Текст книги "Солнце Бессонных (СИ)"

Автор книги: Юлия Колесникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 33 страниц)

   Учителя разглядывали меня с интересом, но не старались в первый же день втянуть в учебный процесс, видимо, давая время сосредоточиться, влиться в коллектив, чему я несказанно была рада. Так как в Америке мы шли по совершенно другой программе, выходило, что некоторые вещи мы еще не учили, другие же я прошла почти 2 года назад. Но ясно стало одно – учиться мне будет не скучно. Я не чувствовала себя тупее других, и подозревала, что вполне смогу закончить это учебное заведение с медалью. Вот Самюель удивится то, будет предлог потребовать что-нибудь взамен. Может, они все же разрешат мне поступить в Университет Глазго? Хотя, думаю, после рождения ребенка, я могу просить все, что захочу. Хоть самолет.

   Отдых на уроках дал мне возможность оценить моих одноклассников. Почти во всех классах был Дрю, а также несколько парней, на которых я, наверное, не обратила бы внимания в своей старой школе, и тройка таких, в кого бы влюбилась, будь не в таком положении. А также почти все девчонки казались мне намного симпатичней меня, хотя, если подумать, сейчас даже коровы были стройней и симпатичней меня (конечно, возможно, что это только моя субъективная оценка). Может есть такие, кому нравятся беременные, а впрочем, почему бы и нет – материнство это так романтично. Ха!

   Своими депрессивными мыслями я сама загнала себя в глухой угол пасмурных переживаний. И так и сидела, хмуро оглядывая одноклассников и не решаясь обернуться к Бет, боясь ее расстроить своим злым и недовольным видом. Сейчас я была похожа на истеричку.

   Чтобы хоть немного поднять себе настроение, я попыталась найти что-нибудь неприятное в окружавших меня учениках. Думать долго не пришлось: девушки были одеты простовато, по сравнению со мной (особенно если учитывать их одинаковую форму), а парни прыщавы.

   Только спустя некоторое время я поняла, что злорадствовала не я одна. Девушки оглядывались на меня, кидая насмешливые взгляды, когда думали, что я этого не вижу. Парни переглядывались между собой. Я прекрасно могла себе представить их мыслишки. Ничего нового они подумать не могли, такого чтобы отличалось от мыслей парней из моей Чикагской школы. Все та же грязь.

   Просто провинциалы, подумала я снисходительно, и ужаснулась тому, какой я стала злобной и черствой. Я ощутила вину по отношению ко всем тем людям, кого уже успела в душе заклеймить. Я подумала о том, что стала не лучше тех людей, что испортили мою жизнь в Чикаго, возможно даже хуже. Они хотя бы знали меня, я же, не зная этих людей, начала думать о них пренебрежительно. Меня не должно тешить то, насколько шикарно моя машина смотрелась на стоянке, это низко, но я ничего не могла с собой поделать. Это повышало мою самооценку, и это же заставляло смотреть на них всех свысока.

   Возможно, склонность к трагизму я унаследовала от своей биологической матери – наркоманки. Но я действительно испытывала мелочное счастье, вспоминая вытянувшиеся лица школьников. Мне так отчаянно хотелось доказать им, что я лучше, чем все они, хотя подсознательно я понимала, что вызвано это неуверенностью из-за беременности. Я была совершенно другой еще несколько месяцев тому назад, доброй, отзывчивой, и никогда не стала бы так думать о других.

   Но не теперь. Я наконец-то прозрела, поняла, что нельзя верить всем подряд, и что люди просто ужасны, и я тоже ничем не лучше их. Злость, эгоизм и циничность ожили во мне как мистические существа, почти обрекая на одиночество, но и заставляя каждый день вставать и смотреть на себя в зеркало, и жить назло всем.

