Текст книги "Под колпаком контрразведки. Тайная подоплёка перестройки"

Автор книги: Вячеслав Широнин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

не применять оружие, позволил бы толпе спокойно громить сейфы и рабочие

столы в служебных кабинетах. А профессионалы прекрасно владеют тактикой боя

внутри помещения.  Один боец в случае крайней необходимости может

уничтожить десяток вооруженных нападающих.

          А двумя сутками ранее, как стало известно впоследствии, не

допустили пролития крови сотрудники сверхсекретного подразделения КГБ

"Альфа": они отказались штурмовать баррикады вокруг Белого дома...

          Я уже упоминал о бывшем командире "Альфы" генерал-майоре Викторе

Карпухине, боевом генерале, который получил "за Афганистан" звание Героя

Советского Союза. Он неоднократно вступал в единоборство с воздушными

террористами, освобождал со своей группой заложников в сухумской тюрьме,

когда ее захватили озверелые уголовники. В одном из интервью Карпухину

задали вопрос:

          – Вы были в курсе событий, происходивших у Белого дома?

          Виктор ответил:

          – Конечно. Велась оперативная съемка. Наши агенты постоянно

находились среди оборонявшихся. Ночью вместе с генералом Лебедем мы

объехали все баррикады. Откровенно говоря, они были "игрушечными", взять их

можно было малыми силами.

          – Каков был план боевых действий?

          – В три часа ночи подразделения ОМОНа очищают площадь, с помощью

газа и водометов раскидывают толпу. Наше подразделение выходит за ними... С

земли и с воздуха, с использованием вертолетов, гранатометов и

спецсредств... Мы занимаем дом. Мои ребята практически неуязвимы. Все это

длилось бы минут пятнадцать. В этой ситуации все зависело от меня. Слава

Богу, у меня не поднялась рука. Была бы бойня, кровавое месиво. Я

отказался.

          По разному можно оценивать отказ командира выполнять приказ. Но у

каждого подразделения КГБ были свои функции, для выполнения которых они

создавались. "Альфа" – спецподразделение для борьбы с терроризмом, ее бойцы

обучались защищать людей от пролития крови, а не убивать. Но в те дни на

КГБ очень уж хотели навесить ярлык кровавого монстра. С этой целью кое-кто

и жаждал "подставить" "Альфу", сделать ее "крайней" и подтвердить на этом

примере "кровавый" характер КГБ. Но командир "Альфы" Виктор Карпухин понял

это и не поддался на грубую провокацию. Его бойцы выполнили свой долг и

этот гражданский подвиг они повторили в октябре 1993 года, когда вместе со

спецподразделением "Вымпел" вновь отказались штурмовать Белый дом. До сих

пор я не теряю дружеских отношений не только с Карпухиным, но и с бойцами

из "Вымпела". Они создали сейчас на "гражданке" свои объединения и

оберегают людей от террора, от рэкета. Одна из таких фирм называется

"Грант", и ее президентом стал мой боевой друг Валерий Попов.

          Я часто задумываюсь о реальной роли тогдашнего председателя КГБ

В.А. Крючкова в августовских событиях, после которых он вместе с другими

членами ГКЧП был арестован и объявлен главным "заговорщиком". Все действия

этого опытнейшего разведчика, в прошлом добывавшего за рубежом ценную

информацию для нашего государства, на мой взгляд, свидетельствуют о том,

что в августовские дни он находился как бы в растерянности и плыл по

течению событий. Конечно, он отнюдь не был "заговорщиком", каковым в

сложной политической интриге его пытались представить антикоммунистические

силы. Объективности ради надо также сказать, что в чекистской среде бытует

мнение, что Крючков, понимая безнадежность использования силовых методов,

попытался смягчить вероятный удар по органам госбезопасности. Он намеренно

во время августовских событий опирался на узкий круг сотрудников из своего

окружения, как бы выводя из-под удара всех остальных, ибо они действительно

ничего не знали о планах ГКЧП. Эта версия возникла еще в те дни и

продолжает существовать. Только сам Крючков знает, так ли было на самом

деле. Уж он-то лучше чем кто-либо другой понимал, какими методами были

раздавлены органы госбезопасности в бывшей ГДР и некоторых других странах

Восточной Европы.

