Текст книги "Хождение за три неба"

Автор книги: Вн. Аверкиев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 38 страниц)

Глава 3

Как я ни спешил, а позвонить своему персональному водителю успел. Подъехав к мастерской Артёма, я попросил его немного подождать. Простой я оплачу. Гадство! Деньги-то летят как дым из паровозной трубы! Ну, ничего – Тема не зря ведь позвонил, может, что и наклёвывается.

А клюнула, как оказалось, крупная рыба. Артём явно нервничал.

– Втянул ты меня, Афоня, в мафиозные разборки, спасибо тебе большое!

– Ты погоди, Тема, погоди со спасибом-то. Какие разборки? О чём это ты? Всё будет нормально, я тебе обещаю. А тебе будет премия. Ну, говори, что узнал?

– Ничего я не узнал, и знать я ничего не хочу! Вот адрес, поезжай. Там тебя ждут. Очень заинтересовались твоими камешками. Человек с тобой говорить будет весьма уважаемый, зовут Степаном Арташезовичем… Иди, иди. Он тебя уже ждёт.

– Понял, принял, лечу! На обратном пути я к тебе заскочу! Не трусь, Тема, всё будет путём.

Я снова прыгнул в машину, и мы погнали на окраину нашего Города, в «зелёную зону». Там, потихоньку – полегоньку, вырос скромный такой посёлок. Из не очень скромных избушек. У нас это называлось «Деревня бедняков». А ничего так живут бедняки! Мне бы так. Верно говорит президент о том, что мы будем повышать уровень жизни наших людей. Ключевое слово здесь – «наших»…

У нужного дома я снова попросил водителя меня подождать и нажал кнопку домофона с глазком видеокамеры. Ответил молодой женский голос. С неуловимым кавказским акцентом. Куда ты приехал, Афоня?

– К Степану Арташезовичу… Он меня ждёт.

Громко лязгнул дверной замок, и я прошёл в замок. Там меня встретили и проводили на второй этаж. В огромной светлой комнате, за низеньким столом благородного старого дерева, меня ждал старик. Лет шестидесяти. А, может, и восьмидесяти. Кто их, кавказцев этих, разберёт? Все долгожители.

У старика была роскошная, полностью седая шевелюра, чёрные брови и побитые сединой усы.

– Здравствуйте, Степан Арташезович! А я к вам!

– Канешна, дарагой! Будь моим гостем – проходи садись, сейчас чай пить будем.

Старец неспешно нацедил мне чай в грушевидный стакан. Как же он называется? Я же в Баку из таких чай пил… Армузды? Не помню. А-а-а! Армуды, вспомнил! А чаёк-то слабоват. Я покрепче люблю. Может, это какой-то специальный?

– Благодарю вас, уважаемый! – ничто так не ценится как… Ну, вы помните.

– Как мне вас называть, молодой человек?

– А-а… э-э… Улнак…н. Да, Улнакн, – второй раз мне удалось выговорить своё имечко гораздо увереннее. А у старика полезли на лоб глаза и встопорщились усы.

– Как? Улнакнын? Э-э… Улнак…н. Нет, не могу. Странное какое имя… Какого народа? И что оно означает? – деланный кавказский акцент куда-то у деда пропал. Совсем. Заинтересовал я его, видать.

– Да не помню я, какого народа. Вроде бы американского… Это сокращённое имя. Уменьшительно-ласкательное, – вежливо улыбаясь, пояснил я, – а полностью оно звучит так: «Ужас, летящий на крыльях ночи»!

Старик ещё пару секунд топорщил усы, а потом громко расхохотался. Да так, что в комнату заглянула испуганная давешняя девушка-бортпроводник.

– А можно я вас буду называть просто Улнак, а, Афанасий? А то последнюю букву мне очень трудно выговаривать?

– Да можно, конечно! – я легко согласился, махнув рукой. – Хоть в печь сажай, только… Афанасием не называй. Забудь это имя. Напрочь.

И я уже без улыбки посмотрел прямо в глаза старого абрека. Тот поперхнулся смехом, помолчал, а потом кивнул головой. Уважительно на меня посмотрев.

– Пейте чай, Улнак. Это чай моей родины. Он вам понравится.

