Текст книги "Солнышко (СИ)"
Автор книги: Юлия Цыпленкова (Григорьева)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)
Глава 23
Всю ночь я не могла уснуть, снова и снова вспоминая свой первый поцелуй, трогала губы, и мне все казалось, что Таймаз только что ушел, оставив меня гореть от стыда, что этот поцелуй видели Кан и стража. Но было еще кое-что, отчего краска не сходила с моего лица, мне хотелось снова почувствовать горячие губы, сминающие сопротивление, дарующие неведомое ощущение полета... Наверное, я очень развратна. С этой мыслью я уткнулась лицом в подушку, чтобы скрыть даже от лунного света свою улыбку. Я целовалась! А Мини, которая могла замучить меня вопросами, рядом нет и поделиться не с кем.
– Не вздумай никому говорить, что хан касался твоих губ, – шипел мне на ухо главный евнух, когда вел меня в покои. – Это запрещено! Мужчина не должен целовать женщину, это признание своей слабости перед той, кто создан для того, чтобы дарить мужчине наслаждение и заботу, но не наоборот! – пояснил он, видя мой удивленный взгляд. – О, моя бедная голова, завтра тебя отделят от туловища, на котором ты так долго сидела. О, мои бедные глаза, лучше бы вам ослепнуть, чем видеть то, что вы видели! – горестно возопил евнух.
– Кан, у нас поцелуй не преступление, – спокойно возразила я.
– Страна варваров! – с негодованием воскликнул Кан.
– Ты за словами-то следи, – предупредила я. – Это я сейчас добрая, потом и припомнить могу.
– О, Отец Степей, как же ты допустил подобное, – его причитания начали меня утомлять.
– Подотри сопли, евнух, – с раздражением сказала я. – Причитаешь, как леди из пансиона, тьфу. – тут же ускорила шаг. – Одна дойду.
Кан тут же отстал, сегодня был просто день нарушений традиций. Я быстро вернулась в свои покои, служанки тут же встретили меня с поклоном, начав готовить ко сну. Отвели в баню, переодели и уложили спать, а сами удалились в свою комнатку, что была за стенкой моих покоев. Оставшись одна, я задумалась над словами евнуха. Наш поцелуй видел не только Кан, который будет молчать от страха за свою жизнь, но и воины, охранявшие Таймаза. Что же они теперь думают о своем хане? Отчего-то стало неприятно, что кто-то может думать о нем плохо. Я раздраженно перевернулась на другой бок, отгоняя последние мысли. Не хватало еще переживать за повелителя степняков! ... Который меня поцеловал...
Так я до утра и пролежала, терзаемая множеством мыслей. Когда в покои вошли служанки, я сидела на кровати и мрачно смотрела перед собой. Снова начинала болеть голова, а ведь прошла, когда... А когда она прошла? Кажется, с момента, как хан взял меня за руку, я больше не чувствовала боли. Ох... Не о том я все думаю, не о том.
Девушки засуетились. На их лицах читалось явное выражение вины, а вот за что, я понять так и не смогла. Ну, проснулась я раньше их, и что? Да я вообще не спала, в этом тоже они виноваты? В общем, махнула на них рукой, не понять мне загадочную степную душу. Пока меня приводили в порядок, в коридоре раздались шаги, остановившиеся за дверями моих покоев. Я повернула голову, чувствуя, как замирает сердце.
– Войдите, – сказала я, когда послышался вежливый стук.
– Да пошлет тебе Отец Степей хорошего дня, о, прекрасная Ана, – выдал Кан, и я зашлась в приступе нервного кашля.
– Тебе по голове кто-то дал? – с подозрением спросила я.
Евнух демонстративно посмотрел на девушек, и я махнула рукой, чтобы они вышли. Служанки сразу подчинились и оставили нас с Каном наедине. Он подошел ко мне и поклонился.
– Что тебе подсыпали, что ты вдруг решил передо мной расшаркиваться? – удивленно поинтересовалась я.
– Подсыпали? – евнух метнулся к зеркалу и оттянул нижние веки, затем высунул язык, осмотрел ногти и пальцы, а затем с облегчением вздохнул. – Не отравили.
– Кан, ты меня пугаешь, – усмехнулась я.
