Текст книги "Маленький Бобеш"

Автор книги: Йозеф Плева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 30 страниц)

Глава 14 БОЖЕНКА ТОНЕТ

Спустя неделю продали козу. Купил ее Безручка. Отец уступил козу очень дешево, потому что Безручка пообещал помочь по хозяйству в такой работе, которая отцу была не под силу.

Мать немножко побранила отца за то, что он слишком дешево продал козу: все равно у Безручки она долго не пробудет – он живо пропьет.

– Как – пропьет, мама? – недоумевал Бобеш.

– А так. Станет пить в трактире водку в долг, а когда нечем будет заплатить долги, трактирщик возьмет у него козу.

– Мам, а разве Безручке никогда не бывает плохо от водки?

– Конечно, бывает плохо, да ведь он, как только поправится, опять пьет.

– А я, мама, эту водку и видеть не хочу. Брр, до чего же скверная! Мама, а когда мы переедем в город?

– Ох, милый, скоро, скоро…

– А как мы поедем?

– Папа, наверное, с возчиком вместе на подводе, а мы все поездом.

– Мама, я бы тоже хотел поехать с папой на возу.

– Об этом тебе надо с отцом поговорить. Попроси его получше, скажи, что будешь послушным. Ехать долго придется, так что ты уж, милый Бобеш, отца не серди.

– Что ты, мама! Я буду смирный, как ягненок.

– Знаю, какой ты ягненок! – погрозила ему пальцем мать. – А теперь ступай играть, у нас дел много.

– Мама, отпусти меня, пожалуйста, к Безручке, а?

– Чего ты там не видал, скажи на милость?

– Я бы хотел попрощаться с Франтой и Тондой.

– Пока ведь еще не едем, успеешь увидеться не один раз.

– А вдруг не увижусь?

– Да, уж наверное, они не станут плакать. Ну ладно, беги, все равно покоя не дашь. Только ненадолго, скорее возвращайся, понял?

– Понял, мама! – выпалил Бобеш, а сам уже мчался бегом вниз, к садику, и дальше, на пруд к плотине.

Все Безручкины ребята были там и играли вместе с другими детьми в фасоль.

Когда Бобеш подошел к ним, никто не обратил на него внимания. Но стоило ему объявить о своем переезде в город, как дети прекратили игру. Все завидовали Бобешу. Теперь он вызывал интерес, казался особенным – ведь он будет жить в городе. Дети охотно поделились с ним фасолью и приняли к себе играть.

– Гляди, гляди, ребята! – закричала девочка, которую звали Пепой. – Вон идет Боженка с Вашичком!

Боженка катила красивую коляску с куклой, рядом с ней шел Вашичек в зеленом охотничьем костюме, с ружьем на плече.

Дети смотрели на них во все глаза, восхищались Боженкиными игрушками, но молча, про себя. Великолепие игрушек, нарядное платье – не то чтобы дорогое, но отличающееся от их одежды – вызывало в ребятах чувство зависти и вместе с тем неприязни.

– Ну и красивая же кукла! А коляска-то! – вздохнула Пепа.

– Кабы мне такую коляску, я бы очумела от радости, – сказала другая девочка.

– Мальчишка и ружье-то держать не умеет. Не такому сопляку ружье иметь… – пробурчал Тонда.

Бобеш испытывал сильное желание подойти к Боженке, сказать ей новость. Хотелось похвастаться, доказать ей, что он не кто-нибудь – ведь не всякий может переехать из деревни в город. Она еще, пожалуй, и позавидует. Но Бобеш вспомнил материн наказ не водиться с Боженкой.

Поравнявшись с детьми, Вашичек для пущей важности вздернул голову и вышагивал точно заводной. Боженка выступала как пава, сделав вид, что никого не замечает. Бросив взгляд на Бобеша, Вашичек сдернул с плеча ружье, прицелился и крикнул:

– Вот я тебя застрелю! Как щелкнет, так и бухнешься!. Но Бобеш знал от дедушки, что игрушечное ружье даже цыпленку не причинит вреда. Давняя злость на Вашичка подзадорила его. Он выпятил грудь, расставил ноги и проговорил:

– На, стреляй, стреляй! Не боюсь твоего пугача, дурак!

– Ты не обзывайся, а то изобью! – хорохорился Вашичек.

– Ну-ка, ну-ка! – В Бобеше тоже заговорила воинственность.

