Текст книги "Под колпаком контрразведки. Тайная подоплёка перестройки"

Автор книги: Вячеслав Широнин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)

          – в упомянутые контрольные группы будут входить по 1

представителю от каждой республики, местных органов КГБ, местных органов

МВД, дислоцированных войск, местных Советов и возглавляться они будут

временно прикомандированным из Москвы сотрудником КГБ СССР".

          Далее следовало подробное описание функций, возлагавшихся на

контрольные группы. И при этом указывалось, что до решения на

правительственном уровне вопроса о введении войск на армянскую территорию и

начала нормальной работы контрольных групп нужно уже сейчас вселить

уверенность в жителей обеих республик в их безопасности. Для этого из зоны

необходимо убрать градобойную и другую артиллерию, а там где по каким-либо

причинам это невозможно сделать, изъять боеприпасы и развернуть стволы в

сторону тыла каждой из сторон. Далее говорилось: "Несомненно, проводимые

мероприятия против армянских бандитских формирований создадут в

приграничных районах мир и спокойствие, окажут положительное влияние на

настроения нашего народа, повсеместно создадут благоприятные условия для

мирного созидательного труда.

          Деятельность контрольных групп в приграничных районах будет

постоянно освещаться в печати".

          Так было достигнуто первое соглашение. Затем аналогичные

документы были подписаны во всех соседствующих районах вдоль

армяно-нахичеванской границы. Отмечу также, что все "подписанты" в

дальнейшем стремились к их строгому выполнению Документы "работали", потому

что они нашли одобрение и поддержку народа. Назову здесь фамилии тех, кто

первым нашел в себе мужество и смелость заключить то совместное соглашение:

          Аббасов М.Д., председатель Шарурского районного Совета

Нахичеванской АР; Григорян Э.А., председатель Араратского районного Совета

Республики Армения; Кязимов А.Н., председатель Садаракского районного

Совета Нахичеванской АР; со стороны прокуратуры – Адамян Р.К., прокурор

Араратского района; Алиев С.И., прокурор Садаракского района; со стороны

органов КГБ – Ванян Б.Ж., начальник Араратского РО КГБ; Оруджев A.П.,

заместитель председателя КГБ Нахичеванской АР; со стороны органов МВД -

Исаев М.М., начальник Садаракского РОВД Нахичеванской АР; Саркисян Л.А.,

начальник Управления профилактики МВД Республики Армения; Торосян В.А.,

начальник Араратского РОВД; общественность – со стороны Араратского района

– Героян А.Х., генеральный директор производственного объединения

"Консервный завод", депутат Араратского райсовета; Сагсян А.С., директор

винного завода, депутат Араратского райсовета.

          Несколько дней спустя мне и командиру 75-й дивизии генералу Р.

Слабошевичу поступило письмо, которое я храню как проявление высокой

признательности всему оперативному составу и военнослужащим органов и войск

КГБ СССР, нашим пограничникам:

          "Представителю КГБ СССР генералу тов. Широнину B.C.

          Командиру вч 1099

          СОВМЕСТНОЕ ЗАЯВЛЕНИЕ

          С января 1989 года события на административной

армяно-азербайджанской границе приняли особенно ожесточенный характер,

выразивший в применении обоими сторонами стрельбы из градобойных орудий,

реактивных снарядов, стрелкового оружия. С этого времени по 26 апреля 1991

года подразделения внутренних войск из различных регионов страны несли

службу по охране административной границы на территории наших районов и

поддержанию правопорядка в приграничных районах.

          Следует отметить, что, к сожалению, действия внутренних войск не

всегда были достаточно решительными, что явилось, по нашему мнению, одной

из причин непрекращающейся напряженности в пограничных селах

административной границы.

          28 апреля 1991 года в разгар ожесточенной перестрелки в районе

сел Садарак-Ерасх и Хачик-Ауш на смену внутренним войскам прибыли

подразделения специальных частей войск КГБ. Своими решительными действиями,

которые явились в своей основе одновременно взвешенными и объективными,

подразделения вч 1471 под руководством тт. Шелест Е.Ф. и Ныркова В.И. в

течение короткого времени добились прекращения стрельбы на своем участке

административной границы, прилегающей к Араратскому и Ехегнадзорскому

районам Армении и Садаракскому и Шарурскому районам Нахичеванской

автономной республики.

