Текст книги "Ближе некуда (СИ)"
Автор книги: Юлия Леру
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 30 страниц)
– Похоже, – сказал он, – этот мальчик может спасти Вселенную от войны.
Я не знаю, как справлялся со своими физиологическими нуждами ангел, но моя физиология являлась причиной ужасных неудобств. Мастер отдал приказ собирать все то, что выделяет мой организм, в специальные емкости – для исследования, и каждый день, утром и вечером четыре облаченных в маски и птицечеловека выводили меня в специальную уборную и приводили обратно. Кроме того, с тех пор, как началась лихорадка, «господин» приказал брать для анализа еще и кровь, так что, кроме уборной меня водили еще и в лабораторию. Тамошний персонал, нацепив поверх респираторов еще и защитные очки, с помощью маленького одноразового вакуум-экстрактора проводил отбор пробы. Контакт крови с воздухом исключался, а значит, исключалось и ее действие на окружающих.
В такие мгновения я чувствовала себя прокаженной или еще хуже.
Если учесть, что жила я рядом с ангелом, это «ритуал» стал для меня источником постоянного смущения и стыда. Корт не заговаривал об этом, но он не был дураком и, конечно же, видел мое смущение.
Вот и теперь, едва он закончил говорить о Фелике, послышались шаги, и в коридоре появились уже знакомые мне люди в масках и защитных костюмах. Корт сделал вид, что задумался над моими словами, отошел на свою половину клетки и уставился куда-то вдаль. Мои цепи отстегнули, чтобы пристегнуть по одной к каждому из сопровождающих. Мелкими семенящими шагами, стараясь не отставать, но не бежать вперед, я пошла вслед за конвоирами на выход.
В голове моей роились мысли.
Догадка осенила меня не внезапно – но именно слова Корта дали тот толчок, который позволил моему разуму собрать все воедино. Я вспомнила ледники в Дайтерри, которые исследовали – явно не без причины – Силенка и Яр. Я вспомнила слова Яра, когда его уводили с заседания в Белом мире, утаскивали под руки, как преступника, нарушившего закон.
«Разве ты не знаешь, что это за ледники, Ининджер? – кричал он. – Разве ты не понимаешь, что я хожу туда каждый раз, как в последний?»
Ну, конечно, Ининджер все знал. Именно поэтому они так усиленно цеплялись за Дайтерри, хотя там погибла одна из учениц и едва не погибла другая. Потому и решали «судьбу мира», хотя наверняка речь шла о судьбе миров. Скорее всего, Силенка и ее брат знали о том, что находится в ледниках, или хотя бы предполагали.
Не зря эта умница с самого начала показалась мне чересчур слащавой. Учитывая размеры беды, которую они с братом сотворили, Силенка должна была бы уже скрыться из Белого мира. Если додумалась я, додумается любой. Наверняка я такая не одна, и наверняка кто-то из ангелов и вампиров знает побольше меня о происходящем. Возможно, даже о том, что находится в крови таких, как я. Возможно, по всей Вселенной сейчас умирают или ждут своего часа такие как я – подопытные кролики, запертые в клетках вместе с теми, кому просто не повезло.
Скорее всего, Фей знал, что мне нельзя находиться так близко от ледников, в которых похоронено нечто смертельно опасное, и он попытался отгородить меня от этой опасности. Хотя бы обещанием. Обещанием, которое я сдержу, несмотря на то, что сам Фей уже мертв. Я не знала, что с ним случилось – Корт молчал и не поддержал беседу, когда я попыталась намеками выяснить, что и как. Но наверняка это была непростая смерть.
Вернувшись в камеру, я рассказала Корту о том, что слышала на заседании, и поделилась догадками. Он сжал губы, размышляя, потом кивнул.
– Уверен, Силенка была в курсе. Наверняка все эти раскопки или чем там они занимались, шли под контролем и при поддержке Ининджера. Я только надеюсь, задачей было установить правду и покончить с демоном навсегда, а не сохранить его в качестве экспоната для анатомического театра.
– Получается, мы и правда укрываем у себя этого демона, – повторила я уже в который раз.
– Вампиры не обрадуются, – сказал он. – Ладно, хватит пока разговоров. Слишком тут много ушей.