– Вашичек, не обращай внимания на этих мальчишек! – сказала Боженка, однако не утерпела и взглянула на Бобеша.

Хотя мать велела ей сторониться мальчишек из бедных семей и всячески настраивала ее против Бобеша, он чем-то нравился Боженке. Он вот и Вашичка не побоялся, а у того ружье, да и сам он гораздо больше Бобеша.

Боженка обернулась к Бобешу, подала ему горшочек и сказала:

– На, Бобеш, зачерпни мне воды. Мы будем варить кофе кукле… Да, Вашичек?

– Ага, – отозвался тот. – Бобеш, ты будешь у нас служить, хочешь? – сказала Боженка и улыбнулась.

Бобеш не успел ответить, как его опередил Тонда:

– Боженка, я тоже буду у вас служить, ладно? – И Тонда взял у нее горшочек.

– А я хочу, чтобы Бобеш… – насупившись, возразила Боженка.

Бобеш смотрел в землю, потом мрачно сказал:

– Не буду я вам служить, не хочу я больше с тобой водиться! Ты меня обзывала, и вон тот мальчишка… – Бобеш кивнул на Вашичка. – Моя мама тоже не велит мне с тобой разговаривать.

– Ну что ж, не хочешь – не очень надо! – ответила Боженка и вздернула носик вверх. – Верно, Вашичек?

– А ну его, сопливого дурака!.. Мы в тебе вовсе и не нуждаемся!

Бобешу было обидно, что Безручкины ребята сразу переметнулись к Боженке и Вашичку.

– Вот уйду домой и не стану играть! – сказал он.

А самого взяла такая досада! Уж мог бы набрать воды Боженке, раз она захотела вместе играть…

– Иди, пожалуйста, никто тебя не держит… Верно, ребята? – сказала Боженка.

Понурив голову, Бобеш нехотя побрел вдоль плотины. Значит, Безручкины ребята теперь будут весело играть с Боженкой, а с ним она вон как скверно обходится…

Бобеш шел медленно, надеясь, что хоть Безручкины мальчишки вернут его. Но никто его не окликал. Все занялись игрой и забыли про Бобеша. Ему стало очень горько. Небось, когда Боженка была у них дома, он охотно показал ей все-все, а она вон что делает! Франте и Тонде небось и кукленка отдал, а они теперь и не смотрят… Ну да ладно, скоро его тут не будет, пускай делают что хотят.

Бобеш расположился неподалеку от них, на плотине, подвернул штаны, опустил ноги в воду и стал ими болтать. А сам украдкой поглядывал, во что они там играют. Ага, в «папы-мамы». Безручкины ребята – дети. Ишь ты, этот воображала Вашичек-папа лупит Тонду за то, что он как будто бы пролил кофе. Нет, на таких противных и смотреть не стоит.

«Ага, уже разонравилось!» – заметил про себя Бобеш, заслышав крик.

Тонде то и дело влетало от папы, и он взбунтовался:

– Я так не играю! Ты меня только и знай наказываешь, это не игра!

– Нет, ты должен играть! – топал ногой Вашичек.

– А я не буду!

– Оставь его, Вашичек, пускай уходит!

– Нет, не уйдет! – кричал Вашичек.

– А я говорю, пускай уходит! – топала ногой Боженка.

– Я папа, я приказываю! – сказал Вашичек.

– А я вовсе не хочу тебя слушаться, ты не взаправдашный папа!

– Не дури!

– Ты сам дурак!

– Ты еще дурее!

– А ты мартышка! – Боженка ударила Вашичка игрушечным половником – шляпа с зеленым перышком слетела у него с головы.

Вот за это Бобеш похвалил Боженку, хотя сам злился на нее и охотно треснул бы ее по затылку. Он торжествовал, что Боженка узнала, какой глупый этот Вашичек. Так ему и надо.

Вашичек поднял с земли запачканную шляпу и заплакал от злости.

– Ах ты обезьянка! Вот тебе! – Он что есть силы толкнул Боженку.

Боженка, стоявшая на краю плотины, пошатнулась и упала в пруд с шумным всплеском. Она вскрикнула, вода сомкнулась над ней, и только шапочка осталась на поверхности, а от нее по всему пруду пошли большие круги.

Дети так и остолбенели. Но уже через минуту все бросились врассыпную, как вспугнутые воробьи.

