Текст книги "Солнышко (СИ)"
Автор книги: Юлия Цыпленкова (Григорьева)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)
Глава 17
Ханский дворец встретил нас приятной прохладой, впрочем, с тех пор, как прошли через пещеру, солнце больше не пекло так сильно. Рафгат вел меня по мраморным коридорам мимо резных дверей и воинов с кривыми саблями.
– Научи меня своим приемам, – попросила я.
– Ты женщина хана, ему решать, чему ты можешь учиться, – ответил мужчина.
– Я своя собственная женщина, – нахмурилась я. – Ты меня к хану ведешь?
Мужчина рассмеялся, он смеялся легко и беззаботно. Я вопросительно посмотрела на него.
– Нет, кадет его величества, сначала тебя отмоют и переоденут. А там уж как хан пожелает увидеть новую наложницу, – ответил он.
– Меня бесит слово-наложница, – произнесла я, передернув плечами.
– Ты знакома с мужчинами? – вдруг поинтересовался Рафгат.
– Конечно, – я удивленно взглянула на него. – У нас большая часть кадетского корпуса мужчины.
Он слегка нахмурился, затем снова посмотрел на меня и весело рассмеялся, покачав головой. Тем временем мы подошли к очередным резным дверям, за которыми слышался звук льющейся воды. Мужчина остановился перед дверью и что-то крикнул на языке, похожем на язык степняков, но все-таки отличном от него. Тут же послышался шорох, двери открылись, и я увидела невысокого мужчину в парчовом халате, за пояс которого был заткнут кинжал. Мужчина поклонился Рафгату, бросил на меня равнодушный взгляд и снова с почтением посмотрел на моего спутника. Рафгат перешел на мой родной язык.
– Эту девушку привести в порядок. Возможно, хан захочет посмотреть ее. – он на мгновение замолчал, но тут же добавил. – С ней внимательно, она воин.
Я с невольным уважением посмотрела на своего спутника. Признание во мне не женщины, а воина значительно подняло его в моих глазах. Хотя и после той легкости, с которой он уложил меня на лопатки, я уже смотрела на него с уважением.
– Слушаюсь, господин, – поклонился невысокий мужчина.
Рафгат подмигнул мне и ушел, а я осталась перед дверями смотреть ему вслед. Невысокий тронул меня за рукав рубахи. Я обернулась, он брезгливо тер пальцы, рубаха была грязной.
– Идем, – сказал он. – Как твое имя?
– Анариоль, – ответила я, с интересом разглядывая интерьер.
Звук воды, который я слышала, шел от фонтана, на бортике которого сидела красивая белокурая девушка. Она одарила меня любопытным взглядом ярко-зеленых глаз и презрительно выпятила губку, не оценила. Я усмехнулась про себя и пошла дальше.
– Меня зовут Кан, и я главный евнух, – сказал мужчина. – Ты попала в гарем хана Таймаза, затмевающего своим величием солнце. Это великая честь.
– В чем честь? – поинтересовалась я.
– Честь быть удостоенной внимания великого хана, да продлятся его годы жизни тысячу лет, – с благоговением произнес Кан. – Если ты приглянешься нашему повелителю, то на тебя сойдет небесная благодать. Но я бы на твоем месте не сильно рассчитывал, – вдруг усмехнулся главный евнух. – Когда ты увидишь других наложниц хана Таймаза, то сама это поймешь. Не понимаю, зачем дядя нашего хана привез тебя сюда. Впрочем, возможно, из тебя выйдет неплохая служанка. Что ты умеешь делать?
– Кадык могу голой рукой вырвать, могу зубы в глотку вбить, могу хребет переломать, – ответила я и, как можно более наивно, похлопала ресницами. – Может, кому надо руки-ноги переломать, так ты скажи, уважаемый Кан.