   Я сама ужасалась тому, о чем думаю, но почти 5 месяцев отделяли меня злую от меня доброй, и это был большой срок, чтобы свыкнуться с мыслью, что теперь я другая. Совершенно не похожая на них. И все же я обязана притворяться счастливой. Ради родителей. Ради будущего этого ребенка. Хотя бы ради себя,

   Звонок вывел меня из темноты моих мыслей и заставил порадоваться компании Бет, ее жизнерадостности явно хватало на нас двоих, она почти заряжала меня энергией. Но на этой перемене все уже было не так, как на остальных – я просто больше не могла улыбаться и притворяться, что очень рада встрече с новым занудой, или встречать спокойно пошлые, насмешливые взгляды.

   Другие ученики, как и раньше, следуя примеру Бет, подходили знакомиться, но, наверное, моя холодность и неразговорчивость оставляли их разочарованными и отталкивали от меня. Но я ничего не могла с собой поделать, лгать я не любила, а уставшей, и подавно не могла. Мне стало интересно, что будет, когда я перестану себя сдерживать. Наверняка мало найдется людей, что захотят вообще потом со мной здороваться. И самое страшное – я хотела этого, хотела, чтобы меня оставили в покое и перестали разглядывать, будто чудную зверюшку, чтобы держались подальше.

   – Пора идти на ланч, – напомнила мне Бет и на ходу взяла меня за руку, я вздрогнула, но преодолела желание выдернуть ее назад. Я уже давно не давала никому возможности прикоснуться к себе. Это навевало болезненные воспоминания. Я отчужденно шла рядом с Бет, стараясь глубоко дышать, но мне казалось, что там, где ее теплые пальцы прикасаются к моей коже на запястье, загорается огонь. Неужели я становлюсь истеричкой? Еда отошла на второй план, так как я все не могла расслабиться, хотя до этого, мне казалось, я страшно голодна.

   – Сейчас я познакомлю тебя со своими друзьями, очень надеюсь, они тебе понравятся. До этого времени ты мало выражала радость по поводу знакомства с кем-либо, – голос Бет звучал радостно, но нотки осуждения проскальзывали то тут, то там.

   Впервые за долгое время мне стало неловко за свое поведение. Все те ученики просто хотели быть вежливыми, и если б я была чуть более милой,... возможно, подружилась бы еще с кем-нибудь. Но для первого дня Бет и ее компании и так достаточно.

   – Только должна предупредить, не верь Оливье и не влюбляйся в Калеба, – остановившись перед входом в столовую серьезно сказала мне Бет, – Калеб у нас что-то вроде местного Дон Жуана, он, конечно, мой друг, но бабник еще тот, и, к сожалению, друг очень хороший, а то я бы сама его закидала камнями. Ясно?

   – А что непонятного: не влюбляться в Оливье и не доверять Калебу, – усмехнулась я, заглядывая через стеклянные дверки в столовую, и, подмигнув Бет, склонила голову на бок, ожидая, что она скажет дальше. Я как могла, улыбалась, стараясь быть милой. Ну и пусть меня все сейчас раздражает. Я вообще забыла, что это такое – хорошее настроение.

   Бет рассмеялась и выдохнула:

   – Ну, можно и в таком варианте, смотря кому, что нравится, но подозреваю, что Калеб больше по твоей части.

   Я равнодушно пожала плечами. В данный момент, думаю, что еще долго никто не будет по моей части. Я утратила веру в чувства, в любовь, дружбу и привязанность. Теперь я доверяла лишь своим родителям. И хоть я по-детски не распаковывала свои вещи, надеясь, что мы все-таки уедем отсюда, понимала – нам теперь жить здесь долгое время, по крайней мере, пока я не закончу школу. А это еще как минимум три года, значит, когда-нибудь мне придется выйти из той депрессии, что сжигает меня последние месяцы, заставляет ненавидеть себя и всех вокруг. Когда-нибудь ребенок родится, и я снова стану такой, какой была раньше, или хотя бы верну себе душевное равновесие. Мне снова станут нужны друзья. Я на это надеялась, но не верила, что смогу вернуть ту себя. Теперь все стало по-другому, прежней Рейн уже никогда не будет. И, по правде говоря, я не знала, захочу ли быть снова прежней.