Бобеш был ошеломлен, его трясло, но он все-таки не убежал, понимая, что Боженке надо помочь. А как помочь, когда он тут один? Боженка показалась над водой, взмахнула руками; увидев Бобеша, вскрикнула: «Бобеш!» – и опять скрылась.

«Что, если побежать к Безручке? Ведь кругом ни одного взрослого не видно», – мелькнуло в голове у Бобеша.

В один миг он добежал до хибарки под плотиной и крикнул в раскрытое окно:

– Дядя Безручка, Боженка тонет! Скорее помогите ей!

Безручка подскочил к окну:

– Что ты городишь?

– Тонет! Боженка тонет!

Безручка вылетел стремглав, взбежал на плотину и бросился в воду на том месте, где плавала Боженкина шапочка. Вода доходила ему чуть не до шеи. Нырнув, он тут же показался из воды вместе с Боженкой. Она, бедная, совсем не шевелилась, платье у нее прилипло к телу.

Безручка положил ее на плотину, встряхнул, но она, казалось, не подавала никаких признаков жизни. Безручка подхватил ее и помчался к усадьбе старосты.

Бобеш был точно во сне. Он чувствовал, что случилось что-то очень страшное, и никак не мог опомниться – все это произошло так быстро…

На плотине остались Боженкины игрушки, рядом с коляской лежало ружье Вашичка.

Бобеш собрал в коляску куклу, горшочки и все остальное и пустился в путь следом за Безручкой к усадьбе.

Еще совсем недавно он злился на Боженку – так она была ему противна, – а теперь вот опасался за нее. Вдруг она уже мертвая? Ведь когда Безручка тряхнул ее, Боженка и голоса не подала и глаз не открыла.

Бобеш подкатил коляску к усадьбе, сел на ступеньки и заплакал. Конечно, Боженка уже умерла, а он-то не хотел с ней играть…

Немного погодя отворилась дверь, и на пороге появились Безручка вместе со старостой.

– Вот он, шпингалет! – воскликнул Безручка. – Ты, никак, ревешь? Что с тобой случилось?

– Ничего… Да ведь Боженка-то, наверное, утопленная, да?

– Нет-нет, Бобеш, Боженка жива, только она больна теперь. Ты нам расскажи, как это вышло? – спросил староста.

Бобеш вытер кулаком слезы и стал рассказывать. Услышав, что и его ребята убежали вместе с остальными, Безручка начал ругаться:

– Мерзавцы! Не могли сами за мной сбегать! Ну дождутся они у меня, паршивцы, вот ужо приду домой…

– За это не стоит наказывать, – заметил Либра. – Дети ведь, не понимают. А ты молодчина, – обратился он к Бобешу. – Хорошо сделал, что предупредил, иначе утонула бы наша Боженка.

При этих словах Бобеш почувствовал огромную радость, у него защекотало в горле. Он был счастлив, как в тот раз, когда ехал на коне, даже, пожалуй, больше. И так ему было хорошо, так приятно, просто и сказать нельзя!

– На вот, Бобеш… – Либра протянул ему серебряную монету, точно такую, какую подарил Венцл, когда покупал Пеструху. – Ну, бери, бери! – настаивал Либра, видя, что Бобеш мнется. – Отдашь маме – пускай она тебе что-нибудь купит, а я потом еще кое-что дам.

– Я… я не знаю, пан Либра, можно ли мне у вас брать… – сказал Бобеш, научившийся употреблять слово «пан», с тех пор как у них побывал Венцл.

– Это почему же?

– Мама не велела ничего брать у вас и ходить к вам не велела.

– А почему?

– Боженка мне сказала, что ее мама говорит, будто мы побирушки, живем в хлеву, и не разрешила ходить к вам.

– Ну, не обращай внимания, возьми это от меня. А я потом еще спрошу у Боженки, так ли дело было. Я-то на тебя не сержусь, ты хороший мальчик.

Бобеш взял деньги и весело побежал домой.

Глава 15 БЕДНОСТЬ НЕ ПОРОК

Когда Бобеш рассказал дома, как он помог спасти Боженку, радости и удивлению не было конца. Даже если бы он вдруг сделался владельцем золотого замка на курьих ножках, и то бы, наверное, все так не изумлялись, как теперь.

Только мать, непонятно почему, заключила, будто ничего не надо было брать у старосты. Отобрала у Бобеша серебряную монету и сказала, что вернет ее Либре. Бобеш огорчился – ведь за эти деньги можно было купить прекрасные вещи.