– Так ты попробуешь связаться с Феликом?
Корт кивнул, хотя на его лице я не увидела особого энтузиазма. Идея явно была ему не по душе.
– Нам не рекомендуется использовать мысленные каналы несовершеннолетних, – сказал он. – Могут возникнуть непредвиденные побочные эффекты. Он может лишиться разума, например. Но у нас нет выхода. Я попробую ночью.
Но ночью ему не удалось. Не удалось и на следующую ночь, и на следующую. Разум ребенка оставался глух к мысленным потокам ангела, и Корт нервничал все сильнее, понимая, что у нас остается все меньше времени. Я сходила с ума от волнения и мысли о том, что время за стенами тюрьмы может идти в десятки, сотни раз быстрее, что война, отголоски которой сюда даже не доносились, может, уже началась.
«Господина» же, война, похоже, не волновала. Он приходил ко мне каждый день, но только с одним вопросом – о способности. И каждый раз, слыша о том, что она не проявилась, рычал и уходил прочь. Я пыталась задать вопросы, но они оставались без ответа. Как и попытки Корта достучаться до разума двенадцатилетнего мальчика, ставшего вдруг нашей надеждой.
Единственное, что я поняла – даже если способность проявится, воспользоваться ею я не смогу. Я уже спланировала побег, но слова «господина», сказанные им однажды – просто как информация к размышлению – разубедили меня в собственной всесильности и избранности.
– Не пытайся воспользоваться способностью, когда она проявится. Позволь ей прийти и уйти, – он поэтически махнул рукой. – Как приливу. Иначе тебе будет очень больно, поверь мне. Во время сканирования мы кое-что ввели в твою кровь. Если ослушаешься моего совета – пожалеешь, и очень сильно.
Я скрипела зубами и молчала.
Ночами я молилась Инфи, просила его дать Терну знак, подсказать ему, что надо вернуться в Белый мир и сосредоточиться на Дайтерри. Я не допускала мысли о том, что Терн – мой Терн! – знал о том, что творится в мире деревьев. Умницу Силенку он не любил – когда я спросила Корта о метке на ней, он засмеялся и сказал, что эта девушка не помечена никем.
– Ты же знаешь, что вампир уничтожает ауры тех, кого любит, почему ты спрашиваешь? – увидев выражение моего лица, Корт растянул губы в ухмылке. – Тебе нужно было подтверждение, ясно. Женщины…
Я смутилась, но на душе стало легче. Пусть Терн не со мной, но он хотя бы не с другой.
Корт попытался связаться с Феликом и на четвертую ночь, но безуспешно. Я чувствовала напряжение в его теле, когда он укладывался со мной рядом – приступы лихорадки с каждым днем становились все чаще, и ему приходилось в буквальном смысле спать со мной, чтобы не пропустить начало. Спросив у него, сколько еще будет длиться лихорадка, я получила ответ, приведший меня в состояние, близкое к панике.
– Лихорадка будет мучить тебя до тех пор, пока ты не вернешься в Белый мир, – сказал он. – Это неизлечимо, Стил.
– А если не вернусь или… если нас разлучат?
Он пожал плечами – я почувствовала спиной движение.
– Не думай об этом. Ра’ш не дурак, он не захочет, чтобы ты умерла раньше, чем он получит от тебя желаемое.
Значит, «господина» зовут Ра’ш. Как же звали меня в воплощении, которое он называл своей дочерью? Хотя, нет. Мне даже не интересно.
– Ну, а после?
Это меня как раз-таки интересовало, но Корт предпочел закончить разговор.
– Не думай об этом, спи. А я попытаюсь связаться с Феликом.
Легко сказать. Легче, чем сделать. Гораздо легче.
ГЛАВА 38
Свет включился резко, и я подняла руку, заслоняя от него глаза. Судя по ощущениям, была ночь, а это значило, что происходит что-то необычное. Что-то нехорошее.
А потом раздался крик. Крик боли и муки, пронесшийся по коридору и эхом отразившийся от стен. Он вырвал меня и Корта из плена сна буквально за секунды. Кричало животное, возможно, волк или собака, но я со сна не сразу поняла, откуда здесь мог взяться кто-то из племени псов. Вой был дикий, собака или волк, судя по всему, отчаянно отбивалась. Пленники в клетках сразу же загомонили, и в считанные мгновения тюрьма наполнилась шумом до самого потолка.
