Текст книги "курьер.ru"

Автор книги: Вячеслав Антонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)

Антонов В. Курьер. RU

Необходимое предуведомление:

1.  Организации, упомянутые в романе в качестве реальных (РОСПО, «Loral», NSA и др.), являются таковыми. Однако их действия, включенные в вымышленный сюжет романа, являются вымышленными.

2. События, происходящие в данном романе, предшествуют событиям, описанным в романе В. Антонова «Китайская петля».

Человек довольствует вожделения свои на обоих концах земного круга.

Козьма Прутков

Глава первая

Портовый мегаполис, расположенный в Юго-Восточной Азии, погрузился в душную летнюю ночь. Мертвенный неоновый свет падал на бетон набережной, обрываясь в глухую черную тьму. Ночное море отличалось от ночного неба лишь проблесками серебряной ряби, пропадавшей за высокой кормой сухогруза. Узкие силуэты лодок беззвучно скользили по лунным бликам залива, направляясь к зубчатой линии пришвартованных джонок, где время от времени мелькало пятно оранжевого света.

За соломенным пологом девушка, приняв от мужчины деньги, выдернула из петель узелки, и квадратная пола шелкового платья упала к ее узким ступням. В тусклом свете блеснули острые грудки с темными сосками, гладкие икры, небольшой живот, а под ним узкие белые трусики на полноватых бедрах. У девушки было треугольное скуластое лицо с маленьким круглым подбородком, крупный нос с горбинкой, широкий рот с крепкими белыми зубами. Лицо мужчины оставалось в темноте, виднелись лишь тяжелые кисти с «набитыми» мозольными бляшками на суставах; на левом мизинце блеснуло тонкое золотое кольцо.

Зашуршала его куртка темно-синего китайского шелка, тени пробежали по широкой мускулистой спине. Раздевшись, он прошел вслед за девушкой в темный угол джонки. Послышался легкий женский смех,  плеск воды о деревянный борт, и снова наступила тишина. Проститутка легла на койку, лунный свет, падавший из окошка, посеребрил ее лицо, заблестел в угольно-черных глазах. Она согнула ноги в коленях, чуть выгнула спину и стянула трусики. Женские бедра теплели и словно вибрировали по мере того как жесткая мужская ладонь, поглаживая нежную, как атлас, кожу двигалась вверх по ноге, приближаясь к треугольнику темных волос.

***

В ночном небе висели освещенные окна небоскреба; багровые сполохи реклам сопровождались игрой острых теней, прыгающих по грубому бетону стены. Вымощенный каменными плитками проход уводил в темноту, затем раздваивался, продолжаясь широкими лестницами, не освещенными и почти невидимыми в ночи. Каблуки мужчины-европейца отчетливо простучали по бетонным ступеням. Сверху послышался шум мотора, надвинулся и скрылся свет фар, и вновь сгустилась душная тьма.

Мужчина посмотрел на часы, затем оглядел пустынное пространство под эстакадой. «Здесь, что ли? Вроде бы здесь».

За нижней лестницей, полускрытой цилиндрическими опорами, на каменные плиты падал свет из маленького бара. Стеклянную дверь окружала полоса матово-серой стали, рядом поблескивали бронзовые иероглифы с искусственно наведенной патиной. Внутри бар был пуст, лишь китаец за стойкой отложил вечернюю газету, обернулся к гостю и спросил на английском:

– Добрый вечер, сэр!

–Добрый. Можно чашку кофе?

– Конечно, сэр. Два доллара.

– Сдачи не надо.

Противоположная стойке стена была выложена мелким темным кирпичом, в центре ее светилось восьмиугольное панно. На молочно-белом фоне – красный китайский дракон в виде знака «Инь-Ян»: золотистая чешуйчатая спина скрутилась волной, на месте положенной точки – широкая когтистая лапа, на месте другой – шипастая башка с длинными усами.