Вечером из усадьбы пришла Франтишка, принесла большую кринку молока, масло и яйца.

– Хозяйка передает вам поклон и вот посылает кое-что, – сказала девушка. – Уж очень она рада, что так благополучно обошлось с Боженкой. Завтра велела Бобешу прийти к нам в усадьбу.

Потом Франтишка стала рассказывать, какой был переполох у них, как попало всем – и виновным и правым.

– Боженка ведь баловень, и неизвестно, кого из нее растят, – добавила она.

Мать Бобеша ответила Франтишке, что молоко и все остальное им действительно кстати, но даром она это не возьмет, в благодеяниях старосты она не нуждается.

– Я тоже мать и люблю своего Бобеша не меньше, чем Либрова свою Боженку. И это чистая случайность, что наш мальчонка оказался там в тот момент. И потом, за такие вещи не платят. Сами же сначала запрещали Бобешу играть с Боженкой и ходить в усадьбу, а теперь пожалуйста? Бобеш не грязнуля, не злой и ничуть не хуже Боженки. Он ребенок, а все дети должны быть равны, – сказала мать.

Бобеш обратил внимание, как она при этом покраснела.

Мать вернула Франтишке пятикроновую монету, которую Бобеш получил от старосты, и, кроме того, заплатила за молоко, яйца и масло.

– Прямо и не знаю, как на это посмотрит хозяйка, – сказала Франтишка. – И мальчика к нам не пустите?

– Нет, незачем ему туда идти. Прежде не велели к ним показываться, хотя он ничего плохого не сделал. Все, наверное, потому, что он из бедной семьи? Нет-нет, никуда он не пойдет, останется дома.

– Ну что ж, коли так, передам, – сказала девушка и ушла.

– Мама, можно мне завтра сходить к Боженке, а? Ведь староста говорил, что он на меня не сердится…

– Нет, Бобеш, никуда ты не пойдешь. Хватит уж об этом, не изводи меня!

Заметив, как строго мать посмотрела на него, Бобеш больше не стал просить и пошел спать. Нырнул под перинку, свернулся калачиком, но вдруг вспомнил, что ни с кем не попрощался. Тогда он выглянул из-под перинки и крикнул:

– Спокойной ночи! Я и забыл!

– Спокойной ночи! – ответили ему все, кто был в комнате, а мать при этом улыбнулась…

Бобеш вытерпел два дня, а на третий все-таки собрался проведать Боженку. Не сиделось ему, да и только. Дома он места себе не находил, игрушки не радовали. Он решил хотя бы только заглянуть в усадьбу.

Проходя мимо сада Либры, Бобеш посмотрел туда и увидел Боженку.

– Боженка! – крикнул он, просунув нос между жердинами забора.

Боженка оглянулась и, заметив Бобеша, помчалась к нему.

– Ты выздоровела? Уже не хвораешь?

Боженка кивнула головой. Видно, обрадовалась ему, раз улыбается.

– Меня теперь не пускают на улицу. Но ты можешь к нам ходить.

– Нет, мне все равно к вам нельзя. Я должен маму слушаться.

– Тогда знаешь что? Обойди с другой стороны – там в заборе выломана жердочка, ты и пролезешь.

– А ваши дома?

– Дома, но они сюда не придут. Папа после обеда лег, а мама собирается идти к лесничему.

– Боженка, а ты еще дружишь с Вашичком? – спросил Бобеш, стараясь не смотреть на нее.

– Он с тех пор у нас еще не был. Ему тогда здорово влетело дома, мне папа говорил.

– Так ему и надо! – заметил Бобеш.

– Конечно! Ведь я чуть не утонула!

– Боженка, а как это – когда тонешь?

– Брр, до чего же гадко! – Боженка даже содрогнулась.

– Ну, а все-таки, каково тебе было?

– Я… я очень испугалась, мне было так страшно, и я водой захлебывалась…

– Кабы ты знала, как я испугался, когда ты упала! – сказал Бобеш.

– Мне вода и в рот попала – ох, какая мерзкая!

– Ив нос и в уши тоже?

– Ну конечно, прямо даже в голове зашумело. А потом я уже ничего не помнила, пока меня дома не оживили.

– Вот, наверное, тебе чудно показалось: упала в пруд, а очнулась дома. Правда?

– Ну конечно.

– А ты не думала, что ты заколдована?

– Нет.

