации, – сказал Лакс. – Оставить тебе что-либо из своего мира я не могу. Пока не могу, и ты знаешь, почему.
– Значит, пока побудете здесь.
– Ты меняешь решения с непостижимой быстротой. – Я думала, он взорвется, но, к моему удивлению, голос Лакса звучал спокойно. – Что именно ты хочешь получить?
– Возможность отслеживать людей на расстоянии. Возможность управлять ими на расстоянии. Не все претендентки красивы и молоды, как мне хотелось бы. Я мог бы призывать тех, кто мне нравится, и заставлять остальных проходить мимо, как сделал ты.
– О чем он говорит?
– Я расскажу тебе, – бросил мне Лакс через плечо. И уже Неярю: – Я рад бы помочь тебе, но это невозможно, Ней. Мы договорились с тобой сразу. Я прихожу за девушкой, мы с ней уходим. Тебе остаются деньги и дети-мальчики до конца жизни.
– Ты скрыл от меня некоторые преимущества сделки, – хмыкнул Ней. – И теперь, когда я о них знаю… Ну, ты же понимаешь, что справиться с целой толпой стражей не сможешь. Выбора-то нет.
Воцарилось молчание. Я не могла видеть лица Лакса – я стояла у него за спиной, но судя по ширящейся ухмылке на лице Неяря, события оборачивались не в нашу пользу.
– Это исключено, – сказал, наконец, Лакс.
– Я так и думал.
Прежде, чем мы сообразили, что происходит, Неярь подскочил к окну и распахнул его. Его высокий визгливый голос разнесся, казалось, по всей улице.
– На помощь, люди! Мой брат и его претендентка хотя скрыться! На помощь!
Я застыла на месте соляным столпом, но Лакс схватил меня за руку и потащил за собой.
– Бежим!
Мы практически вылетели из комнаты, но было поздно – я уже слышала топот ног стражей на лестнице. Лакс остановился всего на мгновенье, потом дернул меня в конец коридора, к дальней комнате. Вслед нам донесся легкий беззаботный смех Неяря, который тут же сменился воплем, видимо, адресованным стражам:
– Там! Они там, там!
Мы оказались в комнате. Она была почти пуста, если не считать пары деревянных стульев у окна и шкафа с открытыми дверцами у стены. Лакс закрыл двери, защелкнул замок – но его хватит на пару минут, мы на втором этаже, и бежать некуда. Когда в дверь ударили, я ахнула и отступила к окну. Лакс – за мной, его глаза сканировали помещение.
– Что делать?
– Я сотру им память, – быстро сказал он, не отпуская моей руки и не отрывая взгляда от двери. – Во всяком случае, попробую, ведь они должны взбеситься оттого, что я захлопнул дверь прямо перед их носами.
Как будто подтверждая его слова, из-за двери донесся злобный рев. От следующего удара замок хрустнул, полетели щепки. Казалось, будто в дверь с разбегу ударил буйвол. Господи, сколько же их там собралось?
– Будь готова к тому, что прибор не сработает. Не кричи и не выдавай себя, поняла? Веди себя как миламирка, даже если покажется, что лучше сказать правду.
– Но что с нами будет?
– Не знаю. – Он посмотрел на меня, и едва ли не впервые в его взгляде я увидела страх. – Нас могут отправить на турнир, а могут казнить сразу. Все зависит от милости Главной женщины. Она здесь вершит суд…
Снаружи раздался вопль, в дверь еще раз ударили, и она проломилась. Я ахнула, рефлекторно отступая назад. Лакс освободил свою руку из моей хватки и достал из кармана одежды небольшой приборчик, похожий на земной мобильный телефон. Экран светился неярким желтым светом.
– Когда я скажу, закрой глаза. Если нам удастся сбежать, беги в…
Дверь затрещала под напором нескольких тяжелых тел. Женщинам уже не нужен был стимул, они готовы были сокрушить нас и без дополнительного подстегивания. Двери упали внутрь, взметнулась туча пыли, мы отскочили. Женщины ввалились в комнату, кашляя, размахивая длинными ножами и вращая налитыми кровью глазами, и тогда Лакс навел на них свой приборчик и скомандовал:
– Давай.
Я закрыла глаза. Раздался легкий хлопок, и звуки резко стихли. Лакс снова схватил меня за руку и потащил за собой. Открыв глаза, я увидела, что женщины в дверях застыли на месте, словно кто-то выдернул из розетки шнур от их питания. Мы почти проскочили мимо, но тут одна из стражей, крупная и рослая, резко взмахнув рукой, сбила меня с ног. Я упала на пол, больно ударившись коленями, но Лакс уже тоже остановился, наткнувшись на стену стражей вперед нас. Мы оказались в ловушке. Позади нас раздался голос одной из женщин:
– Ты слишком самонадеян, мужик! – она выплюнула это слово с таким презрением, что даже я залилась краской.
