Текст книги "Солнышко (СИ)"
Автор книги: Юлия Цыпленкова (Григорьева)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)
Глава 38
– Мой госпожа, – я открыла глаза и увидела светлую улыбку Айши, значит, день будет хороший.
– Доброе утро, Айша, – улыбнулась ей в ответ.
– Да послать Отец Степей тебе тысячу лет счастья, – сказал девушка, кланяясь.
Прислушалась к себе, от простуды не осталось и следа и всего за один день! Настроение разом поднялось, и я вместе с ним. Появилась Хаят, поприветствовала меня и пошла за теплой водой, чтобы я могла умыться. Интересно, как я буду обходиться без моих девушек, когда вернусь домой? Я уже избаловалась.
– О чем задумался, мой госпожа? – поинтересовалась Хаят, когда я застыла над серебряным тазиком.
– Что? – я растерянно обернулась к ней.
– Мой госпожа задумался, – повторила девушка.
Да! О том, что дома не будет Таймаза! Я же не могу уйти от него, и остаться, кажется, тоже... Я тряхнула головой, пытаясь отогнать последние мысли. Через три дня придет отец, а я только начала изучать борьбу Иманидов, да и их язык и вообще еще столько всего... А всего три дня... Единый, да о чем я думаю?! Дом, отец, Мини, Крайс, даже Ник, а я тут о языке Иманидов думаю! Я почувствовала себя намного лучше, и настроение снова поднялось. Но стоило подойти к большому, в полный рост, зеркалу и посмотреть на себя, как за спиной замаячил призрак Таймаза, глядевший на меня так, как умеет смотреть только он. Рука потянулась к отражению, и я, плохо соображая, что делаю, прошептала:
– Таймаз...
Поверхность зеркала замутилась, словно подернулась туманом. Это продлилось всего мгновение, а когда туман рассеялся, на меня смотрел хан. Мое отражение исчезло, будто это и не зеркало вовсе, а окно. Таймаз улыбнулся, протянул руку, я потянулась навстречу, заворожено глядя на хана. Наши пальцы переплелись, и он потянул меня к себе. Шаг, другой, я перешагиваю раму, еще шаг и замираю в объятьях Таймаза.
– Ты меня позвала, отрада моего сердца, – сказал он, глядя в глаза.
Я огляделась, затем снова посмотрела на повелителя и, наверное, села бы прямо на пол, если бы он не держал меня. Потрясение было настолько сильным, что я на некоторое время потеряла дар речи.
– Солнышко, – ласково позвал меня хан.
– А? – я подняла на него глаза.
– Неужели Горные Духи все-таки лишили тебя твоего язвительного язычка? – добродушно усмехнулся Таймаз. – На мой дворец снизошла благодать, и ты больше не будешь петь своих песен?
– Это твои покои, – наконец, выдавила я.
– О, великие Духи, вы вернули голос этой женщине, за что?! – преувеличенно трагично воскликнул хан.
– Еще хоть слово, повелитель, и я воспою тебе Песнь Славы, – с угрозой сказала я. – И поверь, это очень громкая песня.
Таймаз упал на колени и воздел руки:
– Только не это, прекраснейшая из женщин!
– Ну, все, – обиделась я, набрала побольше воздуха в легкие, открыла рот...
Хан резво вскочил на ноги и закрыл мне рот рукой, я возмущенно замычала, попыталась укусить, но не преуспела, попыталась пнуть, отбить захват, но и тут меня ждало разочарование. Таймаз весело хохотал, успешно блокируя все мои попытки нанести ему удар. Это все больше напоминало танец, и я увлеклась им, продолжая наносить удары, и наблюдать, как хан ставит блоки.
– Ух, – восхищенно выдохнула я, петь я уже давно не пыталась, и Таймаз освободил мой рот. – А я так смогу?
– Сможешь, – улыбнулся повелитель.
– И тебя побью? – я расплылась в предвкушающей ухмылке.
– Не-а, – он довольно помотал головой.
