Текст книги "Хождение за три неба"

Автор книги: Вн. Аверкиев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 38 страниц)

– Я помню об этом, милорд Офеня. Речь шла лишь об этом забавном случае, и только! Но вы, как я вижу, не расстались с мыслью использовать умалишённых в качестве жестяных рупоров для передачи чужих слов? Вот и сегодняшний ваш визит в королевскую больницу…

– Это единственная на сегодняшний день полностью не исчерпанная тема, Фергаттир. Надо пробовать, экспериментировать, выжимать из ситуации хоть какой-то результат.

– Да ведь и я о том же! Вы просто недослушали меня, милорд Офеня. Всё дело в том, что…

Всё дело оказалось в том, что вал слухов о счастливом избавлении от сумасшествия учёного географа достиг ушей одного маркграфа. А у него был сын. Ну, сначала, как вы догадались, была жена. Я ничего не хочу сказать о бедной женщине, она уже более десяти лет ждала мужа в семейном склепе, но, видимо, причина была всё же в ней. Так вот, у маркграфа был сын. Молодой ещё парень, лет на шесть моложе меня. Последняя опора и надежда отца, лучшая партия для большинства невест королевства и, возможно, будущий лейтенант гвардии. Всё бы это сбылось, если бы не чёрная завеса сумасшествия, перечеркнувшая его чело… И планы на будущую счастливую жизнь. В местную психушку его, естественно, не сдавали, отец держал его в замке, но выйти из отведённого ему этажа парню, видимо, было не суждено… И тут старый маркграф услышал о нашем географе. Вы что подумали? Во-о-т! И маркграф подумал так же. Короче – он уже мчался в столицу со своим сыном с восточной окраины королевства.

– …и я подумал, милорд. Если вы не отказались от своих планов насчёт… хм-м… ущербных главою, то, может быть, вы возьмёте с собой и этого парня, а? Ведь этому мастеру… как его… ах, да неважно, удалось обмануть судьбу? А? А его отца я отлично знаю и ценю, он был другом и наперсником моего. Что вы на это скажете, милорд?

– Что я могу сказать, Фергаттир? Для вас это выход и ещё одна попытка, не ударив пальцем о палец поймать в воздухе золотой. Не спорьте со мной! Вы знаете, что я прав… Но я даже не об этом. Вы почему-то уверены, что случай с географом это норма, а не исключение. А я хочу напомнить вам о появившейся на той лесной полянке могиле… Да, не совсем в тему, я понимаю, но для парня эта попытка может кончиться ещё одной свежевыкопанной ямой. Он и так не живёт… я понимаю… Я отлично понимаю устремления его отца. Но одно дело – это несколько набранных в Королевской больнице сумасшедших без каких-либо живых привязанностей и родни. И совсем другое дело – это молодой аристократ, ненавязчиво пододвигаемый ко мне королём. Я уж не говорю про ту атаку, которую на меня завтра поведёт совершенно потерявший рассудок маркграф. Он заставляет себя видеть лишь одну картину – его сын, живой и здоровый, стоя на полянке, недоумённо осматривается вокруг. Типа: «А где это я»? Маркграф не хочет видеть молчаливо стоящие рядом факелы. А мне надо, чтобы они заговорили, в конце концов! – Я почти проорал последнюю фразу и грохнул кулаком по столу. Олеся вздрогнула и легко коснулась моего плеча. Дед пробурчал что-то вроде: «Прошу вас, милорд…» Я немного помолчал, перевёл дух и успокоился. Эх, нет тут моих чёток! А жаль… Налил себе полный бокал какого-то самогона и выпил половину.

– Там, под землёй, уже лежат пятеро. Их приказал убить я. Да, я! И пусть это всего лишь куклы. Но помните – они недавно были живыми людьми! – Я обвёл всех тяжёлым взглядом. – На кону стоит гораздо большее. Жизнь людей в королевстве, да и демонов, впрочем, тоже… И я, не раздумывая и не жалея, буду менять и безжалостно использовать свои инструменты и заготовки ради достижения главной цели.

В комнате повисла напряжённая тишина. Король на меня старался не смотреть. Архимаг не смотрел на короля. Он его почему-то боялся и уважал. Дед по привычке ушёл из поля зрения и сделался незаметным. Олеся и так была сзади. А на двух аристократов короля не смотрел уже я. Я давил взглядом Фергаттира. Король ёжился и не отрывал свой взгляд от угла.

