Текст книги "Невидимый мир (СИ)"

Автор книги: Яна Завацкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 26 страниц)

   Ашен осторожно оглянулась, Ивик поняла, что говорит слишком громко и, сильно смутившись, перешла почти на шепот.

  – А здесь? Да, я все понимаю – дарайское воздействие, наше... Но мне все время кажется, что было бы правильнее вообще уйти и не трогать землян. Пусть бы они сами развивались, как хотят. Бог не допустит, чтобы их церковь погибла, это же очевидно.

  – Ивик, но Бог именно для этого создал Дейтрос. Если бы не мы, вся Земля погибла бы уже давно. А что касается – "как хотят", мы бы и рады, но ведь дарайцы не будут настолько щепетильны...

   Ашен умолкла. Она говорила банальности. И обе подруги знали это. Но что еще тут скажешь? Ивик нужно не логическое – ей необходимо эмоциональное убеждение.

   А здесь и правда не найдешь таких убедительных фактов, как сожженный доршами килнийский поселок и замученный монах...

  – Земля уже давно не развивается полностью сама по себе. И дарайцы, и мы давно уже стали одним из факторов. И при этом, знаешь... сколько аналитики ни считали, все получается, что сами по себе земляне делали бы точно такие же выборы. Ну иногда, по мелочам, что-то было бы иначе.

  – Эх, ладно... – вздохнула Ивик, – не обращай внимания. Если мне совсем уже никак станет – я скажу. Пока ведь работаю...

  – И потом, еще одно. Я вот работаю здесь дольше, чем ты. И больше видела. И знаешь, что я скажу? Я хочу изменить этот мир. Дейтрос не идеален? Конечно. Но этот мир построен на лжи, неравенстве и угнетении. Здесь миллионы людей голодают и умирают от голода, миллионы детей не ходят в школу, здесь существует рабство, а богатые страны буквально кровь пьют из бедных, но об этом как-то не говорят, а говорят о якобы гуманитарной помощи, которая составляет мизер по сравнению с тем, что экономические механизмы выкачивают из бедных стран.

   Ашен тоже, пожалуй, говорила, слишком громко, но в кафе никого не было, лишь длинная белокурая девчонка за стойкой старательно протирала кофейный автомат.

  – Ты скажешь, в Дарайе тоже уже нет голода. Да, но я не хочу, чтобы этот мир стал подобием Дарайи. Там нет голода лишь потому, что высоко развиты технологии, выше, чем здесь, на Земле. Но неравенство, угнетение, подлость – все это существует и там. Само производство вангалов – детей со сниженным интеллектом и усиленной мышечной массой – разве это не подлость? Убийство инвалидов, стариков, больных детей – это не подлость? Безработица для трети населения – это разве нормально? Нет, я хочу, чтобы Трима развивалась по дейтрийскому пути, а не по дарайскому. И если для этого надо работать здесь... вот я и работаю. Скажешь, я неправа, Ивик?

  – Права, конечно, – улыбнулась та. Да ведь и действительно Ашен права! Пожалуй, даже убедила... Ивик и сама так считала по сути.

   Вот только – но об этом говорить не обязательно – может быть, охранять врата в Дейтрос, ежедневно рискуя жизнью, патрулируя в Медиане, возвращаясь в северный, затерянный в снегах поселок – может быть, это все-таки правильнее.

   Городок тонул в утреннем тумане. Казалось, железнодорожная станция обрывается в никуда, бегут, поблескивают рельсы – и впадают в бело-молочную пропасть, и ничего там дальше нет, за этим маленьким вокзалом. Горы вдали, здания на другой стороне железной дороги – все это бесследно исчезло. Ивик подумала, что это выглядит так, будто вокзал не настоящий, а фантомный, построенный в Медиане. Но очень хорошо все простроено, мелкие детали, камешки, трещины в асфальте, и граффити на стене: «Gewalt ist nicht angeboren. Gewalt wird provoziert» – Насилие не бывает врожденным. Насилие провоцируют. Ивик невольно улыбнулась. Даже социально озабоченные подростки здесь, в этой тихой и благополучной стране, пишут на стенах лозунги против насилия. Насилия вообще. Ивик нащупала «Клосс-А7» под курткой – им разрешили взять дейтрийские модели, они лучше земных, привычнее, да и что терять, местное оружие все равно нарушило бы конспирацию.