Европеец устроился в дальнем углу, попробовал кофе, затем щелкнул замками тонкого кейса из шоколадно-блестящей крокодиловой кожи, разложил перед собой несколько листов и углубился в чтение. Он был невысок, но крепок, широк в кости. Крупные жилистые мышцы проглядывали из-под белой рубашки в желтоватую полоску, дополненной ярким желто-белым галстуком; серые отутюженные брюки казались чуть широковатыми в бедрах; на узком кожаном ремне висел плоский сотовый телефон. На южном солнце мужчина загорел красным загаром северянина, с веснушками по всей коже. Короткопалые кисти поросли редким светлым волосом, прическа была короткой, от широкого лба поднимались залысины. Круглая бородка и усы окружали небольшой, твердо очерченный рот. Узкие серые глаза смотрели холодно, но вместе с тем чуть тревожно – таилось в них что-то от поздней молодости, не до конца сменившейся матерой мужской зрелостью. При взгляде на этого человека не оставляло ощущение странной двойственности: казалось, он мог быть надежным другом, но мог оказаться и полным подонком. Или тем и другим сразу. А чему тут, собственно, удивляться: в любом человеке сидит подонок, и не давать ему воли – всего лишь вопрос самоконтроля.

У входа послышались шаги, отворилась дверь, и в бар вошел новый гость – крупный широкоплечий китаец в темно-синем костюме; в электрическом свете переливались муаровые узорные круги, вытканные по дорогому шелку. Кожа на щеках китайца была смуглой и неровной, она маслянисто поблескивала в холодном неоновом свете. Жесткие черные волосы косо падали на широкий потный лоб.

Внимательно оглядев бар, китаец подошел к стойке и бросил бармену смятую купюру:

– Scotch, double, and ice (Виски, двойной, со льдом! (англ.))

Взяв виски, гость подсел к европейцу, приветственно приподнял стакан перед первым глотком.

– Cheers!( Твое здоровье! (англ.)).  Как дела, Эндрю? – спросил он на знакомом им обоим языке.

Европеец ответил медленно и размеренно, не отрываясь от бумаг:

– Меня зовут Андрей.

– Это не то же самое?

– Это по-русски.

– Ну, а я Чен. Как дела, Андрей? «Так и есть – ждал Чена, вот тебе Чен».

– Тебя надо спросить, – ответил Андрей.

– Ну так спроси.– Китаец, усмехнувшись, пригубил из стакана.

– Что происходит? Весь день меня «пасли», еле оторвался. Я не Джеймс Бонд. Мое дело – привезти и отдать, а в свои игры вы сами играйте.

Так оно и было. Капитан запаса Андрей Николаевич Шинкарев не был Джеймсом Бондом ни по натуре, ни по служебным обязанностям. Он был международным курьером небольшой фирмы, посредничающей в экспорте российского вооружения и техники. Что за должность – курьер, знает тот, кому известна статистика тайных операций, как государственных, так и криминальных. Статистика же говорит о том, что девяносто процентов провалов случается именно на доставке и передаче информации, изделий либо денег. А потому настоящий курьер, способный защитить доставляемый объект, унести ноги от опасности и, наконец, внятно объяснить клиенту, что именно он привез, – отнюдь не мальчик на побегушках, а классный, хорошо оплачиваемый специалист, на подготовку которого истрачены большие деньги. Шинкарев и был таким специалистом, работавшим значительно больше головой, чем кулаками и ногами.

И его совсем не радовала перспектива кросса по незнакомому городу, да еще со стрельбой в собственную спину.

В этом южно-азиатском порту он оказался проездом, возвращаясь в Россию из Вьетнама. Его фирма-работодатель поставляла туда оборудование для концерна «Вьетсовпетро», которая выдавливала американскую «Амоко» с нефтяных месторождений залива Бакбо. Прессовали янкесов крепко, хотя обошлось без трупов. В последний день командировки пришел приказ начальства – курьеру сделать небольшой крюк, забросив посылку в столицу «азиатского тигра», а потом через Сингапур лететь в Петербург. Там, в Питере, и находилось рабочее место Шинкарева. Задание казалось простым, но что-то явно шло не по плану. Вопрос – что именно?

–Извини, некогда объяснять, – сказал китаец, – давай, что привез, и уходим. Если выйдем тихо, считай, что проблем у тебя нет.

– Забирай. Здесь все бумаги и еще вот это. – Андрей передал компьютерный диск в прочном алюминиевом футляре. – Электронный каталог на все детали. Как и просили – по натовской классификации.