          Военная коллегия Верховного суда РФ, рассматривая впоследствии

дело генерала Варенникова, отказавшегося от амнистии и настоявшего на суде,

как известно, подтвердила заявление государственного обвинителя о том, что

"заговора по сути не было". Как и следовало ожидать, мотивами деяний

Варенникова суд признал его стремление сохранить единство Советского Союза,

что соответствовало воле народа, высказанной на референдуме. Суд постановил

оправдать Валентина Варенникова "за отсутствием состава преступления" по

всем статьям.

          Таким образом были оправданы по сути все "гэкачеписты". Но в этой

связи небезынтересно привести мнение генерала Варенникова относительно

августовских событий:

          "Упреки в адрес ГКЧП, конечно, справедливы: он не довел дело до

конца. Не в порядке какого-то оправдания, но хочу сказать, что находясь до

полудня 20 августа 1991 года в Киеве, я слал в адрес ГКЧП телеграммы с

возмущением: от Кремля до Дома Советов России – езды на машине 5 минут.

Почему им не встретиться с Ельциным, Хасбулатовым и не разрешить все

проблемы, чтобы прекратить этот, извините меня, базар у "Белого Дома"?

Какая там оборона, это смешно! По обе стороны баррикад была молодежь. Ее и

на провокацию подтолкнули: засаду сделать в полутора километрах от "Белого

Дома", на Садовом кольце. Там заблаговременно посадили американских и

других кино– и телерепортеров, чтобы они снимали эпизод, о котором никто не

знал, ни милиция, ни, конечно, войска, осуществлявшие патрулирование и

попавшие в засаду..."

          Должен сказать, что Варенников, оценивая ситуацию у Белого Дома и

на Садовом кольце, совершенно прав, когда говорит о преднамеренной

провокации. В те дни сотрудники КГБ, контролировавшие действия ряда

иностранных разведчиков, прикрывавшихся журналистскими удостоверениями,

предугадывали по их перемещениям наиболее "горячие точки" Москвы, которые

могли стать эпицентром событий. Срочная же их передислокация от Белого дома

к Садовому кольцу вначале была для контрразведки непонятной. Но когда там

произошла трагедия с поджогом БТР и гибелью трех молодых людей, все встало

на свои места.

          Признаюсь, для меня были несколько неожиданными характеристики

Валентина Варенникова, которые он дал членам ГКЧП в одном из своих диалогов

с редактором газеты "Завтра" Александром Прохановым. Но обдумывая их,

сравнивая с другими, я в конце концов во многом с ними согласился.

Варенников, в частности, говорит:

          "Должен сказать, что утопизм членов ГКЧП в том, что они не видели

в этой псевдодемократии серьезных врагов. Они видели в них своих

соотечественников, считали, что, если есть какие-то разногласия, их нужно

разрешить в дискуссиях, а не каким-то односторонним путем, тем более силой.

В этом их утопизм. К тому же действия их были неповоротливые и

неэффективные. Вместо того, чтобы каждому члену ГКЧП выступить по

телевидению и сказать о своих целях, задачах, убедить народ в необходимости

чрезвычайных мер... – "Лебединое озеро".

          Можно ли назвать "утопистом" В.А. Крючкова? Вряд ли! Председатель

КГБ хорошо знал ситуацию, главные подрывные направления и цели противников

СССР по его расчленению. Столь же хорошо он знал и конкретных действующих

лиц, чьими руками велась эта подрывная работа. За его подписью о планах

спецслужб Запада по развалу Советского Союза в адрес высших руководителей

страны ушел не один десяток аналитических записок. Наконец, было его

"закрытое" выступление на сессии Верховного Совета СССР об агентах влияния

западных спецслужб. Почему же действия ГКЧП обернулись трагедией? Думаю,

что на этот вопрос наиболее точный ответ нашел опять-таки Варенников,

который пишет:

          "Гекачеписты, люди порядочные и преданные, хотя и наивные, даже

не позаботились о личной безопасности. Полетели к Горбачеву, чтобы тот

посодействовал... Они все могли сделать, и странно, когда кто-то заявляет:

не состоялся штурм – боялись... Чего боялись? Можно было в течение получаса

все решить без танковой стрельбы, как это некоторые сделали. Но гекачеписты

такого не хотели. Это казалось им не только не гуманным, но и

несправедливым – применять силу. Да, членам ГКЧП не хватало решительности,

и я открыто критиковал их за это, даже во время суда, разумеется, не

отделяя себя от их дела и отмечая, что это достойные уважения люди,

настоящие патриоты Советского Союза, предпринявшие мужественную попытку

предотвратить распад страны".

