Текст книги "Маленький Бобеш"

Автор книги: Йозеф Плева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 30 страниц)

– Что же, я так и не узнаю, кто был около моего стола?

Руку поднял Юранек:

– У стола был только господин директор, он что-то там искал. Потом всех нас выгнал в коридор. Никого в классе не оставалось. А когда мы сюда вошли, флакон был разбит.

– Да, да! – раздалось еще несколько голосов.

Бобеш готов был обнять Юранека. Учитель больше ничего не выяснял. Но Бобеш до конца успокоиться все же не мог. Каждую минуту он ждал, что Марушка его выдаст. Однако в классе стояла полная тишина, а учитель что-то писал за своим столом. Потом он вышел и скоро вернулся с картинкой, на которой была собака. Собственно, там было нарисовано даже несколько собак. Были там и такие, каких Бобеш еще никогда не видывал. Учитель рассказывал о собаках, но Бобеш почти ничего не запомнил, потому что все время думал только о происшествии с чернилами.

«Марушка все-таки хорошая! – решил Бобеш. – Она не наябедничала? Если б на ее месте были Силушка или Миладка, те давно бы все рассказали». Но радость его скоро прошла. Он подумал: «Марушка ничего не сказала учителю, но наверняка она расскажет все Гонзику, а тот потом всему классу, и будет еще хуже. Лучше бы я признался сам! – Бобеш вздохнул. – Какое мученье!» Тем временем учитель рассказывал такую интересную историю, что она все-таки отвлекла Бобеша от его грустных мыслей.

– Далеко-далеко, – говорил учитель, – есть высокие горы. Такие высокие, что вершины их поднимаются даже над облаками.

«Нет, наверное, это невозможно. Ведь облака так высоко», – подумал Бобеш.

– Дорога через эти горы очень трудна, – продолжал дальше учитель: – наверху в горах часто бушуют метели, дороги заносит снегом, и люди сбиваются с пути. И вот там в горах, наверху, построили люди большую гостиницу, чтобы усталые путники могли в ней отдохнуть. Нередко случалось, что люди, сбившиеся с пути, опускались прямо на снег и замерзали. «Ага, это, наверное, как я тогда», – вспомнил Бобеш.

– И вот решили люди так воспитать собак, чтобы они спасали несчастных заблудившихся путников. Собака может перенести большой холод и не так легко сбивается с пути, как человек. Она и в темноте хорошо находит дорогу. И вот, когда в горах начиналась метель, собакам привязывали на шею сумки с освежающим питьем и какими-нибудь продуктами и посылали их в горы. Собака уже знала, что она должна делать. Бегала кругом и, найдя человека, радостно лаяла. Человек брал из сумки еду или питье, немного подкреплялся и шел потом за собакой в гостиницу. А когда случалось, что человек лежал уже без сознания или от усталости засыпал, собака лизала его лицо языком до тех пор, пока он не приходил в себя. А если человек все же не просыпался, собака бежала обратно в гостиницу и приводила к бедняге людей.

Все это Бобешу очень понравилось. Он решил обязательно рассказать эту историю дедушке. Потом учитель объяснял, почему дети не должны с собаками целоваться и ласкать их. Но теперь Бобеш снова уже ничего не слушал. О случившемся он думал и на перемене. Как жалел он о том, что не признался! Если бы его хоть не видела Марушка! А то ведь она наверняка не выдержит и скажет. Хоть бы девочкам не говорила… Те очень любят ябедничать. Однако в глубине души он хорошо думал о Марушке. Молодец, не выдала его сразу! Когда кончатся уроки, он предложит ей что-нибудь из своих находок. Может, тогда она и совсем не скажет. Но тут раздался звонок.

– Бобеш, – сказал учитель, – возьми картинку и отнеси ее в мой кабинет. Пойдем.

Бобеш остолбенел. Ведь такие вещи учитель поручал обыкновенно прилежным, хорошим ученикам. Только послушным детям он разрешал что-нибудь относить или приносить. Почему он позвал Бобеша? В кабинете учитель выдвинул большой ящик, где были сложены картинки, и увидел, что ноги Бобеша были обрызганы красными чернилами. Учитель взял у Бобеша картинки, но, прежде чем успел ему что-нибудь сказать, тот закрыл глаза руками и заплакал.

– Что такое? – спросил учитель.

