Текст книги "Солнце Бессонных (СИ)"

Автор книги: Юлия Колесникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 33 страниц)

   Еще минут пять прошло в молчании, совершенно мне не свойственном. Обычно, проводя время вместе, больше всех говорили мы с Бет, Ева молчала, редко высказываясь. Иногда на меня находило, и я могла не говорить, тогда будто бы по команде, меня заменяла Ева. Теперь же повисло молчание, сдобренное моей хмуростью.

   Бет игриво потянула меня за волосы, почти как Калеб ранее, и каким же жест показался мне знакомым и родным.

   – Ставлю пенни на то, что узнаю твои мысли.

   Я слабо улыбнулась:

   – Не думаю, что они того стоят.

   – Ты странная сегодня, впрочем, как и последние несколько дней, – призадумалась Бет. Я усмехнулась, подумав, что Бет еще не настолько хорошо меня знает, чтобы судить, какая я обычно.

   – Выглядишь так, словно плохо спала, – не сдавалась она, видя отсутствие реакции с моей стороны.

   Я кивнула головой, не желая вдаваться в подробности, но ее такое объяснение не устраивало:

   – Чем же ты занималось или просто так не спалось?

   – Полночи разговаривала с Калебом, – зевнула я, думая, что Бет и Еве можно сказать правду, не боясь потом огласки. Только подруги решили, что я пошутила.

   – Ха-ха, очень смешно, если не хочешь рассказывать так и не надо, я же понимаю, у тебя сейчас и так не легкий период, – Бет с серьезным лицом полуобернулась ко мне. Теперь пришла моя очередь засмеяться. Ева и Бет с удивлением взирали на меня.

   – Вообще-то без шуток, – от общения с ними я начинала забывать об инциденте на дороге. – Родители в Лондоне и оставили Калеба присматривать за мной. У меня теперь есть прекрасный вышколенный пес – охранник.

   Оказывается, информация была действительно шокирующей. Девочки с вытянувшимися лицами переглядывались между собой, будто спрашивая друг у друга, может ли такое быть правдой.

   – И о чем вы говорили? – поинтересовалась Бет, и тут же добавила, заметив мой настороженный взгляд, – просто я знаю, ты недолюбливаешь Калеба, поэтому странно представить вас мирно беседующими.

   Я понимающе покачала головой, стараясь скрыть правдивые эмоции на своем лице. В зеркальце заднего вида мелькнули зеленые глаза Евы, словно говоря, что не очень верят россказням, о моей якобы неприязни к Калебу. Я густо покраснела и Бет приняла это за подтверждение ее догадке о наших ссорах.

   – И много крови было?

   Что ей сказать? Крови много, и практически вся она вытекла из моего сердца.

   – Никакой крови и никаких побоев, мы заключили некоторое подобие мира, – отмахнулась я, стараясь не показывать, как для меня самой это важно.

   – Тогда хорошо, – облегченно вздохнула Ева, и мне даже пришлось оставить дорогу без внимания на несколько секунд, чтобы посмотреть на нее. Она ответила улыбкой. Неужели Ева знает что-то такое, чего не знаю я?

   – Конечно, хорошо, – поддержала ее Бет, как и раньше воспринимая все по своему, – ваши семьи дружат, так зачем враждовать вам? Не понимаю причину твоего отношения к нему. Калеб, безусловно, не знает слова "нет", и ему всегда нужно то, чего он не может получить...

   – Одним словом, эгоист, – вставила я, под расстроенным взглядом Евы. Бет развела руками:

   – Ну что могу сказать, он действительно эгоист и плохо поступает с девушками, с которыми встречается, но зато друг он хороший. Вряд ли у тебя найдется такой друг, к которому ты можешь позвонить ночью и попросить приехать. А я всегда знаю, что могу положиться на него.

