Текст книги "Солнышко (СИ)"
Автор книги: Юлия Цыпленкова (Григорьева)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц)
Глава 11
В крепость-гарнизон «Слава короля» мы приехали к обеду на четвертые сутки пути. Мы во все глаза смотрели на черные исполинские крепостные стены. Эта крепость была очень старой, ее строили еще те, чья империя находилось на месте нашего королевства, захватывая часть степи. Мы остановились перед крепостным рвом, зачарованно глядя, как поднимается решетка и опускается мост.
– Сосунков привез, Шеллис? – приветствовал нас хриплый голос престарелого майора, стоявшего на крепостной стене.
– Кадетов его величества, – поправил капитан.
– Сосунков, – со значением повторил майор. – И бабы есть? – заметил нас с Мини и проворчал. – Ну, конечно, куда же без них. Везде нос сунут бесово отродье.
Мы с Мини возмущенно переглянулись. Майор исчез из нашего поля зрения, но вскоре появился в крепостном дворе. Это был высокий широкоплечий мужчина, увенчанный сединами и шикарными усами. Майор заложил руки за спину и снова вперил в нас с Мини суровый взгляд.
– Хоть двое, – прохрипел он.
– Одна из них моя сестра, а вторая дочь генерала Харда, – сказал Крайс, спешиваясь.
– Еще и генеральская дочурка, просто замечательно, – скептически хмыкнул майор. – Леди, поблажек не будет.
– Сам вы, господин майор, леди, – не удержалась Мини.
Начальник гарнизона сделал к нам несколько шагов, приложил руку к уху и вопросил:
– Это что за жаба сейчас квакала?
– Храбрости и силы, – я вытянулась в струнку и приложила к сердцу правую руку.
– Храбрости и силы, – нехотя отозвался майор.
– Кадет Хард, – представилась я. – Разрешите обратиться.
– Обращайтесь, кадет Хард, – он насмешливо осмотрел меня.
– Господин майор, в вашем гарнизоне разве не служат женщины? – я посмотрела ему в глаза, майор спокойно выдержал прямой взгляд.
– Служат, куда от вас, бабья, денешься.
– Разве они плохие солдаты? – снова спросила я.
Ответить майор не успел, потому что в крепостной двор вышла не менее высокая и широкоплечая, чем сам начальник гарнизона, женщина. Она подошла к нам, я разглядела, что она в звании капитана. Женщина осмотрела всех новоприбывших, потом перевела взгляд на нас с Мини и на майора.
– Храбрости и силы, кадеты, – поприветствовала она нас.
– Храбрости и силы, – дружно ответили кадеты его величества.
– Что, Смур, опять издеваешься над девушками? – хмуро спросила она.
– Лери, – поморщился майор, – не начинай.
– Не похмелился с утра, да, Смур? Опять горячка? – издевалась капитан над майором, а у нас, всех без исключения, глаза все больше увеличивались в размере.
– Лери! – заревел майор. – В карцер захотела? Как ты позволяешь себе разговаривать со старшим по званию?!
– С мужем, Смур, с мужем, – холодно ответила женщина. – Будет повод, вытянусь в струнку, а сейчас ты мой муж, потому разговариваю, как считаю нужным.
– Вот! – торжественно произнес майор. – Наберут это отродье, а потом честные воины под их дудку пляшут! Никогда не женись на военной, Шеллис. И вы, сосунки, запомнили?
Крайс бросил быстрый взгляд почему-то на меня.
– Разрешите разместить кадетов и показать, где будет проходить их практика, – капитан проигнорировал крик души своего майора.
– Размещай, – махнул рукой майор, – все равно от них не отвяжешься.
– С прибытием, – улыбнулась Лери и пошла следом замужем.