Я воспользовалась его радостным отрицанием и заехала ногой по голени, и как же мне стало хорошо, когда хан взвыл нечто неприличное на своем языке! Я не поняла, меня такому не учили, но выражение на его лице и прыжки на одной ноге пролились бальзамом на мои душевные раны, все-таки достала! Таймаз закончил свои пируэты, напустил на себя грозный вид и нацелил на меня палец.
– Покушение на хана?
– Ага, – радостно закивала я.
– Ты будешь наказана, – решительно заявил повелитель и сделал ко мне шаг.
Кадет его величества короля Велиама малодушно завизжал и бросился наутек, петляя по покоям, как самый обычный заяц. Мое бегство закончилось в районе горы подушек.
– Сдаешься? – крикнул Таймаз, настигая меня.
– Кадеты не сдаются! – гордо ответила я и начала обстрел подушками.
– Кова-арная. – протянул хан, плотоядно ухмыляясь, и совершил прыжок, исполненный звериной грации.
Я загляделась, а когда очухалась, уже лежала на ворохе своих снарядов, придавленная ханом и хохотала, пытаясь вывернуться, потому что меня совершенно не геройски щекотали.
– Я люблю тебя, Солнышко, – неожиданно сказал хан, прекращая мучить меня.
Кадет почувствовал, что бой он проиграл. Я застыла, боясь шевельнуться. И вроде и так все было понятно, но до этих слов казалось, что еще есть путь назад, а теперь...
– Таймаз, – прошептала я, – но как же...
– Что как же? – спросил он, поправляя мои прилипшие ко лбу локоны.
– Ничего, – сглотнула я, не зная, что делать и говорить дальше.
– Ну, раз ничего, то пошли гулять, – беззаботно сказал хан, поднимаясь и подавая мне руку.
– Куда? – тупо спросила я, послушно берясь за протянутую руку.
– В сад, куда же еще, – удивился Таймаз. – Ты сама вчера хотела.
– Хотела, – согласилась я, не отрывая взгляда от повелителя.
– Тогда пошли, раз хотела, – он насмешливо посмотрел на меня и слегка щелкнул по носу.
И вроде все так легко, тогда почему у меня чувство, будто я напряжена, расстроена, разочарована, но не хочу, чтобы она это заметила. Стоп! Кто она? Я помотала головой и уставилась на спину хана. И снова горечь. Она не хочет увидеть, не хочет открыться...
– Таймаз! – выкрикнула я.
Он обернулся и посмотрел на меня. Я уже было открыла рот, но тут же снова его закрыла, потому что то, что я хотела сказать, это же бред. Как я могу чувствовать то, что чувствует он?!
– Что, солнце души моей? – спросил хан, но я отрицательно покачала головой.
"Почувствовала? Да, похоже, но не хочет верить, что такое возможно. Упрямица моя". Душу затопила нежность. "Как же хочется обнять, прижать к себе и уже никогда не отпускать. Ну, когда же ты поймешь, что закрываться бесполезно, что ты чувствуешь то же самое, что и я".
– Таймаз! – я испуганно посмотрела на него. – Что происходит? Почему я слышу чужие мысли?
– Не мысли, Солнышко, чувства. Мои чувства, – ответил он. – Я так же чувствую тебя.
Ликование, радость, мне хорошо. Я начала невольно улыбаться, но тут же с усилием согнала с лица улыбку и нахмурилась.
– Почему это не прекращается? – спросила я и добавила. – Так не бывает!
– Тогда почему ты сейчас чувствуешь радость, а я растерянность и страх? – серьезно спросил он. – Твои растерянность и страх. Тебя пугает то, что такое возможно, для тебя волшебство бывает лишь в сказках. – хан на мгновение замолчал. – А вот еще. Скорей бы приехал папа, он заберет меня домой, и все станет опять понятно. И еще. Я не хочу больше не видеть его, но он меня пугает.
Я вспыхнула. Да, именно это я и чувствовала! Но он не может этого знать, не может!
– Могу, отрада моего сердца, – ответил хан. – Так же как и ты знаешь. Скажи это, ты же чувствуешь.
– Я не могу тебя отпустить, ты моя вселенная, – ответила я, озвучивая свои ощущения и мысли.
– Вот именно, – кивнул Таймаз.
