Текст книги "Хождение за три неба"

Автор книги: Вн. Аверкиев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 38 страниц)

Мужик меня проигнорировал. Он что-то сказал своему напарнику, и спрыгнул с дракона. Второй воин двинул вперёд и положил руку на переднюю луку опустевшего седла.

А мой визави лишь мельком мазнул по мне взглядом и прошёл дальше, мне за спину. Я удивлённо повернулся. Воин в кожаной броне остановился перед Костей и спросил на плохом русском языке: «Ты вернулся к своим детям, Великий Отец»?

В полном изумлении я посмотрел на свою мокрую добычу. Девушка улыбнулась и тут же дала мне кулаком в глаз. Я заорал и запрыгал, сжимая эту паразитку в объятьях, а все вокруг вдруг захохотали. Вот, гадство! Не нанимался я к ним клоуном работать!

Глава 6

Мне было и больно, и обидно. В голове крутилась одна-единственная мысль: «Я попал!» Попытавшись мыслить позитивно, я сумел изменить её на более важное заключение – «Мы нашли!»

Что мы нашли, было пока не ясно. Но явно нашли. А уж я-то точно нашёл себе приключения на копчик. Думаю, мне светит трибунал. Или со стороны Великого отца, или от местных драконовожатых. Интересно, а собственно драконов они в состав трибунала не включают тут, случаем?

Тут я немного разжал тесные объятия, и мокрая неприятность тут же вцепилась зубами мне в плечо. Это был уже перебор! Я резко нажал ей на точку, где мочка уха смыкается с нижней челюстью, и зубы сразу же разжались. На меня уставились обиженные глаза. Один глаз… хм-м… уже отсвечивал глубокими синими тенями. Я поставил бойцуху на ноги, лицом к её авиаэскадрилье, и направил её к боевым друзьям ласковым и нежным шлепком по попе. Аж звон пошёл по округе! Хорошая попка, упругая… Интересно, есть в местном кодексе понятие «сексизм» или, там, «сексуальные домогательства»? Хотя, чего уж там… Что одно усекновение головы, что двукратное усекновение, результат-то один будет – не жить мне, добру молодцу, боле, не летать в чистом небе ясным соколом… Да на драконе…

– Останови своего воина, Великий… Он может нарваться на вызов на «смертный поединок».

– Мой воин и так уже нарвался на большие неприятности, как я вижу… Но о нём потом… Кто вы, и что вы знаете о Великом отце? Я его сын!

И в этот самый момент, подобно вечно опаздывающим на помощь героям фильма полицейским экипажам/отрядам «SWAT»/кавалерии/истребителям US Air Force, над нами полыхнула вспышка, и ударил гром. «Скаф» прибыл. После того, как меня избили и всего порвали клыками. Между прочим – возможно ядовитыми!

Но получилось хорошо! Удачно так совпало – только Костя с достоинством сказал: «Я его сын!», как раздаётся удар грома, и полыхает молния. Этакое удостоверение получилось от небесной канцелярии. Мол, сын он, сын! Не сумневайтесь!

Никто, собственно, и не пытался Костю оспорить. Мы-то к хулиганству «Скафа» уже притерпелись, а вот местные товарищи… Аборигены, скажем прямо, немного взбледнули. Да и драконы эти… тоже испытывали большое желание сунуть голову в песок. Песка не было, а жаль… Интересно было бы посмотреть.

Наконец, взвинченные нервишки высоких договаривающихся сторон немного подуспокоились, и можно было продолжать.

– Мы всё расскажем тебе, Великий. Но мы простые воины. Может быть, ты полетишь с нами в Горное гнездо? Там с тобой встретятся вожди, которые ещё помнят твоего отца.

Тут дед, ставший вдруг маленьким и незаметным, легонько подтолкнул меня и шепнул: «Разберись с убитым драконом…», а сам зашёл Косте за спину и что-то зашептал ему.

Я вышел перед командиром патруля. А кем же ещё могут быть три всадника на драконах?

– Я не буду сейчас приносить извинения и клятвы… Ты уже понял, воин, что мы из другого мира, и у нас нет драконов. Мне показалось, что дракон готовится напасть на девушку, и я убил его…

– Её… – заметив мой непонимающий взгляд, воин продолжил, – ты убил драконицу. Её сестру…

И он кивнул на девушку. Она уже успела натянуть кожаную броню и сейчас хмуро поглядывала на лежащее в траве копьё. Но брать его не спешила.