   Я решительно настроилась, что с друзьями Бет буду само счастье и радушие, несмотря ни на что, или хотя бы постараюсь. Ничего не могло случиться, что поколеблет мою уверенность. Главное держать свою язвительность при себе, не смотреть на них свысока, и вовремя прикусывать язык. И главное! Улыбаться!!!

   С последним были трудности, мне казалось, что от этих искусственных улыбок, мой рот свело судорогой, и я выглядела скорее как контуженая курица. Увидев выражение своего лица в стеклянных дверях столовой, я ужаснулась – такая фальшивая улыбка застыла на моих губах, или точнее говоря, примерзла к ним. Я несколько раз глубоко вдохнула, чтобы расслабиться и пошла следом за Бет, уже на всех парусах мчащейся к стойке за едой. Когда мы с полными подносами (я старалась не обращать внимания, как меня мутит от запаха жареной картошки с подноса Бет) подошли к маленькому столику почти в углу, там сидело несколько человек: три девушки и парень, который сразу же вскочил со своего места, уступая его мне.

   Казалось, лица всех светились восхищением и интересом, но я и сама с не меньшим удивлением рассматривала их – кажется, за этим столиком собрались самые красивые и стильные ученики школы, будто бы мне в насмешку. Маленький толстый гоблин и компания фей, вот те сказка! Судьба издевалась надо мной, в своих мыслях я так и видела лицо какой-то старухи держащей в своих руках нити судеб, она смеялась, когда плела мою, потешаясь, думая чтобы еще такого пакостного сделать.

   – Знакомьтесь – это Рейн, любите и жалуйте!!! – провозгласила Бет, и мое лицо залил предательский румянец. А я думала, что хуже сегодня не будет, – это собратство моделей уставилось на меня во все глаза и мило заулыбалось. Дайте мне топор! Мое настроение ухудшалось с каждой секундой проведенной в компании этих пышущей красотой людей.

   Лицо мое горело, но уже скорее не от смущения, а от гнева. Все четверо как по команде вытаращились на мой живот, когда я неловко садясь, задела столик, и мне сразу же захотелось надеть куртку, и застегнутся до самого горла.

   – Это Лин, – первой представила Бет симпатичную девушку с восточной внешностью, одетую, к моей радости, в совершенно аляповатый свитер. И хоть лет ей было 17, выглядела она моложе меня. Ну чем тебе не гейша?

   Лин кривовато усмехнулась, видимо ее я интересовала меньше, чем других. Она сразу же принялась есть что-то жидкое и белесое, видимо полностью утратив интерес к тому, что происходит за столом.

   Парень не стал дожидаться очереди и представился сам, выпятив хорошо развитую грудь, этакий сельский красавчик, наверняка спортсмен. Так и подмывало спросить, сколько книг он прочитал за свою жизнь... или хотя бы газет... в туалете. Представив, как он сидит на унитазе, стараясь прочитать хоть строчку, я едва не рассмеялась ему в лицо.

   – Я Теренс Клайв, и очень надеюсь, что ты любишь фильмы, а то с этой компашкой ходить в кино просто ужасно.

   Я цинично подумала о его кинематографических наклонностях, вспоминая администраторшу, что просматривала конфескат. А не его ли?! Но мило улыбнулась, возможно, с таким как Теренс, должно быть весело. Он не выглядел лицемерным, улыбка казалась вполне искренней.

   Оливье была платиновой блондинкой с похожими как у меня синими глазами, только ее ангельская внешность меня не обманывала. Она была не только хороша собой, но и явно умна, хитра и не менее цинична, чем я. Ее первыми словами было:

   – Класная тачка.

   Еще бы, – подумала я, – эта бы себе руку отгрызла, или точнее говоря мне, чтобы иметь такую же. Странно, но она мне понравилась, рыбак рыбака, как говорится... Кто я чтобы осуждать ее? Мне тоже бы хотелось иметь такую внешность. Но вряд ли я когда-нибудь признаюсь ей в этом. Незачем тешить ее тщеславие.

