Текст книги "курьер.ru"

Автор книги: Вячеслав Антонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)

Глава девятая

Проснулся Андрей от ровного гудения, которое доносилось с первого этажа виллы. В комнате было прохладно, светло, но не слишком; на стенах покачивались тени от густой листвы за окном. Только листья и были видны снаружи, да еще часть лесного склона, уходящего вверх. Сейчас в мягком зеленоватом свете комната показалась Андрею красивой – в ней царило сдержанное сочетание серого, белого и зеленого. «Тоже не ее вкус».

Гул тем временем продолжался, и, спустившись по лестнице, Шинкарев увидел пожилую китаянку, катавшую по ковру гостиной темно-красный пылесос.

–  Bonjour, monsieur (Доброе утро, месье! (фр.))  – приветствовала она Шинкарева. – Мадемуазель Элиза и месье Чен уже уехали. Мадемуазель Патрис на пляже, ваш завтрак на кухне. Если я буду нужна – я в гостиной.

«Ну, блин, пошли мусью-мадамы. На двери русского сортира буква «М» означает «мадамский», а «Ж» – «жентельменский». Армейская служба, хоть и недолгая, во многом определяла чувство юмора капитана Шинкарева.

–  Благодарю вас, я справлюсь, – культурно ответил «месье» и проследовал на кухню откушать завтрак: овсянку, тосты, малиновый джем, апельсиновый сок, кофе.

«Еще раз взглянуть на полочку? Сунуться в бар, вроде как хлопнуть пятьдесят грамм? Это с утра-то? Явно покажется подозрительным».

Рядом с домом был разбит китайский сад, в который Андрей, покончив с едой, вышел прямо из кухни через стеклянную дверь эркера. Дорожка, вымощенная все тем же черным камнем, изогнулась вокруг шарообразных крупнолистных кустов, выводя к светлому, прозрачному ручью, впадающему в круглый лотосовый пруд. За горбатым мостиком и плотным строем кипарисов показалась белая стена, покрытая черепицей. В стене были фигурные китайские ворота, за ними уже виднелось море: ярко-зеленое, играющее стеклянным холодом и теплыми струями света, с белыми барашками на дальних рифах, переходящими в курчавые гряды облаков на бледно-синем горизонте. Облака чуть отступили, но по-прежнему стояли над морем и горами. У деревянных мостков в прозрачно-зеленой воде висели белые яхты, отбрасывая четкие тени на светлое песчаное дно.

Спустившись на пляж по крутой каменной лесенке, Андрей подошел к мосткам, на которых, опустив ноги в воду, сидела молодая женщина в темных очках, одетая в узкий белый купальник и индонезийскую юбку-парео – кусок желто-розовой ткани вокруг загорелых бедер.

–  Хай, Эндрю! – приветствовала она Андрея. – Ты позавтракал?

–  Да, спасибо.

–  Позже выпьем кофе. Понравился сад?

–  Красивый. Как он называется?

Каждый китайский сад имеет собственное имя.

–  «Сад пяти камней», – ответила Патриция.

–  Пока я видел только один камень, черный. Тот, что на дорожках.

–  Этот вообще не в счет. Настоящий сад камней чуть в стороне, я тебе потом покажу. Не хочешь поплавать?

–  Хотелось бы, но на мне...

–  Снимай все. Никто не увидит.

–  А ты?

–  А меня как, не забыл еще?

Она сняла очки, сбросила юбку, повернувшись к нему спиной:

– Расстегни.

Оставшись лишь в белых купальных трусиках, Патриция снова повернулась в Андрею:

–   Ну как?

–   Хороша, – пожал тот плечами. – Как всегда.

–   Грудь изменилась. Смотри сам.

Грудь действительно немного отвисла, став мягче и крупнее.

Они поднялись с горячего дерева мостков и прошли вдоль борта катера, на белом выгибе которого качались переплетения светлых линий и пятен, отраженных от воды. Проходя по мосткам, Андрей на мгновение повернул голову к каменной скале, замыкающей пляж. Скала как скала, ничего особенного.

–  Прыгаем!

Женщина ласточкой метнулась в воду. Андрей прыгнул следом. Нырнув, он достиг дна, дотронулся до жесткого песчаного гребня, оставленного последним штормом. Вода была прохладной – видимо, подходило холодное течение. Вынырнув, Андрей увидел, как Патриция забиралась на яхту; капли блестели на спине и гладких, бронзовых от солнца икрах.

–   Зачем Чен привез меня сюда? – Он устроился рядом на деревянной палубе, на которой быстро высыхали влажные следы.

–   Просто так получилось. Впрочем, не знаю. Забудь на сегодня Чена, пожалуйста.