          Вдумываясь в эти слова и оценки генерала Варенникова, я все

больше убеждаюсь в правильности действий Виктора Карпухина и других

непосредственных участников событий августа 1991 и октября 1993 годов, не

допустивших кровопролития. Профессиональный опыт чекиста, прошедшего через

много "горячих точек", подсказывает мне, что за кровавыми развязками всегда

следует длительное вооруженное противостояние враждующих политических

группировок, преступно втягивающих в развязанный ими водоворот гражданской

войны все новые и новые жертвы.

          Грязная политика всегда замешана на крови. В Баку, Нахичевани,

Душанбе, Оше и других городах я был свидетелем нечистоплотных игр местных

политиканов. Они истерично "заводили" толпу, натравливали ее на штурм и

захват зданий, инспирировали погромы, а в стороне держали автомобили с

работающими моторами и личной охраной. При первом же движении толпы в

сторону милиции, охранявшей здания, они сразу покидали место событий, чтобы

"не засветиться", не попасть под арест, а то и под шальную пулю. А для чего

находились снайперы на крышах зданий вокруг телебашни в Вильнюсе? С какой

целью разместили их на крышах вокруг Белого дома в Москве? Кто продумал эти

действия и кто о них распорядился? В кого и зачем снайперы стреляли?

          В грязной политике кровь невинных жертв служит затем "удобным

поводом" для расправы с политическими противниками, – в мировой истории

тому немало примеров. Август и Октябрь умножают их. И то, что те события не

достигли масштабов "варфоломеевской ночи" – это, в первую очередь, заслуга

бойцов спецподразделений КГБ "Альфы" и "Вымпела", а также сотен других

чекистов, оказавшихся в гуще событий и сделавших все, чтобы не допустить

массового кровопролития. Об этом нелишне вспомнить еще и еще раз.

          Я с уверенностью говорю о сотнях чекистов. Работа у них

негласная. Они были и в Белом доме, и вокруг него. Они находились рядом со

своими "источниками информации" и совместными усилиями стремились

предотвратить стихийность развития событий, не дать им перерости в

гражданскую войну, которую предрекали разного рода политиканы и

"политиканствующие" агенты западных спецслужб, державшиеся поближе в зданию

посольства США, где их подстраховывало "политическое убежище". Кстати, я не

стал бы биться об заклад, что тот смелый "архитектор", который с постамента

памятника Дзержинского предупредил толпу о грозящей ей опасности в случае

обрушения статуи и тем самым по сути предотвратил кровавые события на

Лубянке, не был сотрудником КГБ...

          Когда речь идет об оценке деятельности КГБ в

августовско-октябрьские дни, то наряду с чекистами-москвичами нужно высоко

оценить профессиональную работу республиканских, областных, вообще всех

территориальных органов и подразделений комитета госбезопасности. Их

заслуга состоит в том, что московские события остались локальными,

практически не затронули другие города и регионы. Сотрудники органов ГБ на

местах продолжали работать, сообразуясь с обстановкой. Против них тоже

совершались провокации. Доморощенные инспираторы собирали толпы для блокады

административных зданий, были и попытки их захвата, как это происходило,

например, в Прибалтике, в западных областях Украины. Но чекисты везде вели

себя хладнокровно, оружия против погромщиков не применяли и сумели избежать

кровопролития.

          В Августе-91 оголтелая кампания против органов государственной

безопасности достигла своего апогея. Ее целью было расчленить и даже

ликвидировать КГБ. В этом объективно смыкались интересы западных спецслужб,

а также тех журналистов, которые по взмаху режиссерской палочки из-за бугра

организовывали в средствах массовой информации серии "разоблачительных"

публикаций против КГБ, оказывали моральное давление на сотрудников

госбезопасности и даже намекали на физическую расправу с ними.

          Сценарий этой пропагандистской кампании был прост. На чекистов

80-х годов намеренно переносили ответственность за нарушения законности

НКВД в 30-е годы. При этом умышленно замалчивалось, что с трагическим

прошлым в деятельности органов государственной безопасности давно

покончено, что уже произошла смена чекистских поколений. Я часто вспоминаю

в связи с этим учебу на спецкурсах в Минске. Там собрались выпускники

разных вузов страны, только что защитившие дипломные проекты, чаще всего по

юридическим и другим гуманитарным дисциплинам. Они съехались из всех

республик СССР, а национальностей было не менее тридцати. Разговоры и споры

шли бесконечные. Однако, все одобряли "хрущевскую оттепель", поддерживали

линию на реабилитацию жертв времен культа личности.