– О'кей. – Чен сложил кипу вдвое, провел крепким ногтем по сгибу и, уложив бумаги в пакет, спрятал его под куртку вместе с диском. – Так целее будет.

– Можно позвонить по сотовому? – спросил Шинкарев.

– По делу?

– Да.

– Лучше не надо. В городе работает «Селлтрэк» ^[1]. Сверху, с эстакады, послышался шум машины. Он затих неподалеку, потом на бетонной лестнице послышались осторожные шаги.

– Ну вот, – заметил Чен, – проблемы у тебя есть.

– За нами? – кивнул в сторону входа Шинкарев. Вот теперь он был спокоен – по-особому, как всегда перед схваткой.

– За мной, – ответил китаец, – но пришьют обоих. Ты готов?

– Погоди секунду.

Шинкарев сделал нечто странное – достал из кейса что-то завернутое в хрустящий целлофан. Это оказался квадрат плотной ткани цвета хаки. В углу, в центре темного застиранного пятна, виднелось круглое отверстие с обшитыми краями. С другого угла был срезан сгоревший кусок; вдоль обреза шла убористая надпись синей шариковой ручкой: «Майкопская механизированная бригада, г. Грозный, 1-9 января 1995 года».

В ту роковую ночь Андрей оказался в Грозном почти случайно: ему нужно было снять на видео работу нового орудия «Нона-СВК», установленного на БТР-80 и стреляющего снарядами, корректируемыми по лазерному лучу. Потом видеозапись должны были представить индийцам, будущим покупателям. В горячих точках Андрей бывал и до того, потому отправился, как он считал, в обычную командировку, а попал в такое, о чем с тех пор днем не вспоминал вообще, а ночью – лишь в кошмарных снах. А вот платок, называемый в армии «банданой», брал с собой в командировки – специально для таких случаев, как сейчас.

Туго обвязав голову, он защелкнул браслет часов на руке, потом глубоко и расслабленно вздохнул, сжал и разжал правый кулак. «Вот так – и, Господи, благослови!» Лицо стало отрешенным, глаза неподвижными:

– Пошли.

Тут у Чена возникла новая мысль. Он обернулся к Андрею:

–Сиди на месте. Делай вид, что пьешь кофе и никуда не торопишься.

Сам он подошел к бармену и обменялся с ним несколькими фразами, затем вернулся, но садиться не стал.

– Что ты ему сказал? – спросил Андрей.

– Что мы вызвали такси. Попросил выйти и взглянуть, не за нами ли пришла машина. – Приготовься.

Шинкарев достал из кармана небольшой металлический цилиндр.

– Что это? – прошептал китаец.

– Светошумовая граната.

– Грамотно...

Бармен с сомнением посмотрел на Андрея в «бандане», приотворил дверь и неуверенно вгляделся в темноту. Оттуда раздалось негромкое шипенье – стрелял автомат с глушителем. Пули ударили по стене, полетели крошки бетона. Лопнуло, посыпалось стекло из двери, со звоном разлетелся один из белых плафонов в баре. От рубашки на спине бармена отлетели два сгустка крови, он повалился на усыпанный стеклом пол, захрипел, оскалив окровавленные зубы.

–Начали! – послышался шепот Андрея, и сквозь разбитую дверь из бара вылетела граната, прорезав ночь огнем и грохотом.

–Вперед!

Одновременно с разрывом на улицу ринулись двое и сразу же перекатились по земле в разные стороны. Там, куда устремился китаец, резко хлопнул пистолет, ударилось об асфальт человеческое тело.

Андрей, привстав, заметил метнувшийся к нему силуэт. Кривой клинок ножа-кастета с хрустом врезался в кейс, в последний момент подставленный под удар. Едва успев подняться, Шинкарев стопой ударил по колену нападающего, добавив «вилкой» ладони ему в горло. Захрипев, противник рухнул, будто подломился в коленном суставе, Андрей же выхватил у нападавшего кастет, развернул корпус и с грудным «хэй-и!» нанес быстрый секущий удар по чьей-то руке со стилетом, которая внезапно появилась сзади.