– Я думал всю ночь, – сказал он, подходя ко мне. – Ты не наложница.
– Слава Единому, понял, – усмехнулась я. – Я кадет его величества короля Велиама и воин. Я никогда не буду наложницей.
Главный евнух как-то странно посмотрел на меня, но ничего говорить не стал. Да он бы и не успел, в двери постучались, и в покоях появилась голова одного из евнухов. Он что-то быстро сказал Кану, тот снова возопил, воздев руки к потолку, поклонился мне и убежал. Сразу же вернулись служанки, чтобы закончить начатое. Впрочем, там и заканчивать было нечего, я была уже одета и причесана, а побрякушек у меня не было, чтобы напяливать их, как та же Янсылу.
После завтрака принесли мои платья.
– Однако, быстро тут шьют, – усмехнулась я, рассматривая обновки.
Снова раздался стук и вошел Кан. Он нес в руках маленький ларец и кусок полупрозрачной ткани. Ларец мне вручили с поклоном, ткань отдали одной из служанок.
– Что это? – спросила я, разглядывая подношение.
– Великий хан передал тебе, о, солнцеподобная Ана, – с подвыванием изрек евнух.
Я открыла ларчик и усмехнулась, там были сережки. Продемонстрировала Кану уши без дырок, закрыла подарок и велела убрать... за ненадобностью.
– А что за ткань? – полюбопытствовала я.
– Зарыть лицо,– задумчиво ответил евнух. – Надо проколоть уши, иначе великий хан может быть разгневан, когда вернется.
– Хан уехал? – я живо обернулась к нему.
– Великий хан будет отсутствовать во дворце какое-то время, – кивнул Кан. – Но тебе разрешено спускаться в конюшню в сопровождении охраны и с прикрытым лицом.
– Отличная новость! – воскликнула я, вскакивая. – Пойдем скорей!
– Ай, нетерпеливая, – покачал головой Кан, становясь самим собой. – Сначала учиться, потом развлекаться.
Я насупилась, но подчинилась, проследовав за главным евнухом. Когда мы вышли из моих покоев, одна из моих служанок, стоявшая в коридоре с задумчивым видом, вдруг шарахнулась в сторону. На ее лице мелькнул страх, но она склонилась в поклоне, и выражение страха исчезло. Я пожала плечами и пошла дальше. Уже миновав поворот к лестнице, я услышала чьи-то торопливые шаги. Кан перегнулся через перила, но никого не увидел, я тоже.
Сегодня у меня был первый урок по изучению языка горцев. Интересно, как этот народ именуется, раз они не степняки. Хотя, здесь уже всех намешано. Нет! Не всех. Хан, его дядя и охрана хана имеют другой разрез глаз и кожа их светлей. Да и поведение несколько отличается от степных подданных. Значит и охрана относится к Иманидам? Младшие ветви? Любопытно... Надо будет у кого-нибудь спросить.
После языка, ладно, пусть будет после языка Иманидов, был урок танцев. Потренировалась я вчера не так много, но, благодаря советам Раили, сегодня надо мной так открыто не смеялись, а учительница Газие даже похвалила. Зрители сегодня опять были, но они молчали, просто наблюдали, а потом исчезли. "Понесли голуби донесение мегере", – усмехнулась я. Раиля недобро покосилась на дверь, затем многозначительно взглянула на меня и покачала головой. Я ей улыбнулась. Да что мне эта безумная может сделать! Я же ее плевком перешибу. Однако, стоило преподать урок узнице собственной мании, достать она меня достала.
– Девушки шептать, плохой баба зло думает, – сказала мне Раиля, когда мы покинули танцевальный зал.
– Я воин, Раиля, она не сможет причинить мне вреда, – постаралась я успокоить девушку.
– Гордый конь мрет от яд змеи, – покачала головой она. Мне нравилось ее умение говорить правильные вещи так красиво. Надо будет тоже научиться.
– Пойдем ко мне, Раиля, съедим что-нибудь вкусное, – улыбнулась я.
– Вкусно? Можно, – расплылась девушка в смущенной улыбке.
Когда мы подошли к моим покоям, там стоял Улуч с кривой саблей на караул. Я удивленно посмотрела на него, евнух приветливо улыбнулся.
– Главный евнух приказать охранять солнце гарема, – пояснил он.