Я повернула голову, поднимаясь со скамейки и разворачиваясь в сторону источника шума, который стал ближе и, соответственно, громче. В соседнюю клетку втаскивали какое-то окровавленное, скулящее и бьющееся животное. В клетке толпилось, по крайней мере, пятеро, и только четверо из них были птицелюдьми. Пятым было существо, похожее на человека и волка одновременно, и я не сразу поняла, что передо мной – притворщик, от боли и страха начавший трансформироваться в человеческую форму. Птицелюди били его прикладами и пинали. Волк вопил, крик животного смешивался с криком человека, испытывающего двойную боль – от трансформации и от ударов – и это было жутко.
Я закрыла руками уши и отвернулась, не в силах глядеть на происходящее. Глаза Корта, усевшегося рядом со мной, наоборот, не отрывались от того, что творилось по соседству.
– Корт, что происходит?.. – прошептала я, но он шикнул, и я замолчала.
Наконец, крики вервольфа утихли, и я поняла, что он лишился сознания. Охранники заперли дверь и, одарив меня и ангела недружелюбными взглядами, ушли. Постепенно и другие пленники затихли. Я бросила на скрючившееся на полу тело взгляд и снова отвернулась. Притворщик выглядел после избиения ужасно, хотя скорость регенерации у него была выше человеческой, а значит, раны на нем затянутся быстро. Но в клетки и раньше заселяли пленников. Людей, оборотней, других представителей гуманоидных видов приводили и уводили постоянно. Камеры пустели и наполнялись, но никому еще не устраивали такого показательного мордобоя – на всех обычно действовали узами.
Я поймала себя на мысли и поняла, что так и есть. Избиение было действительно устроено напоказ. Вот только кому и что пытались им внушить – самому оборотню или другим пленникам… или только мне и Корту? Все три версии имели право на существование.
Вервольф пришел в себя нескоро. Корт снова и снова пытался достучаться до Фелика, а я от безделья и ожидания развлекалась тем, что ходила по клетке туда-сюда. Я и услышала стон. Волк пришел в себя и пытался подняться на ноги. С третьей попытки ему это удалось – он оперся на стену и выпрямился во всей красоте обнаженного тела. К счастью, птицелюди бросили на пол кусок ткани. Им оборотень и обмотал бедра. Выглядел он обессиленным и несчастным. Волна сочувствия нахлынула на меня.
– Как ты? – спросила я тихо, сделав шаг к разделяющим нас прутьям.
Волк поднял голову, и в его взгляде промелькнула такая ненависть, что я помимо воли отшатнулась. Желтые глаза вспыхнули пламенем, он раздвинул губы и зарычал.
– Не подходи к решетке, – раздался за спиной голос Корта. – Отойди. Еще дальше.
Оборотень засмеялся хриплым смехом, в котором было поровну вызова и презрения.
– Это ты мне или этой демонокровке? – спросил он.
Приблизившись к решетке вплотную, оборотень уставился мне в глаза своими желтыми глазами. Я знала, что он не сможет до меня дотянуться, но на всякий случай отодвинулась к середине клетки. Просто на всякий случай, не из-за испуга, по крайней мере, себе я сказала так.
Волк прижался к решетке лицом и оскалился так, как это могут делать только оборотни – почти звериной мордой, обнажив нечеловечески длинные зубы и высунув влажный красный язык.
– Я чувствую запах твоего пота, – сказал он, не отводя от меня взгляда. – Я чувствую вонь, которая исходит от тебя – запах страха и скорой смерти. Конец уже близко, да, демонокровка? Даже твой пот уже пахнет демоном. Скоро, скоро, скоро.
Он засмеялся резким неприятным смехом.
– Что ты об этом знаешь, оборотень? – спросил за моей спиной Корт. – Откуда ты взялся?
Оттолкнувшись от решетки руками, волк отошел от нее, но взгляда не отвел. Глаза его пылали желтым пламенем.