Загремел об асфальт кинжал, брызнула кровь, человек инстинктивно схватился за перерезанную на запястье артерию, а миг спустя лезвие кастета рассекло ему лицо. Обливаясь кровью, второе тело рухнуло на землю. Послышалось шипенье автомата, но с противоположной стороны вновь ответил пистолет. Автоматная очередь сбилась, пули, высекая искры, защелкали по асфальту – похоже, автоматчика ранили.

«Так. А дальше что?» Отшвырнув кастет, Андрей бросился за угол, в темноте чья-то рука поймала его за рукав и потянула в совсем уж непроглядную темень. «За мной!» – шепнул китаец и скрылся в узком проходе.

Сзади донесся вой полицейских сирен, послышались топот и крики. Перед Андреем мелькнул поворот, еще один. С писком дорогу пробежала крыса, еще одна спрыгнула с переполненного мусорного бака. На фоне лунного неба чернели переплетения железных лестниц, уходили в высоту смутно-серые стены, увешанные газовыми трубами. После пятнадцати минут бега по закоулкам китаец остановился.

– Стой! – тихо скомандовал он, убирая под куртку черный «Глок». – Дальше – люди. Приведи себя в порядок. – Повреждений в его костюме не было заметно, спрятанные под одеждой пистолет и бумаги снаружи не просматривались никак. «Склад у него там, что ли?» – подумал Шинкарев, отряхивая брюки.

– Откуда у тебя граната? – спросил его провожатый.

– В Сайгоне купил, на барахолке. Думал, так, игрушка, а вот – пригодилась.

– В Сайгон теперь китайцам ходу нет, – задумчиво произнес Чен.

– Что?

– Ничего, это я так.

Плюнув на ладони, Андрей стер пятна бетонной пыли с туфель. Снял порванный галстук, сунул его в пробитый кейс, а кейс затолкал глубоко в мусорный бак. Платок с головы, аккуратно сложив, спрятал в карман. Увидев пятна чужой крови на его брюках, Чен задумался, но через секунду-другую махнул рукой:

–  Сойдет.

Некоторое время они молча шли по задворкам. Из-за ближнего поворота уже показались отсветы реклам, послышался гул двигателей и гудки автомобилей, говор людей на оживленной улице.

Китаец снова остановился:

–По улице пойдешь за мной в трех шагах.

–Куда идем? – спросил Андрей.

–Туда, где нас ждут.

–Кто ждет?

–Вонг.

–Что за Вонг?

–Один вьетнамец. Тебе неинтересно.

«Кто тут решает, что мне интересно, а что нет?»

–А почему ждут нас?

–Думал, что меня, но теперь – нас. Шао бао! ( Меньше слов! (кит.)) – оборвал разговор китаец. – Пошли.

Глава вторая

Вынырнув из-за угла, Андрей с Ченом двинулись по оживленной улочке, ведущей к какой-то авеню. Перед витринами магазинов, закусочных, китайских аптек, идущих сплошным фронтом в первых этажах, располагались ряды лотков с тропическими фруктами, дарами моря, травами и еще чем-то экзотическим, делая проход совсем узким. Гул азиатской толпы, разбавленной европейцами, неграми и индийцами, прорезали звонки и крики рикш, слышалась китайская музыка – с десяток мелодий мурлыкало из распахнутых дверей. Разноцветные сполохи реклам переливались на белых рубашках, быстрая игра теней превращала оживленные лица в подобие карнавальных масок. Светились большие красные шары с длинными золотыми кистями, ряды неоновых иероглифов перемежались вывесками на английском.

В аптеке на полках стояли многочисленные склянки, перед ними столики. Почтенный господин в сером китайском костюме брал палочками поджаренное мясо кобры, запивая его густой змеиной кровью. В потоке прохожих мелькали китаянки в узких брюках и легких цветастых блузках. На правильных овалах лиц блестели веселые миндалевидные глаза, смуглые щеки цвели нежным румянцем. Чен, фильтруя взглядом поток пешеходов, особенно пристально разглядывал девушек, но не заметил ту, что двигалась навстречу. Она была одета в белое платье с открытым верхом с красными цветами по подолу; треугольное скуластое лицо с маленьким круглым подбородком почти целиком скрывалось за темными очками и копной густых волос, блестевших в переливах неона.