Евнух поперхнулся и замолчал. Послышались женские голоса, шла явная склока. Я вытянула шею, пытаясь увидеть происходящее. Кан остановился, прислушался, затем, велев мне ждать его здесь, быстрым шагом пошел туда, где звучали голоса. Я немного постояла, потом любопытство разобрало так сильно, что я не удержалась и пошла следом за евнухом. Когда я подходила к дверям небольшой комнатки, раздался женский визг. Я успела увидеть, как смуглокожая черноволосая красавица вцепилась в волосы второй не менее яркой красавице с каштановыми волосами. Та пинала ногой чернявую, в общем, ор и вой стояли жуткие. Кан отвешивал затрещины обоим скандалистками, пытался разнять, но у него ничего не получалось, они совсем его не замечали. Евнух заорал, призывая кого-то на помощь. Мне надоело смотреть. Быстро подошла к черноволосой, заставила разжать пальцы и откинула в другой конец комнаты. Обе уставились на меня яростными взорами, и черноволосая сменила противника, кидаясь на меня, вынудив сделать подсечку, завернуть ей руки за спину и придавить коленом, ожидая, когда евнух справится со второй драчуньей, которая вдруг решила, что к ней пришла помощь в моем лице и кинулась к противнице, норовя ее пнуть ногой.
– Кан, держи ее! – крикнула я.
Он повторил мой прием почти в точности и насел на шатенку. Теперь скандалистки шипели друг на друга, пытались плюнуть точно во взмокшее лицо соперницы, но упорно промахивались. Наконец, прибежала стража из трех громадных степняков, именно степняков. Кан отдал им распоряжения, и девушек куда-то утащили.
– Это что за гадюжник? – спросила я, отряхиваясь.
– Та, что с черными волосами, Янсылу, любимая наложница хана. Вторая, Элия, недавно удостоилась чести быть замеченной повелителем. Он подарил ей ожерелье, вот Янсылу и приревновала. – пояснил Кан.
– Бабы, – презрительно выдавила я, не понимая, как можно за мужчину драться. Тем более того, у кого наложниц, словно звезд на небе, как сказала Гайша. – Мне ваш хан уже не нравится.
– Посмотрим, что ты скажешь после того, как проведешь с ним ночь, – усмехнулся евнух. – Здесь много гордых... было. А теперь мечтают снова оказаться в его объятьях.
Я фыркнула и продолжила осмотр гарема. Шик и роскошь, что тут еще скажешь... Кан снова крикнул кого-то. К нам вышли две женщины, одетые гораздо проще, чем блондинка у фонтана и две соперницы. Они поклонились евнуху, затем осмотрели меня.
– Помыть и переодеть, – сказал он опять на моем языке и ушел.
– Идем, – кивнула мне женщина постарше. – Меня звать Кафиля, она Айна.
– Ана, – представилась в ответ.
Сопротивляться или упрямица я не стала, помыться с дороги было совсем неплохой идеей. Купальня была почти такой же, как в доме Ансара, только больше. Женщины намылили меня, с интересом отметив, что меня уже готовили для мужчины. Потом смыли пену, уложили на теплый камень и начали мять плечи, втирать какие-то масла. Так как они мне ничего не выщипывали, то я даже удовольствие от всего этого получала. Когда меня завернули в простыню и усадили с чашкой неизвестного мне ароматного напитка, я подумала, что жизнь удалась... вот только все разведаю и сбегу, тогда вообще будет не жизнь, а сказка. Через некоторое время женщины вернулись с чистой одеждой. Шелковое платье село на меня так, будто по мне и шили. Браслетами не обвешивали, что меня порадовало. И туфли оказались почти знакомого фасона. После мне показали, где я буду жить. В комнату вмещался только низкий лежак с мягкой периной и сундук.
– Если понравишься хану, у тебя будут свои покои, – доверительно сообщила мне Айна.
– Обойдусь, – решила я, и женщина посмотрела на меня с сочувствием, каким смотрят на душевнобольных.
– Янсылу, любимица нашего хана, тоже когда-то говорила, что лучше смерть, чем милость Таймаза. А теперь готова убить каждую, на кого он посмотрит, – усмехнулась Айна.