– Боженка, тебе можно к нам ходить?

– Наверное, можно, теперь мама не станет ругаться. Она сказала, что вы люди хорошие, только, говорит, твоя мама уж очень гордая.

– Что это значит?

– Я не знаю.

– Я у мамы спрошу. А ты почему не спросила?

– Да мама тогда очень сердитая была.

– Почему?

– Потому что Франтишка принесла от вас деньги.

– Из-за этого сердилась?

– Ну да.

– А знаешь, Боженка, нам теперь недолго тут жить осталось, мы скоро в город переедем.

– Когда?

– Да скоро.

– И сюда больше не приедете?

– Мама говорит, что никогда.

– Ты рад?

– Еще как рад! Знаешь, сколько там всяких чудесных вещей!

– У нас там дядя живет, – сказала Боженка.

– В городе?

– Ага. Он учитель в реальном.

– Как, как ты сказала?

– Ну, реальное.

– А что это?

– Школа такая.

– И прямо так она называется?

– Ну да, – ответила Боженка и помолчала. Хочешь, поиграем? Я принесу игрушки.

– Хочу.

– Я сбегаю за ними домой.

– Только скорее приходи, одному мне в вашем саду боязно.

Боженка принесла две куклы, игрушечную плиту, деревянную лошадку на колесиках и посуду.

Лошадка необыкновенно понравилась Бобешу. Вот жалко, что отдал кукленка, а то бы попросил Боженку сменять его на лошадку. И на что ей лошадка? Кукленок ей больше подходит. Он мог быть папой кому-нибудь из кукол, а лошадка? И потом, девочки ведь на лошадях не ездят.

– Дорого за эту лошадку отдали, да, Боженка?.

– А я не знаю, мне ее подарили.

– Верно ведь красивая?

– Тебе нравится?

– Очень!

– Ну так возьми ее себе!

– Правда?

– Ну конечно, правда! Бери, бери!

– Ты, значит, взаправду мне ее отдаешь?

– Ну правда же!

Бобеш и радовался и не верил тому, что Боженка говорит это всерьез.

– И ты мне за так ее отдашь?

– Да.

– Кабы у меня был кукленок, я бы отдал его тебе, Боженка.

– Неужели?

– Ага.

– А где же он?

– У Безручкиных ребят.

– Они нехорошие, верно?

– Ну, кое-когда только. Мама говорит, что они не виноваты, их плохо воспитывают.

– А они воруют, – сказала Боженка.

– Я знаю, – заметил Бобеш, покраснев, и ему захотелось перевести разговор. – Ну, спасибо тебе, Боженка. А тебя не побьют за то, что ты мне дала лошадку?

– Нет. Мне и папа велел подарить тебе какую-нибудь игрушку, раз уж, говорит, ты такой хороший мальчик.

– Так и сказал?

– Да.

– Я, Боженка, тебя не забуду в городе.

– Я тебя, Бобеш, тоже.

Потом они принялись играть, пока за Боженкой не пришла Франтишка. Она сказала, что вернулась мать вместе с тетей и Вашичек пришел с ними. Когда Бобеш услышал про Вашичка, его словно кольнуло в сердце.

– Ты и правда с Вашичком больше не дружишь? – спросил он.

– Нет же, не дружу. Тетя привела его просить прощения за то, что он столкнул меня в пруд.

– Я думаю! После всего еще дружить с ним, с такой дрянью, верно?

– Конечно, я ему скажу, что он дрянь.

– Неужели, Боженка, по правде скажешь?

– Правда, правда, скажу, если хочешь.

– Ага, скажи! И еще знаешь что ему скажи: противный-распротивный!

– Ладно, скажу!

Бобешу стало легко и весело. Как хорошо, что Боженка перестала дружить с тем мальчишкой! А еще больше радовала подаренная лошадка на колесиках. Такая игрушка, уж конечно, недешево стоит, и не так-то легко се сделать. Пожалуй, усатый Гершл, который подарил кукленка, такой лошадки не смастерил бы. Где там! Вот удивится дедушка, да и все остальные! Только вот мать, наверное, поругает: она же не велела ничего брать у старосты. Хотя ведь это Боженка подарила.

Дома все любовались лошадкой, ахали; мать ничего не стала говорить, узнав, что это подарок от Боженки. Но зато и Бобеш был немало удивлен, когда мать показала ему кукленка, а дедушка дал тот самый стеклянный шар с бабочкой на цветке.