   Ева же была высокой и несколько полноватой, чтобы полностью считаться красавицей, но ей это наоборот шло. Таких красивых зеленых глаз в обрамлении черных ресниц не было ни у одной модели. А я их повидала на своем веку. Пока Ричард жил с нами, у него каждую неделю была одна лучше другой. Тяжелые каштановые волосы Евы заставили меня трепетать от зависти. Кажется, она была самой простодушной в этой компании, и это с ее-то внешностью. Она могла сойти за святую с таким открытым, добрым взглядом.

   Раньше у меня была такая подруга, правда Доминик не дотягивала до красоты Евы, но теперь мне ее ужасно не хватало – этакого лучика света в кромешной темноте этих незнакомых лиц. Ева кивнула мне, стараясь ненавязчиво смотреть на меня, но я видела, что ей неловко, она все время ерзала на стуле. Неужели ее смущал мой живот? Ну что ж, мне тоже нелегко, так что придется всем вам потерпеть, хотя, возможно, мы и не подружимся. Каждый день смотреть на эти прекрасные лица выше моего терпения. Нас так и будут называть Феи и Гоблин, ну чем не название для группы?

   – Не хватает еще двоих, – скривила улыбку Бет, – но надеюсь, они скоро налижутся и придут. Калеб и Сеттервин, так уже две недели. Хотя, думаю, Калеба не хватит еще на одну неделю.

   – Прошу не надо об этом, и перестань говорить "лижутся", у меня с этим возникают плохие ассоциации, – перервала ее Ева, – мы и так все знаем, но не надо расстраивать Сетти. Когда я думаю, что будет после их расставания, я расстраиваюсь.

   – О чем это вы? – спросила я с интересом. Как странно, что приближение чьего-то несчастья заставляет людей радоваться. По крайней мере, это радовало не только меня – глаза Оливье мерцали почти фанатичным светом.

   Все между собой переглянулись, видимо задумавшись, стоит ли мне говорить, но по сути дела Бет хотела, чтобы я вошла в их компанию, значит, им все равно придется ввести меня в суть дела.

   – Калеб, наш друг, не встречается с девушками больше 3 недель. С Сеттервин, как ты понимаешь, нашей подругой, они вместе уже 2 недели. Вот мы и ждем, когда, и как, это закончится. Только плохо, что все мы из одной компании, не хочется, чтобы их разрыв повлиял на нашу дружбу. Или точнее говоря, чтобы их разрыв разделил нас, – дополнила себя Бет, она внимательно подбирала слова, видимо, чтобы поточнее объяснить ситуацию. Но я и так все поняла. Всегда плохо, когда начинают встречаться общие друзья, потом кто-то займет сторону одного из бывших влюбленных, и это разобьет дружбу. Либо один из тех же влюбленных окажется умнее и скоро найдет себе новую парочку, и проблема, скорее всего, сама собой решится.

   – Кстати Бет, об отношениях, – совершенно меня не стесняясь Теренс приобнял Бет, – может, и ты сдашься под мои чары?!

   Хотя Теренс все замаскировал под шутку, я сразу поняла, что он говорит серьезно. Бет не очень убедительно, но все же твердо скинула с себя его руку.

   – Видимо ты плохо колдуешь, шаман. Этот вопрос закрыт, – заворчала Бет, – а на повестке дня, как мы отпразднуем появление Рейн. Я, конечно, понимаю, что твои родители заняты переездом, но может, соберемся вместе как-нибудь у тебя...

   Я даже не дала ей договорить:

   – Шутишь, да мои родители просто помрут от счастья, если вы сегодня придете. Они считают, что я мало времени провожу с людьми, – я засмеялась про себя от этих слов, – можно сразу же после школы, я лишь сообщу маме, чтобы приготовила что-нибудь.

   Бет впервые с нашего знакомства смутилась:

   – Да что ты, как-то неловко...

   Как ни странно, остальные были согласны с ней. Даже Оливье эта идея показалась поспешной. Но я была непреклонна. Надо же было загладить перед родителями мое плохое настроение за эту неделю. А что может быть лучше, чем привести целую толпу друзей? Их пугала моя отстраненность и одиночество, которыми я оградилась ото всех еще в Чикаго. Так я покажу, что возвращаюсь к нормальной жизни. Пусть это и не так.