          Конечно, вставал вопрос и о том, стоит ли работать в системе с

таким трагическим прошлым? Многие искали на него ответ, штудируя страницу

за страницей историю органов ВЧК-КГБ. Нелицеприятные разговоры на эту тему

курсанты вели и с преподавателями. Не стесняясь, пристрастно "допрашивали"

практиков-чекистов, приезжавших на курсы для ведения семинаров по

специальным дисциплинам. Все это было проявлением новых отношений в

чекистской среде, признаком ее очищения от "призраков прошлого".

          При мне с курсов уволились всего два курсанта – они честно

сказали, что могут не выдержать трудностей службы, особенно в заграничных

командировках. Остальные продолжали и закончили учебу. Курсанты видели, что

в органах госбезопасности происходят разительные перемены. Из директивных

документов, с которыми нас знакомили, было ясно, что Комитет

государственной безопасности не ставит себя вне критики, и это уже само по

себе было ярким свидетельством обновления. Мое поколение выросло на этом,

мы впитали дух перемен. И в этой связи стоит, видимо, сказать о том, что

именно чекисты, располагая реальной информацией о положении дел в стране,

намного раньше других, еще на рубеже 80-х годов, поняли объективную

необходимость решительных перемен в нашем обществе. Во многом это было

предопределено тем, что с 1967 по 1982 год во главе КГБ СССР стоял Юрий

Владимирович Андропов, воспитавший целую плеяду чекистов, которую кто-то

образно назвал "школой Андропова".

          Средства массовой информации как Запада, так и России почти не

вспоминают сегодня этого человека, прожившего большую жизнь. Трудовую

деятельность Андропов начинал в Моздоке. Во время Великой Отечественной

войны, будучи первым секретарем ЦК ЛКСМ Карело-Финской АССР, создавал на

севере партизанские базы. Однажды, пробыв длительное время в болоте,

застудил почки, что сыграло роковую роль на закате жизни – именно болезнь

почек стала основной причиной смерти Андропова.

          Когда в период августовских событий была предпринята попытка

расправиться с Госбезопасностью, разъяренная толпа провокаторов в первую

очередь решила уничтожить память об Андропове. 22 августа 1991 года со

здания КГБ на Лубянской площади сняли памятную доску, посвященную Ю.В.

Андропову. Она была варварски обезображена фашистскими свастиками,

нанесенными каким-то подвыпившим умельцем при чьем-то подстрекательстве -

ведь специально принес с собой инструмент...

          Андропов, непосредственный участник борьбы с нацизмом, посвятил

свою жизнь служению Отечеству и делал все возможное, чтобы не допустить

развязывания новой войны. Он требовал от сотрудников всех

оперативно-технических подразделений КГБ бдительности и самоотверженности.

В марте 1981 года мне довелось выступать на Всероссийском совещании

руководящего состава органов и войск КГБ СССР, где доклад делал Андропов. В

тот раз он говорил:

          "...Советские органы государственной безопасности, ведут активную

борьбу с происками спецслужб империалистических государств и зарубежных

подрывных центров. Они действуют в условиях крайне обострившейся

международной обстановки, гонки вооружений и возросшей военной опасности.

Значительно активизировалась разведывательно-подрывная деятельность

спецслужб и идеологических подрывных центров противника Против Советского

Союза ведется беспрецедентная по своим масштабам и оголтелости

"психологическая война".

          Советские чекисты должны научиться действовать прицельнее,

точнее, быстрее. Главная задача – не просмотреть военных приготовлений

противника, прежде всего главного противника, его подготовки к ядерному

нападению, не проглядеть реальной опасности возникновения войны. Не

просмотреть – значит знать детали, частности, из которых складываются эти

приготовления, уметь представлять себе картину в целом. Мы должны знать о

готовящихся военных авантюрах Соединенных Штатов, их союзников по НАТО

конкретно, заблаговременно, на самых ранних стадиях. Не менее важно не

просмотреть возможности прорыва противника в военной и военно-технических

областях, который позволил бы ему нарушить сложившийся стратегический

паритет и получить превосходство над нами".