Я вновь разулыбался и осторожно отхлебнул чай из… армудов? Тьфу ты, чёрт! Лучше бы гранёный стакан дал…

– Вы просили меня приехать, уважаемый Степан Арташезович…

– Да-да! – перебил меня старик. – Вижу, пустопорожние разговоры вы вести не любите…

Он протянул руку над столиком, и на матовую поверхность старого дерева упали два моих кристалла.

– Это ваши камешки, э-э… Улнак? Как они к вам попали?

– Вы не поверите, Степан Арташезович, как в сказке!

– И… что?

– И всё!

– Да, гражданин Улнак, а вы ещё и не очень разговорчивы.

– Скорее – не болтлив.

– Да я уж заметил… – старик насупил брови. Было ясно, что разговор пошёл явно не по его сценарию. – Так вот. Буду краток – я хочу их купить…

– Не-а… Они не продаются…

Изумление Степана Арташезовича было полным. Он даже откинулся назад. Возможно, он подумал, что сейчас я вытащу длинный кавказский ножик из-за спины. Чтобы его зарэзать.

– Как они ко мне попали – не суть. Их есть у меня. И ещё есть, разные. Но я их не продаю, Степан Арташезович. Я их хочу поменять. Ненужные мне серо-жёлтые, невзрачные кристаллы на ненужные вам пачки нарезанной зеленоватой бумаги. С мёртвыми президентами. Или – картинки с видами российских городов. Особенно мне нравится вид на славный город Хабаровск. Там ещё на одной стороне картинки памятник нарисован. Мужик в пинжаке стоит. Давайте меняться, а? Как в детстве! Я вам стеклянный шарик, а вы мне – фантик от жвачки?

Нет, положительно, Степан Арташезович происходит не от обезьяны, а от краба. Ишь, как глаза-то выкатил! И усами шевелит. Как у Корнея Чуковского, право слово… Ну, давай, давай, шевели извилиной. Соображай быстрее! Ага, процесс, вроде бы, пошёл.

– Ах, вы… – старик прыснул, погрозил мне сухим пальцем, а потом уж рассмеялся в полный голос. – Стеклянный шарик на фантик! Пхе-пхе! Поменяться, как в детстве! Обмен – это не сделка. Обмен это двусторонний подарок! Это хорошо, ффу-у-х… Это вы хорошо придумали, уважаемый…

– Улнак!

– Вот именно! И сколько же пачек ненужной мне резаной бумаги я должен выложить за ваши… э-э-э… стекляшки?

– А вот давайте прикинем, Степан Арташезович. Я, смеха ради, взял, да и замерил стекляшки. А потом, чтобы рассмешить уже вас, Степан Арташезович, взял, да и залез в Интернет. И скачал себе на телефон одну статейку… Где это у меня? А-а, вот… Слушайте, Степан Арташезович!

Голосом Левитана, объявляющего о разгроме немцев под Москвой, я начал делиться мудростью сети.

– Оценка бриллиантов производится по так называемому «правилу Тавернье». А это означает, что стоимость драгоценного камня равна произведению квадрата массы кристалла в каратах на базовую цену одного карата. Так, бриллиант… ну, это слово мы заменим на «стеклянный шарик»… в 2 карата стоит в 3 раза дороже камня в 1 карат, в 3 карата – в 10 раз дороже, чем однокаратник. Такая «прогрессия» растёт до 5 карат. Алмаз… то есть, шарик, конечно, в 10 карат оценивается в 100 раз дороже… стекляшки весом в 1 карат.

– Кх-кх… так у вас же не огранённый бриллиант, уважаемый… э-э… Улнак. У вас необработанные алмазы.

– Я понимаю это, Степан Арташезович, ещё как понимаю… И готов на определённые уступки. Но вот, что меня заинтересовало. Никогда не имел дела с бриллиантами, и об этом, естественно, не знал. Понимаете, я думал, что крупный бриллиант – это, как минимум, «Куллинан», скажем. А вот чему учит нас мудрая сеть.

Цитирую: «Бриллианты бывают мелкие, средние и крупные. Мелкие – масса бриллианта менее 0,29 карата. Средние – масса бриллианта от 0,3 до 0,99 карата. Крупные – бриллианты весом более 1 карата. А с аукционов продаются, как правило, крупные бриллианты, весом более 6 карат. Камни более 25 карат имеют собственные имена». И вот что ещё интересно – крупный бриллиант в один карат имеет размер… знаете, сколько? Всего-то около семи миллиметров! А теперь взгляните на этот роскошный булыжник на вашем столе! Каково?