– От кого меня охранять, Улуч? – усмехнулась я. – Я же воин!
– Хороший мысль, – одобрительно кивнула Раиля и тут же улыбнулась. – Солнце гарема, красиво.
Теперь покраснела я, глядя себе под ноги. Хотя, рыжая же, недаром Солнышком назвали. Пусть будет солнце гарема. Смущает, конечно, но приятно. Мы вошли с Раилей в покои, Улуч остался снаружи. Только мы уселись на низкий диванчик, как в дверь постучались.
– Войдите, – крикнула я.
– Госпожа, два наложница просить войти, – сообщила голова Улуча, просунувшаяся в дверь.
– Так пусть заходят, – ответила я, и в покои вошли, опасливо озираясь Агна и Италлин.
– Приветствуем, госпожа, – поклонились они, и я покрутила пальцем у виска.
Девушки захихикали и уже смелей подошли к нам с Раилей, которая с явным подозрением осмотрела моих землячек.
– Это мои подруги, Раиля, – успокоила я ее. – Агна и Италлин, знакомьтесь, Раиля. – представила я девушек друг другу. Затем позвала служанку. – Айша, принеси что-нибудь вкусное.
– Слушаюсь, госпожа, – поклонилась девушка и исчезла.
– Доверяешь? – спросила Раиля.
– Да, – пожала я плечами.
– Прислуга должен быть верный, – покачала головой девушка. – Выбрать сама. Приблизь, сделать добро, будет верный.
Мои землячки внимательно слушали Раилю, затем кивнули в знак одобрения.
– Верно говорит, – сказала Агна. – Ты беспечная, Ана. Это же гарем. Девушки ханской милости годами ждут, а тебя сразу выбрали, даже Янсылу в опале. Она будет мстить. Есть те, кто ей поможет.
– Мегера под арестом, что она может сделать? – возразила я.
Агна и Италлин посмотрели на меня, как на несмышленое дитя, а Раиля даже постучала пальцем по моему лбу.
– Голова змея в норе, хвост нет. Голова думать, хвост бить, – сказала она, и девушки опять согласно кивнули.
– Так, – я встала и прошлась по покоям. – Это что же за гадюжник такой?
Я даже представить не могла, что такое возможно. В кадетском корпусе такого не было! Хочешь отомстить кому-то, мстишь сам. Но не всаживаешь нож в спину, а предупреждаешь, как меня Идан. А тут какие-то подлые игры! Хочу домой. Нет, я не испугалась, но я не понимаю правил их игры, а играть втемную я не могу. Впрочем... Я развернулась к трем девушкам, следящим за мной, и широко улыбнулась.
– Бей врага его же оружием! – весело подмигнула я и потерла руки.
– Что ты задумала? – насторожилась Италлин.
– Они у меня забудут, что, значит, козни строить, – ответила я и бахнулась обратно за стол.
Они ничего не поняли, и я начала их посвящать в детали своего плана. Девушки хихикали, веселились, фантазировали, но под конец заявили:
– Надо главному евнуху сказать.
– Вы что, он нам все веселье испортит, – возмутилась я. – Вы со мной?
Они кивнули, и на лицах отразилось изумление от собственной смелости. Раиля только слегка нахмурилась.
– Что не так? – спросила я.
– Ты злить змея. Опасно, – сказала она. – Но я быть с тобой. Я иметь сказать кому-то, что помнить все.
Наш стратегический совет нарушил очередной стук в дверь. В покои вошел главный евнух. Он осмотрел нас, затем кивнул одной из моих служанок, которым я придумала занятия, чтобы выпроводить из покоев, пока мы обсуждали детали. Девушка поднесла мне полупрозрачную ткань, накинула на голову и закрепила ее обручем, плотно севшим мне на лоб.
– Идем, – кивнул Кан.
– К Шаху? – уточнила я. Евнух снова кивнул. – Я хочу показать коня девушкам, – сказала я.
– Великий хан дозволил только тебе покидать пределы гарема, – строго ответил Кан.
Я вздохнула, развела руками и пошла следом за ним. Улуч отделился от стены и пристроился следом. Более того, стоило нам выйти из гарема, и я увидела дополнительную пару охранников, причем, ханских. То есть не степяков, которые охраняли гарем. Так и выдвинулись на позицию. Первым шел один охранник, следом я. С одного бока от меня шел Кан, с другого Улуч, а замыкал второй охранник.