   Я понимающе наклонила голову. А что еще остается Калебу ночью, как не помогать друзьям? В то же время я была склонна согласиться с Бет – Калеб был сложной, интересной личностью, и, узнав об этом, я не обрадовалась. Будь он тупым, зацикленным на себе, мне было бы легче о нем забыть. Ведь рано или поздно мне все-таки придется забыть его и жить дальше. У меня впереди оставались почти полгода времени до и после рождения малыша, а потом начнется другая жизнь, которую я, возможно, продолжу обучением не тут. И что тогда делать, если я влюблюсь в Калеба? Есть два варианта: остаться здесь, стать второй Оливье, и так же как она ревниво отслеживать с кем он встречается и тихо ненавидеть их обоих, или же, уехать куда-нибудь учиться, завести друзей и познакомиться с кем-то не столь красивым, зато живым и доступным. Второй вариант мне нравился намного больше.

   – Просто мы не сходимся характерами, чтобы быть друзьями, – наигранно равнодушно отозвалась я, стараясь не замечать слишком понимающую улыбку Евы, которая начинала меня раздражать. О чем она думает? Неужели так заметно, что я не совсем уж равнодушна к Калебу? – Но так как наши семьи дружат, остается как-то мириться с тем фактом, что нам нужно общаться. В любом случае, нравится он мне или нет, слишком много времени приходится проводить рядом, все-таки мы в одной компании.

   – Наконец-то, что-то разумное, – вставила Бет, – я бы хотела, чтобы мои близкие друзья не грызлись между собой как кошка с собакой.

   Скорее, как вампир с человеком, – подумала я.

   – Знаешь, ты его недооцениваешь, – добавила с заднего сиденья Ева. Будто бы мне мало, что Бет не умолкая, трещит о его достоинствах. Я устало потерла глаза. Они просто добивали меня этими разговорами.

   – Возможно, если не учитывать его поразительной способности так часто менять девушек, Калеб когда-нибудь влюбится, и я не сомневаюсь, станет самым преданным в мире, – Ева говорила так воодушевленно, что даже Бет скептически скривилась. К счастью, они обе не видели моего выражения лица. Калеб? И влюбится? Будет самым преданным? Скорее ад замерзнет.

   – Я же думаю, – не согласилась с ней Бет, – когда-нибудь он встретит девушку, которая не станет падать от счастья каждый раз, когда он улыбается. И именно она привлечет его внимание холодностью, и сам того не заметив, просто заинтересовавшись, он влюбится. Ведь он даже не успевает хорошо узнать девушку. И я просто мечтаю о том моменте, чтобы посмотреть на потерявшего от любви голову Калеба.

   Ева тяжело вздохнула, прежде чем выразить неудовольствие, я же слушала с интересом их спор. Сами того не подозревая, они описывали свое отношение к Калебу. Со слов Евы, я подтвердила свою догадку, что она является более близким другом Калебу, чем думают все остальные. А Бет, еще не до конца простила ему их расставание.

   – Неужели ты хочешь видеть Калеба несчастным?

   – Я хочу видеть Калеба более земным, что ли, – пожала плечами Бет, она, будто бы нехотя обернулась назад, – не таким холодным и отчужденным. Надоело каждые две-три недели видеть заплаканные лица брошенных им девушек и его бесстрастное лицо. Ты только посмотри, что стало с Сеттервин. Какой злобной и мстительной она стала, страшно смотреть. А Оливье – с каждой новой девушкой она становиться все более агрессивной.

   – Может, он просто открыл в них то, что они сами скрывали, – предположила я, стараясь, даже сама не понимая почему, оправдать его.

   – Возможно, – согласилась Бет, но очевидно ей давно хотелось поговорить об этом, и она продолжила в том же направлении. – Но не знаю, хочу ли я знать их такими, какими они стали.

   Мы выехали за город и, притормозив около еще трех машин, дружно помахали рукой знакомым лицам, очевидно собравшимся ехать с нами.

   К моему окну подбежал Теренс, и полностью игнорируя Бет, поздоровался со мной и Евой. Его лицо с карамельной кожей выглядело так же, как всегда, и все же что-то изменилось.

   – Езжай за нами, дорога, к счастью, сегодня сухая, тебе не о чем переживать, из-за того, что ты еще не привыкла к левостороннему движению. Мы ждали только вас, так что стартуем.