   Шем тихонько двигалась в такт музыке, пританцовывала – из ушей торчали проводки плеера. Майта задумчиво смотрела в землю. Алайна щелкала кнопками электронной книжки, на вид – суперсовременной, реально – совмещенной с келлогом и маленьким эйтроном. Вдали зашумел поезд, еще невидимый за слоем тумана.

   Все изменили свою внешность. Майта и Шем были в париках и ярко размалеваны, Алайна наоборот парик сняла, ее прическа была очень короткой, аккуратной и подсветленной. Сама Ивик вчера коротко постриглась и покрасила волосы хной. По приезде в Кельн полагалось надеть и очки, односторонне темные.

   Ивик ничего не взяла с собой. От чтения в поезде ее тошнило, а музыки не хотелось сейчас. Тем более, слушать можно только здешнюю музыку, а Ивик из нее мало что грело. Она просто сидела, глядя в окно, на разворачивающиеся пейзажи. Ехать по Германии в поезде – ощущение, что проходишь задворками, из окна видны все индустриальные пейзажи, все покосившиеся изгороди, свалки, пустыри. То, что незаметно, когда едешь на машине. Задние дворы цивилизации. А с фасада Германия похожа на Дарайю. Там Ивик тоже побывала несколько раз – это входило в программу обучения. Да и в квенсене им много раз показывали документальные съемки из Дарайи. Дивного нового, благополучного мира – только во много раз страшнее, чем этот, здешний. Может быть, будущее Европы, в который раз подумала Ивик. Или даже всей земли – только земная церковь не угаснет никогда.

   Мы не позволим.

   Шемис сидела напротив Ивик, глаза ее блестели. Голова в черном, под китаянку, парике все так же покачивалась в такт музыке. Ивик вдруг представила ее в гимназии. И Майту. Действительно, смешно. Они еще даже не в последнем классе. Им восемнадцать, как и остальным детишкам. Только вот дейтры они уже взрослые. Многие в восемнадцать уже рожают первого ребенка – вот и сама Ивик тоже так. Уже состоялись профессионально. Майта и Шем много раз ходили в патрули, сталкивались с дарайцами, участвовали в боях. Убивали. Каково им – ходить в школу, притворяться обычными местными девочками?

   Ивик и самой было сложновато с легендой. Но она, по крайней мере, была здесь взрослой.

  – Шем, – позвала она. Та вытащила из ушей проводки.

  – Чего?

  – Песню вчерашнюю... я хочу выучить. Может, слова напишешь?

  – Давай комп, – согласилась Шем. Ивик, не ожидавшая такой мгновенной реакции, протянула ей свою книжку. Шемис стала быстро-быстро набирать текст.

  – Мелодию я тоже забыла, – призналась Ивик. Шем махнула рукой.

  – Потом научу. Мы когда возвращаемся, послезавтра?

  – Если все будет благополучно, – кивнула Алайна.

   Ивик взяла свою книжку. На экранчике горел текст. Шем сочинила эту песню на днях, и вчера – Ашен еще была с ними, а потом уехала на своей машине в Кельн – спела ее, подыгрывая себе на клори, точнее – на переделанной под клори земной гитаре. Майта чуть поддерживала ее своей флейтой. Обе девчонки были музыкантами, универсалами, Шем еще и писала стихи. Это нормально для гэйн. Все гэйны умеют творить образы в Медиане. Почти все умеют творить и на Тверди, даже более того – не могут без этого. Все дейтрийское искусство, все, без исключения – побочный продукт деятельности гэйнов. Побочный продукт войны.

   Ивик не была музыкантом-профессионалом, но на клори играть умела. И любила петь. И песня Шем ее чем-то зацепила.

   А знаешь, так просто

Упасть – как в ладони – в траву.

Холодной росою

Умыть воспалённые веки.

И чистому небу

Сквозь слёзы шепнуть:

"Я живу

На этой планете.

В таком непростом человеке."

Ему бы забыть

О сраженьях, о правде, о зле.

Ему бы качать

Колыбель с тихой песней ночами.