Заметив в толпе китайца и бросив многозначительный взгляд на его мизинец с золотым кольцом, девушка указала на «цель» легким кивком головы и щелкнула пальцами. По этому знаку двое парней в комбинезонах, несших какой-то ящик, сделали вид, что споткнулись, и резко двинули свой груз под ноги китайцу. В тот же момент они с двух сторон заблокировали его руки и быстро ощупали куртку. Один из «носильщиков» выхватил бумаги и перебросил их девушке – та ловко поймала пакет и ускорила шаг, стремясь затеряться в толпе. Но тут из-за спины прохожего вылетела рука в рукаве с узкими полосками, ребро ладони Андрея врезалось китаянке в шею.

– Bitch! (Сука! (англ.)) – прохрипел Чен, ударом локтя по ребрам «выключив» одного из нападавших. Крутнувшись, он резко толкнул парня на нож его дружка и завершил схватку ударом ноги. Шинкарев успел выхватить бумаги у шатающейся девушки, когда подскочивший Чен со всего маху ударил ее в живот соединенными кулаками. Девушка отлетела на пирамиду киви, уложенных на лотке, и опрокинулась вместе с фруктами.

–   Сюда! – рявкнул китаец, схватив Шинкарева за руку и втаскивая его в ближайший магазинчик.

–   За мной! – снова скомандовал он, перемахнул через прилавок и плечом распахнул дверь в подсобку, одновременно оглядываясь на вход.

В подсобке стоял мутный красноватый полумрак. В центре несколько человек играли в карты на перевернутом алюминиевом баке, передавая по кругу «косяк». Попахивало марихуаной. В углу раздавалось отрывистое дыхание, ритмично подергивались согнутые в коленях женские ноги, между которыми мелькал мужской голый зад. При виде незваных гостей игроки попытались вскочить и схватиться за ножи, но ближайший к Чену тут же полетел на пол от удара ногой, остальные замерли под дулом пистолета.

– Выход?! – прорычал китаец и бросился к указанной заробевшим картежником задней двери.

По пути подскочив к застывшей паре, он пинком отбросил мужчину, а женщину схватил за волосы и выволок в темный проулок – точь-в-точь как тот, по которому они с Андреем уходили из бара. Зрелая полногрудая китаянка, запутавшись в кружевных трусиках, спущенных до лодыжек, в ужасе повалилась на землю.

Китаец, наклонившись к ней, произнес раздельно и четко:

– Сейчас ты выведешь нас на Хоризон-драйв. Выведешь тихо и незаметно. Потом уйдешь. А нет... – Он приставил ей пистолет ко лбу.

Женщина молча кивнула, натягивая под платьем трусы, поднялась с земли и так же молча двинулась в темноту. Следом пошел китаец, за ним, оглядываясь, Андрей. Минут двадцать они быстро шли дворами и узкими проходами, бросками пересекали слабо освещенные улицы и снова уходили в темноту. Наконец китаянка остановилась и что-то сказала, жестом указав направление.

– Си-сэ! (Спасибо! (кит.)) – поблагодарил ее Чен, вложил в ладонь банкноту и подтолкнул в спину. Женщина тут же скрылась в темноте.

–   Человек и джентльмен, – усмехнулся Шинкарев.

–   Что?

–   Не важно.

–   Заткнись, раз не важно! Тем же порядком, в трех шагах за мной, пошел!

«Гавкает еще, зараза! Хотя он прав – рано я расслабился».

Это Шинкарев верно подметил – завывая сиреной, озаряя темноту синими мигалками, из-за угла вдруг вынырнул бело-синий «форд» с надписью «Police». Из машины выскочили узкоглазые блюстители порядка в белых рубашках с короткими рукавами, вытаскивая пистолеты.