Затем взял меня за руку, подвел к зеркалу, провел рукой по его глади, и снова появилась дымка, после которой зеркало исчезло. Зато с той стороны мелькнуло изумленное лицо Айши, и мы вошли в мои покои. Я вырвала руку, взяла чадру и закрыла лицо. Повернулась к хану и яростно подумала, что колдовства не бывает. Не бывает и все тут!
– А что тогда это было? – полюбопытствовал Таймаз, склонив голову набок.
– Не знаю, я ничего не знаю! – воскликнула я и стремительно вышла из покоев.
Хан последовал за мной. Турхауды уже ничему не удивлялись. Они пристроились сзади, двое других, стоявших у ханских покоев, дождались, когда мы подойдем, и пошли впереди. Никто не озвучил маршрут, но шли мы именно к запретному саду.
– Великий хан! – прокричал передний турхауд.
– Склонить головы! – крикнул задний.
У каждого своя обязанность, так-то. Склоненные спины даже не пытались подглядывать за моей особой. Калитку снова никто не охранял.
– Туда никто не может войти, пока ему не позволят, – ответил на мои размышления хан.
"Вылезай из моей головы", – мысленно возмутилась я.
– Не могу, ты сейчас открыта и меня заливает твоими чувствами, ощущениями, мыслями, как будто я стою под потоком воды, – вслух ответил Таймаз.
Оставшийся путь мы переругивались на новом уровне восприятия. Точней, ругалась я, а он просто спорил. Когда калитка закрылась за нами, я повернулась к повелителю и с чувством потребовала:
– Немедленно прекрати все это!
– Да не могу я! – возмутился Таймаз. – Это само пройдет, потом опять вернется. Пока не научишься управлять, так и будет хаотично возникать. Солнышко, ты услышать меня не хочешь, мы едины, мы отражение друг друга.
– Я это я, ты это ты, – назидательно произнесла я. – И хватит пудрить мне мозги.
– У-у-у, женщина, ты невыносима, – застонал хан.
– Нормальная я, это ты какой-то неправильный, – проворчала я и добавила, расплываясь в довольной улыбке. – И ты меня любишь.
– Да, послали Духи Гор такое наказание, – мрачно сказал Таймаз.
Я развернулась и пошла по дорожке, пряча от него счастливую улыбку. Таймаз догнал меня и пристроился рядом. Когда я подняла на него глаза, он тоже улыбался, загадочно так улыбался. Какое-то время мы брели, не нарушая молчания. Я рассматривала цветы и деревья, думая о погибшем мире. Затем повернулась к хану.
– Повелитель, – произнесла я, поглядывая на него с ухмылкой. – Пора преподнести мне следующий дар.
– Какой? – спросил он.
– Рассказать мне об этом мире, – я обвела рукой пространство вокруг себя.
– Так и быть, держи свой дар, – усмехнулся Таймаз, и я приготовилась слушать.
Глава 39
Тысячи лет назад, когда еще не были степи, а на ее месте стояли города из белого камня и цвели сказочные сады, жил в этих местах народ, знавший многие тайны мироздания, которые нынче забыты даже их потомками. Люди умели подниматься в небо и покрывать немалые расстояния. Знали путь в другие миры, где жили великаны и гномы, где летали сказочные птицы и ходили невиданные животные. Многих из них древний народ принес в свой мир. Благоденствовал и процветал этот край, и думали люди, что будет так, пока не погаснет солнце.
Правила в то время династия великих колдунов, которым подчинялся ветер, которые могли повернуть время вспять и заставить реки изменить течение. Даже смерть была им подвластна. И однажды властелин Тайернак Иманэшь захотел потягаться силами с солнцем. Никто уже не помнит, что сделал этот властелин, только пришло горе. Солнце выжгло благословенный край и землю вокруг него. Властелин Тайернак пытался спасти свой народ, но сам сгорел в огне, бушевавшем не один год. И только казалось, что пламя спало и время пожаров окончено, как огонь вспыхивал вновь, уничтожая все, что успевали отстроить люди. Погибли в том пожаре: и сказочные птицы, и невиданные животные, и дивные сады и чудесные белокаменные города.