– Хм-м… И что же из этого следует?

– А из этого следует высота пачек нарезанной бумаги, уважаемый. Я тут прикинул, что один мой камешек выйдет на один карат, даже больше, к гадалке не ходи. А вот второй – на полтора-два карата! А, каково? А однокаратник можно скромно оценить тысяч в шестьсот рубчиков, а? Или больше?

И тут старика пробила жаба. Он начал бороться за сверхприбыль. Но меня ждал таксист (а счётчик тикал!), да и Тема тоже надеялся на оплату детского труда. И я вцепился молодыми зубами в старческое дряблое горло. Мы начали рвать друг друга, как это описано в «Мцыри». Не хватало только катания по ковру и криков в стиле месье Паниковского: «А ты кто такой?» Предложение абрека поделиться честно – пятьдесят на пятьдесят я отмёл сразу. Оплачивается ведь результат труда, а дед ещё палец о палец не ударил. Перешли к обсуждению пропорции шестьдесят на сорок. Я сразу заявил, что это уже более-менее твёрдая основа для переговоров, но мне больше нравится священное число иудеев. А именно – семёрка, с нулём после неё. Короче – 70 на 30, а? Дед полез грудью на пулемёт. В общем, он сбил меня с занятых рубежей, и закрепиться я смог лишь на цифрах шестьдесят пять на тридцать пять. Я сказал, что уважаю евреев, но «тройка» – исконно русское число. Птица-тройка там, «на троих», само собой, чрезвычайная тройка, в конце концов. При упоминании «чрезвычайной тройки» Степан Арташезович несколько взбледнул и сломался. Видимо, это словосочетание ему о чём-то говорило, что-то напомнило… Хотя, он попытался ещё поспорить на тему, – а где же это я вижу тройку в числе 65? Я и ответил, что в числе 60 троек насчитывается аж двадцать. А пятёрку я люблю ещё со школьной поры.

В конце концов, победила молодость. Кто бы сомневался! В сватке хищников выживает сильнейший и более молодой, это закон природы. Если только этот закон не будет потом править киллер.

– Да, кстати, господин Манукян, – а как же! Я ведь тоже успел сделать кое-куда звоночек. Узнав имя-отчество контрагента и его адрес. – Хотелось бы вас предупредить. Сотрудничество у нас вроде бы завязалось. Не нужно его портить смешными детскими шалостями, ясно? Не надо наступать мне на задники моих старых, разношенных шлёпанцев. Я могу оступиться и сильно отдавить кому-то лапы… Очень сильно! Раз уж вы знаете, как меня зовут, то вы можете легко себе представить и всё остальное, так ведь? Вот и славно! Я ведь не выдвигаю вам никаких претензий в спекуляциях драгоценными камнями. Я же понимаю, что вы собираетесь подарить вашей внучке серёжки с бижутерией… Что вы говорите? Нет! Никаких карточек и счетов! Я очень не люблю, когда всякие там фискальные органы, да и другие организации и физические лица, сопят за моей спиной и заглядывают мне в карман. Только нарезанная бумага. Надеюсь, она у вас дома есть?

Оказалось, что таки да! Нарезанная бумага у старика водилась. И зеленоватого цвета, и оранжевая, и ещё какая-то. В общем, вышел я из избушки господина Манукяна, весело помахивая подаренным мне кожаным «дипломатом». Не пустым, естественно. В общем и целом я выдавил из старого бандита около трёх миллионов, в пересчёте на открытки с видами города Хабаровска. Малую толику бумажек я положил в карман. Я хорошо запомнил выражение одного моего друга: «Любимая работа? Да тратить деньги!» Вот и пришла пора за неё браться!

В машине я сделал то, что хотел сделать уже некоторое время назад. Я протянул водителю несколько бумажек.