   Я поблагодарила его, краем глаза следя за Бет. Она ничем не выразила удивления или обиды, сидела тихо, отвернувшись от окна в котором только что исчез Теренс.

   – Что случилось, вы поссорились? – только мы двинулись с места, спросила я. Ева потянулась вперед, чтобы тоже взглянуть на Бет, но та лишь тряхнув головой и вновь отвернулась. Вместо нее сказала Ева:

   – По сути дела они и не встречаются.

   Бет никак не прокомментировала слова Евы, и я тоже промолчала. Слишком много было такого, чем я не хотела с ними делиться, так почему Бет обязана? Есть вещи, о которых не говорят. Допустим, я даже и не представляла, как им объяснить мою ситуацию относительно Калеба. Как можно объяснить то, что я чувствую, не выражаясь простыми, заезженными словами?

   Я вспомнила, каким красивым показался мне он в своей старой одежде, испачканной красками, и сердце мое вздрогнуло. В унисон ему зашевелился ребенок, будто бы чувствовал, что мне нужна поддержка. Это было странное и приятное чувство, которому поддаваться мне не хотелось, и все же я нежно погладила живот. Этот жест не ускользнул от Евы и Бет.

   – Кто отец?

   Глаза Бет были устремлены на меня, и я не смогла вовремя скрыть боль, промелькнувшую на моем лице. Это было впервые за три недели нашего общения, когда кто-либо спросила меня такое. И, несомненно, я была готова рассказать им часть правды, понимая, что чистая правда окажется для них страшной.

   – Бывший друг.

   Почти, правда.

   – Вы встречались?

   – Да, некоторое время.

   Почти ложь.

   – Он знает о ребенке?

   – Конечно же.

   Полнейшая ложь.

   – А ты хотела бы жить с ним, воспитывать вашего ребенка?

   – Нет. Слишком много произошло с тех пор.

   Полнейшая правда.

   Девочки понимающе замолкли. Видимо мои однообразные ответы не располагали к дальнейшему допросу.

   – Как его зовут?

   На миг повисла тишина. Мне она показалась звенящей. Я не заметила как сильно сжала руль, пока не почувствовала боль в пальцах.

   – Логан.

   Такое простое имя далось мне тяжело. Даже мысленно я не произносила его с того времени, когда мы виделись в последний раз. Хорошо, что Бет перестала спрашивать, так как я уже не была готова к дальнейшим вопросам.

   Я нервным движением включила музыку, достаточно громко, чтобы тяжело было говорить, и сделала вид, что не вижу удивленных взглядов, которыми обменялись девочки. Я ничего им не могла объяснить. Так было легче и лучше для всех.

   Я почти не знала о Лутоне до переезда в Англию и была приятно удивлена, когда мы наконец-то въехали в город. Наверное, таким я себе и представляла среднестатистический английский городок.

   Сожженная ратуша в 1919 году и отстроенная заново в 1936, понравилась мне, так же, как и часы на ней. Маленькие улочки, скверики и старые дома. Такого в Чикаго не увидишь. Налет древности, старости, традиций. Приятно попасть в подобное место.

   Основные торговые площади в Лутоне сосредоточены вокруг The Mall Arndale. Мы оставили машины на парковке огромного торгового центра Молл, когда-то первого самого большого центра в Европе, по словам Евы, и направились побродить по нему в поисках разных вещей. Но я сомневалась, что смогу найти что-либо интересное. Как сравнивать такой маленький городок с Чикаго?

   Мы договорились встретиться с остальными через час у машин, чтобы перекусить. Лутон имеет разнообразный выбор ресторанов – английский, итальянский, китайский, индийский, Карибского бассейна, тайский. Нет основной концентрации мест в городе, специально ориентированных на рестораны, но в некоторых районах есть ряд азиатских ресторанов. Также пабы и клубы в центре города. Ряд из них обслуживают студенческое население, однако есть еще целый подряд традиционных пабов в городе. Такой информацией снабжала меня Ева, Бет же кривилась от сухого поучительного тона. Было тяжело сохранять серьезный вид, слушая Еву и не смеяться, видя гримасы Бет.