Нетронутым осталось то, что спрятали горы, поднятые из земли сыном властителя Тайернака Файоннбарром. Он спас остатки своего народа. Прошло много времени, прежде чем династия Иманэшь решилась покинуть защищавшие их горы, через которые не могли пройти ни звери, ни люди, не могли перелететь птицы, пока властелин не позволит. Вынудило властелина Сомхзрлла Иманэшь покинуть уютные горы ослабление династии. Причиной тому стало их закрытое существование, когда в родстве оказались практически все. Нужна была свежая кровь.
Когда властелин спустился с гор, то обнаружил, что на месте их земель, сожженных дотла гневом солнца, расстилается степь, которой не было видно ни конца, ни края. Степь заселили новые народы и племена, воевавшие между собой. Невозможно было и дня идти по степи, чтобы к тебе не летела стрела. Долго бродил властелин с верными воинами, все больше узнавая о тех, кто жил в степи. А на двадцатый день увидел Сомхэрлл сражение. Гибли воины и с одной и с другой стороны, кровь лилась черной рекой. Тогда призвал властелин ветер, и он отнес стрелы в сторону и воткнул их в землю. Повелел, и степные травы вытянулись до плеч сражающихся и отняли мечи. Взмахнул рукой, и потемнело небо от туч, проливаясь благодатным дождем, смывая кровь с раненных и оплакивая убитых. А когда дождь закончился, и тучи вернули на небо яркое солнце, упали воины степи на колени и признали властелина своим повелителем. И вскоре вся степь преклонила колени перед своим ханом, взявшем имя себе Иман. Так появилась династия Иманидов.
Иман признал обычаи своих подданных , открыл им путь в благословенный край, скрытый среди гор. Одарил своей милостью, благословляя пастбища, излечивая тяжелые болезни. А когда в степь хотели вторгнуться войска из чужих земель, то встретили отпор объединенных племен, которые возглавлял хан. Нападение отбили и захватили земли врага. И по стопам великого хана Имана шла степь, накрывая все, что раньше было плодородной землей. Увидев это, никто более не посмел смотреть в сторону нового ханства. Но время идет. Людская память короче времени. Снова были войны, и вновь степь поглощала завоеванные земли, и степные племена множились новыми.
Иман выбрал себе жену по сердцу, и лик династии изменился, но сохранилась Сила, вновь умноженная свежей кровью. А после племена стали присылать в дар хану своих дочерей, самых лучших, самых сильных, и хан не смог отказать. Красавицы проживали свой век во дворце, старились и умирали, потому что на ложе хана так никто из них и не взошел. Бывший властитель не смог принять этот обычай полностью. Но шло время, и древний народ свыкся и с этим. Появились правила и порядок, которому стал подчиняться гарем.
После женитьбы Имана на степной девушке и подъеме Силы, династия вновь начала слабеть. Дети, рожденные от наложниц, не признавались символом Мироздания, и Сила давалась лишь единицам. И тогда стали искать причину ослабления. Матери, родившие сыновей, наделенных Силой, носили на себе образ хана, и чем четче оказывались очертания тени, тем сильней были сыновья. С того времени жен выбирали по наличию тени на избраннице, простые наложницы от ханов не рожали. Иногда приходилось брать по нескольку жен потому, что знак на девушках оказывался слаб, и ханом становился наиболее сильный сын. Вскоре и степняки стали брать по несколько жен, подражая своему повелителю. И если для хана это было вынужденной мерой, то для его подданных – показатель достатка и богатства.
Когда сыновья хана подрастали, "эшь" указывал на самого сильного, он и становился наследником. Остальные братья занимали самые высокие посты, и ни у кого из них не возникало мысли оспаривать право сильнейшего, избранного самим Мирозданием. Из тех детей, что наследовали малую часть Силы, основали личную гвардию повелителя, назвав воинов турхаудами. Впоследствии, в гвардию попадали сыновья и внуки братьев хана. Их обучали так же, как и детей повелителя.
С набегами степняков хан поначалу пытался бороться, но столкнувшись с тем, что и в степь приходят с недобрыми намерениями, набеги перестали быть поводом для наказания. И чем больше времени проходило, тем сильней смешивались традиции людей из степи и потомками древнего народа. Многое было забыто, многое приобретено. Хан стал сердцем степи. И племена верили, что пока он с ними, степь будет стоять.