– Где это ты взял, дедушка, и кто, мама, тебе дал кукленка? – обратился Бобеш к ним обоим.

Мать объяснила Бобешу, что все это принес после обеда Безручка. Пришел он и говорит: «Хочу вот порадовать вашего ребятенка Бобеша. Все равно мои сорванцы поломают». И вернул кукленка. А стеклянный шар Безручка хотел купить у стеклодува, но тот ему отдал задаром.

– Безручка такой был довольный, – сказала мать: – он получил в усадьбе постоянную работу.

– Что это, мама, – постоянная работа?

– Он будет работать в усадьбе каждый день, и там же кормить его будут. Кроме того, еще и деньги получит. Главное дело, они теперь уже не будут так бедствовать. Хотя староста даром никому ничего не дает.

– Ну, а как же он с одной рукой сможет работать?

– Летом будет поле сторожить, огород и лес, а зимой по хозяйству помогать – картошку перебирать, веники делать, в амбаре лопатой хлеб перегонять.

– Ах, мама, ты даже и не знаешь, до чего я рад! Ведь красивый шар и кукленок опять мои!

– А я вот, Бобеш, совсем не радуюсь.

– Почему, мама?

– Теперь мы не в своем доме.

– Как это?

– Домик мы продали, он уже не наш.

– Значит, мы скоро уедем, да?

– Да послезавтра, наверное.

– Послезавтра, мама?

– Да.

– Это значит – вчера?

– Нет, не вчера. Еще два раза переночуем.

– Мама, я прямо не дождусь, когда мы будем в городе!

– Не очень-то рвись туда, Бобеш. Неизвестно еще, каково нам придется, что нас там ждет. При всей нашей бедности нам здесь неплохо жилось – все-таки свой домик был. Кабы не случилась беда с отцом, были бы у нас и жилье, и корова, и хлеба хватало бы, а теперь… – Мать осеклась, закрыла лицо передником и расплакалась.

– Ну, не плачь, мама, авось и в городе нам хорошо будет!

Мать утерла слезы и погладила Бобеша по голове.

Тут пришел отец, сказал, что все устроилось, остается только уложить мебель и собрать вещи. А помочь придут крестный и Безручка.

– Крестный, значит, придет? Вот хорошо! Папа, знаешь, сколько у меня теперь добра? Смотри-ка! – Бобеш показал все подарки.

– Что ж, я рад, сынок, коли ты у нас такой богатый! – засмеялся отец.

– Папа, а знаешь, дедушка больше радовался шару, чем ты. Может, он тебе не нравится?

– Да нет, нравится. Красивый шар.

Зато когда пришел крестный, тот диву давался – уж он это умел.

– Ах ты, шут подери! Бобеш, Бобеш, в жизни я не видал такого красивого шара,! Ну и хорош, прямо чудо из чудес!

Потом в доме началась настоящая кутерьма, и Бобеша услали на улицу, чтобы он не мешал.

– А знаешь, крестный, куда я пойду?

– Куда? Уж не в Америку ли?

– Вот и не угадал! На крышу.

– Только посмей у меня! – пригрозила мать.

– Ну, мама, позволь, пожалуйста! Я так высоко, как в тот раз, не полезу.

– Пусти ты его, – сказал крестный и добавил: – Если он полезет на гребень, так мы его преспокойно там оставим, а сами уедем в город.

– Твоя правда, крестный, – сказал дедушка. – Бобеш останется на крыше воробьев пугать.

– Вот увидите, я так высоко не полезу.

– А я тебе говорю – полезешь, – спорил крестный.

– А я говорю – нет, крестный!

– А я говорю – да!

– Вот и нет!

– Иди ты к свиньям собачьим, только отвяжись! – смеясь, сказал крестный.

Бобеш играл на крыше до вечера. Солнце было уже по другую сторону крыши, когда Бобеш спустился вниз и зашел в дом. Посмотрел он кругом и ахнул: мебели не осталось, всё вынесли, в комнате было голо, пусто и уныло.

– На чем же мы теперь будем спать – постелей-то нет? – спросил Бобеш.

– На полу.

Настлали на пол соломы, поверх соломы мать постелила мешковину, а на нее положили перины. Так вот и спали последнюю ночь перед отъездом отец, мать, дедушка, бабушка, Бобеш и Мися – все на полу, на ржаной соломе, и спалось им неплохо.