Мини кивнула ей в след, я кивнула в ответ. Приятно было узнать, что на нашего коменданта все-таки есть управа. Крайс подмигнул нам и велел следовать за ним. Солдаты, попадавшиеся нам на пути, рассматривали нас с ленивым любопытством. Особенно меня и Мини, кто-то даже позволил себе скабрезную шутку, но хватило гневного взгляда Крайса, чтобы нас оставили в покое. Капитан Шеллис отвел парней в мужские казармы и повел нас с Мини в женские. Как только мы остались одни, его сестричка, изнывающая от любопытства, тут же схватила брата под руку, я подтянулась поближе. Крайс расплылся в улыбке и предложил мне зацепить за вторую руку. Я с готовностью тоже повисла на нем.
– Крайс, – начала Мини, – майор, получается, женат на капитане?
– Получается, – усмехнулся ее брат.
– А ведь нам говорили, что мужчина и женщина в армии всего лишь собратья по оружию, – моя подруга выжидательно уставилась на Крайса. – И что отношений быть не может.
– Нам много, что говорили, Минь, – капитан с насмешкой посмотрел на сестру, потом перевел взгляд на меня. – В армии бывают и отношения между мужчиной и женщиной, и даже свадьбы.
– А дети? У майора есть дети? – не отстала Мини.
– Трое, они сейчас где-то носятся. Забавные мальчуганы, – ответил капитан.
– Но как же, так, Крайс? – я тоже решила внести свою лепту. – Они официально женаты? Об этом знают в столице? Ведь устав...
Крайс снисходительно улыбнулся, глядя на мое искреннее изумление.
– Солнышко, дорогая, – начал он, и Мини хмыкнула. Мы с Крайсом неодобрительно покосились на нее, Мини скромно потупилась. – Дорогая, – снова начал капитан, – когда немного послужишь, то увидишь насколько действительность разнится с тем, что нам внушали. Сама подумай, многие гарнизоны находятся в большой удаленности от городов и сел, а солдаты все-таки живые люди, хоть мужчины, хоть женщины. И им нужны хоть иногда близкие отношения с противоположным полом... Ты же еще не понимаешь этого, – усмехнулся Крайс. – И влюбляются солдаты, и даже женятся. Об этом прекрасно знают. Король, командование. Ты пока еще находишься под гнетом навязанных догм, но вскоре сама все поймешь.
Пока он все это говорил, успел аккуратно забрать у меня руку и приобнять за талию. Мини чуть поотстала, разглядывая нас сзади. Я обернулась и увидела кривоватую усмешку.
– И Крайс, – сообщила она, глядя на меня.
– Что Крайс? – капитан отпустил меня и обернулся к сестре.
– Ничего, братишка, – широко улыбнулась нахалка. – Только говорю тебе сразу, Крайс, тебе ничего не светит, она уже при женихе.
– Мини! – я возмущено смотрела на подругу. Ее выдумки иногда ставят просто в неловкое положение, причем, не ее.
– Какой жених? – спросил Крайс внезапно севшим голосом. – Солнышко?
– Да что ты эту пустомелю слушаешь! – я вспыхнула и пошла вперед. – Нет у меня еще никакого жениха.
Мини хмыкнула и догнала меня, пристраиваясь рядом.
– Крайс, ты идешь? – крикнула моя подруга.
Я тоже обернулась, Крайс все еще стоял, задумчиво глядя нам вслед. Наконец, быстро догнал, снова вклинился между нами, выставив локти, и мы с Мини уцепились за нашего капитана.
– Практика длинная, – вдруг подмигнул он сестре.
– Ну-ну, – хмыкнула наша заноза.
– О чем вы? – подозрительно спросила я. Похоже, только я тут ничего не понимаю.
– Ань, ты мне честно скажи, ты чем-нибудь вообще интересовалась, кроме устава и боевой подготовки? Ты как дите малое! – вышло это у подруги даже обижено. – Нет, я не говорю, что ты глупая, тактику и стратегию ты знаешь на отлично. В военачальниках разбираешься, с оружием на ты. Но в жизни вообще ничего не понимаешь! Ничего я тебе объяснять не буду. Вон, – она кивнула на брата, – пусть Крайс сам мучается. Он капитан, у него голова большая, значит, умный.