          Профессионалы органов КГБ хорошо понимали Андропова, разделяли

его глубочайшее беспокойство по поводу реальной военной угрозы. В США планы

и конкретные цели для ядерных ударов на территории СССР постоянно

корректировались, но разведке и контрразведке каждый раз удавалось до них

добираться. Принимались контрмеры, в том числе предусматривалось нанесение

ответных ударов, что было заложено в советской военной доктрине. Главная

опасность состояла во внезапности первого удара. Прозевать его – значит

погибнуть. Потому и говорил Андропов: не просмотреть, не просмотреть.

          Андропов хорошо понимал опасность, а также последствия

"психологической войны". Поэтому ставил перед чекистами задачу по

проникновению в главные центры противника, планирующие и осуществляющие

подрывные акции: "Нашим действиям, как никогда прежде, необходимы

продуманность, прицельность... Надо научиться пресекать, предупреждать

преступные действия противника по возможности на дальних подступах: за

пределами нашей страны на каналах связи, на самой первоначальной их

стадии".

          В данном случае речь шла о борьбе с идеологическими диверсиями -

дело для чекистов довольно специфическое и деликатное. Именно для

организации и координации этой работы в КГБ было образовано 5 Управление,

получившее рабочий термин "идеологическое". Андропов, обращаясь к

сотрудникам этого управления и ко всем чекистам требовал: "Наши действия,

наши шаги должны быть понятны массам. Мы должны добиваться того, чтобы

трудящиеся понимали каждую нашу акцию, осознавали ее необходимость,

оказывали нам всестороннюю поддержку. Это само собой не приходит. Нужна

широкая разъяснительная работа. Ее нужно проводить еще активнее, чем это мы

делали до сих пор. Сегодня бесед о повышении бдительности мало. Нужно

думать о том, как тот или иной наш шаг будет воспринят советскими людьми.

Нужно думать и принимать меры к тому, чтобы наши акции получали поддержку

масс".

          "Черная", "серая", "белая" и "желтая" пропаганда пытались

отыскать в биографии Председателя КГБ и "Генсека с Лубянки", как назвал

Андропова писатель-историк Рой Медведев, такие факты, которые помогли бы

опорочить его имя или свалить на него вину за последующий ход событий. На

свет появилось несколько злобных и гнусных публикаций, но они имели

обратный эффект: в период судьбоносных для России потрясений интерес к

личности Андропова возрос. В печати все чаще упоминается о том, что Юрий

Владимирович, обладая разносторонней информацией, в том числе сугубо

секретного характера, понимал: в советском государстве неизбежны коренные

перемены. И он обдумывал пути, как провести их самостоятельно, без

вмешательства извне, избежав навязывания чужой воли. Он предвидел опасность

создания в стране своего рода "пятой колонны", на чем были сосредоточены

основные усилия западных государств и их специальных служб. И ведя

неустанную борьбу с подрывной деятельностью иностранных разведок, Андропов

в то же время готовил преобразования внутри страны. Именно благодаря ему на

рубеже 70-80-х годов отчетливо начали просматриваться контуры перестройки,

в которой нуждалось советское общество. Преждевременная смерть Андропова не

позволила ему завершить задуманное, и его замыслы были извращены

преемниками.

          Чекисты "школы Андропова" продолжали обобщать для новых

руководителей страны информацию, связанную с обеспечением безопасности

страны в динамично меняющейся внутренней и внешней обстановке. Оперативный

и руководящий состав КГБ с полным пониманием воспринял идеи перестройки,

демократизации и гласности, потому что был подготовлен к ним "андроповским

воспитанием", уроками Юрия Владимировича.

          А перестройка непосредственно в органах государственной

безопасности воспринималась как необходимость повышения эффективности

чекистской работы по всем направлениям и прежде всего в разведке и

контрразведке, при охране границы, в борьбе с организованной преступностью

и коррупцией, контрабандой, наркобизнесом, терроризмом. Перестройка в

органах КГБ рассматривалась и как защита прав и свобод советских граждан.

Сотрудники госбезопасности видели свой долг и в том, чтобы активно

противостоять негативным проявлениям, ставящим под угрозу основы

существования нашего многонационального государства.

          Почему же все-таки КГБ не смог исполнить свой долг по обеспечению

безопасности и целостности СССР?