Я помотал головой.

– Извини, мне пока трудно разобраться… Ты говоришь, драконица – её сестра? Ну, хорошо… Значит, крылатый дракон тоже воин?

Командир кивнул.

– А как у вас принято хоронить погибших воинов?

– Если бы у нас было достаточно времени, мы бы сожгли её. Огонь – могила воина! А сейчас мы оставим её здесь… пока не проводим вас в Гнездо.

– Я могу помочь вам. Я могу вернуть дракона в небо. Он исчезнет во вспышке молнии и вернётся к своим предкам. А потом, через некоторое время, вновь вернётся к вам пищащим детёнышем…

Командир патруля смотрел на меня изумлёнными глазами. Мне стало немного стыдно… Хм-м, мы рождены, чтоб сказку сделать былью… Вот сейчас и сделаю. Воин нервно сглотнул.

– Мне надо переговорить с Гуль… Ты подождёшь? – Я кивнул. Воин отошёл к своим.

Гуль, надо же… Вроде, в какой-то книжке я читал про гулей. Неприятные создания, надо сказать. Да и эта ни лучше…

– «Скаф», ну что ты за скотина такая, а? А ещё консультант-телохранитель! Ты пока своего дракона потрошил, я тут убил боевого дракона-побратима этой девушки, чуть не убил её, а она меня чуть не убила. А тебя всё нет и нет. Ты слышал, что я сказал? Сможешь поднять мёртвого дракона в небо, а потом сжечь его одной вспышкой?

– Вообще-то это не драконы в понимании землян. Это, скорее, ближе к…

– Потом расскажешь! – Зашипел я. – Сможешь или нет? Они возвращаются!

– Да смогу, смогу, конечно!

Синяк у девушки расцвёл и просто радовал глаз! Интересно, а как у меня? Уставившись на меня, Гуль проговорила сквозь зубы: «Если ты сделаешь то, что обещал, я не буду посылать тебе вызов на смертный бой». Шутить с девушкой в эту минуту мне не хотелось абсолютно. Я лишь кивнул и сказал ей: «Иди, прощайся с сестрой…»

Отпустив девушку шагов на десять, я поднял свою винтовку и её копьё и пошёл следом. На душе было мерзопакостно. Лучше бы я бросился в драку с драконицей на кулаках. Девушка-воин отошла от своей убитой сестры. Она не плакала, но глаз от земли не поднимала. В руках у Гули были упряжь, седло и перемётные сумки. Командир патруля кивнул мне. Я скомандовал «Скафу».

Тело дракона вдруг шевельнулось. Крылья расправились, легли на траву, поднялась пробитая пулей незрячая голова. Чёрная драконица последний раз поднялась в воздух. Вот она взлетела метров на пятьдесят над центром озера… Остановилась, зависла… Потом крылья сложились, и дракон камнем полетел вниз. Рядом со мной кто-то ахнул.

И тут ахнул гром, и ударила вспышка молнии. Она догнала чёрного дракона и испепелила его… Вода в озере даже не дрогнула, а дракон исчез, растворился в воздухе.

Я почувствовал, как ослабла и исчезла хватка пальцев вокруг моего запястья. Это Гуль пришла в себя и отступила к своим, по-прежнему не поднимая на меня глаз.

– Капитан! Ко мне! – я обернулся. На меня строго и требовательно смотрел Константин Великий и сын Великого.

Я перехватил копьё поудобнее и плавно метнул его под ноги девушке. Оно глубоко ушло в сырую землю. А я развернулся и потрусил к начальству.

– Афоня… – я даже не могу сказать, с каким выражением Костя смотрел на меня, – Афоня… Как у тебя всё это получается только?

– А что я сделал, Великий? Только попытался защитить девушку от дракона! Можно сказать, спас прекрасную принцессу!

– Прекрати ёрничать, капитан! Спас, значит?! «И теперь, душа-девица, на тебе должон жениться»?! Так, что ли? А если они потребуют твоей смерти за убийство этого дракона? Тебе понятно, надеюсь, что у них с драконами особые отношения. И что делать мне, а? Отмазывать тебя, и тем самым поставить на грань срыва намечающийся контакт с этими людьми? Или выдать тебя головой на их суд? Что скажешь, Афанасий?