– А впрочем… У вас ведь лёгкая рука, Фергаттир. Дайте молодому человеку патент на участие в переговорах. И он либо умрёт героем, выполняя ваш приказ на благо Родины, либо станет совершенно здоровым…

Король с надеждой посмотрел на меня покрасневшими глазами.

– Либо…

– Либо сумеет начать переговоры и умрёт по их окончанию. Как только факел выйдет из его мозгов…

Глава 9

Я отправил четырёх психов из столицы к месту переговоров кавалерийским конвоем. По времени это было довольно быстро. Сумасшедшие – почтовой каретой, а эти казаки – на своих четырёх. Суток трое всего. И все довольны. Особенно я. Возиться с неадекватной делегацией королевства мне не хотелось. Я им не таксист, на Шарике развозить всяких ораторов. Жириновские местные… Вот бы кого я с удовольствием привлёк! Сам бы под ручку к факелу притащил. Но есть опасение – Вервольфович заговорит демона, однозначно! Он сам его с ума сведёт. Я представил себе главного демократического либерала страны, вещающего в Думе с демоном за плечами – и ничего, ни испуга, ни негодования, ни удивления… Даже мурашки по спине не пробежали! Видимо, привык к тому, что сын специалиста по внесению удобрений в землю давно уже не говорит сам. Он успешно продаёт свою глубокую глотку. Кому ни попадя, кто больше тугриков отсыплет, кто большую чушь сморозит. Местным до него, как омару до Китая раком… Не та школа, не тот класс. Вот поэтому пусть трясутся в карете. Достали они все меня своими слюнявыми мордами. Я и так уже влез в это болото по самую шею. А как всё хорошо начиналось! Бац – фляга с вином! Бац, бац – золото-бриллианты разные! Бац – приглашение повизитировать на природе, одуванчики понюхать… И в конце концов – бух! Прямо в лобешник – война у нас тут, милорд. Вы уж выручайте…

Я с раздражением задёрнул молнию на сумке. Гадство! Вот, полюбуйтесь, ноготь сломал. Не-е-т, пора заканчивать эту бодягу. Меня котишка на Незадаче ждёт, мне с ним интереснее, чем с местным бомондом. Вот, опять! А-а, ну этого я хотя бы ожидал.

– Маркграф Ниссурский с сыном, милорд!

Я тяжело вздохнул.

– Давай, Шурка, запускай этого филателиста… Сам не уходи, побудь тут, на подхвате. Долго я с ним возиться не намерен.

Сурово стуча высокими сапогами по дорогому паркету, в комнату зашли двое. Шляпы в руках, уже хорошо – и мне не надо никаких антраша делать.

– Милорд… милорд… – два коротких кивка. Кто сказал, что этот парень сумасшедший? Вполне нормальный парень, молодой, небритый, волосы слежались под шляпой, воротничок рубахи несвежий. Вот только взгляд его сразу настораживает. Старательно избегающий вас, и с дымкой какой-то…

– Что привело вас ко мне, господа? Впрочем, я рад! Фенрих, распорядитесь насчёт завтрака…

– Милорд, завтрак может и подождать! Я к вам прямо от короля. А к нему я прямо с кареты. Дело не терпит отлагательств! Умоляю вас, милорд, спасите моего сына!

– Спокойно, спокойно, граф! Тьфу ты! Маркграф, конечно. Я не лекарь, я не могу спасти вашего сына. Единственно, что я могу, это взять его на встречу с определёнными лицами… сущностями. Но я не несу никакой ответственности за результат. А он может быть самым непредсказуемым… Да что вилять и недоговаривать – летальным он может быть! Знаете, что это такое, мосье Ниссурский? И ваш король хорош, мы же говорили с ним! Это должно быть его решение…

– Вы об этом, милорд? – филателист из Ниссура протянул мне скрученный пергамент королевского патента. Лицо, о котором в нём шла речь, старательно шарило взглядом по углам.