   Оказалось, что Арндейл – это более 120 магазинов, включающих в себя почти все. Мы больше получаса копались в музыкальном магазине, прослушивая новые диски, и когда я выходила оттуда, в моих руках было не меньше 20. Ева и Бет пораженно смотрели на мои затраты – для них эти суммы были астрономическими. Как им было объяснить что в моей бывшей школе больше тратили на ланч?

   На посещение книжного магазина уже почти не оставалось времени, но и там я умудрилась потратить, по словам Бет и Евы, слишком большую сумму. Я купила всего пару книжек, в основном британского издания, писатели не были мне известны, зато попадали под мою любимую стилистику. Я поискала глазами книгу Стефана Цвейга, которую еще не читала, но ее обещали привезти только на следующей неделе. Вот причина вновь вырваться в город, и вот тогда-то, я надеюсь, что поеду одна.

   После ленча я надеялась попасть в Wardown парк, где была расположена художественная галерея и музей, но все твердили об устье реки Леа и подвесном мосту, которые мне обязательно нужно посмотреть.

   Еще я хотела побывать в университете отца, но по настрою всех поняла – мне не светит это, по крайней мере, сегодня.

   Я разрешила побродить себе вокруг по улице, пока все собирались, и рассмотреть витрины магазинов. В общем, ничего общего с Чикаго, и, честно говоря, именно это мне и понравилось. Маленькие лавочки с историей и повсюду названия типа "Братья Бакли", "Отец и Сыновья Скебелс", или что-то в таком духе. И главное, это помогло избавиться от некоторого чувства ненависти к самой себе. Бет в черных джинсах в обтяжку демонстрировала не только хорошую фигуру, но и полное отсутствие живота (в отличие от меня – такое пузо никуда не спрячешь!). И даже не смотря на то, что она собрала волосы в простой хвост, все равно оставалась похожей на будущую звезду мелодрам: томные карие глаза, упругие кудри и цвет лица, которому могла бы позавидовать Самюель. А главное – она умело пользовалась косметикой, как когда, глядя на человека, ты все гадаешь: макияж это, или у нее от природы такая внешность! Но, отойдя подальше от Бет, мои страдания не кончились. Рядом оказалась Оливье! Не знаю, то ли меня наверху кто-то крепко невзлюбил, то ли просто доля такая, но быть окруженной красавицами – это еще полбеды, но когда они кроме всего прочего и хорошо одеваются, а ты можешь одеть лишь мешок, чтобы спрятать живот, депрессия начинает усугублять твое отношение к друзьям. Вот как я должна была чувствовать себя возле Оливье, когда она, в плиссированной юбке и на каблуках, привлекала внимание даже первоклассников? Кокетливо поправляя светлые локоны, Оливье неоднократно косилась в сторону Теренса, и это раздражало еще больше! Стараясь не смотреть на нее, я все думала: то ли ей космы выдрать, то ли каблуки подпилить, потому что она смотрит на потенциального парня Бет. Честно говоря, где справедливость, если даже я не могу понять, откуда у нее растут такие идеально длинные ноги?

   Раз такие люди, как Оливье, кроме мозгов имеют еще и внешность, но при этом не вампиры, в мире обязательно нужно что-то менять. Но несчастный случай с каблуками Оливье я рассматривала недолго. Потому, как и Ева, тихий и нежный человек, сегодня тоже была хороша! А на нее злиться я просто не могла. Смотря на ее роскошные каштановые волосы, я тут же вспоминала рекламу шампуня... девушка лежит на медвежьей шкуре, волосы ее переливаются в свете камина, и тут над ней склоняется... Тьфу ты, черт, и даже тут меня преследует образ Калеба!

   Нет, нет, нет! Мне срочно нужно чье-то общество!