–  Hands up! Stand still! Руки вверх! Стоять смирно! – заорали они по-английски и по-местному. Подобные команды Андрей слышал не раз и, наверное, смог бы мирно разрулить» ситуацию. Но спутник повел себя слишком резко. Грохнул выстрел, один из

фараонов согнулся, схватившись за живот, второй сцепился с Ченом. Андрей свалил ближайшего копа круговым ударом ноги, ребром ладони по шее «отключил» водителя. Вышвырнув его из «форда», прыгнул за руль и рванул наугад в темноту, вдоль узкого вонючего канала, на черной воде которого сгрудились узкие длинноносые лодчонки. Две из них с громким плеском перевернулись, когда в канал улетел сшибленный «фордом» рикша. Затем над белым капотом взметнулись чьи-то ноги, с грохотом разлетелись в  стороны какие-то доски; Андрей гнал и гнал, круг света прыгал по выщербленному асфальту, гнилой штукатурке стен и ржавым оконным решеткам. Стена вдруг выскочила из темноты, перегородила дорогу; взвизгнули тормоза, машина, разворачиваясь, пошла юзом к каналу. В последний момент Шинкарев вывалился из нее и покатился по асфальту, а белая туша коповского «форда», снеся хилый парапет, ухнула в черную воду. Вскочив на ноги, Андрей метнулся в узкий проход, локтем «под дых» наглухо вырубил встречного, не разбираясь, кто таков (любой свидетель был лишним); повернул за угол, пробежал еще метров триста и остановился перед дверью, за которой звучали музыка и слитный гул голосов.

Пока Андрей сидел за рулем, мелькнула мысль: на кой черт ему этот китаец со своими проблемами?! Дело сделано, товар передан, а сейчас надо связаться с питерским начальством, и пусть его выводят по собственным каналам фирмы. Проще было сделать это до стычки с фараонами, но если свои захотят, вытянут в любых обстоятельствах – слава Богу, не в первый раз. Как сказал бы в наши дни Тарас Бульба: «Нет святее уз товарищества, чем общество с ограниченной ответственностью!» Правда, звонить лучше не по сотовому, а по какому-то другому телефону. Возможно, в этом баре такой найдется.

Внутри было шумно, полно народа: черного, белого, желтого. Мелькали белые форменки американских матросов рядом с платьицами китайских шлюх; голые кирпичные стены почти скрывались в клубах табачного дыма, подсвеченных ярко-синими неоновыми трубками. Рядом со стойкой Шинкарев заметил то, что требовалось – массивный никелированный телефон-автомат еще старого образца, с прорезью для монет. За стойкой стоял бармен-негр в белой рубашке, с «бабочкой»; синие отсветы пробегали по лоснящейся «морде лица».

–   Виски, – бросил Андрей по-английски бармену. – И мелочи на сдачу, чтоб позвонить.

–   Конечно, дружище, – бодро ответил тот, покачивая плечами в ритме «рэгги».

Тяжелый стакан с «Джонни Уокером», пущенный твердой рукой, подъехал по стойке прямо к телефону. Лихой негр – откуда он в китайском городе? А смешно все-таки: «який ж ты гарний украиньский хлопец, когда ты нигр?.. » – думал Шинкарев, пока пальцы давили на кнопки. На стене у автомата фломастером был написан номер телефона с пояснением: «Want fucking? Hot European bitches! Call now!» (Хочешь потрахаться? Горячие европейские сучки! Звони сейчас! (англ.))

 – Хай, шеф! – Со своей питерской конторой капитан Шинкарев говорил тоже по-английски, сленгом и тоном торгового агента, которому давно осточертело портово-таможенное крючкотворство.

–   Эндрю на проводе! Ну, мы, короче, шипмент сделали, разгрузились нормально. Инвойсы я передал, куда велено.

–   И что? – В сухом «бизнес-инглише» начальника сквозила тревога, поскольку звонок в контору означал, что у курьера серьезные проблемы.

–   Да все выйти не можем, будь оно неладно, – все так же лениво продолжал Шинкарев. – Санитарный контроль прицепился. Обложили, суки, конкретно. Такие дела.

–   Понятно.

–   Вы там это... задницами-то шевелите, чтоб нам выйти вовремя. Не то партнеры неустойку выкатят.

–   Про это не думай. Ты как, хорошо сидишь? – спросил шеф. – Местные знают, где ты?

–   Сижу-то я нормально, только времени мало. А знать они не знают, зачем им знать? Верно я говорю?

–   Сможешь позвонить через полчаса? – спросил начальник.

Андрей подумал пару секунд:

–  Звякнем, понятное дело.

Если придется уйти отсюда раньше, черт с ним, сделает звонок с сотового. Хоть это и нежелательно.