– Пусть задавится, – с такой же усмешкой ответила я. – Мне ваш хан и даром не нужен.
Женщина насмешливо хмыкнула и ушла, оставив меня наедине с собой. Мыслей у меня сейчас особо не было, потому что еще в теле оставалась приятная нега после купальни. Я просто откинулась на спину и прикрыла глаза, начав дремать. Но сразу открыла их, почувствовав, что на меня смотрят. Порывисто села и увидела двух девушек, стоящих в проеме, дверей в мою комнатушку, похоже, не полагалось.
– Здравствуйте, – сказала я. – Вы меня понимаете?
– Понимаем, – ответила та, что была пониже ростом. – Меня зовут Агна, а ее Италлин.
– Вы орнийки? – я встала и подошла к ним.
– Да, – кивнули девушки. – Нас привезли совсем юными, мы жили в приграничье.
– А я Ана, – представилась я. – Покажите гарем?
Они кивнули, и я пошла за девушками, оборачивающимися и пристально разглядывающим меня. Обе были красивы, даже очень красивы. Я действительно чувствовала себя здесь уродцем, прав был евнух. Что такого во мне увидел Рафгат, было и мне самой непонятно. Наверное, просто пожалел. Я тут же гордо распрямила плечи. Никогда не любила жалость в отношении себя. Если кто-то из наших парней начинал меня жалеть, работая в пол силы, и я это замечала, то жалели они уже себя. Жалеть перестали, меня это вполне устроило.
Не успели мы с девушками отойти далеко от жилых комнатушек, как появился Кан. Он подозвал меня.
– Великий хан желает тебя посмотреть, – сказал он, торопливо ведя меня куда-то .
– Уже?! – поразилась я. Не рассчитывала я на быстрое знакомство с их повелителем. Скажу больше, я вообще не хотела с ним знакомиться.
– Должно быть, его дядя чем-то заинтересовал повелителя. – решил евнух. – Я тоже удивлен.
Мы поднимались по лестнице наверх, затем вышли в коридор, по которому Кан вел меня, вынуждая идти быстрым шагом. Я внимательно рассматривала стражу, попадавшуюся нам на пути. Выглядели они чуть иначе, чем те, что стояли при входе во дворец. У этих были мечи, а не сабли.
– Войдешь, согнись, – учил меня евнух, – дойдешь до хана, падай на колени, лбом в пол. Пока не велит, головы не поднимай. А поднимешь, в лицо не смотри. Говори только, если спросят. Поняла?
– Угу, – промычала я, тщательно запоминая все, что он мне сказал. – За ослушание как наказывают?
– Десять плетей. – с готовностью сообщил Кан.
Нормально, переживем. Он подвел меня к самым обычным дверям, перед которыми стояла стража, что-то сказал им. Один из стражников согнулся и заглянул внутрь. Быстро вернулся и открыл дверь. Евнух остался за дверями, а я распрямила спину, расправила плечи, задрала подбородок и шагнула в кабинет, чем-то напомнивший мне кабинет отца. Только что изящества здесь было больше.
Внутри тоже стояла стража. Я степенно прошествовала мимо них и нагло взглянула на того, кто стоял возле стола. Скажу честно, на миг перехватило дыхание. Таких мужчин я еще не видела. Его черты были, как говорят, аристократичными, утонченными, но, в то же время, от всего облика хана веяло мужественностью. Черные чуть раскосые глаза с интересом рассматривали меня. Ни тени гнева или недовольства от моей выходки даже не мелькнули в этих бездонных глазах. На тонких длинных, но почему-то я не сомневалась, что очень сильных пальцах, сверкнул одинокий перстень.
И все же я быстро справилась с собой, и теперь стояла, поджав губы и все так же нагло рассматривая Таймаза, скользя взглядом по широким плечам, по скрещенным на груди рукам.
– На колени, – зашипели мне в спину. – Перед тобой великий хан, недостойная.
Хан чуть склонил голову набок, ожидая развития событий.