– Серёжа, мне тут долг вернули… Возьми вот деньги. Как ты ни смотришь за машиной, а ездишь ты всё же целые сутки. Что-то подстукивать твой «Фордик» начал. Пусть мастера посмотрят. Да, без обид – отгони на мойку, пусть салон почистят. Сам справишься с салоном? Ну и хорошо. А деньги отдавать не нужно. Ты мне открой «кредитную линию», хорошо? Закончатся эти – получишь другие. Теперь давай в хороший магазин – кутить я буду, ага. А потом – обратно в ювелирку, понял? Там и расстанемся…

Я откинулся на спинку сидения. Что это я сейчас сказал, и что меня прострелило, а? Что-что… да кредитная линия! Банки! Финансовые потоки! От наших бандитов – в забугорную фирмочку, которая продаёт им наше же оружие. Из которого они потом стреляют в наших же ребят. В Леху Пугача и его друзей… Это дело надо поправить, я себе обещал. Думаю, надо подключить старшего помощника Лома. Наверняка этот тихушник к сетям любого банка подключиться сможет. Это надо крепко обдумать. Обдумать – и исполнить приговор народного суда! Председатель суда – я, палач, получается, тоже я? Вот, дожился, – на двух ставках пашу, как лошадь…

Уже была глубоко вторая половина дня, когда я, наконец, добрался до мастерской Артёма. Со стуком и звоном поставив на его стол пару объёмных пакетов, я сказал: «Закрывай к чёртовой матери свою лавочку! Старатели гулять будут!»

И мы начали гулять. Точнее – гудеть. В общем, когда я возвращался к себе домой, уже темнело. И в этот самый момент я услышал за спиной слабый шелест автомобильных шин. Я резко обернулся, на меня накатывалась тёмная машина…

…на меня накатывалась машина. Фары были выключены. Прижав дипломат к груди, я попытался отскочить к стене. С жизнью мне расставаться не хотелось, с деньгами – тем более. Машина вильнула и отрезала мне путь. Когда я учился в спецшколе, нам показывали такие трюки. Так производят захват, похищение, так можно размазать человека тонким слоем маргарина по стене. Я замер.

Тут в машине открылась передняя пассажирская дверь, и голос Петровича пробурчал: «Ну, чего замер-то? Садись скорее! Быстро, быстро давай! Цигель-цигель, ай люлю!»

Ну, что ж… Ай люлю, так ай люлю. Лучше плохо ехать, чем хорошо идти на заплетающихся ногах. И я залез в поданный мне автомобиль.

Глава 4

Зеленоватый свет приборной панели освещал сурово сжатые губы полковника Петровича и каменный подбородок, упрямо выпяченный вперёд. В общем, он сейчас сильно напоминал похудевшего и здорово уменьшившегося в размерах Халка.

– Э-э-э… Петрович…

– Молчи, Никитин, молчи, ради бога! А то я не выдержу и тебе наваляю… Несмотря на то, что ты инвалид. Молчи лучше… Доедем до места – тогда и поговорим.

Сказано – сделано! Я и замолк. Глядя в темноту, я пытался понять, куда это Петрович везёт похищенную невесту. Так, выезд из города… Впереди будет село, большая заправка. Вот и она. Машина свернула на заправку, ушла в ночную темень, за здание магазина автозапчастей и масел, и остановилась около неприметного домика, обшитого светлым пластиком. В свете фар я успел разглядеть вывеску «Сауна „Пикник на обочине“». Хорошее название, говорящее о многом… Не вляпаться бы в «комариную плешь» ненароком. Около входа подмаргивал потенциальным гостям огонёк сигареты.

Петрович открыл дверцу.

– Посиди пока… я позову.

Стекло с моей стороны было опущено, поэтому я смог разобрать негромкие слова: «на пару часов…», и ещё – «присмотри, чтоб не мешали…» Всё ясно – переговоры будут проводиться здесь, в сауне. Ну, что вам сказать? Не самое плохое место для дружеской встречи. Вот только интересно – будут ли дамы, надо ли раздеваться до трусов и чем тут топят котёл? Газом, углём или… всякими приблудными инвалидами? Бр-р-р!

Молча подошёл Петрович, стукнул в стекло и жестом показал: «Вылезай!» Я взял дипломат под мышку и неуклюже вылез.

– Что у тебя там?

– Золото – бриллианты! – придушенным голосом Семёна Семёновича Горбункова из «Бриллиантовой руки» ответил я.