          В период с 28 апреля по 14 мая усилиями личного состава вч 1471

и вновь созданной контрольной комиссии, в которую входят представители КГБ

СССР, удалось коренным образом стабилизировать обстановку на

административной границе, прилегающей к территории наших районов.

          Особенно хотелось бы отметить действия офицеров Шелест Е.Ф. и

Ныркова В.И., проявивших прежде всего решительность, объективность,

настойчивость, внимание к непростым и часто взаимоисключающим требованиям

наших народов. Результатом действий личного состава под руководством этих

офицеров явилось то, что, несмотря на обострение обстановки в регионе, в

приграничных селах наших районов уже в течение 15 дней нет стрельбы, жители

начинают сельскохозяйственные работы в непосредственной близости от

административной границы, и у них впервые за последние полтора года

появилась надежда на стабилизацию обстановки в наших районах.

          Мы надеемся, что, если в дальнейшем действия личного состава

специальных частей войск КГБ и представителей центрального аппарата КГБ

СССР будут такими же вдумчивыми, решительными и объективными, можно будет

найти выход даже из тупиковых ситуаций настоящего конфликта.

          В заключении разрешите выразить благодарность личному составу

подразделений, подчиненных Вам, а также ходатайствовать о поощрении

офицеров Ныркова В.И., Шелест Е.Ф. и других офицеров, сержантов, солдат вч

1471.

          Председатель Шарурского районного Совета народных депутатов

Аббасов М.Д.

          Председатель Араратского районного Совета народных депутaтов

Задоян Д.М.

          Председатель Садаракского районного Совета народных депутатов

А.М. Казимов".

          Да, это действительно была для нас самая высокая награда!

Щит и меч государства

          Жизнь и служба в органах госбезопасности научили меня больше

всего дорожить дружбой и товариществом. Только истинный друг может прийти

на помощь в трудную минуту, разделить твою радость и оценить успех. Но он

же открыто и без злобы может упрекнуть за неудачу. Среди таких друзей очень

чту моего давнего и доброго товарища Виктора Волосных. У Петровича – одна

из лучших частных библиотек по российской истории. Немало книг и по

чекистской тематике, в том числе мои подарки. А профессия у него самая что

ни на есть мирная – работник торговли.

          О событиях августа-октября Виктор отзывается скупо. О рыночных

реформах в нынешнем исполнении – неодобрительно. А его мнение об

"архитекторах перестройки" сугубо негативное. Поднимая свой любимый тост за

"Россию Великомученицу" и за русские березы, он одно время спрашивал меня:

уж не КГБ ли виноват во всех теперешних российских бедах? Мои объяснения на

этот счет, как правило, воспринимались со скепсисом. Но затем вдруг

наступила перемена. Перечитав немало мемуарных откровений "архитекторов" и

"реформаторов", Петрович, к моему изумлению, сформулировал вопрос совсем

иначе: "Как получилось, что КГБ не смог исполнить свой конституционный долг

по обеспечению безопасности и целостности СССР?"

          Вопрос вполне резонный. Система госбезопасности для того и

существует, чтобы предвидеть угрозы для государства и устранять их. Служба

моя в органах КГБ СССР сложилась так, что после возвращения из Афганистана

в 1981 году мне доверили работу вначале референтом, а затем консультантом и

старшим консультантом Председателей Комитета Федорчука и Чебрикова. В этой

же должности состоял при министрах Бакатине и Баранникове. А отставку мне

объявил уже директор ФСК Степашин. В общем, знал я немало, был посвящен в

главные события, разворачивавшиеся в тот драматический для КГБ период на

уровне высшего руководства системы госбезопасности. На моих глазах

начинался и происходил развал этой жизненно важной для страны системы. Я

имел возможность непосредственно наблюдать неизвестные общественности

действия лидеров государства, направленные на ослабление КГБ, что в

конечном итоге привело и к распаду державы. И мне есть что сказать по этому

поводу. Я могу конкретно, с фактами в руках ответить на укоряющий вопрос

моего друга Виктора Волостных.