– Я кадет его величества, – ответила я, не оборачиваясь к стражнику. – На коленях могу стоять только перед своим королем и Единым богом.
Зря не обернулась, пропустила удар под колени. Но упала только на одно колено и тут же снова выпрямилась.
– Еще раз так сделаешь, ляжешь, – предупредила я того, кто стоял позади.
И он сделал, но не до конца, я среагировала раньше, резко смещаясь в сторону и нанося удар ногой. Жаль не сапог, но получилось не хуже. Не ожидавший встречного удара, стражник отлетел назад, растягиваясь на спине.
– Я предупреждала, – сказала я, снова поворачиваясь к хану.
– Оставьте нас, – велел Таймаз, я даже вздрогнула от его голоса. Точней, все во мне задрожало от негромкого, но глубокого звука его голоса.
– Мой хан... – начал второй стражник.
– Я все сказал, – и вроде все так же тихо сказал, но даже мне захотелось выйти.
Таймаз поманил меня, я осталась стоять на месте. Хан оказался не гордый, сам подошел. Некоторое время, молча, рассматривал меня, затем протянул руку к волосам. Я зачарованно наблюдала, как он накручивает локон на палец, затем убирает руку и смотрит на кудряшку, не желающую распрямляться. Хан вдруг нахмурился и потер лоб, будто что-то вспоминая. Снова посмотрел на меня, на мои волосы и отошел.
– Кан, – позвал он.
Евнух почти вполз в покои хана. Таймаз стоял к нам с евнухом спиной, глядя в окно, и молчал. Кан тоже молчал, ожидая слов повелителя, ну и мне нечего было сказать. Но взгляд почему-то никак не хотел оставлять спину хана.
– Эту девушку приведи вечером, – сказал Таймаз, не оборачиваясь к нам. – Свободны.
Вот это холодное – свободны, наверное, и привело меня окончательно в чувство. Я первая развернулась и стремительно покинула покои хана. Евнух догнал меня уже в коридоре.
– Ничего не понимаю, – сказал он. – В гареме столько прекрасных девушек, а хан требует тебя.
Я покосилась на него и усмехнулась.
Глава 18
– Змея! – визгливый женский голос неприятно резанул по ушам.
Я обернулась и еле успела отскочить, пропуская для встречи со стеной разъяренную черноволосую мегеру. Встреча состоялась, и Янсылу сползла на пол, ошеломленно тряся головой. Я присела рядом с ней и с интересом рассмотрела красное пятно на лбу, на месте которого прямо на глазах рос рог, то есть шишка.
– Что орешь, болезная? – сочувственно спросила я, все еще сидя рядом с ней.
– Змея, – прошипела ревнивица.
– А я Ана, приятно познакомиться, – ответила я, усмехаясь. – Как себя чувствуешь, Змея?
До Янсылу, наконец, дошел смысл моей насмешки, и она вспыхнула, гневно сжимая кулаки.
– Не-а, не испугала, – сообщила я ей. – Так что надо-то тебе?
– Ты... – она действительно шипела, как змея.
– Я, – не стала спорить честная я.
– Он мой! – выкрикнула Янсылу, и я с невинным выражением на лице поинтересовалась:
– Кто? – взгляд ревнивицы скользнул мне за спину, я обернулась и спросила, преувеличенно удивленно. – Кан?! Да бери на здоровье, мне он вообще без надобности.
Кан открыл рот, переводя взгляд с меня на Янсылу и обратно на меня. Наверное, его еще никогда так легко никому не дарили. Сама черноволосая мегера молча давилась ядом, видно решая, как его получше выплюнуть в меня. Мне надоело ждать, и я встала, намереваясь уйти. Янсылу начала что-то жарко говорить евнуху. Тот, молча, слушал, потом коротко ответил и пошел за мной. Некоторое время за спиной царила тишина, но когда мы уже почти дошли до класса, где мне должны были объяснить правила поведения, как за спиной раздался яростный визг. Мы с Каном одновременно обернулись, и имели честь лицезреть великовозрастного ребенка, лежащего на полу и молотящего по нему руками и ногами.