– Пришли! – чуть ли не крикнул капитан Шеллис, вздохнув с явным облегчением. – Занимайте свободные кровати, остальное женщины объяснят.
Он стремительно ретировался, а я выразительно посмотрела на подругу. Ну, вот что все выдумывает, на какие-то глупости намекает.
– И не надо на меня так смотреть, – фыркнула Мини и первая вошла в казарму.
Я последовала за ней, с интересом разглядывая сумрачное помещение, совсем не похожее на нашу спальную комнату в кадетском корпусе. Серые стены, узкие окна почти под потолком, жесткие кровати, полудохлые соломенные тюфяки, несколько шкафчиков и небольших комодов. На стенах красовались факелы, на единственном столе свеча. Вот и все убранство.
– Не богато, – хмыкнула Мини.
– Казарма, – я пожала плечами и пошла к свободной кровати.
– Это что еще за пташки? – грубоватый женский голос остановил нас на полдороге.
Мы обернулись. На входе стояла невысокая женщина в мундире с нашивками капрала. Она не спеша подошла к нам, с интересом рассматривая.
– Кадеты, – сделала она верный вывод. – На практику прислали. Ну, давайте знакомиться.
– Храбрости и силы, – приветствовали мы капрала.
– Не на построении, – отмахнулась она. – Я капрал Лизи Гай.
– Мини Шеллис, – представилась моя подруга.
– Анариоль Хард, – последовала я ее примеру.
– Шеллис, Хард... Знакомые фамилии, – задумалась капрал. – Постой-ка, капитан Шеллис тебе не родственник? Ну, да, рожами похожи. Надеюсь, ты не такая наглая, как наш Шеллис.
– Это мой брат, – гордо ответила Мини, – мы с ним многим похожи. А Ана дочь генерала Харда.
– Минь, – я недовольно посмотрела на нее. Не хотелось мне тыкать всем подряд в лицо нашим родством с генералом.
– Генерал Хард? Славный вояка, – одобрительно покачала головой Лизи, на этом разговор об отце был закончен, и я с облегчением вздохнула.
– На ту кровать не ложитесь, – она тыкнула на кровать, к которой направлялась я. – Несчастливая она. Уже трех ее хозяек схоронили. Все выкинуть хотим, да руки не доходят.
– Ерунда, совпадение, – отмахнулась я и заняла несчастливое ложе.
– Не скажи, – покачала головой женщина. – Впрочем, как знаешь. Может на тебе не сработает. Ладно, располагайтесь, потом крепость покажу.
Она вышла, а мы с Мини переглянулись. Подруга попробовала меня уговорить поменять кровать, но я осталась непреклонна. Ерунда все это. Отец мне рассказывал, что вояки очень суеверны. Он сам имел привычку встряхивать мундир, прежде чем одеть. И дело вовсе не в том, что генерал любил это дело или переживал за чистоту обмундирования. Дело было в том, что однажды, когда он встряхивал в походе мундир, рядом с его головой пролете дротик, отец даже услышал его свист. Для генерала ритуал встряхивания стал чем-то вроде оберега. Вроде и глупость, но отец поверил, что избежал смерти именно благодаря тому, что встряхивал мундир, вроде как смерть отогнал. Но я такими суевериями не страдала, а местоположение кровати мне понравилось. Ничего, я здесь всего на два месяца, выживу.
Капрал ждала нас на выходе из казармы. Она махнула рукой, и мы послушно пошли за ней, осматривать крепость. "Слава короля" была действительно древней. При более близком рассмотрении стало заметно, что она ветшает и осыпается.