          В предыдущих главах я писал о том, что замыслы США и Запада по

развалу СССР уже в семидесятых годах не составляли никакой тайны для

органов КГБ, а высшие должностные лица государства об этих замыслах

регулярно и многократно ставились в известность. Но меня часто преследуют

сомнения: всю ли информацию органов госбезопасности советники и помощники

докладывали высшим руководителям страны в так называемый перестроечный

период? Если не всю, то эти советники и помощники, которых, кстати, можно

назвать поименно, по сути являются государственными преступниками, потому

что в сводках КГБ указывались конкретные виды внешних и внутренних угроз

нашей стране и даже сроки реализации Западом подрывных замыслов. Кроме

того, предлагались и конкретные меры противодействия планам разрушения

державы.

          Немаловажен здесь и другой, уже чисто специфический аспект этой

проблемы. Хорошо известно, что разносторонняя и обширная информация,

поступающая к президенту подвергается дополнительной обработке помощниками

разных уровней, специализирующимися, как правило, по определенной тематике.

Кто-то подсчитал, что после такой обработки на стол президент ложится лишь

15-20 процентов предназначенных для него информационных материалов. И

оглядываясь назад, могу в этой связи с уверенностью сказать, что

информация, связанная с деятельностью органов КГБ, докладывалась "наверху"

дозировано и с явным уклоном в негативную сторону – чтобы подготовить

"верховное" мнение к необходимости "реформировать", а попросту разогнать

КГБ. Между тем, спецслужбы – святая святых любого государства. Потому с

особой горечью я хочу рассказать, как и почему происходило их разрушение.

Документально показать, что российские спецслужбы, как это не парадоксально

и как это не прискорбно, реформировались в нашей стране по существу под

полным контролем и влиянием Запада, что само по себе является

беспрецедентным явлением в истории.

          Органы Комитета государственной безопасности СССР всегда были для

разведывательных и подрывных действий спецслужб Запада во главе с ЦРУ США

объектом №1. Одной из главных целей была вербовка агентов из числа

сотрудников КГБ. И надо признать, что в определенных случаях иностранным

разведкам объединенными усилиями удавалось добиться в этом успеха. В

качестве примера можно привести того же Олега Гордиевского, который пошел

на сотрудничество с англичанами не по идейным мотивам, а просто за звонкую

монету. Правда, вначале он стал жертвой шантажа.

          В пору, когда неистовствовали "архитекторы" перестройки, КГБ СССР

еще пользовался доброй репутацией. Даже академик А.Д. Сахаров, которого в

любви к чекистам заподозрить трудно, и тот публично признавал, что *это одно

из немногих ведомств, не погрязшее в коррупции и потому способное вести

борьбу с этим злом.* Такого же мнения придерживался и другой известный

правозащитник Рой Медведев.

          Да, КГБ СССР представлял из себя мощнейший государственный

институт, который стоял на пути разрушителей и "реформаторов" Советского

Союза. В отношении этого ведомства коалиционные силы Запада вынашивали

особые планы сверхсекретного характера. Иностранные разведки создали для

реализации своих целей специальные подразделения, регулярно обменивались

добытой информацией на засекреченных координационных совещаниях. Исподволь

шла подготовка к тому, чтобы в час "Ч" нанести по КГБ смертельный удар, -

как это удалось сделать, например, в отношении спецслужб бывшей ГДР. Для

этого в некоторых восточноевропейских странах, входивших ранее в Варшавский

пакт, целые подразделения спецслужб были вовлечены в подрывную работу

против бывшего союзника и партнера. Нужен был лишь повод для решающего

удара. Этим поводом явились августовские события. Вот хроника тех дней.

          В.Ф. Грушко, генерал-полковник, бывший заместитель начальника ПГУ

(внешняя разведка), а к августу 1991 года первый заместитель председателя

КГБ СССР, впоследствии вспоминал:

          "Накануне августовских событий по инициативе высшего руководства

России у нас прошло совещание руководителей органов госбезопасности России.

С докладами выступили Ельцин, Крючков, руководитель разведки, многие

руководители местных органов. В выступлении Ельцина прозвучало его

понимание задач органов госбезопасности в новых условиях России. Речь была

очень взвешенной, в ней не содержалось ничего конфронтационного. На встрече

присутствовали также Руцкой, Бурбулис, Силаев. Все выразили удовлетворение

тем, как прошла эта встреча. Это было за несколько дней до событий, о

которых никто не помышлял..."

          Мне присутствовать на том совещании не довелось. В середине

августа я с очередной группой оперативных сотрудников возвратился из

служебной командировки с нахичевано-армянской административной границы.