–   Легко сказать.

–   Понимаю. Я и сама такая.

Шинкарев помолчал немного, думая, в каком направлении повернуть разговор. Некрасиво строить тактику беседы со своей женщиной, но ничего не попишешь – ситуация обязывает. Да и его ли это женщина?

–   А как ты стала такой? – наконец спросил он.

–   Какой именно?

–   Такой, какая есть. Не знаю, как сказать иначе.

–   Я долго была хорошей девочкой. Потом надоело, и я стала жить как живу. У меня был плохой опыт, Эндрю. Женщины, которых такой опыт не сломал, становятся опасными.

–   Почему? – Андрей перевернулся на живот и подставил солнцу широкую спину. На левой лопатке бугрился шрам – от осколка азербайджанской ракеты.

–  Они знают, как выжить. – Крыса провела указательным пальцем по шраму. Она любила так делать.

–  А ты не сломалась? – спросил он.

–  Почти сломалась. Но появился хозяин этой виллы. Потом расскажу подробнее. Сейчас не хочется, извини.

«Так... Ну а что мы, собственно, теряем?»

– Ты спишь с ним?

Он спросил, не отводя взгляда, но рассеяв его. «Щас по морде даст!»

– Не думай об этом, пожалуйста.

Патриция ответила спокойно, не смущаясь и не сердясь, при этом легонько прикоснулась пальцами к его руке.

–  А мы с тобой... можем? – спросил Шинкарев.

–  Пока нет.

–  Значит, все кончено?

–  Ты этого хочешь, дорогой?

–  Я-то нет.

–  Тогда все в порядке. Просто сейчас странное время. Оно пройдет, и мы будем вместе. Может, даже быстрее, чем ты думаешь.

–  Там, что ли? – Андрей кивнул на небеса.

–  Почему – там? Хотя, кто знает, может, и там.

Она плеснула ладонью в прозрачно-зеленой воде. Лицо было скрыто в тени, кожа на загорелых руках отливала золотом. Андрей поймал себя на мысли, что не ревнует эту женщину к таинственному Ши-фу. Или к кому бы то ни было. Но вот сможет ли спасти ее, если по-настоящему припечет, – этого он пока не знал. Тем важнее было выяснить, что все-таки происходит.

–  А почему – китайцы? – спросил он.

–  Вставай! Поплыли!

Патриция вскочила и бросилась в море. Выбравшись на мостки, она надела купальник, темные очки и села, опустив ноги в воду. Андрей не стал переспрашивать о китайцах. Сейчас ему ответа не дадут.

–  Тебе понравилась Элизабет? – повторила Крыса свой вчерашний вопрос, когда Андрей сел рядом.

–  Да, в общем, понравилась. Что она здесь делает?

–  Странный вопрос. Служит своей стране. А ты разве нет?

–  Вообще-то я в бизнесе...

– Брось, Эндрю! Каждый из нас прекрасно знает, почему он здесь.

«Parlez pour vouz. Говори за себя. Лично я совсем не знаю, какого хрена тут околачиваюсь».

–   Элизабет тоже знает? – спросил он.

–   Она-то уж точно знает. Может быть, лучше всех. Но...

–   Что?

–   Она еще не проверила свое знание. Не было настоящей, жесткой проверки. Впрочем, ее недолго ждать – по себе знаю.

–   А ты, – спросил Шинкарев, – ты почему здесь? Тоже служишь своей стране?

Патриция ответила не сразу. Рот растянулся в усмешку, язвительную и горькую, лицо как будто стало намного старше.

– Очень уж я запуталась. – Она покачала головой, глядя в сторону моря.

«Вот так так!»

Впрочем, Андрей ожидал чего-то подобного. Больно уж лихо она к нему подкатила в том кабаке со стриптизом. Такие живут, словно все им позволено, словно по скоростной автостраде гонят – пока шею не свернут.

–   С китайцами запуталась? Или со мной?

–   Во всех отношениях. С тобой, наверное, меньше всего. Да, странное время... И кончится оно странно. А может, вообще никак.

–   Как ты думаешь... – Андрей помолчал, тщательно подбирая слова. – ...От меня зависит то, чем кончится это время?

–  Наверное. Как и от каждого из нас. Женщина зябко передернула плечами. Облака на мгновение скрыли солнце, над пляжем пронесся ветер, зашуршал золотистым песком.

–   Странное время кончится, и что потом? – спросил Шинкарев.

– Потом? Что-нибудь еще более странное. Comme toujours ( Как всегда (фр.)).  Впрочем, не знаю... Ладно, пошли в дом, выпьем кофе.