– Простите, пожалуйста, красные чернила сбросил со стола я.

– Ты? А что же ты делал у стола?

Бобеш рассказал теперь все, как было. Он сознался также, что подозревает в истории с ранцем Гонзика, но просил учителя и его простить.

– А почему ты не сказал сразу, в классе?

Бобеш молчал. Как он мог объяснить, что ему не хотелось снова сердить учителя? Наконец он выдавил из себя:

– Я не хотел…

– Подожди здесь, Бобеш, – сказал учитель и пошел в класс, где дети приготовились к выходу.

Он позвал в кабинет Гонзика:

– Зачета ты положил ко мне на стол ранец Бобеша?

– Я его туда не клал.

– Гонзик, не отказывайся. Я не люблю, когда дети лгут.

– Чтобы Бобеша тоже оставили после уроков.

– Значит, Гонзик, ты все нарочно подстроил! – Учитель взял Гонзика за подбородок, поднял его голову и сказал совсем дружелюбно – А я думал, что вы с Бобешем друзья. Оказывается, я ошибся. Мне это очень неприятно.

– Я больше не буду.

– А будешь дружить с Бобешем?

– Буду.

– А ты, Бобеш?

– Я на Гонзика не сержусь.

– Ну, вот и хорошо! – сказал учитель и добавил: – Ну, идите.

Мальчики вбежали в класс. Юранек стал спрашивать Гонзика, что там было. Но Гонзик вместо ответа показал ему длинный нос.

Учитель проводил класс до дверей и распрощался с детьми. Вдруг Бобеш бросился бежать обратно в коридор, догнал учителя и закашлялся, чтобы учитель обратил на него внимание.

– Ты что, забыл что-нибудь?

– Прошу вас… – сказал, заикаясь, Бобеш. Он не знал, что сказать дальше.

– Что ты хочешь.

– А должен Гонзик оставаться после уроков?

– Да, Гонзик должен остаться, – вспомнил учитель. – Ну, как ты думаешь, Бобеш, будет Гонзик теперь хорошим мальчиком?

– Я думаю, будет. Он уже хочет со мной снова дружить. Мы оба будем хорошими.

– Вот и хорошо! Тогда передай ему – пусть после уроков не остается.

Бобеш повернулся и так стремительно, что в дверях чуть снова не врезался в директора, который пробурчал:

– Что за сумасшедший дом! Сколько раз я вам, дети, запрещал так летать!

– Гонзик, Гонзик! – кричал Бобеш. – Ты уже не должен оставаться после уроков! Учитель разрешил идти домой.

Домой Гонзик с Бобешем возвращались, как самые лучшие друзья. На перекрестке они расстались, и Бобеш пошел совсем медленно. Он знал, что за ним идет Марушка. Он рисовал пальцем в песке кружочки и делал вид, будто это занятие его очень увлекает. Но одним глазом Бобеш все же смотрел на Марушку. Когда она была уже совсем близко, он повернулся к ней и удивленно воскликнул:

– А, это ты? Пойдем вместе домой, хочешь?

Но Марушка не ответила и побежала.

– Марушка, Марушка! – кричал Бобеш. (Девочка даже не оглянулась.) – Ну ладно, пусть идет. Ведь я же с ней не обязан дружить.

Бобешу, однако, было обидно, что Марушка так им пренебрегает. «Это, наверное, потому, что утром я ее обругал». Бобеш побежал за Марушкой и догнал ее у самых дверей.

– Марушка, ты знаешь, что учитель простил Гонзика? – спросил он как ни в чем не бывало.

– Правда? – обернулась к нему Марушка.

– Да, я попросил учителя, чтобы он его отпустил.

– Ты?

– Да.

– А ты сегодня испугался?

– Испугался, но учитель уже все знает.

– Что знает?

– Что я уронил чернильницу.

– А кто ему сказал?

– Я сам признался.

– Сам?

– Сам.

– В кабинете?

– Да.

– И тебе не попало?

– Нет. У нас хороший учитель, правда?

– Правда.

– Директор не такой хороший.

– Конечно.

– Марушка, хочешь? – Бобеш подал девочке фарфоровую ручку.

– Это ты мне даешь?

– Хочешь?

Марушка не ответила и взяла ручку.

– Будешь со мной, Марушка, дружить?

Марушка кивнула.