            – Ну, давай, – закруглился начальник.

Положив трубку, Андрей посмотрел на небольшую сцену, на которой выделывался какой-то китаеза, рявкая блестящим саксофоном, будто он второй Дюк Эллингтон. Впрочем, это как раз то, что нужно, – требовалось расслабиться, отпустить нервы, хотя бы на несколько минут. Андрей вообще любил блюз; особенно ему нравилось в таких вот портовых кабаках, в легком хмелю, среди международных шлюх и табачного дыма. Сам он не играл ни на каком инструменте, а свои творческие способности проявлял исключительно в китайском мордобое да эротических приключениях с туземными женщинами всех континентов. Уж тут что было, то было – из песни слов не выкинешь. В курьерских кругах вообще считалось, что ежели командировочный мужик не нашел себе бабы в дороге или в пункте назначения, то никуда он и не выезжал.

–  Есть у тебя план города? – обратился Шинкарев к бармену.

–  Ясное дело, дружище. Вот где мы с тобой. Сечешь?

–  Понятно. А где Хоризон-драйв? Та-а-ак, тоже понятно. Я пока посмотрю план, а ты плесни мне еще. Дернем с тобой по маленькой, а?

Чен вел его туда, на Хоризон-драйв. Как это случилось, что фараоны перехватили их на самом подходе? А план пусть будет под рукой: если из конторы дадут новые координаты встречи, Андрей уже не будет спрашивать бармена, – сам найдет нужное место, для конспирации ведя пальцем совсем в другом направлении.

–  На работе спиртного ни-ни, извиняй, дружище, – ответил бармен, поднимая стакан шипучки и все так же поводя плечами. – А ты держи. Cheers!

–  Cheers!

Поглядывая на свой «ориент» и держа план на коленях, Андрей снова повернулся к эстраде, на которой виляла бедрами китаянка-стриптизерша, медленно задирая подол блестящего платьица.

***

В Петербурге звонок Шинкарева принял Геннадий Сергеевич Дробышев, директор представительства кипрской компании «Лимассол инвестментс Лтд», еще недавно носивший погоны полковника ГБ. Кроме бывшего полковника, в кабинете находился секьюрити-менеджер фирмы, бывший майор Петр Степанович Лазаренко. Впрочем, никто из персонала фирмы не считал себя «бывшим» – «там, где нужно» шла выслуга лет и присваивались очередные звания.

В данный момент проблема была серьезной и решать ее требовалось быстро.

–  Осложнения у курьера? – переспросил секьюрити-менеджер. – Придется вытаскивать по страховочному каналу.

–  Есть такой?

–  Канал-то найдем, но... – протянул майор Лазаренко.

–  Что такое?

Петр Степанович молча полистал блокнот, наконец отыскал какую-то запись:

–  Я вот что думаю, товарищ полковник... виноват, господин директор. Толковал я утром со знакомым хлопцем из Большого дома. Хлопец этот шизиков пасет. Разных, в том числе и тех, что на Восстания кучкуются.

–  Каких еще шизиков?

–  Сейчас... а, вот: «Фалунгун-Дайфа». Китайская секта, вождь Ли Хун Джи, по его собственному утверждению, воплощенный Будда. Секта создана на деньги ЦРУ, начала работать в Америке и Канаде, в среде китайских эмигрантов, но всеми силами пробивается в КНР. По всему миру уже больше двухсот миллионов последователей, сто миллионов только в Китае. Остальные – европейцы, штатники, ну и наши придурки.

–  Цель?

–  Главная цель – раскачать политическую ситуацию в континентальном Китае, чтобы повторились события на площади Тяньаньмэнь. После чего поставить в стране проамериканский режим, кого-нибудь вроде чанкайшистов с Тайваня. Параллельно секта действует и в Юго-Восточной Азии, выполняя главную установку Америки: стравливать Китай с тамошними режимами. Сами китайцы фалунгуновцев бьют нещадно и сажают при первой возможности. Похоже, всерьез их опасаются^[2].

–  A y нас-то они что делают? – спросил директор заинтересованно, одновременно с беспокойством взглянув на часы.

–  А что у нас «Аум сен рикё» делала? Вот и эти то же самое: вдох-выдох, два притопа, три прихлопа. Духовный путь, одним словом.