«И то верно».

***

В середине дня Чен снова объявился в том городке, где накануне перекусывал с Андреем. Утром его захватил «Хаммер», как и вчера, не остановившийся, лишь притормозивший у обочины шоссе. Проехав городок, машина еще некоторое время шла вдоль реки, затем свернула на грунтовую дорогу, уводившую в лесистое ущелье. Высоко на склоне, среди густых зарослей показался большой белый дом, построенный в китайском стиле – с массивной черепичной крышей, выгнувшейся над высокими глухими стенами. Настоящая крепость.

– Жди здесь, – приказал Чен водителю и скрылся за тяжелыми деревянными воротами, крестообразно окованными полосами темного металла. Миновав внутренний дворик, окруженный стенами из темно-зеленого глазурованного кирпича, он открыл дверь, сделанную в виде деревянной решетки; дверь качалась между колоннами из ноздреватого серого камня. За ней стилизованная китайщина сменилась стандартным функционализмом – белые стены, длинные столы с компьютерами. Из-за одного из компьютеров поднялся полный, лысоватый азиат в очках. Поздоровался за руку с Ченом, принял от него диск, привезенный Андреем, и расчеты, сделанные Патрицией.

Несколько специалистов собрались вокруг стола. Очкарик запустил программу и ввел данные с диска и распечаток. Все уставились на экран: там появилась топографическая схема местности – судя по всему, гористого, сильно изрезанного морского побережья. Среди изгибов горизонталей появился сложный контур, образованный толстой красной линией.

Перестал пульсировать сигнал выполнения программы, обрабатывающей информацию, и на линии возникла цепь матово-красных кругов. Очкарик ввел новую команду, и на экране появилась наклонная трехмерная модель рельефа. Мерцающие склоны ущелий, горные пики, морские фьорды были накрыты полупрозрачными красными полушариями, в центрах которых горели алые точки. В глубине горного массива матовыми серыми кубами были отмечены какие-то пещерные залы, подземные трубопроводы, тоннели.

Собравшиеся покачали головами, судя по всему, мало удовлетворенные увиденным. Очкарик еще раз ввел команду, и новые точки вспыхнули на самых крутых, почти отвесных плоскостях утесов и гор. Призрачное красное мерцание куполом накрыло почти всю выделенную местность. Люди у компьютеров говорили между собой по-китайски, они указывали на экран, уточняя размещение точек и связей между ними.

Закончив разговор с компьютерщиками, Чен попрощался и вышел с другой стороны дома во второй квадратный дворик, во всем подобный первому. Во дворике располагались тренажеры для кун-фу, а сбоку была традиционная китайская баня: деревянный навес под черепичной крышей, легкие двери из бамбуковых жердей, внутри – большой глиняный чан.

Из бани доносился плеск, мыльная вода стекала по каменному полу. Подойдя ближе, Чен сообщил что-то через дверь, затем, выслушав указания и четко ответив: «Сэ, Ши-фу!» ( Спасибо, Мастер! (кит.)), покинул дом-крепость. Высадив водителя на бензоколонке, он сам сел за руль «Хаммера».

***

Включив кофеварку и расставив чашки, Патриция предложила Андрею:

–  Поднимемся наверх, покажу тебе кое-что.

Стены в ее комнате были облицованы старым кирпичом со следами извести; над широкой кушеткой, застеленной черно-красным шерстяным ковром, висела испанская афиша с тореадорами и быками. «Вот это ее вкус. Точно».

–   Откуда такие? – спросил Андрей, показав на кирпичи.

–   С развалин старой португальской церкви. Семнадцатый век, кажется.

–   Не ты ее развалила?

–   Как ты можешь, я же католичка!

Шинкарев подошел к окну, под которым было рабочее место Крысы. На длинном темном столе, поверх бумаг, обнаружилась и вовсе странная вещь – автомат АКС-74 с укороченным стволом и складным прикладом. Вороненая сталь грозно поблескивала рядом с черным пластиком ноутбука. Руки Андрея непроизвольно потянулись к оружию – автомат оказался смазанным, магазин полон, прицел установлен на ближний бой. Шинкарев вскинул автомат и повернулся к двери, чтобы определить сектор обстрела, доступный из комнаты: коридорчик, гостиная, часть сада перед окном. Вполне прилично. И отход есть – точно такое же окно под потолком, как то, через которое он ночью выходил подышать «морским газом».

–  Русский калькулятор, – пошутил Андрей, положив оружие обратно.

–  Китайский.

Андрей пригляделся – точно, 56-1, китайский аналог «Калашникова».

–  А почему калькулятор? – не поняла Патриция.