– Глаза опустить! – выкрикнул первый воин, когда мы вышли за пределы дворца.
Я стреляла глазами по сторонам, разглядывая замерших мужчин с опущенными взглядами. По богатым одеждам я определила нескольких, которые должны быть кем-то вроде сановников. Воины, прислуга, визитеры, как я назвала группу мужчин, жавшихся к стене, все стояли с опущенными глазами. Оба охранника и Улуч шли с саблями на караул, готовые пустить их в ход при первом же подозрении на попытку напасть или посмотреть на женщину хана. Женщина хана... хм, звучит как-то... приятно. Тьфу! Не думать так, не думать.
– Далеко конюшни? – спросила я.
– Вскоре придем, моя госпожа, – ответил Кан.
Я изумленно взглянула на него и поняла, что вне гарема он так и будет меня называть. Это наедине он еще позволяет себе говорить со мной более-менее свободно, а здесь соблюдает этикет, так сказать. Ну, раз так надо...
Шаха я услышала еще издалека. Он вновь хрипел, растянутый шестью мужчинами, ржал и фыркал, вставая на дыбы. Я почувствовала раздражение, кто же так с конем обращается. Тут же досадливо поморщилась, угощение для гнедого красавца не взяла, обидно.
– Шах, – позвала я, конь повел ушами и снова взбрыкнул.
– Осторожно, госпожа, – тут же предостерег меня Улуч, а охрана встала между мной и черным зверем.
– И как я, по-вашему, буду с ним контакт налаживать, если он растянут, а я под охраной? – возмутилась я. – Они же ему больно делают, только коня ярят.
Я попробовала выйти из живого заслона, но охрана только чуть сместилась, оставляя меня позади себя. Нет, ну так же совсем не пойдет! Я развернулась и пошла прочь. Меня тут же окружили мои сопровождающие.
– Завтра пусть остается в стойле, – велела я. – Зачем вообще вытащили? Его норов я уже увидела вчера.
– Великий хан приказал, – твердо ответил Кан.
– Издеваться над нами с Шахом? – язвительно спросила я. – Завтра пусть стоит в стойле свободным. Мне демонстрация зверя не нужна.
– Слушаюсь, моя госпожа, – поклонился главный евнух и косо взглянул на меня.
Я фыркнула, за дуру что ли держат? Разозлили бедное животное и устроили представление из взбешенного коня и беспомощной женщины. Завтра надо обязательно лакомство взять. Мы вернулись в гарем, и я сразу прошла в сад, чтобы побыть наедине с собой. Во всем этом походе меня раздражало еще кое-что, точней отсутствие кое-кого. И это просто зверски бесило. Прошло всего три дня, как меня привезли сюда, а я... я скучаю! Дерьмо! Да я даже по Нику не скучала, просто хотелось его увидеть, и то уже перед отъездом, а тут что? Мне стало совсем не по себе, я вдруг поняла, что Ника не вспоминаю уже несколько дней. А ведь думала, что влюбилась. Представила себе барона Грая и грустно улыбнулась, сердце не дрогнуло.
Глава 24
Утро в гареме началось с истеричного вопля с первого этажа. Я выскочила из покоев и свесилась через перила. Внизу царила суматоха. Я накинула халат и сбежала на первый этаж. Девушки столпились возле комнатки одной из бывших наложниц хана. Это тоже были покои, но очень маленькие. Я протиснулась сквозь толпу и увидела хозяйку комнаты, стоящую на низкой кровати и тыкающую пальцем куда-то в угол. Перевела туда взгляд и узрела крысу, здоровенную такую, коричневую крысу. Она забилась в угол и оттуда затравленно смотрела на визжащую девушку своими черными бусинками глаз. Мне стало жалко... крысу, такой жуткий вопль даже я уже не выдерживала, не то, что несчастный грызун, неизвестно каким ветром занесенный в гаремные покои. Хотя... Я оглянулась и увидела невозмутимую Раилю, деловито разглядывающую свои ногти. Это была ее жертва.
– Разойдитесь, – крикнул Кан на трех или четырех языках.