– Бля-я-я… – безнадёжно застонал Петрович. – И с камнями ты засветиться успел! Тебя что, в ПТУ, что ли, учили? Это пипец какой-то! Лучше бы я тебя сразу шлёпнул… или задавил.

– Побойся бога, Петрович! А ремонт машины? А разбитый бампер? А венок на могилу? Сплошные расходы ведь. Может, договоримся, а? Ты забудешь о ликвидации, а я пока ещё поживу маленько…

– Заходи… – обречённо махнул рукой Петрович, – сейчас поговорим, а потом я и решу, что с тобой делать.

Мы прошли слабо освещённые сени, предбанник, и уселись за столом в трапезной. Здесь пахло влажным деревом, эвкалиптом и старыми вениками. На столе из досок под лаком пыхтел самовар. Сидящий напротив Петрович уставился на меня взглядом председателя военного трибунала.

– Ты что наделал-то, а, аналитик? Что ты натворил?

– А что? – осторожно поинтересовался я. Запираться я не собирался, но вот узнать, что стало известно старым волкодавам, было не просто нужно, это было просто необходимо. Я бы сказал – критически важно!

– Когда ты нашёл «коридор»?

– Это вы так ту подземную кишку называете? Я её «тир» обозвал…

– Не крути! Когда?

– Да на второй, что ли, день после твоего отъезда, Петрович.

– Для тебя, гад ты ползучий, – «гражданин полковник»!

– А вот хренушки вам! Я не арестованный, не поражённый в правах, товарищ полковник! И вы мне не запрещали искать! Предупреждали – согласен. Говорили, что тут уже рылись всякие ищейки с опричных времён, – да, говорили! Но искать и исследовать тайну – не запрещали! Так или не так всё было, а, товарищ полковник?

– Так… аналитик хренов. Ну, и что же ты там нашёл?

Я прижал руки к груди.

– Товарищ полковник Петрович! Вот ей-бо… всё расскажу, как на духу… Но сначала ты мне ответь – что ВЫ там с Костей искали?

Полковник долго сверлил меня светлыми глазами из-под мохнатых бровей, а потом процедил фразу, которую я, в общем-то, и ожидал услышать.

– Костя искал там путь, по которому ушёл его отец…

– Нашли?

– Записку твою нашли! – не сдержавшись, грохнул кулаком по столу Петрович. – «Всем, кто найдёт эту записку! Особенно – Петровичу и Косте! Не приближайтесь к светящемуся шару, это очень опасно!» А то мы про это не знали, ать-два, понимаешь! Гений сопливый… Да ты знаешь, сколько мётл мы загубили, в эти шары тыкая? Сколько… да ладно, что я тут перед тобой распинаться буду… Ещё шкатулки с золотом и камнями нашли. Флягу нашли… допили мы её… от общего обалдения организмов. Короб с опилками нашли и мешок с песком. На какие шиши ты столько золота наторговал, а? И у кого?

– Ты не поверишь, Петрович, на простой речной песочек… А у кого, я и сам не знаю.

– А-а-а… а мы уж подумали – на опилки. Давай, Афанасий, рассказывай! Хватит вилять копчиком, пора всё объяснить.

– Слушай, Петрович, а может, нам к разговору и Костю подключить, а? Чтобы я язык не стёр, объясняя вам всё по нескольку раз.

У полковника просто отвалилась челюсть.

– Ты рот-то закрой, начальник. Позвони Косте, что мы сейчас будем. Чтобы он нас не шлёпнул случайно из Стечкина с перепугу.

Петрович только сверкнул на меня глазами, но ничего не сказал. Достал я его, это очевидно. Но он пока держался. Видимо, интересно ему стало. Полковник вышел в коридор и что-то там забормотал в телефон. Потом вернулся.

– Ну?

– Не «ну», а «нно-о!», Петрович! Отойди к стене, ать-два…

Я вылез из-за стола, встал у стеночки и приложил палец к браслету. В центре комнаты плавно разгорелся растущий шар. Лицо Петровича стало белым. Возможно, в этом был виноват сильный свет от моей коробчонки для лягушонки.

– Такси свободен! Прошу садиться! – я подхватил дипломат, взял Петровича под локоток, и повлёк его к шару, как бандит школьницу в шикарный «Мерседес».