   Мы принялись обсуждать, как все это будет происходить, я же объясняла, как проехать к моему дому. Но их это лишь потешило – для них эта местность уже давно знакома, не то, что для меня. За разговорами я забыла обо всем, радовалась и наконец-то смогла расслабиться, мне действительно было хорошо в их обществе. Но все изменилось и померкло в один миг...

   Я вдруг ощутила на себе чей-то взгляд. По телу разлилось странное тепло. Я обернулась и увидела незнакомца, но его совершенно не смутила моя внезапная злость и испуг. Казалось, незнакомец с серыми, горящими глазами шел навстречу мне одной.

   Я обратила внимание, что он чуть заметно нахмурился. Похоже, он догадался, что я наблюдаю за ним. Наши взгляды встретились. Глаза его, изменчивые, как море... стали темно-серыми, стальными с огоньками. На мгновение мне показалось, что я не в состоянии отвести взгляд. Это было не просто ощущение, я и вправду не могла отвернуться. Или это всего лишь воображение?

   Я встрепенулась. В это мгновение я ощутила себя мошкой, летящей на пламя. Сейчас они стали светлыми, почти голубоватыми,... это были глаза не человека – хищника. Они невольно приковывали к себе. Заставляли. Но что?

   Незнакомец перехватил мой взгляд.

   Он знает, что я наблюдаю за ним.... Это пугает его? Интересует? Скорее всего, нет. Хотя я не была бы теперь так уверена. Мое сердце билось тревожно, и я все пыталась судорожно вдохнуть. Он был слишком красив, чтобы мои мысли смогли очиститься от всего остального, и я могла перестать смотреть на него.

   Только увидев его, я сразу же поняла кто он. Неземная красота, бледная, как мел кожа, серые, пронзительные глаза и легкие движения, слишком уж идеальные при его высоком росте. Я даже зажмурилась, надеясь, что когда открою глаза, он исчезнет. Но нет, все тем же темпом он решительно двигался к нашему столику, совершенно игнорируя расстроенную брюнетку, спешившую за ним, и изподтешка наблюдал за мной. Звуки, что казалось, померкли, когда я увидела его, вновь вернулись в мое сознание перешептываниями, смешками, стуком вилок и стаканов, почти над самым моим ухом пронзительно прозвучал голос Бет:

   – Ну вот, две недели и три дня.

   Я поняла смысл слов, но сам контекст остался для меня туманным. Причем тут были дни и недели? И вот, будто бы прорвав толщу воды, в мой мозг ворвалась мысль об опасности. Я лишь несколько раз видела подобных моим родителям, но всегда отец стирал им любые воспоминания обо мне. Мои родители не могли позволить другим знать обо мне, или точнее говоря, оставить воспоминания, что смертная знает о них. Но сейчас я действительно смотрела на вампира подобного моим родителям. И хоть страх начал медленно просачиваться в мой, обалдевший от его красоты, ум, я могла мыслить достаточно здраво. Цвет его глаз показывал, что он не питался человеческой кровью, а значит жил среди людей, и что хуже, дружил с ними. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться – это Калеб, и он давно и тесно общается с людьми, подвергая их опасности. Обрекая на общение с неконтролируемым хищником. Его глаза сковывали мою волю, пугали, но я могла противиться этой силе, зная, с чем имею дело, как же приходится всем этим девушкам?

   Меня начало трясти от страха. Что же делать? Я сомневалась, что родители предвидели такой исход нашего переезда, ведь это могут быть и не миролюбивые вампиры, а вполне агрессивные особи, охраняющие свою территорию. Неужели мы, переехав в огромнейшую Англию, в маленький городишко, могли попасть именно туда, где уже обитают вампиры? Это совпадение было просто ужасающим. Как родители могли так просчитаться? Возможно об этом или этих (ведь мне неизвестно было пока, сколько их здесь) вампирах Крамеру, другу отца, ничего неизвестно. Хотя это и понятно, многие стараются держаться в тени, подальше от глаз трех главных семей: Защитников крови (Человечные, как их называл Ричард), Бесстрастных и Своры.