– Алессандро, примите… – Шурка взял патент, пробежал его глазами, повернулся ко мне и молча кивнул. – Ну, так в рамках изложенного, граф… Простите, маркграф…

– К чёрту титулы! – прохрипел граф-маркграф. Лицо его налилось кровью, он раздражённо дёрнул рукой и содрал с кружевного воротника какую-то заколку. Она в напряжённой тишине громко запрыгала по паркету. Все невольно проводили этот кусочек золота глазами. – Король дал мне надежду, милорд, а вы не даёте и этого!

Я утвердительно покивал головой.

– Да, не даю… Потому, что сам видел, как оно бывает. Не буду вас обманывать, маркграф Ниссурский, мы подготовились на этот раз как могли. Но у вас тут даже Госстраха нет… Прошлый раз всё закончилось смертью пяти кукол. И нет никакой уверенности, что на этот раз будет всё иначе…

– А этот учёный? Путешественник? Он же выжил? И… излечился… – голос владетеля марки сел и затих.

– Да, излечился. Это не совсем так, но по факту выглядит похоже. Видите ли, вы недаром назвали его – «учёный». Это предполагает определённым образом развитый и дисциплинированный мозг. Мозг учёного, способный быстро и плодотворно работать, принимать мгновенные и единственно верные решения. Я не знаю, что с ним случилось, почему он заработал неправильно. Я не врач, но этот учёный не упустил тех мгновений, поверьте, очень коротких мгновений, когда в его мозги проник демон, и в них что-то щёлкнуло и на миг прояснилось. Он сумел вернуть себе в тот краткий миг своё «я», свою личность. Но это не прошло бесследно. Насколько я понял, учёный был так перепуган, так ошеломлён всем тем, что с ним произошло, что по сути дела бежал от реальности, от своих воспоминаний. И я не дам и ломаного гроша, что это не повторится с ним вновь…

– Мне плевать на его страхи, милорд! Он излечился, вот и всё, что мне нужно! Вот королевский патент, возьмите моего мальчика с собой! Я засыплю вас золотом по колени… по пояс, по самую шею, только верните мне его здоровым…

– Не нужно меня никак засыпать! Вы, между прочим, не первый. Впереди вас стоит король, он многим мне обязан и ещё не начал платить по счетам. Дойдёт дело и до них… А по вашей просьбе всё решено – король своим патентом направляет вашего сына на переговоры. А там – как получится… Либо грудь в крестах, либо голова в кустах. И что-то мне подсказывает, что голова в кустах – это не самое страшное…

– Отдать свою жизнь за короля – гражданин Ниссурский гордо вздёрнул свой небритый старческий подбородок, – это обязанность воинов нашего рода! Но мальчик лишён и этого. – Подбородок горестно пошёл вниз. – Это не самый плохой вариант в нашем случае, милорд, не самый плохой… Мой сын лишён и этого! Он обречён на вечное заточение и забвение… Я, маркграф Ниссурский, делаю свой выбор владетеля и отца и принимаю всю ответственность за судьбу моего сына на себя…

Говоря так, маркграф привычно вынул платок и вытер струйку слюны с краешка рта парня.

– …Он либо вернётся ко мне здоровым, либо падёт на поле боя как воин, и будет оплакан и погребён с честью!

Я пожал плечами.

– На лесной опушке он падёт… Впрочем, это я так, не обращайте внимания. Ну, что ж – решение принято, мосье Ниссурский. Вас известят о дальнейшем.

В лагере кавалеристов ничего, считай, и не изменилось за это время. Так же, позванивая уздечками, уходили на маршруты усиленные патрули, так же дымился костёр, на котором стояло несколько закопчённых котлов, пахло портянками и лошадиным потом.

– Вы всё ещё тут, сотник? Здравствуйте! А я-то, признаться, думал, что у вас теперь и должность, и зарплата другие. Да и отряд побольше! Что? Не надо вам лишних милостей? Правильно! У меня на родине один умный человек сказал: «…минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь…» Запишите, запишите в свою книжечку, это даже полезно! Ну, как себя ведут факелы? Скрытый пост выставляете? Что, демон так и простоял у стола всё это время? Вот вам образец дисциплины, сотник! Вот поэтому демоны вас и лупят и в хвост, и в гриву! Ну, ну – я не смеюсь над вами… Чего уж там смеяться. Сам повидал, что тут творится. А что в ближних тылах делается – жуть! Там так порядок наводят – деревья все в повешенных стоят, да…