И с тёплой улыбкой

Неспешно идти по земле,

Любуясь закатами,

Всходами и родниками.

Зачем ему битвы

И правды двуранящий меч?

Зачем перевалы

С суровыми злыми ветрами?

Так просто – в траву...

И – забыться, забыть, не беречь

Усталую землю,

Объятую снова кострами

Пожарищ и смут.

Над Землёй – облака, облака...

Бездонное небо раскинулось.

Падаю в небо.

И снова рождается

Вера в себя. И строка.

И воля подняться

И встретиться взглядом с рассветом.

Чтоб кто-то качал

Колыбель с тихой песней в ночи.

Чтоб с тёплой улыбкой

Уверенно шёл по планете.

Любуясь закатами,

Окнами света в ночи.

И радуясь всходам,

И новым дорогам, и детям.*

   *Татьяна Смирнова

   С парнями встретились на Кельнском вокзале, прямо на крытом перроне первого пути. Компания была колоритная – большинство в косухах и плащах, благо, май не принес тепла, в Вестфалии снова похолодало. Прически ребята сделали кто во что горазд – Бен щеголял ярко-красным чубом, зачесанным на одну сторону, Ларс поставил разноцветный панковский гребень, кое-кто просто побрился налысо. Ивик издали взглянула на эту шумную компанию немецкой молодежи и решила, что дейтринов они не напоминают ничем. Разве что очень-очень внимательно приглядеться – тогда можно увидеть что-то общее в очерке скул, в заостренной форме лица. И еще внимательно-цепкие взгляды, уверенные движения.

   Но это надо приглядываться. И знать заранее, подумала Ивик. А так – даже дарайский контрразведчик ничего не заподозрит.

   Все же они очень редко собирались и действовали вместе. Обычно акции были мелкие, на одного-двух человек. Курьерская работа, единичная ликвидация, провезти кого-то через границу, оформить что-то на свое немецкое имя.

   Шем с Майтой сразу бросились к парням с радостным воплями. Девчонок подхватили на руки, закружили. Майта сразу прильнула к Тиму, своему почти-жениху – вскоре планировалась помолвка. Здесь, под видом местной молодежи, они наслаждались тем, что по дейтрийским меркам считалось бы неприличным – вцепились друг в друга и так и шли в обнимку. Шем подхватила под руки двух парней – ее одногодков, Рэсса и Вира, и шла, весело болтая с ними. Алайна солидно беседовала с ксатом Кани, командиром мужской группы. Рядом с Ивик пристроились Бен и Феррин – Лукас и Доминик, вспомнила она с некоторым напряжением. Потом вспомнила и клички, которые парни носили в "компании" – Ричи и Дидл.

  – Ну как жизнь, малышка? – высоченный Бен по-хозяйски обнял ее за плечи. Ивик усмехнулась.

  – Отлично. А у вас?

  – Да все ничего, универ только достал, прикинь, мне еще курсовую писать... – пожаловался Бен. Ивик фыркнула.

  – А у меня зуб болит, – мрачно сказал Феррин, – сгнил, сволочь, удалять ведь придется.

  – Ну и что, у тебя отпуск скоро?

  – Да зачем, здесь схожу. Хоть с занятий слиняю ненадолго. Зубные врачи здесь неплохие, вроде. О, классная музыка, люблю! – оживился он. На площади перед Собором звенели гитары. Какая-то латиноамериканская группа наяривала веселую мелодию, собирая с прохожих монетки. Вокруг музыкантов собралась небольшая толпа.

  – Я куплю диск! – Феррин метнулся в сторону. Кани встревоженно обернулся.

  – Он пошел диск покупать, – объяснила Ивик. Командир покачал головой. Счастливый Феррин присоединился к группе, засовывая компакт-диск в нагрудный карман.

  – Классно играют, – сказал он, – надо будет мелодию попробовать... если ее, например, переложить для клори и...

  – Ашен! – тихонько воскликнула Ивик. И не удержавшись, помахала рукой. Ашен ждала их на площади, стоя перед "живой статуей" – актером, изображающим робота. Шехина выглядела живописно – но именно с целью не выделяться. Здесь, в центре Кельна, именно так и следовало выглядеть, чтобы не быть белой вороной. Светлые волосы Ашен с прокрашенной зеленой прядью были разбросаны по плечам, из-под мини-юбки торчали пестрые колготки, а зеленая просторная куртка наверняка скрывала целый арсенал добротного дейтрийского оружия. Как и у всех присутствующих, впрочем. Ашен в ответ помахала рукой. Подошла, улыбаясь.