– Пойдем сегодня после школы играть на карьер? Марушка опять кивнула и стала разглядывать подарок.

– А что тебе в школе Гонзик послал?

– Письмо-то?

– Да.

– Ты знаешь, он нарисовал меня и тебя.

– На самом деле?

– Да, честное слово, и написал…

– Что написал?

– Написал: «Бобеш – Марушка жених и невеста».

– Вот противный, правда?

– Правда. А ты знаешь, Марушка, что такое жених и невеста?

– А ты не знаешь?

– Нет.

– Ну, это когда у двоих людей свадьба.

– А что это такое?

– Когда взрослые любят друг друга, вместе ходят. Сначала это жених и невеста, а потом женятся – и это свадьба.

– А кто тебе сказал?

– Евочка Горничкова. Мы с ней однажды так играли. Она была невестой, Тоник Коларж – женихом, а я подружкой.

– А ты пойдешь со мной играть после уроков?

– Ну конечно.

– Ах, Марушка!

– Что, Бобеш?

– Мы будем вместе дружить, правда? Все время, и когда будем большие – тоже.

– Будем.

– А ты на меня сердилась?

Марушка кивнула.

– Я тоже, по не очень.

Марушка разглядывала фарфоровую ручку.

– Я сегодня знаешь, так испугался, когда разлил эти чернила!

– А как я испугалась!

– Я думал, что ты нажалуешься.

– Гм, гм…

– А почему ты не нажаловалась?

– А тебе бы попало. Тебя оставили бы после уроков.

Бобеш ласково поглядел на Марушку и стал рыться в карманах.

– Марушка, я дам тебе еще карандашик. Знаешь, это необыкновенный карандаш. Он пишет красным…

Глава 41 ЛАСТОЧКА

Мать сидела за швейной машинкой: шила рубашки и фартуки на продажу. Она оглянулась на Бобеша, который качал маленького Франтишека, и спросила:

– Спит уже?

– Спит, – ответил шепотом Бобеш.

– Это хорошо, пусть спит.

В – комнате было тихо. На стене тикали часы. Вдруг в них что-то звякнуло. Мать посмотрела на часы и вздохнула.

– Скоро одиннадцать. – Она говорила как будто про себя. – Пора бы уж начать варить, но что? Вот мученье, когда не знаешь, чем кормить! Лавочники в долг больше не хотят давать, в молочной я тоже задолжала, стыдно уже показаться на улицу.

– Что будет на обед, мама? – спросил Бобеш.

– Как раз об этом, мой милый, я и думаю. Хочу сварить картошку.

– Мама, Франтишека совсем заели мухи.

– А ты отгоняй.

– Я их отгоняю, а они всё лезут. Только я их отгоню, а они опять лезут. Вот мученье с этими мухами!

– На свете вообще одно мученье, – вздохнула мать. Она поднялась от швейной машинки, подошла к люльке и сказала: – Подожди, Бобеш, мы сейчас всех мух отпугнем.

Мать воткнула в углы люльки по длинной лучине, взяла какой-то реденький материал, почти рогожку, и натянула его. Теперь мухи не могли добраться до Франтишека.

– Здорово мы мух провели, правда? А ты не знаешь, мама, почему их так много, этих мух?

– Не знаю, Бобеш.

– А я знаю.

– Тогда не спрашивай.

– Можно тебе сказать, почему?

– Говори.

– Наверное, их так много потому, что они задаром.

– Как так?

– Знаешь, мама, сколько раз я уж замечал: что бесплатно – того много, а что за деньги – мало.

– Что такое ты говоришь?

– Ну посуди сама: куры, гуси или коровы – это все за деньги, и поэтому у нас, например, их нет. Ничего. А мух, жуков или птиц – их везде много. Это потому, что они задаром.

– Ну ты и мудрец!

– А что, если бы и гуси были задаром! Шел бы себе по улице гусь, ты бы его схватила – и прямо на сковородку!

– Замолчи, прошу тебя. Опять я из-за тебя рас… Через неделю каникулы. Ты как, перейдешь в следующий класс?

– Перейду. У меня же всегда были хорошие отметки.

– Где это дедушка запропастился?

– А куда он пошел?

– За грибами.

– А бабушка?

– И бабушка с ним.

– Так они где-нибудь по дороге ругаются.