Петрович всё ещё ошалело мотал головой, то и дело недоверчиво глядя на часы и на окружающий нас привычный пейзаж секретного объекта. А Костя встретил нас абсолютно спокойно. Вот что значит настоящая выдержка!

– А я уж и самоварчик поставил, пошли, пошли к столу… Здорово, Афанасий! Как твои ноги?

– Я знаю, где искать твоего отца, Костя! И мы будем искать, и мы его обязательно найдём!

Костя ничего не ответил. Только провёл рукой по клеёнке, потом улыбнулся и пододвинул мне кружку с чаем.

– Расскажи нам всё, Афанасий… – мягко сказал он. – Наверное, уж пришла пора, как ты думаешь?

Я вздохнул, пристроил дипломат на стол, и начал свой рассказ. Говорил я долго. Сначала мужики слушали меня молча. Только Костя, узнав о героическом поведении кота при проведении научных исследований, подозвал Кошака, взял его на колени и начал гладить по рыжей башке. Кошак своим урчанием стал мне аккомпанировать в повествовании саги. Ага, как гусляр песням Садко. Или – отчёту о загранкомандировке купца Афанасия Никитина.

Потом пошли вопросы. На часть я честно ответил, часть затронул, кое о чём умолчал. Светить Базу и старшего помощника Лома мне пока не хотелось. Это не только моя тайна. Давайте подождём пока. Посмотрим, как будут развиваться события.

Наконец, мы замолчали. Я отдыхал и потягивал чаёк, мужики усиленно обдумывали услышанное.

– Вот мы и влипли, Костя… Разворошил этот подлец… этот малец осиное гнездо. Теперь Слизень глистом завьётся, а сюда влезет. Кончилась наша тишь, гладь да благодать…

– А как он об этом вообще узнал, Петрович? – я отхлебнул глоток чая и уставился на командира невинными глазами.

– Чему только тебя учили, Афанасий? Какой из тебя чекист? А, Костя? Потеряли мы молодёжь, потеряли!

– Ну, не всё так трагично. Да и молодёжь у нас есть достойная, Серёжа. С другой стороны – да… Наломал ты дров, Афанасий!

– А ведь я вас просил всё рассказать… Чтобы не напортачить, не наделать ошибок! – окрысился я.

– Тоже верно… – вздохнул Костя, – твоя правда, я помню… Только ты не учитываешь, что тогда мы тебя абсолютно не знали. Да и теперь точно не знаем, чего от тебя ожидать… Одно только твоё явление сюда с полковником верхом на пушечном ядре чего стоит… Но я тебе так скажу. Сейчас ты, Афанасий, видать больше нас всех об этом феномене знаешь, раз на таком вот шаре разъезжаешь. Понимаешь, Афанасий, за долгие годы я смог кое-что восстановить по косвенным данным. Но я искал отца, хотел выяснить его судьбу. И тех ребят, которые с ним вместе сгинули. А генерал-майор Петров… ну – Слизень, он ведь другое ищет. Выгоду он ищет, золото, вот, например. Или ещё чего…

– Да, кстати, капитан! Ты что с ценностями-то делать собираешься? Там, между прочим, ещё один ящичек монет приехал. – Тут же влез в разговор Петрович. – Сдавать валюту надо! Сам сдашь, или отбирать придётся?

– Сам сдам… – вздохнул я, – э-эхх, не бывать мне графом Монте-Кристо… Кому сдавать прикажете?

– Да вот Косте и сдай. Он у нас зампред Совета ветеранов. Найдёт, куда потратить.

Я двинул дипломат к Косте.

– То, что в подвале, вы видели. Золото и камни. Я их не считал, не взвешивал. Как получил – так они там и стоят. Здесь чуть меньше трёх лимонов. Чуточку я уже того… расшвырял. Возвратить?

– Не надо. Считай, это тебе премия будет. За храбрость. Или дурость. Как получил денежки-то?

– Да притащил в город одну монету и пару маленьких камешков. Чтобы оценить, прикинуть. Монету друг взял, он ювелир. А камешки – гражданин Манукян, проживающий…

– А вот это ты зря сделал, Афанасий. Это след, да… Это, вообще-то, статья выходит. Прищучить тебя можно, надавить, сломать.

– Не-а… не было продажи драгоценностей. Обмен был. А про остальное – а то я, можно подумать, уже не наследил… Да, вы мне так и не сказали. Как этот Слизень на объект вышел?