– Не забивайте себе голову, отцы! Как-нибудь выкручусь… А вы, кстати, заметили, что все мои промахи и ошибки в конце концов приводят к положительному для нас результату? Да, согласен, весь обвешан выговорами, премии не дают, в отпуск летом не пускают… Но дело-то наше идёт! Вот, теперь и людей тут нашли. А в их городке кто-то даже помнит твоего отца, Костя! Не дави мне на горло – чему быть, того не миновать! А с судом этим… разберёмся и с судом! Девчонку вот мне только жалко, честно говорю! И сестру её убил, и карьеру сломал. Это очевидно. Ты, Костя, в одном абсолютно прав. У них особые отношения с драконами. Если они с ними породнились даже… Надо бы нам к этому делу присмотреться повнимательнее.

– Ты не уводи разговор в проблемы завтрашнего дня! Что мне с тобой сейчас делать прикажешь?

– А послать меня далеко и надолго!

Старики изумлённо вылупились на меня.

– Ну чего, чего… Чего вылупились-то? В зобу дыханье спёрло? Вас же пригласили в этот город… Как его там, Горное гнездо, что ли… Так подарки вам нужны, отцы! Не ходят в гости без подарка, так ведь? Да и пожрать надо с собой прихватить чего-нибудь вкусненького, выпить там… В общем, в форт мне лететь нужно срочно, затариваться по полной программе. А то и на Землю, вот!

Три челюсти с лязгом захлопнулись.

– А что, внук-то прав в чём-то… Здесь порядки другие, нужно нам ко всему быть готовыми. Что там у нас в форте есть на сувениры?

– Петрович, чего задумался? Ну-ка, вспоминай, хомяк старый, чего ты там, на складах, заныкал? – Костя немного пришёл в себя, и в его глазах снова появилась улыбка.

Петрович, исподлобья поглядывая на нас, тяжело соображал, с чем ему придётся расставаться.

– Ну, что там у нас… Коробку соков нужно в багажник кинуть, ананасы консервированные, шоколад, ветчина в банках, икры красной есть немного, консервы рыбные… Засахаренные фрукты ещё. Чай, кофе. Спиртное там… сам подберёшь.

– А подарки? Ты не жмись, Петрович, не жмись! – Костя уже улыбался. – Мы этим делом, может, Афанасия от плахи спасаем!

– Ну, что подарки? Не брали мы подарков. Не оружие же им дарить?

– Ножи, может? Я видел у тебя какие-то жуткие мачете… Топорики туристические. Палатки те роскошные, забугорные, ты же прихватил их? Мебель ещё складная, посуда металлическая. Хватит на первое время. На самом деле – мы же не торговцы-лоточники, мы воины! Так или не так, братцы?

– Так, так… Всё запомнил, внука? Тогда выгружайся здесь, мы твой груз у себя разместим, и дуй, давай, в форт, бомби там склады Петровича. Обеспечивай ему недостачу и промотание товарно-материальных ценностей. Давай, мухой! А то косятся уже на нас…

Так и сделали. Пока я освобождался от своего груза, Костя с дедом о чём-то пытали командира патруля. Наверное, дорогу выспрашивали. Или про местное начальство узнавали. А Петрович всё дудел мне в ухо. Где что лежит на складе. Зря он это делал, ведь разгружался-то тоже я. И склады у нас чётко разбиты по назначению – где харчи лежат, где барахло всякое, где боеприпасы и прочие опасные железки.

В общем, туда-сюда я смотался за час с небольшим. Когда я вернулся, патруля уже не было. Костя его отослал вперёд. Известить местную власть о гостях, а армию предупредить, что гости едут с мирными намерениями. Чтобы копья в нас метать не начали с перепугу. Тут я вздрогнул. И было ведь от чего – подойдя к стоящим кучкой ветеранам, я увидел сидящую на седле Гуль.

– А эта хулиганка что здесь делает, а? Зачем вы её оставили?

– А на чём ей лететь, внука, ты подумал? Вот-вот… Сам её на землю ссадил, а вопросы глупые задаёшь. С тобой она полетит. Проводником будет. Набрал дары? Тогда по коням!