Доложил о прибытии руководству. Каких-то внеочередных указаний не

последовало, наоборот, было предложено несколько суток отдохнуть. О

создании ГКЧП я услышал лишь из сообщения по радио и срочно прибыл на

службу в центральное здание на Лубянке. Большинство сотрудников также

слышали аббревиатуру "ГКЧП" впервые, она им ничего не объясняла. Собирались

по кабинетам, ждали разъяснений. Обстановка была спокойной, в чем-то даже

обыденной – любители горячего чая или кофе уже "разводили пары", некоторые,

особенно ветераны, незлобиво поругивали новое руководство КГБ: Крючков

привел с собой в центральный аппарат на некоторые ответственные посты своих

бывших соратников из разведки, заменил нескольких опытных, авторитетных

членов коллегии. Поэтому шла "приглядка": хватит ли у разведчиков

профессионального опыта, чтобы хорошо разобраться в делах контрразведки? Не

слишком ли долго они были в командировках за границей, не оторвались ли от

отечественных реалий?

          К середине дня 19 августа оперсостав, наконец, был оповещен о

том, что Крючков провел совещание с руководителями подразделений центра, на

котором объявил, что вводится ЧП. С какой целью? Воспрепятствовать

дезорганизации страны, погасить межнациональные конфликты...

          Цели понятные и нужные. Вдобавок, участники совещания рассказали,

что Крючков несколько раз возвращался к вопросу уборки урожая. Говорил, что

надо бы сформировать бригады чекистов в общей сложности до 2 тысяч человек

и послать их на помощь селу. На просьбы объяснить, как это связано с

объявлением ЧП, ответов не последовало. Участники совещания после

выступления Крючкова вопросов ему не задавали, поскольку были оповещены о

том, что по линии ГКЧП должна поступить резолюция №1, из которой все станет

ясно.

          Стало также известно, что 20 августа вечером ожидается

выступление Крючкова на сессии ВС РСФСР. Цель выступления – объяснить, что

такое ГКЧП. Но выступление не состоялось...

          Затем несколько членов ГКЧП, как известно, вылетели в Форос к

Горбачеву. Грушко, оставшийся де-факто руководителем КГБ после отбытия

Крючкова замечает, что вокруг Белого дома уже "все три дня стояли танки".

22 августа в кабинете Шебаршина (в здании разведки) раздается телефонный

звонок по аппарату СК. Это спецкоммутатор, которым пользуется только самое

высокое начальство, в списке его абонентов лишь человек тридцать, среди них

и начальник разведки.

          Женский голос: – Леонид Владимирович? С вами говорят из приемной

Горбачева, Михаил Сергеевич просит Вас быть в приемной в двенадцать часов,

          – А где это?

          Женский голос вежливо и четко, без тени удивления объясняет:

          – Третий этаж здания Совета Министров в Кремле, Ореховая комната.

          – Хорошо, буду!

          В жизни много замысловатого. Шебаршин, по его словам, лишь по

какой-то счастливой или, наоборот, несчастливой случайности избежал участия

в ГКЧП: бывшие соратники по внешней разведке просто забыли поставить его в

известность о планах введения ЧП. И он невольно становится свидетелем

прекрасно отрежиссированного спектакля по разрушению советских органов

госбезопасности. Вот его свидетельства:

          "Горбачев говорит, что он временно возлагает на меня обязанности

председателя комитета: "Поезжайте сейчас, созовите заместителей

председателя и объявите им это решение". Одновременно он дает указание,

чтобы я и мои коллеги подготовили отчеты о своих действиях 19-21 августа.

Отчеты следует направить лично президенту в запечатанном конверте".

          Шебаршин приезжает на Лубянскую площадь. К этому времени вокруг

памятника Дзержинскому уже выросла толпа, она ведет себя угрожающе и

собирается штурмовать комитетские здания. Постамент памятника обезображен

надписями: "Долой КГБ". На столе нового исполняющего обязанности

председателя КГБ лежат сводки радиоперехвата. Каждый час на волнах

зарубежного радио звучит воинственный голос Калугина:

          – КГБ фактически выступил в качестве главного организатора

заговора. Так что я бы сейчас на месте президента не только расформировал

КГБ СССР, а подверг бы аресту его руководителей.