– Откуда я взялся, ангел? А откуда взялись вы со своей демонской заразой? Мы жили здесь давно. Мы добывали здесь руду под началом Ра’ша и его предшественников уже около тысячи лет. Мы жили здесь дружной семьей, торгуя с вампирами и другими холоднокровными. Но потом Ра’ш создал таких, как она…
Он мотнул головой в мою сторону.
– Мы и не знали, что на планете есть целое стадо овец… а если бы узнали раньше, сделали бы с ними то же, что сделали с другими демонокровками. Сюда стала наведываться всякая галактическая шваль. Мы слышали крики наших братьев, ангел. Их натравливали друг на друга, заставляя драться до смерти под действием уз. А мы думали, что узы уничтожили, ангел. Мы верили вам и холоднокровным – ведь вы обещали, что волкам больше не придется страдать и мучиться, убивая друзей.
Он замолчал, грудь его ходила ходуном. Корт выглядел так, словно ему было нечего сказать.
– Ра’ш каждый день передавал цифры и данные. Процент зараженных клеток, количество минерала в крови. Данные о нем, прибытия которого ждут на планетке под названием Дайтерри. Мы поняли, что он снова служит демону, ангел. Кто-то из наших попытался подать сигнал на другие планеты. Их убили – всех, заставили броситься с городской стены, а трупы утром сожгли. Остался только я – из всей бригады инженеров по связи. Ра’ш обещал мне жизнь, если я буду передавать цифры, которые он мне приносит. Я служил ему, ангел, служил человеку, который убивал моих братьев. Я никогда этого себе не прощу.
– Что изменилось, волк? – спросил Корт, когда оборотень снова замолчал.
– Завтра сюда прилетает караван из соседней системы, – сказал оборотень. – Наверняка, завтра или послезавтра эта демонокровка дозреет, и ее кровь будет развезена по другим системам. Она распространит демонскую заразу по нашему сектору Галактики. Моя Фамария попадет в число пунктов назначения. Моя дочь или жена могут тоже стать демонокровками – и пойти сражаться на стороне демона, когда он поднимется из мертвых. Но они не станут.
– Она здесь не одна такая? – спросил Корт.
Оборотень зарычал.
– Четыре десятка на планете, ангел. Четыре сотни в системе. Около тысячи в нашем секторе.
Он так быстро оказался у решетки, что я вскрикнула от неожиданности.
– Ты мерзкая овца! – сказал он голосом, от которого волосы у меня на голове стали дыбом. – Из-за тебя умерли мои друзья. Из-за тебя люди будут умирать и убивать друг друга. Воняющая демоном…
– Так-так-так, – донесся до нас голос Ра’ша, и мы увидели, что он приближается к нам в окружении телохранителей: довольный, улыбающийся, в обтягивающих брюках и неизменной рубашке «смотрите-я-брутал». – Кажется, вы уже мило беседуете. А ведь я не разрешал вам говорить.
Он выглядел как наевшийся сливок кот, и это меня испугало, хотя я и постаралась не подать виду. Ра’ш приблизился и с самодовольной ухмылкой на лице приказал ангелу отойти от меня в свою часть камеры. Корту это не понравилось тоже, но не подчиниться он не мог, пришлось выполнить приказ.
– Ну, что, Стилгмар-Нина, – заговорил Ра’ш, сияя от удовлетворения. – Кажется, совсем скоро у меня будет то, что мне нужно. В твоей крови уже большой процент антител, а это значит, что способность вот-вот должна проявиться.
– Не понимаю, о чем ты, – сказала я, хотя внутри у меня стало холодно.
– Я о способности, – сказал он, намеренно сделав вид, что не уловил смысла моей реплики. – Буквально со дня на день она у тебя проявится, а это значит, что тебя и твоего ангелочка придется разлучить.
Оборотень зарычал, услышав эти слова.
– Она убьет себя во время приступа лихорадки, – подал голос Корт. – Ты этого хочешь добиться?
Ра’ш откинул голову и засмеялся, как будто услышал самую глупую вещь на свете. Птицелюди невозмутимо стояли рядом.
– Вы вернетесь в свои клетки, только и всего, – сказал он, резко оборвав смех. – Ее кровь нестабильна, и она может причинить тебе вред, если окажется рядом. Опустите решетку. Ангел, отойди на свою половину. Я сказал.