– Здесь столовая, – поясняла капрал, – еда дерьмо, но к ней привыкаешь. Там кладовые со жратвой. Если что-нибудь оттуда стащите, майор будет пороть лично, потому что бабы, а он чокнутый на бабах. Его Лери гоняет в хвост и в гриву. Ее он любит до дрожи, на нас отрывается. Здесь учебные классы, про них сразу можете забыть. Никто вас ничему тут учить не будет. Это оружейная. Оружейник мразь редкостная, потому советую сразу проверять, что он выдает. В ту часть крепости не лезьте, там все валится, пришибет к бесам, потом отскребай ваши потроха от пола. Там карцер, в нем редко кто сидит. Дальше камеры для степняков. Но их еще поймать надо, юркие, как водяные гадюки и такие же злые. Так, это у нас комнаты для офицерского состава. Твой братец, Шеллис, живет в третьей комнате с конца.
Так мы и прошли все, постояли на крепостной стене и спустились во двор.
– Кордоны начинаются недалеко отсюда, завтра кто-нибудь из вас в дозор отправится. На первых порах лучше никуда не лезть. Держитесь ближе к старшим. На подначки и шуточки лучше внимания не обращать. Будут наглеть, а они будут, с локтя в челюсть, уважать начнут. Если вырубите, считай поклонение вам обеспечено. Наши служивые только силу уважают. Без зубатычины вообще мало, что понимают. Ну, вроде все. Теперь сами бродите. А вон, кстати, и ваши парни выползли.
Мы обернулись. Кадеты, ведомые Крайсом, как раз вышли во двор. Мы им махнули и пошли навстречу. Практика началась.
Глава 12
– Храбрости и силы, сосунки, – майор стоял перед нами в расстегнутом мундире, взлохмаченный и помятый.
– Храбрости и силы! – гаркнули мы.
– Отставить орать, – поморщился начальник крепости.
Состояние майора Смура было понятно всем, вечером мы слышали его хриплый голос, горланящий похабные песни вместе с двумя офицерами его возраста. Наш майор пил, пил часто, много и от души. Но стоило ему подойти к комнатам, которые занимала его семья, бравый вояка снимал сапоги, вставал на цыпочки и крался так, будто от тишины зависела его жизнь. Зато покидая пределы, где царствовала Лери Смур, майор спешил отыграться на всех подряд. Вот и сейчас он стоял трезвый и злой, потому что похмелье и Лери, которая устроила ему головомойку.
– Вы торчите здесь уже неделю, – возобновил свою речь майор. – Толку от вас, как от стада баранов. Топчитесь, жрете и блеете, что вас не пускают в дело. Так вот, сосунки, раз вам так хочется познакомиться с саблями степняков, сегодня в дозор по степи отправляются кадеты Ахана, Дэр и Хард. Старшим поедет капитан Шеллис.
Я и двое моих сокурсников гордо выпятили грудь и переглянулись. Крайс чуть сморщился, но тоже вытянул руки по швам.
– Слушаюсь, – сказал он.
– Проверите шестой и седьмой кордоны, – уже спокойней сказал майор.
– Слушаюсь, – снова кивнул Крайс.
– Все, свободны, – начальник крепости потер виски и махнул рукой.
– Хард, Ахана, Дэр, за мной, – скомандовал капитан.
Нас распирало от радостного возбуждения. Ахана подтолкнул меня в бок локтем, получил затрещину и передал ее Дэру, который покосился на меня, но передавать оплеуху не стал, вернув ее обратно Ахане. Я мстительно хихикнула, и Крайс окинул нас суровым взглядом, но тут же сам улыбнулся и подмигнул.
– Надеетесь, что появятся степняки? – спросил он, седлая лошадь, мы скромно потупились. – Не должны, – тут же разочаровал нас капитан, – их сейчас нет вблизи наших границ. Тронулись.
Нас провожали все наши, потому что это была первая серьезная вылазка. Всю неделю нас возили к первым трем кордонам, которые находились ближе к крепости, а сегодня, наконец, выпустили в степь. И чтобы не говорил Крайс, мы все же надеялись, что степняки появятся, и мы сможем надрать им задницы. Мы шутили на эту тему, пока приближались к границе. Миновали первый кордон, вступив в заросли редеющего леса, и капитан подозвал меня. Я поравнялась с ним, выжидающе глядя в голубые глаза.