          Краткие биографические данные этого человека таковы. Калугин Олег

Данилович, разведчик, родился в 1934 г. в Ленинграде. Образование высшее. С

1958 г. работал в КГБ; в 1959 г. по первой программе студенческого обмена

между СССР и США стажировался в Колумбийском университете. В годы

перестройки Калугин стал инспиратором многих шумных пропагандистских

кампаний, чаще всего направленных против некоторых авторитетных деятелей

оппозиции. Достаточно назвать, например, его злобные выпады в адрес

народного депутата России Сергея Бабурина, который, по заявлению Калугина,

якобы являлся агентом Омского управления госбезопасности. Как известно,

дезинформация Калугина официально была опровергнута этим управлением. Но в

этой связи возникает вопрос: а какова была позиция самого Калугина в то

ответственное для нашей страны время?

          Я многократно упоминал, что в стратегии США, нацеленной на развал

Советского Союза, серьезнейшее место отводилось и работе с КГБ. К часу "Ч"

в средствах массовой информации Запада исступленно нагнеталась обстановка

вокруг КГБ. Шла шумная, тщательно спланированная и целенаправленная

кампания по нагнетанию ненависти к этому ведомству в целом и поголовно ко

всем его сотрудникам. Роль главного режиссера этой кампании явно была

возложена на Калугина, бывшего "сокурсника" A.Н. Яковлева по Колумбийскому

университету, где ведущими преподавателями являлись кадровые сотрудники

ЦРУ. Опыт шельмования КГБ Калугин, видимо, перенял у своего бывшего

сокурсника. А начало этого нового для Калугина вида "деятельности" было

весьма своеобразным, я бы даже сказал, специфическим. Дело уже прошлое,

можно рассказать на этот счет и некоторые подробности.

          По линии разведки в Комитет госбезопасности однажды поступили

данные о том, что в Советский Союз под измененными данными выехал опытный

сотрудник ЦРУ для встречи с агентом влияния из числа советских граждан.

Встреча должна была состояться в Ленинграде, однако обеспечивать ее

безопасность предстояло посольской резидентуре, находившейся в Москве.

Естественно, личность прибывшего сотрудника ЦРУ установили еще в

Шереметьеве и вели за ним неослабный контроль с момента пересечения

пограничного поста в аэропорту. Делалось все необходимое, чтобы через такой

плотный и конспиративный контроль обнаружить того агента, с которым

намечалась встреча.

          В Ленинград, где должна была произойти встреча разведчика и

агента, для координации поисковых мероприятий с местными чекистами был

направлен один из лучших розыскников контрразведки генерал B. Позже он

рассказал мне, что допустил непростительную ошибку, по прибытии в Ленинград

раскрыв Калугину цель своей командировки, а главное – подлинную фамилию

разведчика.

          – Не могло быть у меня сомнений, ведь Калугин был заслуженный

разведчик... генерал, заместитель начальника Ленинградского управления... -

сетовал В. – Нет, он никак не попадал под подозрение. Мне и в голову не

могло прийти подозревать его...

          Однако В. раскрыл Калугину не все детали операции. Он, в

частности, не сказал о том, что за американским разведчиком ведет

параллельно слежку бригада наружного наблюдения, прибывшая из Москвы.

Она-то и сумела засечь момент, когда на одном из мостов через Неву

пересеклись на встречном движении маршруты Калугина и американского

разведчика, после чего последний быстро ретировался в Москву, а затем и в

Вашингтон, так и не встретившись со своим агентом.

          – Произошло все в четверг, – рассказывал генерал В. – В

соответствии с традиционным разведывательным почерком ЦРУ это могло

означать, что Калугин по четвергам каждой последующей недели должен был

подтверждать "сигнал опасности", который он передал разведчику, чтобы

отказаться от личной встречи с ним.

          Штамп в работе всегда крайне коварен. И, учитывая пристрастие ЦРУ

к таким штампам, генерал В. переключил контроль московской бригады внешнего

наблюдения на Калугина. Результат не замедлил сказаться: в следующий

четверг в одном из театров был зафиксирован "визуальный контакт" Калугина с

хорошо известным для КГБ американским разведчиком – агентуристом из

подрезидентуры ЦРУ, работающей под прикрытием Генконсульства США в

Ленинграде.

          – Со стопроцентной уверенностью могу утверждать, что в театре

Калугин условленным знаком или определенным предметом на одежде повторно

передал американцам "сигнал опасности", то есть сообщил, что может попасть

в поле зрения контрразведки, – рассказывал генерал В., с которым мы вместе

работали тогда в аналитическом управлении "А" знаменитого Второго главка. -

Теперь надо было ждать, каким образом американские разведчики сообщат

Калугину о том, что поняли смысл его сигналов об опасности личных встреч на

территории СССР.