– Э-э, Афанасий… Мы тут посоветовались и решили – ты пойдёшь замыкающим. И вообще, прилетим – ты на глаза народу не лезь. Вообще чтобы тебя не видно было, понял? Не отсвечивай, в общем, своим фингалом. Положение у тебя пока арестантское. Давай, бери девушку в свой пепелац. Курс, как я понял, на северо-восток. Лететь километров около двухсот надо. Пойдём не спеша, надо дать воинам время, чтобы добраться до города первыми. Ну, двинулись, мужики?

И ветераны пошли к своему шару. А я подошёл к Гуль.

– Полетишь со мной… Давай свои мешки, помогу.

Гуль безропотно встала и ногой придвинула мне седло и упряжь. Своё копьё и перемётные сумки она несла сама. Я забросил упряжь в грузовой отсек Шарика, а потом мягко отобрал у девушки её оружие и сумки.

– Здесь они будут. Никуда твоё оружие не денется. Не развернёшься с ним впереди, места там немного. Залезай, сейчас полетим.

Щёки у Гуль порозовели, губы сжались в тонкую линию. Ей было страшно. Но и интересно, наверное. Как же! Ей предстоял полёт не на драконе, а на прозрачном волшебном шаре сына Великого Отца! Вы вот летали на «Боинге» N 1 президента США? Я нет. И она не летала.

Я первым забрался в шар, подождал, покуда она осторожно, как ящерка, проползла внутрь, и похлопал по невидимому сиденью.

– Падай, не бойся! – Гуль сверкнула на меня злым глазом с фингалом и молча уселась. Как можно дальше от меня. Я потрогал свой глаз.

– Шарик, ты дай в кабине немного цвета, что ли… А то человеку страшно в пустоте висеть с непривычки.

Шарик блямкнул своим хрустальным колокольчиком, и вокруг нас появились слабо окрашенные контуры внутреннего устройства транспортного шара. Интересно! Я ведь тоже видел это всё впервые. Ну, само собой, кресло. Или даже диванчик такой. Причём с массивным заголовником, поднимающимся выше головы. Полупрозрачные толстые наплывы с боков. Всё гладкое и зализанное. Толстый бурт полукольца впереди, под ногами. Вот, значит, на что мне так удобно класть ноги. Знать бы ещё, что это такое… Надеюсь, я эту штуку каблуком не сломаю.

– Шарик, карту маршрута покажи. Есть, хорошо. Масштаб увеличь. Поехали, командиры уже полетели!

Шарик мягко взлетел, поднялся на высоту метров шестьдесят-семьдесят и пристроился сзади своего клона, везущего начальство.

– Ты им управляешь, или они сами ведут?

– Я им передал управление. Изменить установку?

– Да нет, не надо. Пусть лидируют. Тут недалеко лететь, так ведь, Гуль?

Обалдевшая от высоты и мягкого, быстрого полёта Шарика, девушка только молча кивнула. Глаза у неё распахнулись как у куклы, щёки горели румянцем. Она улыбалась. Ну, вот… Хоть на человека похожа стала.

– Гуль, а что у вас за город? Расскажи.

Улыбку как мокрой тряпкой стёрло.

– Увидишшь… – зло прошипело существо с подбитым глазом. Я только вздохнул. Вот ведь коза бодливая…

После получаса неспешного полёта лидер чуть изменил курс. Видимо, уже захватил своей аппаратурой цель. Впереди виднелись горы, а в нашу сторону устремились машущие крыльями чёрные точки парадного конвоя. Нас ждала встреча с народом Великого отца. Я вспомнил про Ким Ир Сена и хмыкнул. Не дошло бы дело до нового культа личности, а, товарищ генерал-лейтенант?

Почему это я вспомнил про Ким Ир Сена? Ах, да! Я и забыл вам сказать! Полное имя Костиного отца было Ким Егорович Октябрьский. Дед нашего генерал-лейтенанта мало того, что подсуетился с революционной фамилией для всей семьи, так он ещё сыну дал энергичное революционное имя, как тогда было модно. Ким – это «Коммунистический Интернационал молодёжи», понятно теперь? А вот если бы у него родилась дочь, тогда бы её наверняка назвали Октябриной. Вот такие новации тогда были, товарищи!