–  Двумя словами, – машинально поправил начальник. – И что?

–  Понимаете, Геннадий Сергеевич, они ведь не просто так здесь пасутся. Я тут поднял материалы по сектам, очень оказалось любопытно. Секту Муна вводил в Россию небезызвестный Олег Калугин, а сейчас ее прикрывают правозащитники из «Хельсинкской группы». Виссарион, который в Сибири Город Солнца строит, американские гранты получает – как экологическая организация. И все они так^[3].

–  Ну хорошо, а мы-то здесь при чем? Ими что, заниматься некому? Тем более при чем тут наш курьер?

–  Заниматься-то есть кому. И занимаются. Вот только хлопец мой сказал, что суета какая-то пошла в «Фалунгуне», среди «просветляющихся». Ходит слушок, что вскорости грядет на земле Царство Будды, и начнется оно аккурат с той страны, где Андрюха сейчас ошивается. А в Большой дом, в отдел нашего хлопца, пришла информация, что эта самая «Фалунгун-Дайфа» на днях открыла представительство в Саудовской Аравии. Обязавшись, правда, ничего не проповедовать правоверным.

–  То есть прямо в логове у ваххабитов?

–  У самых что ни на есть. А надо сказать, означенные ваххабиты ведут партизанскую войну в горах той азиатской страны и желают оттуда же начать создание Царства Аллаха. Интересный расклад получается? А главное, в той стране сейчас наших нет, кроме консульских. Но с канцелярских-то крыс что возьмешь, да и кто мы такие, чтобы на нас консульство работало?

–  Частная контора, если формально.

–  Вот именно. То есть Андрюху они вытащат, если уж припечет, но не более того.

Директор снова взглянул на часы. Вот-вот должен был позвонить Шинкарев.

–   Так что, с Лубянки просят посодействовать? Или из Ясенево?

–   Ну, просить-то не просят, – покачал головой секьюрити-менеджер. – Они даже не знают, что мы в курсе насчет ожившего Будды. Хлопец наш правильно понимает ситуацию, язык за зубами держит. Но ведь кто знает, какие перспективы тут откроются? То есть именно для нашей конторы.

–   Короче, Степаныч, твои предложения?

–   А не задержаться ли там Андрюхе, у наших партнеров? Понюхает, пощупает, глянет, что к чему. Вы же помните Чена?

–   Помню.

–   Так вот, он мне звонил на неделе. Говорил, что ему русский парень в горах нужен. Пусть Чен и потолкует с Андрюхой, если дело серьезное.

–   Что-то в этом есть... – задумался Геннадий Сергеевич. – Только сомневаюсь я, что Шинкарев там один справится. Мужик он неглупый и не трус, но ведь самостоятельного оперативного опыта у него нет. Да и хитрости, если уж честно. Обведут его китайцы, как пить дать. Волки же! Справится?

Директор помолчал, взвешивая «за» и «против». Да, капитан Шинкарев не трус. Имеет боевой опыт, неплохой организатор бизнеса, скажем, или не крупной боевой операции. Правда, не интриган, не любит психологической борьбы. Характер прямой, даже простоватый, тем не менее, осторожен и обладает житейским здравым смыслом, недаром рос в голодной советской провинции и воспитывался в полууголовной культуре сибирского скалолазания. Словом, были «против», но были и «за».

–   В горах точно справится, – уверенно ответил майор Лазаренко. – Тут претензий не будет. А насчет прочего... может, там и нет ничего, одни разговоры. А мы к нему Костю пошлем на усиление. Все равно ему в тот район ехать.

–   Разумно. А выводить как?

–   Так Костик и выведет через свое посольство. Только не сейчас, попозже. А нехорошее что случится, мы Андрюхе памятник поставим. На малой родине, перед сельсоветом. Оно и дешевле выйдет, чем на греков-то тратиться...

–   Ты мне брось это, про памятник! Костя знаком с Шинкаревым?

–   Насколько я знаю, нет. Вот с Ченом знаком, это точно.

–   Хорошо. Давай, Степаныч, свяжись с Ченом, и быстро! А Косте я сам позвоню. Сюда его вызову, давно нам поговорить надо.