  – Отойдем, – сказала она негромко. Отошли к высокому бортику, сели – кто на бортик, кто на землю, образуя круг. Бен вскочил на бортик, с целью наблюдения за местностью.

  – Сейчас спускаемся к реке, – Ашен объяснила, как добраться до места, – и помните. Наша задача – страховка на Тверди. Если все обойдется – то мы не вступим в бой. Если нет – бой вести по возможности скрыто, не привлекать внимания населения, доршей фиксировать или незаметно убивать, трупы – в Медиану. Первая группа, пошли!

   Ивик и Шем вскочили. Они входили в первую из трех групп. С ними отправились Феррин, Ларс и Кани. Кани был старшим (он и по возрасту – 25 лет – был старше других), шел чуть впереди. Ивик бросила последний взгляд на Собор вблизи. Она любила Кельнский Собор, взлетающие в небо легкие башни, словно из темного кружева. Немного царапало внутри – бой. Еще и на Тверди. Опасно, конечно. Но в радостном возбуждении Ивик думала, что если уж умирать – то это неплохая смерть, здесь, на Триме, в виду башен Собора.

   Только в последнюю неделю контрразведка окончательно установила местонахождение дарайской базы. Там был и штаб, и база подготовки, и склад оружия, и еще что-то. Штурмовать базу должны были, конечно, бойцы из Медианы, но несколько учебно-боевых групп окружили неприметное здание недалеко от берега Рейна, чтобы не дать врагу уйти на Тверди. В Медиане вся соответствующая местность была уже забита гэйнами – они никого не пропустят.

   К тому же момент был выбран так, чтобы на базе находилось максимальное число дарайцев-агентов. Местное командование. Если все получится, понимала Ивик, мы нанесем по ним очень чувствительный удар.

   Ее группа ожидала атаки, сидя за столиком небольшой кнайпы-пивной, к счастью, дождя не было, и столики были выставлены на улицу. Все взяли по пиву. Кани коротко описал задачу каждого бойца. Ивик потягивала свой кристально-вкусный "Кёльш", временами взглядывая на то самое здание, от него отделяла кнайпу лишь небольшая мощеная площадь. Парни весело трепались – видимо, снимая нервное напряжение.

  – Дидл, а зачем тебе зуб-то удалять? Вон попроси Бена, он тебе с одного удара...

  – Да, только как бы я ему раньше не удалил чего-нибудь нечаянно.

  – А пиво тут хорошее...

  – Да брось ты, самое нормальное пиво – в Лайсе, в зоне Бронар... у меня там дед живет.

  – Эх, мальчики, – сказала Шем, – а я никогда не пробовала лайского пива. Ты, Ивик?

  – Не-а.

  – Это упущение! – заявил Ларс, – в следующем отпуске исправим. Ивик, я тебя приглашаю лично.

  – Угу, только с семьей. А лимонад для детей там есть?

  – Ну... что-нибудь найдется.

  – Мать семейства, – Шем толкнула ее в бок. Ивик фыркнула.

  – А ты...

  – Тихо, – спокойно сказал Кани. Все разом примолкли. Кани достал свой "мобильник". Посмотрел на экран. И в этот миг дробный стук разорвал тишину. Поперек через площадь бежал человек. На вид – совершенно гражданский, обычный немец. Через секунду Кани и Феррин вскочили, сбрасывая плащи, выхватывая малые "Клоссы" с глушителями, помчались наперерез... Ивик не видела, что там происходило дальше, потому что Шем негромко сказала:

  – Вперед! – и надо было тоже сбрасывать куртку, в ладонь привычно легла рукоятка пистолет-пулемета, левой Ивик оперлась об оградку и перепрыгнула, обегать было некогда – из окна первого этажа спрыгнул дараец... еще один... и еще. Ларс выстрелил первым. Ивик заняла позицию, намеченную заранее, за тумбой с каким-то зеленеющим экзотиком и с колена стала палить по дарайцам. Их было слишком много, ни о каком "фиксировании" речи не шло. Только стрелять. Дорши опомнились быстро – вот только укрытия на площади не было, они заметались, кто-то залег и начал вести ответный огонь, кто-то попытался добежать до угла здания. Грохота не было – глушители хорошие, выстрелы едва слышны. Кажется, жители окружающих домов еще ничего и не заметили, кроме того, что на площади много народу, и движутся все как-то очень быстро и резко... и некоторые почему-то остаются лежать на мостовой. В этот миг сработал установленный триангуляр, без предупреждения, Ивик едва успела зажмуриться, чтобы не получить удар по глазам – теперь они находились в Медиане. Картина резко изменилась. Город исчез, вокруг была уходящая вдаль темная долина, и на ней – множество гэйнов, утекающих дарайцев быстро фиксировали шлингами... Ивик полагалось вернуться на Твердь вместе со всей группой, чтобы додавливать оставшихся дарайцев – и она немедленно сделала это. На этот раз она чуть сместилась и оказалась почти в центре площади, сразу же метнулась в сторону, и одновременно ощутила сразу два резких толчка в грудь, не удержалась на ногах, упала, быстро перекатилась и оказалась за выступом здания. Место удара ощутимо болело, пуля застряла в бронежилете, но думать об этом было некогда – Ивик продолжала стрелять. Господи, сколько же их там! Дарайцы продолжали лезть из окон, рассредоточивались на площади, кто-то пытался бежать в переулок. Краем глаза Ивик заметила Феррина справа от себя, успела подумать, что укрытие у него хреновое, всего лишь куст, едва задымившийся первой зеленью, и увидела, что на месте лица дейтрина расплывается кровавое пятно, Феррин медленно начал падать, но даже подойти к нему не было возможности. Ивик, сцепив зубы, точно целилась, била короткими очередями. Клосс-А7 работал исправно, и дарайцы падали один за другим.

   Где-то вдали завыла сирена – хозяин кнайпы, так и не показавшийся на улицу, очевидно, вызвал полицию. Этого еще не хватало, с тоской подумала Ивик. Поймала в прицел очередного дорша, нажала на спуск, пистолет ощутимо дрогнул в руках. Внезапно в переулке слева и впереди возникла – совершенно неожиданно – гражданская компания.

   Местность вокруг была заблаговременно очищена от людей – под разными предлогами дейтрины выставили повсюду временные запрещающие знаки. Но то ли эти знаки уже кто-то снял, то ли девчонки прошли под них, разрушая миф о немецкой законопослушности – и теперь оказались в центре боя, замерли посреди тротуара, даже не догадываясь прижаться к стене и залечь. Их было четверо. Примерно того же возраста, что Шемис и Майта. И тотчас двое дарайцев метнулись в их сторону и пользуясь тем, что дейтрины прекратили огонь, исчезли за углом здания.

   Потом Ивик увидела Шем. Восемнадцатилетняя гэйна волею случая оказалась ближе всех к злополучной улочке – она прыгнула вперед, на девчонок, и не тратя слов, сбила наземь одну, затем вторую... Между тем и дарайцы зашевелились, пробуя извлечь выгоду из положения – один из них, явный вангал, вцепился в немецкую девочку, прикрываясь ею. Ивик оценила расстояние – нет, она никак не успевала добежать. Никак. Через две секунды все было кончено. Шем сбила с ног еще одну девчонку, а потом прыгнула на вангала. Она была мастером трайна. Она рассчитывала на себя, на то, что успеет раньше, чем вангал застрелит девочку. И Шем успела.

   Она нанесла доршу удар в кадык и сверху вниз по руке, выбила пистолет. Одновременно вангал выпустил заложницу. Девчонка завизжала и бросилась бежать. А двухметровый, здоровенный, быстрый, с генетически ускоренной реакцией вангал обрушился на Шем. Девушка умело ушла от удара, поднимая одновременно пистолет, но вангал метнул шлинг, и через мгновение Шем полетела на землю, спеленутая огненными петлями, а со стороны площади глухо застрекотала очередь. Стрелял, кажется, Кани, и он достал-таки вангала, но падая, дарайский солдат успел захватить и рвануть Шем, еще секунда – и они лежали рядом. Вангал, прошитый очередью и неподвижная, в петлях шлинга, с неестественно выгнутой шеей маленькая гэйна. На площади между тем было пусто. Десятка полтора врагов лежали в странных позах, Феррин навалился на куст, словно обнимая его, свесив голову. Ивик ощутила, как по лицу обильно текут слезы, услышала, что сирены продолжают выть, и чей-то голос вещает в громкоговоритель по-немецки. Видимо, район уже оцеплен.