Глава 7

Второй день в Горном гнезде идёт пир горой. Точнее – повальная пьянка идёт. Народ шумит, волнуется, радуется. Как же! К нам приехал, к нам приехал сын Великого, дорогой! Вчера праздновали вместе с населением города. Прямо на площадях, улицах, в садах. Мои ветераны в сопровождении местных вождей и прочих лучших людей мотались по всему городу, подсаживались к накрытым специально для них столам, улыбались и вздымали кубки подвысь, кричали здравицы. Как у них только печень выдержала… Сегодня всё скромнее – пьют только с начальством. Ну, скромнее – это я погорячился. И столы ломятся, и местная брага рекой льётся. Только нашего спиртного ящик ушёл. Я знаю, посылал «Скаф» подсмотреть.

А я второй день сижу на губе, в темнице сырой… Впрочем, темница довольно комфортабельная. Сам ведь делал. А дело было так. Когда ветераны вышли из своего шара, отмучились на шумной и бестолковой процедуре встречи и народного ликования, встал вопрос о размещении гостей. Варианты предлагались разные, но Константин все отбил. Он сказал, что мы сами себе построим дом. Видать, договорились они об этом заранее. И правильно, между прочим, сделали. Мне тоже не хотелось полностью зависеть от местного руководства. Нам нужна некая экстерриториальность. Костя окинул окрестности орлиным взором и поинтересовался у вождей, а кому принадлежит во-о-н та одиночная скала? Городу или миру? Оказалось, что одинокая скала никому не принадлежит. Там не было воды. Костя заявил, что это ерунда, вопрос решаемый, и приказал мне слинять с глаз долой и заняться строительством. Что я и сделал, пылая злобой и завистью к начальству, которое сейчас бесплатно будут кормить и поить. Только высадил по пути у каких-то казарм свою безлошадную пассажирку. Даже ей вслед не посмотрел, достала она меня своим шипением.

Сами понимаете – настроение было не радостное. Хотелось просто рвать и метать. Костя и с этим угадал, гад старослужащий! Скомандовал я Шарику лететь к скале, облетел её всю, примерился, прикинул кой-чего к носу. И понеслось! Хорошо, что Шарик при работе ни пыли не даёт, ни обломков. А то народ мог подумать, что началось небольшое извержение вулкана…

Дело со строительством укреплённого объекта было уже отлажено, кое-какой опыт наработан. И я с яростью и энтузиазмом первых строителей московского метрополитена начал вгрызаться в породу. В общем, убил я на это дело полдня. Но получилось хорошо, даже красиво. Кроме небольшой посадочной площадки для драконов (а нечего к нам толпами летать!), я сделал широкую веранду или террасу, на которую выходили достаточно узкие (дракону не протиснуться) окна и двери. В скале я вырезал привычные помещения склада, большой общий зал для официальных встреч и переговоров, каминный зал, он же столовая, спальные помещения с каменными топчанами и прочие службы. Вспомнив, что воды у нас на скале маловато, ни капли, в общем-то, и нет, вырезал большой бассейн-накопитель наверху и бассейн поменьше внутри наших хором, со скрытой в скале цистерной, для принятия водных процедур. Ночью Шарик кинул силовую трубу и закачал в них воду из озера, поившего весь город. Так что спать я лёг чистым и сытым (у-у, как мне эти армейские пайки надоели!), в каминном зале, около горящего тихим пламенем камина, в своём спальном мешке.

Так и не заснул, считай. Всё мучился и крутился, слушая пьяные крики и шум гуляющей толпы. Плюнул на всё и заслал «Скаф» вести видеосъёмку гульбища и писать местный язык. На русском-то говорили не все. Только племенная верхушка и воины. Язык Великого отца считался «старшим языком».

«Скаф» радостно усвистел на праздник, всё же эта работа была ему и ближе, и интереснее, чем моя охрана и оказание мелких услуг в походе. Да и изучение, и анализ подобного материала являлись его прямой задачей и обязанностью. Я только попросил, чтобы он писал разговоры у разных категорий населения: и у мужчин, и у женщин, и даже у детей. Больше информации – толще словарь будет.