Девушки раздались в сторону, и главный евнух вошел в покои вопящей наложницы. Сначала он сморщился от визга, затем повернул голову и...
– Уберите эту гадость! – заверещал Кан на высокой ноте, явно посрамив наложницу, которая даже орать перестала, когда главный евнух, наша надежда и опора, взлетел к ней на кровать, задирая полы своего халата. – Ну что встала, убери ее, – крикнул он и столкнул на пол наложницу, которая тут же полезла обратно.
Крыса беспомощно посмотрела на нас, явно ища поддержки и помощи. В этот момент в злополучные покои влетели два громадных евнуха. Они свирепо огляделись, отыскивая угрозу, заметили врага и пошли на несчастное животное, взметнув свои сабли. Крыса поняла, что помощи ей не дождаться и начала вытаскивать себя сама. Она метнулась между ногами двух душегубов и выбрала самое безопасное место, взлетела на кровать к орущим благим матом евнуху и наложнице, которые уже слились в жарких объятьях. Амбалы последовали за зверьком, размахивая саблями. Крыса сделала ход конем и начала карабкаться по халату Кана. Она добралась до плеча главного евнуха, уселась на нем и доверчиво взглянула в глаза. Кан пару мгновений смотрел на крысиную морду, взирающую на него с немой мольбой и, как подкошенный, свалился в обморок. Наложница карабкалась на одного из амбалов, крыса на второго, потому что бесчувственный главный евнух остался глух к ее мольбам. Здоровенный евнух икнул, закатил глаза и рухнул рядом со своим начальником, крыса так укоризненно посмотрела на него, что, будь амбал при сознании, ему бы обязательно стало стыдно. Второй громила, к которому в жизни не прижималось женское тело, тихо опадал рядом с Каном и первым амбалом. Наложница, успевшая спрыгнуть с поверженного шоком евнуха, теперь стояла на полу, крыса стояла напротив. Они некоторое время мерились взглядами, выиграла крыса, когда четвертое тело растянулось рядом со своими спасителями. Животное очень явственно тяжело вздохнуло и засеменило в сторону столпившихся девушек. Девушки раздались в стороны, освобождая крысе проход, по которому она гордо и удалилась, оставляя за собой полную и безоговорочную победу. Я не удержалась и поаплодировала ей. Крыса с достоинством оглянулась, сделал еще несколько неторопливых шагов и припустила со всех лап подальше от сумасшедшего дома, куда ее волей злого умысла занесла Раиля. Ей я тоже поаплодировала, но мысленно, чтобы не выдать. Итак, война началась, первая партия осталась за нами.
Мы переглянулись с Раилей и разошлись в разные стороны. Свою охрану я нашла за углом, бледного и дрожащего.
– Горе ты мое, тоже крыс боишься? – усмехнулась я. – Пойдем домой.
Улуч, заступивший с утра снова на пост, мелко закивал и пошел впереди, постепенно расправляя плечи. Ну, вот как такой громила может бояться маленького зверька? Ладно, у всех своих недостатки, Улуч мне все равно нравится. В покоях меня уже ждал завтрак, вода, чтобы умыться и новое платье. А так же пожилая служанка с иглой. Я с подозрением посмотрела на нее, затем перевела взгляд на девушек-служанок.
– Что бабушка тут шить собирается? – спросила я.
– Главный евнух велел вам уши проколоть, госпожа, – поклонилась одна из девушек, – чтобы вы могли носить подарок великого хана.
– Озверели? – вознегодовала я. – Не дам уши дырявить! Дырки надо на поле боя получать, а не ради побрякушек.
Я смелая! Но бабку с иглой опасалась. Вот не нравилась она мне и все. Айша сорвалась с места и принесла ларчик с сережками, открыла его и поставила мерзавка так, что солнечные лучи заиграли на гранях камешков, украшавшими серьги. Я зачарованно смотрела на эту игру света, вспомнила, как девушки выглядят в сережках. Да, в конце концов, кадеты ничего не боятся... а дыркам потом можно дать и зарасти.
– Пусть колет, – решительно сказала я и села на диванчик.