– Перестань, Бобеш! Так о взрослых не говорят.

– Я знаю… Всегда, когда бабушка остается с дедушкой одна, она дедушке что-нибудь скажет такое…

– Бобеш, о чем ты говоришь?

– Но это же правда.

– Правда-то, правда, но ты не должен так о дедушке с бабушкой говорить.

– Если бы ты знала, как мальчишки говорят даже об отце с матерью! Вот бы ты послушала!

– Ну что ж, бери с них пример. Может, и я когда-нибудь дождусь таких прекрасных слов.

– Что ты, мама, я никогда так не буду!

– Ну, уж я не знаю…

– Честное слово, мама. Если бы ты даже меня отколотила.

– Тебя никогда еще зря не били.

– А учитель нас вообще не бьет.

– Напрасно.

– Нет, не напрасно. Дети его все равно боятся. А директор – тот иногда может отвесить оплеуху.

– Господин директор постарше.

– Старые люди больше сердятся, да?

– Почему ты так думаешь?

– Ну, посмотри на нашу бабушку. Она всегда сердится и любит меня шлепать.

– А ты ее не серди.

– А она пусть не сердится. Ты иногда ничего и не заметишь, а она все свое: не кричи, не скачи, не говори глупостей!

– Старые люди много на своем веку пережили, поэтому они такие измученные. Не любят шума и особенно сердятся, когда молодые плохо себя ведут.

– Пусть тогда живут отдельно.

– Конечно, хорошо жить отдельно. Только бедным людям это невозможно.

– А вот дедушка – он лучше.

– Ты перестанешь или нет?

Однако прошла всего лишь минута, и Бобеш заговорил снова:

– Мама, а когда ты постареешь, будешь такая же, как бабушка?

– Конечно.

– Не надо!

– А отец будет похож на дедушку. И ты, когда постареешь, тоже будешь похож на дедушку.

– Не могу себе этого представить!

– Так не представляй и сиди тихо.

– Мама, а давно ты была невестой?

– О чем это ты опять говоришь? Где ты набрался этих слов? Как начал ты, Бобеш, водиться со взрослыми ребятами, так и несешь в дом всякую чепуху!

– Мама, но какая же это чепуха?

– Чепуха не чепуха, но дети об этом не рассуждают.

– А почему не рассуждают?

– Потому.

– Ведь я тоже буду женихом.

– Ну, до этого еще далеко. Еще успеешь. Откуда ты это, Бобеш, взял?

– Мы так играли.

И Бобеш стал рассказывать матери, как играл он с Гонзиком и Марушкой.

– Твой Гонзик тоже озорник… Бобеш, открой-ка окно, у нас душно.

Бобеш пошел открыть окно.

– Ты знаешь, мама… сегодня на улице совсем тепло.

– Открой тогда еще и двери. Здесь такой тяжелый воздух! Пусть комната получше проветрится, И отойди от окна, а то сквозняк.

– А что это – вредно?

– Да, может заболеть голова.

– Мама, ты чувствуешь?

– Что?

– Как пахнет из окна.

– А чем пахнет-то?

– Мне кажется, мясом. Это, наверное, у Веймолы готовят.

– Ну, вряд ли… У них столько же мяса, сколько и у нас.

Бобеш подошел к матери и шепнул ей на ухо:

– Пан Веймола ловит зайцев, я сам видел.

– Где ты мог видеть?

– А помнишь, когда я потерял очки? Я был тогда на Планаве и видел его там.

– А он тебя тоже видел?

– Нет, не видел.

– Ты смотри, Бобеш, никому об этом не говори.

– А почему?

– Потому что пана Веймолу могут за это посадить.

– Как так – посадить?

– Так, придут жандармы и арестуют его.

– А что, разве нельзя ловить зайцев?

– Нельзя.

– Но ведь они бегают по лесу.

– Пусть бегают, а ловить их нельзя. Можно только тому, кому принадлежит лес.

– А кому принадлежит лес?

– Городу.

– Как это так – городу?

– Ну, у меня нет времени с тобой разговаривать.

– Ага, я уже знаю: старосте можно.

– Можно, но он тоже должен за это платить.

– Кому?

– Бобеш, оставь меня, пожалуйста, в покое!

– А кто же велит арестовать пана Веймолу?

– Замолчи! Об этом вообще не надо говорить, а то кто-нибудь услышит.