Мы помолчали. Потом немного поговорили ещё. Мои рупоры уже прибыли. Психов накормили, дали погулять. Закрепили за ними мужиков с руками покрепче, а норовом помягче. Наши шалаши освежили, покрыли новой листвой. Запах – закачаешься! Комарья стало мало, лето пошло на закат. Да, кавалеристов кормят преимущественно кашей. Если мы хотим, то будут и нам таскать из общего котла. Я повернулся к Шурке. Он кивнул, мол, ничего! Поправим мы это, будет в котлах и мясо. В общем, как обычно. Навалились дела и заботы. Потрепались с сотником ещё пару минут, и мы пошли к себе. Шурка вёл странно спокойного графёныша. Над котелками с ужином уже радостно хлопотал выделенный нам ординарец. Олеся вытряхнула ему из сумки разные вкусности и сухпайки. Я довольно окинул начальственным взором окрестности. Надо бы ординарцу намекнуть, чтобы набрал ягод, в чай будем класть. А так – всё хорошо!

– …ну, хорошо. Повторяю в последний раз. Фенрих, вы отвечаете за сумасшедших. На руки им эти пластиковые стяжки. На всякий случай… Их санитаров-кавалеристов с вами не будет, всё делаете в одиночку. Связанные руки психам не помеха, главное, что они должны, это быть готовыми заговорить. Подаёте мне их по очереди, по моей команде. Очерёдность произвольная… Да, вы же и оттаскиваете трупы в кусты, если что… Дайте команду сотнику выделить вам несколько человек с лопатами.

– Теперь ты, Олеся… На лёжке тебе сегодня тихариться нечего. Автомат оставь. Клиенты, вроде, заинтересованы в нашем общем деле, и никаких неожиданностей выкидывать не собираются. В случае чего – у тебя есть пистолет и капсулы. Ты возьмёшь графёныша… Чёрт, как его вообще-то зовут? Спасибо, понятно, Шурка! Берёшь, значит, графа Фенриз за шкирку и ждёшь моей команды за спинами группы Алессандро. Они идут сначала. Если у фенриха кто-нибудь запоёт, то это просто удача! Но проверяем всех. До графа Фенриз дело дойдёт в самом конце. Не исключено, что после завершения сегодняшнего дня переговоров. Придётся потерпеть… А кому сейчас в королевстве легко? Война ведь у нас… Будёновцы сотника создают и охраняют периметр встречи в верхах, и держат кукол в случае чего. Вроде всё? Ничего не забыл? Ну, присели на дорожку… Стройте своих подшефных. Пошли.

И мы тронулись неспешной и неаккуратной толпой. Шурка, как овчарка, мотался вокруг своих солистов. Олеся молча шла рядом с молодым графом, внимательно поглядывая по сторонам. Я шёл впереди всех, улыбаясь и делая хорошую мину лица. Да, запрятать бы на их территории «монку» не помешало бы более дружескому общению… Сразу бы и речь вспомнили. Но, мне кажется, что процесс пошёл. И демоны заинтересованы в нём не меньше нас.

Потихоньку добрели до попорченного ожогами пластикового стола. Никак его не заменю… С противоположной стороны* поляны, шелестя ветками, вышло пять факелов. Что-то их раз от разу всё больше и больше. Молоко, что ли, переговорщикам дают за вредность?

Я внимательно, держа приклеенную к лицу улыбку, посмотрел на факелы. А этот повыше всех будет. Что-то я не видел его раньше. Хотя, много времени ведь прошло. Подтянулся кто-то из начальства, не иначе. Ну, это на пользу дела. Пора начинать, однако…

Снова набившие оскомину обращённые в пустоту слова приветствия и оглашение повестки дня. Ничего, «Скаф» всё пишет. Потом смонтирует киножурнал «Переговоры высоких сторон в Ялте». Боже мой! Что я несу? Почему в Ялте? Так, собрались, какое-то перестроение у демонов.

Кусты с их стороны зашевелились ещё раз. Невысокий демон вывел ободранную куклу. Ребёнка. Девочку. На первый взгляд – лет двенадцать-тринадцать. Я сжал зубы. Спокойно, они стараются. По-своему…

Кукла, ковыляя, медленно доскреблась до стола. Там она безучастно застыла. Грязные волосы закрывали лицо, глаз не было видно. От этого было ещё страшней. Чистый робот. И ещё этот запах…

Так, а это что-то новенькое. Один из пяти факелов, самый большой, остался на месте, а остальные четыре подошли к кукле. Они окружили её и потемнели, заиграв всеми оттенками фиолетового. Это длилось недолго, а потом девочка упала на траву. Факелы отошли, оставив около куклы одного демона.