Бабка с готовностью бросилась выполнять ответственное задание. Она прокалила иглу, чем-то протерла мои уши, оп-хоп, и я уже в серьгах. Рука-то набита, видать. Потом старуха обработала ранки и ушла, а мне принесли зеркало. Поглядела на себя и осталась довольна, красиво все-таки и женственно, как папа хотел. Я в тысячный раз вздохнула, с тревогой думая об отце. Очень надеюсь, что с ним все хорошо. А ведь я ему обещала вернуться...
– Ты грустить, госпожа, – Хаят, моя служанка, отвлекла меня от мыслей.
– Отца вспомнила, – призналась я.
Она понятливо вздохнула.
– Чем тебя веселить? – спросила девушка. – Хотеть песню степей слушать?
– Давай, – милостиво кивнула я, устраиваясь удобней.
Хаят исчезла в комнатке, которую она делила с Айшой и Валией, и принесла оттуда неизвестный мне музыкальный инструмент с тремя струнами, долбленным вытянутым корпусом и грифом. Инструмент мне напомнил лютню. Хаят села напротив меня, ударила по струнам, прислушалась и удовлетворенно кивнула.
– Что это за инструмент? – спросила я.
– Комуз, – ответила девушка и начала наигрывать неспешную мелодию.
Голос у Хаят оказался приятный, а манера исполнения непривычной, но мне понравились переливы ее голоса. Постепенно под игру и пение служанки мои мысли покинули пределы дворца, перелетели через горы, устремились в бескрайнюю степь, и я увидела небольшую группу всадников, впереди которых на вороном жеребце скакал мужчина с величественной осанкой, которая может быть только у повелителя. Я так явственно увидела черные глаза, в которых пряталась тайна веков.
– Таймаз, – прошептала я и очнулась, испуганно глядя на Хаят, продолжающую пение. – Что это за колдовство? – потрясенно спросила я.
Девушка закончила играть и посмотрела на меня странноватым взглядом.
– Всего лишь песня, мой госпожа, – ответила она.
– Да, должно быть почудилась, – вынужденно согласилась я, иначе не объяснить реальность этого видения.
– Тебе нравится? – спросила Хаят. – Еще?
– Нравится, – кивнула я. – Да, спой еще.
Она опять запела. Но не успела я расслабиться, как раздался стук. Вошел Кан, сделавший вид, что нигде он не лежал и вообще самый храбрый парень в гареме. Я ухмыльнулась, но главный евнух умело проигнорировал мою ухмылку.
– На занятия, госпожа, – чуть ли не в приказном тоне сказал он, и я послушно пошла постигать новые для меня премудрости.
– Кан, мне нужна мужская одежда, – потребовала я, пока мы шли по коридорам гарема.
– Зачем? – удивился евнух.
– Я у вас тут в кисель превращусь, – проворчала я. – Только жрешь и почти не двигаешься.
– Женщина должна быть мягкой, – назидательно произнес Кан.
Я вспомнила Азаль, старшую жену Ансара, вот уж и правда мякиш, бр-р. Отставать от главного евнуха я не собиралась, потому всю дорогу продолжала требовать нормальную одежду. Платье, конечно, хорошо, но я привыкла к другому виду одежды. В штанах как-то удобней и привычней.
– Кан, я госпожа или не госпожа? – наконец, не выдержала я.
– Госпожа, – признал он.
– Тогда выполнять без разговоров! – я состроила гневную физиономию.
– Великий хан будет гневаться, – ответил евнух с совершенно непроницаемым лицом.
– Кан, я тебя сейчас ударю, – возмутилась я, глядя на этого сына степей.