– А подумать, Афанасий? Мозгой пошевелить? – тут же влез в разговор Петрович. – Голова у тебя для чего? Фуражку носить, так ты уже в отставке, не при делах, вроде.

Я наморщил лоб.

– Э-э, бериевские архивы, а, Константин?

Костя отрицательно помотал головой.

– Не архивы – я. Он примерно знает, что меня интересует. В своё время, когда я начинал поиски, это большим секретом не было. Теперь – да. Он присматривает за мной, за людьми, которые меня окружают. За местом моей работы… Думает, что это ему поможет раскрыть тайну и нахватать полную охапку плюшек. Или набить карман деньгами.

– А тут появился бывший капитан Никитин, – понимающе кивнул я головой, – и рядом с тобой, и на том же месте. Да ещё затеял эту всенародную стройку! Неужели – спутник-шпион?

– Точно, Афоня, точно! Именно спутник. Должность и полномочия ему позволяют, он и дал команду отслеживать несколько точек на полигоне и вокруг него. Чтобы свой интерес к конкретному объекту не проявить. Так он и узнал о проводимых тобой работах, а потом разузнал и про тебя. И примчался тебя вербовать. Или колоть. Да хорошо тут Петрович его обломал. Но угроза осталась. Он будет за нами следить и всячески шпионить. В том числе и за любыми нашими переговорами, связью, почтой в интернете. Возможности у него есть. А вот нам надо что-нибудь придумать, чтобы и его обмануть, и себя обезопасить, и чтобы у нас связь была. Что-то простое и надёжное. Нужна площадка для обмена сообщениями – простая, привычная и общедоступная. Такая, где крутится много народу. Желательно – сотни, если не тысячи…

Я наморщил лоб. Что-то крутилось в голове. Я, подобно Ниро Вульфу, начал рисовать пальцем на столе кружочки. Один, другой, третий…

– Так, отцы! А как вы относитесь к литературе, а? К сетевым библиотекам, например?

Петрович с подозрением покосился на меня и начал медленно розоветь.

– Хорошо, в общем-то, относимся, – ответил Костя, – я, например, очень много читаю. С удовольствием ползаю по библиотекам. Мне сын их много показал. Ну, «Флибуста», там, «Самиздат», ещё кое-что. А что?

– А ты, Петрович?

Петрович цветом лица уже стал походить на сеньора Помидора.

– Ты к чему эти каверзы строишь, а, Афанасий? Сказал тебе кто? Кто проболтался?

– Да ты что, Петрович? Окстись! Ничего я не знаю!

– Я выкладывал пару рассказов на «Самиздате»… – смутно поделился полковник. – Про Афган написал, про ребят…

– Вот оно что! А я-то думаю, что это тебя в бронзу-то кинуло? Прямо бюст самому себе стал! Да ты у нас маститый автор, Петрович! А ну, колись, – какой у тебя ник?

Петрович стал бурым сеньором Помидором.

– «ПионЭр СерОжа»… Кто заржёт – убью на месте!

Мы с Костей враз заперхали. Петрович грозно сверкал на нас глазами. Наконец, Костя справился с приступом кашля и глянул на меня.

– Что придумал-то, Афоня? Рассказывай.

– Да что тут придумаешь? Всё уже придумано до нас. Ты на «Самиздат» заходишь, Константин?

Костя кивнул головой.

– Вот и хорошо. И я там частенько бываю. Любопытствую, читаю. Новости отслеживаю. Вот вам, отцы, и площадка! Такая площадка, – всем на зависть! Народу там толчётся немеряно, народ разный, нормальных, конечно, больше, но есть и совершеннейшие чудаки на букву «мэ» и вообще полные отморозки. Там любой текст можно в любом посте пропихнуть. Мы же, однако, возьмём то, что нам поближе будет.

Я взглянул на отцов – командиров. Они с интересом смотрели на меня.

– Внутри этой площадки мы выберем ещё три площадки. Со скользящим, так сказать, графиком. А чтобы не прыгать от одного автора к другому, мы их выберем по знакомому нам понятию. «Ка – Гэ – Бэ»… Ясно?

– Это что же? Фамилии авторов на эти буквы будут начинаться? А что, в принципе, приемлемо. А, Костя?