Внезапно девочка встала, так же склоня голову и уперевшись взглядом в землю. А потом начался сеанс дрессуры. По неслышным командам кукла мягко бросилась влево, беззвучно побежала, сделала круг, вновь легла, потом присела, встала. Я кивнул: для нас давно уже не секрет, что демоны способны управлять куклами. Значит, у них есть сигналы, способные донести до немертвых определённую информацию и прямые команды. Это очень хорошо. Диалог, видимо, возможен. Только вот в чём проблема – я-то ещё живой, и менять этот статус в ближайшие несколько десятилетий не собираюсь. Нужна речь или другой свод сигналов, понятный нам обоим. Так, факел, давай! Напрягись!

Факел напрягался, он старался, как мог, но у него мало что получалось. После всех перебежек и приседаний, демон зашёл в тельце ребёнка. Кукла подняла голову и раскрыла рот. Я замер. Вот сейчас, ну, давай, давай… И демон дал. Над застывшими в тишине людьми и факелами потянулись длинные немузыкальные вопли… Провал. Это было ясно даже демонам. За спиной куклы появилось пламя, а она безжизненной кучкой рухнула на землю. Один – ноль. Я вздохнул и глянул на фенриха.

– Давай первого!

Шурка потащил к нам первого психа. Факелы засуетились, закружились, а потом из их кучки выплыл очередной переводчик. На секунду замерев, факел зашёл в человека.

Псих стоял прямо передо мной. Поэтому я чётко увидел как его глаза, ранее пустые и бессмысленные, на долю секунды обрели жизнь и безумную надежду, а рот раскрылся и был готов произнести первое слово! Но – увы… Глаза закатились, а изо рта раздался предсмертный хрип. Что-то полыхнуло, и тело упало навзничь.

– Фенрих, этого в кусты… Давай следующего.

Следующий номинант был маленький, тощенький крысёныш. С такой физиономией он мог быть только мошенником. У меня мелькнула горькая мысль – мига, ведь одного только мига не хватило! Может, дать этому психу анестезин?

– Шурка, задери ему голову!

Я подошёл к крысёнышу, снимая с ремня фляжку с коньяком. Стиснув ему челюсти, я заставил его приоткрыть рот. Пей, сволочь! Не жалко лучшего на свете коньяка! Только дай результат, прошу… Фартовый гулко глотал бесценную жидкость. Глаза его вращались от полноты впечатлений.

– Берите его! Быстро, ну!

Торопить факелы было незачем. Наверное, и им было интересно, а что это я в него залил, и не будет ли какого профита столбу огня? Захмелевший малец только икнул, когда факел зашёл в его спину. Через мгновенье он уже дёргал скованными сзади руками.

– Ты эта… эта зачем? О-о-о, нет! Нет! Больно! – лицо мошенника как бы потекло и утратило привычные человеческие черты. Потом из него полилась целая струя психоделических звуков.

– Афанасий! Это речь! Тебе всё же удалось… – заорал в ухо «Скаф». – Это, бесспорно, речь. Я пишу, я всё пишу…

– Не мешай. Пишешь, и пиши себе потихоньку. Эти гавканья и скулёж – речь? Как я буду с ними говорить? Как?!

– Это, безусловно, информация, Афоня. Её надо только привести в удобочитаемый формат… только привести… Мне срочно надо к Лому!

– В задницу тебе лом! Не мешай! Шурка – следующего!

Шурка подбил крысёныша под колени. А он даже и не заметил этого. Сидя в траве и мотая башкой, малолетний преступник всё гнал и гнал из себя шелуху звуков. Хм-м, может это и речь… Потом посмотрим. А теперь нужно спешить. Итак, «номер три».

Номер три был мужиком в возрасте, с побитыми сединой волосами. Внешне ухоженный, благообразный. Как-то при одном лишь взгляде на него становилось понятно, что ваши деньги будут за ним как за каменной стеной и вообще всё у вас будет хорошо.