          К тому времени я изучил более десятка разработок и следственных

дел на разоблаченных и осужденных американских агентов. Поэтому в

дальнейшем рассказе генерала В. для меня не было ничего необычного: в

очередной раз проявился штамп в работе ЦРУ.

          События развивались так. В последующие два четверга напротив

дома, в котором жил Калугин, американская разведчица из ленинградской

подрезидентуры США в одни и те же часы (время условных сигналов также было

известно органам КГБ) парковала свою автомашину на расстоянии прямой

видимости из окон калугинской квартиры. Служба наружного наблюдения засекла

это, и круг замкнулся. Дело в том, что в Первом главном управлении внешней

разведки КГБ СССР хранилось дело под условным названием "Рината", в котором

не было ответов на ряд вопросов. В частности, из дела было известно, что

Калугин в конце 70-х годов выезжал в Прагу, где по просьбе чехословацких

коллег консультировал их по ситуации с одним из сотрудников ЦРУ, который

инициативно предложил определенные услуги чехословацкой контрразведке.

Консультант убедил чехословаков в том, что это оперативная игра спецслужб

США и настойчиво рекомендовал отказаться от каких-либо контактов с

разведчиком. От руководства ПГУ свою оценку самой ситуации и характер своих

рекомендаций Калугин почему-то скрыл.

          А позже в Прагу поступили сведения о том, что через некоторое

время этот американец был в США арестован и осужден. Чехословацкие

контрразведчики тщательно проанализировали ситуацию и пришли к выводу, что

кто-то передал в ЦРУ информацию о попытке их сотрудника установить контакт

со спецслужбами ЧССР на предмет сотрудничества. Утечку информации об этом

со своей стороны они исключали. Значит, "продать" ЦРУ этого разведчика мог

Калугин. Или кто-то другой из руководства ПГУ, кому он докладывал о

результатах своей пражской командировки. Но доклада, как известно, не

было... Калугин же в связи с происшедшим написал объяснение, из которого

ничего не вытекало.

          Тем не менее, в Первом главном управлении по информации из ЧССР

были сделаны серьезные выводы. Хотя прямых доказательств предательства

Калугина не было, его откомандировали в УКГБ по Ленинградской области под

предлогом, что он слабо руководит подчиненным ему подразделением. Таким

образом, Калугин уже понимал, что находится как бы "под колпаком". Поэтому

"промашка" генерала В. настолько испугала его, что он стал допускать

непростительные для профессионала ошибки и по сути раскрылся, дав КГБ

понять, что американский разведчик прибыл в Ленинград для встречи не с

кем-либо, а с самим Калугиным. Он не просчитал, что этот разведчик может

находиться под контролем "москвичей", подал ему так называемый "видовой"

сигнал опасности, который засекла служба наружного наблюдения.

          Не просчитал он и того, что его самого после этого взяли под

контроль.

          А вскоре в Москве была зафиксирована длительная встреча Калугина

с сокурсником по учебе в Колумбийском университете США, членом Политбюро ЦК

КПСС А.Н. Яковлевым, к которому он помчался после отъезда из СССР спугнутого

американского разведчика. По словам генерала В., в КГБ Яковлева тогда

посчитали резидентом ЦРУ, но версию пришлось отбросить – уж больно высокие

кресла занимал он на Старой площади.

          Между тем, результат встречи двух "колумбийцев" оказался

неожиданным.

          Калугин возвратился в Ленинград и настрочил сразу в два адреса

(ЦК КПСС и КГБ СССР) письмо, в котором обвинил в полной некомпетентности и

в развале работы руководство УКГБ по Ленинградской области. Резон в

написании такой кляузы был немалый. Во-первых, для проверки приведенных в

письме аргументов была создана специальная комиссия, что отвлекало внимание

от Калугина, а в крайнем случае позволяло все свалить на руководство УКБ,

которое якобы хочет его в отместку оклеветать. А во-вторых, и это главное,

в процессе работы комиссии мог бы вскрыться компромат на Калугина, которым

располагали в центре.