          Чекисты и в центре и на местах, находясь в непростых условиях

честно защищали интересы страны, однако, обладали для этого ограниченными

возможностями, – так можно было бы вкратце ответить на этот вопрос. Если же

говорить развернуто, следует, конечно, вновь вспомнить обстановку,

сложившуюся в стране и вокруг КГБ благодаря усилиям "архитекторов и

прорабов перестройки", обстановку, о которой уже шла речь. Деятельность КГБ

всеми силами старались парализовать, поскольку эта мощная система

располагала квалифицированными кадрами на всех направлениях, способными

вести эффективную работу по сбору информации и пресечению

разведывательно-подрывной деятельности иностранных спецслужб.

          Хочу привести на этот счет конкретный пример. Одной из главных

сенсаций 90-х годов стало дело американского гражданина Олдрича Эймса,

этого осужденного в США на пожизненное заключение "суперагента Кремля".

Помнится, когда арестовали Эймса, вспыхнул настоящий скандал. От России

потребовали извинений. Президент Клинтон и некоторые высокопоставленные

представители американской администрации грозились рассмотреть вопрос об

отказе Москве в экономической и финансовой помощи. Игра вокруг "дела Эймса"

велась по-крупному – на карту было поставлено будущее

российско-американских отношений. В чем же оказалась подоплека шумного

скандала? Американцы скрупулезно провели расследование и вынуждены были

раскрыть перед общественностью некоторые деликатные обстоятельства дела.

          По оценке генерального инспектора ЦРУ Эймс причинил

государственной безопасности США "потрясающий ущерб": он "сжег" практически

всех разведчиков США, работавших против СССР, советская контрразведка

получила список из 36 американских и западных агентов, было сорвано и

провалено 55 тайных разведывательных операций.

          Инспектор ЦРУ, говоря об американских потерях, невольно

демонстрировал успехи и масштабы работы КГБ на одном из участков борьбы с

иноразведками. Приведенные им цифры, хотя и несколько занижены, тем не

менее весьма внушительны. Даже, если бы российской контрразведке стало

известно всего лишь о 36 агентах иностранных спецслужб, это уже было бы

очень значительным итогом. Если же к этому приплюсовать 55 проваленных

подрывных операций против России, то ни о каком "бездействии" КГБ и речи

идти не может.

          Совместная агентурно-оперативная работа разведывательных и

контрразведывательных подразделений Комитета государственной безопасности

СССР, связанная с делом О.Эймса, – это лишь один, правда, яркий пример

эффективной деятельности чекистов. В последние годы в связи с резкой

активизацией иностранных спецслужб в реализации подрывных планов против

СССР их агенты разоблачались десятками. Этим, как правило, занимались

офицеры так называемой "чистой" или "классической" контрразведки – ее

основной задачей является контроль за деятельностью резидентур иностранных

спецслужб, работающих под посольскими и иными прикрытиями.

          Мне довелось быть заместителем руководителя одного из таких

"классических" подразделений КГБ. Назову некоторых чекистов высочайшего

класса, которые умело раскрывали преступные деяния на нашей территории

хорошо подготовленных иностранных разведчиков и их агентов. Среди таких

чекистов Н. Савенков, А. Фабричников, В. Удилов, Б. Орешкин, А.

Веселовский, Е. Кабанов, В. Карев, В. Красновский, Ю. Балев, А. Чухонин, Ю.

Федоскин, Н.А. Бобков, В. Третьяков, Н. Зосимов, В. Варламов, Б. Имамбаев,

А. Оболадзе, В. Гусев, Б. Тележкин, Е. Серов, Г. Хлестов, В. Миронов. Если

бы можно было сегодня раскрыть некоторые оперативные дела, в которых они

принимали участие, то яснее была бы та изощренная борьба, что шла на

"тайном фронте". Но пока не настало еще время для таких откровений -

специфика их работы все еще сохраняет свое значение для обеспечения

безопасности России.

          Около десятка лет я занимался "кураторской" работой – оказанием

методической и практической помощи в организации деятельности

территориальных органов КГБ. Жизнь и здесь свела меня с истинными

профессионалами своего дела. Это В. Головин, С. Цаплин, В. Камалов, Э.

Арро, В. Петкель, П. Архипов, Г. Шкурдь, В. Милюшков, В. Наглис, И.

Касимов, В. Логинов, Э. Рагель, Р. Силлар и многие другие.