Своих я так и не дождался. Они остались ночевать в городе. А я проснулся утром, позевал, и стал думать: чем бы мне заняться? Плести циновки на пол и макраме на стены я не умею, поэтому вызвал «Скаф» и заставил его учить меня местному языку. «Скаф» – это не оборудование у старшего помощника Лома, скажу я вам. Там было обучение в гипносне, а всё равно голова потом болела. А тут «Скаф» загонял в меня знания языка «на сухую», да ещё против шерсти. Пара часов шёпота в ушах и давления на виски – и у меня от головной боли глаза начинали слезиться. «Скаф» меня маленько стимульнёт какой-то инъекцией, и опять всё с начала. Да-а, губу, может быть, я и заслужил, а вот пытки я сам себе назначил. Но ничего. К концу дня мы придумали такую штуку – «Скаф» давал мне большие куски записи вчерашнего праздника, а я слушал речь и пытался сначала её понимать, а потом и говорить, как бы участвуя в реальной беседе аборигенов. К полуночи у меня это дело стало получаться значительно лучше, и я отправился на боковую в гораздо более высоком состоянии угнетённого заключением духа.

Утром, на шаре-клоне, прибыли ветераны. Видок у них был ещё тот… Так они не надирались с курсантских времён, пожалуй! Я растащил их по каморкам и начал лечить. Возлагал на них руки, как хилер какой-нибудь, а «Скаф» потом давал команду, что и сколько им колоть. А ещё он мне дал рецепт универсального рассольчика. Хороший рецепт, действенный. Жалко, что в наших аптеках таких ингредиентов не купишь. Стариков мы подняли часа за три. Как раз на нашей посадочной площадке захлопали крылья гонца. Переговорил с ним Петрович, а нам он доложил, что сегодня будут официальные переговоры. Я было воспрял, но Петрович грубо оборвал мне крылья: «Без тебя! По тебе ещё решения нет…» Я и увял…

Потом старики отбыли на переговоры, а я снова стал учить язык. Но тут уже было полегче, всё же словарную массу я набрал, и произошёл качественный скачок. Понимал я практически всё, сам говорил несколько хуже. Но это дело поправимое, от практики зависит, от интенсивности использования языка.

Вечером деды вернулись. Хмурые и недовольные. Как оказалось, за пьянками-гулянками пока скрывалась информационная пустота. Местная властная верхушка широко улыбалась, демонстрировала дружелюбие и гостеприимство, однако ничего нового про судьбу нашей экспедиции узнать пока не удалось. Хозяева просто уклонялись от конкретных ответов на прямо заданные вопросы. Легендарный Великий отец растворился в этом мире и назад к своим детям не спешил. Ночью надо выставлять часовых. А то как бы и нам не уйти вслед за Великим отцом.

Меня это, однако, не касалось. Костя морщился пока рассказывал, но сделать ничего не мог. Сегодня в ночь мне следовало явиться на суд Старших. Кто эти старшие, и какое отношение они имеют к убитому мной дракону, было не ясно. Но явиться на суд я был обязан. Иначе меня могли объявить бешеной собакой и просто-напросто убить. Ни Шарика, ни оружие мне брать нельзя. Во дворец правосудия меня отвезут на драконе. А вот как я вернусь обратно… В этом-то и был весь вопрос.

Я искупался в малом бассейне, одел чистое бельё и побрился. Так, на всякий случай. Даже «Скаф» вёл себя как-то особо вежливо. Он молча, по моей команде, скользнул под новый камуфляж и растёкся по всему телу невидимой бронёй. Я был готов. Вчетвером мы поднялись на посадочную площадку. Наступал вечер, солнце уже скрылось за вершинами гор, воздух был чистым и прохладным. Чёрными тенями в сумерках показались летящие к нам драконы. На площадку сел один. Остальные четверо кругами ходили в воздухе. Затянутый в кожаный доспех воин обернулся ко мне и сказал на старшей речи: «Садись сзади! Тебя ждут».

Воин сидел на самой холке дракона. Второго седла не было, лишь небольшой кусок кожи прикрывал драконью чешую. На него-то я и уселся, а потом повернулся и с опаской посмотрел на крылья – не придавил ли я их? Нет, слава богу! До крыльев оставалось ещё сантиметров двадцать. Воин передал мне толстый кожаный пояс: «Одень и держись за меня!» Я так и сделал. Потом он бронзовыми карабинами пристегнул мой пояс к мощным ремням, идущим к его седлу, и, приподнявшись на стременах, толкнул дракона вперёд, к краю площадки. Дракон сделал два быстрых шага и ухнул в пропасть.