– Шурка, это кто? Купец? – шёпотом спросил я.

Шурка отрицательно помотал головой.

– Это стервятник… Ну, мошенник на доверии… У него копейку взаймы взять – лучше сразу удавиться!

– Тогда коньяка он, сволочь, не получит! Тащи его на проверку, фенрих!

Стервятник, лишённый винной порции, прожил недолго. Сволочь – он сволочь и есть! Даже демоны чувствуют это.

– Стервятника в кусты, а этого крысёныша, если в себя пришёл, в песчаный круг. На него у нас вся надежда. Тащи следующего… Отставить! Олеся, а давай-ка, веди своего кавалера. Попробуем его вылечить…

Олеся медленно и бережно повела своего подшефного на площадку. Это нас и подвело в конечном итоге. Я эту сцену тысячу раз смотрел потом на записи «Скафа». Конечно, граф Фенриз выглядел в своём замшевом наряде и широкополой шляпе с перьями посолидней, чем лысая телохранительница в камуфляже. И он был привычнее факелам, что ли… Видали тут они таких, в перьях, в общем… А может, я всё накручиваю и придумываю. Может, в Олесе демоны мгновенно прочитали её родное небо и летящих по нему драконов. Не знаю… Знаю только одно – факел-переводчик гибко склонился к затылку девушки и вошёл в него…

И враз на поляне наступила тишина. Только щелчок предохранителя «Гюрзы» как через вату прозвучал у меня в ушах. Потому, что, заглушая всё, в ушах гремел поток крови, да бешено стучало сердце. И ещё губы одеревенели и почти не слушались меня.

– Даю тебе секунду, факел… Даю тебе секунду, чтобы ты вылетел прочь из тела моей девушки. А не вылетишь, я начну убивать твоих друзей… – на выдохе просипел я. – Ну, что? Поехали, гнида?

Я абсолютно спокойно поднял ствол пистолета. За спиной тихо забормотал Алессандро, готовя какой-то убойный магический трюк.

– Э-э… ч-что-о ты-ы сказаль? Говорить? – вдруг произнесла Олеся. Она подняла голову и посмотрела на меня бельмами закатившихся глаз.

– Моя говорить, что если ты сейчас же не выйдешь из головы девушки, я начну убивать твоих друзей. Вот этот длинный факел будет первым. И к чёрту то, что ты смог заговорить. Смог сейчас, сможешь и после. Ну, начали?

В это время самый большой факел, гибко извиваясь и играя сполохами, медленно подошёл к нам.

– Не надо никого убивать! Как говорить? – мертвенным голосом спросила Олеся.

– Вот, возьми его! – И я резко толкнул безразлично стоящего рядом графа Фенриз на факел-переросток. Сразу же произошло два события. Даже три… Первое – демон вышел из Олеси, она всхлипнула, схватилась за голову и неуклюже села в траву. Второе – Фенриз заплясал на своих каблуках, пытаясь устоять, и ухватился за высокого демона. И третье – как только демон исчез в теле графа Фенриза, я с огромной радостью быстро переложил пистолет в левую руку и врезал этому демону прямо в челюсть! Он подлетел и распростёрся на мураве. Четвёрка демонов зашевелилась. Я дважды выстрелил перед ними в траву, а третий раз пульнул в бестолку стоящий на их стороне пластиковый стул. Тяжёлая пуля «Гюрзы» отбросила стул прямо на факелы. Он вмиг почернел и оплавился. В воздухе удушающе запахло сгоревшим пластиком. Фенриз судорожно зашевелился. Но мне было не до него. Подхватив на руки Олесю, я затащил её в песчаное кольцо. Там я разжал пальцы её кулачка и положил в ладошку пару кристаллов. А сам бросился к графу Фенризу. Или к демону, я сейчас ничего не понимал. Молодой человек приподнялся на локте, осторожно потрогал свою челюсть и прошепелявил: «Зачем?» Потом помолчал и другим голосом спросил: «Вы кто?»

Я радостно выдохнул и вновь натянул свою лучезарную улыбку. Кажется, я поймал свою золотую рыбку! Ага, зубами и за хвост.

Я сказал: «А просто так! Ради профилактики и достижения долгожданных результатов! Разрешите представиться – Офеня, Владетель планеты! Нет, не этой. Другой. Здесь я в гостях».