– Какая прелесть, – хмыкнула я. – Пару часиков погонять на выносливость и на ночь в карцер, лучше с крысами, завтра будет, как шелковая.
– Нельзя, – с явным сожалением вздохнул евнух, – хан запрещает сильно наказывать наложниц, вот и творят, что хотят. А Янсылу его любимица, совсем с ней сладу нет.
– То есть, она, как старшая жена? – уточнила я.
– Можно и так сказать, – кивнул Кан, – только у хана нет жен.
Я расплылась в широкой улыбке.
– Знаешь, Кан, я очень люблю старших жен, – сообщила я ему, и евнух посмотрел на меня с подозрением. – У любимой наложницы есть привилегии? – невинно спросила я.
– Есть, а что? – подозрительность Кана очень заметно усилилась.
– Хочу занять ее место, хан такой красавчик, – достоверно соврала... не про то, что красавчик.
– А-ай, – евнух расплылся в коварной улыбке и погрозил мне пальцем, – Янсылу львица во всем, тебе придется очень постараться.
Я кивнула, преданно глядя ему в глаза, и вошла в помещение, названное классом мной. Кан усадил меня на подушки и оставил одну ждать учителя. Преподавателем правил поведения в гареме и с ханом оказалась женщина, убеленная сединами. Она села напротив и пару минут разглядывала меня. Затем положила руки на колени и начала:
– Милостью Горного Духа и Отца Степей, ты, о, недостойная, отныне являешься собственностью великого хана Таймаза, чья мудрость сравнима лишь с мудростью великих духов неба, грозным взором заставляющего дрожать врагов и, обращающего их в позорное бегство с криками ужаса. Ликом своим, затмевающего солнце...
– Я поняла, хан у вас самый ханистый хан из всех ханов. Можете переходить дальше, уважаемая. – остановила я женщину.
Женщина нахмурилась и снова осмотрела меня с головы до ног.
– Продолжайте, – попросила я, – очень интересно. Или это обязательная часть? Тогда договаривайте. Хан ликом затмевает солнце.
– Ликом своим затмевающего солнце, – женщина продолжила с явным облегчением.
Я особо ее не слушала, потому что восхваления Таймаза продлились еще минут десять, я еле удержала зевок. Из полудремотного состояния меня вывела ее фраза:
– Ты рабыня.
– Вы со словами, уважаемая, поосторожней, – предупредила я ее. – Вы женщина немолодая, но за оскорбление чести и достоинства кадета его величества можно и пострадать ненароком.
Женщина снова замолчала, зло глядя на меня. Я ее взгляд выдержала, она мой нет. Вот капрал Бирн смотрит, действительно, страшно. Он все страшно делает, может и в зубы дать, но осторожно. Все равно получается больно и обидно, а этот светоч мудрости до капрала сильно не дотягивал.
– Это все правила? – удивилась я.
– Нет! – рявкнула женщина.
– Тогда продолжайте, время идет, а мне еще к хану идти. Так и останусь не обученная, – усовестила я ее.
Женщина сузила глаза и вышла из класса, оставив меня одну. Скажите, нервная какая! Помнится, наш курс господина Ламота до белого каления довел. Так мы его пол урока вопросами засыпали. Он на один ответит, мы ему следующий. И все вежливо и по делу. Он даже покраснел и взмок от нашей неожиданной любознательности. Правда, такой эксперимент по срыву занятия нам стоил ночного марш-броска в полной выкладке. Вернулись как раз к построению и снова на занятия. А тут что, два раза отвлекла и уже истерика.
Женщина вернулась вместе с одним из амбалов, в руке которого был свернут кнут. Ну, во-первых, амбалами меня не запугаешь, а во-вторых, я уже знаю, что хан запрещает наказывать наложниц. Так что, я игриво подмигнула амбалу и послала воздушный поцелуй. Он неожиданно покраснел, как девица, смущенно потупил глазки, потом стрельнул ими в меня и улыбнулся, смущаясь еще больше. Даже плечиками водить начал. Я умилилась, честно.