Ощущеньице – я тебе дам! Я с парашютом не прыгал, но, наверное, что-то похожее на затяжной прыжок. Желудок подкатил к горлу, но я удержался… Не испортил пилоту его кожанку. Хотя – следовало бы. Этот паразит обернулся ко мне и весёлыми глазами мазнул по моему позеленевшему лицу. Ты меня специально проверяешь, сволочь? Я напрягся, сглотнул кислую слюну и изо всех сил радостно заорал ему на ухо: «Я-яху-у-у!! Дави на газ, парень!» Драконовожатый вздрогнул, вжал голову в плечи и резко положил дракона влево. Ящерица распустила крылья, послышался мощный хлопок, потом он два раза ударил своими махалками, выправился и полетел прямо. Тут нас нагнал эскорт, и мы пошли строем. Драконы скорее планировали, чем летели. Пара-тройка взмахов крыльями, небольшой подъём, а потом довольно долгое скольжение. И опять взмах крыльями. И опять скольжение. Ничего так, когда проблюешься, может и понравится. Кому-то.

Мы летели в сторону города, но забирали немного в бок. Там, впереди, было уже темно. Дракон не очень скоростной транспорт, не пуля всё же, но и расстояние тут было небольшое. Всадник снова приподнялся на стременах, вгляделся в темень перед собой и дракон стал планировать левее.

– Афанасий… мне кажется, я уловил мыслеобразы. Человек общался с драконом на ментальном уровне.

Ишь, ты! Афанасий, значит! Раньше «Скаф» вообще избегал хоть как-то меня называть. А сейчас пробило, понимаешь, на дружбу-жвачку… Что только деется, что деется, ребяты… А что? Глядишь и подружимся ещё… Если эту ночь переживём.

– Ты пиши всё, пиши… Потом разберёмся. Слышь, «Скаф», а тебе по результатам нашей экспедиции повышение светит! Профессором станешь!

«Скаф» смущённо промолчал. Такой вот был у меня мыслеобраз. Но ему эта мысль понравилась, клянусь кутним зубом дракона!

Тут наша птичка встала почти вертикально и несколько раз ударила крыльями, гася скорость. Меня едва не снесло потоком воздуха, честное слово! Дракон цапнул когтями грунт посадочной площадки, упал на передние лапы и, тяжело и тряско пробежав несколько шагов, громко фыркнул. Это было ясно и без перевода, и без мыслеобраза. «Слезай, мужик! Приехали». Водила обернулся и снял с меня привязные ремни. Пояс я снял сам.

– Это воинское поле… Тебе нужно ждать здесь рассвета. За тобой придут… Прощай.

Мне показалось, что в голосе пилота была нотка сожаления. Только о чём вот он жалел, я не разобрался. Может быть о том, что у меня случайно не расстегнулся пояс в полёте? Не знаю. Я соскочил со спины дракона. Холоднокровная скотина даже не посмотрела на меня. Всадник дёрнул левый повод, дракон задрал голову, развернулся и тяжело побежал в темноту. Затем я услышал хлопок крыльев, чей-то призывный крик, и надо мной в ночном небе мелькнули тени. Я остался один.

– Биологический объект… – начал «Скаф», – поправляюсь – абориген в тридцати метрах слева!

– Подсвети!

«Скаф» дал слабый зеленоватый луч, и я увидел какой-то комок на низкой траве. Комок начал скулить и попытался уползти в темноту. Я пошёл к нему. Нужно было разобраться, – а не председатель ли трибунала этот абориген? Чем ближе я подходил, тем безнадёжнее и горше был скулёж. Не-а, на судью он никак не тянет. Скорее, такой же подсудимый, как и я.

– Ты кто? Чего плачешь? – я старался говорить ласково и успокаивающе, но интонации местного языка я, видимо, ещё отработал не очень-то хорошо.

В ответ на мой вопрос раздались уже рыдания. Э-э, да это ведь мой старый знакомый! Точнее – знакомая.

– Гуль, это ты? Чего ты плачешь, воин?