Тяжелая решетка поехала вниз. Я с отчаяньем в сердце смотрела на ангела. Он мне больше не нужен – значит, со мной уже все решено. От меня скоро избавятся, как от отработавшей свой срок детали плана. Меня уже незачем беречь.
Я повернулась к Ра’шу и с яростью посмотрела на него.
– Что ты сделал со мной? Что у меня в крови? Что тебе нужно от меня, проклятый псих!
Он пожал плечами.
– Твой новый сосед тебе все расскажет. Пусть рассказывает – тебе уже пора все это знать. А пока сосредоточься на способности. У твоей клетки теперь будут стоять техники. Нам нужно захватить самое начало, чтобы процесс пошел, как надо. Тогда твоя кровь принесет нам максимальную пользу. Жаль только… что ты не выживешь после того, как все закончится. Но я готов пойти на эту жертву.
Снова послышались шаги. Ра’ш не просто так прохлаждался у двери – он кого-то ждал. Я увидела направляющихся к клетке птицелюдей в масках. Неужели за мной? Внутри все сжалось. Двое из них держали в руках нечто вроде складных носилок, во всяком случае, так это выглядело со стороны. Я прижалась к стене, словно это могло сделать меня незаметнее. Волк опустился на скамейку, но тоже провожал их взглядом, и на этот раз даже Корт казался обеспокоенным. Птицелюди прошли мимо моей двери, остановились у двери клетки ангела и распахнули ее, одновременно наведя на ангела оружие.
– Не сопротивляться. Я сказал, – с улыбкой на лице проговорил Ра’ш.
Ангел застыл на месте. Вся его фигура изображала усилие, с которым он пытается разорвать путы ментальных уз. Конечно же, ему это не удалось.
– В чем… – но он не успел договорить.
Выстрелом ему в грудь всадили дротик. Я закричала, бросилась к разделяющей нас решетке, но было уже поздно. Корт несколько мгновений смотрел на свою грудь, потом медленно осел на пол. Птицелюди вошли внутрь, раскрыли на полу складные носилки и аккуратно, но без нежностей погрузили ангела на них.
– Куда вы его уносите? – спросила я. – Оставьте его в покое!
– Ангелу тоже предстоит сыграть в происходящем свою роль, – усмехнулся Ра’ш. – Не бойся, я верну тебе любимого.
Корта выволокли из клетки. Двухметровый ангел был тяжел, я видела, что птицелюдям стоит усилий тащить его. Я приблизилась к решетке и проводила его взглядом, чувствуя, как буквально разрывается от волнения и тревоги мое сердце. Куда они его несут? Что с ним будет?
Отсалютовав мне, Ра’ш вместе с птицелюдьми удалился. Шаги затихли вдали. Я вернулась на скамейку и упала на нее. Сердце колотилось. В голове всплывали виденные мною во сне с Феем серые перья и сломанные крылья. Господи, Инфи, Боже мой, только не делайте с ним ничего плохого. Только не делайте.
– Скорее бы ты сдохла, демонокровка, – донеслись до меня слова волка.
Я повернула голову и встретилась взглядом с его злыми глазами. Он оскалился, но не отвернулся, продолжая сверлить меня взглядом.
Я предпочла промолчать.
Все время, пока Корта не было рядом со мной, оборотень выдавал подобные реплики. Я сходила с ума от беспокойства и за судьбу ангела, и за свою – ведь если начнется приступ, мне некому будет помочь. К счастью, почти сразу после ухода Ра’ша с меня слетели оковы – видимо, замки были автоматические или магнитные. Цепи втянулись к кольцу на стену, и я впервые за долгое время смогла спокойно обойти всю камеру.
Оборотень реагировал на каждое мое движение рычанием. Он прямо на глазах излечивался от ран и прямо на глазах становился все злее и злее. Расхаживая по клетке, я однажды неосмотрительно приблизилась решетке – и едва успела отскочить, когда человеческая рука, за мгновение обросшая шерстью и обретшая когти, ударила по воздуху в опасной близости от моего плеча. Я взвизгнула, оборотень удовлетворенно заворчал. С тех пор я стала осторожнее.