  – Убираемся! – раздался в наушнике голос Кани. Ивик вскочила и побежала через площадь к Шем. Может быть, это ошибка... может быть, не все так страшно. Ивик знала, что – все, ноги ее подкашивались. Она упала рядом с девушкой на колени. Теперь было видно, что шея сломана, вывернута, черные глаза Шем широко раскрыты, и в них совсем нет страха. Ивик встала. Подошла к углу здания, где был установлен третий элемент триангуляра, активировала его. Дрожащим голосом сообщила Кани по телефону о готовности. "Эшеро Медиана!" – в голосе командира звучали ярость и горечь. Десять минут прошло, пространство снова готово сдвинуться – площадь опять погрузилась в Медиану со всеми лежащими на ней. Здесь было безопасно. Здесь не было слышно полиции, кругом свои, бойцы из шематы Тримы добивали уцелевших дарайцев, санитарная команда собирала раненых и убитых. Ивик совершенно без сил села на почву рядом с Шем. Взяла девушку за руку, и ей показалось, что рука уже остывает, что она очень холодная. Сердце Ивик бешено колотилось. Она прикусила губу.

   "Насилие не бывает врожденным. Насилие провоцируют".

   "А знаешь, так просто – упасть, как в ладони, в траву..."

   – Ты же мне песню... ты же мелодию мне так и не... – прошептала Ивик, и от звука собственного голоса наконец заплакала. Но и этого ей не позволили, в наушнике возник голос Ашен.

  – Внимание, пятая группа! Все на Твердь! Повторяю, все на Твердь, зачистка здания! Эшеро Трима!

   Ивик, все еще всхлипывая, вернулась на Твердь, в Кельн, на маленькую площадь, оцепленную полицией.

   Возможно, кто-то видел всю сцену из окон. Видел и последующее исчезновение трупов – словно корова языком слизнула. Возможно, даже близко к площади подошел кто-то из полицейских или случайные прохожие – как те девчонки. Земляне не попадают в Медиану из-за неподвижности облачного тела. Происшедшее, конечно, может быть квалифицировано как чудо – но кто будет заниматься расследованием? Никто. А даже если это где-то и всплывет, дарайские и дейтрийские агенты сделают все, чтобы превратить все в утку из разряда летающих тарелок и полтергейста. Стрельба в центре Кельна – не шутка, но ведь никто не погиб, никто не исчез, все в порядке. Дом, принадлежащий одному миллиардеру, будет продан с аукциона по его распоряжению. Исчезнувших служащих подсадного офиса на первом этаже никто не потеряет, никто не подаст заявления об их розыске.

   Расследование зайдет в тупик и заглохнет.

   Такие акции – большая редкость, и проводятся только в случае крайней необходимости. Здесь такая необходимость была, понимала Ивик, осторожно продвигаясь вдоль коридора вслед за Ашен. Шехина взяла ее с собой, они осматривали третий подземный этаж, начиная с крайней лестницы.

   Снаружи дом выглядел небольшим – обычный трехэтажный, не очень старый особняк в розоватой штукатурке. Слегка запущенный сад во дворе. Офис маленькой фирмы "Европейские грузоперевозки". Наверху несколько квартир, которые сдавались служащим офиса.

   Под домом располагался гараж – тоже, в общем, ничего особенного. И не такой уж большой, он занимал площадь дома и сада, не более, гараж на полсотни машин. Правда, битком забитый, и не только мощными броневыми внедорожниками и хорошими мотоциклами – он был сразу заблокирован, и на машинах никто уйти не успел. Под гаражом располагались еще этажи, идущие вниз. И вот они уже занимали площадь гораздо большую. Это был по сути целый подземный город. По данным агента, удачно внедрившегося на базу, только постоянное "население" этого города составляло не менее тысячи дарайцев – агентов, боевиков, обслуживающего персонала. Те, кто пытался спастись через верхнее здание, составляли меньшинство. Большая часть была убита в Медиане.