   Вампир подходил все ближе к нам, и я старалась подавить приступ паники, и наладить прерывистое дыхание, чтобы чрезмерный стук моего сердца не выдал меня, но я знала, что он учует мой страх, надеялась лишь на то, что не поймет его причину.

   – Это Калеб и Сеттервин, – как много веков назад, так мне казалось столько времени прошло, с тех пор, как Бет представила меня, назвала и их. Я лишь успела подумать о том, что Сеттервин невероятно повезло, что вампир ее бросил, ей могла грозить проблема и похуже разбитого сердца. То, что его глаза не были черными, блестящими ямами, а светлели серым, ничего еще о нем не говорило, вампирам невероятно тяжело сдерживать свою жажду, пребывая среди людей. Только такие старые вампиры, как мои приемные родители, могли прекрасно себя контролировать, хотя это доставляло моей матери необычайно мучение, особенно от запаха моей крови.

   Я почти не дышала когда оба, парень и девушка, сбавив скорость, упали на кресла около нашего стола. Я могла лишь порадоваться – вампир сел от меня достаточно далеко, чтобы я могла чувствовать себя комфортно. Я немного нервничала, понимая, что для него я должна пахнуть иначе, чем остальные люди, моя одежда должна пропитаться запахом родителей, но что делать, сейчас у меня были проблемы важнее этой.

   – Привет ребята, знакомьтесь, это Рейн, – стараясь предупредить поток, что вот-вот грозил хлынуть из глаз Сетти, защебетала Бет, и этот жизнерадостный писк резанул мне по натянутым нервам.

   Конечно же, я оказалась в центре внимания, не впервые за этот день, но как никогда я не желала этого. Мне отчаянно захотелось больно ударить Бет. И я еле сдержалась, чтобы не сделать этого.

   Бет обняла Сетти, будто бы ограждая от Калеба.

   – Сеттервин, наш ангелочек, она, наверное, добрейшее в мире существо, – прокомментировала Бет, обращаясь ко мне, хотя смотрела на Калеба.

   Сеттервин, совершенно не замечая моего живота, одарила меня мимолетной улыбкой, на которую мне в данный момент было наплевать. Было ли это чувство такта или просто невнимательность, я не знала. Только почему-то мне она не понравилась, не смотря на то, что сейчас меня тревожили совершено другие проблемы. Мне она показалась слишком уж мягкой. Ну как можно так раскиснуть на глазах у парня, который тебя бросил?

   И вот с замиранием сердца я ждала, как его представит мне Бет. Я ждала и боялась, знала, что сложно будет смотреть в его нечеловеческие глаза и толково соображать, но главное было не показывать своего страха. Я подняла свои глаза, желая посмотреть на него как можно равнодушней, но, наверное, что-то отразилось во взгляде, брошенном на него. Калеб моментально изменился в лице, и хоть для остальных ничего не изменилось, я видела, как его улыбка закаменела, а зрачки сузились, будто бы у хищника. Он стал настороженным, подобрался, и его нос повело в мою сторону, будто у собаки. Но никто этого не замечал, другое дело я, живя 10 лет в одном доме с четырьмя вампирами, ты учишься замечать такие вещи, чтобы не спровоцировать их. Наши инстинкты более обостряются, если живешь в постоянной опасности.

   Я улыбнулась, стараясь сгладить впечатление от своего взгляда и рассеять его наметившиеся тревоги, но, кажется, он нахмурился еще больше. Каждый мой вдох и жест, начиная от того времени, как он показался в дверях, был неправильным. Я была слишком напугана и сбита с толку, чтобы сразу же оценить ситуацию, и теперь он наблюдал за мной взглядом не хищника, а охотника, и его такие знакомые, как у моих родителей глаза, смотрели с холодной решимостью. Но я видела, что он колеблется, не понимая, в чем моя опасность, и хотя чувствовал, что опасность есть, и это не давало ему расслабиться.

   – А это Калеб, – торжественно провозгласила Бет, даже не нужно было фанфар, но смешно, кажется, было всем, кроме нас двоих с ним. Мы внимательно и вежливо кивнули друг другу, но не больше. На еще одну фальшивую улыбку меня не хватило.