– А если бы пан Веймола им сказал, что ему страшно захотелось есть, – все равно его арестовали бы?

– Ничего бы ему не помогло. Посуди сам: если бы все люди, кому хочется есть, брали у булочника хлеб и не платили бы ему, – разве это была бы не кража? За это все равно наказывали бы.

– А если бы я чувствовал сильный-сильный голод и сорвал бы на дороге вишню, меня тоже за это наказали бы?

– Тоже. Смотри, только попробуй рвать вишни!

– Нет, мы еще пока не ходили.

– И не ходите. Тебе бы здорово попало от отца.

– А пан Веймола знает, что нельзя ловить зайцев?

– Конечно, знает.

– А ведь он не боится, правда?

– Должен бы бояться…

– А если найдешь мертвого зайца, его все равно нельзя взять?

– Такого зайца нельзя есть.

– А почему?

– Мясо у него испорченное.

– А почему, мама, люди не хотят есть конину?

– Откуда, Бобеш, ты все это берешь?

– Миладка говорила, что она ни за что на свете не стала бы есть лошадиное мясо, что его едят только цыгане. А я ей говорю: «Вранье! Мы уже сколько раз ели конину, и она ничуть не хуже всякого другого мяса».

– Бобеш, зачем ты все рассказываешь?

– Ну ведь это же правда!

– Пусть правда, все равно не нужно рассказывать. В другой раз ты об этом никому не говори.

– А дедушка говорил, что во время войны конину ели и офицеры.

– Тогда был голод.

– А дедушка еще говорил, что лошадь даже чище, чем поросенок… Ай-яй-яй, посмотри-ка! – воскликнул Бобеш.

– Что такое? – спросила мать.

– Ласточка, ласточка!

Через открытое окно влетела ласточка. Она беспомощно металась по комнате. Поскольку Бобеш стоял у окна, она боялась вылететь обратно. Ласточка летала по комнате и щебетала. Потом наткнулась на картину и упала на сундук. Мать взяла платок и набросила его на ласточку. Ласточка запуталась в платке и не смогла подняться. Тут мать ее и поймала.

– Подожди, мама, не отпускай ее, я хочу на нее посмотреть.

– Ну, смотри поскорее, у меня нет времени. Пора обед варить, а у меня еще так много работы.

– Дай мне ее подержать.

– Нет, Бобеш, ты можешь невзначай что-нибудь ей сломать.

– Какая красивая птичка, правда?

– Правда.

– Подожди, я ее все-таки поглажу… Не бойся, не бойся, маленькая! – приговаривал Бобеш. – Посмотри-ка, какое у нее красненькое пятнышко под горлом. А хвостик – как стрела! И слышно, как у нее бьется сердечко. Подожди, я ее поцелую. Ой, она меня клюнула!

– Так тебе и надо.

– Вот противная! Я ее хотел поцеловать, а она щиплется.

– Ну, хватит, Бобеш, давай я ее выпущу.

Мать подошла с ласточкой к открытому окну и разжала ладонь. Ласточка с веселым щебетом поднялась высоко-высоко и скрылась.

– А почему, мама, она сюда залетела?

– Она гналась, наверное, за мухой.

– Мама, а вот ласточку тоже нельзя ни продать, ни купить?

– Ласточек нельзя ловить.

– А чьи они, если их нельзя ловить?

– Они ничьи. Они просто полезны людям, и люди должны их беречь.

– Как она обрадовалась, когда мы ее отпустили!

Мать тем временем уже возилась у плиты и Бобешу ничего не ответила. Бобеш сидел у окна и следил за полетом ласточек.

– Вот ласточкам, наверное, хорошо живется! Летают куда хотят, еда у них задаром, да еще и люди их любят… Дедушка! Бабушка! – закричал вдруг Бобеш.

Дедушка с бабушкой наконец-то возвратились из леса с грибами.

– Боже, едва ползу! – вздыхала бабушка. – Если б толь-ко знать, какая будет жара, если б только ведать, куда по такой жарище этот старый дурак потащит, нипочем не пошла бы!

– Иначе от тебя не отвяжешься, – засмеялся дедушка. – Ты же сама все твердила: пойду да пойду. А вот взял с собой – опять не угодил.

Бобеш подбежал к столу, на который дедушка выкладывал из соломенной кошелки грибы.