   Второй подземный этаж занимали склады, кажется, казармы для вангалов – Ивик толком не разобрала. Наверное, еще что-то. Их сразу послали вниз.

   И ведь этаж благоустроенный вполне, думала Ивик. Даже свет еще горел, и свет яркий, люминисцентный, почти как днем, светло. Похоже на коридор в больничном подвале – белый кафель, плиточный пол, недорого, но аккуратно. Сжимая Клосс в правой руке, она двигалась по стеночке вслед за Ашен. Все двери плотно закрыты. Только странно пахнет чем-то... Ивик собралась уже об этом сказать, но запах вдруг резко усилился, и Ашен сказала:

  – Маски!

   Ивик вытащила маленький дейтрийский противогаз из нагрудного кармана, быстро нацепила, задержав дыхание. Маска охватывала все лицо, неприятно стягивая кожу. Ашен подошла к первой двери, закрытой, видимо, на простой ключ. Отошла в сторону, размахнулась, ударила ногой. Дверь подалась сразу. Навстречу гэйнам в коридор вырвались белые клубы газа. Ашен, чуть пригнувшись, словно газ был плотным, нырнула в глубь помещения. Ивик за ней. Сердце тоскливо заныло – она знала, что увидит там.

   Комната была небольшой, без всякой мебели. Людей – пятеро. Они лежали на полу, в разных позах, скорченные, явно задыхавшиеся перед смертью, искавшие воздуха, держались за горло, за грудь. Ашен молча стала проверять реакцию зрачков, Ивик последовала ее примеру, хотя это и было бессмысленно. Разве что крохотный шанс, что люди еще живы.

  – Шендак... – прошептала наконец Ашен, – Гады!

   В соседнем помещении было трое отравленных газом – на этот раз женщины. Ивик, едва сдерживая дрожь, проверяла их, и впервые ей в голову пришло, что в обеих камерах – явные, очевидные триманцы. Расовый тип дарайцев выражен еще ярче, чем у дейтринов, эти не походили ни на тех, ни на других. Обычные европеоиды, среди них один африканец. Ашен тем временем холодным и резким тоном передавала информацию остальным. Господи, думала Ивик, но зачем? Зачем они держали здесь триманцев, землян?

  – Это тюрьма, Ив, – сдавленным голосом, сквозь маску произнесла Ашен, – идем. Может быть, кто-то выжил.

   Следом за ними шла команда гэйн-велар, вызванная из Медианы. Трупы триманцев невозможно перевести в Медиану, так же, как и живого землянина. Облачное тело неподвижно и после смерти. Следы дарайской деятельности придется уничтожать простыми брутальными способами... в кислоте растворять, возможно. Ивик едва не затошнило – не то от этой мысли, не то от газа. Ладно... это не наше дело... они разберутся. Возможно, здесь еще и живые дорши где-то засели.

   Восемь убитых... большая камера – четырнадцать мужчин. Еще пять женщин. Ивик чувствовала, как внутри все заледенело и дрожит, стискивала зубы. Потом, все потом. Потом можно будет думать. Плакать. Впадать в истерику. У очередной двери, едва Ашен выбила ее привычным способом, их встретила автоматная очередь. Газа на этот раз не было. Ашен, прижавшись к стене, не глядя в камеру, крикнула по-дарайски.

  – Оружие на пол, руки вверх, выходить по одному! Мы не стреляем!

   В ответ на это раздались новые выстрелы. Казалось бы, бессмысленные – ведь гэйн они не могли задеть. Ашен повторила свой призыв. Еще через несколько секунд осторожно заглянула в комнату.

  – Пошли, Ив... тут...