– Так что там с правилами поведения, уважаемая? – поинтересовалась я, продолжая поглядывать на амбала. Он стрелял в меня глазками, вполне миролюбиво. Кажется, у меня появился первый друг. Я не удержалась и спросила. – Как тебя зовут?
– Улуч, – ответил громила неожиданно тонким голоском.
– Прелесть какая, – еще больше умилилась я. – А я Ана.
– Ана, – повторил амбал и снова покраснел.
Женщина снова ушла, а Улуч покосился ей вслед, как-то недобро качая головой. Он сложил руки на груди и устремил взгляд на дверь. Она вскоре открылась, являя нашему с Улучем взору Кана. Главный евнух посмотрела на Улуча, затем на меня и сморщился. Что-то сказал женщине и исчез. Она вернулась на место, совсем недобро глянула на меня, затем выдохнула и начала.
– Милостью Горного Духа и Отца Степей, ты, о, недостойная, являешься отныне...
– Мы же это уже прошли! – возмутилась я. – Там потом столько про самого ханистого хана, что я усну раньше, чем дослушаю! Давайте сразу продолжим с места, где остановились, – предложила я. – Про рабыню лучше сразу пропустить, я это место не воспринимаю всерьез.
Женщина выругалась, становясь красной, даже красней смущенного Улуча. Я вздохнула. Ясно, придется слушать все. Я обреченно вздохнула и склонила голову.
– Давайте все сначала, молчу, – покорилась я.
– Милостью Горного Духа и Отца Степей... – она как-то разом успокоилась и пошла по новому кругу.
Мы с Улучем переглянулись, и он развел руками. Я кивнула и постаралась не зевать слишком откровенно. Крепилась из-за всех сил, раскрывала пошире глаза, теребила подол платья, чтобы развеять сон хоть каким-то движением. А потом Улуч, все-таки он гад, широко и сладко зевнул. Все, я уже не могла остановиться. Такой долгой и нудной лекции, произносимой монотонно с растягиванием слов, у меня не было за все десять лет моего обучения. Женщина оказалась самым бездарным преподавателем из всех, кого я знала. Дремота все больше подкрадывалась ко мне. Но это моей мучительнице совершенно не мешало. Главное, молчу.
Очнулась я от того, что ткнулась носом женщине в колени. Она покосилась на меня и продолжила. Я мученически взглянула на Улуча, он спал совершенно бессовестным образом, привалившись спиной к стене, и сладко причмокивал губами. Когда лекция закончилась, я снова лежала на коленях у женщины.
– Папочка, у меня увольнительная, я еще посплю, хорошо? – пробубнила я, когда мучительница попыталась встать, покрепче обняла ее и провалилась в здоровый и глубокий сон.
Стоит признать, никаких правил поведения я не запомнила, я их даже не услышала. Сквозь сон я чувствовала, как меня несут чьи-то сильные руки, затем где-то раздался вопль, а после все стихло. Проснулась я в темноте и решила, что проспала свидание с ханом. Даже не могу сказать, что я почувствовала: радость или разочарование. По сути, должна быть радость, но разочарование каким-то образом тоже затесалось в мои чувства. Однако, что-то шевельнулось, и в комнатушку просочился свет заходящего солнца. Я осторожно подошла к тому, что закрывало проем, ощупала, услышала тоненькое хихиканье, и заграждение отскочило в сторону. Это был Улуч.
– Щекотно, – сообщил он, счастливо улыбаясь.
– Ты чего тут, Улуч? – спросила я, невольно улыбнувшись в ответ.
– Янсылу хотеть тебя обидеть, – объяснил он. – Я не пустить.
– Благодарю за службу! – гаркнула я.
Мой большой друг сначала испуганно глянул на меня, но тут же понял, что его хвалят и заулыбался. Из-за угла вынырнул Кан, он посмотрел на меня и велел Улучу уходить. Гигант нехотя подчинился. Когда Улуч ушел, главный евнух повернулся ко мне.