– Так, значит, все-таки есть грибы! – обрадовалась мать. Она тоже подошла поглядеть.

– Грибы-то есть, да сколько с ними маяты! – жаловалась бабушка.

– Ради тебя им надо бы родиться всем на одном месте!

– Молчи уж лучше!

– Это, дедушка, боровичок, да?

– Да, это беленький грибочек.

– А этот?

– Моховик.

– Большие грибы мы порежем и посушим, а маленькие очистим и отнесем в лавку. Надо поменять на яйца.

– А разве мы их не съедим? – спросил Бобеш, уныло взглянув на грибы.

– Грибами, Бобеш, не наешься. Это – лакомство.

– Да, они очень вкусные.

– Конечно, вкусные, но яйца тоже вкусные.

– И яйца тоже вкусные.

– Ну вот, за грибы мы и получим яйца.

Дедушка потом велел матери самые маленькие грибы все-таки бросить в суп.

Когда они сварились, мать вынула их, положила на тарелку, полила маслом и подмигнула Бобешу. Он тотчас же подскочил.

– На, Бобеш, съешь, здесь всего две ложки. Только никому не хвались.

Бобеш сел в уголок у плиты и с наслаждением съел грибы.

– Похоже, что наш сосед занимается браконьерством, – сказал вдруг дедушка. – Я заметил его на пасеке. Чего-то он там втихомолку возился…

Мать быстро повернулась к дедушке и приложила палец к губам. Бобеш знал уже, что это значит. Значит, при нем, при Бобеше, об этом не нужно говорить.

– Не бойся, дедушка, я ничего не скажу, – отозвался Бобеш.

– Замолчи!

Бобеш покраснел, отдал матери пустую тарелку, подошел к дедушке и прошептал ему на ухо:

– Дедушка, я потом тебе кое-что скажу, когда останемся одни, ладно?

– Хорошо, хорошо, – кивнул дедушка и улыбнулся.

– Мы дошли почти до места, где строят дорогу. Людей там полным-полно.

– Дедушка, а у нас была сегодня ласточка!

– В комнате? – спросил дедушка.

– Ласточки приносят счастье! – обрадовалась бабушка.

– Гм… – улыбнулся дедушка. – Счастье, что она хоть ничего у нас не разбила.

– Всегда ты… – помрачнела бабушка.

– Мама, – подбежал Бобеш к матери, – теперь Франтишека может немножко покачать и бабушка. А я пойду погуляю.

– А уроки ты все сделал?

– Нам теперь не задают уроков.

– Вот жизнь пошла!

– Учитель нам теперь все время читает. Недавно прочел книжку о жуках.

Бобеш вышел, но тут же вернулся.

– Мама, – зашептал он, – к Веймолам идет жандарм!

– Он плохо кончит, – вздыхала бабушка.

В комнате все затихли. Бабушка подошла к двери и немножко ее приоткрыла. Ей хотелось услышать, что происходит у соседей. Но дедушка велел ей закрыть дверь. Сказал, что нехорошо подслушивать. Однако даже через закрытые двери было слышно, как заплакала соседка.

– Мама, а что там жандарм делает?

– Обыскивает.

– А что он ищет?

– Наверное, кто-нибудь заметил, как пан Веймола ловил зайца, и выдал его полиции. Теперь будет суд.

Все было именно так, как и предполагала мать. Лесник заметил в лесу Веймолу, донес на него, и жандарм пришел его арестовать. Но самого Веймолы не было дома. При обыске жандарм нашел одного зайца, запрятанного в шкафу, другой жарился в духовке. Веймолова ничего не скрывала. Она только просила войти в их положение, рассказала, как они голодали, как сам Веймола был без работы. Вот эти-то ее рассказы, жалобы и слезы и были слышны в комнате соседей даже через закрытые двери.

– Да, нищета, конечно, может довести до крайности. Бедный человек должен быть вдвое сильнее богатого, – сказала мать.

– Легче всего сказать о человеке, что он злой или плохой. Подумали бы лучше, почему? Богатым – им легко обо всем судить.

– А я думал, мама, что звери, которые живут в лесу и вообще бегают по свету, для всех.

– Наверное, только мыши, милый Бобеш, – засмеялся дедушка.

– А знают эти звери, чьи они?