– Не волнуешься? – спросил Крайс.
– С чего? – я удивленно пожала плечами.
– Это наши родные места, – ответил он и заправил мне за ухо выбившийся локон. – Ты помнишь наше село?
– Очень плохо, – призналась я.
– А я помню, каждый день вспомнил во всех подробностях, чтобы ничего не забыть, – капитан посмотрел перед собой, ожесточенно поджав губы. – Я нашел место, где стояло наше село. Они ведь все еще там, все там, Солнышко. Мои родители, твои. Мне казалось, что я слышу их крики. Я видел, как степняки режут их.
– Крайс... – я не знала, что сказать.
– Я почувствовал себя тем двенадцатилетним мальчишкой, вцепившегося в сестренку, единственную, кто у него остался. – продолжал он. – Я все помню, Солнышко. Меня так долго мучили кошмары, от которых я просыпался в слезах. Я засыпал и просыпался с мыслями о мести. А знаешь, что мне помогло не свихнуться? – Крайс улыбнулся.
– Что? – тихо спросила я, чувствуя вину за то, что ничего этого не помню.
– Вы с Мини. Моя сестричка и ее рыжая подружка. Сначала чувство ответственности за вас обоих, а потом...
– Что потом? – я с интересом посмотрела на него.
Крайс не закончил. Впереди показался шестой кордон, небольшой домик с несколькими хозяйственными постройками. Мы подъехали ближе, и капитан поднял руку, приказывая остановиться. Затем махнул Ахане. Капитан Шеллис спешился, кадет следом, и они направились к кордону, пригибаясь и прячась за кустами. Мы с Дэром разделились, я следила за товарищами по оружию, он оглядывал окрестности. Я видела, как Крайс осторожно заглянул в окно домика, Ахана обследовал хозяйственные постройки, затем они взяли мечи на изготовку и скрылись за углом, откуда вскоре послышалась отборная ругань. Я даже покраснела, слушая тот набор забористых выражений, что лился из дома.
– Кадеты, сюда, – крикнул капитан, и мы с Дэром направились к кордону, ведя в поводу двух лошадей без седаков.
Когда мы подъехали, то причина ругани стала понятна. На земле лежал мужчина в грязной форменной рубахе, на его лице наливался сочным багровым цветом огромный синяк. Мужчина ругался на чем свет стоит. Над ним согнулся Крайс, потряхивающий рукой.
– Чтоб ты сдох, капитан, – ругался мужчина, от которого разило целым винным погребом.
– Встать, скотина, пока я тебе брюхо не вспорол и не выпустил наружу все то дерьмо, что ты влил себе в глотку! – заорал на него Крайс. – Ты понимаешь, что это залет, солдат? Кордон не подает вестей вторые сутки!
– Да всего-то пара бутылочек, – мужчина сел и затряс головой. – Не иначе, что подсыпали.
– В мозги тебе подсыпали крысиного дерьма, – более спокойно ответил капитан Шеллис. – Кто принес с собой вино?
– Капитан, мы здесь неделю, – начал оправдываться кто-то из глубины дома.
– Стандартный срок, – отрезал Крайс. – Вашу участь будет решать трибунал.
– Капитан...
– Я все сказал, – холодно ответил суровый капитан. – В ваших интересах начинать трезветь прямо сейчас. Вечером в крепости должно быть донесение об обстановке на границе вверенного вам кордона и четыре рапорта с объяснениями причины, почему кордон молчал больше суток.
– Слушаюсь, – уныло кивнул мужчина с синяком.
– Кадеты за мной, – Крайс вскочил на свою лошадь и тронулся с места, мы поспешили следом.
Я догнала друга детства, пристраиваясь снова рядом без разрешения. Парни тоже в этот раз приблизились, всем было непонятно произошедшее.
– Что с ними будет? – спросил Дэр.
– Двадцать ударов плетьми и неделя в карцере, – ответил Крайс. – Как не прискорбно, но такое периодически случается.
– Они ведь ослабляют границу, – возмутилась я.