   Я лихорадочно начала соображать, что же делать, но в голову приходили мысли одна хуже другой. Я некстати вспомнила, что некоторые обладают талантами, и надеялась теперь лишь на то, что он не умеет читать мысли, или на расстоянии чего-нибудь делать. И самой страшной мыслью было то, что я пригласила всю, без исключения, компанию в гости. Я начинала ужасно злиться на сложившуюся ситуацию. Мне только начинало здесь нравиться. Зачем он появился и испортил, нет, просто убил мою слабую надежду на нормальную жизнь? Клятый кровосос! Мне срочно нужно было попасть домой, и отменить вечеринку, но к моему ужасу, в следующие минуты, все разрешилось отвратительным образом.

   Задумавшись, я не обращала ни на кого внимания, но внезапная тишина за столом и сдавленные смешки, заставили меня прийти в себя. И первым, что я увидела – холодные, злые и решительные глаза Калеба.

   – Что случилось? – переспросила я, стараясь игнорировать серебристые льдинки, что впивались в мое лицо, но холодок, пробежавший между моих лопаток, не предвещал ничего хорошего.

   – Ты сказала что-то типа "Клятый кровосос", – засмеялась Бет, – конечно учитель физкультуры еще тот кровосос, но сомневаюсь, что тебе нужно ходить в спортивный зал. К сожалению, для нас это обязательно.

   Проигнорировав мое замешательство, они продолжили свой разговор. Но я в ужасе посмотрела на Калеба, и нам двоим всё стало ясно. Мне стало плохо, в ушах зашумело, а перед глазами поплыл туман. Я могла лишь удивляться, что сморозила такую ужасную глупость. Страшная, непростительная ошибка.

   Калеб застыл на месте, не сводя с меня глаз, и вдруг сказал глухим голосом, прервав всеобщий разговор, но кажется, именно этого он и добивался.

   – В твоем положении небезопасно ходить в спортзал, думаю, ты сможешь поехать домой.

   Все в недоумении переглянулись, видимо уже забыв о той части разговора, и лишь Теренс, заинтересованный в поездке ко мне, так как я обещала ему диски с новыми фильмами, недовольно заворчал:

   – Да, но Рейн пригласила нас сегодня в гости.

   Калеб необычайно оживившись, перебил его, рассмеявшись беззаботно и почти с облегчением:

   – Дайте же девушке распаковать вещи, думаю, что ее родители не успели за несколько дней и эту ночь, сделать что-либо в доме. Ведь люди в основном ночью спят.

   – Точно, люди ночью спят, – задумчиво поддакнула я, соображая насколько скоро смогу добраться до своей машины на стоянке. Он знает, что я знаю о нем все, – стучало в моей голове. Я тем временем пыталась нащупать телефон в кармане своей куртки, пока до меня не дошло, что я все равно не смогу позвонить отсюда, пока он сидит рядом. А если выйду, он проследует за мной. Единственным моим спасением было поскорее добраться домой. Я не понимала, почему еще не визжу от страха, так как вампир – это не простой маньяк с ножом в руке. От него никак не скрыться, он может выследить тебя, увидеть в кромешной темноте, услышать биение твоего сердца за сотни метров, найти твой запах среди множества других. Но паники и ужаса все еще не было, будто бы до меня никак не доходило происходящее. Словно я смотрела на всю эту картину со стороны, не имея никакого отношения к ней, и что это не мне сейчас придется добираться домой, возможно, спасаясь.

   – Бет, может, проводишь меня до машины, – что-то я плохо себя чувствую.

   Наверное, выглядела я сейчас действительно не очень, так как Бет лихорадочно начала собираться. Другие же сочувственно улыбались, не желая меня задевать разговорами о том, что это мое положение виновато. В данный момент они как никогда были далеки от истины. Интересно, чтобы они сказали, узнав, что причина моего плохого самочувствия – их друг?