– Прошу тебя, Бобеш, не задавай таких глупых вопросов.

– А почему они разрешают ловить себя людям, которым они не принадлежат? Дедушка, а рыбы тоже чьи-нибудь?

– Конечно. Как же иначе! Заплатишь за них – и они будут твои.

– А бабушка мне говорила, что господь бог сотворил зверей на благо всех людей.

– Пока что кто без денег, тот на них только смотрит, – улыбнулся дедушка.

– Уходит уже, – показала мать в окно на жандарма.

– А жандарм может ловить зайцев?

– Если это не его зайцы, то не может.

– А те зайцы, которых ловил пан Веймола, были жандарма?

– Нет.

– А почему же он пришел за ним?

– Потому что он охраняет имущество. Если бы кто-нибудь обворовал, к примеру, пана Веймолу, жандарм пошел бы тогда к вору.

– Дедушка, а если бы рыбы уплыли из реки куда-нибудь в другое место, узнал бы об этом тот, кто их купил?

– Нет, не узнал бы.

– А когда их ловят, как же он узнает?

– Кто-нибудь видит, как ловят. Так и узнают.

– А по-другому никак?

– По-другому трудно.

– А ему все эти рыбы нужны?

– Не все.

– Ну, а почему же он не дает тем, кому они нужны?

– Дает, но только за деньги.

– Все, дедушка, на свете за деньги?

– Все, Бобеш.

– Только здоровье нельзя купить, – вздохнула бабушка.

– Ну, и его не хватает для того, чтобы прокормиться, – ответил на это дедушка.

Дедушка с бабушкой готовили к сушке белые грибы, а Бобеш рядочками складывал их на деревянные доски. Подравнивал ряды и приговаривал:

– Один ряд пожарников, второй ряд пожарников, третий ряд пожарников…

Наконец все грибы были разложены, мать вытерла стол и принесла вареную картошку.

Бобеш не любил чистить картошку – она жгла пальцы. Когда картошка все же была очищена, Бобеш попросил мать полить ее маслом. Бабушка назвала Бобеша лакомкой, но дедушка моргнул ей и велел помаслить картошку.

– Ничего не поделаешь, – сказал он бабушке, – парень растет, и ему нужно получше есть. Нам уж это ни к чему. Мы растем теперь в землю.

– Что ты сказал, дедушка?

– Сказал, что в старости люди становятся меньше, – ответил дедушка.

– На самом деле?

– На самом деле. Они ведь приближаются к могиле.

Кто-то сильно хлопнул дверями в сенях.

– Наверное, Веймола вернулся домой. Опять будет скандал.

Дедушка был прав. Через минуту раздались пронзительные вопли Веймоловой и Марушки.

– Придется к ним зайти, – сказал дедушка и отложил ложку.

Бабушка советовала не вмешиваться в чужие дела. Но мать согласилась с дедушкой. Она опасалась за соседку и за Марушку. Но вдруг двери открылись, и вошла сама Веймолова, заплаканная, с растрепанными волосами.

– Я убежала, – плакала она. – Он меня убил бы, наверное…

Дедушка вышел в сени, но Веймола загородил ему дорогу. Он был явно пьян и взбешен.

– Домой! – кричал он с порога.

– Потише, сосед, потише! Приди в себя.

– Вы знаете, она меня выдала, и я должен сесть теперь в тюрьму! Я никогда еще не был в тюрьме. Ну хорошо, оставайся здесь!.. И ты тоже беги скорей к матери!

Веймола втолкнул в комнату и Марушку. Марушка упала, да так и осталась сидеть на полу.

– Нет, вы посмотрите только, что он делает!

Бобеш расплакался, маленький Франтишек – тоже.

– Наверное, все-таки придется идти за жандармом, – сказала мать.

Веймолова пыталась помочь Марушке встать, но та плакала и стонала. Среди рыданий можно было разобрать, что у нее болит голова, что отец ее ударил.

– Этого еще недоставало! – возмущалась мать Бобеша. Из соседней комнаты раздавались оглушительные удары и слышалось дребезжание посуды. На счастье, жандарм оказался близко и услышал шум. Он вошел в комнату, где Веймола, охваченный яростью, разбивал топором мебель и посуду. Через минуту все утихло, и жандарм увел Веймолу.

– Вот это у нас квартирка! – вздыхала бабушка.