– Они живые люди, Солнышко, а ты идеалистка, – улыбнулся наш капитан. – Тебе предстоит еще много раз разочароваться, дорогая.
Парни удивленно покосились на Крайса, я отнеслась к тому, как он обращается ко мне, спокойно. Мы ведь друзья с детства, Крайс мне совсем как брат. Он опекал нас с Мини в корпусе, защищал, пока мы не могли себя защитить. Он всегда обращался ко мне ласково, сколько я себя помню. Ну, может последнее время стал чаще использовать эпитеты: дорогая, милая. Ну и что с того?
– Едем парами на расстоянии двух корпусов лошади, – приказал капитан, и парни поотстали, переглядываясь и чему-то ехидно улыбаясь.
Я обернулась на них и хмыкнула. Кадеты тут же состроили постные рожи. До седьмого кордона было не менее получаса езды рысью. Мы ехали шагом, потому ничего не оставалось, как поглядывать по сторонам и зевать от скуки и однообразия пейзажа, все более переходящего в степной. Крайс молчал, о чем-то напряженно думая. Я ему не мешала, тоже ехала молча, разглядывая незнакомое место. Парни о чем-то переговаривались, их слов я не могла разобрать. Наконец, Крайс нарушил молчание и позвал меня. Я повернулась к нему и сощурилась от солнца, ударившего по глазам.
– Так что там с женихом? – спросил капитан. – Он есть или есть тот, кто ухаживает за тобой.
– Тот, кто ухаживает, – ответила я, жмурясь и невольно улыбаясь, вспоминая о Нике, чей маленький подарок лежал в моем кармане – засушенный цветок, как напоминание о том, что он ждет моего возвращения.
– Я его знаю? Это кадет Райс? – в голосе капитана было живейшее любопытство.
– Ори? – я невольно засмеялась. – Нет, не Райс.
– А кто? – Крайс все с тем же интересом смотрел на меня, только мне показалось, что в его позе была напряженность.
Я вдруг смутилась. Слишком жадное любопытство, слишком внимательный взгляд, слишком напряжена спина... "И Крайс", – прозвучал в моей голове голос Мини. Да ну-у, не-ет. Я даже рассмеялась в голос. Слишком нелепо, слишком несуразно, неправдоподобно и неправильно. Я тут же выкинула из головы все догадки, ерунда все это.
– Солнышко? – он все еще ждал ответа.
– Мой капитан, – окрикнул Крайса Ахана.
– Что кадет? – спросил капитан, не отрывая взгляда от моего лица.
– Так всегда бывает? – Ахана смотрел куда-то вперед.
– Что? – Шеллис, наконец, повернулся к кадету, потом перевел взгляд по направлению, куда указывал Ахана.
Я тоже взглянула на переломанные кустики и вытоптанную траву и брошенный арбалет. Капитан Шеллис тут же поднял руку, и мы послушно остановились. Он снова подозвал Ахану, и они спешились. Осторожно подошли к месту, привлекшему внимание, и начали осматривать, постепенно продвигаясь вперед. Мы с Дэром прикрывали, зорко глядя по сторонам.
Крайс махнул нам рукой, и мы поспешили приблизиться.
– Ахана и Дэр со мной. Хард остается здесь. Приблизишься с лошадьми по команде, – приказал он.
– Слушаюсь, – ответила я недовольно.
Но мое недовольство никого не волновало. Капитан и два кадета исчезли за следующим чахлым кустарником, а я осталась сторожить лошадей, напряженно прислушиваясь к тому, что происходило впереди. Там было тихо, совсем. Через некоторое время я начала нервничать, уже собираясь нарушить приказ и приблизиться.