   Я украдкой бросила взгляд на него, желая удостовериться, что он наблюдает за мной, и не ошиблась. Глаза Калеба неотступно следили за всеми моими движениями, перебегая с рук на лицо. Одно я не могла понять – что же он предпримет? Но вампиры очень собраны, и время для них не имеет никакого значения. Он вполне может дать мне фору уехать отсюда, а за 10 минут совершенно невинно отлучится с урока и настигнуть почти у самого дома. Но в машине я смогу позвонить маме, и мне будет уже не так страшно, что где-то далеко за мной мчится Он.

   И как насмешка над моими мыслями, раздался мелодичный и очаровывающий голос Калеба. Его прохладные руки тесным кольцом обвились вокруг меня со словами:

   – Лучше я провожу Рейн, заодно заберу из своей машины диски, что ты просила.

   Он говорил это так искренне, с лучезарной улыбкой, от которой бедняжка Бет задохнулась, даже в сложившейся ситуации мой перегруженный мозг смог ей посочувствовать – как же противостоять напору этой красоты и притягательности? Словно во сне я увидела вытянувшиеся, озлобленные лица Оливье и Сеттервин, и озабоченное Евы, кажется, лишь ей одной предложение Калеба не показалось хорошим.

   Ловко и быстро Калеб забрал из моих ослабевающих рук сумку.

   – Ну, тогда до завтра, думаю, поговорим еще о выходных...– промямлила Бет, еще до конца не придя в себя после улыбки Калеба, на что я смогла лишь кивнуть, сомневаясь, что еще увижу их когда-нибудь. Я не была трусихой, но мысленно попрощалась с ними, в любом случае, завтра нас здесь уже не будет.

   Быстро холодеющие руки нещадно потащили меня прочь от компании. Мы шли между рядами столиков, и глупая мысль, что со стороны мы должны выглядеть странно, кружилась в моей голове. Наверняка все думают, что нужно этому красавцу от маленького, круглого гоблина. Но на самом-то деле, сказочное существо тут не я.

   – Убери руку... – прошипела я, только мы отошли от столика моих новых друзей. Уже больше не задумываясь как это должно было выглядеть со стороны, я попыталась выдернуть руку, но это было равносильно тому, как вытянуть ее из залитой бетоном глыбы.

   – Ты кто такая? – прошипел он мне в ответ, нагибаясь к самому лицу. Выражение его глаз не сулило мне ничего хорошего. Я промолчала, но попыток скинуть его руку не оставляла, хотя и знала, что это бессмысленно. Объятья вампира могут быть по силе столь же смертоносно опасны, как и их зубы. Он надменно усмехнулся, видя мои попытки, и от этого мне хотелось только продолжать свою борьбу, но приходилось быть умнее – мне необходимы были силы. Я оставила глупые попытки вывихнуть себе запястье в его лапищах.

   Мы вылетели из стеклянных дверей, чуть не сбив нескольких девочек, ни я, ни он, не извинились, хотя где-то в моих мыслях мелькнуло сожаление. Калеб волоком тащил меня к машине, что странно, почему-то именно к моей, хотя думаю, более удивительно было бы, посади он меня в свою машину. Видимо создает себе алиби. Он вел себя грубо, совершенно забыв, в каком я положении, значит, для него это уже не играло роли. Он уже решил для себя мою судьбу.

   Впервые я задумалось, что могло его пугать во мне и моих знаниях. Как человек я не представляла для него опасности, но вел он себя совершенно иначе.

   Калеб почти грубо толкнул меня на дверь, но удариться не дал. Его глаза горели бешенством, страхом и ненавистью. Я видела, как он прислушивается к моему дыханию и, улавливая его, чувствовала, что он дышит почти машинально в такт мне.

   – Кто ты такая? Что тебе известно? – град вопросов посыпался на меня быстрой речью, хорошо мне знакомой, но я с трудом разбирала ее – он говорил слишком быстро, чтобы мой человеческий слух мог ее разобрать. – Тебя подослали Бесстрастные? Тогда так и передай им, что ни одна из девушек не знает кто я. Меня не за что наказывать, а их убивать. Так им и передай... и нечего здесь больше вынюхивать...