Ангела принесли где-то через час по моим земным предположениям, но этот час показался мне вечностью. Корт был почти без сознания, только слабо ворочался на носилках и застонал, когда его без особых церемоний положили на пол. Я подбежала к решетке, разделяющей наши клетки, и приникла к прутьям лицом. Инфи, он выглядел ужасно. Окровавленные перья, окровавленное лицо. К счастью, и ангелы быстро восстанавливаются, если им не сломать крылья. Птицелюди, вошедшие в клетку вместе с носилками, знаками приказали мне отойти от решетки. Как бы ни так. Я сделала всего лишь маленький шаг назад, не отрывая взгляда от Корта, и даже когда один из них подошел к прутьям и попытался отогнать меня рукой, не отошла. Если Корт в ближайшее время не придет в себя, мне конец. Я просто разнесу здесь все к такой-то матери и покалечусь сама.
Но птицелюди сначала убедились, что с ангелом все нормально. Один пнул его в бок, пока остальные возились с цепью. Корт резко всхлипнул от боли, его всхлип повторила, отвернувшись, я. Но он зашевелился и открыл глаза, и я помимо воли испытала облегчение. Он жив, и он в сознании. Он поможет мне.
Быстро закончив с цепью, птицелюди покинули клетку и, заперев ее, ушли. Я подошла к решетке, опустилась на колени и посмотрела Корту в глаза.
– Как ты? Что они делали с тобой?
Мой голос дрогнул.
– Не волнуйся за меня, – выговорил он. – Они хотели, чтобы я воскресил убитых оборотней. Я не смог. Вот результат.
Резкий голос волка заставил меня вздрогнуть.
– Ты лжешь, ангел! Всех оборотней сожгли! Тел не осталось, нечего был воскрешать!
Корт никак не отреагировал на это.
– На космодроме был бунт. Рабочие должны были обслуживать завтрашние рейсы, но узнали о том, что случилось вчера с теми, кто попытался отправить предупреждающий сигнал. Они отказались. Солдаты Ра’ша перебили восставших.
Он закрыл глаза, и я не сразу поняла, что Корт лишился сознания.
– Корт. Корт!
– Твоему ангелу неплохо досталось, да, демонокровка? – заметил из своей клетки оборотень.
Во мне вскипела дикая злость, но я усилием воли заставила себя остаться на месте.
– Ты тупое животное, – сказала я. – Как видно, на этой помойке работают те, у кого для приличной работы не хватило мозгов.
Корт вдруг открыл глаза, и я замолчала. Они светились синим, как светились глаза Фея в моем сне, ярко и пронзительно, освещая камеру. Рука его заскребла по полу, как будто что-то нащупывая. Я протянула руку, и наши пальцы переплелись, как будто моя рука и была тем, что ему нужно. Он сжал мою ладонь – крепко, до боли, и перед моими глазами вспыхнул свет – синий, ослепляющий, резкий.
Зажмурившись, я услышала голос, зовущий меня по имени. Он доносился как будто издалека, и потому я не сразу его узнала – голос Фелика, снова и снова повторяющий одно и то же.
– Одн-на, Одн-на, Одн-на…
В ушах зазвенело, перед глазами сгустилась тьма. Осторожно разомкнув веки, я увидела, что мы все так же и сидим на полу в клетке, но только рядом: я, Корт и Фелик, глядящий на меня с неверием и ужасом в глазах. Вокруг была пустота, и наша клетка висела в этой пустоте, как лампочка посреди темной комнаты. Я осторожно отпустила руку Корта, одновременно продолжая ощущать, что в реальности все еще держу ее, и повернулась к Фелику и улыбнулась ему.
– Где я? – спросил он, оглядываясь вокруг. – Что происходит? Одн-на, это на самом деле ты?
– Это она, – сказал Корт. – А я – ангел Кортвандайре Андайре Айре. У меня к тебе поручение, Фелик, брат Терна.
– Мы в плену, Фелик, – сказала я. – Ты можешь помочь нам.
Я же поняла, что происходит, и поняла, где оказалась. Это была тюрьма, но другая ее реальность, в которой Корт нашел наконец способ связаться с Феликом и рассказать ему о том, что творится.