Сзади раздался шорох. Я положила руку на рукоять меча, начиная оборачиваться, когда почувствовала, что в горло мне уперлось лезвие ножа. Чья-то рука закрыла мне рот, мешая предупредить товарищей. Негромкий незнакомый гортанный говор раздался над самым ухом. И меня обезоружили. Я скосила глаза, разглядывая черные штаны и сапоги из мягкой светлой кожи. Потом передо мной появилось лицо степняка. Его раскосые глаза цепко всмотрелись в мое лицо. Он достал нож, едва заметным движением срезал пуговицы мундира, распахнул его и ощупал грудь, сжав слишком сильно. Я невольно застонала, но быстро взяла себя в руки. Степняк одобрительно усмехнулся и сказал что-то тому, кто держал меня. Нож тут же был убран от моего горла, но руку у рта сменила тряпка, а руки ловко скрутили веревкой, не позволяя сопротивляться. Я даже ногой толком не могла шевельнуть, потому что ноги ударом сапога вынудили широко расставить. Легкая паника была быстро подавлена, включая мышление.
Количество степняков я не видела, потому драться смысла не было, тем более, когда мне доступны только ноги. Оставалось ждать, когда меня развяжут или хотя бы ослабят бдительность. Потому я позволила закинуть себя поперек седла собственной лошади. В поле моего зрения попало пятеро степняков, но были еще голоса, обладателей которых я не видела, потому очень надеялась, что мои товарищи сейчас не выскочат. Степняки взяли свободных лошадей за повод и поскакали в степь, увозя меня от товарищей и едва начавшейся практики. Впрочем, я надеялась, что вскоре смогу сбежать. Нужно только быть терпеливой и иметь холодную голову. И все же было безумно обидно, что десять лет обучения вот так просто обернулись прахом в первом же серьезном дозоре. Так бездарно попасть в плен... Невольно сжала кулаки. Тут же веревка впилась в запястья, и я расслабилась. И надо признать, виновата я сама. Надо было меньше обижаться, а больше смотреть по сторонам.
Голоса моих товарищей настигли моего слуха, когда они уже не могли догнать степняков. Стало безумно стыдно, что не уберегла лошадей, подставила Крайса, который теперь получит нагоняй за потерю кадета. А еще я боялась, что не смогу убежать раньше, чем отец узнает о том, что со мной произошло. И Ник... Дождется ли он теперь меня? Дождется. Я упрямо тряхнула головой. Я смогу сбежать.
На привал степняки остановились только тогда, когда солнце начало клониться к закату. Меня сняли с лошади, но не развязали, только вытащили кляп. Оно и понятно, теперь кричи – не кричи, никто не услышит.
– Как звать? – спросил меня тот самый степняк, который ощупывал меня.
– Меня не зовут, я сама прихожу, – осклабилась я.
– Глупый баба, – покачал головой степняк. – Ты ехать в мой дом. Меня звать Ансар. Я твой хозяин.
– У меня один хозяин – мой король, – ответила я и отвернулась.
– Глупый баба. Молодой и глупый, – снова покачал головой степняк. – Ансар учить ум.
– Вот и учи ум, пригодится, – усмехнулась я.
Он отошел от меня, и больше никто на меня внимания не обращал. Степняки разделили обязанности. Двое ушли с луками и вскоре вернулись с каким-то неизвестным мне зверем. Кто-то разводил огонь, кто-то свежевал зверя. Скоро его насадили на вертел и повесили над огнем. Когда ужин был готов, Ансар принес мне кусок мяса. Я гордо вскинула голову и отказалась.
– Надо жрать, – сказал степняк. – Худой баба, глупый баба, совсем плохо.
– Жри сам свое дерьмо, – буркнула я и тут же получила несильную пощечину.
Я стерпела, но запомнила. Ансар не стал настаивать. Он вернулся к своим, а я сидела, сглатывая, потому что есть хотелось, но унижать себя подачками от врага я не собиралась. Когда с ужином было покончено, степняки улеглись спать, выставив часового. Меня так и не удосужились развязать, и я пролежала до рассвета без сна, прислушиваясь к звукам ночной степи и спящего лагеря. Несколько раз я поднимала голову, но тут же наталкивалась на пристальный взгляд часового. А с восходом меня снова закинули поперек седла, и отряд продолжил свой путь.