–  Для окончательных расчетов. Откуда у тебя такой?

–  Ши-фу подарил. В подвале есть тир, иногда я там стреляю.

«Из пушки ты там, случайно, не стреляешь?»

–  Так ты мне это хотела показать?

–  А что? Я думала, тебе будет приятно, – ответила Крыса.

–  Так и будем считать.

Иногда он напрочь отказывался понимать логику этой женщины.

–  Извини, я пошутила, – засмеялась Патриция. – Обернись!

Андрей обернулся. У кирпичной стены стояла черно-золотая карусельная лошадка – та самая, из ресторана.

–  Что скажешь? – спросила Крыса. Шинкарев пожал плечами. А что тут скажешь?

–  Купила-таки? – Он провел пальцами по старому лаку. Поверхность была шершавая, потрескавшаяся.

–  Мне купили. Но какая разница?

«Вообще-то есть разница».

Но этого Андрей не сказал. Вышло бы грубо, а грубо разговаривать с этой женщиной он не хотел. По разным причинам. Например, потому, что эта встреча могла оказаться последней.

– Ты дала ей какое-нибудь имя?

Игрушкам часто дают имена – включая тех, которые стреляют.

–  Нет, ничего в голову не пришло. Смотри, – она забралась в седло, – вот так я тогда сидела. Точно?

–  У тебя упали туфли, а платье задралось вот так.

Андрей провел рукой по ее бедру, слегка приподняв легкую юбку. Женщина соскользнула с деревянной лошадки, уходя из-под мужской руки.

– Пошли вниз, кофе готов!

На кухне она поставила перед ним глубокий бокал с взбитыми сливками, политыми вишневым вареньем.

– Смотри, что у нас есть! Любишь такие? Я —

очень! Бери еще!

В глазах блеснули слезы. Или ему показалось?

«Женщина кормит мужчину, а тот уходит на войну. Бери, бери еще! Может, тебе того, этого?.. Мать так же кормила, когда уезжал: у самой на глазах слезы, отец отвернулся, а она – ну, съешь еще кусочек... Черт, сволочизм какой-то!»

–  Конечно, Пэт, с удовольствием, – кивнул Шинкарев. – А когда пойдем смотреть на камни?

–  Сейчас и пойдем.

День за окном внезапно потускнел; померкла и вновь загорелась зелень листвы, по которой промелькнули быстрые пятна света и тени. По саду прошел ветер, первые крупные капли упали на горячую черную дорожку.

–  Муссон пришел?

–  Нет, просто дождь. – Она вскочила из-за стола, схватив Андрея за руку. – Пошли скорее!

Все потемнело, замерло. Ливень обрушился на сад, когда они, уже мокрые, заскочили в легкий павильон, стоящий среди невысоких раскидистых сосен. Над ними поднималась восьмиугольная крыша из зеленой глазурованной черепицы; внутри было темно, сухо; застоялся запах пыли и старого дерева. С загнутых карнизов лились струи воды, летели брызги, а дальше стояла плотная стена, сотканная из отвесных серых нитей. Патриция, обняв тонкую красную колонну, молча смотрела на дождь, Андрей же, встав сзади, провел пальцем ей по спине, словно пересчитывая позвонки, а затем, пропустив ладони у нее под мышками, положил руки на грудь. Упругая ткань купальника поднималась и опускалась, под ней, в такт дождю, билось сердце, а из темного переплетения стропил внимательно смотрел глазок телекамеры...

–   У меня странное предчувствие, Эндрю.

–   Что-то определенное?

–   Нет, ничего... Может, просто грустно.

Дождь начал стихать, заблестела под солнцем мокрая хвоя сосен, а женщина, снова уйдя из мужских рук, стояла босиком в прозрачной лужице, подняв лицо к последним светлым каплям.

«А Чен-то прав. Даже такой дождик помешает здорово. А муссон придет, в грязи до ушей нахлюпаемся».

– Ну, что задумался? – крикнула Крыса. – Пошли посмотрим на камни.

Идти, собственно, никуда не требовалось. Камни лежали на узком склоне, по которому плескали ручейки; среди скал и валунов бурлили каскады; дождевая вода стекала в нижний пруд. Меж камней росли редкая трава и крупные белые цветы. От земли поднимался пар, мокрые глыбы блестели на солнце, показывая свои яркие и чистые цвета. Патриция высоко подняла юбку, ее крепкие загорелые ноги были забрызганы грязью. Она положила руку на мокрую бугристую поверхность.

–   Все камни привезли из Китая.

–   Зачем?