   Дараец лежал на полу. Один. Это был офицер, не вангал – нормальный человек, если таких людей можно еще причислять к нормальным. Никакой гипертрофированной мускулатуры, обычное лицо. Кровь на виске, ТИМК – дарайская пушечка в бессильно разжатой руке. Дараец застрелился сам. Ему было чего бояться в дейтрийском плену. Ивик осмотрелась. Здесь, в этой комнате, мебель была. Мебель и прочие предметы вполне очевидного назначения. Хирургическое кресло с фиксаторами, крюки, вбитые в потолок и стены, процедурный шкаф с инструментами, зловеще посверкивающими в люминесцентном освещении. Ивик вдруг почувствовала, что сердце бешено колотится, а лицо под маской совершенно мокрое. Но маску снимать нельзя – в коридоре приличная концентрация чертова газа. На полу размазаны темно-красные пятна. Кровь. Ашен подошла и с силой пнула основание кресла.

  – Тюрьма... я же говорю, у них здесь... тюрьма. Гады...

   Даже под маской видно было, как исказилось ее лицо.

   С другой стороны коридора газ пущен не был, в камерах оставались живые люди. Немного. Семь человек. Выглядели они страшно истощенными, одного пришлось нести на носилках. Гэйн-велар уже работали на этаже. Пленных триманцев увели. Ивик с Ашен встали у входа на лестницу – охранять.

  – Слышишь... один сказал, что сидит здесь уже восемь лет. Восемь лет! – повторила Ашен. Ее слегка трясло.

  – Куда... куда их теперь? – выговорила Ивик, – они же... их же нельзя... Они знают.

  – Они ничего не знают, Ив. Считают, что это земные спецслужбы. Эту версию им наши и будут впаривать. Их сейчас на нашу базу увезут.

   Ну да, подумала Ивик. Это тюрьма. На самой Дарайе тюрем нет, хотя атрайды – центры так называемой психологической реабилитации – еще хуже, чем обычная тюрьма. Но на Триме у них даже нет необходимости соблюдать приличия, даже использовать другие названия и антураж. А триманцев, в отличие от пленных дейтринов, в Дарайю не переправишь – они не могут выйти в Медиану даже пассивно. Под влиянием некоторых наркотиков, предположим, и то далеко не все. Приходится держать тюрьму прямо здесь.

   Через два часа этаж был очищен, и гэйны ушли в Медиану. Выходить на Твердь из здания, оцепленного полицией, было бы чистым самоубийством. Разве что через подземный ход, ведущий прямо на дно Рейна – именно так спасатели вывели выживших пленных. Но для остальных был предусмотрен выход через Медиану. В Дейтрос – чтобы отдохнуть, переодеться и заново изменить внешность. И потом через другие европейские врата, на Твердь,и на поезде – домой.

   В мир, где Феррин никогда не сможет переложить для клори мексиканскую музыку, где больше нет девочки Шем – и еще придется объяснять все это в гимназии автокатастрофой. Где надо учиться с утра до вечера, чтобы стать разведчиком на Триме, прародине христианства.

   Пролог второй. 2019 год, Россия.

   Фантомы.

   Из учебника для квенсенов «Психологическая стратегия воздействия на социум». Третий курс.

   Фантомы – временные виртуальные объекты, создаваемые в Медиане, обладающие свойствами эмоционально-ментального воздействия на подсознание разумных существ соответствующей области Тверди.

   Трансляторы – разумные существа, способные а. Воспринять существование фантома на соответствующем участке Медианы, б. Преобразовать сформированную им психофизиологическую энергию в культурный объект (произведение искусства).

   Практически любой виртуальный объект, созданный в Медиане – оружие, предметы быта, а также процессы, например, боевые столкновения – являются одновременно фантомами. В соответствующей области Тверди наиболее чувствительные люди (независимо от их способности выходить в Медиану) способны бессознательно регистрировать существование фантома и отвечать на него психофизиологической волной вдохновения. Сила этой волны и ее распространенность в социуме прямо коррелирует с ментоэмоциональной наполненностью созданного фантома.

   Эти свойства фантомов и сознания используются в целях информационно-психологического противостояния, в основном на Триме. Мы создаем фантом с целью психологического воздействия на определенный триманский социум, на Триме его воспринимают трансляторы(см. определение) – будь то поэты, писатели, художники, музыканты или драматурги, а также публицисты и представители более редких родов искусства. Трансляторы создают вторичные образы, производные от фантома, осуществляя полезное информационно-психологическое воздействие на массы.