Часть женщин бестолково топталась на месте и, кажется, не понимала, что происходит, но остальные уставили короткие ножи нам в бока и глядели на нас строго и серьезно. Меня и Лакса разлучили, заключив каждого в кольцо. В широком коридоре места хватило для всех.
– Ведите их к Главной, – скомандовала та, что сбила меня с ног. – И смотрите в оба. Мужик опасен.
Она оглядела меня с ног до головы меня осуждающим взглядом.
– Ну, а ты-то. Вчера на турнире вела себя как слюнявое ничтожество, а сейчас и вовсе закон нарушаешь. Тоже мне, женщина.
– Мне жаль, что так вышло, брат, – выдохнул наблюдающий за всем этим с порога комнаты Неярь. Он выглядел испуганным, но в меру, как человек, который вынужден поступить по совести, но боится этого. Он повернулся к стражам. – Она совсем затуманила моему брату мозги. Но это понятно – мне-то богини дали силу быть отцом мужчин, а все его женщины доселе были бесплодны.
Женщины зацокали языками, видимо, сочувствуя своим товаркам. Те, которым Лакс стер память, явно не понимали, где они и что делают, и пытались уйти, толкая остальных. На лицах их была написана просто детская растерянность. Неярь тоже заметил их, и в глазах его блеснул недобрый огонек.
– У него в кармане иноземная поделка, которая может убить. Заберите ее и выбросите, если не хотите потерять память, как эти, – он махнул рукой куда-то в сторону. – Боюсь, эти несчастные потеряют память о сегодняшнем дне навсегда.
Лакса грубо и быстро обыскали. Я заметила, что ножи в некоторых местах вдавились в его тело слишком сильно, и на ткани одежды проступила кровь. Но он не дернулся и не издал ни звука, позволяя женским рукам шарить по своему телу. Прибор был извлечен из кармана и тут же растоптан ногой одной из женщин.
– Ты лишен чести, Неярь, – сказал Лакс, глядя в глаза своему «брату».
– А ты – жизни. Прощай.
Нас потащили вниз, постоянно понукая окриками и тычками. Я чувствовала себя участницей современной театральной постановки или какого-нибудь шпионского боевика. Попытка бегства, попытка шантажа, а теперь что? Плен и казнь? И даже Патрон Камнри уже не вмешается, ибо группа наверняка на пути к Воротам и вот-вот покинет этот мир навсегда. А что может сделать, оставшись одна, Патрон сопровождения?
Мы вышли на улицу, где нас ждали еще стражи. Похоже, Неярь позаботился о своей безопасности, как следует – по крайней мере, двадцать вооруженных женщин находились в саду и у машины за оградой.
– Я что-нибудь придумаю, Стилгмар, – сказал Лакс на гальбэ. – Не падай духом, мы выберемся.
– Еще одно слово на этой тарабарщине, и я тебе кровь пущу! – рявкнула одна из женщин.
Пришлось замолчать. Под взглядами и выкриками уличных прохожих, которые откуда-то уже все знали, нас довели до автомобиля с паровым двигателем, усадили и пристегнули цепью за ноги и за руки к специальным поручням в салоне. Женщины действовали ловко, почти деловито. Кажется, им приходилось это делать далеко не в первый раз.
Зеваки окружили машину, выкрикивая ругательства и скабрезности в наш адрес. Я опустила голову, пытаясь скрыть пылающие щеки. Лакс же сидел прямо, словно шест проглотил. С рывком машина тронулась и покатилась по улице.
– Главная будет в восторге, – сказала одна из усевшихся с нами рядом – для спокойствия – женщин. Всего их в салоне рядом с нами оказалось трое: две по бокам, одна – лицом к нам. – Ты, деточка, уже сегодня побываешь на турнире, поверь мне. Ну, а ты, мужик, скорее всего, будешь отдан сестрам Главной на потеху. Конец великой любви.
Она откинула голову и хрипло расхохоталась.
– Переоденут они тебя в девочку и заставят развлекать гостей. Но ты, милая, – она повернула ко мне голову, – уже этого не увидишь, не переживай.
Я не знала, о чем они говорят. Я ни на кого не претендовала, значит, я не могла за кого-то бороться в этом турнире. Лакса-то дисквалифицировали, если так можно сказать. Что со мной сделают? Мне нужно будет сражаться? Убивать?
Я постаралась не выказать своего страха. Выпятив подбородок, я уставилась прямо перед собой, в лицо женщине, сидящей напротив.
– Ну-ну, смотри, смотри, милая. Вспомнишь меня перед смертью, тебе мелочь – а мне все приятно будет, что тебе радость доставила.
Она засмеялась, обнажив желтые клыки.
– Не провоцируй их, – тихо сказал Лакс.
– Все верно, не провоцируй, – поддержала та, что сидела рядом с ним. – Главная – женщина добрая, но мы ж всегда можем сказать, что вы сопротивлялись и даже кровь нам пустили.