          Продумано все было основательно. В случае серьезных претензий к

Калугину и принятия по отношению к нему карательных мер, вокруг него можно

было быстро создать ореол борца против КГБ, ведь Яковлев в тот период

крепко прибрал прессу к рукам и имел возможность дирижировать затяжными

кампаниями в СМИ, манипулируя общественным мнением. И, как показало время,

этот замысел "колумбийцев" был реализован полностью.

          Как известно, вскоре Калугин демонстративно подал рапорт об

увольнении из органов госбезопасности, тем самым избежав дальнейших

служебных расследований. А затем превратился в ярого обличителя КГБ,

клевеща на своих бывших коллег. По указке Яковлева Калугину был создан

средствами массовой информации имидж "прогрессиста", выступающего против

КГБ и КПСС Впоследствии он не раз становился "героем" шумных, скандальных

историй, связанных с какими-то нечистоплотными, не до конца проясненными

обстоятельствами, – попал в английскую тюрьму, затем его книга была

использована ЦРУ для разоблачения бывшего сотрудника американского

агентства национальной безопасности, работавшего когда-то на советскую

разведку... В общем, тянется за Калугиным длинный хвост разного рода

"делишек" и весьма серьезных подозрений в предательстве. Именно поэтому я

счел возможным привести конкретные оперативные данные относительно

деятельности Калугина, сообщенные мне генералом В. Не сомневаюсь, придет

время, когда они станут предметом глубокого разбирательства, ибо измена

Родине не прощается, не забывается...

          А в августе 1991 года Калугин был одним из кумиров разъяренных

"демократических" толп и яростно науськивал их на расправу с КГБ, преследуя

в том числе и личные цели – навсегда спрятать концы в воду и уйти от

ответственности. Поразительно, как синхронно и отлаженно были

скоординированы в те дни действия Горбачева, таких "заводил", как Калугин,

и митингующих людей. Никто не задумывался о последствиях, о возможных

жертвах и кровавой вакханалии, наоборот, создавалось впечатление, что

организаторы беспорядков намеренно подталкивали бушующие толпы к расправе

над сотрудниками госбезопасности. На плечи Железного Феликса забрались

опытные скалолазы, набросили металлические тросы на его шею. Взревев, толпа

ошалело потянула тросы в разные стороны, но памятник не шелохнулся. Тогда

сквозь беснующихся людей к постаменту протиснулись грузовик и машина скорой

помощи. Пока к грузовику цепляли тросы, из "Скорой" раздавали бутылки водки

– все было продумано! Наконец, грузовик рванул, от натуги приподнялись его

передние колеса. Но памятник даже не качнулся.

          Мне немало приходилось наблюдать подобные толпы. Можно ли

призвать их к благоразумию, не применяя оружия? Какими средствами унять

беснующихся людей? Увы, этот "эффект толпы" очень опасен, он чреват

многочисленными жертвами... Помнится, в те часы произошло и нечто

неожиданное. У микрофона неожиданно появился высокорослый молодой человек и

громогласно заявил:

          – Продайте мне этот памятник! Плачу за него миллионы рублей! – Он

несколько раз повторил эту фразу и продемонстрировал свой тугой бумажник.

          Толпа на миг утихла от неожиданности, потом люди принялись

обсуждать странное предложение... Но вот кто-то разбил о постамент только

что распитую из горла водочную бутылку, и вновь забушевали расправные

страсти. Однако нашлись все-таки и трезвомыслящие ораторы. Кто-то,

представившись архитектором, объяснил в микрофон:

          – Господа, обратите внимание, что памятник круглый, он весит

около сотни тонн. Если он покатится на нас, то многие могут погибнуть под

этой глыбой...

          Толпа расступилась, отпрянула от памятника, а затем и вовсе

отодвинулась от него. Значит, не так уж безумны и слепы были эти люди...

          Между тем, можно с полным основанием утверждать, что Железный

Феликс в тот день совершил еще один подвиг – он устоял на своих могучих

чугунных ногах, не рухнул в толпу, не задавил десятки людей и не дал

пролиться крови на Лубянской площади и в соседних зданиях КГБ.

         

          Памятник был демонтирован автокранами ночью, когда поредевшая

толпа уже не имела сил, для того чтобы варварски излить свой "восторг" по

поводу такого события.  Несомненно, если бы Дзержинский был повергнут днем,

то начался бы штурм КГБ, и вряд ли оперативный состав, несмотря на приказ