–   Это классические камни, упомянутые в старом каноне по устройству садов. Вот эти, с прожилками, как у яшмы, – с гор Линби. Причудливые, с дырками – со дна озера Тайху, их так проточили волны. Большие белые привезли с гор Кунынань, это в провинции Цзенсу. Плоские, с красным узором, – из Шаньдуня, а беловатые, с черными вкраплениями, – с Юго-запада. Всего, как видишь, пять пород.

«Китаец ее учил? Интересно».

–   Откуда ты знаешь?

–   Я люблю камни, – ответила Патриция. – Я молчу, они говорят.

–  Как это?

–  Ветер свистит в отверстиях. И еще вот так. – Подняв железную палочку, видимо специально положенную у причудливой глыбы, она ударила по камню. Над садом поплыл глубокий, чистый звук.

–  Нравится? Попробуй сам.

Эхом на удар Андрея донесся автомобильный гудок.

– Чен приехал, – сказала Патриция враз изменившимся тоном, деловым и тревожным одновременно.

–  Все, идем.

«Да, это все».

***

Чена они нашли на кухне. С чашкой в руке он задумчиво стоял перед открытым холодильником, раздумывая, что оттуда взять. Китаец был одет в военную форму, обут в тяжелые армейские ботинки. Рукава пятнистого кителя высоко закатаны, знаков различия нет.

–   Здорово! Ну как у вас, все нормально? – спросил он, внимательно глядя в глаза Андрею.

–   Нормально, нормально! Иди за стол, сейчас я тебя накормлю, – ответила Патриция, плечом отодвинув Чена от холодильника.

–   И его накорми, – распорядился тот, показав на Шинкарева. – Мы уезжаем.

–   Ох, Чен... – Патриция прислонилась спиной к холодильнику, глядя в сад. – Что-то плохо мне.

–   У вас тут правда все нормально? Ладно... – Чен обнял Патрицию за плечи, – не переживай, детка, прорвемся!

«Никогда не любил этого «прорвемся». Все, кто так говорил Андрею, не собирались никуда прорываться – наоборот, норовили, схватив кусок, быстро уйти в кусты. Хотя к Чену это не относилось. По крайней мере, Андрею хотелось так думать.

–  Все, пора, – сказал Чен, поднимаясь. – Aurevoir (До свидания (фр.)), детка! Ты что, с нами?

Патриция тоже поднялась:

–   Не хочу здесь торчать! Поеду в город – прошвырнусь по супермаркету, посижу в баре. А что, нельзя? – В ее голосе послышался вызов.

–   Тебе решать. Только ты... без глупостей.

–   Не учи.

Перед воротами стояла машина Чена – «Хаммер», который привез их с Андреем вчера. Только водителя за рулем не было. Патриция, не попрощавшись, хлопнула дверцей «Порше»; из-под широких колес ударило песком, и машина, рявкнув двигателем, стремительно ушла за поворот.

– Хорошая девочка, – заметил Чен, включая заднюю передачу и осторожно разворачиваясь. – Мало таких.

В голосе звучала теплота. Похоже, этот китаец относился к Крысе как к младшей сестре.

–   Какой хрен – «девочка»! – грубо возразил Шинкарев. – Да там клейма ставить негде!

–   Ты что?!

У Чена даже рот приоткрылся от удивления. А Шинкарев того и добивался. Надо немного «покачать» сознание китайца. Для дальнейшего разговора.

– Что говоришь-то?! – переспросил тот, выводя машину на шоссе. В голосе появилась тревога.

«Боится, что ночью их засек?»

–   Целку из себя строит! – пренебрежительно бросил Шинкарев.

–   Не дала? – Китаец мгновенно изменил тон, заговорил о Патриции столь же пренебрежительно. Явно стремился удержать контроль над беседой. Он слегка похлопал Андрея по колену: – Я же говорил, от нее не зависит.

–   А от кого зависит?

–   От Ши-фу.

Андрей это слышал. Но не от Чена. А теперь ему еще раз подтвердили, что Ши-фу контролирует его роман с Патрицией. По всей видимости, используя ее как приманку – то приближая к Андрею, то отдаляя. А зачем Ши-фу нужен он, Андрей Николаевич Шинкарев?

– Интересный у вас Ши-фу, – заметил Шинкарев после некоторого молчания. – Крысой командует. Даже не знаю, хочу ли я с ним познакомиться.

–   И он не знает, – спокойно произнес Чен. – Может быть, ты ему не нужен. А может, нужен.

–   Скажите, какая честь... И кто будет решать?

–   Как дела пойдут. – Китаец пожал плечами, не отрывая взгляда от дороги. Гудя мощным дизелем, «Хаммер» разгонялся перед подъемом. На закатном небе вновь громоздились тучи.