– Ты почти умерла, Одн-на, – сказал Фелик. – Твое тело забрал Трайн… ты знаешь его?
– Знаю, – сказала я, бросив на ангела предупреждающий взгляд. – Разве он вернулся из Белого мира?
Образ Фелика затуманился.
– Вернулся. Он пришел с волками. Он забрал тебя, потому что в деревне небезопасно. За тобой охотятся. Волки знают о том, что демон вернулся, Одн-на, и они будут пытаться тебя защитить. Но они чуть не убили тебя сначала.
Я протянула руку, чтобы коснуться его волос, и он дернулся – совсем как в реальности. Я улыбнулась – он так был похож на Терна.
– Так что мне передать Терну?
– Передай ему, что мы в системе Фамарии IV, – сказал Корт. – Передай ему, что планета Дайтерри – это место где скрывается демон. Передай ему, что через день или два Одн-на умрет, и что она «овца» – что ее использовали для опытов, наверняка, еще до рождения.
– Трайн – доктор, – перебила я. – Пусть он посмотрит мою кровь. Скажи ему, что что-то не так с моей кровью.
Фелик кивнул.
– Мне кажется, – начал он, и исчез.
Пол камеры дрогнул.
– Я постараюсь еще раз, – сказал Корт. – А теперь отпусти меня.
Я посмотрела на свои руки, лежащие на коленях.
– Отпусти меня, – повторил ангел. – Стил, отпусти.
Пол снова дрогнул, а потом меня от ангела отшвырнула какая-то сила, и я оказалась по ту сторону решетки, прижимая руку к груди. На коже остался след пальцев – четыре красных пятна, тут же вспухшие волдырями. Боль была как от настоящего ожога. Обернувшийся волком вервольф в соседней клетке дико выл, глаза ангела, без сознания упавшего на пол, уже не светились.
Раздался быстрый топот шагов. Птицелюди не стали церемониться: они вломились в клетку к оборотню и снова избили его до потери сознания. Волк не был виноват. Скорее всего, превращение стало реакцией на то, что происходило между мной и Кортом, скорее всего, оборотень почувствовал присутствие в клетке кого-то третьего, и это спровоцировало трансформацию.
Но я не могла сказать им, что волк тут не причем. Они бы тогда поняли, догадались, а этого нельзя было допустить, никак нельзя. Я отвернулась, заткнула уши пальцами и постаралась не прислушиваться к нечеловеческим воплям в соседней клетки.
Прости, прости, прости нас, волк. Но ведь это не только ты и я, это целый мир, пойми же ты, это целый мир.
Когда оборотень замолчал, потеряв сознание, я провела руками по лицу и поняла, что плачу. Несмотря на то, что он наверняка загрыз бы меня, если бы оказался в зоне досягаемости, несмотря на слова о демонокровке и «овцах» – я наконец-то поняла, что значит это слово, мне было его жаль. Очень жаль.
Он лежал на полу клетки, свернувшись в клубок, и трансформация медленно превращала его тело в человеческое. Я приблизилась и, закусив губу, посмотрела на него.
Они используют меня, как источник демонской заразы. Для создания людей, которые будут подчиняться узам до конца, которые выстрелят в любимого, в родного, в близкого. И первыми на себе действие этой заразы испытают оборотни и их близкие, любимые, родные.
Я ощутила себя беспомощной куклой в руках кукловода.
В романах про попаданок они спасают миры, с легкостью выходят из трудных ситуаций и походя расправляются со злодеями. Но я не была героиней романа. Я не могла сломать железные прутья клетки и вырваться на свободу, я не могла даже огрызнуться в ответ на реплику волка об «овцах» с демонической кровью. Единственное, что я могла – позвать на помощь.
Реальность совсем не то, что книжки.
Сколько же еще таких, как я и таких, как он, оказалось здесь? Если верить оборотню, четыре десятка «овец» – людей, которых вырастили только для того, чтобы «забить», когда придет время, ждали сейчас своего часа по всей планете. И еще, по крайней мере одна «овца» живет на моей планете – если верить словам Ера, который почувствовал мою кровь и едва не убил меня.