В каждом поселении появилось священное место, именуемое "след хана". Ему не молились, поклонялись степняки Отцу Степей и Духам Гор, которые спустились на землю и оставили им того, кто оберегает и защищает их. У "следа хана" было иное предназначение. Через него появлялся повелитель или его посланник. А аура, окружавшая "след", позволяла сразу узнать своего хана. И так длится уже многие сотни лет.
* * *
Таймаз закончил свой рассказ, когда мы подошли к развалинам, которые я еще не видела. Я раздумывала над его словами. Получается, что степное государство существует гораздо дольше, чем наше королевство. Возможно, они знали еще древнюю империю, на чьем месте сейчас стоит Орния и соседние королевства. Интересно, а там, правда, жили маги? Об этом я и спросила хана.
– Я думал, тебя заинтересует другой вопрос, – сказал он. – Были те, кто владел стихийными силами. Но магия выродилась.
– Как это? – не поняла я.
– Так же, как могла исчезнуть наша династия, – пояснил Таймаз. – Все в мире повторяется. Мы не так уж много знаем о магах, населявших земли современных королевств в древности. Насколько помню из того, что сохранилось в документах. Это было закрытое сообщество, свято хранившее свое наследие. Браки среди родственников ведут к ослаблению. Что и произошло в итоге. Возможно, их потомки продолжают жить среди вас, но их Сила столь мала, что магами они уже не являются.
– Им надо было искать свою тень на избранниках? – выдвинула я предположение.
– Что-то в этом роде, – улыбнулся хан.
– А как выглядит эта тень? – лично мне было совершенно непонятно.
– Иногда это темный силуэт, иногда можно угадать черты. В гареме было несколько девушек, на которых была моя слабая тень. – я нахмурилась, почувствовав легкое раздражение.
– И что не женился? – проворчала я. – Я бы сейчас уже была дома.
Повелитель как-то очень устало вздохнул и положил мне руку на плечо. Я попыталась скинуть его руку, но добилась лишь того, что меня крепче прижали.
– Я не спешил, Солнышко, – сказал он. – Чувствовал, что не стоит.
– А Янсылу? – вышло ядовито.
– На Янсылу была слабая тень. И я даже некоторое время был увлечен ею, – полез в ловушку повелитель.
– Вот и женился бы на мегере, без всяких боевых искусств бы удавила, – я все-таки вырвалась.
– Страсть не любовь, – ответил Таймаз и вдруг посмотрел на меня, довольно так посмотрел.
– Что? – с подозрением спросила я.
– Ничего, – сказал он, улыбаясь все шире и все больше раздражая меня.
– Тогда, что скалишься? – ну, что такое?! Его эмоции опять начали наполнять меня.
Он радовался, он был счастлив, потому что я... Ревную? Я сердито посмотрела на него.
– Даже не мечтай, – заворчала я.
– Хорошо, не буду, – покладисто согласился хан.
– Ты меня раздражаешь, Таймаз, – мрачно сообщила я и пошла к развалинам.
– Знаю, – усмехнулся он.
Я проигнорировала его слова, разглядывая остатки стен из белого камня. Заходить внутрь не спешила, кто его знает, что там может меня ждать? Может еще какой-нибудь "эшь-мэшь". Таймаз, молча, наблюдал за моим все возрастающим исследовательским интересом, с которым я начала обходить развалины. Он шел недалеко, почувствовала сразу – защищает от здешних обитателей.
– Можешь смело войти, – сказал хан, видя, как я нерешительно топчусь перед входом.
– Нет уж, спасибо, – ответила я, но на первую ступеньку поднялась.
– Серьезно, Солнышко, это не храм, всего лишь библиотека, – произнес Таймаз с легкой насмешкой.
– И книги остались? – я решительной пошла наверх.
– Все ценное хранится в моем дворце. – ответил повелитель и пошел вслед за мной
Мы поднялись к дверному проему, округлому, украшенному лепниной и совершенно непонятными мне надписями.
– "Здесь кладезь знаний, благословен пьющий из него", – перевел мне хан, я многозначительно кивнула и направилась сквозь открытую дверь, украшенную ржавой чеканкой.