Главный евнух тяжело вздохнул, замотал головой и почти впихнул меня в класс, где я должна была продолжить изучение языка Иманидов. Я обернулась и прищурилась, Кан поспешил исчезнуть. Потом были танцы, вышивание и нравы народов степей. Оказывается, степняками только мы их называли, считая, что это единая нация. Но народностей, объединенных под властью династии Иманидов, оказалось столько, что я устала слушать их перечисление. Те, что жили возле наших границ, назывались хасиидами, соседствовали с ними анасиды, на севере степей располагалась группа племен аминидов. Это были кочевые племена и редко приближались к границам Орнии. Были еще ултуги, демины и прочие. Их язык имел общий корень, но различался диалектами. Так же народности имели различия в ведении хозяйства, в семейно-родственных отношениях, имели свои этнические особенности. Раиля, например, была из кочевых племен аминидов, а Улуч, я потом у него спросила, оказался ултугом. Я даже поставила их рядом и с пристрастием осмотрела. Тут же моя игра "найди различия" начала приносить плоты. Разрез глаз, оттенок кожи, говор. Про то, что ултуги наиболее рослый степной народ, мне сказал сам евнух. А мои служанки принадлежали трем народностям. Айша была анасидкой, Хаят эмрейкой, эта группа жила на границе с государством Сафикия и про Орнию вообще не знали. А Валия жила как раз рядом с нами, она была хасиидкой. Своих девушек я тоже осмотрела, отыскивая разницу между ними. Больше всех отличалась от Айши и Валии Хаят. Она имела наиболее смуглую кожу, но цвет глаз зеленый, тонкий нос и более пухлые губы, чем у двух других служанок. Но все они совершенно не были похожи на Иманидов. Вроде и улавливалось что-то общее, но Иманиды были совсем другими.
Мне стало интересно, как они смогли подчинить себе дикие степные племена, объединив в единое государство. И главное, не было междоусобиц среди подданных хана Таймаза. И все они признавали власть этого древнего, но малочисленного рода.
– Они шаманы, – шепнула мне Айша. – Род великий хан знать такие древний тайны, который не знать никто. Их род идти от Духов Гор, которые в один день спуститься на землю, чтобы оставить нам свой родич, он стать наш защита и хранить мудрость Великих.
– Хм... – скептически хмыкнула я. – Выходит, великий хан Таймаз бог на земле?
– Да, – кивнула девушка и оставила меня одну, все еще скептически ухмыляющуюся.
Однако... И пусть мне кто-нибудь скажет, что они не дикари. Наш король, например, он наместник Единого на земле, а тут целый бог.
– Айша! – крикнула я и дождалась, когда девушка подойдет. – Что такое-шаман?
– Колдун, – пояснила девушка.
– И что они делают? – не отстала я.
– Многое. Лечить уметь руками. Будущее видеть. Многое. – ответила Айша.
– Руками лечить? – задумчиво произнесла я.
Я кивнула, и девушка ушла. Руками лечить... Я задрала рукав и посмотрела на то место, где меня ранил степняк Ансара. Там не то, чтобы рана зажила за несколько дней, на руке даже шрама не было. Я сейчас толком не могла сказать, куда точно была ранена. Та же история с ногой. След от стрелы исчез. Теперь мне и хвастаться нечем перед друзьями кадетами... когда я вернусь. Я почувствовала легкую досаду, даже обиду. Но тут же забыла об этих эмоциях, потому что снова вспомнила, что голова прошла, как только Таймаз взял меня за руку. Неужели и, правда, колдуны? Ерунда. Говорят, на наших землях когда-то давно, еще в древности, жили те, в чьей крови была магия, но я всегда воспринимала подобные истории, как сказки. Говорили, что маги покинули нас, потому что люди не могли смириться, что рядом есть те, кто отличается от них. Пытались учиться, но оказалось, что магом можно только родиться. И тогда злоба стала настолько сильной, что колдунам пришлось уйти. Ну, сказки же. Раз маги, значит, могли всех заморочить и жить дальше, правда? Вот и я о том же. А тут нате вам, шаманы. Но отсутствие ран и шрамов отрицать нельзя.
Вскоре зашел Кан, меня покрыли вуалью, и мы пошли к Шаху. Сопровождение было то же, что и вчера. Я уже не стреляла глазками по сторонам. Во-первых, я обдумывала новую информацию, а во-вторых, я очень надеялась, что сегодня бедного коня не будут мучить. Зря надеялась, Шах опять бился в путах.
– Да вы издеваетесь! – не сдержалась я. – Зачем эти прогулки? Чтобы я на несчастного Шаха смотрела, а меня он запомнил, как причину своих мук? Или завтра вы оставите коня в стойле, или до возвращения хана я больше из гарема не выйду!
Я развернулась и стремительно удалилась, проклиная Таймаза и его приказы. Это же настоящая издевка! Ладно бы еще эти прогулки приносили мне необходимые сведения о расстановке часовых, так ведь и этой пользы нет! Настроение испортилось, и до вечера я просидела в саду под надзором Улуча и Хаят.