   Оливье в компании симпатичного парня, без сомнения уже студента, ни на кого не обращала внимания. Особенно это сказалось на Сеттервин, раз она решилась гулять с нами. Так же как и Теренс, равнодушно идущий туда же, куда и мы, игнорируя Бет. Она же делала вид, что не замечает этого, отчаянно флиртуя с другом студента – неопрятным рокером, но, что удивительно, очень привлекательного. Мы с Евой смотрели на все это осуждающе, но не рисковали вмешиваться. Поесть мы решили в простом пабе, выбранном всеми из вежливости ко мне – слишком пряные, острые запахи китайского ресторанчика, посещаемого ими постоянно, плохо влияли на меня. Две девушки из класса Оливье и Евы – Ирис и Марианн, косо посматривали на меня из-за этого, но мне было все равно. Провести весь ленч в туалете, не входило в мои сегодняшние планы. Их глумливые смешки преследовали меня на протяжении всего дня. Это были именно те две девочки из библиотеки. Я подумывала было переехать их как-нибудь на своей машине, но пришлось оставить такие мысли при себе – когда я узнала, что ни с одной из них не встречался Калеб, то даже пожалела их. Странная вещь – милосердие...

   В пабе я даже разрешила себе съесть кусочек бифштекса Теренса, за что получила неодобрительный взгляд Евы, закоренелой вегетарианки. Но что я могла поделать? Мясо было таким сочным, и в ее ряды я не записывалась. К тому же, когда-нибудь наступит то время, когда я буду питаться лишь кровью, надеюсь, только не человеческой.

   Представив, что когда-то смогу захотеть испить крови своих друзей, я перестала есть. Как же Калеб справлялся с отвращением к себе и жаждой, когда так тесно общался с людьми? Неужели реально жить так?

   Калеб прав, я однообразно представляю себе вампиров, не считая их способными на человеческие чувства. Ведь любовь к людям заставляет их отказаться от человеческой крови. Вспомнив о нем, я не могла не думать о том, что же он делает? Где сейчас? Надеяться, что думает обо мне, я не могла, и не смела.

   Мое настроение, тут же, испортилось. Компания, разбившаяся на группки, не способствовала веселью, особенно Теренс и Бет, обиженные друг на друга, значительно подтачивали мое настроение. Ева, как никогда молчаливая, не была самым интересным собеседником. По крайней мере, ее зеленые глаза также как и мои, заметили старания Оливье оказаться поближе к Теренсу (я поделюсь с Евой – подпилю правый каблук, а она левый!). А про Сеттервин и вообще говорить не стоило. Ее кислая мина нагоняла тоску не только на меня. Наверняка она, как и я, думала о Калебе.

   Только у меня было преимущество – я точно знала, что сегодняшний день он не проведет с Мери, своей новой девушкой. Только не знаю, кому было хуже: с одной стороны, у меня была возможность больше Сеттервин проводить времени с Калебом, зато Сеттервин пусть и не продолжительно, но встречалась с ним.

   Я тяжело вздохнула. Прогулка по парку и вдоль реки, никак не разгоняла грозовые мысли в моей голове. На удивление время пролетело быстро. Уже и не помню, кто предложил возвращаться домой, но я поддержала эту идею даже очень активно. От реки тянуло холодом, моя одежда стала холодной и влажной, а воздух все более сырым. Я боялась простудиться.

   Когда мы сели в машину, рядом приземлилась Ева с недовольным лицом, и через мгновение ее поведение стало мне понятно. Друг студента, кажется Геб, втащил на заднее сиденье Бет, довольно прилично выпившую. Но когда она успела так напиться, я не понимала. Кажется, мы все время были вместе, и я не замечала, чтобы Бет покупала какие-нибудь спиртные напитки. Да и кто бы ей их продал? Бет было столько же, сколько и мне – почти 16.

   К моей нескрываемой радости, Геб не стал садиться к нам в машину. Оказалось, к счастью, что он водитель одной из тех трех машин, которые ехали с нами. Смотреть какой именно, у меня не было времени. Бет становилось хуже с каждой минутой. Ее лицо зеленело и вот-вот могло стошнить. Поэтому ехать за всеми я не могла. Нам приходилось останавливаться каждые пять минут, и Ева пересела назад, чтобы помочь, в случае чего.

   Кажется, это была худшая моя поездка на отдых. Всю дорогу Бет то плакала, то смеялась, говоря, как она любит нас и, конечно же, Теренса. Какая она дура, что так и не соглашается встречаться с ним.