Дальше я не поняла, что произошло. Порыв ветра подхватил меня и оттащил подальше от входа. Тут же из глубины послышалось рычание, и на Таймаза, закрывающего меня собой, выскочил странный зверь с черными полосками на сером теле. У зверя было два обычных глаза на положенном месте, и еще пара голубоватых ближе к треугольным ушам. Зверь оскалился и кинулся на хана. Я вскрикнула.
– Что кричишь? – поинтересовался Таймаз, отряхивая руки.
Я изумленно огляделась и успела увидеть, как зверь поднимается с земли позади нас и исчезает за деревьями с недовольным ворчанием. У меня вытянулось лицо, и хан развеселился. Когда он откинул зверя и как? Для меня это так и осталось загадкой. И единственное, что мне пришло на ум, это спросить:
– А почему не убил?
– Кровожадная ты, солнце моей души, – улыбнулся Таймаз. – А еще убийцами всех обзываешь. Зачем убивать? Их мало осталось, достаточно отогнать, зверь сам уйдет. Он просто испугался.
– Я тоже испугалась, – вырвалось у меня раньше, чем я вспомнила, что кадеты ничего не боятся.
– Ну, иди, пожалею, – чуть издевательски произнес хан и поймал меня, не дав увернуться.
– Пусти, – я уперлась ему в грудь кулаками. – Не люблю, когда меня жалеют.
– Тогда ходи так, жалеть не буду, просто обниму, – он тесней прижал меня к себе. – И поцелую.
– Ну, вот еще, телячьи нежности, – ответила я и подставила губы.
Внутри библиотеки осталось не так уж и много. Крыши и некоторых стен у нее не осталось, обстановки тоже. А мне было любопытно, как они обставляли свои здания. Зато заросли и паутина царили везде. Я нашла зал с каменными полками, но, к моему разочарованию, книг практически не было. Несколько свитков, рассыпавшихся трухой у меня в руках, и книги в металлических и кожаных обложках, оставили в моих руках только обложки. Я обернулась к Таймазу, жалуясь взглядом.
– Пожалеть? – насмешливо спросил он.
– Ага, – согласилась я, целоваться с ним мне все-таки нравится.
Хан засмеялся и с готовностью распахнул объятья. Когда он оторвался от меня, и я раздумывала, стоит ли еще пожаловаться, раздалось шуршание.
– Быстро! – приказал Таймаз, и мы выбежали из библиотеки.
Едва мы выскочили на улицу, как осыпался еще один кусок стены. Повелитель с сожалением покачал головой и повел дальше. Здесь делать было уже нечего. Мы прогуливались по остаткам древней улицы, и я вспомнила, что кое-что забыла спросить.
– Таймаз, – позвала я.
– Что, Солнышко? – он с готовностью повернулся ко мне.
– А как выглядит твоя тень на мне?
– На тебе нет тени. Точней, сначала была. В ней четко угадывались мои черты, это и увидел Рафгат.
– А сейчас тени нет? – я удивленно вскинула на него глаза.
– Сейчас я смотрю на тебя и вижу свое отражение, словно гляжусь в зеркало.
– То есть, глядя на меня, ты на себя любуешься? – возмутилась я.
Хан расхохотался и слегка щелкнул меня по носу. Я сердито тряхнула головой, как обычно не успевая дать ему по рукам.
– Когда я смотрю на тебя, я вижу тебя, отрада моего сердца, – сказал он, закончив смеяться. – Чтобы увидеть отражение, нужно смотреть иначе.
– Как? – я заинтересованно посмотрела на него.
– Вот так, – ответил Таймаз, и его черные глаза съехались к переносице.
– Да ну-у, – протянула я, разглядывая жутковатую мину, которую состроил хан.
– Ну да, – серьезно кивнул он и захохотал.
Да он надо мной издевается! Я сжала кулаки и пошла на самого ханистого хана. Таймаз подпустил меня поближе, перехватил руку, занесенную для удара, и опрокинул, удерживая на весу.
– И что будешь делать? – поинтересовалась я.
– Жалеть, – авторитетно заявил хан и приступил к делу.