Костя задумчиво покачал головой.

– Да вроде ничего… Действительно, там, в комментах, чего только ни увидишь. Вплоть до откровенного мата. Горе мне, горе! Куда только катится наша самая читающая в мире страна? Представляете, если бы друзья-лицеисты так обсуждали бы последние вирши Пушкина? Бр-р-р! Не могу себе представить! И не хочу…

– Чур – я, чур – я первый! – тут же влез Петрович. – Давайте «Ка» – это будет Конюшевский! Мощный мужик! Основоположник, можно сказать. Хорошо пишет, нравится он мне очень. Да и Лисов его… Прям как я в молодости! Э-э-хх, чего мы только с ребятами в Афгане на выходах не выделывали! Илья бы от зависти удавился! Да и народ на его страничке достойный бывает.

– Хорошо! А можно мне? Я предлагаю – «Бэ» – это Башун.

– А почему, Афанасий?

Теперь зарделся я.

– Да переписывался я с Виталиком. Даже виршами как-то обменялись. И книги мне его нравятся, и человек он хороший! Вы его фотку видели? Сразу сказать можно – наш человек. Жизнелюб, весельчак и умница.

– Принимается. Теперь я… – сказал Костя, – «Гэ», значит… Как насчёт Глушановского?

– А что? Вполне подходяще. Его серия про мага очень хороша. Правда, последние книги…

– Стоп, стоп, Афоня! Не книги обсуждаем! – прервал меня Петрович. – У тебя, кстати, какой ник?

– «Офеня» – смутился я. – А чего? Коротко и ясно. И на имя похоже.

– Да ничего, что ты в бутылку-то полез? Я вообще себе взял ник «Бернес». Замечательно он про Костю-моряка поёт. А уж «Тёмная ночь» – это вообще классика!

– Вот и договорились, господа заговорщики. Ладно, придумка хорошая опробуем на практике. Хотя… если они будут следить за нашими компьютерами… Это же не скроешь.

– А что тут скрывать? – разом влез Петрович. – Ничего скрывать и не надо. Я, между прочим, на СИ уже года четыре как вожжаюсь. А ты, Афанасий?

– И я не меньше. Ну, может, самую чуточку.

– Я поменьше вас. Но тоже уже достаточно давно. Значит, особого беспокойства это у наблюдателей не вызовет. Не должно, вроде бы, вызвать. Особенно – если одновременно не светить свои посты на одной странице. И лазить надо не по одной, а сразу по десятку-другому страниц. Ладно – решили! А пока надо обсудить ещё вот что… Кодовые слова для экстренной связи, например.

И разговор плавно потёк дальше.

Когда Петрович высаживал меня у моего дома, мы договорились, что через часик-полтора оставим друг другу сообщения на страницах «Самиздата». Он на страничке Конюшевского, естественно, а я – у Башуна.

После ужина и всех других необходимых дел я уселся за свой ноут. Монитор выдал мне главную страницу «Самиздата», я пробежался по нескольким страничкам авторов, произведения которых я отслеживал. Кое-что и скачал. На всякий случай оставил пару комментариев, так, для блезира. А потом зашёл к Конюшевскому. А там уже висел пост.

557. *ПионЭр СерОжа (afgancat8[email protected]) 2012/08/28 23:38 [ответить]

› › 5 56. Шебутной

›› › 5 5 4. Мал ек

››ПроЛисова-надобыпопроситьавторасделатьсценарийдляэкранизации!

›Ксожалениюнеэкранныйформат

Ну отчего же? Не так «сценарно» как игрушки Рыбакова, но в принципе вполне можно.

Другое дело что Микиту Нахалкова удар хватит – если ему приснится что он такое снял, и Госдеп выразит ему неудовольствие и грантов лишит – моя сугубая И М Х А.

///Взял реальный пост, выложенный в открытом доступе, изменив личные данные участников обсуждения.///

Я довольно улыбнулся, открыл страничку Башуна и стал набирать.

762. Офеня (samdurak@yandex.ru) 2012/08/28 23:41 [ответить]

Привет, Виталий!

Опять жмёшь проду к «Звезде»? Не даёшь людям – скинь хоть мне на ящик!! Обнимаю, пиши есчо!

Жду ответа, как соловей лета!