– Чем ты покорила сердце Улуча? – спросил он.
– Откуда я знаю, – я пожала плечами. – Улыбнулась, подмигнула.
– Ясно, ты совсем не слушала правила поведения в гареме. – строго сказал Кан. – С евнухами заигрывать нельзя.
Я махнула рукой. Главный евнух вздохнул и ушел, оставив меня в одиночестве. Из-за угла выглянули уже знакомые мне Агна и Италлин. Я приветливо помахала им, и они подошли ко мне, глядя какими-то восторженными взглядами.
– Вы чего? – с подозрением спросила я.
– Какой он? – с жадным любопытством спросила Агна.
– Кто? – не поняла я.
– Великий хан Таймаз, – пояснила Агна. – Мы его близко еще ни разу не видели, хоть и живем тут уже год. А ты только появилась и сразу... – закончила обиженно девушка.
– Вы же сказали, что вас маленькими захватили, – удивилась я.
Девушки потянули меня куда-то за собой. Оказалось, что всего лишь к фонтану. Здесь были еще девушки. Все как на подбор, одна другой краше. Я опять почувствовала себя уродцем в цветике. Девушки разглядывали меня, кто-то пренебрежительно фыркнул, решила не обращать внимания.
– Ну? – две пары горящих глаз вперились в меня.
– Что ну? Вы на мой вопрос не ответили, – я решила сначала удовлетворить свое любопытство.
Агна и Италлин переглянулись, обреченно вздохнули, и решили все-таки просветить меня.
– Нас воспитывали в приюте для девочек, а когда мы выросли, решили, что подходим для гарема самого хана.
– А-а, – глубокомысленно протянула я, глядя на явление Янсылу народу.
Черноволосая мегера мрачно оглядывала девушек. К ней подошли две наложницы и о чем-то оживленно с ней разговаривали, время от времени тыкая пальцами в нашу сторону. Янсылу проследила за их жестами, ее глаза сузились, но пока ревнивица держала себя в руках.
– Расскажи про хана, – теребили меня Агна и Италлин.
– Хан, как хан, – задумчиво ответила я, продолжая наблюдать за мегерой. – Самый такой ханистый хан.
– Что он тебе говорил? – не вытерпела Италлин.
– Ничего, – я пожала плечами. – Действительно, ничего не сказал. Просто посмотрел и все.
Янсылу совсем завелась, пока смотрела на меня, только, что пар из ушей не шел. Она отодвинула двух наушниц и стремительно пошла в мою сторону, все больше набирая ход и, наконец, срываясь на бег. Вот ничему некоторых жизнь не учит. Янсылу взметнула кулаки, издала победный клич, я подпустила ее поближе, потом сделала шаг в сторону, и краса гарема перелетела через бортик, нырнув с головой в воду. Девушки замерли, испуганно охнув, потом послышались первые смешки, и вскоре над незадачливой скандалисткой смеялись все, кто наблюдал ее грациозный полет. Кроме меня, я просто скромно улыбалась.
– Что здесь происходит? – гаркнул Кан, явившийся так не вовремя и испортивший всем веселье. – Янсылу? Зачем ты залезла в бассейн?
– Она пыталась меня утопить! – крикнула мегера, тыкнув в меня пальцем.
– Поверь, красотка, – я поставила ногу на бортик и нагнулась к ней, – если бы я хотела тебя утопить, ты бы уже была мертва. Отстань от меня по-хорошему.
Кан осмотрел всех, потом сделал вид, что он занят и убежал, крикнув служанок, которые добыли Янсылу из фонтана и повели в ее покои. Я пронаблюдала за тем, как мокрая с ног до головы любимица хана уходит, и повернулась к своим собеседницам.
– Хану пожалуется, – испуганно прошептала Италлин.
– Пусть жалуется, – равнодушно ответила я. – Лишь бы собственным ядом не подавилась.
Обе девушки хмыкнули и вернулись к допросу.