          В структуре КГБ СССР одним из весьма важных было и подразделение

занимавшееся обеспечением экономической безопасности страны. Длительное

время его возглавлял Федор Алексеевич Щербак, которого величали не иначе

как "патриархом" советской контрразведки. Его люди успешно вели работу по

защите государственных тайн от иностранных разведок, этот чекистский

коллектив разоблачил не один десяток агентов западных спецслужб. На его

счету также немало предотвращенных предпосылок к чрезвычайным

происшествиям, авариям. Особо следует отметить действия чекистов этого

подразделения, связанные с ликвидацией последствий Чернобыльской трагедии.

После получения первой же информации о ней Ф. Щербак сразу вылетел на место

происшествия, принял личное участие в расследовании ее причин и организовал

постоянную работу здесь своих оперативных сотрудников. Посменно в Чернобыль

прибывали Михаил Молых, Виталий Прилуков, Николай Шам и другие. Все они

приобрели уникальнейший опыт ликвидации последствий подобных аварий и все

"схватили" при этом повышенные дозы радиации. Но никто не спасовал, ни один

из чекистов не попытался уклониться от исполнения служебных обязанностей,

опасных для жизни.

          Добавлю, что искренняя дружба связала меня с главкомом

погранвойск генерал-полковником И. Калиниченко. Из пограничников очень ценю

А. Парахина, А. Шиндяева, Э. Петроваса, Е. Кочегарова, А. Щербакова. Чаще

же всего в "горячие точки" я вылетал вместе с Ю. Калгановым и двумя

Геннадиями – Рябовым и Кузнецовым. Из других оперативно-технических

подразделений КГБ дорожу дружбой с Владимиром Абакумовым, Вечяславом

Генераловым, Леонидом Жогой, Владимиром Ушаковым, Анатолием Алексеевым,

Александром Солодким.

          После неоднократного реформирования органов КГБ все названные

мною боевые офицеры-чекисты оказались не у дел. А особенно опустошительный

удар был нанесен по кадрам 5-го Управления, которое по утверждению

А.Н. Яковлева, якобы занималось "контролем над мыслями".

          Формируя негативное общественное мнение вокруг КГБ, средства

массовой информации (как западные, так и многие отечественные) постарались

придать госбезопасности образ зловещего ведомства, занимавшегося лишь

"политическим сыском" в целях подавления в стране "инакомыслия". Под

ложными надуманными предлогами 5-е Управление, а затем другие

контрразведывательные подразделения КГБ были расформированы, а большинство

сотрудников уволены без предъявления каких-либо претензий. Другие по

собственной инициативе написали рапорта об отставке. Лишившись 5-го

Управления, страна по сути осталась без спецподразделения, ответственного

за обеспечение внутренней безопасности страны. Это парадокс, а, возможно, и

преступление, разбираться с которым предстоит потомкам.

          Кому же был выгоден такой ход событий? Когда создавалось 5-е

Управление КГБ, внимательно изучался опыт работы подобных зарубежных

ведомств. И сразу хочу подчеркнуть, что многое из их деятельности было

признано совершенно непригодным для подражания и какого-либо заимствования.

Здесь я снова вынужден обратиться к документальным материалам зарубежного

происхождения, чтобы быть верно понятым. Функцию защиты существующего строя

в просторечьи называют "политическим сыском" и специальные подразделения

для ее выполнения существуют во многих развитых странах мира, отнюдь не

являясь "советским" изобретением. Для непосвященных, а в особенности для

введенных в заблуждение лживой пропагандой, могу сказать, что в

Великобритании функции политического сыска возложены на Службу безопасности

МИ-5, во Франции – на Центральную дирекцию общего осведомления (ДЦРГ), в

ФРГ – на Федеральное ведомство по охране конституции (БФД). Но самым мощным

в мире специальным органом, с 1936 года занимающимся "внутренней

разведкой", является Федеральное бюро расследований США.

          Организационно ФБР состоит из штаб-квартиры, расположенной в

Вашингтоне, 10 управлений, 56 региональных отделений и 390 отдельных

пунктов. Главной функцией ведомства является сбор сведений на различные

общественные организации, чтобы определить степень их опасности для

политической системы США. В борьбе с "подрывными элементами" ФБР широко

использует агентурные возможности, электронное подслушивание, перлюстрацию

корреспонденции, компьютерные вычислительные центры и другие современные

средства и методы деятельности. А организационным стержнем всей

деятельности ФБР стала официальная система административной регистрации.