Я присел рядом с девушкой и осторожно тронул её за плечо. Лучше бы я этого не делал! Слёзы полились как из водопровода. Говорить она не могла, захлёбывалась и заикалась, да ещё лязгала зубами. Да-а, хреновое тут дело, мокрое… Я вздохнул и сел на траву рядом с Гуль. Как-то так получилось, что в темноте, инстинктивно, я приобнял её за плечи. Как плачущего ребёнка, безо всякой задней мысли, клянусь! А она уткнулась лицом мне в ключицу и зарыдала веселей. Я вздохнул и замолчал. Что тут сделаешь? Не умею я успокаивать плачущих девушек. Да ещё плачущих по моей вине…

Мало-помалу рыдания стихли. А вот шмыганье носом усилилось. Покопавшись в кармане, я протянул подельнику чистый носовой платок.

– Вытри нос и успокойся. А то ты своими соплями мне всю одежду устряпаешь.

Девушка возмущённо забилась у меня в руках. Хм-м… уже в руках? Когда это я успел её обнять? Не помню. Я уставился на полыхавшее мириадами близких и ярких звёзд небо, давая ей время придти в себя. Наконец, мышиная возня у меня под мышкой закончилась, и девушка икнула в последний раз.

– Давай, Гуль, рассказывай… Что я натворил, почему ты тут сидишь, и что нас с тобой ожидает… – тяжело вздохнув, сказал ей я. – То, что ничего хорошего – это ясно. Но ты всё же расскажи мне всё. И с самого начала.

Девушка высморкнулась ещё раз и начала говорить. Сначала её рассказ вилял заячьими петлями, но я постоянно возвращал её на тропу истины. Истина была не очень-то радостной. На рассвете Гуль предстояло умереть. Она должна была броситься в пропасть.

– Ты не тарахти, воин! Ты говори кратко, но точно! Давай ещё раз с самого начала. Так как ты говоришь, вас подбирают друг к другу?

В общем, я вторгся в запретные знания. Это было государственной тайной. Но над нами и так висел приговор. Статьёй больше, статьёй меньше! Ерунда, в общем-то. А вот «Скаф», наверное, весь от радости изошёл. Он такого ещё не слышал.

Короче – не всё в порядке было в Датском королевстве. И уже достаточно давно. По крайней мере, лет двести, пожалуй. Как я догадался, это были последствия то ли научной ошибки инопланетных исследователей, то ли сама природа чудо-планеты решила вмешаться в чужой и чуждый ей эксперимент. А изначально дело выглядело весьма привлекательно – было решено дать драконов в помощь людям. То, что это были сумасшедшие младшие научные работники из другого мира, Гуль, естественно, не знала. Для неё это были боги. Вот боги и решили дать людям не лошадь с колесом, а дракона с крыльями. И что-то там намудрили с продажной девкой мирового империализьму, с генетикой то бишь. Да-да… У племени Гуль сохранились легенды и былины. Времени-то прошло не так уж и много, всё ещё было в памяти народной свежо и ярко. Боги дали племени детёнышей дракона. И подобрали им в пару человеческих мальцов. Мальчиков и девочек. Тогда это особой роли не играло. Вождю племени и воинской старшине была указана скала, на которой жило драконье племя. Людям было сказано, что драконы будут слетать к ним и выбирать малышей для маленьких дракончиков. А потом эта пара будет неразлучна всю жизнь. Так оно сначала и было. Первая партия ребятни и драконов выросла. Драконы встали на крыло, юноши и девушки уселись в сёдла. И понеслись по небу! Племя сразу приобрело вес и авторитет. Да и раньше, в принципе, особых проблем у людей не было. Родоплеменной строй, основа богатства – скот. А его в лесостепи было полно. Так что стада у племени были многочисленные. А вот нападать на них соседи как-то резко перестали. А потом и более того – стали присоединяться к племени наших наездников на драконах. Племя разрослось и окрепло, начался «золотой век». Впрочем, эта идиллия и длилась лет сто, а потом люди стали замечать некоторые несообразности. Молодые люди, наездники на драконах, перестали рожать детей. Семьи у них были, женились и на своих, и на окрестных красавицах, так же было и у красавиц-всадниц, но вот детей у них не было. А ведь это были лучшие люди племени! Это уже попахивало угрозой вырождения. Люди в племени были простые, научными степенями не обременённые, но они жили с природой в ладу и совершенно чётко понимали, что если в семье не будет четырёх-шести детей, то этот род лет через сорок зачахнет и исчезнет. А тут у молодых и здоровых людей детей не было вообще!