   Большую часть ее слов, я не понимала, а потом и вообще перестала обращать внимание. Становилось все темней, и я уже давно потеряла машины наших друзей. Через дорогу только чернел лес, на дороге множество машин, тех, кто мчит домой с работы, и почти никаких полезных указателей. Я же ехала сегодня за рулем в Лутон впервые. Дорога была мне малознакома. Теперь я даже приблизительно не могла понять, где мы.

   – Кажется, мы потерялись, – обратилась я к Еве после десятиминутных мучений. Ее взгляд стал еще более испуганным, чем у меня. Самюель и Терцо все еще были в Лондоне, дома Еву ждала лишь бабушка, с роду не водившая машин, звонить родителям Бет мы не могли, учитывая ее состояние. Я могла подумать только об одном человеке способном нам сейчас помочь...

   – Я знаю, ты будешь против, – осторожно начала Ева, – но нам сейчас поможет лишь Калеб.

   – Я тоже об этом подумала, – нехотя призналась я. Кто еще мог примчаться сюда на умопомрачительной скорости? К тому же, нужен кто-то, чтобы занести Бет ко мне домой. Она уже отключилась и весила слишком много, чтобы Ева могла дотащить ее в дом. Так как я вообще не могла поднимать ничего тяжелее пакета с молоком, – помочь ей не могла.

   Вырулив на обочину, я оставила включенными фары, хорошо, что аккумулятор был полностью заряжен, страшно подумать, что бы было, останься мы без света. Не могу назвать себя трусихой, но те перспективы, что вырисовывались в моей фантазии, напоминали кадры фильмов ужаса.

   Ева вышла из машины, и немного побродив вокруг, наконец, нашла сеть, чтобы позвонить. Она сказала лишь пару слов и, вернувшись, тихо сказала:

   – Уже едет.

   Я не сомневалась, все же Бет и Ева друзья Калеба, а меня оставили на его попечение. Неужели я увижу его? Мое сердце забилось слишком быстро, чтобы я смогла устоять на ногах. Меня так не испугали даже две машины, остановившиеся спросить все ли у нас в порядке. Сначала это была пара довольно милых старичков, видимо ехавших с какого-то футбольного матча. Узнав, что за нами едут, они отправились дальше. Вторая машина битком набитая так же фанатами, только, видимо, другой команды, тоже остановились проверить все ли хорошо и не нужно ли нас куда-нибудь отбуксировать. Почти все они, кроме водителя, были очень веселыми, разогретыми матчем, но к нашему счастью, вели себя подобающе, так как оказались семинаристами. Кажется, Бог оберегал нас в эту ночь.

   Когда фары знакомого мне джипа выхватили нашу машину из темноты – к тому времени я выключила свет, и мы сели в машину, Еву била нервная дрожь, а я, к своему позору, обгрызла несколько ногтей.

   Калеб был так зол, когда вышел из машины и направился к нам, что двигался немного быстрей нормального парня. К моему величайшему облегчению, Ева ничего не заметила, так как проснулась Бет и ее начало тошнить. Пока Ева отвела ее в кусты, меня почти волоком вытаскивали из машины пара потеплевших, раздраженных рук.

   – Вы что, совсем разум потеряли, почему вы не ехали за всеми? Минут за пять перед вашим звонком мне звонил Теренс, испуганный, что вас за ними нет.

   Я была так взволнована его близостью, что даже не смогла ответить ему колкостью. В гневе его глаза, казалось, сверкали. Как я могла соображать рационально?

   – Что с Бет? – так и не получив никакого ответа, вновь спросил Калеб.

   Я наконец-то смогла заговорить, подавив в себе дрожь:

   – Немного перепила. Поэтому мы и отстали.

   Я вздрогнула: слишком пристально и мрачно Калеб смотрел на меня.

   В чем моя вина? Я просто переживала за Бет.

   – Почему Бет пила?

   Я сбивчиво начала объяснять, сама не понимая, почему у меня такой виноватый голос. Он не выказывал своих эмоций, не дергался, а просто молча, слушал все, о чем я говорила.