Лучше бы он меня убил. Теперь, когда я знала то, что знала, я поняла, что недооценивала оборотней. Несомненно, они были в курсе происходящего. Но почему Ер не расправился с «овцой», которая так бестолково блеяла, таща его за собой по снежной пустыне? Может, он чувствовал во мне то, чего не чувствовал волк в соседней клетке? Может, он увидел то, что увидел во мне Трайн? Может, в том моем воплощении я не представляю угрозы для людей, а могу… оказаться полезной?
Может, мне правда и в самом деле стоит здесь умереть. Или вернуться в Белый мир, в котором все будет хорошо.
Я сжала зубы и отошла к решетке, разделяющей меня и ангела.
Корт, ну приди же в себя, ну поговори же со мной. Ну, скажи же мне, что мне делать и как быть.
Я опустилась на колени у решетки и попыталась дотянуться до его руки. Но у меня не вышло. Видимо, после того, как в видении нас разъединило, мы разъединились и тут.
– Корт, – позвала я. – Корт.
Мне нужно вернуться в Белый мир.
– Корт, пожалуйста. Мне нужна помощь.
Я хочу вернуться в Белый мир.
В голове застучали молоточки, все вокруг завертелось в хороводе звуков и образов, приходящих и уходящих по мановению невидимой руки.
– Корт. Корт, вернись ко мне. Вернись ко мне, Терн, вернись, Терн, вернись…
Я упала возле решетки, протягивая к ангелу руки. И вот его пальцы слабо дрогнули и коснулись меня, и лихорадка тут же прошла, забылась, стерлась из памяти, и только одно имя осталось на языке, и я тут же шепотом его повторила.
Терн.
– Тебе нельзя возвращать Терна, – сказал Корт, глядя прямо на меня своими синими глазами. – Он не твоя судьба. В нем твоя смерть.
Он сжал мою руку.
– Пообещай мне…
Но я отпрянула от него, как от огня.
– Нет, даже не проси.
– Пообещай мне никогда не пытаться его вернуть.
– Корт, пожалуйста! – взмолилась я.
– Пообещай мне, что не будешь искать в других мирах вампира, который может убить тебя своей любовью.
Но я не могла этого сделать. Я отвернулась от его взгляда, ушла от его прикосновения, легла на свою скамейку и не поднялась даже тогда, когда обещанные Ра’шем техники пришли и встали безмолвными часовыми у моей двери.
ГЛАВА 39
Моя сказка и моя жизнь медленно двигались к концу. Уже вечером, в лаборатории, на очередном отборе проб техники заволновались и побежали за начальством. Высокая зеленоглазая птицеженщина, та, что давала мне наркоз во время сканирования, с неудовольствием взяла в свои тонкие пальцы пробирку с моей кровью и посмотрела на свет. То, что она там увидела, ей не понравилось. Вызвали Ра’ша.
Меня отвели в примыкающую к лаборатории комнату, маленькую каморку, в которой в застекленных шкафах стояли разные сосуды. Баночки, пробирки в стаканах, мензурки, колбы, крохотные пузырьки, напомнившие мне о Ли-ре и ее снадобьях.
Если не думать о том, что я на другой планете, а вокруг меня, по-хорошему, нет ни одного человека, можно было представить себе, что я дома, жду результатов анализов в какой-нибудь поликлинике. Съежившись на стуле, я закрыла глаза и попробовала воскресить в памяти родные лица. Мама, Вовка, мама, Ли-ра, Терн, Фелик… Казалось, с момента моей встречи с Аргентой прошла целая вечность. Белый мир, с самого начала создавший впечатление одного из трех китов, на которых держится весь обитаемый мир, превратился в колосса на глиняных ногах, и вот-вот был готов рухнуть. Ангелы, демоны, волки – существа из знакомых мне по земному детству сказок вдруг обрели кровь и плоть и превратились в тех, кто меня любит, ненавидит или жалеет.
Да и я теперь уже другая.
Услышав донесшийся из лаборатории шум, я открыла глаза и выпрямилась. Ра’ш был не просто зол, он бушевал так, что, казалось, вот-вот разнесет на части всю лабораторию с персоналом вместе. Он буквально ворвался в комнатку, где я сидела, схватил меня за руку, сдернул со стула и потащил прочь.