   – Надо было позвонить мне, пока вы были еще в Лутоне, – гаркнул Калеб, вдруг сжав меня сильнее, почти прижимая к себе.

   – Я не собираюсь перед тобой отчитываться, – по-детски надулась я.

   По его лицу пробежала странная тень. Я вся напряглась, со всей остротой сознавая, что прижимаюсь к его широкой, сильной груди. Его дивный запах опьянил меня, в голове немного помутилось, как это часто бывало от такого близкого общения с вампирами. Я презирала себя за слабость. И оставалась бессильной перед своими чувствами.

   Калеб пристально смотрел на меня. Я наделась лишь на то, чтобы выражение моего лица не выдало мыслей, роящихся в моей голове в этот миг. Покраснев, я облизала губы и едва смогла выговорить:

   – Отпусти меня.

   Я почувствовала огромное облегчение, высвободившись из его рук. Остро ощущая его присутствие, я так же чувствовала напряженность между нами. Мне никогда в жизни не было так холодно, хотя думаю, что трясло меня от нервного перенапряжения.

   – Вот упрямая девчонка! – произнес Калеб холодно. – Рейн, прошу тебя, прекрати ребячиться. Все серьезно, а если бы кто-либо тут пристал к вам?

   – Значит, я ребенок? – я чувствовала себя глубоко обиженной.

   Он молчал, и я пожалела, что заговорила об этом.

   Калеб скрестил руки на груди и усмехнулся:

   – Прямо говоря – да. Будь ты умней, позвонила бы еще из Лутона.

   – Так я еще и глупая? Ну это уже хамство!

   Он, промолчал, отвернулся и пошел к Еве, придерживающую голову Бет. Я не стала идти к ним, боясь, что и меня начнет тошнить. Мой нос улавливал теперь слишком много неподходящих запахов. Да мне от одного вида, как конвульсивно содрогается Бет, становилось плохо. Я отвернулась к дороге, стараясь дышать глубоко и медленно. Но было ли это последствием увиденной картины, или же, присутствием Калеба, мне не хотелось разбирать. Как легко ему было вывести меня из равновесия. Сколько же влияния он имел на меня? Мне действительно стало страшно от этой мысли.

   Чтобы забыться, я набрала номер матери Бет, Мишель.

   – Миссис Фослер? Это Рейн...

   – Что-то случилось? – вырвался из трубки тревожный голос миссис Фослер. В моей голове нарисовалась сразу же пара глаз, таких же оливково темных, как и глаза Бет, только вот веселости в них не было не грамма, даже в моем воображении.

   – Все в порядке, просто Бет укачало, и она заснула в моей машине, так что можно Бет переночует сегодня у меня, а завтра мы приедем вместе на службу?

   Мишель Фослер вместе с Самюель пела в церковном хоре и я, безусловно, знала, как ее подкупить.

   Вдруг очень четко на фоне ночной тишины раздались характерные звуки, издаваемые Бет.

   – А это что?– голос миссис Фослер стал подозрительным.

   – Кажется, Калеб отравился в китайском ресторанчике, и его тошнит.

   Я мстительно улыбнулась, зная, что Калеб меня слышит.

   – Может, привезешь его к нам? Сдается мне, его отец вновь уехал из города, – начала переживать мать Бет, и я выругалась про себя.

   – Нет-нет, ему уже лучше, у меня были с собой лекарства от отравления, мне они постоянно нужны.

   Зная, как люди реагируют на мою беременность, я приплела свое положение. Миссис Фослер сразу же смолкла, очевидно, почувствовал себя некомфортно. Конечно же, я не любила манипулировать людьми, но что делать, если я знала, какой бывает настырной мама Бет.

   – О, хорошо милая, спасибо, что позвонила, – голос Миссис Фослер стал сразу же расслабленным, – но если ему станет хуже, не стесняйся позвонить даже ночью. Знаю я эти китайские ресторанчики, а ему скажи, что не надо есть, если его желудок не предрасположен к такой еде.

   Да уж, желудок Калеба действительно не был предрасположен к еде, простой и нормальной.

   – Обязательно скажу, – пообещала я ей, и отключила трубку, когда на том конце услышала гудки.

   – Я не люблю китайскую кухню, – прозвучал рядом знакомый голос и резко обернувшись, я увидела Калеба, несущего на руках Бет, стонавшую и вздыхающую, словно ей тяжело было дышать. Увидев ее, я поняла, что впереди у меня долгая ночь, и что хуже всего, рядом будет Калеб. Самой захотелось застонать. Если бы не Бет, я бы спокойно ворочалась в кровати, думала о Калебе и скоро бы заснула. Теперь же мне предстояло наслаждаться его мучительной близостью. Еще одного вечера дружелюбных разговоров я не переживу. Теперь я понимала, почему Бет так напилась, но, к сожалению, проблемы такой вариант не решал.

   – То есть, тебе не нравятся китайцы? – так, чтобы было слышно только ему, прошептала я и к моему удовольствию, он не только не разозлился, а улыбнулся. Разумеется, мое сердце, как всегда своеобразно прореагировало на это. Когда он был злым, легче было бороться с его притягательностью.

   Калеб бережно уложил Бет в свою машину, так как там было намного больше свободного места, чем в моей, а потом вглубь машины полетел его пиджак. Ева села следом за подругой, чтобы поддерживать ее голову у себя на коленях. Мне предстояло ехать в одиночестве, и я несказанно этому обрадовалась, еще не оправившись от присутствия Калеба. Теперь я смогу немного настроиться, перед тем как провести столько времени с ним. Придумаю несколько колких ответов, может смогу наконец-то заставить свое сердце не громыхать так громко, когда я вижу его.

   Калеб вернулся к моей машине и заговорил уже намного серьезней. Вот это он зря! Когда Калеб не злился, и его лицо оставалось безмятежно спокойным, желание поцеловать полные, строго очерченные губы, болезненно отзывалось во всем моем теле. Да что он творит со мной?!

   – Только мы въедем в город, я повезу домой Еву, ты же поезжай к себе и приготовь ванну, но не горячую. И поставь чайник. У тебя есть ромашка? Нужно будет заварить.

   Он отдавал мне наставление так холодно, что я не могла не послушать. Калеб внимательно посмотрел на меня, будто проверяя, слушаю ли я его. Его указательный палец поднялся так быстро, что я, и моргнуть не успела, как он щелкнул меня по носу.

   – Ты заснула?

   – Думаешь, это хороший способ проверить? – потирая нос, огрызнулась я. Калеб самодовольно до тошноты улыбнулся. Ну как так может быть? В один момент я готова его расцеловать, в другой мне хочется съездить по его красивому лицу. Какая-то странная реакция. А мне всегда казалось, что беременные должны быть добрее. Видимо это не про меня.

   – Встретимся у тебя, – направившись к своей машине, бросил он, и добавил, открывая дверцу со стороны водителя, – и, пожалуйста, не потеряйся опять.

   Ха-ха-ха! Я раздраженно села за руль, кровожадно думая, не боднуть ли его машину. Но такие мысли теплились во мне лишь несколько мгновений, а потом я вспомнила, что в машине Ева и Бет.

   Двигаясь за машиной Калеба по ночной дороге, я думала, как лучше всего вести себя с ним? Молчать – это не про меня, к тому же он сразу же напомнит, что мы заключили мир и дуться не красиво, а я не привыкла изменять своим обещанием. Огрызаться – вряд ли с ним такое возможно. Он не меньше моего может быть саркастическим, он скажет мне что-либо обидное, и я не сдержусь, зарыдаю – мои гормоны подведут меня. Как же себя вести? Лучше всего быть такой, как есть. Почему я должна меняться?

   Только мы въехали в город, джип Калеба свернул в центр, а я поехала по дороге, ведущей к моему дому. Если днем дорога была ужасной, то ночью ехать по ней было просто кошмарно. Как я не въехала ни в одно дерево, удивляло меня саму. От резких скачков на ямах заболело в боку, я даже немного испугалась. Родить прямо сейчас в машине, представлялось мне не самой веселой перспективой.